Его дом оказался в получасе езды посреди какой-то разрухи в FarmVille. Вокруг только лес, а на улице темно и дождливо, тогда я почувствовала, что это знак. Мы добрались туда и оказалось, что он соврал - дома никого не оказалось. Красный флаг #1. Я поставила рюкзак и заметила фотографии, где он возится с телятами и другое подобное дерьмо. Какого чёрта, спросила я, видимо он участвовал в ковбойских соревнованиях. Карлик-ковбой, буквально самое БЛЯТЬ СЛУЧАЙНОЕ сочетание на свете. Потом мы смотрели телек на диване, а он вдруг показал свой стояк, размером с куриный нагетс, и попытался развести меня на секс. Потом попытался принудить! После небольшой борьбы, я соскочила с дивана и достала свой канцелярский нож для таких случаев, ну знаете, когда карлик ковбой пытается вас изнасиловать. Я сказала ему отвезти меня обратно, иначе пырну. Он высадил меня, прокричав: "СУКА!!!" - и уехал. Его друг рассказал, что, похоже, он пользуется своим маленьким ростом, чтобы клеить девчонок, и те, обычно, дают ему из жалости. До сих пор у меня в телефоне есть это фото, для доказательства, если друзья не верят про карлика. И я до сих пор повсюду ношу с собой тот канцелярский нож.
____________________

2. Как-то я участвовал в программе обмена с Россией, и в день возвращения, приёмная семья со слезами на глазах умоляли меня не уезжать, потому что они прочитали историю о супервулкане под Йелоустоном (наверно в "Правде", хоть это и бульварная газета, но они восприняли всё очень серьёзно). Там говорилась, что скоро будет извержение, которое уничтожит весь мир, за исключением западной России (мы жили как раз под Петербургом), а они не хотят, чтобы я умирал.

Меня тронула их забота, но ещё и встревожило то, как серьёзно они это воспринимали.

____________________

3. В начале 80-х мой отец работал в Нью-Хэмпшире на лыжной базе, вышибалой в баре. Как-то раз пришли шестеро городских и спустя час завязали драку с вышибалами. Естественно, их выкинули на улицу, а когда устроили перекличку, то обнаружили, что не хватает моего отца. Выглянули наружу, а он там дерётся против 4, пока 2 держат дверь. Вышибалы высыпались на улицу и драка продолжалась ещё минут 45, пока не приехали копы. Отец говорит, они дрались так долго, что он успел вырубить одного парня дважды.
____________________

4. Однажды в чёрную пятницу к нам в Target зашёл азиатский парень. Попросил iPad, любой. Я принёс ему один. Мимо проходил мой коллега, Брэд, с коробкой iPad. Азиат попросил всю коробку. Он хотел все iPad, что у нас есть. Менеджера по продажам не было на месте, а начальник сказал, что нет никаких ограничений, так что в итоге я продал ему iPad примерно на 10.000$, к каждому из которых, в зависимости от цены, прилагался подарочный сертификат Target. За 500$ сертификат на 140$ и т.д.

В конце он заплатил 9.500$ сертификатами, которые у него уже были. Сам же потратил около 500 долларов, получив какое-то нелепое количество сертификатов обратно.
____________________

5. В выпускном классе была традиция отправлять "цитаты выпускников" в выпускной альбом, и мы с друзьями подумали, что будет весело послать цитату от имени другого нашего приятеля: "Нет ничего лучше милых мальчишек на пляже❤️"

Тот друг, цитату которого поменяли, рассказал своей маме, та рассказала в школе, а в школе вызвали полицию. В первый день выпускной практики, т.е. это была последняя неделя в старшей школе, меня и двух друзей отстранили, запретили появляться на выпускном, а офицеры полиции, занимавшиеся ситуацией, предъявили нам 3 обвинения в тяжких преступлениях. Вскоре на нас надели наручники и отправили в тюрьму, а т.к. денег на залог в 60.000$ не было, то закрыли в камерах, выдали тюремную одежду, и мы провели там чуть больше суток.

Обвинения потом сняли, но это был дерьмовый способ закончить старшую школу.

____________________

Для желающих читать с оригинальным текстом: Телеграм

Снято на глубине 2350 метров у берегов Норвегии.

Длина мантии до 330 мм; общая длина до 1,7 м. Очень хрупкие, студенистые, плавниковые осьминоги; удлиненные в переднезаднем направлении. Глаза варьируются от очень больших до маленьких; у некоторых глаза дегенерировали, едва функционируют. Имеются два набора перепонок: первичные перепонки между каждой конечностью и вторичные перепонки в виде надувных мешочков вдоль оснований конечностей. Усики очень длинные, до восьми раз превышают диаметр присоски. Имеется хрящевая раковина; широкая седловидная структура у основания плавников с расширяющимися, глубоко выемчатыми крыльями.

После расставания с Карлом, после необходимого  периода бесстыдной жалости к себе и самокопания, я поняла, что мне нужно сделать что-то положительное, снова прийти в движение и почувствовать себя нормально. Я остановилась на походах по двум причинам. Я никогда не была любительницей активного отдыха и хотела доказать себе, что могу бросить себе вызов. В отношениях с Карлом я слишком уж устроилась, слишком удобное место себе нашла и, думаю, пора было выбираться из зоны комфорта. Плюс мне нравилась идея уединения, которое сулят прогулки по тропам. Мне нужно было время подумать и всё переосмыслить.

Скажем так: с этим я промахнулась, но вот из зоны комфорта я действительно вышла. Очень далеко вышла.

Потратив смешно много денег на треккинговые ботинки, рюкзачок и ещё кое-какое снаряжение (ничто из этого, как вы скоро поймёте, мне не пригодилось), я выбрала тропу примерно в сорока пяти минутах езды от дома.

Я приехала к началу маршрута рано. Воздух был прохладным и свежим. Даже обновляющим.

Я зашла в маленький домик рейнджеров, чтобы отметиться. Меня встретили двое мужчин: пожилой, с густыми седыми бровями и седыми волосами, собранными в хвост, и помоложе, примерно моих ранних тридцати, с тёмными, гладко зачёсанными назад волосами.

— Доброе утро, — бодро сказал тот, что с хвостом. — Прекрасное утро для прогулки.

Мне оставалось поверить ему на слово: это была моя самая первая вылазка. Но я улыбнулась в ответ, когда он подал мне ручку, чтобы расписаться в журнале посетителей.

«Хвостик» объяснил пару правил: держаться обозначенной тропы, ничего не брать и ничего не оставлять. А потом сказал то, что заставило меня замереть.

— У нас тут небольшая проблема с… ну, бродяжкой в парке. Женщина. Докучает некоторым туристам. Мы не знаем… — он не договорил: из задней комнатки раздался звонок телефона. Он поднял палец, мол, сейчас вернусь.

Всё это время «Слик» сидел на табурете за стойкой и смотрел на меня с выражением, которое я не могла толком распознать. Он не сказал ни слова, пока «Хвостик» не ушёл.

— Послушайте, — тихо сказал он. — Это никакая не женщина в парке. Он это знает, — он кивнул в сторону «Хвостика», говорившего по телефону, — и я это знаю. То, что я сейчас скажу, может заставить вас развернуться и сразу пойти к машине. Но если не заставит и вы всё же захотите пройти тропу, вам придётся быть осторожной.

Он говорил вполголоса, явно не желая, чтобы «Хвостик» его услышал.

— Если вы её увидите — её, это… как хотите называйте, — она будет на дереве. Она всегда на деревьях. Попытается заговорить с вами. Не вступайте с ней в разговор. Старайтесь даже не смотреть наверх, если услышите голос сверху, но если не удержитесь — что бы ни было, не отвечайте. Сделайте вид, что там никого нет, и идите обратно к началу тропы, садитесь в машину и уезжайте. Если увидите её второй раз — бегите. Если начнёт спускаться с дерева — молитесь.

Я уставилась на «Слика» в шоке, с приоткрытым ртом, не решая, то ли смеяться, то ли закричать.

— Я говорю вам это, — продолжил он, — потому что, без обид, вижу: вы, скорее всего, не самый опытный турист, — он окинул меня взглядом, отметив явно девственно-новые ботинки и пояс рюкзака, затянутый слишком туго, — а она, похоже, выбирает таких, как вы. Дело в том, что она, кажется, больше не просто наблюдает, а… — он резко оборвал, когда «Хвостик» вернулся в комнату.

«Слик» посмотрел на меня серьёзно.

— Итак, — сказал «Хвостик», — извиняюсь. У вас достаточно воды? В оба конца тропа занимает около четырёх часов, может, пять, если вы, эм, идёте не слишком быстро или, эм, не привыкли к маршруту.

Я кивнула, у меня в голове всё ещё гудело.

Разумеется, вот в этот момент мне и следовало развернуться и пойти прямо к машине. Но беда в том, что я страшно упряма. После намёка «Хвостика» и прямого суждения «Слика» о моём туристическом опыте мне отчаянно захотелось доказать, что они ошибаются.

Честно говоря, уже через десять минут пути я убедила себя, что «Слик» просто хотел меня отпугнуть: ему, наверное, показалось, что моя неопытность станет для него проблемой — будто я настолько глупа, что уйду с тропы или решу погладить пуму…

Минут через тридцать я заметила, что ботинки начинают натирать.

Через час воздух из бодрящего и свежего превратился в густой и давящий, а большой палец левой ноги просто пульсировал болью. Я уже не понимала, сколько у меня осталось упрямства, чтобы идти дальше.

Через пару минут я нашла скамейку и села. Тут же сняла ботинок и носок и осмотрела огромный, сырой волдырь, набухающий на пальце.

Я не взяла аптечку и ругала себя, делая большой глоток воды из бутылки.

И тут — иначе не скажешь — я ощутила присутствие другого человека и инстинктивно посмотрела на тропу, уверенная, что вот-вот появится ещё один турист, сворачивающий за поворот. Но там никого не было.

Я задержала дыхание, прислушиваясь. Лес был ненормально неподвижен и тих, будто сам затаил дыхание и ждал вместе со мной.

А потом я вздрогнула, когда из дерева, чуть поодаль, откуда я только что пришла, с грохотом вырвалась стая чёрных птиц, сердито каркая и разлетаясь.

Может, это из-за боли, из-за духоты, а может, я уже начала накручивать себя после слов «Слика», но я решила убираться отсюда побыстрее, натягивая носок и ботинок и запихивая бутылку в рюкзак с рекордной скоростью.

Обратно до машины у меня ушёл бы ещё час, может, чуть больше: я уже начала прихрамывать, снимая вес с левой ноги.

Но чувство, что я не одна, не отпускало: казалось, вот-вот на тропе появится другой человек.

Вместо этого сверху я услышала мягкое: «Привет».

Я посмотрела. Конечно посмотрела. Любой бы посмотрел.

На низкой ветке надо мной сидела чрезвычайно худощавая, бледная женщина.

Она обнимала ствол, и мне понадобилась секунда, чтобы понять: её руки должны быть невозможной длины — они почти полностью охватывали толстый ствол. У меня ладони и близко бы не сомкнулись. Пальцы длинные, раскинутые по коре, оканчивались длинными, грязными ногтями.

Её лицо навсегда выжжено у меня в памяти. Кожа такая бледная, почти белая, глаза светло-молочные, слишком большие и слишком широко посаженные. Волосы длинные, редкие, светло-русые, почти белые.

Она была совершенно голая.

— Тебе больно? — спросила она хриплым, воздушным голосом и начала улыбаться.

Я ожидала увидеть клыки, но вместо этого у неё были крошечные зубки с редкими промежутками в распухших розовых дёснах. Но острые, как у крокодила.

Чем шире становилась её улыбка при виде моего шока, тем сильнее во мне поднимался адреналин.

Слова «Слика» зазвучали в голове: вернуться к началу тропы и добраться до машины.

С колотящимся сердцем, с потом, катившимся по шее, я пошла быстро, почти не уверенная, не ужасная ли это идея — поворачиваться к ней спиной. Я чувствовала её взгляд.

Я шла-бежала, стиснув зубы от боли, пять минут или пятьдесят — не знаю.

«Боже, прошу, — подумала я, — только бы больше её не увидеть».

Мозг пытался примириться с тем, что только что увидел, но я гнала мысли прочь. Ворошить это — значит притупить чувства, а мне они были нужны острыми, как никогда, чтобы добраться до машины.

Это было невозможно, но каким-то образом она опередила меня и оказалась на дереве впереди. Я остановилась, и сердце ухнуло, когда из густой кроны дерева футов в двадцати впереди показалась бледная нога. Потом другая. Она спускалась.

Я сорвалась на бег, пригибаясь, пролетая мимо дерева, с которого она слезала. Длинная рука взмыла вниз, когда я промчалась мимо, но мне удалось уйти от её хватких когтей.

Я оглянулась и увидела, что она уже у подножия дерева, на четвереньках. Пропорции были человеческие, но настолько… неправильные. Она пустилась ко мне, как краб, короткими, быстрыми перебежками. Расстояние сокращалось пугающе быстро, и я поняла, что мне её не перегнать.

Я выскочила на поляну, которую помнила — она была недалеко от парковки. Если продержусь ещё минут пять — может быть, может быть — выберусь.

И тут я споткнулась. Боль прожгла уже кровавые и вздувшиеся пузыри на пальцах, когда они ударились о камень. Я грохнулась на руки и замерла в ожидании неизбежного — я была так уверена, что это случится прямо сейчас, что почти физически почувствовала её рывок ко мне. Но — ничего. Всё ещё стоя на четвереньках, я дрожащим движением повернула голову.

Она была там, на четвереньках, но остановилась. Издала звериный визг — и не подошла ближе.

До меня не сразу дошло. Она не выходила на поляну, держалась в тени деревьев, кружила, высматривая способ подобраться ко мне.

Похоже, меня спас солнечный свет.

В голове пронеслась тысяча мыслей. Я могла бы остаться на поляне и ждать, пока кто-нибудь пройдёт. А если не поможет? А если никто не придёт? Ведь когда-нибудь стемнеет.

Я знала, что после поляны примерно ярдов триста тропа снова уходит в тень деревьев, прежде чем вывести к началу. Смогу ли я, если рвану изо всех сил?

С тошнотворным ужасом я поняла, что придётся попробовать. Не сводя с неё глаз, я начала пятиться, медленно. Она держалась на границе тени, наблюдала, оценивая, что я делаю.

Двести футов до тени. Сто. Пятьдесят. Десять. И я развернулась и пустилась в спринт. Тропа пошла вверх, и я увидела парковку. Облегчения я не почувствовала — я ещё не была в безопасности. Но я видела её, эту безопасность, и позволила себе надежду.

Краем глаза я заметила вспышку белого. Обернулась — и увидела, как она скачет ко мне между деревьев. Она обогнула поляну и теперь перехватывала меня. С такой скоростью она точно настигнет меня раньше, чем я сойду с тропы.

Как-то я смогла выжать из себя ещё сил и услышала её визг — чистую, звериную ярость и голод, — в тот миг, когда я выскочила обратно на солнце, на парковку.

Я пронеслась мимо домика рейнджеров и заторопилась с ключами. Руки так тряслись, что я чуть их не выронила. Но всё же открыла машину и забралась внутрь, тут же снова заблокировав двери. Завела двигатель, воткнула заднюю и выехала с места, даже не глянув по сторонам.

Из домика выскочил «Слик» — с выражением шока и подозрения на лице.

Я приоткрыла окно на щёлку и крикнула ему, чтобы он вернулся внутрь и запер двери.

Он замялся буквально на секунду, а потом поспешил обратно и захлопнул дверь за собой.

Я не переставала трястись все сорок пять минут дороги до дома.

Я не знаю, что это было. Не знаю, чего она хотела и что сделала бы со мной, настигни она меня. Но знаю точно: после той единственной прогулки я больше никогда не чувствовала себя в безопасности и не смогла избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Дома я всё время держу включённый свет.

Я избегаю тени: только собственная тень теперь кажется мне чем-то безопасным и утешительным.

Чтобы не пропускать интересные истории подпишись на ТГ канал https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit