Могущественный царь услышал слова своих судей, но все же не был удовлетворен. Ответ первого судьи он счел несостоятельным, поскольку тот уповал на человеческие законы, а люди несовершенны. Ответ второго судьи он счел недостаточным, поскольку он ставил обстоятельства выше греха. Ответ третьего судьи он счел недостаточным, поскольку это был вовсе не приговор, а простая амнистия. Король месяцами не спал, размышляя, и так родилась Загадка Вины.

Ты, кто искал Лик Справедливости, ты дашь ответ.

Ханно уже две недели не знал сна, эти слова звучали в его голове снова и снова. Он поймал себя на том, что шепчет их себе под нос после того, как проснулся, и каждое из них запечатлелось в его сознании, как будто было нанесено клеймо. Каждый раз, когда его глаза закрывались, он снова видел Лик Справедливости, этот угольный лист с суровыми тройными глазами.

Шесть раз по шесть крыльев, которые он видел сквозь них, и медные чешуйки там, где у людей была бы кожа. Он преклонил колени у ног это Лика, но не получил никаких указаний, только новые вопросы. Это и ржавую монету, настолько сильно изношенную, что металл, из которого она была отчеканена, больше нельзя было различить. Говоривший с дрожью вздохнул, предложив загадку, и дрожащими руками благословил его.

— Ищи тихий прилив, — сказал он. — Монета обеспечит проход.

Мальчик спал на улицах, ютясь в переулке во внешних кварталах вместе с другими нищими, пока городская стража не будила их на рассвете прикладами копий и не заставляла разойтись. Он был голоден, устал и болел, но ему было сказано искать тихий прилив, и он так и делал.

Он потащился к докам, хотя без зарубок на руке мог входить только в те, которые были открыты для иностранцев. Там ждали корабли и люди, говорившие на незнакомых языках, арлезианцы, говорившие на певучих толезианских диалектах, и торговцы из Вольных Городов, которые болтали друг с другом на торговом наречии. Никто не взглянул на него дважды, увидев его обнаженную руку.

Они узнали о достоинствах и мерах Ашура, о том, что значит быть лишенными долга и должного. Безъярусные были подобны призракам в стране живых, на них было неловко смотреть, и их лучше всего загонять в руины и пустые лачуги. В течение нескольких часов Ханно бесцельно бродил, стуча сандалиями по камню, в поисках чего-то, чего он не знал, как искать. Его разум казался тусклым и затуманенным, как будто у него отняли огонь, который когда-то согревал его, и вместо него подкралась тень.

С наступлением сумерек он обнаружил прилив. Смотреть было не на что, и это было то, что он увидел. Хотя иностранцы кишели в гавани, как саранча, заполняя каждый закоулок и щель, здесь царила атмосфера спокойствия. Как будто отделенные какой-то невидимой стеной, люди проходили мимо него, даже не взглянув на него. Сам Ханно трижды проходил мимо него, прежде чем его глаза нашли что-то, и почти забыли, как только это сделали.

Там был старик, слепой и скособоченный, сидящий на краю пирса с деревянной удочкой в руках. Рядом с ним стоял стройный корабль из скрипучего дерева и сплетённого тростника, не тронутый приливами и отливами. С шеста свисал не поднятый парус. Ханно молча уселся рядом с мужчиной и ждал. Удочка так и не нашла поклёвки, и единственным движением мужчины были медленные взлёты и падения его дыхания.

— Они не добры, — сказал незнакомец голосом, похожим на скрежет камней.

Мальчик обдумал это.

— Я не просил о доброте, — наконец сказал Ханно.

— Какая бы ссора ни привела тебя сюда, им будет всё равно, — сказал старик. — Они не дают, дитя. Они берут, и берут, и берут, пока не останется ничего, кроме гладкого камня.

— У меня ничего нет, — сказал Ханно, и странно было говорить правду вслух. — Я — ничто.

— За свою жизнь я отправил пятерых, — сказал незнакомец. — Никто не вернулся. Ашур не любим ими, дитя. Во плоти слишком много гнили, и Серафимы презирают этот грех больше всего.

— Тогда я не вернусь, — сказал мальчик. — Какое это имеет значение?

— Может быть, так оно и есть, — мрачно сказал старик. — Мои дни на исходе. Лодочник же нужен всегда.

— Ты уходишь, — сказал Ханно, и это был не вопрос.

— Да, — сказал старик, поворачиваясь, чтобы изобразить злобную беззубую ухмылку. — Я ухожу, мальчик. Если я могу дать тебе совет, то он заключается в том, чтобы провалиться полностью или не провалиться вообще. Золотая середина — это самое худшее из всего этого.

Дрожь пробежала у него по спине.

— Я пройду до конца пути, — пробормотал Ханно. — Неважно, что будет в конце.

— Тогда предложи мне свой обол, — сказал старик. — Я честно предупредил тебя.

Ржавая монета оказалась у него в руке ещё до того, как он потянулся за ней, и он вложил её в ладонь старика. Лицо превратилось в маску горя, незнакомец щелкнул пальцами и отправил её вращаться в воздух. Она упала в море без звука или ряби. Ханно медленно поднялся на ноги, направляясь к лодке, но старик лихорадочно схватил его за руку и притянул к себе. Его дыхание было зловонным.

— Здесь нет никакой загадки, — прошептал незнакомец. — Послушай меня, мальчик, здесь нет никакой загадки.

Лодочник отпустил его руку, весь дрожа. Он издал смешок.

— Чем вы теперь накажете меня, старые змеи? — воззвал он к небу. — Вы уже сделали самое худшее. Единственный оставшийся путь — вниз, а вы не так милосердны.

Лодка не была пришвартована. Ханно бросился к ней, опешив от уродливой гримасы на лице старика. Он не знал, как управлять кораблем, но поднял парус и оттолкнулся. Куда ему теперь идти? На воде не было тропинки, по которой можно было бы идти. Ветер подхватил парус, и лодка двинулась, увлекая его прочь от Арвада в раскинувшееся море. Было ли это колдовством или чудом, что двигало им?

Это не имело значения. Затем он с тихим удивлением заметил, что сзади не было ни румпеля, ни руля. Ему не суждено было найти дорогу самостоятельно. Проходили дни и ночи, и, хотя корабль так и не закончил своего путешествия, он так и не появился в поле зрения какого-либо берега. Голод разрывал его живот, разъедал конечности. Жажда горела глубоко в его горле, и даже капли дождя не могли ее утолить. Неужели это действительно было две недели назад?

Он больше не мог ничего сказать, лежа ничком на дне лодки и то приходя в сознание, то теряя его. Ханно теперь едва мог даже пошевелиться, но смерть не пришла. Его кожа потемнела на солнце, огрубела, и только когда у него заболели ребра, он погрузился в свой последний сон.

Ханно стоял вне себя, наблюдая, как его силуэт дерется с силуэтом другого ребенка. Он смутно помнил это. Это был район Баркалид, и ему было девять лет. Как и другому мальчику, сыну землекопа из каких-то внутренних шахт. Вся семья родилась на Двадцатом Ярусе и умрет на нём — и даже в пределах этого яруса они приблизились ко дну. Родители мальчика трудились на одной из шахт, где иностранных заключенных заставляли отрабатывать свои сроки перед освобождением.

Смерть там приходит часто и дешево, сказал ему однажды отец. Ведьма с пустошей, — называл мальчик мать Ханно, ища одобрения у других детей. Они зааплодировали, когда Ханно ударил его по губам. Они споткнулись о камень, отчаянно сопротивляясь, пока Ханно не пнул его в живот достаточно сильно, чтобы его вырвало. Остальные изменили свои цвета с наступлением прилива, назвав мальчика слабохарактерным и оставив его дрожать в одиночестве на улице.

Младший Ханно присоединился к ним, но старший остался. Он наблюдал, как мальчик вытирает злые слезы и выплевывает остатки рвоты, прежде чем подняться на ноги. Он вернулся домой, где его никто не ждал. Позже той ночью вернулась его мать и предложила ему треть буханки черного хлеба, прежде чем забраться к ней в постель и уснуть. Отец вернулся задолго до наступления темноты, от него пахло спиртным.

Никогда больше не проигрывай в драке, сказал отец и ударил его по губам точно так же, как это сделал младший Ханно.

Мальчик стиснул зубы и в конце концов заснул под изношенными одеялами. Небеса сдвинулись и прошли, пока Ханно наблюдал, как мальчик вырастает в мужчину, женится и заводит собственных детей. Наблюдал, как он бил других так, как били его самого, насилие порождало насилие. Ничего не потеряно и ничего не выучено. Жизнь, полная кулаков, без единой протянутой руки.

Ханно стоял и знал, что за ним наблюдают. Приглашения не было, но ожидание звенело, как колокол, — а за ним ждал приговор. Он подозревал, что ему не предложат дважды защищать свои действия. Когда жизнь мальчика началась снова, когда первый удар юного Ханно пробежал рябью по его щеке, старший мальчик нахмурился.

Он не стремился к этой битве. Оскорбление уже нанесено. Он также не был виноват ни в грехах отца, ни в жизни, дарованной всем им. В чём же тогда заключалась вина? Ашур родил и вырастил их, но Ашур был всего лишь собранием ашуран. Значит, все они были замешаны в этом деле? Просто за то, что родились? Он не мог найти в этом ни вины, ни справедливости. Просто люди, ведущие себя так, как люди всегда поступали и всегда будут поступать.

— По невежеству я способствовал злу, — сказал Ханно Безъярусный. — Я не прошу отпущения грехов.

Каков ответ на Загадку Вины?

— Я не знаю, — прошептал мальчик.

Голос пришел из ниоткуда и больше не спрашивал. Мир снова изменился, и Ханно снова стал призраком. Он наблюдал за собой, сидящим перед двенадцатью ашуранами в солнечном дворе, когда седовласая женщина попросила его осудить свою мать, даже не произнеся её имени. Он наблюдал, как шесть медных крыльев вырвались из его спины, невидимые никому, и его взгляд стал тяжелым от силы. Он видел, как сам выносил приговор будущим судьям и находил их несостоятельными.

Я обвиняю вас, — услышал он свои слова, — в жестокости и равнодушии. Я обвиняю вас в том, что вы предпочли закон праву, что вы приняли слепоту. Как бы ни сияли его глаза, они не могли противостоять Свету, который пришел вместе с ними. Слепота охватила их в ответ. Он покинул этот двор праведным человеком и принес эту праведность всему Ашуру.

— Нет, — сказал Ханно. — Это тоже зло.

Мальчик, за которым он наблюдал, обладал силой, но он не был справедливым. Возмездие тем, кого он считал виновными, ничем не отличалось от того, что он в конце концов презирал. Это было всего лишь суждение власти. Правило силы, лишенное справедливости. В законе не было греха или неповиновения ему, но облекать возмездие в форму правосудия было делом зла. Какая может быть справедливость в слепом применении насилия? Сделать такое означало бы сделать его недостойным той самой силы, которая была использована.

Каков ответ на Загадку Вины?

— Только не это, — прошептал мальчик.

Мир снова изменился. На этот раз перед его глазами не было ни видения, ни фантазии. Всего лишь набор моментов, все его собственные. Сначала гнев. Бессмысленное кипение крови, вкус победы во рту, когда его сила восторжествовала над силой других. Похоть и зависть шли рука об руку, алчные взгляды устремлялись на женщин, вышедших замуж, но всё ещё красивых.

Обида от осознания того, что они никогда не будут принадлежать ему. Настойчивое прикосновение губ к губам, осознание того, что девушка любила его, но не принадлежащая ему, отбрасывалось ради жара в его жилах. Глубоко спрятанная ненависть к тем, кто стоял выше его.

Тем, кто лучше питался, кто мог сам решать свою жизнь. Который мог видеть Творение глазами вместо свитков. Отвращение и страх перед нищими без ярусов. Уродливое давление уверенности, когда применялось насилие, чтобы заставить их покинуть его поле зрения. Гордость за его умение обращаться с пером, за его ум и память

Неприкрытое презрение к тем, кто менее благословен. Доброта, предложенная только для его собственного удовольствия, для острых ощущений от осознания себя хорошим. Брал хлеб из отцовской порции, говоря себе, что заслужил его больше. Мгновение за мгновением проходило перед его глазами, и Ханно Безъярусный осознал, что он — ужасная душа.

Возникло желание отвести взгляд, положить конец этому параду позора. Ожоги от поступления не становились легче с их количеством, каждый из них был свежим и острым. Какое крайнее высокомерие — думать, что он вообще может быть достоин какой-либо власти.

Ханно взглянул на простое изложение своей жизни, на те её части, которые он приучил себя игнорировать, и не нашёл ничего стоящего. Ни единой бескорыстной пылинки. Всю свою жизнь он поклонялся в храме, преклоняя колени перед Ликами, но всё, что он когда-либо предлагал, было грязной насмешкой.

Вера, выбранная и избранная, полая по самой своей природе. Не имело значения, что были мужчины и женщины и похуже. Не здесь, перед Серафимами. Его заставляли отвечать за собственную жизнь, избавляя от всех уз и обманов. Ханно попросил бы прощения, но прощать было нечего, кроме несовершенства, а несовершенство всегда будет его уделом.

Каков ответ на Загадку Вины?

Ханно был умён, хорошо образован и проницателен. Он знал слова загадки, три суждения и нерешительность короля. Один судья предложил порядок. Вторая предложила оправдание. Последний предложил милосердие. Разум нашептывал ему, что справедливость должна быть найдена. Путь между ними, где можно было бы увидеть проблеск справедливости. Пусть и госпожа, и слуга ответят за свои грехи, это отдельный вопрос. Баланс между тремя суждениями, мудрость, найденная между крайностями. Но это была мудрость смертного, а Ханно научили её слабости.

— Вина лежит на короле, — сказал Ханно Беъярусный. — За то, что считал себя способным вершить правосудие.

Тогда ему показали, что именно они видели.

Бесконечный меняющийся гобелен, который был всеми решениями, которые были приняты и могли быть. Невозможное сочетание действия и следствия, мотива и результата. Это было уже слишком. Это было слишком много для него, чтобы увидеть, понять. Мальчик закричал, почувствовал, как всё, что он испытывал, рушится, когда он увидел целое, которое ему никогда не суждено было увидеть. Сумма всего, что было и будет, кульминация бесконечных путей. Ханно почувствовал, как его окутали крылья с перьями, холодные металлические руки крепко обняли его. Теперь он был слеп и никогда не чувствовал себя более счастливым.

— Не бойся, дитя, — прошептал голос ему на ухо. — Теперь ты вне страха.

— Мы ничего не даем.

— Мы забираем всё.

— Ты не получишь никаких почестей.

— Ты не познаешь любви.

— Ты не найдешь покоя.

— Ханно из Арвада, мы утверждаем тебя.

— Истина, сумма и целое.

— Мы поручаем тебе бесконечное служение.

— Мы обременяем тебя непостижимыми полномочиями.

— Ты будешь плакать без утешения.

— Ты умрешь тысячью смертей.

— Но в конце концов ты восстанешь.

Мы объявляем тебя нашим Белым Рыцарем.

Орудие Суда, Гибель Нечестивых.

Серафимы обняли его, и он почувствовал себя как дома. Словно шоры сорвались с его глаз, чтобы никогда больше не вырасти.

֎

Мальчик проснулся оттого, что большой и указательный пальцы подняли его за шиворот. Тёмные глаза, большие, как валуны, с любопытством изучали его. Великан испустил вздох, похожий на порыв ветра.

— Ребёнок-мужчина, — сказал он. — От тебя разит серафимами, и всё же ты жив. Любопытно. Ты пришёл, чтобы вынести приговор Гигантам?

В его ладони лежала серебряная монета. На одной стороне были лавры, на другой — скрещённые мечи. Он знал, что это так, даже не глядя на неё. Мальчик обдумал вопрос, который ему задали.

— Я, — медленно произнес Ханно, — не осуждаю.

Цикл "Практическое руководство по злу" Дэвида Вербурга

На мне была какая-то тёмная ткань, развернув, которую я узнала свитер Тонгу

- Тот симпатяшка, укрыл тебя перед тем, как уйти. Ты так дрожала, бедняжка, - говорила она все так же, но в голосе чувствовалась усталость, взрослость. - Это было так ми-и-и-ло, что я чуть не прослезилась. Скоро и нас заберут, а пока если есть, что есть, - она покосилась на мой мешочек, - надо есть сейчас. И поделиться с друзьями. С теми, кому повезло меньше.

- Ах, да, конечно, - я открыла мешочек и разделила свои нехитрые остатки на три части.

- А это зачем? - указала Рю на третью порцию, жадно проглатывая еду. - Она не просила.

Это было так естественно и правильно разделить еду на всех, что этот вопрос меня смутил.

- Хочешь? - я протянула незнакомке кусок лепёшки, но она ничего не ответила, и даже не повернулась. - Положу рядом с тобой.

Есть не хотелось, от страха сводило желудок, но я заставила себя проглотить сухие кусочки, увидев, как жадно ест Рю.

- Фот и туфнель! – сказала Рю и из её рта в разные стороны полетели крошки.

- Что?

- Я говорю, а вот и туннель, сейчас будет темно!

И точно, стоило поезду заехать в туннель, как скудный свет мгновенно исчез, и поезд погрузился во мглу.

- А что дальше? - прошептала я.

В ответ раздалось быстрое чавканье, и я ощутила горячее дыхание рядом со щекой.

- Слушай меня внимательно, мышка, за вкусный завтрак я тебе немного помогу, - вместо ожидаемого писклявого, чуть надрывного возгласа Рю, я услышала нервный, но при этом сильный голос,- сейчас нас разделят, и я на прощание хочу дать тебе совет: не верь никому ни людям, ни Хэйвинам. Помни, каждый здесь твой враг. Ври, молчи, притворяйся, но при этом слушайся и не перечь. Что бы выжить усыпи их бдительность. Не дай им повода убить тебя. Будет возможность, свяжись с подпольщиками. Не упоминай моё имя. И если ты послушаешься, маленькая мышка, то может быть, мы ещё свидимся.

- Но…

Тонкая ладонь прикрыла мой рот и в тот же момент дверь купе с громким грохотом отворилась.

- Я тебя предупредила. И ещё, куда бы ты ни попала, постарайся остаться в доме. От работы в саду или фермах быстро загнёшься. Только работа в доме. Прощай.

Чужие горячие губы коснулись моей щеки, и тут же девушка отскочила от меня.

- Всем соблюдать спокойствие, - холодной металлический голос прорезал темноту. – Помните, вы должны молчать, пока вас не спросят, - кто-то больно схватил меня чуть выше локтя и поволок за собой, я едва успела схватить сумку и свитер Тонгу. - Добро пожаловать на Серебряные горы.

Мы вышли из вагона. Я так думала, ведь по-прежнему ничего не видела.  Тьма окружающая нас была тяжёлая, плотная, она залепляла глаза, мешала вздохнуть. Все, что я могла – это следовать за конвоиром. Иногда я спотыкалась и падала, но меня не преставали тянуть, зачастую протаскивая телом по холодной земле. Я с трудом поднималась и вновь шла увлекаемая невидимым мне существом, вспомнился бестелесный голос, которого я встретила в доме Тонгу. Иногда я чувствовала тепло чужих тел и слышала вскрики.

- Эту куда? - спросил тонкий женский голос, когда мы остановились.

«Надо напомнить им, что бы меня отправили к Хаймуну» - пронеслось в голове.

- Мне надо к Хэйвину провинции... – начала я, но звонкая пощёчина заставила меня замолчать. Боль яркой вспышкой на мгновение озарило пространство и, кажется, я даже увидела кого-то в длинных мантиях.

- Разве ты не слышала, что слуги должны молчать? – крикнула женщина. - Куда ее?

- Отметок нет.

- Общее распределение.

Конвоир больно дёрнул меня за руку, и приставил спиной к каменной стене.

- Держись за стену и раздевайся.

- Как?

- Полностью.

Комок застрял в горле, и стало тяжело дышать. Я слышала множество женских голосов: кто-то плакал, кто-то пытался что-то спросить, слышались громкие пощёчины, и шелест снимаемых одежд. И я не стала спорить, в голове эхом звучали слова Рю: «слушайся… не дай им повода… и может, выживешь», а мне просто необходимо было выжить.

Юбки быстро слетели с меня, рубашка так же была сброшена на пол. Все, что на мне оставалось лишь тонкая нижняя сорочка, которую я медленно стягивал с плеч.

- Живее, - в металлическом голосе послышалось раздражение, и я одним махом сняла тонкую ткань.

Все, что мне оставалось это лишь обнимать себя руками, пытаясь прикрыть постыдную наготу. Камни отдавали свой холод и от этого тело бил мелкий озноб. Иногда меня касался другой человек, кажется, мы стояли очень тесно.

- Открыть врата! – громкий крик практически оглушил меня, посеяв в душе ощущение безысходности.

- Держи верёвку. Держи крепко, если отпустишь, то навсегда останешься во мгле.

В руках у меня оказалась грубая толстая бечёвка.

- Великой милостью Хэйвинов вы можете выбрать себе по одной вещи из всего того барахла, что принесли. У вас две минуты. Остальное мы придадим огню.

Не мешкая, я села на колени, не отпуская из руки верёвку, на ощупь стала ворошить сумку. Мне попадались разные мелкие вещи: гребень, обмылок, заколка, одежда, но все это было не то. Нужно было что-то, что поможет мне не забыть о прошлой жизни. Рука коснулась мягкой ткани. Свитер Тонгу. И как только я не потеряла его во всей этой суете? Может быть это судьба? Я представила себе кривую усмешку Ви, если бы она увидела меня в этот момент, и прижала тёплый свитер ещё ближе к себе.

- Время вышло, - объявил голос, - пора на распределение.

Верёвка натянулась, заставляя нас двинуться, а дальше темнота.

Мне показалось, что все это сон и ничего не было, ни рисинки, ни поезда, ни металлического голоса. А я в родном доме, за окном уже поднимается солнце и скоро будет светло и тепло нужно лишь потерпеть, и тогда холод отступит.

- Ты жива? Жива? Она жива? Да! Кажись жива…

Окружающий мир все ещё был в мутной дымке. Я смогла различить лишь нечёткие силуэты. Постепенно зрение начало возвращаться, и неясные контуры превратились в молодых незнакомых мне девушек, которые с подозрением смотрели на меня сверху вниз. Не сразу я поняла, что лежу на каменном полу.

Рядом со мной на коленях сидела хорошенькая, полненькая девушка с короткими, темными волосами.

- Где… - прохрипела я.

- Все хорошо, - ответила она, и улыбнулась, в  уголках её глаз прорисовалась сеточка из морщин.

- Жива? – спросил женский сильный голос, - или ещё одна бросила верёвку?

- Она проснулась! Она очнулась!

- Где мы? – спросила я.

- Если бы я знала… - прошептала девушка, что сидела рядом со мной, - похоже, в поместье этого… как его… Руккура.

- Господина Руккура!

Девушки расступились, и я впервые увидела её. Позже я часто вспоминала эту встречу. Вспоминала, какое гнетущее чувство вызвало во мне её злое лицо, величественная осанка и тяжёлая походка. Тогда мне показалось, что она словно высечена из камня. Может быть, я запомнила это так хорошо, потому что впервые ощутила, что назад пути уже нет, а впереди не ждёт ничего хорошего. Она была немолодой женщиной в глухом чёрном костюме, который полностью закрывал её руки, шею, а длинная юбка собиралась складками, особо выделялись на ней ожерелье из красных камней и такой же массивный браслет. Она была высока, стройна и можно было бы назвать её красивой, если бы не уродливый шрам, который разделял лицо на две ровные половины: левую и правую. В руках она держала короткую толстую трость с острым железным наконечником, на которую опиралась при ходьбе.

- Я не знала, - пожала плечами девушка.

- Надо знать, деточка. Иначе учить вас буду я, и это вам не понравится. Вы все научитесь, как правильно обращаться к светлоликому, всевластному и всемогущему Хэйвину – Господину Руккуру! – при каждом шаге трость звонко била о каменный пол. – А сейчас выстройтесь в ряд. Посмотрю, кого в этот раз прислали.

Я поднялась и мы, путаясь и толкаясь, кое-как образовали неровную шеренгу.

«Девятнадцать девушек», - отметила я про себя.

Каждая из нас уже была одета в длинное серое платье с глухим воротником и длинными узкими рукавами, с двух сторон ниже талии на платье было по два больших синих кармана, а на пояс мне заботливо привязали свитер Тонгу.

- В этот раз поставка не очень, там внизу люди кончаются? - тяжёлый взгляд женщины в чёрном пробежался по нашим фигурам. - Будем работать с тем, что есть. Добро пожаловать в поместье прославленного Хэйвина, покровителя шахт и рабочих – Господина Руккура! - женщина развела руками, и мы оглянулись вокруг.

Это была большая комната, в которой пол и стены были сделаны из серого шершавого камня, горели факелы, по бокам стояли длинные скамьи из дерева. И больше ничего.

- Вы можете называть меня просто Хозяйкой, - трость вновь звонко ударила по полу, - и я на самом деле ваша хозяйка. Хозяйка ваших жизней и этого поместья. Вам очень повезло. У нас очень богатая резиденция, пожалуй, одна из лучших…

- Простите! Простите, извините! – слова вырвались из меня до того, как я успела подумать стоит ли вообще открывать рот. - Я должна была попасть к Хэйвину провинции Сал-Ват, - я говорила нескладно, путалась и заикалась. От страха во рту пересохло, а руки стали жить своей жизнью и бессмысленно жестикулировать. – Это было обязательное условие. Просто, моя мама…

- Ой, у меня тоже был вопрос…

- Я тоже хотела спросить…

- А когда…

Гул девчачьих голосов заполнил комнату, каждая галдела по-своему и наперебой, так что мой лепет просто утонул в гомоне голосов.

Трость Хозяйки стукнула об пол, и наступила гробовая тишина.

- Ещё раз, деточка, - обратилась она ко мне

- Господин Хаймун, Хэйвин нашей провинции, должен был лечить мою маму... у неё рисинка поросла, прямо через колено... и лекарь сказал, что только к нему... так было в договоре... вот.

- Твоя мама сборщица риса? – улыбнулась Хозяйка.

- Да, Госпожа. И я тоже.

- Хэйвины всегда исполняют свои обещания, и твою маму точно будут лечить, но к господину Хаймуну ты попасть не можешь. Он… - Хозяйка на мгновение задумалась, - скоропостижно скончался буквально на днях. Такая потеря! Я знала его лично, он приходил на приёмы в нашу резиденцию.

- Но мама...

- Я же сказала тебе, деточка, за маму не переживай, - оборвала меня Хозяйка, улыбка сошла с её губ и голос стал сухой и не терпящий возражений. - Её обязательно вылечит другой Хэйвин. Хэйвины служат общему благу, так и ты послужишь не только для своих мелких целей, но и ради всеобщего блага.

Я кивнула и отвела глаза.

- Хорошо, что мы поняли друг друга, деточка. И больше никогда не перебивай меня, это в последний раз. Следующая, кто обратиться ко мне с вопросом будет жестоко наказана, - воцарилась тишина, даже дышать мы стали тише, - а сейчас я распределю вас на работы. У нас тут было… происшествие, и работниц откровенно не хватает: начиная от нашей маленькой фермы, Господин любит лошадей и разводит их, и заканчивая танцовщицами. Каждая из вас и вы все будете закреплены на своих работах в зависимости от того, что вы уже умеете делать. Ми из провинции Дау-Ей.

Тонкая рука взметнулась вверх.

- Это я.

Ми вышла вперёд. Ее хрупкая фигурка в свете факелов казалось лишь миражом, фантазией, огромные глаза были похожи на два чистых озерца, и лишь непослушные рыжие волосы, придавали ей земной вид.

- Так, чем нас порадуешь? Каким видом деятельность ты занималась на родине?

- Я? Смотрела за детьми дяди. Он был перфектом провинции, - зачем-то добавила она.

- Детей в нашей резиденции нет, - после не долгой паузы сказала Хозяйка. - Может быть, ты обладаешь ещё некоторыми полезными навыками?

- Помогала на кухне, стирала, следила за садом... – сбиваясь, начала перечислять Ми.

- Это то, что нужно. Будешь работать в саду. Твоё место по левую руку от меня. Рюи из провинции Донг.

Девушка, которая разбудила меня, вздрогнула и подняла руку вверх.

- Я здесь! - её звонкий эхом отразился от стен пустой комнаты. - Я могу все! – сказала она, не дожидаясь вопроса.

- Все? – изогнутая бровь Хозяйки взметнулась вверх.

- Все! Но лучше всего я умею петь, - искренняя улыбка озарила лицо.

- Петь? Спой нам.

Петь? Какой несерьёзный навык. Неужели она думает, что это что-то важное? Это умеет почти каждый. Я даже фыркнула от негодования. И тут Рюи запела. И мне пришлось взять слова назад, так петь я бы не смогла. Это словно журчание ручейка, или песня весенних птиц, или ещё что-то такое, чему не могу подобрать название!

- Не дурно, - Хозяйка покачала головой. – Ступай направо, будешь жить в замке.

В голове зазвучали слова Рю: «постарайся остаться в замке…», значит, мне тоже нужно попасть на правую сторону.

- Везучая, - прошёлся едва заметный шёпот по рядам.

Всех последующих девушек Хозяйка довольно быстро распределила на разные виды работы: кто-то должен был работать на кухне, кто-то стирать, шить, были и те, кто отправился в сараи, и кажется, меня ждало тоже.

- Хорошо, Тэ, ты прекрасно танцуешь. Не идеально, но тебя научат. Труппа господина Руккура одна из лучших. Иди направо. И последняя… Ли. И с вами мы уже знакомы. Какие у тебя ещё таланты, деточка, кроме того, чтобы перебивать старших? Шить? Рисовать? Петь или может быть танцевать? Чем ты занималась на своей родине?

- Собирала рис, - прошептала я.

- Здесь рис не выращивают, - поджала губы Хозяйка.

- Ещё я могу убираться, могу копать, - что ты говоришь Ли? Зачем ты сама роешь себе могилу? - нет! Я могу… могу…

- Конюшня.

Я кивнула и поплелась влево. Это был конец.

- И того двое в замок, трое в сады, пятеро в конюшни, - пересчитывала нас Хозяйка, - ещё пятеро на кухню, две в прачечные, две служанки и того всего девятнадцать. Как в тех стихах: «… девятнадцать красавиц в реку вошли и…», как там дальше-то…

- «… воды омыли и с собой унесли», - продолжила я и тут же прикусила язык. Ох и не следовало мне этого говорить. – Извините, - решила спасти я положение, но, кажется было поздно. – Простите, Госпожа.

- Что ты сказала? – к моему изумлению взгляд Хозяйки прояснился. - Ты знаешь поэму «О девушках»?

- Знаю, - пискнула я. - И… извините меня, госпожа. Я больше не буду…

- Дальше знаешь? – Хозяйка ещё раз оглядела меня с ног до головы и кивнула, будто бы соглашаясь сама с собой.

- «Затерян их след, не отыщет их мать, лишь солнце и небо будут все знать…», - прошептала я.

Эти стихи нам читала мама. Конечно, я знала, что в нашей деревне никто не слышал про поэмы, и даже не читал стихов, но не думала, что это может кого-то удивить. С другой стороны в нашей провинции не все даже умели читать.

- Ты из столицы, деточка?

- Нет.

Хозяйка заглянула в записи:

- Ли… сборщица риса. Неплохие знания для сборщицы. Наверное, ты одна из тех, кто хотел попасть в академию?

- А-а-а-а… да, - неуверенно произнесла я. – Да! Очень хотела, но не получилось.

- Такие у нас редко попадаются, ты хорошо образована, раз собиралась в Академию. Любишь эту поэму?

Вообще-то нет. Она жуткая, в ней рассказывается, как девятнадцать красавиц решили утонуть, чтобы не достаться в качестве жён чудовищам, но ответила другое:

- Очень. Моя любимая. Часто… часто читала её. В детстве.

- Я тоже её очень люблю. Не многие могут понять, она о силе духа и смелости - Хозяйка задумалась и пристально посмотрела мне в глаза. - Знаешь, давай ты пока переходи на правую сторону. Мне, как раз нужна была помощница.

Предыдущие главы: Ли и Хэйвина. Глава 8. Авторский рассказ

Дуглас Адамс создал гениальное.

Цитаты:

• «Земля: в основном безвредна».

• «На самом деле, это во Вселенной не всё в порядке, а с моей точкой зрения».

• «На каждой альтернативной Земле ты всё равно остаёшься собой. И это худшая новость».

• «Интеллект настолько переоценён, что даже президентом Галактики назначили идиота».

• «Если кто-то вдруг выглядит как идиот и говорит как идиот, не исключено, что это идиот».

• «Осторожнее с желаниями. Особенно если хочешь, чтобы они сбылись».

• «Ответ есть. Проблема в том, что никто не знает, каков был вопрос».

• «Чтобы научиться летать, нужно просто упасть на землю и промахнуться».

• «Реальность обычно недооценивают, а потом на неё обижаются».

• «Самое неприятное в панике — это осознание её бессмысленности».

• «Я мог бы сойти с ума — если бы знал, в какую сторону».

• «Если тебе кажется, что всё потеряно — подожди. Потеряно будет ещё больше».

• «Не так важно знать, куда ты идёшь. Гораздо важнее, зачем».

• «Вся жизнь — это череда случайностей, которые мы изо всех сил пытаемся выдать за смысл».

• «Иногда Вселенная просто так сводит вместе двоих людей — чтобы посмотреть, что будет».

Меня зовут Рэд Кэррот. Я люблю придумывать разные миры и наблюдать за жизнью в них. Истории публикую на АТ и Литнете.

И здесь я, чтобы сказать, что у меня ну ооооочень давно чешутся руки показать героев этой истории, но каждый раз, когда доходят руки, начинает преследовать мысль - опять не то. Однако раз уж сегодня начата публикация третьей книги про приключения мага по имени Сайгар под названием "В вихре пламени. Ашир Эрна", то будет честно знакомство это все ж таки начать!

Краткий экскурс в тему: по законам этого мира маги умеют повелевать существами, именуемыми элементалями. У каждого элементаля есть сердце - оно принимает вид драгоценного камня, который маги носят на специальном артефакте. Главный герой книги по сюжету не любит элементалей, но одна встреча меняет все.

Итак. Первый элементаль, который попал к Сайгару на хельк и волею случая стал другом, носит имя - Вералис. Это элементаль ветра, стихия не шибко боевая. Магам служить элементали этой стихии не любят, за силой не гоняются, предпочитая сохранить свободу. Поэтому на хельках оказываются нечасто.

С иллюстрацией этого элементаля проблем.. как со всеми =) Придираюсь ко всему, так что показываю примерный облик Вералиса:

Если объединить все эти иллюстрации в одну, где-то получится похожее на нужный образ. Но это образ Вералиса, который он принимает, чтобы беспрепятственно путешествовать. Это слишком редкий элементаль, чтобы нейронка смогла в его настоящий вид. Одни уши в оригинальной версии чего стоят! Показать не смогу, нейронка даже близко не подошла, так что поверьте на слово =))

Где один, там и два. Как любит ворчать Сайгар - "Стоит взять одного, и этот поток уже не остановить". К счастью, природой предусмотрено ограничение на количество элементалей. На хельке может храниться всего десять камней. И вторым к магу попал элементаль земли по имени Тэхса.

Элементали земли в большинстве своем являются защитным типом, отчего очень ценятся магами. Стоишь себе за чужой спиной и колдуешь. Хотя, конечно, маги предпочитают друг с другом не сражаться вовсе. Это же риск! Элементалей не жалко, эти после смерти попадают в свой камень и возвращаются к жизни недели через 2-3.

Но Тэхса - элементаль земли типа разведчик. Подходит для слежки, потому что умеет смотреть на мир через глаза других существ (животных). Такой тип маги не любят. Боевого потенциала нет или очень мало, защитного нет вовсе, усиливающих бонусов магу не дает. Хорошее подспорье для воров, но у магов с деньгами проблем нет. Поэтому после поимки Тэхса и был выкинут.

И больше всего из образа этого парня нейронка любит его питомцев! Как она только над ними не измывалась - в оригинале должен быть хорек! Сейчас покажу. Их тут много!! *потирает лапки*. Но начну с самого похожего на момент знакомства Сайгара с Тэхса, конечно:

Здесь Тэхса уже высший элементаль и немного другой:

И даже бонусные иллюстрации есть для всех желающих. Покажу парочку. В качестве некой пародии на образ этого элементаля - довольно забавно на них смотреть =)

p/s Кто любит котиков? Их есть у меня!)

Из бедолаги Шесса нейросеть как раз чаще всего котов и лепила, в любых видах и даже количествах!!

А теперь, в отрыве от бонусных веселых иллюстраций, вы можете удивиться - почему такая разница в возрасте у верхних иллюстраций? Потому что... Ответы на вопросы будут в текущей книге. Не стану спойлерить.

А закончить сегодняшнее знакомство с элементалями хочу на огненной красавице по имени Халика.

Она - огненный элементаль, боевой тип. Самые лучшие воины - это они. Бесшабашные, азартные, озорные - тоже они. Одна искра, и вспыхнет пламя - и это про них. Никогда не унывают, голов лишними проблемами не забивают, предпочитают делать, а потом (возможно) думать. Но это не точно. Вернее было бы сказать - они позабудут о том, что терзались хоть какими-то сомнениями перед тем, как выжечь все вокруг. Чаще всего к магам идут именно элементали огня. Стать сильнее хотят все элементали, но эти "первее первых" =)

Для начала покажу образ юной Халики. Здесь иллюстрация очень похожа, но элементаль чуть-чуть младше той, которую поймал в ущелье Сайгар.

Ну а здесь чуть ближе к той, какой ее встретил маг в памятном ущелье.

На этом пора закругляться, а то текста многовато. В следующий раз вернусь с другой веселой троицей!

Всем хороших выходных и до встречи =)

На всякий случай оставляю ссылки на первую книгу:

author.today - ТЫК

Литнет - ТЫК

Ах да, отрывок. Чтобы не возмущались, что нечего "пощупать", сейчас чего-нибудь отыщу:

На улице прохладный воздух после душного и жаркого погреба показался сказкой. Ветер приятно скользнул под плащ, унося с собой лишнее тепло.

Сайгар вскинул голову к небу и потянулся. Наконец-то, звезды! Эти вечные тучи ему надоели хуже вареной редьки. Опять же, в такие ночи на земле гораздо светлее, опасность не подойдет незамеченной. Хотелось бы в это верить, конечно.

Возвращаться в гостиницу Сайгар не стал. Вместо этого вышел со двора и направился немного погулять по улочкам. Осмотреться. Понятное дело, что все лавки и магазины сейчас закрыты, но заиметь представление было бы неплохо о том, что здесь вообще есть.

Увы. К огромному сожалению мага, в городе почти ничего не оказалось. Он отыскал старое здание Гильдии Магов, осмотрел, но ничего интересного не нашел. То ли все забрали с собой, то ли уже хорошенько разграбили, когда поняли, что маги возвращаться не собираются. Никаких, даже самых слабых, отголосков магии он тоже не учуял. Похоже, малышка не соврала. В городе в самом деле нет магов. Да и не магов практически тоже.

Он уже возвращался обратно, когда чуткий слух уловил посторонний шум, нехарактерный для тихой ночи. А вот и те, кому не спится в столь позднее время. Сайгар свернул в знакомый проулок. Дошел до конца его бесшумной поступью. Его до последнего не замечали, слишком занятые своими делами.

-Еще не наигрались, мальчики? – зловещий голос заставил всех троих подскочить на месте. Надо же. Это были не те люди, которые измывались над элементалем не так давно. – Да я смотрю, парень пользуется бешеным спросом. Тоже, что ли, поучаствовать? Кто последним будет?

-Шел бы ты своей дорогой, - посоветовали ему.

-Да ладно тебе, видишь, дядя хочет присоединиться к мальчишке. Плащ так себе, но, может, под плащом что поинтереснее будет? – чуть хриплый голос раздался с земли.

Сайгар посмотрел вниз. Хмыкнул.

-Даже не сомневайся. Под плащом у меня очень много чего интересного. И прямо все по ваши души. Подходи, не стесняйся. Я не кусаюсь.

В принципе, он практически не врал. Кусаться не собирался. Только вот тем, кто издевался над элементалем, это не сильно помогло. Три огонька весело горели в переулке, освещая его неприветливые серые стены мягким и теплым светом.

Сайгар подошел к мальчишке, лежащему на земле. Интересно. Присел на корточки. От осторожного прикосновения к своей шее элементаль вздрогнул. Попытался увернуться. Но получалось плохо. Избит и помят весьма порядочно.

О, а вот и причина, по которой элементаль земли не заинтересовал поймавшего его мага. Вместо глаз у мальчишки зияли два провала. Смотрелось неважно. Впрочем, Сайгар на своем веку повидал и не такое. Поэтому скинул плащ и укутал найденыша в него.

В гостинице на мага с кем-то, завернутым в плащ, если и обратили внимание, то заострять его не стали. Подумаешь, кого там носят на руках. Если чей-то труп, то мертвецу уже ничем не поможешь, а если симпатичную девушку, то та наверняка сама не откажется от ночи с магом. Подумаешь, притащили связанной. Так, дура, сама еще своего счастья не поняла и не оценила.

Так что Сайгар без каких-либо помех поднялся на второй этаж, преодолел коридор, где отыскал нужную дверь. Толкнул. Не заперто. Не пусто. Более того, никто не спит.

-Скоро светать будет, - обронил Вералис, сидя к нему спиной на кровати. Элементаль смотрел на розовеющее небо.

-Знаю, - Сайгар прошел в комнату. Осмотрелся. Так, ванной, разумеется, нет. Не тот случай и сервис. Что ж, он так и предполагал. – Дверь закрой и тащи сюда всю воду, которая осталась.

-Я не мылся, - Вералис скользнул взглядом по дубовому чану, приютившемуся в углу. После чего посмотрел на мага в центре комнаты и замер. Вопросительно вскинул бровь. – Ты кого притащил?

-Ты же хотел себе ручного зверька, - Сайгар осторожно уложил свою ношу на кровать. Откинул край плаща и присел рядом. Следовало оценить степень ущерба, который успели нанести юному элементалю. Да, на вид совсем мальчишка. Лет двенадцать, может, чуть больше. Худой, как щепка. – Вот и занимайся теперь.