domikubolota

Именно расчет и холодная голова помогли Веронике Сергеевне Линьковой стать автором любимейших народом книг и обладателем премий за бестселлеры года. Тех чувств и эмоций, о которых красочно излагалось на страницах ее книг, сама Вероника Сергеевна никогда не испытывала. Нет, разумеется она успела побывать замужем за выпускником физмата Федором Линьковым и прожить с ним в нищем браке в общежитии 5 лет. Это Веронике Сергеевне страшно не понравилось. Она работала за себя, за Федора (переводила на немецкий его научные статьи), а также тащила на себе весь быт, пока муж пропадал в лаборатории и совершенно не интересовался семейными делами да и женой в принципе. Все замужние подруги уже обзавелись детьми, а Вероника Сергеевна пришла к выводу, что семейная жизнь ее не устраивает и подала на развод. Через некоторое время она начала писать на заказ курсовые и дипломы, потом сценарии праздников и поздравления, и наконец, написала небольшую повесть о семейном быте пары молодых ученых. Ее опубликовали в журнале, но большой популярности она не получила и тогда редактор, которому понравился слог и стиль Вероники Сергеевны Линьковой, предложил ей написать что-то забористое, в духе бурно пылающего конца 90-х, а заодно придумать яркий и запоминающийся псевдоним. Так родилась Вероника Ли и ее романы, продающиеся сумасшедшим количеством экземпляров.

К 50 годам у Вероники Сергеевны была популярность, перспективы, хорошая квартира в центре Петербурга, благоустроенная дача в Юрмале и французский бульдог Юлик, который занимал половину кровати и храпел почище бывшего супруга. Никаких отношений Вероника Сергеевна заводить не хотела и в шутку называла Юлика, по документам Юлия Цезаря Хэппи Дог, своим единственным мужчиной, которого любит и с которым делит постель.

Все подруги юности Вероники Сергеевны также благополучно развелись с первыми, а кое-кто и со вторыми мужьями, пристроили выросших детей, но продолжали отчаянно искать новых мужчин, новые отношения и новые эмоции. Правда, ничего хорошего из этого не вышло. Красавицу Свету третий муж заподозрил в измене, избил и потребовал раздела имущества, второй муж хозяйственной и ответственной Марины после 15 лет брака ушел к мужчине, а Татьяна, самая отвязная из всех подруг, бросила все и уехала к «хабибу», в жаркий Египет. Только связи Вероники Сергеевны помогли найти ее на стоянке бедуинов, которым продал Татьяну «хабиб», когда понял, что денег у нее больше нет, и вернуть домой. Глядя на них, Вероника Сергеевна поняла, что ее выбор самый лучший для образованной и культурно развитой женщины, и размеренная, спокойная жизнь в комфортных условиях – залог успеха.

Незадолго до того самого вечера на веранде, когда Вероника Сергеевна решила перебираться в город, она получила предложение о покупке прав на ее сценарий «Султан 21 века» от одной норвежской телекомпании. В целом Вероника Сергеевна была не против, но вопрос стоял только в моменте адаптации. Покупать сам сериал с российскими актерами, как это сделала турецкая телекомпания, они не хотели. Представитель норвежцев уверял, что у скандинавского зрителя другие ориентиры и они хотят кое-что изменить для большей востребованности у аудитории.

Вероника Сергеевна долго раздумывала, советовалась со своими адвокатами, и в итоге позвонила норвежцам. Договорились о встрече. В конце концов, никакие деньги лишними не бывают.

В назначенное время в офисе адвоката ее уже ждал представитель норвежцев Александр Густафссон. Представительный мужчина, ее ровесник, прекрасно одетый и безупречно воспитанный. Он неплохо говорил по-русски, уместно шутил и в конце концов, пригласил Веронику Сергеевну на ужин, в один из лучших ресторанов города.

Адвокат возражений не имел, большому удовольствию Вероники Сергеевны.

Александр заехал за Вероникой Сергеевной сам, с большим, но без излишеств букетом и сопроводил ее в ресторан.

Оказалось, что в молодости он учился в Советском Союзе и даже жил в Ленинграде. После ужина он предложил прогуляться по вечернему Петербургу, и, как оказалось, неплохо знал город. Как он сам признался, в молодости он совсем не был паинькой. После прогулки Вероника Сергеевна оказалась дома с пакетом пышек в сахарной пудре, совершенно счастливая. Так прекрасно она еще ни разу не гуляла по родному городу. Юлик подозрительно обнюхал пакет с пышками и направился в спальню, оглядываясь, идет ли хозяйка следом.

Вероника Сергеевна упала лицом в подушку, впервые за много лет не просто не нанеся толстый слой крема на лицо и шею, но даже не умывшись. На следующее утро она получила приглашение от Александра совершить морскую прогулку.

Александр был опытным яхтсменом, опять же, связи у него имелись и в этой сфере, потому прекрасная яхта неслась к Кронштадту, соленые брызги летели в лицо, а ветер трепал волосы Вероники Сергеевны. А как был вкусен кофе под свежим балтийским ветром! Александр был по-европейски галантен, но по-советски напорист. Вероника Сергеевна получила приглашение в Норвегию. Пока готовились документы и работали юристы, она решила, бы и нет. Юлик был на время передан в надежные руки Марины. На Рождество она прибыла в ярко украшенный Осло и поняла, что окончательно влюбилась. Подруги были в восторге. Только обжегшаяся на любовном огне Татьяна качала головой:

- Ой, не нравится мне всё это!

Подруги шикали на Татьяну и увещевали, что уж кто-кто, а Вероника заслуживает женского счастья.

Осло показался Веронике Сергеевне, сказочным, уютным и вежливо-радушным. Она внезапно твердо поняла, что хочет здесь жить. Она осторожно намекнула на это свое желание Александру. Он воспринял это с удовольствием. Окрыленная Вероника Сергеевна отправилась в агентство недвижимости.

Приближалось Рождество. Александр пригласил Веронику Сергеевну отметить его со своей семьей-младшим братом, его женой и детьми. Но в последний момент оказалось, что младший ребенок брата заболел ветрянкой и вся семья вынуждена была остаться дома. Наступало самое романтическое Рождество в жизни Вероники Сергеевны. Они с Александром накрыли праздничный стол, открыли бутылку дорогого вина. Пушистый снег сыпал за окнами, уютно горел камин, наполняя дом ровным розовым светом. Сверкало в бокалах темное вино, золотилась индейка на серебряном блюде.

Александр был так близко, а Вероника Сергеевна так давно была одна…

На следующее утро все было ровно так, как она писала в своих романах. Завтрак в постель, ванна с пеной, прогулка по старому городу. А потом конечно же оно, предложение. Вероника Сергеевна чувствовала себя Ларисой, Кристиной и другими любимыми всей страной героинями ее романа и конечно же верила, вот сейчас, наконец-то все будет хорошо.

Закружилась-завертелась карусель радостных событий, покупка большой квартиры в старом доме в центре Осло, составление списка гостей на скромное, но солидное торжество, покупка кольца.

После Рождественской недели Александр принес наконец готовый контракт, который счастливая Вероника Сергеевна подписала. По контракту в течении трех дней она должна была получить 300 тысяч евро за передачу прав на сериал норвежской копании.

На следующий день ей пришлось улететь из Норвегии, так требовали ее дела. Как только она вошла в квартиру Марины, куда пришла за Юликом, счастливая и похорошевшая, она получила смс о зачислении на ее счет 300 евро. Это какая-то ошибка, подумала она и набрала номер Александра. Он сообщил, что никакой ошибки нет, это перевод за передачу прав и посоветовал еще раз посмотреть контракт.

Пока трясущимися руками Виктория Сергеевна листала злосчастный контракт, звонила адвокатам, добрейшая Марина отпаивала ее чаем.

Позже, когда все успокоились и сопоставили события, все встало на свои места. Никакой ошибки не было. Несколько раз адвокаты звонили Виктории Сергеевне, но она, счастливая и отрешенная подтверждала, что все изменения корректны и все в порядке. А потом своей собственной рукой подписала контракт, по которому и получила 300 евро вместо 300 тысяч. Норвежцы все рассчитали точно.

Адвокат предлагал подать в суд на норвежскую телекомпанию, написать заявление на Александра Густафссона за мошенничество, но Вероника Сергеевна отказалась. Сидя на кухне у Татьяны, в окружении боевых подруг, она слушала их возмущения, пожелания мерзкому норвежцу, который оказался даже хуже египетского хабиба, примирительные вздохи на счет того, что хотя бы у нее теперь есть квартира в Осло, внезапно рассмеялась, хлопнула по столу ладонью и как Настоящая Писательница женских романов-бестселлеров воскликнула:

- А напишу-ка я об этом роман!

Сашка аккуратно прислонил доску к стене дома и вошел. Дача была самая обыкновенная, такой же планировки, как и десятки других таких же по соседству.

«Еге, -подумал Сашка.- Направо кухня, прямо столовая, наверху две спальни и кабинет.» Безошибочно почуяв добычу, он осторожно поднялся по лестнице и толкнул вторую дверь. Это самая маленькая комната наверху, значит кабинет. Но на этот раз Сашка ошибся. Кабинет расположился в самой большой комнате наверху. Ряды стеллажей с книгами, папками, большущий письменный стол с резными панелями, старинный кожаный диван с высокой жесткой спинкой и овальным зеркальцем в ней, к тому ж толстенный ковер на полу и богатые шторы с кистями. Сашка аж присвистнул. Прямо как в кино про старые времена! Адъютант его Превосходительства. Однако, пошарив по полкам и ящикам, Сашка остался разочарован. Брать-то по сути и нечего тут. Может есть какие-то ценные книги, да в них, книгах этих не большой он дока. Вот бы канделябры какие или столовое серебро. Но по этой части было пусто.

Сашка обшарил дом. С досады прихватил статуэтку влюбленной парочки, вроде настоящий Мейсен. Еще нашел пару брошей-камей и кинжал кавказский. Словом, антиквару предложить было нечего. Потом его осенила идея. Можно отодрать резные панели от стола и продать их по одной. Он поднялся в кабинет и аккуратно попробовал отжать разные панели от письменного стола. Вверху темнела то ли трещина, то ли зазор между столешницей и задней стенкой, где красовалась самая шикарная резьба. Сашка потянул фомкой ее на себя, и она внезапно легко поддалась и опустилась вниз, открыв потайное отделение. Там лежали истрепанная записная книжка в клеенчатой обложке, а на ней картонная коробочка.

Сашка обстоятельно вынул коробочку, пролистнул записную книжку. Дневник какой-то, не интересно. Он засунул книжку обратно. Вот коробочка, это да. Внутри простецкой безымянной коробки лежал маленький, но толстый свиток, на которой было надето кольцо. Однозначно золотое. Однозначно старинное. На ярком полукруглом синем камне в тонкой золотой оправе были процарапаны незнакомые знаки. Сашка осторожно снял кольцо и поднес к глазам поближе. Красота-то какая! В ярко-синей плотной поверхности поблескивали золотые песчинки. Сашка поддался искушению и нацепил кольцо на безымянный палец. На мгновение ему показалось, что камень потеплел, а ушах зазвенело. Он снял кольцо, засунул в карман, а коробку со свитком небрежно закинул в сумку с небогатой добычей.

С антикваром договорились встретиться вечером, в девять. Сашка подождал в подворотне, осторожно постучал с черного хода и прошмыгнул внутрь.

- Борис Львович! Я пришел! – позвал Сашка.

Суетливый маленький старичок в мятом пиджаке и кашне подхватил Сашку под локоть и потянул в подсобку.

- Добрый вечер! Что вы сегодня принесли, чем порадуете? – радостно уточнил антиквар и его маленькие глазки за тонкими золотыми очками заблестели.

-Вот! – и Сашка осторожно выложил на стол добычу. Правая рука нащупала в кармане кольцо и в душе зашевелился червячок сомнения, уж больно приглянулась Сашке ослепительная синева круглого камня, тепло полусферы и гладкость золотого ободка. Но через секунду сомнения прошли. Сашка вывалил коробочку со свитком, а на нее аккуратно водрузил кольцо.

- Интересно, интересно. – цепкие пальцы антиквара ухватили кольцо. Он опустил очки и поднес кольцо близко к жадным глазам. – откуда это у вас? А, впрочем, это неважно. Договорились, что я не спрашиваю, откуда у вас эти вещи, а вы не торгуетесь. Но сегодня я, пожалуй, изменю правила.

Он потянулся к свитку, развязал веревочку и осторожно раскрутил. Свиток поддался, с треском и шорохом. Сашка с любопытством заглянул во внутрь. Какие-то птицы, палочки, человечки, пчела…У Бориса Львовича взмок лоб. Он потер между пальцами желтый свиток, понюхал и повернулся к Сашке.

- Откуда это у вас?

-А если скажу, это повлияет на цену? – решил схитрить Сашка. По части переговоров он был не мастак, но почуял, что дело пахнет большими деньгами и решил не упустить свой шанс.

- Безусловно! – и антиквар вытер лицо платком. – Если подтвердится, что папирус и кольцо подлинные, то это стоит огромных денег! Саша, вы должны дать доказательства подлинности, это важно, крайне важно. Если все получится, то мы с вами можем больше не работать до конца дней.

Перспективы были заманчивые. Но как подтвердить? Сашка знал, что антиквар знает, что вещи ворованные. Что он скажет? Я, Борис Львович, это все украл из профессорского дома? И тут его осенило. Там же еще была записная книжка. Наверняка что-то важное, не зря ж она была в тайнике. Эх, он дурень! Надо было сразу ее брать. Он посмотрел на антиквара и сказал напрямик:

- Я смогу достать доказательства. Завтра.

Борис Львович просиял:

- Отлично, а я пока тоже свяжусь по своим каналам со знающими людьми. Нужно убрать все в сейф, для сохранности.

- Нет, -вдруг решительно сказал Сашка и подхватил кольцо. - Кольцо побудет у меня. А бумажка с писаниной пусть будет у вас, покажите ее кому следует. Так надежней.

- Вы что, мне не доверяете? – удивился антиквар

- Само собой. А чего мне вам доверять? Я собственному отцу не доверяю. – резонно сообщил Сашка. - Не сомневайтесь. Доказательства будут. Завтра в это же время.

Он вышел в темную прохладу города и поспешил в поселок.

В темноте он с трудом нашел нужный дом, ощупью поднялся на второй этаж, задернул тяжелые шторы и осмелился, наконец зажечь настольную лампу. Тайник открылся легко, записная книжка была на месте. Сашка уселся на диван и раскрыл ее. Придется прочитать, раз ему нужны доказательства. Читать он откровенно не любил и делал это медленно и с ошибками. Сначала было неинтересно, нудно, да и вообще какая- то мура. Сашка крутил кольцо в кармане и сам не заметил, как надел его.1958 г профессор нашел в краеведческом музее города Владимира непознанную мумию. Долго исследовал и описывал ее, потом пришел к выводу, что это певица из храма Исиды по имени Тетис. Далее профессор писал о папирусе и расшифровке текста. До чего же это было нудно и тягомотно. Эта букашка значит то, а этот глаз на ножке это. Сашка заснул прямо там, в холодном профессорском доме, на кожаном диване, с записной книжкой в руке и кольцом на пальце.

Снился ему необъятный и сверкающий Нил, священные болота с зарослями папирусов, в которых ревут бегемоты, с криками срываются напуганные охотничьей лодкой стаи уток, ходят на мелководье величавые ибисы, и то тут, то там виднеются сквозь прозрачные воды ребристые спины нильских крокодилов, стерегущих жертв у водопоя. А на берегу, красивый маленький храм, с расписными колоннами, с вздымающимися на легком ветру белыми полотнищами из длинноволокнистого египетского хлопка. И она, стоящая на ступенях у самой воды. Черноволосая, золотокожая красавица с кончиками пальцев, окрашенными в бирюзовый. Он, Сашка подплывал к ней все ближе и ближе на своей тростниковой лодке, не боясь ни разевающих пасти бегемотов, ни крокодилов, подобно бронированным линкорам, бороздившим воды около храма. И вот она уже протягивает к нему свои тонкие руки, а он неловко спрыгивает прямо на гладкие гранитные ступени, к ней.

- Это ты? Ты мой дорогой возлюбленный, данный мне вечностью? – спрашивает она, заглядывая ему в лицо своими ореховыми глазами, густо подведенными синим.

Сашка слышал незнакомый язык, но смысл ему был абсолютно понятен.

- У тебя мое кольцо, знак нашего священного союза! Приди ко мне, соединись со мной навсегда!

Застонали невидимые флейты, загремели тимпаны, систры зазвенели, зашуршали, а Сашкина рука уже крепко была схвачена, и красавица тянула его внутрь, в храм.

- Пойдем, возлюбленный, пришло время соединиться в вечности, все сокровища этого мира будут твоими.

Сашка, как будто сам не свой покорно шел за ней. Сокровища древнего мира, это же гораздо лучше, чем какая-то доля от антиквара. И такая красавица рядом.

Вот он уже в храме, где сияет яркое небо над головами папирусообразных колонн.

-Поцелуй меня, возлюбленный, повторяй за мной слова молитвы, чтоб ты обрел сокровища, которых жаждешь, чтобы я могла жить.

Ее темные полные губы уже были совсем близко от него, он понял, что пути назад нет. Проклятое кольцо сдавило ему палец, он хотел избавиться от него, скинуть с руки, но было поздно. Слова на незнакомом языке сами выходили из его рта, а сам он погружался в сон глубже и глубже, сам становился частью синего неба, зеленых тростниковых зарослей, а может быть уже стал одним из флагманских крокодилов, а может уже полностью растворился в сияющей глади великого Нила.

Напрасно ждал его в условленное время суетливый Борис Львович. Сашка не пришел. Спустя год его полностью высохшее и мумифицированное тело нашел внук профессора, приехавший на дачу. Он вздохнул, забрал из рук записную книжку, подобрал упавшее на пол кольцо, аккуратно вернул в тайник в столе, а после набрал номер полиции.

После этого Иннокентий сник и даже стал подумывать, что надо в деревню ехать от всего этого безобразия. Пару дней он раздумывал, смущался, но в итоге написал по номеру с визитки, бойкому молодому человеку с аккуратной бородкой в шляпе и галстуке-бабочке на аватарке в мессенджере. Специалист немедленно ответил и назначил встречу на следующий день. Во второй раз рассказывал Иннокентий свою историю. Специалист слушал, кивал, задавал точные, емкие вопросы.

- Ну, что скажете? Сможете помочь? – без надежды спросил Иннокентий.

Специалист улыбнулся, прищурился и выдал вердикт:

- Думаю, что да. Нужно провести дополнительные исследования и через неделю буду готов вам изложить план действий.

Ровно через неделю специалист развернул перед Иннокентием свой план.

- Идти путем конкурентов для нас бессмысленно и непродуктивно. У нас должна быть своя концепция. Более того, раз у них радость и праздник, у нас будет все совершенно наоборот.

- Как это? – не понял Иннокентий

- А вот так! Какая передача по телевидению сейчас в топе? – прищурился специалист

- Какая? – растерялся не смотрящий телевизор Иннокентий.

- Битва экстрасенсов! - сообщил специалист

- И? - не понял Иннокентий

- И вы будете бороться с потусторонним злонамеренным влиянием. Бесы, ведьмы, полтергейст! – торжественно изрек специалист и доверительно поиграл бровями

- Я??? – обалдел Иннокентий, которому дети, пони и пирожки были гораздо больше по душе.

- Ну, а как вы хотите? Я провел исследования целевой аудитории, население района и ближайших к нему семьи с детьми, пенсионеры и подростки. Этим мы больше всего заинтересуем людей. Родители не захотят влияния негатива на детей, подростки обожают мистические тем, а пенсионеры в первых рядах падкие на потустороннее. Так что, забываем про праздники и превращаемся в Ван Хельсинга.

- А что архимандрит скажет? – все еще не верил Иннокентий

- А что он скажет, если приход начнет развиваться и деньги приносить? Похвалит, само собой.

- А где же мы полтергейст и ведьм возьмем? – удивился Иннокентий

- Ой, этого добра сейчас, как гм…за баней. – отмахнулся специалист. – Открывайте Авито и полно объявлений. В каждом подъезде по ведьме. С бесами сложнее, но за деньги в наше время и бесы будут. Организуем. Главное информацию до людей донести. Элегантно и ненавязчиво. Основное за вами. Экзорцизм, отчитки, ритуалы и все такое. Чтоб зрелищно.

Иннокентий ужасался.

- Да я, собственно, никогда….

- Вот и займитесь сейчас, подготовьтесь, изучите литературу. – специалист был неумолим. – Американцы в свое время целую империю на этом построили. Грех не воспользоваться надежным опытом.

Иннокентий до конца дня искал в интернете информацию про бесов, одержимых, ведьм и заодно посмотрел картинки с этим самым Ван Хельсингом, наконец, обескураженный и без сил вернулся домой. Настроение было ужасное. Не помогли даже борщ и его любимейший вишневый кисель с рисовой запеканкой. Матушка хлопотала вокруг Иннокентия, не зная, чем его порадовать еще.

Внезапно он встал из-за стола, прошел в коридор, где в двери шкафа вмонтировано было большое зеркало, повернулся правым боком, левым, втянул живот и пригладил бороду.

- А скажи-ка, матушка, похож я на Ван Хельсинга?

Матушка вытерла руки о передник и задумалась.

- Ну разве что волосы отпустить…

На следующий день специалист сообщил, что нашел прекрасный вариант и Иннокентию нужно подготовиться. На проповеди он должен изобличить ведьму. Ведьма была хорошо обучена и работала актрисой в областном ТЮЗе. Ее специально привезут, чтоб лицо было не примелькавшееся в городе. Вместе с ведьмой будут работать еще несколько профессиональных журналистов, чтоб сделать репортаж.

Выглядеть он должен строго и внушительно, главной задачей было хорошо получиться на видео.

Иннокентий нервничал, потерял аппетит и даже начал просыпаться с трех до четырех утра. В народе это время называлось ведьминым часом. Считалось, что не спят в это время те, кто имеет дела с нечистой силой или одолеваем силами зла.

Накануне важного дня Иннокентий и вовсе сон потерял, все повторял про себя молитву Иоанна Златоуста, молитву схииеромонаха Анатолия Потапова, что слухам здорово спасает от дьявольского наваждения, молитву архангелу Михаилу и Честному кресту. Сам Иннокентий глубоко верил в Бога, в его всеобъемлющую любовь и благость, но вот с противоположной стороной было туго. В дьявола он не верил категорически, а бесов и прочие штуки почитал за людское озорство и дремучие суеверия. Полтергейст и прочие явления такого рода он и вовсе считал предметом физическим и не видел никакого смысла представителям церкви с этим разбираться. А поскольку истинной веры в эти субстанции Иннокентий не имел, то, будучи плохим актером переживал, что не справится с возложенной на него задачей.

В назначенный праздничный день Иннокентий подготовил объемную и вдохновляющую проповедь, приказал матушке строго-настрого сидеть дома, сказавшись нездоровой, и отправился в церковь. Специалист по пиару в неприметных джинсах и серой курточке уже поджидал его. Иннокентий для конспирации перекрестил его будто бы прихожанина, пришедшего по своим делам и провел внутрь.

- Вы, отец Иннокентий, не переживайте, делайте свое дело. А мы свое будем делать. – уверил его специалист

- А где ведьма? Как я ее узнаю? – засомневался Иннокентий

- Не переживайте, ведьма будет, узнаете сразу. Сейчас немного задерживается, сами понимаете, пробки, но к проповеди появится.

Иннокентий немного приободрился и пошел облачаться. Он посмотрел на себя в зеркало и остался доволен. Ну, не Ван Хельсинг, конечно, но мужчина он видный, высокий и вообще в соку, на видео должен хорошо получится.

Постепенно подтягивались немногочисленные прихожане. Некоторых Иннокентий знал в лицо, некоторых видел впервые. Вот два молодых мужичка у окна явно те самые журналисты, а вот незнакомая бабушка-божий одуванчик, с мясистой бородавкой на носу, одетая в потертое драповое пальто и дешевые сапожки-дутики, из -под которых выглядывали самовязанные шерстяные носки, которая пристраивала сумку на колесах у прилавка со свечками. То ли погреться в церковь зашла, то ли по велению души.

Пока Иннокентий собирался с мыслями, его отвлек отец дьякон, осторожно нависнув над плечом и выдохнув в ухо:

- Отец Иннокентий, смотрите, чего бабка творит!

А бабка, осторожно оглядевшись по сторонам, поплевала на пальцы и ловко загасив горевшие соседние свечи, попереворачивала их вверх ногами и пристроила свою такую же перевернутую аккурат в середину, торопливо зажигая ее от огарка, который она вытащила с краю.

«Вот она, ведьма!» - пронеслось в голове Иннокентия, который вспомнил об этих небогоугодных приемах черной церковной магии. «А ведь хороша актриса, как загримирована, как одета. Профессионалы! Не зря столько денег берут!» уважительно подумал он и, поправив бороду пошел к ней, рассекая прихожан как тяжелый авианесущий крейсер стальную массу вод.

- Бабушка! – обратился к ней громовым голосом Иннокентий – Что это вы делаете?

Бабка, не моргнув глазом продолжала свое дело.

- А что, батюшка? – елейно отозвала она, при приближении внушительной фигуры Иннокентия.

- Это ГРЕХ! – взревел на всю церковь Иннокентий, обратив на себя внимание прихожан, и истово и размашисто перекрестился. – Колдовство в церкви!

- Давай, снимай! – толкнул локтем вбок присмиревшего журналиста внезапно оказавшийся рядом специалист по пиару. Журналист немедленно вытащил телефон с мощной камерой и направился в сторону бабки, чтобы занять выгодное для съемки место.

- Да что ты, батюшка? – приторно залепетала бабка и потихоньку попятилась к выходу. – Показалось тебе, привиделось! За здравие внучка свечку поставить зашла!

- Привиделось?! Ведьма! – загремел Иннокентий и сунул бабке под нос крест. – А ну целуй крест и осени себя крестным знамением!

Он вошел в роль и чувствовал себя борцом с нечистью, действующим от имени Господа. Ну и что, что нет длинных волос, зато правда на его стороне. И чем он хуже отца Владимира? В конце концов не за Ролекс он старается, а ради Господа, чтоб заблудших в эру потребления людей к добру и свету привести. Не пирожками едиными, как говорится…

Бабка от неожиданности и напора, а может и по сценарию, отшатнулась и ощерилась на Иннокентия:

- Спятил ты совсем, поп ненормальный, людям простым в лицо всякое совать?! Не буду ничего целовать, не гигиенично, зараза всякая летает, никаких ног не напасёсся, по врачам ходить!

- Целуй святой крест и отрекись от диавола! – настаивал Иннокентий и начал читать пришедшую в голову молитву - Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, огради меня святыми Твоими Ангелами, молитвами Всепречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, силою Честного и Животворящего Креста, святого архистратига Божия Михаила и прочих Небесных сил бесплотных, святого пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, священномученика Киприана и мученицы Иустины, святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, Чудотворца, святителя Льва…

Окруженные прихожанами, Иннокентий и бабка, постепенно начали ходить по кругу, по часовой стрелке. Иннокентий наступал, а бабка отходила, осторожно чертыхаясь и отплевываясь, не давая, однако, грозному попу подойти ближе, чем на три метра. От молитв бабка не просто не потеряла бодрости духа, но наоборот, раззадорилась и стала кривляться и паясничать, посылая проклятия Иннокентию и хуля Господа от всей своей черной души. Отец дьякон, не посвященный в тонкости разыгрываемого спектакля, протиснулся через привлеченную с улицы криками толпу к Иннокентию и протянул пластиковое ведерко, полное святой воды. Иннокентий плескал в бабку, но сил это не возымело. Теперь уже она наступала на Иннокентия и прицельно плевала ему прямо на крест и метясь в лицо. Актерство актерством, но плевки на Символ веры? Такого Иннокентий стерпеть не смог. Он выскочил вперед, окатил бабку с ног до головы святой водой и после еще огрел крестом по голове, под восторженные аплодисменты мирян.

Бабка поскользнулась, упала на пол и задергалась в судорогах, а Иннокентий с чувством оканчивал молитву:

-… Если какое зло замыслено или сделано, то возврати его лучше в преисподнюю. Потому что Твое царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

С последним словом бабка на полу затихла, а отец Иннокентий с достоинством осенил крестным знамением присутствующий и провозгласил:

- С вами Господь!

Отец дьякон, наклонившийся над бабкой, пощупал пульс и с сомнением предложил:

- Отец Иннокентий, может скорую?

К вечеру ролик о грозном попе и победе над ведьмой транслировался во всех группах районах, а на следующий день попал в новости. В церковь потянулись журналисты и прихожане. Отец Иннокентий, в раз сделавшийся знаменитостью, с удовольствием фотографировался с детьми и подростками и даже получил приглашения от нескольких школ провести там лекции о здоровом образе жизни и пользе образования. Он открыл страницу прихода в соцсетях, отвечал на вопросы подписчиков. Жизнь закипела.

Специалист по пиару получил немалый гонорар и поделился со своей командой. Недовольна была только актриса областного ТЮЗа, получившая вместо оплаты компенсацию проезда на такси.

- А чем ты недовольна, Светлана? Ты все рабочее время в такси просидела. И то, я это компенсировал. – укорял ее специалист по пиару.

- Я, зря, что ли вкладывалась? Макияж, прическа, в образ входила? Готическое барахло это покупала. – и она потрясла перед ним связкой пентаграмм, крестов со змеями и пузырьками с искусственной кровью на веревочках, зло хлопая наращенными ресницами. – не я виновата, что таксист в пробке застрял.

- По-твоему я виноват, что за тебя настоящая ведьма отработала? А все-таки хороший из него получился Ван Хельсинг.

- Вот и ладненько, вот и хорошо. Как договаривались, да?

- Да. – выдавила из себя Людмила.

-Ну, я побежала, бывай. – и Любка резво выскочила за дверь прямо в распахнутом пальто, радуясь своему избавлению и неожиданному барышу.

Людмила развернула сверток. Там, в несвежих тряпках, в драном шерстяном одеяле крепко спал упитанный розовый младенец. Она взяла ребенка на руки и подошла к окну. Яростная февральская метель уже скрыла Любку и все следы ее пребывания жесткой, колючей, ледяной крупой. Не было никакой Любки Михнеевой тут. Не было и всё!

Сколько прошло с тех пор метелей, дождей, листопадов? Наступила семнадцатая весна. Загудел май, пора праздников, парадов, выпускных. Людмила с ног сбилась, Михаила, мужа, в город за тканью отправила, а все-таки своего добилась! Будет у ее Аленки такое платье! Как из журнала будет! Недаром лучшей швей в селе она считалась. Заказов у Людмилы всегда много, успевала точно в срок. А дочкино платье уж такое мудреное оказалось. Все девчонки свои платья забрали, а Аленка все на табуретке стоит, на мать покрикивает, что долго возится.

- Что ты так долго? – возмущалась Алена. – Все в платьях, одна я, как дура!

-Погоди, доченька, лучше всех будешь, вот увидишь! – уговаривала ее Людмила, закладывая складочки и подкалывая булавками.

-Ай! – завопила Алена. –Ты что меня колешь? Специально? Вон Надьке Поповой как аккуратно примеряла, а меня колешь. Как не родную!

Сердце Людмилы чуть не остановилось. Она закусила губу и продолжила работу. Через неделю платье готово было. Все село пришло посмотреть на Аленку. Ох и хороша была! Людмила с Михаилом стояли в толпе родителей и улыбались.

После выпускного молодежь из села разъехалась. Кто поступать, а кто и за длинным рублем подался. Алена скучала и смотрела в окно. Людмила никак не могла поверить, что дочь не захотела ехать учиться.

- Как же так, доченька? Ты же в техникум хотела поступать, легкой промышленности! –недоумевала мать.

- Вот еще! Чтобы как ты, на карачках ползать и людей иголками колоть? Нет уж, спасибо, насмотрелась. – фыркнула Алена. – И вообще, меня Толик Самсонов замуж зовет. Вот восемнадцати дождусь и выйду. Толик зарабатывает, на фуре в Польшу за яблоками гоняет. Поженимся, заберет меня в город.

Людмила задумалась. В город замуж хорошая идея. Да и Толик парень положительный, видный. Может выйдет замуж и за ум возьмется? Через год сыграли свадьбу. Красивая пара была. Людмила рыдала, собирая дочку в город. Как она там будет? Как устроится?

Новостей от Алены долго не было. Иногда заезжал Толик на фуре, по дороге в Польшу, привозил гостинцы, показывал фото. Рассказывал, что живут хорошо, подаренной бабушкой Толика квартире, Алена устроилась продавцом на рынке. Людмиле было спокойно. А потом разом пропал Толик, но полетели из города дурные вести. Говорили, что выгнал Толик Алену из квартиры, а куда и почему никто не знает. Людмила поплакала и мужа отправила в город, к зятю, поговорить. Вернулся Михаил чернее ночи. Всю правду раскрывать не хотел, обрисовал вкратце, что расстались они с Толиком и Алена с новым мужем живет. Людмила вздохнула, но что уж теперь делать.

А тут под новый год сюрприз! Дочка приехала! Людмила смотрела на нее и не узнавала. Какая она теперь городская, модная стала! Подарков привезла!

-Ой, доча! Красавица, королевна! – прослезилась Людмила.

Но надолго Алена в родном селе не задержалась. На Старый Новый год уехала. Людмила с гордостью показывала соседкам новенькую швейную машинку – дочин подарок. Долго после того визита они не виделись. И снова как ворона прокаркала, принесли соседи слухи: муж Алену бросил, по мужикам пошла.

Опять Михаил в город поехал. Но вернулся ни с чем. Не нашел дочь. Людмила места себе не находила, плакала, на мужа кричала, в милицию ходила, но заявление о пропаже человека у нее не приняли. Усталый участковый объяснил, что в город ехать надо, там заявление писать. Но писать не пришлось. Объявилась Алена у родителей, снова с сюрпризом.

- Что, мать? – желчно с порога заявила она. – Не нужна теперь такая дочь, а?

Алена стояла в дверях с огромным зеленеющим на пол лица синяком, без нескольких зубов, но с округлым животом, сиявшем в раме распахнутого пальто. На секунду Людмиле показалось, что это не она, не Алена, ее дочка стоит там, а та, другая, которую укрыла февральская метель много лет назад.

- Что ты, доченька?! Да как можно? – ужаснулась Людмила – Что ж ты в дверях-то стоишь?

Постепенно все утряслось, успокоилось, а летом Алена разродилась крепким черноволосым смуглым малышом, которого назвали в честь деда, Михаилом.

Людмила не могла нарадоваться внуку. Спокойный улыбающийся малыш примирил ненадолго Людмилу с мятущейся дочерью. Как только встал вопрос о том, чтоб Алене, прекратившей кормить сына грудью, выходить на работу, снова поднялась буря. Дочь категорически не хотела заниматься сыном и зарабатывать. Кроткая работящая Людмила не выдержала:

- Не могу я, не трехжильная я! Все на мне, и дом, и работа, и Мишка! У тебя совесть есть?

- Какая совесть? – наступала дочь – Вы мне всю жизнь испортили, дали за Толика, козла этого, замуж выйти, учиться не заставили. Плевать вам на меня, не мать как будто ты мне, а мачеха!

- Не мать я тебе! – выкрикнула Людмила, выронив тяжелый чайник из рук. - Не мать!!!

Оглушающая тишина заполнила уютный деревянный дом, помнивший ту, другую, не мать, убежавшую в метель с пачкой денег, подальше от своего свертка.

Вот они собрались тут, воедино, трое не матерей: Людмила, не бывшая родной матерью Алене, Алена, не хотевшая нагулянного от незнакомого южного парня сына, и она, маячившая призраком Любка, первейшая не мать, запустившая страшную череду поломок в цепочках человеческих душ, сердец, связей.

- Не может у меня детей быть. Купила я тебя у бабы одной. Любка Михнеева твоя настоящая мать. – и Людмила подняла с пола зеленый эмалированный чайник с бессильно вытекающей водой. Пустая, бессмысленная посудина, не сумевшая сохранить доверенное содержимое.

На утро Алена наскоро побросав вещи в чемодан и взяв под мышку орущего сына, уехала из села. На рваном сердце Людмилы не осталось места, куда бы можно было положить еще один шов, еще одну заплатку даже самой умелой швее. Через несколько месяцев заполошная соседка забарабанила в дверь.

- Людмила, Людмила!! Ты что, телевизор не смотришь? Там твою Алену показывают!!!

Эх, ее бы настойчивость в нужное русло повернуть! Написала Алена в передачу и те разыскали ее настоящую мать. С экрана подслеповато щурилась беззубая, обвисшая и полу лысая Любка, завывавшая на камеру:

- Уйиии, дочушка моя! Я ж искала тебя! Настеньку Михнееву искала. А тебя-то Аленой назвали! Я ж думала, помру, почки отказали, вот и отдала дочку в хорошие руки!

- Мама!!! Мамочка! Родная моя! – голосила свозь слезы Алена. – А имя я поменяю!

Людмилу увезли в райцентр на скорой. Любка теперь жила в соседнем районе, всего в пятидесяти с хвостиком километрах от дома Людмилы. Алена перебралась к ней.

Через полгода в дом оправившейся от инфаркта Людмилы постучали. Органы опеки разыскивали Алену, которая все еще была прописана у своей «ненастоящей» матери. Тогда- то и решила она ехать к Любке, хотя внутренне не могла даже думать о том, как смотреть на нее. И на дочь.

Разваливающийся домишко Любки нашли сразу. У входа, у собачей пустующей будки с проржавевшей цепью копошился грязный заросший малыш.

- Мишка?! – ахнула Людмила.

Муж, стоявший у машины, подбежал и подхватил ребенка, а Людмила решительно дернула ручку облезлой двери, державшейся на честном слове.

В доме было сумрачно, пахло плесенью и прогорклым маслом. На железной кровати у облупившейся, давно не беленой печки, валялась куча грязного тряпья. За столом, с остатками вчерашней пьянки восседала Любка, в распахнутом халате, надетом на голое тело и в одном мужском носке на старческой синей варикозной ноге. Она прищурилась и улыбнулась пришедшей.

- А, Мария, ты что ли? Мишкины деньги принесла? Давай, выкладывай, в магАзин почапаю. Валерка, старшенький мой, из тюрьмы вернулся, отметить надо.

Людмила молчала. Ровно как в ту самую ночь, когда рядом с ребенком снова стояли деньги.

- Ты свои деньги уже получила. - ответила Людмила, чувствуя, как язык высыхает во рту. – Или ты все-таки не за деньги мне дочь продала, а в хорошие руки пристроила? Помирать собралась от почек, гляжу до сих пор не померла!

- Людка? Ты? – удивилась хозяйка. – А чего приехала, за деньгами? Или за дочкой? Так это моя дочь, рОдная кровинушка! Поняла? Моя! Родная кровь!

- Дурная это кровь, поганая! – в сердцах плюнула Людмила.

Грязная куча тряпья на кровати зашевелилась, села на краешке и оказалась Аленой. Тем, что еще от нее осталось.

- Мама? Ты зачем?

Перед глазами Людмилы вновь стояла молодая Любка. Опухшая, беззубая, с торчащими грязными перьями на голове. Ее дочь, родная кровинушка. Дурная кровь.

Людмила почувствовала подступающую дурноту и вышла на улицу. Михаил стоял у колонки и старательно намывал лицо и руки маленького Мишки.

Сзади послышалось шарканье и запахло мочой вперемежку с чем- то омерзительно кислым. Рядом стояла Алена.

- Мама, Мишку забери. Он другой, не нашей крови. Отец его Али, араб, на доктора учился, умный очень.

Она стояла, бессмысленно раскачиваясь из стороны в сторону, направляя мутный взгляд то на мать, которая была ей не матерью, то на сына, которому матерью не была она.

Людмила закрыла рот обеими руками, словно боясь, что вот сейчас сама она, ее душа и вылетит оттуда.

- Ты только это, денег дай. Хоть сколько дай. Плохо мне, помру скоро, наверное, почки болят, кровью хожу – сказала Алена, нет, не Алена, Настя Михнеева, не ее дочь, а Любкина, чью кровь не смогла победить ни любовь, ни воспитание.

Староста не очень-то Тимофею обрадовался, но ключ от дедова дома отдал и наказал не буянить, не пить, к девкам и бабам не приставать. Пожевал губами, выложил на стол пачку чая, буханку хлеба, кусок сала, картошки немного и банку огурцов соленых. На вечер, поужинать. По-соседски, чем богаты. Попрощался и ушел. А Тимофей и тому рад. Не привык пановать, за все спасибо.

Обошел владение, дров наколол, печку затопил, полы помыл, вот и жить можно. Первая ночь на новом месте прошла спокойно. А наутро у дверей сюрприз обнаружил. Одноглазая кошка деда Степана вернулась. Тощая, облезлая, в чем только душа держится! Потерлась о Тимофеевы ноги и на дверь посмотрела просительно.

- Эх, ты, бедолага, - пожалел кошку Тимофей – заходи, погрейся, только вот покормить-то тебя нечем. Разве, что сало вот.

А кошке того и надо, в дом шмыгнула и к печке. Тимофей вернулся, нарезал сало кусочками поменьше и кошке на блюдечке поставил. Кошка в раз сало уплела, на печку запрыгнула и замурчала.

- Ну, оставайся, раз понравилось. Может мышей ловить будешь.

Сам Тимофей к старосте пошел, работы спросить, да продуктов в магазине прикупить. Староста с сомнением его выслушал, но работу решил дать, Тимофей столярному делу оказался крепко обучен. И дедову козу Глашку тоже вернул. Совестливый мужик был, да и Глашка та еще зараза оказалась, бодливая да кусачая. Избавился и сам рад.

Вернулся Тимофей в дом, а у забора баба Маня топчется.

- Здорово, сынок! Как на новом месте устроился? – елейно спросила она, буравя Тимофея взглядом

- Здравствуйте, бабушка! Неплохо. Вот, живностью обзавелся. Коза бодливая да кошка одноглазая. – усмехнулся Тимофей

- Ишь ты! Вернулась, паскуда! Это ж Степанова кошка. –ахнула бабка.

- Надо же! Ну и хорошо, кошка в доме к счастью! – сказал Тимофей, а коза незаметно подошла к бабке сзади и тяпнула за мягкое место

- Ах, ты ж, чума рогатая! - И бабка замахнулась на козу палкой.

Тимофей извинился и поскорей за калитку шмыгнул.

Все как-то само собой наладилось и работа, и хозяйство, и приятели хорошие появились. Прижился в Жерловке Тимофей. А чего б и не прижиться? Спокойный, не пьет, работа в руках у него горит, да и поможет всегда по-соседски. Впору бы невесту искать, девки на него заглядываться стали. Только с той поры спокойно спать Тимофею не приходилось. То вокруг дома кто-то ходить по ночам стал, то в окошки стучать, в трубу печную выть и стонать. Кошка спину изгибает, шерсть дыбом, по углам носится и шипит. Тимофей хотел на улицу выйти, посмотреть, кто там хулиганит, а кошка поперек него к двери прыг и не пускает. С утра баба Маня заявилась. У калитки стоит, в окна глядит, Тимофея зовет.

- Тимоша, выдь-ка, я тебе молочка принесла. Пусти на двор, занесу.

Тимофей в окошко высунулся:

- Спасибо, бабушка за заботу, а только не пью я молоко. Нельзя мне, аллергия.

На том и разошлись. Но баба Маня с того дня зачастила к Тимофею, все в дом рвется под разными предлогами.

Тимофей только и успевал от нее открещиваться.

В годовщину смерти деда Степана пошел Тимофей на кладбище, могилку прибрать да помин отнести. Хоть и не знал деда при жизни, а все ж родня, да и невольным наследником стал, надо память дедову уважить. А кошка одноглазая за ним на кладбище увязалась, вперед забежит, остановится, обернется на Тимофея и смотрит. За собой зовет. Тимофей кошке верит, за ней идет. Так и привела его кошка на дедову могилу. Тимофей траву повыдергал, все прибрал. Присел деда помянуть. А тут откуда не возьмись старичок дряхлый у ограды появился.

- Доброго дня, дедушка! – поздоровался Тимофей

- Здравствуй, сынок! У деда прибираешься? Хорошее дело. А знаешь ли ты, что дед колдуном был?

- Слышал такое, да не знаю, правда или нет. – пожал плечами Тимофей

- Правда, сынок, правда. Сильным колдуном был, после себя книгу оставил. Кто книгу ту найдет-великую силу обретет. Тоже колдуном станет и должен будет ту силу преумножить. – загадочно сообщил старичок

- Так наверняка нашли ту книгу, кому надо! Год со смерти деда уж прошел.

- Кабы нашли, к тебе по ночам гости непрошенные в том не ломились. Так- то, сынок! – хитро улыбнулся дед.

Тимофей внимательно посмотрел на старичка.

- Дед Степан? – наконец догадался он – Так что мне делать-то?

- Ты Дашку слушай, умная она. – кивнул дед на кошку. - А бабку Маньку ни на шаг в дом не пускай. Ведьма она! Возьми вот гвоздь, да вечерком ей в косяк вбей. Чтоб не повадно было. И так прям и скажи, дед Степан заповедал из дому нос не совать. Это она, поганая, за книгой охотится, по ночам тебя изводит. А в дом без приглашения ей дороги нет. Защита моя крепко стоит.

Так Тимофей и поступил. А как не поверить, когда такое вокруг творится? Улучил вечером, пока смеркалось момент, перелез через забор, да и вбил ржавый гвоздь в бабкин косяк.

В ту ночь Тимофей с Дашкой спокойно спали. На утро он на работу отправился, а к вечеру у дома бабки Мани скорая стояла. Инсульт разбил. Отошла она, правда, скоро, да вот ходить больше не смогла. Так и получилось, как дед Степан и говорил. Из дома ей теперь было не выйти. Сидела у окна и на улицу смотрела.

Подумал Тимофей, посмотрел на дела эти и решился. Посадил Дашку на стол, молока ей в блюдце налил и говорит:

- Давай, Дашка, дедову книгу искать. Не будет мне покоя.

Кошка молоко вылакала, со стола спрыгнула и к двери. Смотри на Тимофея, за собой зовет. Пришли в лес. Дашка уверенно прямо в чашу забежала. Остановилась у елки столетней, подождала Тимофея и наверх взобралась. Пришлось и ему на елку лезть. Не зря карабкался, да в смоле извозился. Там, наверху, в толстенных пушистых лапах пряталось надежно законопаченное дупло, а в нем на мшистой подушке, в промасленной тряпице она, колдовская книга, в кожаном переплете. Тимофей книгу за пазуху и обратно вниз полез. А из леса прямиком на кладбище. Дед Степан его уж поджидал.

- Ну, молодец, сынок, нашел книгу! А карга старая с носом осталась. При жизни она мне крови сколько попортила, покоя не давала, так даже после смерти достать пыталась.

- Дед Степан, возьми свою книгу. Не могу я, не по душе мне это. Простой я человек. Чтоб в плохие руки книга не попала, я ее тут, у тебя спрячу. – вздохнул Тимофей

- Точно подумал, сынок? Это ж какая сила! – прищурился дед.

- Точно. Я вот с Дашкой останусь, по-простому, по-человечески. – улыбнулся Тимофей.

- Ну, твоя воля, наследник. Раз от книги отказываешься, принимай другое наследство, живи по- человечески.

Тимофей закопал книгу поглубже в дедовой могиле, присыпал землей, дерн обратно пристроил, как и не было ничего.

Вернулся домой, а кошки нет. День нет, два нет. А на третий день постучалась в Тимофеев дом незнакомка с чемоданчиком. Красавица с толстой рыжеватой косой да только косенькая на один глаз.

- Мне дед Степан велел к тебе возвращаться. И приданое передал.

- Дашка??? – ошалел Тимофей.

А она уже в дом зашла и привычно к печке двинулась. Половицу приподняла, а там жестянка старинная, полна доверху золотых монет.

Женился Тимофей на рыженькой, сын Павлушка у них родился. Хозяйство крепкое, живут душа в душу. Приезжайте в Жерловку, сами убедитесь. Так и живут в старом доме на краю села, который с наличниками резными.

Вот оно какое, наследство деда Степана оказалось.

Я решил раздобыть у соседа культиватор и перекопать землю там, где нашел кота. Не самое хорошее место для посадки, сыровато и постоянно в тени, но для сарайчика под садовый инвентарь будет в самый раз. Земля там слежалась в твердый пласт и поросла красным мхом, но это от старого железа.

Сосед не появлялся, копать лопатой мне не хотелось, да и дел в новоприобретенном доме было полно. Вечерами на веранде было хорошо. Даже непривычно тихо для конца лета. Жена спросила, заметил ли я, что совсем не слышно собак. Куда пропали гавкучие деревенские собаки, которые истошно брешут за каждым забором, стоит лишь появиться в конце улицы? А собак действительно было не слышно.

На следующий день, в обед , в звонок на воротах позвонил мальчишка. Его коптер упал на нашем участке, и он просил разрешения поискать его. Мы вместе обошли участок, обтрясли все деревья и кусты. И тогда мне пришла идея заглянуть в тот самый уголок за домом. Коптер был там. Он застрял в горе металлолома. Арматура, проволока, старые оцинкованные лейки и радиатор. Что за черт? Мы отдали все сборщикам, я своими глазами видел. Мальчишка забрал коптер и ушел. Я позвал жену, которая варила варенье и была недовольна, что ее отрывают.

- Что за ерунда? – спросила она. – Все забрали пару недель назад. Я думаю, это сосед. Он мне сразу показался подозрительным. Нельзя быть таким радушным с незнакомыми людьми. С чего бы ему так радоваться нам? Он нас совсем не знает. Сваливает через забор нам свой хлам, думает, мы не заметим. Поговори с ним.

Легко сказать, поговори, когда он носа на дачу не кажет! Я решил оставить кучу в покое, пока не приедут сборщики. Через пару дней я снова загляну за дом. Куча подросла и странно уплотнилась. Она стала похожей на обмотанный проволокой футуристический арт-объект, где причудливо сочетались несочетаемые привычные вещи, образовывая странный, омерзительный, тревожный кокон, на который было неприятно смотреть, но и не смотреть было невозможно.

- Он больной. – сказала жена., заглянув за дом.

- Ты думаешь, это он? - с сомнением спросил я

- А кто еще? Его видели утром на дороге в поле. Только у него древний голубой Москвич во всем поселке. Поговори с ним.

Жена снова уехала в город. Я остался один. Вечером заглянула соседка, Елена Станиславовна или Вячеславовна, я не запомнил. Она искала кошку. Трехцветную, Маркизу, в красном ошейнике. Обещала вознаграждение. Я обещал поискать. Из вежливости. Идея подловить соседа и поговорить преследовала меня. Чего проще было бы зайти к нему на участок, но мешал трехметровый забор. Поэтому я просто подошел к калитке и оставил в щели записку. Утром записка была на месте. Значит соседа не было. Или он хитрил и специально не взял записку.

За домом тем временем куча хлама доросла до окна второго этажа. Это было окно второго санузла, которым мы не пользовались. Внутри, в комке из проволоки я разглядел крупные металлические части голубого цвета, сложенные на манер шалаша. Близко подходить не хотелось. Я поднялся на второй этаж и посмотрел через окно санузла вниз. Могу поклясться, что это были дверцы от Москвича. Вина соседа стала очевидной. Для надежности я проверил записку, которую оставлял в калитке. Записки не было.

Жена не возвращалась, на телефон не отвечала. Было бы хорошим сюрпризом для нее поймать соседа с поличным и заставить разобрать эту его инсталляцию. Дождался вечера и засел в санузле с фонарем и камерой. В соседском доме было темно, он не подавал признаков жизни. Я просидел у окна до двух часов ночи в полнейшей тишине и темноте. Сосед не появился. Я поставил камеру в режим съемки и уснул.

Утром на записи не было ничего подозрительного. Куча хлама тоже не изменилась. Мне пришла идея все-таки перелезть через забор, пробраться к дому соседа и заглянуть в окно. Самым огражденным от чужих глаз местом было как раз у кучи металлического хлама. Было омерзительно касаться его, но я дождался сумерек, поставил лестницу и перелез через забор, затянув лестницу за собой.

На соседском участке было неухоженно. Трава давно не стриглась. Ягоды смородины и малины осыпались на землю и гнили прямо под кустами. Непохоже было, чтобы кто-то жил тут последние несколько недель. Я подошел к дому и увидел стоявший в раскрытом гараже разобранный Москвич. Вернее, то, что от него осталось. Дверь в дом была приоткрыта, и я вошел. Я до сих пор не понимаю, как я решился на это. В доме пахло. Странно, ново и необъяснимо. Это было ни на что непохоже. Пахло железом, ржавчиной, сыростью, плесенью, разложением и чем-то сильным, медицинским, йодным. Все внутри было опутано проволокой. Тонкой, похожей на леску, толстой, как в электрических кабелях. Проволока была смотана в разной плотности комки, которые висели с потолка или были накрепко примотаны к стенам.

Он точно был болен. Без сомнения. Такое сделать нормальный человек не может. Как я ошибался. Под ногами что-то хрустнуло. Я наклонился, чтобы рассмотреть. Это был маленький красный кошачий ошейник с бубенчиком. В ближайшем комке проволоки застряло что-то, что показалось мне знакомым. Эта была та самая колючая палка, которую я достал из тела кота. Я потянул за нее и из размотавшегося клубка вывалилось тело соседа. Серое, вялое и воняющее йодом. Я зарыл рот рукой и высочил из дома. Приставил лестницу и трясущимися ногами попытался забраться. Лестница зашаталась, и я упал на своей стороне забора, прямо в омерзительный кокон.

Чем больше я дергался и силился вылезти, тем глубже проваливался и застревал. Наконец я повис в полуметре от земли, практически вниз головой. Как муха в паутине. И тут мне все стало ясно. Проволока-это паутина, комки из нее в доме-запасы с телами жертв. Вот куда пропали собаки, трехцветная кошка, сосед. А эта мерзкая конструкция на моем участке – гнездо! Этой твари явно нужно железо. Оно перерабатывает железо. И пьет кровь. В ней же есть железо. Эта пакость точно не с нашей планеты. Она не может быть с нашей планеты!! Господи, только бы жена вернулась сейчас! Только бы она вернулась быстрее, чем эта тварь. К дому подъехала машина жены, тарахтя дизельным двигателем как трактор и начали подниматься ворота гаража, а я заорал из всех сил.

Дома мы сожгли. И свой, и соседский. Пожар разгорелся быстро, и никто не понял, что произошло. Позже, на завалах ничего подозрительного не обнаружили. Где пряталась эта тварь, как она выглядела, я так и не узнал. Хотя, наверное, и не хотел бы узнать. Воображение предлагало мне разные варианты, но само осознание того, что оно спокойно справилось со взрослым мужиком, закутав его, как котенка в проволочный кокон, вселяло такой леденящий ужас, что я моментально переключался на мысли о чем-то другом. Откуда к нам прибыло то существо, каким образом, все эти вопросы остались без ответа. В одном я уверен точно – оно не с нашей планеты.

- Котов своих, говорит, больше меня любишь! Лезут везде, шерсть от них, опилки из лотка на ногах разносят. На болячки их отпуск в Турции потратила. Не могу так больше, говорит. Живи, как старая дура, со своими котами. Вещи собрал и ушел! К маме! – И Наталья снова заревела.

- А ты что это, в самом деле так котов своих любишь? – заинтересовалась Валентина Михайловна.

- Люблю. А как не любить? Персик старенький, он у меня еще со студенческих времен жил, Пират без лапки, на помойке подобрала, а Елисея в парке примерзшего к льдине в пруду нашла, отогрела. А он котов не любит. И собак тооооже. - заплакала Наталья.

- Вот козел! – еще раз подтвердила Валентина Михайловна, души не чаявшая в своих двух йоркширских терьерах, Барсике и Баксике. – Вот и тем более, не реви. Свалил и не жалко. С мужиком хорошо должно быть, плохо мы и сами сможем! Кто сказал, знаешь? Мэрилин Монро! А уж ей-то видней было. На вот, съешь гематоген.

Она открыла ящик, достала батончик и сунула Наталье, попутно вытирая ей сопли.

А тем временем на Натальиной кухне шло заседание воинского совета. Сидя на подоконнике, председательствовал Персик, будучи главкотом, как старший по возрасту. Вопреки ожиданиям, был он не рыжим и не персиковым, а белоснежным котищей персидской породы.

- Ну, мужики, хоть и с трудом, а мы победили. Три года ушло на изгнание этого, стесняюсь сказать, звездораса. Ты, Пират, молодец, хорошо придумал его ноут обоссать. Даже если и починят, то запах долго не выветрится. – заявил он

Полосатый Пират важно согласился с кухонного стола:

- Я считаю, Перс Тамерланович, что это целиком твоя заслуга. Так шерстить его шмотки никто не смог. Я б облысел уже, наверное, от таких атак.

Персик кивнул:

- Да, мой скромный вклад тоже помог общему делу, но особо отличился наш террорист-диверсант. – и он кивнул в сторону раковины, где в охотничьей выжидательной позе притаился худой, непонятной бежевой расцветки кот, в роду которого определенно были тайские кошки и оставили ему наследственную темную маску на мордочке и голубые глаза, которые безбожно косили. Он завертелся по сторонам в поисках того самого террориста:

-Кто? Где? Где он?

- Успокойся, Елисей. Это он про тебя. - пояснил Пират.

- Аааа, нормально. - и потомок гордых храмовых котов спокойно уселся в раковине.

Персик с подоконника продолжил:

- Но главное в другом. Все это нам удалось, потому что мы действовали вместе!

В раковине активизировался Елисей, смахнув лапой невидимую каплю с крана:

- Да, да, потому что мы-банда!

- Все-таки здорово его тогда приморозило. – сказал Пират, облизывая переднюю культяшку. – Отмороженный, как есть.

- Пират! - укорил его Персик. – У каждого - свои недостатки! Продолжу. Я считаю, что мы все должны работать во благо нашей спасительницы, кормилицы, пузочесательницы. Мы без Натальи пропадем! Согласны?

Оба слушателя кивнули.

- А поэтому предлагаю порадовать ее. План я составил. Но действовать нужно чисто и аккуратно. Готовы?

- Да какие вопрос, Перс Тамерланович, как пионеры, всегда готовы! – абсолютно уверенный в своих силах заявил Пират

- Да, да, готовы!! А на что? – радостно подтвердил Елисей

Персик запрыгнул на кухонный стол и Большой кошачий план пришел в действие.

Через пару недель Наталья успокоилась и даже начала находить в жизни без мужа некоторые плюсы. Теперь она могла спокойно засыпать в тишине и темноте, без мелькания света и стрельбы из телевизора, не надо было готовить литры борщей, заготавливать на неделю вперед пельмени, котлеты и прочие мясные заготовки. В квартире стало чисто, не валялись фантики от конфет, носки, а зарядка от телефона не терялась по сто раз на дню. Как оказалось, вовсе не коты были виной этим странным и неприятным событиям.

К середине февраля Наталья, вернувшись с работы, обнаружила на кухонном столе подарочный сертификат в СПА-салон. Даже дата была проставлена

Она решила, что муж пытается помириться. Но звонить ему не стала, а просто пошла в назначенный день на процедуры. День прошел роскошно, Наталья сияла телом и душой. А на обратном пути купила любимцам куриных грудок, чтобы тоже порадовались.

- Я ж говорил, дело хорошее. Наташа довольна и нам плюс. – говорил собратьям Пират, уплетая грудку.

- Ты лучше расскажи, как ты сертификат такой дорогой выцепил? – спросил Персик

- Это была целая тактическая операция. Две недели терся у салона, под самый праздник как знал, что пойдут покупать. Вот у тетки одной и вытащил из сумки, когда она в машину садилась. У нее там много было, небось и не заметила. - довольный собой сообщил Пират

- Да! Да! Массаж хорошо. Пузочес. – подтвердил Елисей, который не жевал грудку, а лизал.

Подошедшая Наталья отобрала у Елисея грудку, нарезала на мелкие кусочки и заложила по штучке их Елисею в рот.

- Эх, ну почему ты такой дурачок? – спросила она, погладив его по спине - Вон Персик с Пиратом все съели, а ты? Это еда, корм, понимаешь? Надо есть, а не лизать.

- Да, да, еда! Клади еще! – сообщил довольный Елисей.

Больше подарков не наблюдалось, муж на связь не выходил, Наталья потихоньку пришла в себя и радовалась жизни. Коты продолжали свои вылазки через форточку. Квартира находилась на втором этаже, перед окном рос раскидистый клен, форточка была открыта, а дурацкую сетку Персик давно аккуратно вскрыл сбоку, чтобы Наталья не догадалась и не перекрыла им дорогу в большой мир навсегда. Утром 8 марта Наталья обнаружила на кухонном столе на том же самом месте, где раньше нашла сертификат, роскошное золотое кольцо с большой кошачьей головой с голубыми камнями вместо глаз в окружении определенно бриллиантов. Оно лежало прямо в центре стола, без упаковки и записки, и Наталья могла поклясться, что вечером никто не заходил в квартиру. Откуда оно могло взяться? Она решилась и набрала номер мужа. Ответила незнакомая женщина, которая со словами: «Твоя бывшая звонит» передала ему телефон. Наталья смутилась и не стала разговаривать. Значит не муж. Не бывший. И тут ей стало страшно. Кто-то чужой имеет доступ в ее квартиру. Она вызвала слесаря и поменяла замки. Так невесело прошел Международный женский день.

Кошачий совет был эмоционально напряженным.

- Елисей, зачем ты это кольцо взял? – укорил его Пират. – Перс Тамерланович, говорил, что не надо его посылать, он дурной.

- Да, с кольцом прокол вышел. – подтвердил задумчиво Персик – Зачем ты его принес, Елисей?

- Какое кольцо? Где? Кто принес? – завертел головой по сторонам Елисей.

- Вот это кольцо. – и Персик строго указал лапой на бокал в застекленном кухонном шкафу, где лежал кошачьеголовый перстень.

- Это? Мама! Красииивая! – довольный собой сообщил Елисей, скосил и без того косые глаза к переносице и потер лапой нос.

- Ясно, бесполезно с ним говорить. Не добьемся. Это я, дурак старый, во всем виноват. И вас втянул в это. Вы могли пострадать и Наташа тоже. Сворачиваем операцию. Больше никаких подарков. – Персик спрыгнул со стола и грустно поплелся в ванную.

На следующий день Наталья зареванная позвонила Валентине Михайловне и сказала, что на работу не выйдет, потому что пропал Персик.

- Утром поесть не вышел, я зову – не идет. Я его везде искала, нигде нет. А потом в форточке, в сетке дыру нашла. – рыдала Наталья в трубку

- Да не реви ты, искать надо, объявления клеить. В соцсетях размещать. – командным басом сообщила Валентина Ивановна. – Выйду сегодня за тебя, будь спокойна.

Форточка была закрыта навсегда. Наталья распечатала целую кучу объявлений и отправилась на поиски.

На кухне рядышком сидели Пират и Елисей.

- Эх, расстроился Перс Тамерланыч, наверное помирать пошел. Семнадцать годков уж ему, два раза Наташа его с того света вытаскивала. И не сказал ничего…– вздохнул Пират

- Найдется. Мы же банда? – спросил Елисей, обвивая Пирата длинным и тонким хвостом.

Наташа ходила по дворам, заглядывала в подвалы, звала, кыс-кыскала. Бесполезно. К вечеру она вернулась домой и там уже поняла, что забыла дома телефон, который лежал на столе и разрывался от непринятых звонков с одного и того же номера. Наташа перезвонила.

- Здравствуйте! Как хорошо, что вы позвонили! А уж думал, что объявления-это спам. Меня Владимир зовут, я нашел вашего кота.

Это было самое лучшее, что могла услышать Наталья. Через пятнадцать минут Владимир, который жил в соседнем доме принес живого, невредимого хоть и изрядно грязного Персика:

- Вы понимаете, собрался ехать на работу, а он у машины моей сидит и не отходит. Не мог его не забрать. У меня у самого питомец, Рамзес. Рыжий такой, вид разбойничий, но в остальном приличный, воспитанный.

Спустя полгода в Натальину кухню аккуратно запустили знакомится новенького. Владимир переживал, как примут?

Персик сидел на подоконнике, в раковине притаился Елисей, а на диване разлегся Пират. Рамзес, прижимая уши, прошел на середину кухни и уселся.

- Ну, здорово, мужики. Перс Тамерланович, мое почтение!

- Здравствуй, Рамзес, спасибо, что радушно принял в трудную минуту. – солидно поблагодарил Персик. Он помнил, как тепло отнесся к нему Рамзес, когда Владимир принес его, отчаявшегося, считавшего себя предателем и собиравшегося умирать на улице, в свою квартиру. Чего повидавший на своем веку Персик не ожидал от .... чихуахуа.

- Спокойно, мужики, всё нормально, Размес свой, прошу любить и жаловать. Почти как кот, только меньше. Я так понимаю, наши решили жить вместе. Наталья женщина святая, Владимир хороший человек, а стало быть, у нас нет причины между собой собачится. Так? – подытожил Персик.

Елисей выпрыгнул на центр кухни по красивой дуге и потерся головой о Рамзесово ухо:

- Потому что мы-банда? Да?