ТОЧКА РАДОСТИ
Точка радости. Авторский рассказ
Каждый день клинику «Вечная радость» покидали счастливые люди. За этим бдительно следил, с четвёртого этажа, Аркадий Петрович Верховцев, главный врач и создатель эффективной методики лечения депрессивных состояний. Он с профессиональным интересом отмечал, как преображалась походка пациентов: вот они входили в клинику, сгорбленные под невидимым грузом своих воспоминаний, а теперь выходили — лёгкие, унося с собой обновлённые, радостные души.
Наблюдая за этой ежедневной метаморфозой, Аркадий Петрович вспоминал, как когда-то, сомневаясь, подавал документы на только что открывшееся отделение мнемологии. Эта новая научная дисциплина предлагала менять переживания из прошлого на новые — позитивные, и тем самым исцелять психотравмы. В те времена эту специальность встречали скептически, считая экспериментальной. Теперь же он был владельцем одной из самых успешных частных клиник в городе. А всё потому, что в современном обществе царствовала настоящая эпидемия депрессии. Психиатры, психологи и прочие целители душ процветали, но их методы требовали времени и усилий, тогда как мнемология предлагала изящное и быстрое решение — замену тяжёлых воспоминаний на искусственные, яркие и счастливые, затмевающие собой любую, даже самую горькую правду.
Аркадий чувствовал себя демиургом, творящим алхимию человеческой души. В его руках самая тяжелейшая депрессия превращалась, пусть в ложную, но такую целительную ностальгию. Метод был точен и технически безупречен и к тому же практически незаметен. Его нанобиоты, несущие нужные воспоминания, вживлялись в височную долю через крошечный, почти неощутимый прокол, который маскировался под едва заметную родинку над левым ухом. Всё просто и быстро.
И вот уже у Анастасии, успешного банковского экономиста, жило воспоминание о том, как отец — не умерший от рака, когда ей было пять лет, а живой и сильный — качал в детстве её на качелях до самого заката, и её многолетние проблемы в отношениях с мужчинами чудесным образом разрешились. А у Игоря, амбициозного менеджера, родился яркий образ героической защиты щенка в школьной драке, дарующий ту самую недостающую уверенность в себе для решительного рывка в топ-менеджеры.
Эти новые картины, такие яркие, тактильные, наполненные запахами и вкусами, не стирали прошлое. Они бережно ложились поверх старых травм, как тёплый и непромокаемый плащ, надёжно защищающий от холодных ветров взрослой жизни.
Разумеется, нашлись и критики. «Прогрессивное всегда наталкивается на стену непонимания со стороны консерваторов», — любил говаривать Аркадий Петрович, в ответ на голоса, звучавшие в основном из академической среды, стремительно теряющей пациентов. Оппоненты говорили о «праве на собственную боль», о «потере аутентичности», о сомнительной с этической точки зрения практике.
Аркадий Петрович лишь снисходительно улыбался, выслушивая нападки, реалистично считая, что «старая гвардия» цепляется за устаревшие догмы, отказываясь понять простую истину: счастливый человек — продуктивен. А продуктивность — высшее благо для современного общества. Никаких пагубных последствий его метод нести не мог по определению.
Коммерческий успех был ошеломляющим и служил лучшим доказательством его правоты. От клиентов буквально не было отбоя, запись велась на месяцы вперёд. Уже в следующем квартале Аркадий Петрович планировал открыть два новых филиала. И, наконец-то, после всех этих лет упорного труда, он присмотрел себе дом на море. Тот самый, точь-в-точь как у его родителей в Крыму. Он с наслаждением представлял, как будет завтракать на просторной террасе, глядя на бескрайнюю морскую гладь, слушая умиротворяющий шум прибоя и чувствуя, как ласкает кожу лёгкий солёный бриз.
Перед его мысленным взором вставало детское воспоминание: он, семилетний, сидит на плечах у отца на прогретом солнцем пляже. Широкие, беззаботные улыбки, море, теряющееся в горизонте. Мама, навсегда запечатлевшаяся молодой и красивой в этот момент совершенного счастья. Аркадий физически ощущал, как знакомая волна тепла и покоя смывает последние, рождённые ворчанием оппонентов, сомнения. Он делал людей счастливыми, даря им то, что было у него самого. Настоящее, проверенное, прочное счастье. И, полностью уносясь мыслями к тому крымскому побережью, он по давней привычке провёл пальцами за ухом, коснувшись маленькой, идеально круглой родинки.
