Роберт Хайнлайн – один из величайших американских писателей-фантастов. Его произведения пользуются бешеной популярностью по всему миру. Больше всего мне импонирует раннее творчество фантаста. Например, ещё в юности я прочитал роман «Звездный десант», который произвел на меня глубочайшее впечатление. Хочу в скором времени перечитать и сравнить с ранним впечатлением. По жанру «Туннель в небе» можно отнести к космическим робинзонадам, которые я очень полюбил после «Поселка» Кира Булычева.
По сюжету группа юношей и девушек проходит экзамен по выживанию на неизвестной планете. Испытуемым можно взять с собой любое снаряжение, которое они могут с собой унести. На экзамене нередки несчастные случаи, т.к. условия иных планет зачастую заметно отличаются от земных. По истечение нескольких дней на планете открывается портал, через которые ребята смогут вернуться домой. Однако по неизвестной причине возвращение домой откладывается на неопределенный срок, и участники экзамена остаются один на один с опасной планетой. Вскоре они приходят к выводу, что выжить в одиночку практически невозможно, и начинают обустраивать собственную колонию.
Главный герой, Родерик (Род) Уокер, с самого детства мечтал работать во Внеземелье. Условием для этого является прохождение экзамена по выживанию, на который он и соглашается перед окончанием школы. Родители были против, на что имелись свои причины, а вот сестра – разведчик из корпуса амазонок – поддержала и даже дала массу полезных советов. Советы сестры были необычными, но очень помогли Роду в первые дни на неизвестной планете. Например, он не взял с собой никакой брони, а из оружия имел при себе лишь пару ножей, т.к. оружие даёт иллюзорное чувство защищённости, которое может сыграть злую шутку при встрече с инопланетным монстром. Так и оказалось – первыми погибли ребята, обвешанные с ног до головы современными пушками. Род по характеру – мечтатель и мыслитель. Его принципы не пошатнулись даже в самых суровых испытаниях. Но при этом он – не избранный супермен, чем грешат многие романы современного young adult. Ему и выборы предстоит проиграть, и снаряжение потерять в самом начале по неосторожности, и в драке он был бит неоднократно. Это придает персонажу большую глубину и реалистичность. Род никогда не стремился к лидерству, хотя и не отказывался от него при необходимости ради блага других. Он окружил себя несколькими верными друзьями, находя в них поддержку и вдохновение. Прочие персонажи проработаны меньше, но в той степени, чтобы быть достоверными при небольшом объеме романа.
Мне было интересно наблюдать, как ребята строят свое общество, придумывают законы и правила, распределяют обязанности. Не обошлось и без политических интриг. Планета, на которую попали участники экзамена, во многом похожа на Землю, поэтому выживание не было очень сложным. Они не потеряли своей цивилизованности, как например в романе Уильяма Голдинга «Повелитель мух». Причиной этому служит и более старший возраст героев. Тем не менее в романе было достаточно опасных моментов, во время которых многие проявили свои истинные качества характера. Было место даже для героического самопожертвования. Роман отличается большой динамикой на всем своем протяжении, повествование не провисает. За счёт лёгкого яркого языка роман читается довольно быстро, а небольшой объём не даёт заскучать. Этим фантастика ХХ века приятно отличается от современных произведений объемом в 800-1000 страниц. При небольшом размере романа в нем, тем не менее, немало сюжетных поворотов, которые смогли меня приятно удивить.
Роман Хайнлайна получился очень «американским», как и многие произведения фантастов того времени. Через страницы книги «красной нитью» тянется американская мечта о победоносной колонизации других планет. Однако, на мой взгляд, в «Туннеле в небе» это смотрится гармонично.
Интересной особенностью романа является способ путешествия на другие планеты. Космические корабли путешествуют слишком медленно, да и строить их дорого и долго, а Земля страдает от перенаселения. Поэтому перемещение происходит через межпространственные туннели, которые способны мгновенно переместить большие группы людей. В романе есть сцена, где главный герой наблюдает перемещение нескольких тысяч человек из азиатского региона, который больше всего страдает от перенаселения. Интересно то, что будущие колонисты пользуются самыми простыми средствами, которые использовались ещё при колонизации Америки, т.к. доступ к современной технике на далёких планетах весьма ограничен.
Часто роман относят к подростковой литературе, ныне именуемой young adult, т.к. подавляющее большинство персонажей достаточно юны. С этим я согласен лишь отчасти. В «Туннеле в небе» нет везучего и всесильного, но всеми непонятого главного героя. Нет ярко выраженной любовной линии и связанных с ней подростковых страданий. Это достаточно взрослое произведение, которое тем не менее будет интересно и начинающим читателям.
Итог: Роман мне однозначно понравился. Возможно, он и не лучший в творчестве Хайнлайна, не изобилует глубокими мыслями и философией. Зато он яркий и динамичный, качественно и логично написан. Несмотря на небольшой объем, книга ощущается цельной и законченной. Развязка логична и даже оптимистична. Этому могут только позавидовать многие современные писатели. В романе нет жестокого кровавого реализма, но тем не менее он полностью правдоподобен. Можно рекомендовать для первого знакомства с творчеством Роберта Хайнлайна.
С.В.Голд, переводчик, исследователь и знаток творчества Роберта Хайнлайна, был привлечён издательством «Азбука» к работе над очередным собранием сочинений фантаста - и это было самым верным решением!
Роберт Хайнлайн и его пёс Никси. Середина 1930-х
На данный момент с/с от «Азбуки» является самым лучшим из существующих на русском языке (несмотря на то, что официально таковым не анонсировалось, и выпущено на рынок как линейка книг автора в серии «Звёзды мировой фантастики»), в первую очередь именно из-за работы специалиста, а не «сессионного» переводчика. К сожалению, его привлекли к работе не сразу, а уже после выхода нескольких томов, что несколько портит новый хайнлайновский Канон (а в дальнейшем, думаю, именно эти переводы будут считаться каноническими), но не делает хуже.
После такого предисловия предлагаю вам прочесть статью С.В.Голда, в которой он занимательно рассказывает историю появления, исчезновения, счастливого нахождения и публикации долгое время неизвестного (его не считали утерянным, никто ПРОСТО НЕ ЗНАЛ о его существовании) дебютного романа классика американской фантастики. В соответствующем томике упомянутого мною собрания эта статья и была опубликована. А пройдя по ссылке выше, в ЖЖ автора статьи вы сможете прочесть ещё много интересного.
История писательского дебюта Роберта Хайнлайна, в которой он польстился на призовые пятьдесят баксов за короткий рассказ для «Thrilling Wonder Stories» и за четыре дня настучал на машинке «Линию жизни», известна всем. Сам Хайнлайн и его жена Вирджиния не раз рассказывали ее по разным поводам. Долгое время она устраивала большинство читателей (кроме тех, которые задумались, откуда у Хайнлайна под рукой оказалась пишущая машинка) — ведь это была волнующая история успеха «с первого выстрела сразу в яблочко». Читатели любят такие истории: «Сукин сын, ему просто повезло, я бы тоже так смог!» — говорят для себя читатели, и это примиряет их с жизнью, и это усиливает их симпатию к автору, ведь он такой же парень из толпы, и это согревает их душу. Куда менее охотно читатели переваривают истории о долгом и мучительном пути проб и ошибок, попыток и неудач, о том, как оттачивался язык и нарабатывался стиль, о длинной череде издательских отказов и собственных разочарований. Читать такие истории скучно, потому что долгая стрельба в «молоко» мало способна поразить чье-либо воображение.
Разумеется, официальная история писательского дебюта Роберта Хайнлайна, начинавшаяся с «Линии жизни», была всего лишь мифом, аккуратно выстроенным опытным специалистом своего дела. Несколько лет своей жизни Хайнлайн занимался политической пропагандой и мастерски научился играть контекстом, при этом не играя словами. Если присмотреться внимательно, в том, что рассказывал Боб, нет ни слова неправды. Но нет и всей правды. В действительности свое первое художественное произведение Хайнлайн написал намного раньше. И для многих стало неожиданностью, когда в 2004 году в издательстве «Scribner’s» (!) вышел роман «Нам, живущим», датированный 1938 годом.
И разумеется, этот роман, как и «Линия жизни», не был писательским дебютом Роберта Хайнлайна. История становления Хайнлайна-писателя никак не похожа на захватывающий рассказ о попадании в «яблочко» с первого выстрела, на самом деле это еще одна скучная история про долгую стрельбу в «молоко».
Энсин Роберт Хайнлайн, 1930-е
Начинал юный Бобби с драматургии — одним из развлечений детей в начале XX века были театральные постановки по собственным сюжетам. (Я смутно припоминаю, что в середине XX века дети продолжали этим заниматься, правда мы не брали по 2 цента за вход.) Из официальной биографии, написанной Паттерсоном, может сложиться впечатление, что его литературные амбиции в школе ограничивались написанием обязательных эссе и сочинений. Думаю, это не соответствует действительности: при том количестве книг, которое читал Бобби, и его темпераменте, я уверен, в прошлом осталась как минимум тетрадка стихов и один неоконченный мистический или приключенческий роман. Во время обучения в Академии ВМФ в Аннаполисе Хайнлайн эпизодически принимал какое-то участие в выпуске местной многотиражки «Lucky Bag», но единственный достоверный след такого участия он оставил как художник. Во время последующей службы на авианосце «Лексингтон» Боб также был вовлечен в культурную жизнь на корабле и вне его. К сожалению, переписка Хайнлайна, охватывающая период первого его брака, практически полностью уничтожена, и мы можем только гадать, сколько проб пера он произвел в это время. Тотальной зачистки избежал только небольшой (2540 слов) приключенческий рассказ «Week-End Watch», который был напечатан в «Lexington Newsletter» в 1930 году и оказался вне досягаемости автора. По отзывам Билла Паттерсона, рассказ был ужасен. Он был написан на конкурс, но призового места не занял. Думаю, это что-то значило для будущего гранд-мастера — он оказался в хвосте даже в таком узком кругу претендентов, как офицеры военного корабля. Это был хороший щелчок по носу.
Выход в отставку в 1934 году и второй брак ознаменовали начало более плодотворного творческого периода в жизни Хайнлайна, впрочем начало это наполнено отнюдь не беллетристикой, а в основном публицистикой. Политическая карьера Боба свела его в штабе Демократической партии с Эптоном Синклером, и Боб по макушку погрузился в синклеровский проект EPIC («End Poverty In California» — «Конец бедности в Калифорнии»). Он принимал участие (больше в качестве редактора, чем автора) в «EPIC News» и постоянно писал — прокламации, листовки, заявления в прессу, речи для митингов и тому подобное. Думаю, это пошло на пользу. Хайнлайн-публицист отточил свой, простой и понятный, стиль и умение ясно излагать мысли. Мы можем увидеть следы этой публицистической закалки в романах 1950-х годов, где предложения в абзаце связывает друг с другом четкая логическая последовательность, где последующая мысль непременно вытекает из предыдущей (отечественные переводчики часто рушили всю эту красоту, меняя местами предложения в стремлении к «стилистическим улучшениям»). И снова приходится сожалеть, что большая часть архива Хайнлайна, относящаяся к периоду второго брака, также была уничтожена. Думаю, вместе с прочими бумагами мы лишились парочки порнографических рассказов, которые Боб и Леслин сочиняли «ради эксперимента», и кто знает, от каких еще неожиданных открытий мы оказались избавлены.
Проигранные в августе 1938 года выборы в госассамблею 59-го округа вывели Хайнлайна из политики. Демократическая партия сворачивала «эпический» проект, а заниматься политикой ради политики он не хотел — ему нужны были реальные дела с реальной отдачей. Но и отходить вот так сразу от политики и подыскивать «честную работу» он тоже не хотел. Великая депрессия бушевала девятый год, и, естественно, в прессе активно обсуждались различные экономические модели. Теория «социального кредита» британского монетариста Клиффорда Дугласа привлекла Хайнлайна идеей гарантированного прожиточного минимума. Это был базис, оттолкнувшись от которого можно было построить совершенно новое общество — общество спокойных, обеспеченных людей. Политические и экономические книги выходили одна за другой — почему бы не написать свою? Но это должна была быть художественная книга: по выражению Спайдера Робинсона, Хайнлайн «решил замаскировать несколько лекций под фантастику исключительно для того, чтобы донести их до внимания тех людей, которые никогда не согласятся добровольно слушать подобные лекции». Он хотел увидеть (и показать) результаты применения идеи социального кредита — сыграть на контрасте с творящимся вокруг кошмаром и изобразить свершившуюся Утопию. Естественно, это должна была быть фантастическая книга. И Хайнлайн считал, что ему есть чем ее наполнить. Будучи жадным читателем фантастики, он постоянно генерировал различные идеи, которые записывал на клочках бумаги и складывал в папку, — этих идей у него был целый ворох, и он нет-нет да и подумывал превратить их в какой-нибудь фантастический рассказ. Посредственный уровень палп-фикшн с неизбежностью превращал читателей в писателей — молодые люди с самым минимальным творческим потенциалом рано или поздно говорили себе: «Черт, а ведь и я так могу». Хайнлайн, отполировавший за последние годы свой стиль в публицистике, полагал, что у него есть хорошая фора для старта. Но до сих пор он, по-видимому, не решался превратить одну из своих идей в фантастический рассказ. Всегда были другие дела, а писательство в палп-журналы, как ни крути, было чем-то несерьезным. Книги по политэкономии были и престижным, и одновременно солидным бизнесом, и Хайнлайн долгие годы присматривался к нему, пытаясь найти точку входа. (Эти мысли не оставляли его, даже когда он плотно связался с научной фантастикой и сотрудничал с Джоном Кэмпбеллом; рассматривая ранние годы становления Хайнлайна-писателя, следует помнить о том, что он долгое время отнюдь не считал беллетристику своим призванием и лелеял в глубине души более респектабельные планы.)
Для своего политэкономического фантастического романа Хайнлайн позаимствовал классический шаблон, принятый в утопических произведениях, его ввел в обиход одновременно с понятием «утопия» еще Платон: это диалоговая форма, в которой один из собеседников спрашивает, а второй объясняет. Подобными лекциями битком набиты все утопические романы, и в их бесконечных диалогах (по факту монологах) тонут любые намеки на литературу. Впрочем, во времена юности Хайнлайна (сто лет назад) этот момент мало кого смущал, и слово «гетто» еще не вошло в обиход. Более того, книги Уэллса и Беллами все еще были актуальным чтением, и не только благодаря синтезу утопии с авантюрным сюжетом. Что отличает Хайнлайна от многих утопистов, так это использованный в литературе метод научного мышления. Хайнлайн не просто иллюстрирует успех применения идеи социального кредита, он конструирует мир, который благодаря этому возник. Естественно, он щедро внедряет в него свои любимые игрушки, но он стремится сделать картину органичной и непротиворечивой. Многие его коллеги ограничивались тем, что вставляли в телегу паровой двигатель, предоставляя обществу наслаждаться результатом. Хайнлайн же шел дальше — он пытался понять, к чему может прийти общество с гарантированным прожиточным минимумом, ничего по возможности не декларируя на пустом месте.
В качестве заголовка Хайнлайн взял слова из Геттисбергского послания Линкольна, посвященного павшим в гражданской войне. В ней Линкольн говорит о том, что дело павших будет продолжено нами, живыми. А подзаголовок «комедия нравов» появился в подражание к «Сказаниям о Мануэле» Джеймса Брэнча Кейбелла. Именно культурный шок героя от столкновения с будущим стал второй основной темой романа. Сюжет романа, несомненно, был плодом совместного творчества Боба и его второй жены Леслин. Возможно, именно в этот момент возникла форма «мозгового штурма», в которую затем пришлось вписываться Вирджинии Хайнлайн. Леслин анализировала и принимала или отвергала идеи Боба, в вопросах гуманитарной сферы она была на голову выше своего мужа и в те годы отличалась оригинальным и живым умом. Возможно, Боб именно поэтому в качестве прототипа главной героини взял не Леслин, а знакомую еще со школы танцовщицу «экзотических танцев», которая выступала под псевдонимом Салли Рэнд.
С середины ноября 1938 года до Рождества Хайнлайн работал над романом — а потом весь январь 1939 года исправлял ошибки [Лео Стовер, впрочем, придерживался мнения, что роман был написан на два года раньше, в 1937 г. При этом Стовер общался с Хайнлайном напрямую, тогда как Билл Паттерсон имел дело с данными из вторых рук. Но Билл имел дело с огромным количеством свидетельств и документов. Решать, кто из них прав, — свободный выбор читателя. — Примеч. С. В. Голд.]. Фактически он научился печатать слепым методом, пока правил черновик.
Первой целью новоиспеченного писателя-фантаста было издательство «Macmillan». Несмотря на постоянное чтение палп-фикшн, он практически ничего не знал об издательском бизнесе. Знал только, что рукописи в издательствах рассматривают пару месяцев. Отправив рукопись по почте, Хайнлайн, несомненно, почувствовал некоторое облегчение или даже эйфорию от факта завершения большой работы. Он вернулся к папке, в которой хранил записочки с идеями, и начал пересматривать их и генерировать новые. К 1 апреля он внезапно увидел проекцию человека во времени, как длинного червя, имеющего конец и начало. Тогда он сел за машинку и написал «Линию жизни». 19 апреля пришел отзыв из «Astounding» от Джона Кэмпбелла-младшего. Кэмпбелл покупал рассказ. 24 апреля прислали чек. Отказ из «Macmillan» пришел позже. Но его получил уже совсем другой Хайнлайн — не тот желторотый новичок, что отправлял по почте неуклюжую рукопись своего первого романа.
Роберт Хайнлайн и его жена Вирджиния
Хайнлайн отправил рукопись в «Random House», затем в «Henry Holt & Company» и даже в Канадский союз социального кредита, предлагая «Нам, живущим» в качестве пропагандистской литературы (нисколько не покривив при этом душой). Ему пришлось пережить длинную череду отказов. А по ходу дела он отщипывал из картины вселенной «Живущих» отдельные кусочки и превращал их в отдельные рассказы. Так возникли его первые рассказы и повести: «Неудачник», «Да будет свет», «Если это будет продолжаться» и так далее. Неудивительно, что эти произведения позднее оказались в диаграмме «История будущего», — ведь они все произошли из одного источника, да и сама история будущего возникла из исторического экскурса в 4-й главе романа.
В начале 1940-х роман оказался у Кэмпбелла. Джон предложил полностью переработать текст: выбросить нудизм и свободную любовь, выкинуть политико-экономическую основу романа и заменить ее на техническую революцию. После войны роман какое-то время полежал у Хаббарда — друзья договорились о том, что Хаббард перепишет текст, сделав из него коммерческий роман, а гонорар они поделят пополам. Соглашение было подписано 18 декабря 1945 года. Но Хаббард практически тут же бросил этот проект.
По-видимому, это была последняя попытка. Рукопись упокоилась в архиве писателя. Видимо, Хайнлайн понял, что она стремительно превращается в анахронизм.
Первое издание романа
В 1987 году рукопись романа и все черновые материалы к нему были уничтожены. Хайнлайны переезжали в Кармель, поближе к больнице, и в новом доме не было места для архива. Джинни посчитала, что публикация такого романа не принесет ничего хорошего в плане репутации. Хайнлайн согласился, и «Нам, живущим» закончил свою жизнь в шведском камине в гостиной их старого дома. Как выяснилось много лет спустя, одна из копий рукописи, которую Хайнлайн посылал своему другу Кэлу Лэнингу, сохранилась. Лео Стовер, собирая материалы для биографии Хайнлайна, посетил Лэнинга, и тот передал ему всю полувековую переписку друзей и рукопись неопубликованного романа. Стовер сделал фотокопию и поручил своему студенту Майклу Хантеру изучить текст в качестве лабораторной работы. Затем Вирджиния рассорилась с Лео, и биография Хайнлайна так и осталась незавершенной. Ее черновик просматривал новый биограф писателя, Билл Паттерсон, а затем, в 2002 году, еще один исследователь Хайнлайна, Роберт Джеймс. Джеймс обратил внимание на то, что Стовер упоминал рукопись, которую реально держал в руках. Это было открытие — навеки исчезнувший роман, похоже, мог быть вновь обретен! Но найти экземпляр Лэнинга Джеймсу не удалось. В конце концов, он обратился к бывшему студенту Стовера, Майклу Хантеру, и тот, покопавшись в гараже, отыскал в картонной коробке со старыми бумагами фотокопию рукописи. Она была опубликована после смерти Вирджинии Хайнлайн, — возможно, на этот раз она и одобрила бы эту публикацию, но уже не успела.
Книга вышла — и все увидели, что между «старым добрым Хайнлайном» и его более поздней, нелюбезной фэндому ипостасью на самом деле никогда не было разницы. Хайнлайн всегда оставался самим собой, и темы, которые он выплеснул в своих последних романах, не были продуктом распадающегося сознания, они всегда были рядом и только ждали своей очереди, чтобы выступить на первый план. Как писал Спайдер Робинсон, «ядро всей его писательской карьеры содержится на страницах „Нам, живущим“, словно код ДНК». Я полностью согласен с Робинсоном — и могу только добавить, что этот роман напоминает корзину, доверху полную пасхалок, и он вполне может доставить удовольствие тем, кто любит подобные вещи. По тексту щедро рассыпаны фразы, в которых мы неожиданно узнаем основную идею «Звездного десанта» или странным образом деформированные аспекты «Луны» или «Чужака». И есть еще один, довольно странный, но, если подумать, вполне очевидный момент. В отличие от поздних (и куда лучше написанных) произведений, в этом романе мы видим более полного, более цельного Хайнлайна — и хотя бы поэтому роман достоин прочтения.
Тут есть любопытная литературная отсылка, которую наверняка заметили знатоки американской фантастики. Да-да, мы уже видим, как вы киваете. Ведь киваете, правда? Ладно, небольшая подсказка – вспомните роман Роберта Хайнлайна “Чужак в стране чужой”.
Книга вышла в свет еще в 1961 году и сразу получила статус “библии контркультуры”. Время было такое – битники, хиппи, свободная любовь и тяга к полному переустройству мира. Ваше общество прогнило, да здравствует свобода, да здравствует новая мораль. До Красного мая и “Вудстока” еще далеко, но их предвестие уже витает в воздухе.
И Хайнлайн эти предвестия очень четко уловил. Он вообще был довольно внимателен к такой повестке. Пацифистом его не назовешь, но вот в том, что касалось новых форм интимных отношения между мужчиной и женщиной, он был мегапрогрессивным. Во многих его произведениях так или иначе прослеживается идея полиамории. То бишь свободы в сексуальном плане для обоих партнеров.
В романе “Чужак в стране чужой” этой теме отведено солидное место. Причем не просто описанию самого процесса, а его теоретическому обоснованию Хиппи сразу сочли эту книгу манифестом свободной любви.
Но дайте ближе к гроку, гроканию, огрокиванию и прочим словечкам с этим корнем. Тут нужно немного про сюжет рассказать.
В центре внимания фигура Майкла. Это некий человеческий “маугли”, которого вырастили марсиане. Так уж получилось. Марсиане в романе Хайнлайна – это особый вид разумных существ, сильно отличающийся от землян. Они ушли далеко вперед в плане разных паранормальных явлений – телепатии, телепортации. И, наверное, в плане интеллекта тоже. Хайнлайновские марсиане – это квинтэссенция модных в то время теорий про разную псионику, биополя и “человек использует полпроцента своего мозга”.
В общем, воспитанный марсианами Майкл свой мозг явно использует на все сто, потому что обладает множеством сверхспособностей. А еще у него совершенно неземная мораль – он не понимает и не принимает всех этих смешных рамок и ограничений, которые напридумывали себе земляне. В плане секса тоже, ага, но это частности.
Так вот. Ключевое понятие романа – это грок. Любое явление Майклу нужно грокнуть. Так принято у марсиан. Перевести адекватно, что значит грок, очень трудно. Скажем так, это полное проникновение в суть явления, после которого ты его принимаешь в себя, сливаешься с ним. Как в нирване разум сливается с абсолютом. И когда предмет грокнут (да, предметы тоже можно грокать), с ним можно делать что угодно. Можно его “исчезнуть”. Можно переместить в любую точку пространства.
Людей тоже можно огрокивать – и это для Майкла высшая форма любви. Хотя можно грокать их и по-другому, тогда они просто исчезают. Этим наш марсианин периодически пользуется, когда ему или его друзьям угрожает опасность. В общем, что угодно можно творить с человеком, если ты его грокнул.
Ну ладно, не будем доводить ваш мозг до точки кипения, все равно лучше Хайнлайна нам это не передать. Так что если нужна более подробная информация, грокните его книгу.
А мы подходим к логическому финалу этой истории. Термин “грок”, что называется, пошел в народ. В Америке шестидесятых-семидесятых его знал практически каждый. Но вот в восьмидесятые его подгребли под себя программисты. Словом “грок” было удобно обозначать профессиональное овладение компьютерным кодом. Понимаете, куда мы ведем? Гроканием стали заниматься самые продвинутые айтишники. а финальная степень грока – это создание искусственного интеллекта.
Так что со стороны Илона Маска назвать свой новый чатбот именем Grok было очень логично.
Мы составляем подборку интересных игровых каналов, шоу и даже просто рубрик про игры, которые можно найти на просторах RUTUBE. Пожалуйста, поделитесь ссылками на то, что смотрите сами, и расскажите, почему вам нравится этот контент.
В конце декабря в этом профиле выйдет подборка. Если ваши предложения окажутся в ней — придет уведомление к «колокольчик»!
Перечитала «Дверь в лето» Хайнлайна , хочу поделиться мыслями.
С этой книгой у меня смешно получилось. Я была уверена, что не читала ее, все собиралась взяться, но никак руки не доходили (этот список «на почитать» - коварная штука. Он растет быстрее чем успеваешь книги открывать!) В конце концов я собралась, и с первых же строк поняла, что "Дверь в лето" я помню! Наверное, где-то еще в юности она мне попалась. В общем, с удовольствием перечитала.
Иллюстрации: художники Е.А.Савельев, О.А.Савельев
Если кто-то не знаком, сюжет там достаточно хорошо закручен: мир будущего после ядерной катастрофы, не слишком, впрочем, пострадавший. Талантливый инженер-изобретатель, которого «кинули» любимая и лучший друг, ложится в «долгий сон» - заморозку, и попадает в будущее.
Учитывая, что книга была написана в 1960-х, описывает она сначала 1970-й год, а потом, когда герой просыпается - 2000-й, то первой моей мыслью было: «Какой ужас! Его далекое будущее – это уже наше 23-х-летнее прошлое!» Вот это, действительно, страшно! Неоднократно убеждалась, что будущее наступило.
Иллюстрации: художники Е.А.Савельев, О.А.Савельев
В общем, вся эта временная конструкция относит самую известную книгу Хайнлайна к изысканному современному развлечению, ретрофутуризму. Это такое направление – «воспоминания о бывшем будущем» – рассматривание того, как люди раньше предсказывали будущее и сравнение, что удалось им угадать, а что нет. Очень интересное направление человеческой мысли, на мой взгляд. Завтра не поленюсь, выложу тут статью о комиксах американского художника, который в 1950-х напредсказывал таким образом много чего из существующего. Иногда это забавно.
Дистанционное обучение на картинке из 1950-х
У Хайнлайна, кстати, я встретила несколько описаний, ну прямо точнехонько попадающих в точку. Главный герой там — изобретатель, и первой его удачной моделью был, например, самый настоящий робот-пылесос:
«Они драили полы — и только. Более сложные действия были выше их сил. Весь день они ползали, отыскивая пыль и грязь, кружили по чистым полам в поисках пятен. Как хорошо вышколенная прислуга, они не совались в те комнаты, где были люди — уезжали в другие, пустые, разве что хозяин догонит ее и выключит, чтобы похвалиться перед гостями. Временами она уползала в свое стойло — подзарядить аккумуляторы. Потом мы стали встраивать «вечные» силовые агрегаты.
Короче говоря, различие между первой моделью «Горничной» и пылесосом было минимальным, но она работала без надзора, и это обеспечивало сбыт.»
Меня это описание просто поразило.
Многофункционального робота-слугу, который у него описан потом, мы пока еще не имеем, но, думаю, дело не за горами. Еще гениальные догадки – машина для распознавания речи с переводом текста в печатный вид и механический чертежник, выполняющий за инженера рутинную работу. Правда, все устройства Хайнлайн описывает механические, ведь ни один из футурологов прошлого цифровизацию не предсказывал, но он отлично угадал запросы человека.
Ну, и, наконец, сам «долгий сон». Если вы не в курсе, в России с 2005 года действует настоящая крио-ферма и в ней уже хранятся несколько сотен людей, пожелавших так сохранять свои тела. Тема интересная, можем о ней поговорить потом отдельно, тем более, что есть у меня одна задумка фантастическо-фэнтезийного романа… правда, года через два я к ней буду приступать, не раньше, но информацию подбирать уже интересно.
Возвращаясь к Хайнлайну, хочу рассказать, что в книге меня привлекло, наверное, больше всего. Даже не образ храброго и уверенного в себе кота и не отличный конец, а то, что герою в результате понравилось в будущем! Я в этом с ним вполне солидарна. Можно сколько угодно ностальгировать по прошлому, но я прекрасно помню время 30 лет назад, и возвращаться в него я бы не хотела. Хотя раньше, конечно, парни были моложе )))
Если вы знаете еще произведения с удачными предсказаниями будущего, давайте это обсудим, интересно! Мне только Жюль Верн приходит в голову, но наверняка есть еще. Может быть, насобирается материал на полноценную статью о литераторах-футурологах.
По понедельникам у меня выходят статьи, написанные специально для Пикабу. И еще несколько раз за неделю я тут выкладываю самые интересные материалы из других моих блогов: Вконтакте, Одноклассники и Телеграм
Думал невнятно о разном. О пропавшем с горизонта непотопляемом товарище с кувалдой, подростке публично нарушающем законы под прикрытием папы и тд. Взял с полки случайную книжку почитать за ужином и открыл в случайном месте.
...Каковы признаки упадка цивилизации?
Мне кажется, я уловила один признак: очень плохо, когда люди перестают отождествлять себя со своей страной и начинают отождествлять с разными группировками. Расовыми. Религиозными. Языковыми. Какими угодно, если это — не все население страны. — Ну еще, насколько я слышала, прежде чем начинаются революции, люди утрачивают веру в полицию и суды.
— Элементарно. Дальше.
— Ну… имеют значение также высокие цены, инфляция и отношение объема производства к платежеспособности населения. Но это старо как мир: всякому понятно, что страна в кризисе, если приход и расход выходят из равновесия, а неравновесие удерживается, хотя предпринимаются бесконечные попытки добиться его с помощью всяческих мер законодательного характера. Но я решила попробовать поискать не самые заметные, маленькие признаки, вроде «сезонных» симптомов. Ну, например, вы знаете, что здесь считается противозаконным ходить голым по улице? И даже дома, если вас увидит кто-то посторонний?
— Странное наблюдение. Что в этом ты усматриваешь значительного?
— Ну понимаете, это настолько же трудно осуществить, как и отменить закон. Вообще Конфедерация просто-таки наводнена подобными законами. А из-за того, что у них полно плохо контролируемых законов, и остальные законы начинают выглядеть неубедительно
— Ну, вполне нормально, сэр, мне кажется, — ответил Хью, отставляя книгу. — Кое-что мне не совсем понятно — совсем не понятно, честно говоря. — Этого следовало ожидать, — спокойно произнес старик. — Я оставил тебя для начала побороться самому, чтобы ты увидел ловушки, в которые может попасть неискушенный ум, если не получит поддержки. Многое невозможно понять без обучения. Что это у тебя? — Он поднял книгу и взглянул на обложку. «Основы современной физики». — Вот как? Это одна из самых ценных священных книг, но новичку в ней не разобраться без посторонней помощи. Первое, что ты должен понять, мой мальчик, это то, что наши предки, при всем их духовном совершенстве, смотрели на мир иначе, чем мы. Они были неисправимыми романтиками, а не практиками, как мы, и истины, которые они передали нам, хоть и остаются несомненно верными, часто переданы языком аллегорий. Например, ты дошел до Закона Гравитации? — Я читал об этом. — Понял ли ты его? Нет, я вижу, что нет. Вот-вот! Рассуди сам. Ты понимал его в буквальном смысле, как рассуждение о принципах действия электрических аппаратов — в той же книге. «Два тела притягивают друг друга прямо пропорционально их массе и обратно пропорционально квадрату расстояния между ними». Похоже на формулировку обычного физического закона, не так ли? Ничего подобного; таким поэтическим способом предки выразили влечение, которым движет любовь. Тела здесь — это человеческие существа, масса — это их способность к любви. Молодые в большей мере наделены этой способностью, чем старики; соединяясь, они влюбляются, но, разделенные, быстро остывают. «С глаз долой — из сердца вон». Очень просто. А ты искал здесь глубокий смысл. Хью улыбнулся. — Мне не пришло это в голову. Теперь я понимаю, мне еще многого не понять без вашей помощи.
Роберт Хайнлайн "Пасынки вселенной", фантастический роман.
— Но — боже мой! — сказала девочка. — Мне вовсе не нравится, когда меня наказывают, да и ни одному ребенку это не нравится. Но, когда нужно, мама делала это. Когда однажды меня высекли в школе, мама дома еще добавила. С тех пор прошло уже много лет. И я уверена, что меня никогда не потащат в суд и не приговорят к порке — веди себя как следует, и все будет в порядке. В нашей системе я не вижу ничего неправильного — это гораздо лучше, чем — ох, ужас! — когда за порог не ступить, чтобы не рисковать жизнью!
— Согласен. Юная леди, трагическая ошибочность того, что делали эти люди, заключалась в глубоком противоречии с тем, что они намеревались сделать. У них не было научно обоснованной теории морали. Конечно, различные теории на этот счет у них имелись, и они пытались жить по ним, и над их побуждениями я вовсе не склонен смеяться, но все эти теории были НЕВЕРНЫ — половина их была не более чем благими пожеланиями, а другая половина — просто рационализированным шарлатанством. И чем серьезней они относились к делу, тем дальше были от цели. Они, видите ли, считали, что человек имеет моральный инстинкт.
— Сэр… но это действительно так! По крайней мере, у меня есть…
— Нет, моя дорогая! Вы имеете КУЛЬТИВИРОВАННУЮ совесть, тщательнейшим образом тренированную. У человека нет инстинкта морали, он не рождается с ее чувством. Чувство морали мы приобретаем путем обучения, опыта и тяжелой умственной работы. Те злосчастные малолетние преступники не рождались с чувством морали, так же, как и мы с вами! Но они не имели ни одного шанса выработать его — обстановка не позволяла. Что такое «чувство морали»? Это — усовершенствованный инстинкт самосохранения. Вот он присущ человеку от рождения, из него вытекают все аспекты личности. Все, что противоречит инстинкту самосохранения, рано или поздно уничтожает соответствующую особь и, следовательно, в последующих поколениях не проявляется. Это доказано математически и подтверждается для всех случаев. Инстинкт самосохранения — единственная сила, управляющая всеми нашими поступками.
— Однако инстинкт самосохранения, — продолжал мистер Дюбуа, — может быть развит в значительно более тонкие мотивации, чем бессознательное животное желание просто остаться в живых. Юная леди, то, что вы ошибочно назвали «моральным инстинктом», есть не что иное, как внедренная в вас старшими истина: выживание общее гораздо важнее вашего личного выживания. Например, выживание вашей семьи, детей, когда они у вас будут… Вашего народа, если подняться выше. И так далее. Но истинно научное обоснование теории морали — только в личном инстинкте самосохранения! И теория эта должна обрисовать иерархию выживания, отметить мотивацию для каждого уровня этой иерархии и разрешить все противоречия. Мы на сегодняшний день такую теорию имеем и с ее помощью можем решить любую моральную проблему для любого уровня. Личный интерес, любовь к родным, гражданские обязанности по отношению к соотечественникам и ответственность за все человечество. И сейчас уже разрабатываются нормы для межпланетных отношений. Однако все моральные проблемы могут быть проиллюстрированы одной, несколько перефразированной цитатой: «Величайшей любовью наделен не человек, но кошка, умирающая, чтобы защитить своих котят». И однажды вы поймете проблему, с которой пришлось столкнуться этой кошке, и как она ее решила; вы будете готовы проэкзаменовать себя и узнать, насколько высока моральная вершина, которую вам по силам преодолеть. Малолетние преступники были на самом низком уровне. Они рождались с одним лишь инстинктом самосохранения, самым высоким их моральным достижением была хрупкая лояльность к «своим», то есть своей уличной банде. Но различные доброжелатели пытались взывать к их «лучшим чувствам», «проникнуть в душу», «пробудить их чувство морали». ВЗДОР! У них не было никаких «лучших чувств» опыт показывал им, что все ими творимое — единственный способ выжить. Щенок не получает своих шлепков, а стало быть, то, что он делает с удовольствием и успехом, для него — «морально». Основа морали — долг: понятие, находящееся в таком же отношении к группе, как личный интерес — к индивидууму. Никто не проповедовал тем детям их обязанности в той форме, в какой они поняли бы, то есть вкупе со шлепками. Зато общество, в котором они жили, без конца толковало им об их «правах». И результаты нетрудно было предсказать, поскольку НИКАКИХ ЕСТЕСТВЕННЫХ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В ПРИРОДЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
Два человека из трех мечтают получить в подарок на Новый год технику — так показывают опросы общественного мнения. Но ведь техника бывает такой разной! Расскажите, о чем мечтаете именно вы. Представьте: разворачиваете подарок, а там…
