Как это часто бывает, хотел потянуть одну нитку, а приходится разматывать клубок. Этого текста не должно было быть, точнее, он должен был быть маленькой заметочкой в другом тексте, но произведение оказалось достаточно интересным и самобытным, чтобы поговорить о нём отдельно. Итак, рассказ Steel за авторством Ричарда Мэтисона.

Буквально пару слов про автора

Обычно в этот момент я выкатываю огромную простыню текста, рассказывающего о жизни и творчестве автора, но про Ричарда Мэтесона я знаю недостаточно, а это эссе слишком спонтанное, чтобы сейчас зарываться в его жизнь.

Потому когда-нибудь мы поговорим о нём подробней, а сейчас ограничимся тем, что это глыба. Он автор романа «Я – легенда», он адаптировал произведения Эдгара Алана По в сценарии, он сам писал сценарии, в том числе для фильмов Спилберга и для «Сумеречной зоны». И в этом списке ещё нужно подумать, чтобы определить, что из этого наиболее выдающееся достижение.

Сюжет

Келли – владелец и менеджер, и Поул – механик, транспортируют устаревшего робота для бокса (бокс, а также иные боевые виды спорта с участием людей запрещены и проводятся только с участием роботов.) модели Б-2 "Боевого Максо", некогда известного бойца. Этот робот должен принять бой против бойца модели Б-7 (модель настолько новая, что ещё является экспериментальной, хотя уже ходят слухи про Б-9) Мэйнардской Молнии, и сказать, что он андердог — это сделать ему комплимент.

Келли очень привязан к роботу и фанатично верит в его победу (он и сам когда-то был боксёром и, так же как их робот, в полутяжёлом весе (да, тут сохраняются весовые категории). Поул смотрит на всё более реалистично.

Ему нужен ремонт, тебе это известно. Пружина мгновенной реакции в его левой руке рвалась столько раз, что теперь она состоит из отдельных кусочков. Слева у него нет надежной защиты. Левая сторона головы разбита, глазная линза треснула. Ножные кабели износились и ослабли, и подтянуть их невозможно. Даже гироскоп у него может каждую минуту выйти из строя.

Уже в такси герои повздорили. Но дела важнее разногласий. Мистер Водоу, глава арены, отметил, что героям очень повезло с контрактом – вот уже больше двух лет на его ринге не выступал ни один робот класса ниже чем Б-4. Но боксёр, которого они наметили для этой схватки, попал в автомобильную катастрофу и непригоден для боя.

Ребята перекусили и начали последние приготовления. Поул начал перебирать Максо.

Только механики знали, что боксеры-роботы модели Б — не настоящие люди. Часто и зрители принимали их за людей, и тогда в редакции газет шли гневные письма с протестами против выступления людей на рингах страны, несмотря на запрет. Даже с кресел возле самого ринга движения боксеров-роботов, их волосы, кожа — всё выглядело совершенно естественным. У Моулинга был специальный патент на всё это.

В ходе подготовки Максо окончательно сломался (отвалилась рука и сломался механизм запирания щитка).

И тогда Келли решился на безумство: он решил сам выйти на ринг.

Они не догадаются. Роботы тоже получают синяки, у них тоже течет кровь.

(Кстати, вы же понимаете, что роботов специально делают не просто антропоморфными, но и с бесполезными для них системами имитации кровообращения – чтобы утолить тягу к насилию у толпы.)

Поул пытался его отговорить, обещал найти деньги, обещал найти робота — что угодно, лишь бы Келли не выходил на ринг (что очень хорошо контрастирует с его поведением до. Да, он может ворчать и быть недовольным, но он три года таскается с Келли, и он его друг. Он о нём беспокоится и не бросает.)

Зрители были настроены против "Максо". (Что в двойне страшно, когда понимаешь, что это человек. А ещё показывает, что гуманизма в запрете боев с участием людей немного. Просто так можно зарабатывать на роботах и проводить более жестокие бои.)

Келли замер, глядя на Мэйнардскую Молнию.

Б-7 стоял неподвижно, его руки, упакованные в черные боксерские перчатки, висели по бокам. Волосы, лицо, мускулы на руках и ногах казались идеальными. Боксер походил на окаменевшего Адониса.

На ринге остались только боксеры. За боем роботов не наблюдает рефери — если робот падает, он уже больше не может встать на ноги.

Очевидно, что против Б-7 шансов нет. Его удары своей силой пробивают блок. Удар по нему наносит больше вреда наносящему, чем самому Б-7.

Он кое-как продержался один раунд и получил половину гонорара. Келли был расстроен, но быстро пришел в себя.

Мы поедем на автобусе, — медленно повторил Келли. — Это нам встанет только в пятьдесят шесть зелененьких. Он пошевелился и поднял голову. — Тогда у нас останется почти две сотни. Мы купим ему… новую пружину… и линзу фотоглаза… и… — Комната снова окуталась черным туманом, он мигнул и закрыл глаза. — И масляной смазки, — добавил он немного погодя. — Целую ванну масла. Он снова будет… будет как новенький…

Келли перевел взгляд на механика и продолжал.

— И он снова будет в порядке. Он будет, как и раньше, в отличной форме. И мы обеспечим его хорошими схватками. Келли замолчал и с трудом вздохнул. — Его нужно только немного подремонтировать. Новая пружина, линза — это поставит его на ноги. Мы покажем этим мерзавцам, что может сделать Б-2, наш старый добрый Максо. Верно?

Поул посмотрел на лежащего ирландца и тяжело вздохнул.

— Конечно, Стил, — сказал он.

Разбор

В книге чувствуется ширина мира. Рассказ просто миниатюрный, страниц 20-30. Нам показывают всего одну камерную историю. Про мир мы знаем только то, что в нём есть роботы и бои между людьми запрещены.

Но мы видим, как лежащее в основе истории допущение меняет весь мир. Ощущается, что за пределами ринга есть огромный мир, и всего одно допущение меняет его. При этом это допущение как причина, так и следствие запрета боев с участием людей.

Второе дно. Жестокость. Я уже говорил в прошлом блоке, что запрет боёв тут не из-за гуманизма, а из желания удовлетворить ещё более сильную жестокость — демонстрировать бои, на которые не согласиться человек, — бои насмерть. Роботы специально делаются похожими на людей: они кровоточат, покрываются синяками. Для спорта и борьбы с жестокостью это не то, что не нужно, — это вредно. Далее Б-7 на ринге с Б-2 — это закономерное уничтожение Б-2, даже если он был бы в идеальном состоянии. Одна весовая категория тут вообще роли не играет. Люди пришли на гладиаторский бой, казнь человекоподобного робота, и кричат, чтобы его уничтожили как можно более жестоким образом.

Далее администрация говорит, что у них не дерутся бойцы старше модели Б-4, но это всё ещё 3 поколения от Б-7. Шансов там побольше, но всё равно это скорее избиение.

Структура. Но не всё так гладко. То, что мы заранее знали фамилию Келли, ломает прикол с названием. Это я вам его сказал только в конце, а в тексте мы знаем, что в книге с названием «Стил» есть персонаж Келли Стил буквально с начала истории. Более того, возможно, стоило назвать робота Стальной Максо, чтобы усилить параллель его и Келли, отразить его роботическую натуру и запрятать тот факт, что книга названа по фамилии Келли.

Отсутствует явная мотивация Келли. Мы можем предположить и, вероятно, будем близки к истине, что он видит в Максо себя: такой же выброшенный на помойку спортсмен. Только Максо еще и буквально создан для того, чтобы заниматься боксом. Но мы можем только предложить, а это плохо для книги.

Несколько слов про экранизацию.

Мы тут упоминали, что Мэтисон писал серии для «Сумеречной зоны». И он, естественно, предлагал свои истории для экранизации, и в том числе «Сталь».

История почти не отличается, да, выкинули пару сегментов, чтобы влезть в хронометраж, но в целом отличия минимальные, заменили разговор с таксистом на такой же разговор в кабинете администратора арены. Появился Рассказчик (он всегда есть в «Сумеречной зоне»), который даёт чуть больше экспозиции.

Также не могу не заметить, что вместо того, чтобы посадить манекена на стул, они засунули в чехол актёра. И во время сцены разговора в кафе можно заметить, как «робот» дышит.

Итог

Это очень неплохая история, она представляет очень широкий и интересный мир, но ей не хватает важного элемента для любой камерной истории – понимания персонажа. Мы можем только догадываться, почему Келли делает то, что делает, почему он так дорожит Максом, почему Пол хоть и брюзжит, но продолжает держаться друга.