В июльском номере мы поговорим о полётах... О крыльях поговорим. Нужны они человеку – или ходить мешают? Поговорим о том, почему иногда люди, которым делают добро, платят за него злом. А ещё – почему так бывает: нам кажется, что человек плохой, а он потом – бац! – и оказывается хорошим?
Думаете, весь секрет в том, что плохой человек исправился? А вот и нет! То есть – и так бывает, но чаще происходит иначе. Как происходит – об этом мы расскажем в июльском номере, а пока вот ещё один пример. Скажите, пожалуйста, вот эта обложка "Лучика", она хорошая или плохая?
Только не бойтесь нас обидеть. Говорите что думаете. Так... Так... И мрачная, и недружелюбная, и вызывающая неприятные, тревожные ассоциации, и отталкивающая. Всё верно. Плохая! Внимание, вопрос...
А почему она такая?
Художник и главный редактор сошли с ума? Издеваются? Глупо оригинальничают – журналу во вред?
Может, и так. А я вам скажу "как на самом деле". Она такая – потому что каждый июль у нас – траур. А почему у нас траур – потому вы, наши читатели, вот уже семь лет каждый июль пропускаете по простой причине: подписка была оформлена на полгода, а тут лето, летние заботы, летние расходы, ну и продлить забыли... Или не смогли. Или не захотели. А для нас это всегда горе – когда мы теряем наших читателей. (Ну представьте, что вы ребёнок и выступаете в школьном концерте или спектакле: отрепетировали, уши вымыли, радуетесь, волнуетесь, – а мама не пришла...)
Можно, конечно, зная о таком, делать июльские номера похуже – "не стараться". А мы, наоборот, стараемся – плача, как те ёжики, любители кактусов.
Вот и выходит, что июльский "Лучик" объективно (по поступку – выбору обложки) плохой, но внутренне ("если поковырять" – открыть и почитать) хороший. Понятнее – на людях, а не на журналах – мы это в журнале разберём. А пока – давайте подумаем, как это исправить? И, может быть, августовская обложка будет совсем другой?
Наши читатели в соцсетях (особенно на славящемся чопорностью и пуританизмом "Пикабу") часто нас спрашивают, не охренели ли мы писать то, что мы тут порою пишем.
Можно было бы, конечно, отделаться заёмной цитатой: "А кто не охренел? Нет, ты скажи? Я жду!" – но это был бы не исчерпывающий ответ.
А исчерпывающий ответ будет такой.
Когда образовалось государство СССР, писательское ремесло считалось очень важным и ответственным делом, потому что книги, не говоря уж о газетах и журналах, были – как вы думаете, чем? Коллективным пропагандистом? Ерунда, это всё равно что сказать, что они были бумажными. Ещё варианты?
И кузницей, и житницей, и здравницей? Хороший ответ, но неправильный.
Книги, журналы и газеты были средством связи. А без связи войны не выигрываются. Без связи они проигрываются. И государства без связи не создаются, они без неё разваливаются – "транспортную теорему" помните? Да-да, и книги тоже. Связь бывает не только оперативной, решающей утилитарные задачи ("срочно сто подвод с репой на правый фланг"), но и долгой, глубокой. Долгая связь – это связь явлений и смыслов в голове человека.
Знаете, кто был самым популярным писателем в СССР в 30-е годы? Михаил Зощенко. А почему? Ему мешками приходили письма, некоторые из них он отобрал и издал книгой, которую так и назвал, "Письма читателей". Так вот, там одно письмо было такое – я по памяти перескажу.
Пишут две подруги, две крестьянские девушки, недавно приехавшие в город и поступившие на работу "помощницами", то есть – прислугой. (Старый-то режим ещё вот он, близко, когда прислуга в доме считалась "средством первой необходимости". Ты можешь жить впроголодь, но прислуга у тебя быть должна. Иначе как?) И вот они пишут: уважаемый Михаил Михайлович! Мы лучше в выходной леденцов не купим себе – а купим вашу книжку. Потому ваши книжки нас жизни учат...
Речь шла о его сатирических рассказах. В которых Михаил Михайлович как раз таких, как они, высмеивал. Он был человек добрый, совестливый – но высмеивал же! Людей, попавших в непривычную культурную среду. Например, из деревни в город. Или из мещанского сословия в чиновное. И так далее. А те девушки эту сатиру отфильтровывали и, возможно, вовсе не замечали – а брали от рассказов Зощенко то, что было им нужно – информацию о том, "что в жизни бывает". Что, например, происходит в больнице? (Они в больницах не лёживали.) Или что происходит в конторах, куда важные дядечки в толстовках и кепи идут с портфелями, пока девушки трусят на рынок за продуктами для хозяев. Или (ах!..) в театре, о котором эти девушки только мечтать могли...
Вот это и называется "долгая связь". Хотя можно назвать и просвещением, конечно.
Книги были важны. И государство за этой отраслью строго присматривало. Писателям много платили (Зощенко занимал лучшую квартиру в "писательском доме" на канале Грибоедова), и строго с них спрашивали. Могли и голову снять. (С маленькой помощью других писателей, вовремя составивших умелый донос, конечно.) А чтобы в головах образовывалось поменьше ненужных смыслов, государство тщательно фильтровало литературу – и правильно делало, хотя делало оно это с одной существенной ошибкой: отфильтровывало литературу "хорошую, но вредную", а "плохую, но полезную" не отфильтровывало. В результате у читателей, как у детей, чувствующих, что от них что-то скрывают, зародилось недоверие к цензуре и возникла ревнивая обида на неё.
И вот когда на рубеже 90-х цензура рухнула, в стране начался читательский бум. Читали всё без разбору и в промышленных количествах. Тиражи журналов выросли в пять-десять раз, наспех переведённые детективы и камасутры пополам с мастерами и маргаритами издавались кое-как, на газетной бумаге, лишь бы побыстрей и побольше – и люди это всё покупали.
Говорят, темнее всего перед рассветом. А когда в таком случае светлее всего? Да перед закатом же! В середине девяностых интерес к литературе коллапсировал, схлопнулся. И вышла вот какая забавная вещь.
Я как-то работал в одном Очень Большом издательстве (на очень маленькой должности) и моим начальником был некто Б. Некто Б. был другом владельца, гендира и главного редактора издательства (это три разных человека, как Гегель, Бебель и Бабель), ездил в мерсе с кожаным салоном, но должность его тоже была скромной и вот почему: он был бессмертный.
Когда в девяностые шёл чёрный передел издательского бизнеса (кто знает, тот знает: школьные учебники, издательство "Дрофа" и вот это всё), его в числе многих других убивали, но не добили. Однако ходить и говорить (и думать) ему пришлось учиться заново, вот и не доверяли теперь друганы ему слишком ответственных направлений, хотя на рыбалку на Карибы они летали вместе.
Некто Б. рассказывал всякие интересные вещи. В частности: когда в конце восьмидесятых его друзья прибирали к рукам разные перспективные направления, особой разницы между книгами, алюминием или зерном не было – деньги были и там, и там хорошие. Его друзья взяли книги. А через несколько лет наступил коллапс, а делёж закончен. И тогда ребята обиделись. Крепко обиделись на обманувшие их книги. Об одном из них некто Б. так и говорил: "Он эти книжки терпеть не может. С ними нет смысла работать. Его больше (тут я термин забыл – значение "сопутствующие товары") интересуют". (Вот почему книжные магазины Большого издательства были забиты школьными рюкзаками, игрушками и даже одеждой, а книги, особенно детские, издавались на отвяжись.)
Ну, я отвлёкся.
Итак, писательско-читательская индустрия скончалось примерно тогда же, когда и государство СССР. Появились другие средства связи: радио, телевидение, американское кино со Шварценеггером, интернет – и прежнее средство было признано неэффективным. Оно неэффективно уже... примерно 25 лет.
И тут нате, "детский журнал". На бумаге. Буквами. Ребята, тазик, меня тошнит! Как вы представляете себе его рекламу?
Если вы представляете себе её так: "Один из лучших в стране детских журналов, обладатель обоих гран-при Всероссйского конкурса детских периодических изданий по решениям профессионального и детского жюри" (это, кстати, правда), то вы ошибаетесь. Люди, если такое прочтут, только зевнут и скажут "ну вот и хорошо, что где-то там происходит что-то хорошее" и тут же забудут – чтобы спокойно продолжить возмущаться чем-нибудь плохим, например, выставкой какашек.
Если же вы представляете её себе так: "Надо идти туда, где мамашки тусуются, они ваша целевая аудитория", вы тоже ошибаетесь. "Мамашки" – целевая аудитория журналов "Фиксики", "Свинка Пеппа" и "Розовые поняшки". Наш "Лучик" им просто не подходит по возрасту. Дело в том, что чтением детей мы в массе своей озабочены до их школы; лет с семи-восьми родители с себя эту обязанность снимают, а поскольку школе тоже особо нечего предложить ребёнку, кроме вечнозелёной "Серой шейки" аж в целых двух вариантах – от Мамина-Сибиряка и от Бианки, то ребёнок оказывается предоставлен сам себе. Нет, "мамашки" не наши люди.
А кто наши люди? А они размазаны тонким слоем (как энергия по вселенной перед тепловой смертью) везде по чуть-чуть. Я пробовал двигать рекламу "Лучика" на "высококультурные" и "высоколобые" интернет-сообщества, в расчёте, что там процент людей, озабоченных интеллектуальным и эстетическим воспитанием детей, повыше, – но нет! Ничего подобного. Повторяю: тонким слоем везде. Даже на "Пикабу".
А чем привлечь внимание этих людей? Опять "смотрите, какой детский журнальчик хороший"? Это будет повторение уже разобранной нами ошибки, см. где-то там вверху пункт первый.
Опыт показывает, что привлечь их можно петрушкой-убийцей и известием, что Энгельс был женат на проститутке. Видимо, люди думают "ну-ка дай-ка схожу повозмущаюсь"... Сходили раз, сходили два, а на третий год – глядишь, уже выписывают настоящий бумажный "Лучик" и охотятся на вайлдберриз за прежними номерами. Вот так эта фигня работает.
Хорошо ли работает эта фигня?
Ну, это философский вопрос. Знаете, чем хорошая реклама отличается от плохой? Тем, что плохая выглядит как реклама, сходу распознается как реклама, подлежит ненависти и бану и не достигает цели. А хорошая выглядит как что-то интересное и ценное само по себе, подлежит потреблению и… тоже не достигает цели.
Недавно с хохотом облегчения прочитал, как автор очень успешной страницы в ВК «Про искусство для взрослых и детей», весьма уважаемый мною специалист (я как-то прошел его тест по барокко, два или три вопроса завалил), жалуется – типа, привет, аll, а почему вы страницу читаете, а мои платные курсы, которые я с её помощью рекламирую, не покупаете?» Естественно, ему ответили «денег нет, а страницу читать по кайфу и так, держитесь». Вот тебе и весь сказ.
Так что – фигня работает, а как – не спрашивайте. "Здоровее видали".
Ну и срываю последнюю завесу тайны: чем отличается бумажный "Лучик" от его сетевых страничек? (Ну, кроме того, что проституток и слова "фигня" в нём нет?) А тем, что, как сказал Маршак, "для детей нужно писать так же, как для взрослых, только лучше". Тут мы "шабашничаем", а там работаем.
(На слове "работаем" прослезился и решил, что пора заканчивать.)
Братья и сёстры! У нас с вами большая радость: Почта России, самая щедрая почта в мире, продлила скидочную акцию подписки на "Лучик" – минус тридцать гигантских процентов от цены! Аттракцион невиданной щедрости происходитздесь.
Будем очень благодарны, если рискнёте и подпишетесь. Июльский номер вас точно не разочарует. Озадачит, удивит, разозлит наконец, но не разочарует. Догнать Савранского – это утопия.
В каждом языке есть слова, которые невозможно перевести ни на один другой язык. Причём иногда это слова совершенно неожиданные!
Например, когда Набоков переводил на английский «Евгения Онегина» (а переводил он его прозой, чтобы донести до англоязычных читателей все оттенки смысла), так вот, он не смог перевести... слово «тоска»!
Все многочисленные английские аналоги склоняются либо к значению «скорбь», либо «скука», а вот той особой русской «тоски», «кручины» англичане попросту... не испытывают! Во всяком случае, подходящего слова Набоков не нашёл.
А вот если бы он переводил роман на португальский язык, сложностей не возникло бы. У португальцев есть понятие «saudade», означающее «тоска по чему-то, вероятно, безвозвратно потерянному». Существует прекрасная песня с таким названием, вот послушайте:
И хотя текст песни сверхнезатейлив («Кто показал тебе эту дальнюю дорогу? Эту дорогу на Сан-Томе? Тоска, тоска... Тоска по моей земле Сан-Николау»), когда слышишь, вспоминаешь и представляешь себе другое.
Ведь Португалия была когда-то империей. Португальцы первыми придумали строить флот. Обогнули Африку, достигли Китая, обошли Земной шар и покорили полмира. А потом – бах. Не стало великой империи.
И вот когда я слышу эту тоскливую и какую-то безгранично терпеливую «Содад» в гениальном исполнении Сезарии Эворы, воображаю старуху-мать или состарившуюся жену, чей сын или муж много лет назад ушёл в море. А она сидит на берегу, сморит выцветшими от солнца и ветра глазами на горизонт и... ждёт. Ждёт того, кто никогда не вернётся, ждёт то, что безвозвратно потеряно.
Жуан II, Мануэл I Удачливый, Васко да Гама...
Скрученные узлами вен руки сложены на коленях. Великий флот превратился в треснувшее корыто. А она поёт что-то ласково-неразборчивое, и кажется, будто перечисляет имена ушедших за горизонт героев:
"О бесстрашный Жоан Гонсалвиш Бартоломиу Кошта, о Триштан Ваш Тейшейра, о Дього Силвеш, о Жил Эанеш…" Где вы, где вы.
Вот ещё прекрасное исполнение этой песни:
А откуда, от каких корней русская «тоска»?
От долгой, в полгода, зимы? От бескрайних стылых равнин? Или... Нет, не будем, поговорим лучше о чём-нибудь детском. Вот взять слово «почемучка». Это слово уникальное, существующее только в русском языке. И в русско-английском словаре для перевода этого коротенького слова требуется целое предложение: «А curious person (usually a child) that always asks a question «why?». То есть «любопытный человек (обычно ребёнок), постоянно задающий вопрос «почему?».
Конечно такие уникальные «слова-понятия» существуют не только в русском языке. Их довольно много, и в разных языках они разные. Приведём некоторые из них...
Тагальский язык (на нём говорят жители Филиппинских островов)
Слово «гигил». Что оно означает? А означает оно «внезапно нахлынувшее чувство, когда видишь нечто настолько милое и приятное, что хочется это самое нечто укусить – ну, прямо съел бы!». Идёшь по зоомагазину – а там в ящичке сидит премилый котёнок... «Гигил»!
Тамильский язык (на нём говорят в южной Индии)
Вам знакома ситуация, когда вы поссоритесь с другом (или с близким человеком, с человеком которого вы любите), и ссора, наконец, начинает сама собой угасать? Но при этом на какое-то время остаётся сильно преувеличенная, немножко фальшивая и уже неискренняя злость, показная агрессия – в духе «а чего он?!» или «а чего она?!». Вот такое вот состояние по-тамильски называется одним-единственным словом: «оодал».
Язык луба-лулуа (есть и такой, на нём говорят в Африке, в Конго)
По-русски это будет довольно длинно: представьте себе человека, который (если его обидеть или обмануть), в первый раз всегда готов простить. Он готов простить ваш проступок и во второй раз, но вот третьего раза уже никогда не прощает. Вот такой вот принципиальный человек на языке луба-лулуа назвается просто «илунга». Одно слово – и почти целый абзац описания по-русски, каково, а?
Зулусский язык (зулусы живут в Южной Африке)
Слово «убунту». Возможно, вам это слово знакомо по операционной системе Linux Ubuntu. А что же оно означает? Примерно – «бескорыстное проявление доброты к людям просто потому, что они являются людьми», «я – это все мы, а все мы – это я», «моё личное счастье – это счастье других». Рассказывают, что как-то европеец предложил зулусским детям соревнование: положил возле пальмы корзинку со сладостями и сказал – «тот, кто добежит первым, получит всю корзину». Вдруг дети взялись за руки, дошли до пальмы вместе и разделили сладости поровну: «победила дружба». А на вопрос, почему они так сделали, дети ответили одним словом: «убунту!».
Арабский язык. Многие учёные считают, что это не язык, а целая группа не всегда похожих друг на друга диалектов
Если переводить по словарю, то слово «йакабурни» в буквальном смысле значит «[ты] хоронишь [меня]». Думаете, это примерно то же самое, что «ты меня в гроб загонишь» или «ты меня в могилу сведёшь», обращённое к непослушному ребёнку? А вот и нет! Это – выражение самой глубокой и искренней любви. «Я так люблю тебя, что не могу видеть, как ты умираешь», «я умру раньше, чем ты, чтобы не видеть твоей смерти», «я не хочу тебя хоронить». Печально, но глубоко и поэтично (так у арабов часто бывает).
Баскский язык. Баски живут на севере Испании и их язык не похож ни на какой другой
Припоминаете ли случай, когда идёте по улице – и вдруг видите, что навстречу вам идёт ваш самый-самый лучший друг, с которым вы жутко давно не виделись? Вас охватывает внезапная радость, счастье, душевный подъём? Как в финале детского фильма «Лялька-Руслан и его друг Санька» – «Лялькааа!!! – Санькааа!!!».
И снова нам приходится сочинять чуть ли не мини-рассказ, а вот в баскском языке такое приятное ощущение описывается одним словом: «аспальдико». Бац – и всё!
Яганский язык. На этом языке говорят обитатели острова Огненная Земля в южном полушарии.
Это удивительное слово даже вошло в книгу рекордов Гиннесса, как «самое глубокое и многозначительное слово на Земле». Звучит оно очень заковыристо – «мамихлапинатопей» («ма-ми-хла-пи-на-то-пей»), но означает намного больше. Это «молчаливое взаимопонимание между двумя людьми, когда каждый из них хочет сделать то же самое, что и другой, но не хочет или стесняется сделать это первым».
Рапануйский язык. На нём говорят жители острова Пасхи (Рапа-Нуи)
Знакома ли вам ситуация, когда друг, приятель или даже просто сосед вдруг обнаруживает привычку постоянно одалживать разные вещи и постоянно забывает их возвращать? «Дай погонять твой учебник по географии», «дай почитать книжку», «дай конструктор поиграть», «слушай, у тебя же есть набор инструментов» – ну, или «дай поносить», если речь идёт про модные шмотки у девочек? А возвращать взятое как-то само собой забывается... Вот на рапануйском языке такая не очень привлекательная привычка называется словом «тинго».
Японский язык. У японцев очень своеобразная культура, и «слов-понятий» встречается довольно много. Мы выбрали...
«Аригата-мэиваку». Для объяснения смысла этого слова снова придётся расписывать целый мини-спектакль. Итак, представьте себе, что какой-то человек очень хочет вам помочь. Он совершенно убеждён, что при этом делает доброе дело. При этом вы совершенно не хотите, чтобы он вам помогал – ну, хотя бы потому что знаете, что он, скажем, не умеет этого. «Руки не из того места». Или что он, вот за что бы ни взялся, всегда попадает в неприятности и тащит других за собой «паровозиком». Но он всё-таки вам (не обращая внимания на ваши возражения!) горячо кинулся помогать и в итоге – бац! – только навредил... И вот как такому человеку скажешь «спасибо»? Вроде он же хотел помочь... Но сделал всё «ещё хуже». Вот такая вот «вынужденная» благодарность у японцев – одно слово. Аригата-мэиваку.
Саамский язык. На этом языке говорят в Лапландии (На севере Швеции, Норвегии, Финляндии)
У лапландцев есть слово «поронкусема», которое означает «примерное расстояние, которое пробегает здоровый северный олень без необходимости сделать остановку, чтобы сходить по-маленькому». А одна такая поронкусема равняется примерно 7 километрам с половиной!
Как испанцам удалось всего за один год покорить ацтеков? У Кортеса было 500 воинов. Ацтеки сами были завоевателями и славились воинственностью. Для них не составляло труда собирать стотысячные армии: империю населяли примерно 12 миллионов человек; только в столице, Теночтитлане, проживало около 200 тысяч. (Для сравнения: население испанской столицы в то время было вчетверо меньше.) Так что же произошло?
Обычно пишут, что ацтеки испугались лошадей, которых никогда раньше не видели, и огнестрельного оружия. Что ж, для трусливого и малочисленного народца такое объяснение могло бы подойти, но не для ацтеков. Когда европейцы пришли в Новую Зеландию, тамошние маори тоже не знали огнестрельного оружия, но они добыли его в бою и научились им пользоваться – только и всего.
Ещё две причины, на которые обычно ссылаются: ацтеки не знали боевого построения; они принимали белокожих «мечущих молнии» испанцев за богов.
Да, действительно, боевых порядков они не знали. Но искусство засады им было ведомо! После первых неудачных стычек можно было сделать выводы и перебить малочисленных конкистадоров Кортеса постепенно, «по частям», подстерегая на маршах. Знание местности и умение к ней приспосабливаться было на стороне ацтеков.
Кроме того, в битве, случившейся 30 июня 1520 года, ацтеки победили испанцев – те были вынуждены отступить с потерями. Так почему же разгром не был довершён, и всего через полгода 12-миллионная империя пала?
Остаётся последняя причина. То, что касается «богов». Вот это уже «тепло». «Тепло», но не «горячо». Нет, ацтеки не были ни слишком простодушны, ни единодушны в этом вопросе. Среди ацтекской знати существовала партия, требующая жёсткого сопротивления испанцам. Значит, за «богов» их принимали, как минимум, далеко не все. Однако ацтекская «партия войны» проиграла. Почему и как?
И вот тут нас поджидают прямо-таки удивительные параллели с нашей недавней историей.
Во-первых, ко времени испанского вторжения (1519 год) в империи ацтеков распространились апокалиптические настроения. Несколько «дурных предзнаменований», по мнению жрецов, предвещали скорый конец света. Ацтеки жили с ощущением надвигающейся катастрофы.
Во-вторых, империей в то время правил Монтесума II Шокойоцин – правитель миролюбивый и склонный переоценивать возможности дипломатии. Ацтекская «партия войны» оказалась в оппозиции. Монтесума вступал с испанцами в переговоры и пытался задобрить подарками. Но подарки лишь разжигали их алчность и придавали им сил...
А ацтекский дух, повторимся, был подорван. Хочешь победить врага – посей в его душе смятение.
Встреча Монтесумы с Кортесом. Ацтекская миниатюра (Кодекс Ацкатитлан)
И вот теперь – в-третьих! Монтесума проводил реформы, направленные на укрепление собственной власти. Эти реформы вызывали недовольство ацтекской «элиты», прежде всего жрецов. И когда они узнали о существовании некоего другого властителя – императора священной Римской Империи и короля Испании Карла V, претендующего на верховную власть над их страной, сочли это удобным инструментом для внутриполитической борьбы.
«Король Испании далеко, а ненавистный Монтесума-Горбачёв вот он! Давайте перейдём на сторону короля Испании, чтобы насолить проклятому Монтесуме!» Вот тогда-то, скорее всего, и возникла история с белокожими «детьми Кецалькоатля», воевать с которыми невозможно – надо покориться.
Так сочетание трёх факторов: подорванный дух нации, благоглупость правителя и предательство «элит» – совершили то, что было не под силу лошадям и десятку пушек...
Хотя, конечно, умалять отчаянное мужество конкистадоров тоже не стоит.
Про «разрыв шаблона» знают все, а про эпистемологический разрыв большинство из нас и не слышали. Непорядок. Ведь мы в нём живём!
В книжках, учебниках и энциклопедиях люди описывают мир таким, каким они его себе представляют. Когда-то люди представляли мир в виде пирога, покоящегося на слонах и опоясанного змеёй, потом – в виде сундука, а теперь – в виде лемнискаты, то есть гигантской восьмёрки.
Модель мира Козьмы Индикополова, 1500 лет назад
Но разве похожа гигантская восьмёрка на сундук или на пирог? Не очень... Раньше люди объясняли мир так, сегодня этак, а завтра – ещё как-нибудь! И наверняка наши потомки будут смеяться над нашей нынешней гигантской восьмёркой, как мы смеёмся над сундуком...
Раньше считали, что всё состоит из атомов, а атомы – это мельчайшие неделимые кусочки материи, то есть «чего-то твёрдого». А теперь оказалось, что сами атомы состоят из кварков, а кварки – это... ну, просто энергия.
Когда люди поняли это в начале прошлого века, они страшно перепугались! Ещё бы, «материя исчезла»! Вся физика – весь опыт объяснения и описания вселенной коту под хвост!
Но потом привыкли. Решили пока так: пусть будет три физики. Одна – «ньютоновская», по её законам мы по земле ходим, спутники на орбиту запускаем. Другая – «эйнштейновская», по её законам существует всё очень большое и очень тяжёлое: звёзды, чёрные дыры, квазары. А третья — «квантовая», по её законам живёт всё очень маленькое: электроны, фотоны, протоны, нейтроны и так далее.
Кстати, а где находится человек между мегамиром и микромиром, между очень большим и очень маленьким? Где его место? Строго посередине между атомами и звёздами или нет? Как вы считаете?
Проведём мыслительный эксперимент. В нашей галактике, которая называется Млечный путь (или просто Галактика – с большой буквы), по оценкам астрономов, порядка 400 миллиардов звёзд. А, например, в нашей "соседке" – галактике М31 (Туманность Андромеды) до триллиона.
А в капле воды диаметром 3 мм – больше трёх с половиной секстильонов молекул! В девять миллиардов раз больше, чем звёзд в нашей Галактике! Вот и получается, что микромир больше мегамира, и путешествие вглубь капли воды займёт у нас неизмеримо больше времени, чем путешествие в центр вселенной...
Главное, что люди поняли: представления о мире могут меняться не постепенно, а – скачками! И в начале каждого такого «скачке» есть момент (а «момент» – это может быть и двадцать лет, и сто), когда описание мира (все книги, все содержащиеся в них понятия) отстаёт от опыта, от экспериментальных данных! То есть явления есть, но наука не может их ни назвать, ни объяснить!
В лучшем случае может предположить – предложить гипотезу... Но не объяснение!
А знаете, сколько таких гипотез? У-у-у... Теория струн, тёмная материя, эволюция, звукоподражательная теория возникновения языка... Строго говоря, 99 процентов всех объяснительных научных теорий – это гипотезы.
Гастон Башляр (1884–1962). Воевал, воспитал и вывел в люди детей без рано умершей жены, человек достойный
Философ Гастон Башляр назвал такие ситуации «эпистемологическими (то есть описательными) разрывами». Раньше мы могли описать явление, а теперь – бац!.. не можем! Не работает прежнее описание, а нового ещё нет.
Многие учёные не любят таких ситуаций. Кому же приятно чувствовать себя беспомощным? Они же учёные, они всё знать должны, им за это зарплату выдают! Им же теперь врать придётся! Придётся делать вид, что они понимают то, чего не понимают!
Таких учёных немало, к сожалению. Но двигают науку не они. Они наукой зарабатывают – авторитет, влияние и не только. Настоящий учёный не побоится сказать "Я не понимаю, но я стараюсь понять". И уж конечно не будет сознательно участвовать ни в какой лжи.
Наверное, самые экзотические памятники животным – это памятники насекомым. В Японии, в городе Гифу, на берегу реки Нагара, неподалёку от святилища Гифу Гококу, установлен единственный в мире памятник медоносной пчеле.
Ежегодно 23 ноября, в японский праздник «благодарности труду» («кинроо канся-но хи»), люди приходят к памятнику и оставляют возле него традиционные для религии синто подарки и подношения – цветы, фрукты, овощи, домашние сладости и напитки («угощают дух пчелы»).
Изображённые на памятнике мужчина, женщина и ребёнок в восхищении смотрят на пчелу поверх шестигранных сот...
...ведь пчёлы не только приносят мёд, они являются самыми многочисленными опылителями цветковых растений. Именно опыление превращает красивые (но малосъедобные) цветы в сочные яблоки и груши, вишни, дыни и другие плоды.
А вот в Квинсленде (Австралия), в Бунарге, построен целый мемориальный зал в честь кактусовой огнёвки – бабочки-вредителя из Южной Америки.
Мемориальный зал кактусовой огневке в Австралии
История такова: в 1843 году в Австралию из Южной Америки «нечаянно» завезли в качестве декоративного садового растения опунцию, или «грушевый кактус». Опунциям австралийский климат «понравился» – да ещё как! Не имеющее естественных врагов растение «сбежало» из цветников, «одичало» и начало распространяться по стране, подобно пожару. К 1900 году опунции занимали свыше 4 миллионов гектаров, к 1920 году – свыше 23 миллионов гектаров!
1928 год. Кактусы стали в Австралии национальным бедствием
На этих землях было невозможно заниматься сельским хозяйством, там простирались самые настоящие «кактусовые джунгли», с которыми не справлялись ни огонь, ни отравляющие вещества, ни орудия труда фермеров.
Тогда за дело взялись биологи. В 1925 году из Южной Америки они привезли 3000 яиц кактусовой огнёвки – естественного врага опунции. Гусеницы огнёвки питаются опунциями – и случилось чудо! Уже к 1933 году в Австралии был уничтожен последний крупный участок, заросший сорными кактусами!
Мемориальный камень в честь кактусовой огневки
Перенесёмся из Австралии в США. В штате Алабама, в городе Энтерпрайз, установлен памятник с фонтаном: богиня плодородия Церера держит в руках... страшного вредителя хлопковых полей – жука-долгоносика! На постаменте выбита надпись: «С глубочайшей признательностью хлопковому долгоносику – предвестнику расцвета – воздвигли этот памятник благодарные граждане Энтерпрайза, округ Коффи, Алабама».
А что, собственно, произошло? А вот что. Очень долгое время фермеры Алабамы выращивали и продавали исключительно хлопок. В 1915 году из Мексики в США проник хлопковый долгоносик – жук-вредитель, который начал уничтожать урожай хлопка, год за годом, буквально «на корню». Не помогала никакая химия. Фермеры разорялись, их семьи голодали, региону грозила самая настоящая катастрофа.
Жук-долгоносик (макросъёмка)
И вот тогда-то по предложению агронома и изобретателя Джорджа Карвера (этого человека называли «чернокожим Леонардо да Винчи») фермеры Алабамы начали вместо хлопчатника сеять сладкий картофель, арахис, сою, кукурузу и другие культуры. В итоге фермеры не только компенсировали убытки, но и разбогатели, превратив свой регион в «арахисовую столицу мира»!
Джордж Карвер (1865–1943)
Любопытная история – хотя её немного портит то, что «благодарные фермеры» поставили памятник не чернокожему Карверу, который всё придумал, а жуку.
Сколько времени и труда понадобилось, чтобы этот самый этикет разработать и к нему приучить! Вот, например, «книга для благородных мальчиков», Англия, XV век, смотрите:
.
..Хлебать суп громко – этого избегает любой благородный человек. Если рот набит едой, не хватайся за свой кубок. Не окунай пальцы ни в вино, ни в пиво. И если к столу подали мясо, Не вздумай ковырять ножом в зубах.
А вот это – Россия, примерно 300 лет назад, во времена Петра Первого:
Не облизывай перстов и не грызи костей, но обрежь ножом. Зубов ножом не чисти, но зубочисткою, и одною рукою прикрой рот, когда зубы чистишь.
Над ествою не чавкай, как свинья, и головы не чеши, не проглотя куска, не говори, ибо так делают крестьяне...
Время идёт, а проблема остаётся актуальной. Вот «Денискины рассказы» Виктора Драгунского:
– Нужно знать правила, – сказал папа строго. – Когда ешь, не чавкай, не причмокивай, не дуй на еду... – Не роняй вилку на пол, – сказала мама. – А если уронил, сиди спокойно, не становись на четвереньки, не ныряй под стол и не ползай там полчаса. Не барабань пальцами по столу, не свисти, не пой! Не хохочи за столом! Не ешь рыбу ножом, тем более если ты в гостях. Потом я вспомнил одну важную вещь: – А подливу? – Что подливу? – спросила мама. – Вылизать... – сказал я. У мамы брови подскочили до самой причёски...
Когда вообще на Земле появились столовые приборы и то, что мы называем «хорошими манерами»? Скорее всего, это произошло очень давно – десятки, если не сотни тысяч лет назад. Самым первым «столовым прибором», как показывают наблюдения учёных, был обыкновенный заострённый прутик или палочка. Даже в наши дни многие высшие обезьяны умеют ловко вытаскивать такими прутиками из стволов деревьев личинок насекомых, причём пользуются прутиками очень даже изящно, почти как мы вилками.
А совсем незаменимой «палочка для еды» стала после освоения огня. Держать над огнём кусочек мяса руками, как ни крути, не получится – так и собственную руку можно изжарить. Так что – прутик!
Некоторые люди решили, что для еды удобнее использовать не один прутик, а два. Вся восточная Азия до сих пор широко использует бамбуковые палочки для еды. По-японски они называются «хаси», по-корейски «чоккара», по-китайски «куай-цзы» и так далее. Некоторые спрашивают – а как же те же японцы едят такими палочками суп? Ответ прост: палочками едят твёрдые ингридиенты супа, то есть лапшу, мясо и овощи, а бульон просто пьют из чашки. Японцы даже говорят «スープを飲む», «суупу-о-ному», то есть именно «пить суп», а не «есть». Вот так, мы суп едим, а они – пьют.
Третьим столовым прибором, изобретённым людьми, стала – думаю, вы уже догадались – ложка. Вокруг стоянок древних людей были многочисленные кучи выброшенного мусора, «кухонные кучи». Современные учёные, раскапывая такие кучи, обратили внимание на то, что в них часто встречается очень много раковин различных моллюсков. Именно раковины мидий, беззубок, устриц и прочие «ракушки» стали самыми первыми «ложками», ещё без ручек. Впрочем, приделать к глубокой ракушке ручку из расщеплённой ветки – пара пустяков.
Кстати, в морях раковины моллюсков бывают и очень большие – из таких можно запросто и половник сообразить, и даже кастрюлю.
Намного позже люди начали делать ложки сами – из дерева и металла.
Ложки – в том числе очень красивые, декоративные, драгоценные, украшенные фигурками! – были хорошо известны уже в древнем Египте, Греции, Риме. Мастера того времени изготавливали и специальные декоративные ложечки – для благовоний, красок, косметики, религиозных церемоний.
Позже всего получили широкое распространение вилки. Хотя изобретены они были тоже очень давно – вот, например, костяные вилка, нож и ложка из неолитического поселения Чатал-Хююк ( 6500 – 4700 гг. до новой эры):
Вилки большого размера, для приготовления или разделки еды, были известны ещё в древнем Риме, и произошли они от вил – сельскохозяйственного инструмента. Недаром русское «вилка» означает буквально «маленькие вилы», а английское название вилки «fork» происходит от латинского «furca», то есть опять-таки «вилы». Которыми навоз убирают.
Но вот широкое распространение в качестве столового прибора вилки получили поздно, примерно тысячу лет назад. Одни учёные говорят, что маленькие вилочки впервые появились в Персии, другие – что в Византии. И если ложка и нож всегда считались столовыми приборами «для всех», то вилочка изначально была привилегией богатых; есть вилкой, «не пачкая рук», считалось признаком изящества, роскоши, богатства, хорошего вкуса...
Кстати, о руках. На самом деле есть руками определённые блюда считается вполне допустимым и приличным – скажем, мы те же бутерброды, пироги или жареную птицу едим руками; японцы часто руками (а вовсе не палочками) едят свои любимые суши, а узбеки руками едят даже рассыпчатый плов. Именно благодаря «еде руками» появилось обязательное требование – мыть руки перед едой. А ещё во многих культурах мира при еде руками полагается использовать только правую руку – есть левой рукой категорически нельзя, это может оскорбить присутствующих за столом! (Догадайтесь, почему.)
В России очень долгое время – вплоть до Петра Первого – очень многие блюда ели руками и не видели в этом ничего постыдного, причём как бедные, так и богатые люди. Культура еды «ножом и вилкой» приживалась у нас медленно, ещё после революции многие горячие головы требовали «запретить и изгнать буржуазную вилку».
Кстати, во время войны многих немецких диверсантов и шпионов наша контрразведка «вычисляла» именно благодаря умению пользоваться во время еды вилкой и ножом. Во время «предварительной проверки» подозреваемому часто подкладывали на стол вилку и нож, и если тот по привычке брал вилку в левую руку, а нож – в правую, это уже считалось основанием для задержания и подробного допроса. «Наши люди в булочную на такси не ездят», не так ли?
Однако самый примечательный случай с вилкой в России произошёл в далёком 1606 году. Если помните, это было время так называемой смуты, когда после смерти царя Бориса Годунова права на трон предъявил самозванец – Григорий Отрепьев, назвавшийся чудесно спасённым сыном царя Ивана Грозного, царевичем Дмитрием. Его невестой, «царицей», стала полька, дочь Сандомирского воеводы Марина Мнишек.
Вначале Дмитрия в Москве встретили радостно, торжественно, с большим почётом, с хоругвями и образами. Его даже обняла и «признала» сама вдовствующая царица, Мария Нагая, жена Ивана Грозного... Некоторых, само собой, смущало то, что в церкви «царевич» вёл себя немного странно, да и в окружении было много поляков – но это списывали на то, что, дескать, «царевич» долго не был в России и немного «подзабыл» русские обычаи...
Венчание Лжедмитрия I и Марины Мнишек
Однако на свадьбе Дмитрия с Мариной Мнишек случился, как говорят разведчики, «редкостный прокол» и вообще грандиозный скандалище. Мало того, что царь приказал подать к столу не русские, а польские кушанья, это было бы ещё полбеды. Однако новоиспечённая царица Марина во время еды использовала... золотую вилку! Русские этот «заморский гаджет» увидели впервые в жизни. Публика была в ужасе – в до того невиданной вилке усмотрели «вилы сатанинские», «знак диавола», «чортову рогатину»...
Карл Вениг. "Последние минуты жизни Лжедмитрия I" (фрагмент)
Свадебный пир состоялся 9 мая 1606 года, а уже через неделю в Москве началось восстание. 17 мая «фальшивый царь» был убит. Нельзя, конечно, сказать что свержение Лжедмитрия произошло только «из-за одной вилки». Однако вилка могла стать той самой «последней каплей», «соломинкой, которая ломает хребет верблюду».
Убийство Лжедмитрия I. Литография XIX в.
Для русских чопорные «европейские» манеры стали чётким сигналом – «царица чужая, царь не наш». Со всеми вытекающими последствиями...
К.Е. Маковский. Убийство Лжедмитрия
Чтобы не заканчивать на такой вот грустной нотке – а вы читали или видели в кино что-нибудь про сокровища Британской короны? Эти сокровища – вовсе не выдумка, и они действительно очень дорогие, там куча золота, серебра и драгоценных камней. А знаете ли вы, какое из этих сокровищ самое древнее? Вовсе не корона, не скипетр, не меч! Это... ложка.
Королевская ложка Англия XII век
Да-да, её ещё называют «коронационная ложка» или «королевская ложка». Сделана она из серебра, покрыта позолотой и была изготовлена в XII веке для короля Генриха II Плантагенета или для его сына – знаменитого Ричарда I Львиное Сердце.