Обложка The Economist 2024
Кризис 2008 в логотипах. Актуально до сих пор? Баяны с выдержкой #4
Вечная глупость и вечная тайна. Глава тридцать третья
Глава тридцать третья. Зеленый остров.
В состоянии эйфории садился я в самолет, летящий в Дублин. Ксения говорила мне, что в Ирландии я узнаю, что такое нормальная жизнь и забуду Латвию, как кошмарный сон. И вот, я летел, попивая пиво «Лачплесис», которое купил по высокой цене в самолете, чтобы попрощаться с страной, в которой родился и вырос. Лететь пришлось совсем не долго, в аэропорту у меня проверили паспорт, потому что Ирландия не входит в Шенгенское соглашение. Я получил свой очень тяжелый багаж, и вышел к встречавшей меня сестре. Потом ехали до дома, который они с Тони снимали пополам. Там было три спальни на верху, на первом этаже была очень большая кухня, совмещенная со столовой и гостиная. Был еще небольшой дворик с бетонным полом, окруженный шершавыми бетонными стенами. В углу этого дворика стоял крохотный деревянный сарайчик.
Когда оказались дома, Ксения угостила меня парой банок пива «Гинесс», и сказала, что пойдет спать, потому что ей на следующий день надо идти на работу. Мне досталась очень большая спальня с широкой кроватью, огромным шкафом с зеркалами на дверях. Был еще книжный шкаф забитый книжками Тони, среди которых было очень много комиксов. Я долго не мог заснуть, смотрел в окно, в котором были такие же шершавые бетонные двухэтажные домики с двориками. В соседнем дворике были какие-то деревца в кадках, скамеечки и вместо бетонного пола был аккуратно постриженный газон. Утром я проснулся рано, спать совсем не хотелось, я пошел в сарайчик во дворике и принялся там собирать свой велосипед. Покататься по городу в тот день я не решился, карты города у меня не было, все дома в том районе были одинаковыми, кривые улочки запутаны. Трудно оказалось и заставить себя ехать по левой, а не по правой стороне дороги.
Ксения была недовольна моей нерешительностью, выдала мне достаточно подробную карту города и предложила прогуляться по району, до ближайшего супермаркета, где я накупил продуктов для того, чтобы приготовить себе нормальной еды. Еще несколько дней я бесцельно крутился на велосипеде по Дублину, делая фото, ходил по магазинам, готовил супы, пек блины, жарил котлеты, угощал этим Ксению и Тони, но на еду они обращали мало внимания. В основном они сидели каждый в своей комнате, зависая в интернете. На выходных мы вечером поехали в центр, где до двух часов пили в пабе, вместе с другими друзьями Ксении и Тони. Под утро мы зашли в гости к Мануэлю, который жил неподалеку и имел запас алкоголя. Я кошмарно напился, потому что все норовили меня угостить пивом. Дошло до того, что я сидел и вещал за столом, держа наготове ведро для рвоты. Нечаянно я скурил две сигареты с травой, думая, что это обычные сигареты. Потом я двое суток страдал от остаточной интоксикации.
После этого я решил побыстрее заняться поиском работы, кататься по городу мне быстро надоело, как и готовить еду. Ксения сказала, что не стоит мне торопиться с работой, предложила сначала найти статую Оскара Уайльда, посетить национальную галерею, съездить в горы Уиклоу, где была более или менее дикая природа, руины древней деревни, высокогорные озера и водопады. Для Ирландии стояла необычно жаркая погода, располагающая к культурному отдыху. Я катался по городу, пару дней изучал галерею, обошел все парки в городе, в которых было очень много полицейских и охранников.
Выяснилось, что ирландцы любят выпить и после этого побузить в общественных местах. С преступностью в Ирландии тоже было не совсем, как в Скандинавии. В центре города орудовали карманники, ходили похожие на скелетов, наркоманы. Иногда подходили попрошайки и тихо, опасливо оглядываясь, клянчили денег. Нищенство в Ирландии запрещено, если человек просто просит денег, то это считается вымогательством и наказывается соответственно. А совсем рядом с домом ночью то раздавались выстрелы, то подростки подожгли машину, то кого-то искал полицейский вертолет, летая над самой крышей, светя в окна прожектором. Мы жили в южной части Дублина, которая считалась неблагополучной в отличии от северной части города. По этой причине одинаковые дома в разных частях стоили по-разному.
Через месяц мне стало ясно, что никакого плана, как устроить меня на работу у Ксении нет, да и она не особенно в курсе, где я эту работу мог бы найти. Она посоветовала мне найти в интернете сайты курьерских компаний и отослать им свое си-ви. Для этого, она разрешила мне пользоваться своим ноутбуком, пока она на работе. Еще она дала мне государственный сайт трудоустройства, который я просматривал со словарем и приходил в отчаяние из-за того, что там не было ничего подходящего для меня и вообще вакансий почти не было. Я не только послал в курьерские компании свои данные, но и съездил в их офисы, где мне сказали, что у них идут сокращения штатов из-за отсутствия заказов. Проезжая мимо строек, я часто слышал, как рабочие говорят между собой на русском, и жутко завидовал им.
Ксения была не совсем в курсе ситуации на рынке труда, её знакомые были в основном программистами или квалифицированными работниками, и сама она работала управляющей в магазине благотворительной организации, на котором кризис не отразился никак. И у нее не было большого опыта поиска работы, до кризиса, в каждом пабе требовались люди хотя бы для того, чтобы уносить грязные стаканы. А на фабриках она никогда не работала, потому и не знала, каким образом туда можно устроиться. В интернете я нашел адреса некоторых фабрик, ездил туда, но там красовались видные издали таблички – «Нет вакансий».
Я знал, что много моих одноклассников жили в Ирландии, но связь с ними я потерял уже давно. Около супермаркетов и просто на улице я часто слышал русскую речь, и все эти люди где-то работали, а я не мог ничего найти и это доводило меня до бешенства. От нечего делать я начал почти каждый день производить уборку дома, но снять напряжение это не помогало. Ксения сказала, что если я не могу найти работу, то мне следует попытаться заработать рисованием портретов на улице. Я ответил, что скорость у меня для подобного слишком низкая, что мне для того, чтобы нарисовать портрет, как меня учили нужно восемь часов, и при этом надо выставить искусственное освещение, чтобы человек сидел смирно. Она велела мне тренироваться целыми днями, чтобы начать рисовать быстро, даже сама решила час-другой позировать мне, но её хватило только минут на десять. Мне было очень трудно объяснить ей, что для того, чтобы небрежно рисовать шаржи, по которым можно в толпе узнать незнакомого человека, нужны годы упорных тренировок, что такие способности никому не даются от природы.
Так или иначе, но я принялся рисовать с фотографий, чего категорически не рекомендовала делать моя преподавательница. Я рисовал с утра и до вечера, то свой автопортрет с отражения в зеркале, то ставил на паузу проигрыватель и рисовал с телевизора лица актеров. Однако, как я ни старался, но нарисовать за пятнадцать минут похожий портрет шевелящегося человека при дневном свете у меня не получалось. Тони предложил мне купить краски и рисовать пейзажи и не захотел меня слушать, когда я попытался объяснить ему чем живопись отличается от рисунка. Я просто не знал, как работать с цветами, не знал техники работы с красками. Дом постепенно заполнялся моими рисунками, но чувствовал я себя так же неуверенно, как и раньше.
В одни выходные нас с Ксенией свозил к морю друг Тони Анди. Он был прямолинейным англичанином, предки которого уже очень давно переехали в Ирландию и даже приняли католичество. Общаться с ним было гораздо проще, чем с Тони, который часто вредничал, иногда был в плохом настроении и вообще был человеком достаточно замкнутым, и вместе с тем вспыльчивым его предки были испанцами. Вход на пляж в том месте официально был закрыт, но в заборе было много дыр, через которые проходили целые толпы людей. В тот день было очень жарко, и я даже собирался искупаться, но пляж был усеян острыми камнями, так что даже ходить там босиком было неприятно, вода тоже была просто ледяной. Ксения сказала, что купаться в Ирландском море опасно, потому что там разные подводные течения, которые могут унести от берега далеко в море. В общем-то не зря этот морской берег закрыли от посетителей. Мы пошли дальше вдоль берега по тропинке, которая петляла между утесами поднималась в гору и спускалась с неё. В одном месте пацаны прыгали с утеса в море и, словно пингвины побыстрее выскакивали из воды.
Перед тем, как ехать домой, мы зашли в рыбный ресторан под открытым небом, где поели рыбных пирожных, которых там был не очень большой выбор. Я непринужденно со своим скудным запасом английских слов излагал для Анди идеи из фильма «Дух времени», который я посмотрел накануне отъезда из Латвии. Он внимательно меня слушал, не возражал, говорил, что это достаточно интересно, но не убеждает его в том, что во всех мировых бедах виновато некое тайное мировое правительство банкиров. Тони в отличии от своего друга, достаточно эмоционально отвергал эти идеи и говорил, что Обама всех спасет и все разрулит. Впрочем, я тогда тоже начал сомневаться в тех идеях, что излагались в этом странном фильме. Главное, что меня в нем смущало – это то, что они ни к чему конкретному не призывали. Мир плох, мир несправедлив, говорилось в этом фильме, но если вы не пойдете служить в армию, станете вести экологический образ жизни, то все наладится само собой.
Меня удивляло то, как жили Ксения и Тони. С виду совсем не было похоже на то, что они сожительствуют, причем достаточно долго. В будние дни они практически не общались, даже старались завтракать и ужинать в разное время, чтобы не дай бог не встретиться на кухне. Если же они все-таки сталкивались друг с другом, то выдавливали из себя возгласы приветствия и быстро расходились. Однако в пятницу они покупали что-то выпить, какой-то деликатес на закуску и очень нейтрально беседовали, стараясь любой ценой сгладить острые углы. К ним иногда приходили гости и тоже вели нейтральные разговоры. Мне было трудно понять, что они говорят на своем ирландском диалекте и достаточно быстро, но иногда я вступал в дискуссии в основном с Тони.
Часто мы с ним спорили о появлении жизни на земле, он неустанно утверждал, что все это было случайностью, так как он учился в школе еще в те времена, когда там монахини и монахи преподавали законы божие розгами, а он их ненавидел так же, как ненавидел англичан и шотландцев. Я подвергал это все сомнениям, говорил, что если этот мир является творческим актом, который еще не закончен, то это совсем не значит то, что попы имеют к создателю какое-то отношение, что их представления о боге хоть в чем-то верны. Я говорил, что хаос невозможен, что если кто-то где-то не видит порядка, то это не значит, что его там нет, а только то, что он его не видит или не понимает. Один раз он даже подтвердил, что некто нашел какие-то закономерности в броуновском движении молекул. Однако ненависть к религии часто не давала ему допустить некоторые вещи.
Конечно, я упорно учил английский в домашних условиях. Начал с того, что выучил все слова, и фразы, которые были в моем говорящем переводчике, потом попросил, чтобы Ксения принесла мне с работы пару детских книжек, которые я очень медленно переводил со словарем. В библиотеке Ксении я случайно нашел произведение любимого Оруэла – «Фунты лиха Лондона и Парижа», и начал переводить и записывать свой перевод. Ксения, когда приехала в Ирландию не знала на английском ни слова, в школе она учила французский, однако, у неё было много друзей, с которыми она постоянно практиковалась в языке. А мне говорить было практически не с кем. Множество слов, которые я зазубривал, забывались через пару дней, потому что я ими просто не пользовался.
По вечерам я писал книгу, от руки в своем большом блокноте. Я назвал это произведение дневником домашнего животного. Именно каким-то котом я себя и чувствовал тем летом. И чем меньше у меня оставалось денег на продукты, тем нервознее я становился. Я даже узнавал, нельзя ли мне пойти служить в ирландскую армию, но там требовалось нормальное знание английского и мое образование их совершенно не впечатлило. Ксения тоже нервничала из-за того, что я не мог найти работу, но помогать она мне не хотела или просто сама не знала, как это сделать. Она только вспоминала, как приехала в Ирландию, как поработала на одной конюшне, где ей не понравилось, как пошла на другую, где сломала ключицу, как потом работала в пабе, потом инструктором по верховой езде в каком-то парке, а потом одолжила денег на курсы и после них устроилась управляющей в магазин, где работала по тридцать часов в неделю и была всем довольна.
Мне надо было срочно что-то делать, и я задумался о том, чтобы поработать хотя бы бесплатно, волонтером для начала, в той католической благотворительной организации, к которой принадлежал магазин Ксении. Тони со знанием дела, сказал, что это очень разумный ход с моей стороны. Там я смогу практиковаться в английском, в моем си-ви появиться запись о том, что я уже работал в Ирландии, а то, что я работал бесплатно, только внушит работодателям уважение ко мне. Однако и это оказалось не так просто, для этого надо было оформить ирландский персональный код, заполнить несколько анкет, и приложить к ним пару своих фотографий. Я все сделал, мне осталось только сфотографироваться для полного счастья.
С утра, почти целый день я колесил по городу, безуспешно искал фотомастерские или хотя бы аппарат моментального фото, но нигде не было ничего подобного. Проклиная изумрудный остров, я носился по торговым центрам и спрашивал, где я могу сделать фото, но моего вопроса как будто никто не понимал. Наконец один охранник на мой вопрос ответил по-русски, сказав, что в Ирландии фотографируются в аптеках. Мне это показалось каким-то абсурдом, но я зашел в ближайшую аптеку и там меня сфотографировали. Вернувшись домой, я спросил у сестры, почему она мне заранее не сказала, что в Ирландии фотографируют в аптеках. Она сказала, что мне полезно было покататься по городу, и поговорить с людьми.
После того, как документы были поданы, надо было еще ждать неопределенный срок, пока их рассмотрят. То ли в шутку, то ли серьезно Ксения как-то посоветовала мне научиться показывать какой-нибудь фокус на улице и собирать пожертвования от прохожих, что в Ирландии было вполне законным занятием и не квалифицировалось, как вымогательство. Я промолчал, но очень расстроился. И еще больше я расстроился, когда увидел, что у меня осталось только пятьдесят евро. На какие деньги жить дальше я не знал. Сидеть дома было невыносимо, и я пошел пешком шляться по району Клондалкин – вилидж. На улице передо мной остановилась машина полная молодых девиц, которые сначала попросили мой номер телефона, потом предложили прокатиться, но поняв, что я плохо знаю английский, уехали.
Совершенно расстроенный я зашел в супермаркет и купил бутылку водки, выпил её и пошел в паб, сделав очень серьезное лицо. Там после пары кружек пива меня развезло, я о чем-то долго говорил с каким-то мужиком, который угостил меня пивом и не раз. Потом я вспомнил одну из рекомендаций Ксении и начал всех спрашивать, где можно найти работу. Этот опрос не очень понравился пьяным рабочим мужикам, но меня только вежливо попросили прекратить. Ксения звонила мне несколько раз, но у меня сел телефон. Потом я еще долго ходил по этому криминальному району ночью. Я подошел к компании хулиганов, дал им свой нож и попросил меня зарезать. Нож и оставшиеся деньги они у меня забрали, и дали бутылку какого-то алкоголя, которую я выпил и долго пытался разбить бутылку себе об голову, пока у меня эту бутыль не отняли.
Дома у меня началась жуткая пьяная истерика, я пытался порезать себе вены кухонным ножом, но Ксения и Тони меня как-то скрутили, а потом уложили спать. Утром я сказал, что мне срочно надо уехать, Ксения плакала и просила меня ни в коем случае не ехать в Латвию, потому что считала эту страну адом на земле. Она сказала, что будет давать мне деньги на еду, только бы я никуда не уезжал. Я объяснял ей, что мне очень трудно, просто невыносимо жить за чужой счет в полной изоляции и ничего не делать, что рисовать у меня больше нет сил.
В Латвию я возвращаться не хотел ни в коем случае, думал поехать бомжевать по Скандинавии, надеясь на то, что получится каким-то чудом где-то зацепиться. Я позвонил маме и рассказал о том, что со мной произошло, и о своих планах. Она сказала, что надо спросить у Олега, нет ли в его норвежской деревне какой-нибудь, хотя бы временной работы. И я созвонился, поговорил с ним, он посоветовался со своей женой и сыновьями и, получив от них положительный ответ, пригласил меня к себе. Он сказал, что там очень много ягод, которые можно собирать и куда-то сдавать, что он взялся красить дом, но никак не может его покрасить, что ему не помешает помощник на работе, да и скоро будет сезон уборки картофеля, и меня могут взять на работу к отцу его начальника. Наконец он признался, что в деревне достаточно скучно, и мое присутствие в качестве собеседника будет не лишним.
И вот я поехал в аэропорт, узнать, сколько будет стоить билет до Осло. Я хотел было ехать в Норвегию на велосипеде, но оказалось, что билеты на паромы в Британию или Францию стоят намного дороже билетов на самолет. У касс ирландского «Райнера» была толпа народу, пришлось долго пробиваться к кассирше, которая грубо велела мне её не беспокоить, а билет заказывать в интернете. Была еще касса скандинавских авиалиний, там можно было купить билет за наличные и лететь хоть на следующий день без всяких ограничений на вес багажа, но билет стоил шестьсот евро. Ксения сказала, что одолжит мне деньги на билет, и попыталась купить мне билет в интернете, стоил он всего двести евро, но надо было две недели ждать вылета, и были ограничения по весу багажа, за перегруз надо было очень много платить. Наконец, нужна была какая-то карточка постоянного клиента, чтобы заказать билет. В итоге билет мне купил Анди, потому что у него эта карточка была. Билет обошелся мне в двести пятьдесят евро, но у меня порвались ботинки, и мне пришлось одолжить еще сто евро.
Три недели до вылета из Дублина тянулись мучительно. Как-то в выходной день Ксения купила галлюциногенных грибочков и предложила их покурить. Тони был в этом деле опытным, он дунул из специальной маленькой трубочки, немного подергался в забытьи на стуле, пока мы его держали, то же самое было и с Ксенией. Они рассказали про свои галлюцинации, про какое-то торнадо и ощущение полета. Анди курить отказался, а на меня грибы не оказали никакого воздействия. Ксения сказала, что на меня бесполезно тратить эти дорогие продукты. Через пятнадцать минут мне стало как-то грустно, и я попросил дунуть еще раз, в надежде полетать в торнадо. Я дунул, накрыло меня не сразу, но потом накрыло так основательно, что я ушел в какой-то совершенно другой мир, который невозможно описать с помощью логических слов. Я был убежден в том, что я побывал ненадолго тем, кем я был до рождения. Когда я вернулся в обычный мир я еще час не мог понять кто я, где я. С интересом я рассматривал сначала свои руки, потом стол, стул, приводящих меня в чувство людей, речи которых я совершенно не понимал, она как-то сливалась для меня в какой-то монотонный шум. Мне весь вечер пришлось вспоминать очевидные вещи. Повторять подобный опыт мне больше никогда не хотелось, это был какой-то ужас, и никаких приятных моментов в этом не было.
Перед отъездом я все-таки поехал на велосипеде в горы Уиклоу смотреть водопады, горы и руины древней деревни. Эта поездка все-таки заставила меня полюбить Ирландию со всеми её недостатками. Зря я, конечно, не ездил туда раньше. Всего каких-то сто километров от Дублина, но это была совсем другая реальность. Сначала я ехал по очень извилистой горной дороге, по которой разрешалось мчаться до ста километров в час, но мне и на велосипеде, когда дорога шла под гору было там страшно разгоняться быстрее пятидесяти. Вдоль дороги было очень много крестов с фотографиями недавно погибших, в основном это были приезжие из Польши, Литвы, Латвии. Да, для советского человека главное, чтобы не оштрафовали, а то, что велика вероятность разбиться на смерть – это чепуха. Хотя и логика ирландцев была не совсем понятна – сначала разрешать водителям ехать по дороге так быстро, а перед опасными участками дороги только писать на асфальте «Медленно!».
И вот, заросли лиственных деревьев вдоль дороги исчезли, как и домики, огражденные бетонными заборами. Дорога побежала мимо лысых холмов, частично покрытых камнями, частично поросших травой. Придорожные канавы были заполнены коричневатой водой. Заборов вдоль дороги уже не было, были только столбики и проволока, натянутая на них. Я добрался до развалин древней деревни, которые были рядом с обрывом, с которого и стекала водопадом река. С этого обрыва открывался прекрасный вид на долину реки, лежавшую внизу, как на ладони. Там были огражденные квадратики лугов на склонах гор, утопающие в зелени домики и высоко в горах виднелись большие квадраты искусственных еловых лесов, которые при постоянно влажной погоде и на жирной торфянистой почве росли там не по дням, а по часам.
Спуск с горы был очень продолжительным и крутым, на нем я разогнался больше восьмидесяти километров в час, но тут велосипед начал подпрыгивать на ровной дороге. Все дело было в том, что на заднем колесе у меня стояла не совсем ровная покрышка. Увлеченный скоростным спуском, я забыл оглянуться и посмотреть на водопад, находившийся у меня за спиной. Возвращаться домой я решил другой дорогой, через самую высокую точку в этих горах около девятисот восьмидесяти метров над уровнем моря. В маленьком городке в долине я уточнил у прохожих, где именно поворот на выбранную мною дорогу. Они подтвердили то, что я на правильном пути, но сказали, что там очень высокие горы, и спросили, все ли со мной в порядке. Я только усмехнулся и поехал по дороге, которая круто поднималась под самые небеса. Вдоль дороги сначала тянулись дубовые рощи, она поднималась вверх по течению небольшой речки. Потом склоны долины начали покрывать ели, а еще выше долина превратилась в каньон, по стенам которого бежали тонкие ручьи. Впереди показался водопад и мне пришлось изрядно попотеть, чтобы преодолеть этот участок дороги.
А потом дорога стала совсем узкой, и побежала по высокогорным полям. Открывался какой-то фантастический вид на другие горы. Дул очень сильный ветер, то и дело начинал хлестать дождь, но быстро прекращался. Я остановился и не мог наглядеться на небо, по которому с огромной скоростью неслись небольшие белые облака и тяжелые фиолетовые тучи. Солнечные лучи то красили окружающие горы своим оранжевым светом, то исчезали, когда солнце скрывали пролетающие тучи. Я посмотрел в даль и увидел, как по поверхности гор несутся, словно на перегонки, тени от туч и яркие пятна света. Было видно, что вокруг, километров на двадцать нет ни души. Было как-то жутковато, но вместе с тем и приятно. Мне стало жаль, что это мой последний вечер в Ирландии, захотелось остаться в этом дивном месте на пару часов, но надо было спешить. Ксения и Тони обещали мне шикарный прощальный ужин.
Солнце начало закатываться, а я все ехал и ехал по этим высокогорным полям. Я попробовал сойти с дороги, но чуть ли не по колено провалился в торфяное болото, там было ужасно влажно и прогуляться по этим полям было невозможно. Когда я начал спуск с гор солнце уже зашло и с одной из террас у дороги я увидел вдалеке множество столичных огней внизу, а за ними бескрайние просторы моря. Я сделал фото, но оно получилось не очень хорошим. Спускался я очень осторожно, чтобы велосипед не начал подпрыгивать, и я не улетел в темную пропасть за обочиной дороги. В городе я немного заблудился, и домой приехал уже достаточно поздно. Тони запек свиные стейки, замаринованные в свежевыжатом соке лимона. Мне этот способ приготовления мяса очень понравился, и я потом очень долго практиковал его. Посидели мы не очень долго, но атмосфера была очень теплой, семейной.
Той ночью я долго не спал, все вспоминал свое общение с ирландцами, которые оказались совсем не такими, какими я их себе представлял. Да, в большинстве своем они любят выпить и подраться, даже женщины. У многих ирландок из-за постоянного употребления пива грубые голоса и специфический смех. На улицах города народ был одет в основном как-то небрежно, неряшливо. Не смотря, на то, что Ирландия много раз перенесла страшный голод, к еде они относились спокойно, у меня даже создалось такое впечатление, что им было все равно что именно есть. Часто они отмечали праздники вообще без закуски в пабе, где каждый сам себе заказывал пиво. Мне это показалось сначала, какой-то дикостью, но потом я вспомнил застолья в советское время, за которыми все нисколько напивались, сколько обжирались, и я понял, что на самом деле сумасшествие и что причиной этого сумасшествия был хронический дефицит.
Что меня расстроило в ирландцах, так это то, что их совершенно не интересовало то, что происходило на территории СССР с семнадцатого года. Зато они могли часам рассказывать, какие ужасные англичане и шотландцы, что все беды в мире из-за них, что Британская империя – это самое худшее, что могло случиться с миром. Я, конечно, посмотрел фильм «Голод» о голодовке, которую в знак протеста устроили пойманные британцами ирландские террористы и несколько из них в результате погибли. Я пытался им объяснить, что эти трагедии по сравнению с тем, что происходило в СССР до хрущевской оттепели – это просто семечки. Какая голодовка при Сталине? Они отмахивались от моих страшных рассказов, для них будто не существовало миллионов советских граждан, которые жили в нечеловеческих условиях, так же, их и не волновал геноцид в Руанде. Тогда я осуждал их за это, но со временем принял их такими, какие они есть и стал пристально следить за кинематографом Ирландии.
Напоследок, в аэропорте меня ждал весьма неприятный сюрприз, хоть я и взвесил свои чемоданы дома, и они были на один килограмм меньше допустимого предела, на весах компании «Райнер» они оказались тяжелее на несколько килограмм, и спорить со служащими аэропорта было бесполезно. Надо было платить круглую сумму за перегруз или вытаскивать из чемоданов вещи и выбрасывать их. Пришлось одолжить у Ксении еще денег, и в итоге я остался ей должен пятьсот евро. Был и еще один сюрприз у ирландской авиационной компании для меня – оказалось, что самолет летит не в аэропорт Гардемун около Осло, а в аэропорт Торп, от которого трудно добраться до столицы. Но Олег согласился меня оттуда забрать на машине. Наконец, когда я залез наконец в самолет, и занял место в центре салона у окна, ведь в этой компании пассажиры рассаживались тогда по салону, как хотели, многодетная ирландская мать попросила меня уступить ей место, чтобы сидеть рядом со своими детьми. Я уступил, но другого места себе найти долго не мог. В итоге стюардесса усадила меня возле туалета в хвостовой части на неудобное откидное креслице. Однако, там я видел в иллюминаторе, как далеко внизу раскинулось море, а потом сплошь распаханная и застроенная Британия и увидел милое сердцу норвежское побережье.
Кризис - не время открывать заведение? Или нет?
Эпидемия коронавируса в 2020 году и связанный с ней экономический кризис стали для многих заведений сферы общепита проверкой на прочность и выживаемость
В то время как другие заведения закрывались и приостанавливали свою деятельность, мы увидели огромный потенциал для роста и развития нашей кофейни «Море внутри тебя»
Что мы делали в период пандемии в 2020 году:
👉Работали навынос и привлекали людей в наш фудтрак;
👉Закупили рекламу в 2ГИС и запустили рекламу в таргете;
👉Создали чат-бот для оформления заказов дистанционно;
👉Активно развивали социальные сети кофейни и запустили конкурс
И это позволило нам:
🔥Привлечь внимание Forbes и попасть в шорт-лист номинации «Лучшая перестройка бизнеса под нужны COVID-19»
🔥Набрать огромную базу новых клиентов;
🔥Выйти па доход от 300 тыс. рублей в месяц
А некоторые эксперты считают, что открыть новое заведение в таких условиях оказывается даже легче, чем в докризисный период, поскольку можно договариваться с арендодателями на хорошие скидки, начать активно продвигаться в социальных сетях, налаживать совместную деятельность с контрагентами и работать на доставку
Как видите, во время кризиса возможно не только сделать свой бизнес более устойчивым и адаптивным к внешним обстоятельствам, но и открыть его с нуля!😉
❗️Как это сделать? Рассказываем на нашем бесплатном мастер-классе, который состоится уже ЗАВТРА в 13:00 по Мск ⏰
🔗СКОРЕЕ РЕГИСТРИРУЙТЕСЬ:
https://afanasevaproject.com/pikabu_reg?utm_source=post3
Хороший вопрос
П-простите, а мировой финансовый кризис идёт, кончается, начинается, откладывается?
Критика плановой экономики – Алексей Сафронов | История СССР | Научпоп
Действительно ли СССР распался из-за неэффективной плановой экономики? Верен ли тезис о том, что плановая экономика показала свою неэффективность? Какие уроки можно извлечь из общегосударственного планирования СССР для устойчивого развития будущих социалистических государств?
Рассказывает Алексей Сафронов, историк, экономист, кандидат экономических наук, научный сотрудник лаборатории актуальной истории Института общественных наук РАНХиГС.
Дизельный 3,14здец
Я совладелец двух азс в Омской области ,азс на трассе и продают на 96% дизель и соотвественно 4% бензин; Надеюсь отражу мнение других азсников из других областей , будет здорово , если это вызовет лавину типа Ильдара Латыпова.
Уже третью неделю на всех заводах и нефтебазах в Тюмени , Омске, Новосибе , Кемерово нет дизеля …совсем нет. Нет его потому что производителям сильно выгоднее продавать его на экспорт . Я не утверждаю ,но очень вся ситуация похожа на картельный сговор больших компаний перерабатывающих нефть и производящих топливо . Что бы вы понимали масштаб : в Омске на азс газпрома дизель продаётся по 59₽/л , последняя цена по которой можно было купить дизель частному лицу была 85000/тонна или 71,4₽/л .То есть даже если у меня получится купить бензовоз дизеля я буду его продавать по 73-74 рубля , мы еще помним про Газпром по 59??! Но не надо торопиться , весь дизель продан, нефтебазы заводов его не отпускают в мелкий опт , ни Газпром ,ни Роснефть, ни Татнефть не дают ни куба . Ну то есть все : бизнес колом встал ,цены улетели в небеса. А ведь есть не только грузовики транспортных компаний которые потребляют дизель кучей литров , есть же и сельхозники с комбайнами и производственники с экскаваторами и карьерными самосвалами , им как быть ? У них это большая статья расхода и рост цены на топливо на 40% за месяц (в августе до был по 56тыс/тонна сейчас он уже за 85 перевалил) для них будет существенным и они поднимут цены на свою продукцию; В общем я вам обещаю ,что если цены не развернутся назад, то ни одна отрасль в нашей стране не сможет это игнорировать и подорожает абсолютно все . Надеюсь родная пикабушечка сможет помочь как то и этот трындец не продолжит усугубляться
На видео скромная очередь на азс газпрома , на других частных азс в округе дизеля нет .
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509