"...Я ждал тебя в Серебряном бору, отчаянный, худой, бритоголовый... Как люстра, полыхал репей лиловый на стрекозином призрачном балу. Мальчишка гордо в банке нёс мальков. Острил сержант, с буфетчицей знакомясь. В её окне с томатным соком конус алел, как будто мокрая морковь. Запомниться просилось всё само: обвёртывались пылью капли кваса, и муравьи взбирались по Кавказу валявшейся обертки "эскимо"... Е. Евтушенко. *** В Серебряном Бору смешаный лес, сосны соседствуют с огромными ивами, раскинувшими тень над аллеями, и когда солнце ярко светит, их листья сияют серебряным светом. Очаровательный роскошный парк. А цены жилья поблизости ...сияют уже не серебром, а золотом! Прекрасный лес. Это Москва.
По поводу Алисы и кроличьей норы .... Приснился мне недавно сон: мы с друзьями каким-то образом обнаружили эту самую кроличью нору и решили меня туда спустить посмотреть, что там. Обвязали веревкой под мышками и потихоньку спускают. А спуск длинный такой, я в какой-то момент думала уже все, верёвку дергать, чтоб обратно тянули, но решила уже идти до конца. В общем, в конце концов спуск закончился, я встаю ногами на землю (как бы парадоксально это ни звучало) и понимаю, что нахожусь типа в предбаннике, передо мной дверь и надо туда войти. Вхожу и попадаю в город, ну по ощущениям не сильно прям большой, самое удивительное внутри природа есть, холмы какие-то, река, деревья, и светло, только не от солнца, свет как будто мутноватый, будто сумерки все время. В общем, тусуюсь я в этом городе, хожу между домов, знакомлюсь с каким-то людьми и в какой-то момент до меня начинает доходить где я... В подтверждение этих догадок мне попадается на встречу мой знакомый (в реальной жизни я не знаю кто это), я подхожу к нему: "о привет, как дела... а слушай, тебя ведь электричка недавно переехала ...." ... Тут я уже реально понимаю, что через эту кроличью нору попала в царство мертвых и от ахуя просыпаюсь...
Наши читатели в соцсетях (особенно на славящемся чопорностью и пуританизмом "Пикабу") часто нас спрашивают, не охренели ли мы писать то, что мы тут порою пишем.
Можно было бы, конечно, отделаться заёмной цитатой: "А кто не охренел? Нет, ты скажи? Я жду!" – но это был бы не исчерпывающий ответ.
А исчерпывающий ответ будет такой.
Когда образовалось государство СССР, писательское ремесло считалось очень важным и ответственным делом, потому что книги, не говоря уж о газетах и журналах, были – как вы думаете, чем? Коллективным пропагандистом? Ерунда, это всё равно что сказать, что они были бумажными. Ещё варианты?
И кузницей, и житницей, и здравницей? Хороший ответ, но неправильный.
Книги, журналы и газеты были средством связи. А без связи войны не выигрываются. Без связи они проигрываются. И государства без связи не создаются, они без неё разваливаются – "транспортную теорему" помните? Да-да, и книги тоже. Связь бывает не только оперативной, решающей утилитарные задачи ("срочно сто подвод с репой на правый фланг"), но и долгой, глубокой. Долгая связь – это связь явлений и смыслов в голове человека.
Знаете, кто был самым популярным писателем в СССР в 30-е годы? Михаил Зощенко. А почему? Ему мешками приходили письма, некоторые из них он отобрал и издал книгой, которую так и назвал, "Письма читателей". Так вот, там одно письмо было такое – я по памяти перескажу.
Пишут две подруги, две крестьянские девушки, недавно приехавшие в город и поступившие на работу "помощницами", то есть – прислугой. (Старый-то режим ещё вот он, близко, когда прислуга в доме считалась "средством первой необходимости". Ты можешь жить впроголодь, но прислуга у тебя быть должна. Иначе как?) И вот они пишут: уважаемый Михаил Михайлович! Мы лучше в выходной леденцов не купим себе – а купим вашу книжку. Потому ваши книжки нас жизни учат...
Речь шла о его сатирических рассказах. В которых Михаил Михайлович как раз таких, как они, высмеивал. Он был человек добрый, совестливый – но высмеивал же! Людей, попавших в непривычную культурную среду. Например, из деревни в город. Или из мещанского сословия в чиновное. И так далее. А те девушки эту сатиру отфильтровывали и, возможно, вовсе не замечали – а брали от рассказов Зощенко то, что было им нужно – информацию о том, "что в жизни бывает". Что, например, происходит в больнице? (Они в больницах не лёживали.) Или что происходит в конторах, куда важные дядечки в толстовках и кепи идут с портфелями, пока девушки трусят на рынок за продуктами для хозяев. Или (ах!..) в театре, о котором эти девушки только мечтать могли...
Вот это и называется "долгая связь". Хотя можно назвать и просвещением, конечно.
Книги были важны. И государство за этой отраслью строго присматривало. Писателям много платили (Зощенко занимал лучшую квартиру в "писательском доме" на канале Грибоедова), и строго с них спрашивали. Могли и голову снять. (С маленькой помощью других писателей, вовремя составивших умелый донос, конечно.) А чтобы в головах образовывалось поменьше ненужных смыслов, государство тщательно фильтровало литературу – и правильно делало, хотя делало оно это с одной существенной ошибкой: отфильтровывало литературу "хорошую, но вредную", а "плохую, но полезную" не отфильтровывало. В результате у читателей, как у детей, чувствующих, что от них что-то скрывают, зародилось недоверие к цензуре и возникла ревнивая обида на неё.
И вот когда на рубеже 90-х цензура рухнула, в стране начался читательский бум. Читали всё без разбору и в промышленных количествах. Тиражи журналов выросли в пять-десять раз, наспех переведённые детективы и камасутры пополам с мастерами и маргаритами издавались кое-как, на газетной бумаге, лишь бы побыстрей и побольше – и люди это всё покупали.
Говорят, темнее всего перед рассветом. А когда в таком случае светлее всего? Да перед закатом же! В середине девяностых интерес к литературе коллапсировал, схлопнулся. И вышла вот какая забавная вещь.
Я как-то работал в одном Очень Большом издательстве (на очень маленькой должности) и моим начальником был некто Б. Некто Б. был другом владельца, гендира и главного редактора издательства (это три разных человека, как Гегель, Бебель и Бабель), ездил в мерсе с кожаным салоном, но должность его тоже была скромной и вот почему: он был бессмертный.
Когда в девяностые шёл чёрный передел издательского бизнеса (кто знает, тот знает: школьные учебники, издательство "Дрофа" и вот это всё), его в числе многих других убивали, но не добили. Однако ходить и говорить (и думать) ему пришлось учиться заново, вот и не доверяли теперь друганы ему слишком ответственных направлений, хотя на рыбалку на Карибы они летали вместе.
Некто Б. рассказывал всякие интересные вещи. В частности: когда в конце восьмидесятых его друзья прибирали к рукам разные перспективные направления, особой разницы между книгами, алюминием или зерном не было – деньги были и там, и там хорошие. Его друзья взяли книги. А через несколько лет наступил коллапс, а делёж закончен. И тогда ребята обиделись. Крепко обиделись на обманувшие их книги. Об одном из них некто Б. так и говорил: "Он эти книжки терпеть не может. С ними нет смысла работать. Его больше (тут я термин забыл – значение "сопутствующие товары") интересуют". (Вот почему книжные магазины Большого издательства были забиты школьными рюкзаками, игрушками и даже одеждой, а книги, особенно детские, издавались на отвяжись.)
Ну, я отвлёкся.
Итак, писательско-читательская индустрия скончалось примерно тогда же, когда и государство СССР. Появились другие средства связи: радио, телевидение, американское кино со Шварценеггером, интернет – и прежнее средство было признано неэффективным. Оно неэффективно уже... примерно 25 лет.
И тут нате, "детский журнал". На бумаге. Буквами. Ребята, тазик, меня тошнит! Как вы представляете себе его рекламу?
Если вы представляете себе её так: "Один из лучших в стране детских журналов, обладатель обоих гран-при Всероссйского конкурса детских периодических изданий по решениям профессионального и детского жюри" (это, кстати, правда), то вы ошибаетесь. Люди, если такое прочтут, только зевнут и скажут "ну вот и хорошо, что где-то там происходит что-то хорошее" и тут же забудут – чтобы спокойно продолжить возмущаться чем-нибудь плохим, например, выставкой какашек.
Если же вы представляете её себе так: "Надо идти туда, где мамашки тусуются, они ваша целевая аудитория", вы тоже ошибаетесь. "Мамашки" – целевая аудитория журналов "Фиксики", "Свинка Пеппа" и "Розовые поняшки". Наш "Лучик" им просто не подходит по возрасту. Дело в том, что чтением детей мы в массе своей озабочены до их школы; лет с семи-восьми родители с себя эту обязанность снимают, а поскольку школе тоже особо нечего предложить ребёнку, кроме вечнозелёной "Серой шейки" аж в целых двух вариантах – от Мамина-Сибиряка и от Бианки, то ребёнок оказывается предоставлен сам себе. Нет, "мамашки" не наши люди.
А кто наши люди? А они размазаны тонким слоем (как энергия по вселенной перед тепловой смертью) везде по чуть-чуть. Я пробовал двигать рекламу "Лучика" на "высококультурные" и "высоколобые" интернет-сообщества, в расчёте, что там процент людей, озабоченных интеллектуальным и эстетическим воспитанием детей, повыше, – но нет! Ничего подобного. Повторяю: тонким слоем везде. Даже на "Пикабу".
А чем привлечь внимание этих людей? Опять "смотрите, какой детский журнальчик хороший"? Это будет повторение уже разобранной нами ошибки, см. где-то там вверху пункт первый.
Опыт показывает, что привлечь их можно петрушкой-убийцей и известием, что Энгельс был женат на проститутке. Видимо, люди думают "ну-ка дай-ка схожу повозмущаюсь"... Сходили раз, сходили два, а на третий год – глядишь, уже выписывают настоящий бумажный "Лучик" и охотятся на вайлдберриз за прежними номерами. Вот так эта фигня работает.
Хорошо ли работает эта фигня?
Ну, это философский вопрос. Знаете, чем хорошая реклама отличается от плохой? Тем, что плохая выглядит как реклама, сходу распознается как реклама, подлежит ненависти и бану и не достигает цели. А хорошая выглядит как что-то интересное и ценное само по себе, подлежит потреблению и… тоже не достигает цели.
Недавно с хохотом облегчения прочитал, как автор очень успешной страницы в ВК «Про искусство для взрослых и детей», весьма уважаемый мною специалист (я как-то прошел его тест по барокко, два или три вопроса завалил), жалуется – типа, привет, аll, а почему вы страницу читаете, а мои платные курсы, которые я с её помощью рекламирую, не покупаете?» Естественно, ему ответили «денег нет, а страницу читать по кайфу и так, держитесь». Вот тебе и весь сказ.
Так что – фигня работает, а как – не спрашивайте. "Здоровее видали".
Ну и срываю последнюю завесу тайны: чем отличается бумажный "Лучик" от его сетевых страничек? (Ну, кроме того, что проституток и слова "фигня" в нём нет?) А тем, что, как сказал Маршак, "для детей нужно писать так же, как для взрослых, только лучше". Тут мы "шабашничаем", а там работаем.
(На слове "работаем" прослезился и решил, что пора заканчивать.)
Братья и сёстры! У нас с вами большая радость: Почта России, самая щедрая почта в мире, продлила скидочную акцию подписки на "Лучик" – минус тридцать гигантских процентов от цены! Аттракцион невиданной щедрости происходитздесь.
Будем очень благодарны, если рискнёте и подпишетесь. Июльский номер вас точно не разочарует. Озадачит, удивит, разозлит наконец, но не разочарует. Догнать Савранского – это утопия.
У нас в Вене сегодня праздник — Fronleichnam. Большинство магазинов закрыты, а у большинства людей выходной. Как я выясняю каждый раз из года в год, почти никто не знает в чём суть этого праздника. Все просто радуются «внеплановому» выходному. Ну что ж, проясним😎
Католическая церковь празднует Тело Христово во второй четверг после Пятидесятницы. Слово «Корпус Кристи» (Fronleichnam) происходит от средневерхненемецкого слова «vrône lîcham», что означает «тело Господне». Официально праздник называется Торжеством Тела и Крови Христовых. В праздничных процессиях тело Христа проносят по улицам в дароносице. В этом году Fronleichnam ыпадает на 30 мая.
Корпус-Кристи тесно связан с Чистым четвергом. «Торжество Тела и Крови Христовых» католическая церковь празднует установление Евхаристии, то есть превращение хлеба и вина в тело и кровь Иисуса.
В Великий четверг Иисус Христос вводит Евхаристию, отдавая в пищу свое тело и кровь как хлеб и вино. Этот знак в таинстве Евхаристии является очень великим знаком близости Божией. Вообще-то, такое надо отмечать торжественно. Однако тишина Страстной недели не подходит для торжественных церковных служб и крестных ходов.
Fronleichnam восходит корнями к святой Юлиане Льежской, к 1209 году. В своем видении она увидела луну, которая в одном месте потемнела. Луна символизирует церковный год, тёмное пятно — отсутствие праздника Таинства жертвенника. Папа Урбан учредил этот день как праздник для всей церкви в 1264 году. Тело Христово отмечалось в Льежской епархии ещё в 1246 году. Первая процессия в Германии прошла через Кёльн в 1279 году.
В этот праздник преображенное тело Христа проносят по улицам. Его защищает тканевый навес под названием «небо». По пути шествия размещаются до четырёх открытых алтарей. Эти уличные алтари часто украшают цветочными коврами.
На каждой «остановке» читается отрывок из Евангелия. Процессия обычно заканчивается в приходской церкви заключительным благословением и фразой «Великий Бог, мы славим Тебя».
Во время крестных ходов и во время евхаристического благословения, священник не держит дароносицу голыми руками. Его руки покрыты тканью, так называемой велум. Это жест почтения, а также защита драгоценных предметов.
Традиция цветочных ковров основана на библейском стихе: «Приготовьте путь Господу! Прямыми улицы Его сделайте!». Священник идёт по цветочному ковру, неся дароносицу. Так цветы готовят путь самому Богу.
Неясно, когда именно началась традиция цветочных ковров для. Вот что нашёл я: в средние века алтари были подарены торговыми гильдиями или богатыми семьями – и иногда были дорого украшены. Теолог Манфред Беккер-Хуберти подозревает, что обычай разбрасывать цветы по маршруту процессии пришёл из Средиземноморья. В период барокко компоновка цветов в картины особенно поощрялась орденами к северу от Альп, где росло значительно меньше ярких цветов, чем на тёплом юге, а укладка цветочных ковров была знаком особого почитания Евхаристии.
Традиция укладывать цветочные ковры раньше была широко распространена в Германии. Сегодня их выращивают лишь в нескольких общинах, в основном в Баварии и Шварцвальде. С одной стороны, это связано с падением народного благочестия, а с другой – с огромными усилиями, которые приходится прикладывать для выращивания этих самых цветов. Я же считаю, что игра не стоит свеч и поэтому «сократили» до нескольких регионов: шествие длится около часа, после чего цветочная композиция становится ненужной.
Fronleichnam является государственным праздником в Австрии и некоторых частях Швейцарии и не является государственным праздником в соседних странах: Дании, Франции, Бельгии, Нидерландах, Люксембурге, Чехии и Италии.
Мы с женой тоже рады продлённым выходным и эти 4 дня проведём с пользой для себя.
В каждом языке есть слова, которые невозможно перевести ни на один другой язык. Причём иногда это слова совершенно неожиданные!
Например, когда Набоков переводил на английский «Евгения Онегина» (а переводил он его прозой, чтобы донести до англоязычных читателей все оттенки смысла), так вот, он не смог перевести... слово «тоска»!
Все многочисленные английские аналоги склоняются либо к значению «скорбь», либо «скука», а вот той особой русской «тоски», «кручины» англичане попросту... не испытывают! Во всяком случае, подходящего слова Набоков не нашёл.
А вот если бы он переводил роман на португальский язык, сложностей не возникло бы. У португальцев есть понятие «saudade», означающее «тоска по чему-то, вероятно, безвозвратно потерянному». Существует прекрасная песня с таким названием, вот послушайте:
И хотя текст песни сверхнезатейлив («Кто показал тебе эту дальнюю дорогу? Эту дорогу на Сан-Томе? Тоска, тоска... Тоска по моей земле Сан-Николау»), когда слышишь, вспоминаешь и представляешь себе другое.
Ведь Португалия была когда-то империей. Португальцы первыми придумали строить флот. Обогнули Африку, достигли Китая, обошли Земной шар и покорили полмира. А потом – бах. Не стало великой империи.
И вот когда я слышу эту тоскливую и какую-то безгранично терпеливую «Содад» в гениальном исполнении Сезарии Эворы, воображаю старуху-мать или состарившуюся жену, чей сын или муж много лет назад ушёл в море. А она сидит на берегу, сморит выцветшими от солнца и ветра глазами на горизонт и... ждёт. Ждёт того, кто никогда не вернётся, ждёт то, что безвозвратно потеряно.
Жуан II, Мануэл I Удачливый, Васко да Гама...
Скрученные узлами вен руки сложены на коленях. Великий флот превратился в треснувшее корыто. А она поёт что-то ласково-неразборчивое, и кажется, будто перечисляет имена ушедших за горизонт героев:
"О бесстрашный Жоан Гонсалвиш Бартоломиу Кошта, о Триштан Ваш Тейшейра, о Дього Силвеш, о Жил Эанеш…" Где вы, где вы.
Вот ещё прекрасное исполнение этой песни:
А откуда, от каких корней русская «тоска»?
От долгой, в полгода, зимы? От бескрайних стылых равнин? Или... Нет, не будем, поговорим лучше о чём-нибудь детском. Вот взять слово «почемучка». Это слово уникальное, существующее только в русском языке. И в русско-английском словаре для перевода этого коротенького слова требуется целое предложение: «А curious person (usually a child) that always asks a question «why?». То есть «любопытный человек (обычно ребёнок), постоянно задающий вопрос «почему?».
Конечно такие уникальные «слова-понятия» существуют не только в русском языке. Их довольно много, и в разных языках они разные. Приведём некоторые из них...
Тагальский язык (на нём говорят жители Филиппинских островов)
Слово «гигил». Что оно означает? А означает оно «внезапно нахлынувшее чувство, когда видишь нечто настолько милое и приятное, что хочется это самое нечто укусить – ну, прямо съел бы!». Идёшь по зоомагазину – а там в ящичке сидит премилый котёнок... «Гигил»!
Тамильский язык (на нём говорят в южной Индии)
Вам знакома ситуация, когда вы поссоритесь с другом (или с близким человеком, с человеком которого вы любите), и ссора, наконец, начинает сама собой угасать? Но при этом на какое-то время остаётся сильно преувеличенная, немножко фальшивая и уже неискренняя злость, показная агрессия – в духе «а чего он?!» или «а чего она?!». Вот такое вот состояние по-тамильски называется одним-единственным словом: «оодал».
Язык луба-лулуа (есть и такой, на нём говорят в Африке, в Конго)
По-русски это будет довольно длинно: представьте себе человека, который (если его обидеть или обмануть), в первый раз всегда готов простить. Он готов простить ваш проступок и во второй раз, но вот третьего раза уже никогда не прощает. Вот такой вот принципиальный человек на языке луба-лулуа назвается просто «илунга». Одно слово – и почти целый абзац описания по-русски, каково, а?
Зулусский язык (зулусы живут в Южной Африке)
Слово «убунту». Возможно, вам это слово знакомо по операционной системе Linux Ubuntu. А что же оно означает? Примерно – «бескорыстное проявление доброты к людям просто потому, что они являются людьми», «я – это все мы, а все мы – это я», «моё личное счастье – это счастье других». Рассказывают, что как-то европеец предложил зулусским детям соревнование: положил возле пальмы корзинку со сладостями и сказал – «тот, кто добежит первым, получит всю корзину». Вдруг дети взялись за руки, дошли до пальмы вместе и разделили сладости поровну: «победила дружба». А на вопрос, почему они так сделали, дети ответили одним словом: «убунту!».
Арабский язык. Многие учёные считают, что это не язык, а целая группа не всегда похожих друг на друга диалектов
Если переводить по словарю, то слово «йакабурни» в буквальном смысле значит «[ты] хоронишь [меня]». Думаете, это примерно то же самое, что «ты меня в гроб загонишь» или «ты меня в могилу сведёшь», обращённое к непослушному ребёнку? А вот и нет! Это – выражение самой глубокой и искренней любви. «Я так люблю тебя, что не могу видеть, как ты умираешь», «я умру раньше, чем ты, чтобы не видеть твоей смерти», «я не хочу тебя хоронить». Печально, но глубоко и поэтично (так у арабов часто бывает).
Баскский язык. Баски живут на севере Испании и их язык не похож ни на какой другой
Припоминаете ли случай, когда идёте по улице – и вдруг видите, что навстречу вам идёт ваш самый-самый лучший друг, с которым вы жутко давно не виделись? Вас охватывает внезапная радость, счастье, душевный подъём? Как в финале детского фильма «Лялька-Руслан и его друг Санька» – «Лялькааа!!! – Санькааа!!!».
И снова нам приходится сочинять чуть ли не мини-рассказ, а вот в баскском языке такое приятное ощущение описывается одним словом: «аспальдико». Бац – и всё!
Яганский язык. На этом языке говорят обитатели острова Огненная Земля в южном полушарии.
Это удивительное слово даже вошло в книгу рекордов Гиннесса, как «самое глубокое и многозначительное слово на Земле». Звучит оно очень заковыристо – «мамихлапинатопей» («ма-ми-хла-пи-на-то-пей»), но означает намного больше. Это «молчаливое взаимопонимание между двумя людьми, когда каждый из них хочет сделать то же самое, что и другой, но не хочет или стесняется сделать это первым».
Рапануйский язык. На нём говорят жители острова Пасхи (Рапа-Нуи)
Знакома ли вам ситуация, когда друг, приятель или даже просто сосед вдруг обнаруживает привычку постоянно одалживать разные вещи и постоянно забывает их возвращать? «Дай погонять твой учебник по географии», «дай почитать книжку», «дай конструктор поиграть», «слушай, у тебя же есть набор инструментов» – ну, или «дай поносить», если речь идёт про модные шмотки у девочек? А возвращать взятое как-то само собой забывается... Вот на рапануйском языке такая не очень привлекательная привычка называется словом «тинго».
Японский язык. У японцев очень своеобразная культура, и «слов-понятий» встречается довольно много. Мы выбрали...
«Аригата-мэиваку». Для объяснения смысла этого слова снова придётся расписывать целый мини-спектакль. Итак, представьте себе, что какой-то человек очень хочет вам помочь. Он совершенно убеждён, что при этом делает доброе дело. При этом вы совершенно не хотите, чтобы он вам помогал – ну, хотя бы потому что знаете, что он, скажем, не умеет этого. «Руки не из того места». Или что он, вот за что бы ни взялся, всегда попадает в неприятности и тащит других за собой «паровозиком». Но он всё-таки вам (не обращая внимания на ваши возражения!) горячо кинулся помогать и в итоге – бац! – только навредил... И вот как такому человеку скажешь «спасибо»? Вроде он же хотел помочь... Но сделал всё «ещё хуже». Вот такая вот «вынужденная» благодарность у японцев – одно слово. Аригата-мэиваку.
Саамский язык. На этом языке говорят в Лапландии (На севере Швеции, Норвегии, Финляндии)
У лапландцев есть слово «поронкусема», которое означает «примерное расстояние, которое пробегает здоровый северный олень без необходимости сделать остановку, чтобы сходить по-маленькому». А одна такая поронкусема равняется примерно 7 километрам с половиной!