Я видел пьяниц с мудрыми глазами И падших женщин с ликом чистоты. Я знаю сильных, что взахлеб рыдают, И слабых, что несут кресты. Не бойся вора в нищенском обличьи И проклинать за мелочь не спеши - Ты бойся тех, кто выглядит прилично, Вор с праведным лицом уносит часть души. Не осуждай за то, в чем не уверен; Не обещай, если решил солгать. Не проверяй, когда уже доверил! И не дари, планируя отнять. Молись тогда, когда в молитву веришь; Живи лишь с тем, кого ты любишь сам. Гони прочь тех, кого ты ненавидишь; И доверяй глазам, а не пустым словам.
Может, отхвачу панамку, набитую всяким, Но я не могу молчать.
Объясните мне, каким образом Поттер стал идолом фантастики и его сравнивают с "Властелином колец"?
Я промолчу про книги Толкиена (или Толкина), это шедевр и не обговаривается.
А что в вашем Поттере? Кто читал в оригинале - там же слог пятиклассника! Сюжет заимствован из разных книг про школы магии. Оригинальности - ноль. Детям, может, и понравится.
Что эта Роулинг написала такого гениального, что ее экранизировали?
Почему не экранизировать те же "Хроники Амбера" старика Железного?
Сценарий эпохального фильма 1942 года "Касабланка" влиятельные критики считают лучшим за всю историю кино. Интересно, что в последней фразе фильма говорится о начале. Louis, I think this is the beginning of a beautiful friendship (Луи, мне кажется, что это начало прекрасной дружбы). Слова американского героя Хэмфри Богарта, ставшие крылатой фразой, адресованы французскому полицейскому, который не арестовал его за убийство немецкого офицера-нациста.
Герой Богарта был коммерсантом... ...а представителям творческих профессий тем более лучше дружить с властями.
В России это хорошо понимали футуристы во главе с Маяковским, поэтому пытались начать прекрасную дружбу с правильной партией. В конце 1918 года на собрании районной партийной школы они заявили, что только футуризм способен отражать традиционные ценности пролетариата и революции. А в начале 1919 года создали творческое объединение коммунистов-футуристов КомФут, хотя далеко не все участники состояли в коммунистической партии (говоря строго, это была Российская социал-демократическая рабочая партия большевиков с претензией на большее).
Дружить с партией — хорошо, но всё же дружбу лучше персонифицировать. И в 1921 году Маяковский по-приятельски надписал издание своей поэмы "150 000 000" (сто пятьдесят миллионов, по числу жителей тогдашней России) главному большевику — главе российского правительства: "Товарищу Владимиру Ильичу с комфутовским приветом".
Вопреки ожиданиям, вождь не испытывал энтузиазма по поводу такой дружбы и не считал её прекрасной. Он предлагал "сечь за футуризм" народного комиссара просвещения Луначарского. Хотя, конечно, это милая шутка в исполнении того, кто велел тысячами расстреливать интеллигентов, попов, рабочих, крестьян — представителей всех сословий и слоёв населения. В полном собрании сочинений вождя приведена его записка:
Как не стыдно голосовать за издание "150 000 000" Маяковского в 5000 экз.? Вздор, глупо, махровая глупость и претенциозность. По-моему, печатать такие вещи лишь 1 из 10 и не более 1500 экз. для библиотек и для чудаков. <...>
Вроде бы исчерпывающе. А 6 мая 1921 года было отправлено повторное письмо заместителю наркома просвещения Михаилу Покровскому:
Паки и паки прошу Вас помочь в борьбе с футуризмом и т.п. 1) Луначарский провёл в коллегии (увы!) печатание "150 000 000" Маяковского. Нельзя ли это пресечь? Надо это пресечь! Условимся, чтобы не больше 2-х раз в год печатать этих футуристов и не более 1500 экз. Нельзя ли найти надёжных анти-футуристов? <...>
Надо пресечь — и пресекли. Надёжные антифутуристы тоже нашлись: ломать — не строить. Маяковский находил другие способы продать вождям свою лояльность, продавал дорого, а в 1930 году устал и застрелился. Других футуристов с прочими символистами и обэриутами большей частью перестреляли в последующие десять лет... ...но эта наука мало кому пошла впрок. Творцы всех видов и мастей не прекращают искать прекрасной дружбы с властью. Дело хозяйское. Лишь бы все были здоровы и войны не было.
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
На этом снимке трудно узнать будущего выдающегося режиссёра Эльдара Рязанова, но интрига в другом.
Знаковое для себя событие 1944 года Рязанов припомнил в мемуарах "У природы нет плохой погоды". Он — шестнадцатилетний выпускник московской школы — собирался тогда поступать в Одесское мореходное училище и строчил стихи о разочарованиях в жизни, а первым читателем выбрал самого Константина Симонова.
"Если был в те дни поэт, рожденный военным временем и наиболее полно выразивший это время, – конечно же, это был Константин Михайлович. Ему тогда исполнилось 30 лет, если вдуматься, совсем молодой человек. В стране, пожалуй, нельзя было найти жителя, который не знал бы имени Симонова, его стихов, его любви к Валентине Серовой, не любил бы мужской интонации его стихотворений". <...>
Рязанов сумел найти номер телефона Симонова и дозванивался неделю-полторы. А когда дозвонился — получил невероятное предложение принести свои опусы. "Может быть, во время коротких визитов в Москву с линии фронта и из других поездок его ещё не допекали многочисленные графоманы..." Принёс. Обратил внимание на то, что всесоюзная знаменитость живёт в одной комнате коммунальной квартиры "кружевного дома" напротив нынешней гостиницы "Советская" на Ленинградском проспекте. Симонов принял тетрадку стихов и велел прийти через неделю... ...а при следующей короткой встрече не сказал о прочитанном ни одного доброго слова, но, по воспоминаниям Рязанова, "призвал меня к самостоятельности, сказал, чтобы я перестал подражать другим поэтам, высказал новую для меня в то время мысль, что стихи должны быть неповторимыми и выражать личность автора". Юноша чувствовал себя окрылённым.
В неполные семнадцать, собравшись поступать на режиссёрский факультет ВГИКа, Рязанов предъявил стихи как образец собственного литературного творчества: этого требовали условия конкурса. К прочитанному Симоновым в тетрадку было добавлено "нечто патриотическое, смахивающее на стихи Константина Михайловича", советское и оптимистическое. Мэтр кино Григорий Козинцев, набиравший курс, поинтересовался у Рязанова, что тот читал. И, услышав традиционный ответ о Пушкине и Лермонтове, усмехнулся: "Симонова, я вижу, вы тоже читали". Назвать это похвалой было трудно. Спустя полтора десятилетия Рязанов, уже ставший кинорежиссёром, жил в одном посёлке с Симоновым. Они здоровались при встрече, причём Рязанов считал, что Симонов делает это из вежливости, не зная, на чьё приветствие отвечает. Прошли 1960-е, почти закончились 1970-е, режиссёр продолжал снимать кино и набирал известность, а когда опубликовал книгу, получил письмо — по почте, в конверте с маркой. Адрес напечатан на машинке, текст от руки:
"Дорогой Эльдар Александрович, прочёл Ваше «Грустное лицо комедии», книгу, по-моему, очень хорошую, и захотелось сказать Вам то, что как-то всё не приходилось сказать, хоть мы и соседи, что я видел все Ваши фильмы (кроме «Девушки без адреса») и люблю их, и, судя по сказанному в Вашей книге, больше люблю те из них, которые больше любите Вы. Вот, собственно, и почти все. Кроме того, Вы делаете дело, которого я совершенно не умею делать, что, в то же время, не мешает мне чувствовать себя Вашим единомышленником в чём-то особенно важном для Вас, для меня и для очень многих других людей, важном прежде всего в жизни, а затем уже и в наших профессиях. От души желаю Вам всего самого доброго. Уважающий Вас Константин Симонов 22.V.78" <...>
Рязанов был "растроган, потрясён и взволнован" таким вниманием от человека, с которым общался единственный раз — в 1944 году — и больше никогда не сказал ни слова, кроме машинальных дачных приветствий.
"Я знал, как он дьявольски занят! Он писал книги, пьесы, делал документальные фильмы о войне и солдатах, телевизионные передачи, много помогал молодым писателям, просто людям, уйму времени отнимали разнообразные общественные обязанности. Поэт, прозаик, драматург, публицист, киносценарист, редактор – он был всегда в работе, в деле, его трудоспособность изумляла и поражала. И вот такой загруженный сверх головы человек находит время не только прочитать мою книгу, но собственноручно прислать мне тёплое, душевное письмо". <...>
Спустя ещё несколько лет, когда Симонов уже умер, на "Мосфильме" Рязанов разговорился с Лазарем Лазаревым — писателем-фронтовиком, литературоведом, редактором журнала "Вопросы литературы", многолетним другом Симонова и членом комиссии по его литературному наследию. Лазарев сказал, что Рязанов получил ксерокопию письма, а оригинал хранится в бумагах писателя. Режиссёр проверил — оказалось, это правда. В первую очередь потрясло Рязанова не то, что в 1978 году Симонов пользовался копировальной машиной, о существовании которой в СССР обычные люди не знали.
"Совершая свой замечательный бескорыстный поступок, Симонов отослал мне копию, а подлинник сразу же положил в архив. На этот раз я был потрясён вторично! Какая же забота о вечности! Какая сосредоточенность на бессмертии! Какого же он был мнения о каждом своём шаге, если так старался сохранить его для истории! Не говорю уж о том, что он ни в грош не ставил меня! Ну, в крайнем случае, оставил бы в своем архиве (ведь сохранилась бы!) копию, а адресату всё-таки отослал бы подлинник. Это было бы по-людски. Какое тщеславие! Какая мелочность! А рядом щедрость и доброта! Как неоднозначны люди! И как мы, в сущности, мало знаем о них".
Возбуждённому Рязанову тогда не пришло в голову, что так поступить мог не сам Симонов, а его литературный секретарь, когда получила оригинал письма для отправки; что это она заботилась о вечности, а не Константин Михайлович. Словом, оценка чужого поступка большей частью зависит от оценщика — и от того, насколько хорошо ему известны причины и подробности поступка. Можно восторгаться личным письмом классика, а можно страдать от того, что классик проявил недостаточно уважения. Дело хозяйское.
Роберт Дункан Милн родился в Купаре (Шотландия) в обеспеченной семье, был сыном священника и получил прекрасное образование. Но, проявив талант к изучению классической литературы, он бросил Оксфордский университет и в 1868 году решился на смелый шаг - отправился в Америку, в бурно развивающийся штат Калифорния, где его ждала жизнь, полная приключений.
После нескольких лет работы поваром, рабочим и кочующим пастухом, по-настоящему живя жизнью Нового Запада, он возвращается к изобретательской деятельности в 1874 году, запатентовав ряд идей, одна из которых, казалось, должна была сделать его богатым. Но этого не произошло.
Когда мы только узнали о нем, он уже превратился в журналиста и писателя, публикуя рассказы о своих скитаниях в уважаемом издании «Аргонавт», которое на долгие годы стало его литературным домом, расположенным в городе, который стал его физическим домом: Сан-Франциско. Соединившись с восточным побережьем Тихоокеанской железной дорогой в 1869 году, его население за последующие 20 лет удвоилось. Тогда, как и сейчас, это было место для инноваций и нового мышления. Мысли Милна были созвучны этому.
Сохраняя тот же документальный стиль, Милн начал писать истории, которые отличались буйной фантазией и насыщенностью новыми научными знаниями. Зачастую в них рассказывается о событиях, свидетелем которых он стал или с которыми столкнулся в кругу своих знакомых, в том числе о глобальных взаимосвязанных системах коммуникаций и способности видеть прошлое через движущиеся картинки. Он также предвидел телевидение, дистанционное наблюдение, мобильные телефоны и всемирную спутниковую связь, не говоря уже об изменении климата, научном терроризме и войне с беспилотниками, криогенике и молекулярной реорганизации организма.
В 1881 году он публикует книгу «Палеоскопическая камера», в которой сталкивается с фотографом по имени Миллбэнк во время посещения красивой церкви Сан-Ксавьер-дель-Бак в Аризоне, недалеко от мексиканской границы. Миллбэнк сделал необычное открытие: при правильном использовании его фотосистема может запечатлеть образы прошлого благодаря резонансу световой энергии в стенах. Просунув голову под черную ткань камеры, писатель видит, как годы событий проносятся мимо в ускоренном темпе: образы, которые Миллбэнк может сфотографировать.
Милбанк описывается как «довольно высокий и слегка сутулый человек в свободном синем пиджаке и надвинутой на глаза шляпе, над которой возвышается бронзовое и сильно бородатое лицо». Хотя он живет в Сан-Франциско, он «путешествует то тут, то там по Мексике и Центральной Америке». Для любого человека, хорошо знакомого с событиями до появления кинематографа, уже прозвучат громкие звоночки о том, что есть реальный человек, который очень хорошо подходит под это описание: Эдуард Майбридж.
Эдуард Майбридж 1876 год
Последовательные снимки животных и людей в движении, сделанные Майбриджем, стали культовыми, но у него уже была солидная репутация фотографа, который мог запечатлеть то, что не удавалось другим. После того как в начале 1875 года Майбридж был оправдан за убийство любовника своей жены на экстраординарных основаниях оправданного убийства, он надолго исчез в Центральной Америке, позже выставляя сделанные им снимки. Именно через пять лет после возвращения в Сан-Франциско он снял первую из своих знаменитых серий, спонсированных Леландом Стэнфордом (который был тесно связан с «Аргонавтом»), а затем создал способ их проецирования с помощью своего «Зоопраксископа».
Весьма вероятно, что Милн был свидетелем одной из его наглядных лекций, возможно, даже проводил время с Майбриджем и был хорошо знаком с его историей. Но даже если Майбридж просто снимал короткие циклы движения, Милн видел возможности фотографии, позволяющей запечатлеть историю в живых деталях.
Раскрытый секрет К этой теме Милн вернется с еще более провидческими подробностями восемь лет спустя, когда в том же издании появится рассказ «Эйдолоскоп». Здесь рассказчик встречает знакомого изобретателя - мистера Эспи, который занимает одинокий выставочный стол на Парижской выставке. Он утверждает, что у него есть устройство, которое может воспроизводить визуальные сцены из прошлого так же, как фонограф воспроизводит аудиозапись. Скептически настроенный рассказчик проводит Рождество в загородном доме своего друга и просит мистера Эспи провести демонстрацию, в результате которой раскрывается страшная тайна. В этом случае все образы идут в обратном порядке, как в фильме на перемотке.
Милн не мог бы выбрать более подходящее место для встречи с мистером Эспи. В ретроспективе Всемирная выставка в Париже 1889 года представляется необычайным слиянием тех, кто впервые попытался запечатлеть движение с помощью фотографии, и тех, кто продолжил это дело.
Парижская выставка 1886 года
У Эдисона была впечатляющая экспозиция, и в августе он отправился туда из Нью-Йорка, чтобы провести в этом городе целый месяц. В Орандже, штат Нью-Джерси, его рабочие все еще пытались и не смогли записать микрофотографии на цилиндр (подобие фонографа). Но в Париже он провел время с Жюлем-Этьеном Мареем, который использовал бумажную пленку и первые материалы, похожие на целлулоид, для съемки своих «хронофотографических» последовательностей. По возвращении Эдисон приказал начать эксперименты с рулонами пленки, и так началась работа над созданием Кинетоскопа.
Но это было еще не все. На выставке также был представлен Электрический Тахископ Оттомара Аншютца с его короткими, но невероятно яркими движущимися картинками, с которыми также будут экспериментировать работники Эдисона. Во время пребывания в Париже Эдисон был почетным гостем на ужине в честь 50-летия фотографии, где присутствовали не только Марей, но и Антуан, Огюст и Луи Люмьер, которые через шесть лет станут его прямыми конкурентами.
В это же время на экспозиции находился еще один посетитель, вероятно, неизвестный всем вышеперечисленным: Уильям Фризе-Грин. Помимо совершенно новой Эйфелевой башни, научных экспонатов, фотографического конгресса и удовольствия от Парижа, у Уильяма была еще одна причина чувствовать себя взволнованным и счастливым. За месяц или два до этого он завершил создание прототипа кинокамеры с движущимся изображением и вместе со своим соавтором - инженером-строителем Мортимером Эвансом - получил предварительный патент. Пока он осматривал достопримечательности, в Лондоне производители научных приборов Légé & Co уже работали над Mark II - камерой с большей емкостью и более высокой скоростью работы, которая должна была быть готова в сентябре.
От фантазии к реальности
Значит, инстинкты Милна были на высоте. И хотя его видение способа не только записывать настоящее для будущего, но и запечатлевать прошлое до сих пор не реализовано, есть один момент, когда его история - которая была воспроизведена во многих изданиях - оставила неизгладимый след в будущем кино.
Первыми, кто создал кинокамеру и проектор, с помощью которых снимали фильмы и показывали их публике, были не братья Люмьер. Да, вы правильно меня поняли: в премьере «Синематографа Люмьера» 28 декабря 1895 года не было ничего такого, что могло бы стать значительным событием или началом киноиндустрии. Эта честь принадлежит группе людей, в которую входили Вудвил Лэтэм и два его сына, а также бывшие работники компании Edison Уильям Диксон и Юджин Лауст. В мае 1895 года в Нью-Йорке начались их публичные кинопоказы, которые затем распространились по многим американским городам.
Когда первые результаты были показаны прессе, их назвали «Паноптикон» (или «Пантоптикон»), но это было путаное и слишком часто употребляемое слово, которое уже применялось к различным формам развлечений, включая волшебный фонарь. В течение следующих недель они искали подходящее впечатляющее название, чтобы выпустить его на всеобщее обозрение.
Они нашли его, окрестив свой проектор «Эйдолоскопом». Милн, должно быть, был счастлив.
Американский историк научной фантастики Сэм Московиц, опубликовавший единственную посмертную антологию работ Милна в 1980 году, назвал его, по сути, первым писателем-фантастом, работавшим полный рабочий день в Америке.
У нас в России, слав Богу, еще остались люди, приветствующие положительный талант из любой страны и из любой эпохи. Большинство работ Роберта Дункана Милна вошли в сборник его произведений "Вопрос взаимности". Начинается он с рассказа "Современное одеяние Нессуса" - первого произведения выдающегося шотландца, его, можно сказать, проба пера с очевидным влиеянием модного тогда романтизма и готики. Следующие его произведения можно назвать настоящей научной фантастикой!
Фильмы-катастрофы пользуются большой популярностью и собирают внушительные суммы в прокате, поэтому сразу несколько крупных студий и онлайн-платформ вступили в борьбу за права на киноадаптацию романа Майкла Крайтона и Джеймса Паттерсона «Извержение вулкана» (Eruption).
Книга только готовится к печати, но голливудские компании не сомневаются в ее успехе и готовы выложить за права на экранизацию круглые суммы. Поговаривают, что первый раунд аукциона пройдет на следующей неделе. Крайтон приложил руку к созданию «Парка Юрского периода», «Мира Дикого Запада», «Смерча» и сериала «Скорая помощь», поэтому интерес к книге вполне объясним. Наработки по роману были найдены после смертиМайкла. Наследники Крайтона доверили доработку произведения одному из самых успешных современных писателей — создателю книжного цикла «Алекс Кросс» Джеймсу Паттерсону. Общие тиражи романов Майкла и Джеймса составляют более 700 миллионов экземпляров.
Подробности книги не раскрываются. Сделку по продаже прав на экранизацию курирует студия Story Factory, которая сулит потенциал для грандиозных экшен-сцен и сравнивает главных героев истории с Дэвидом Эддисоном и Мэдди Хэйз из сериала «Детективное агенство "Лунный свет"».
В монументальном труде "Антикоучинг. Как НЕ НАДО писать" упомянута мысль, которая обсуждается минимум две с половиной тысячи лет: мир — это сумма рассказанных историй. В самом деле, человек формирует свою картину мира главным образом не на основании личного опыта, но по устным и письменным рассказам родителей, друзей, знакомых, педагогов, телеведущих, блогеров... ...и многие рассказанные байки хороши не достоверностью, а фактом своего существования.
Скажем, в 1972 году американские продюсеры запустили в производство романтическую комедию "Девушка с Петровки". Действие фильма должно было происходить в СССР по примитивному сюжету: советская красавица-балерина влюбляется в заезжего журналиста из США, и КГБ старается их разлучить.
Роль балерины досталась Голди Хоун, а русского Костю предложили сыграть британскому актёру Энтони Хопкинсу. Он тогда развёлся с женой, очень переживал, много пил, и роль, не соответствующая привычному амплуа, могла помочь выбраться из жизненного тупика. Актёр подошёл к делу профессионально. Он решил для начала прочесть роман американского журналиста Джорджа Фейфера, положенный в основу сценария. Книга была совсем свежей, 1971 года издания, и в магазинах Лондона ещё не появилась. Хопкинс собрался заказать роман по почте из Штатов... ...но в парке возле станции метро "Лестер-сквер" подобрал забытую кем-то на скамейке книгу и с удивлением обнаружил, что это "Девушка с Петровки", да ещё испещрённая редакторскими пометками.
Хопкинс одним из первых в Англии прочёл роман и сыграл роль Кости. Комедия не стала событием, но помогла актёру снова поверить в себя и вошла в его фильмографию.
Это фальш-финал необычной истории, вполне пригодной для подогрева зрительского интереса к фильму... ...потому что во время кинопроб автор книги посетовал Хопкинсу на то, что у него нет авторского экземпляра. Мол, он занимался адаптацией романа для издания в Англии, дал посмотреть книгу со своими пометками приятелю, а тот потерял её в лондонском парке. И каково же было удивление писателя, когда Энтони Хопкинс вернул потерю.
Что здесь правда, что нет — какая разница? Более того, желающие могут развлечься и придумать, что случилось дальше. Успехов!
P.S. А ещё молодой Энтони Хопкинс похож на молодого Михаила Барышникова.
Идея создать сайт цитатник, сборник цитат из кинофильмов, мультфильмов, книг, квн, юмористических передач которые оформлены как картинка с текстом.
Есть такое выражение что этот фильм ушёл в народ, его текст разобрали на цитаты, что то такое, то есть удачные, смешные шутки, выражения, стали крылатыми, нарицательными, смешными словосочетаниями, отсылающими слушателя к этому известному и популярному у населения, зрителей фильму.
Мне кажется было бы неплохой идеей создать сайт не только с перечнем цитат из фильмов и книг в частности, потому, что такое уже есть, а ещё и оформленное в виде картинки с текстом, - картинка со скриншотом из данного фильма, мультфильма или подходящей по смыслу к цитате из книги и снизу которой будет приписка с текстом, цитатой, запоминающейся, смешной, весёлой, забавной, поучительной, мудрой, философской, и эти картинки с интересным текстом, цитатами, потом можно будет использовать в интернет переписках, в комментариях или при написании постов, статей, текстов.
Напрашиваются два вида сайтов или можно их наверное объединить и в один.
- Сайт с цитатами из кинофильмов, мультфильмов и книг.
- Сайт с цитатами из юмористических передач - КВН, Стенд Ап, Комеди Клаб, Михаила Задорнова, Джорджа Карлина, Джим Керри, Гарлик Харламов и других сатириков, юмористов, стендаперов и из других юмористических передач. То есть посвященный юмору, иронии, сарказму, шуткам, анекдотам, остроумию, остроумным выражениям и словосочетаниям, которые достойны чтобы их оформили привлекательно и стали использовать в интернет переписках, в написании постов статей, комментариев и просто в речи, в общении, в диалогах, разбавляя их юмористическими и остроумными высказываниями.
Как вы считаете такие сайты были бы полезны, интересны лично вам и другим пользователям интернета.? Стали бы вы использовать такие картинки с цитатами популярными, известными более или менее, в переписках, написании комментариев, статей по типу карикатур, мотиваторов и демотиваторов которые нередко используют пользователи в своих например комментариях или постах?
Например есть уже сайты с цитатами из фильмов и книг и наиболее яркие цитаты можно было бы оформить с картинками. Текст с картинками по моему более привлекателен, запоминающийся, образный, впечатлительный, интересный чем просто рассматривать одни слова и буквы, голый текст что называется.