Это продолжение. Начало тут: Часть 1. Знакомство с лесом. Рассказ первый

Вокруг царила тишина. Такая, какая бывает только августовским вечером, на краю далёкой деревни, в доме, в котором уже пару лет никто толком и не живёт. Сверчки и звёзды. Цоканье часов на стене. Мы сидели втроём на высоком крыльце, глядя на вылезающую из-за чёрных ёлок полную луну и курили, стряхивая пепел в пустую кофейную банку.  Лишь в доме иногда побрякивала посуда, нарушая гармонию позднеагустовской ночи. Это Анатолий, привлечённый к труду Павлом, усердно отмывал тарелки после ужина.

-  … Антоху закрыли. Он там совсем коктейлей наебенился в клубе и начал швыряться деньгами с их королём. Не то, чтобы денег у него было много, но наменял мелкими, и они полетели всюду, и на трансов в перьях, и на сцену и несколько вылетело на дорогу. А там полиция. Сразу устроили скандал, а мы с Пилипчуком совсем в мясо да и тайки эти на нас повисли…- Паша делился впечатлениями от своей отпускной поездки с парочкой коллег по БЭПовскому цеху в Таиланд. Эти три пройдохи одними из первых расчухали недавнюю тему запущенную  некими московскими министерскими, и позволяющую практически на халяву обычному менту слетать туда, куда простому смертному и не попасть. Министерские придумали эту тему для себя, но распоряжение министра было составлено и подписано настолько криво, что получилось, что оно распространяется на весь офицерский состав МВД. И Министерство оплачивало за сотрудника проезд в отпуск, неважно, куда бы он ни ехал. И ещё часть проживания. По такой схеме выходило что тысяч за пятнадцать рублей можно было на недельку слетать на Кубу, или Таиланд. А за чуть подороже в Доминикану. Ну вот Паша с корешками и собрались, написали обоснованные рапорта, заказали путёвки, УВД им их оплатило на основании распоряжения, и привет, здравствуйте приключения на жопу в далёкой жаркой стране. (парни были умные, но весьма барагозные, так что приключения на жопу их находили сами и стопроцентно). Такая тема просуществовала в МВД почти два или три года, пока кто-то в руководстве не увидел расходы, прослезился и прикрыл лавочку.

- Ну и на следующий день мы пошли в местную ментовку -  Паша продолжил рассказ – выручать человека надо, до вылета два дня,  и представляете что будет, если мы скажем руководству, что капитан Воробьёв сидит в тайской тюрьме за оскорбление короля… Благо, мы познакомились с одним тамошним бульбашом, бухали с ним на Волкин стрит, он нам сильно помог с местными. Он сразу сказал, что надо будет заплатить, и мы с ним попёрлись узнавать цену.

- Приходим, там отдел маленький, четыре человека всего, но с обезьянником. В обезьяннике Антоха сидит, весь в синяках и с глазом заплывшим. Но бодрячком.  Рассказывал потом, что его всю ночь по очереди палками бамбуковыми пиздили, когда засыпал. И ржали. В общем, местный с главным тамошним поговорил, тот дал ему салфетку на которой «100S» было написано. А у нас как раз на всех долларов стопятьдесят оставалось. Главный мент меня чё-то спросил, местный сказал что спрашивает, правда ли мы русские полицейские. Я ему ксиву и показал, захватил с собой. Тот вообще заржал и чё-то с местным пиздеть начал. Забрали у меня сотку, как с куста, завёрнутую в ту же салфетку, Антоху выпустили. И всё ржали – Паша пару минут выдержал паузу, созерцая жёлтую Луну

- И что сказали ? – нетерпеливо спросил развесивший уши Виталик.

- А, да. Местный потом перевёл. Он аппелировал к буддийской традиции, когда в монастырях сидят монахи, а рядом с ними птички маленькие в клетках. Любой желающий может дать монахам денег и выпустить птиц на свободу. И сказал что мы почти буддисты. А у задержанного ещё и фамилия, означающая «сын маленькой птички». Но нам тогда не до смеха было. Мы два дня на подсосе сидели и этому… «птичему сыну»  лекарства покупали. И в «дьютике» в обратку ничего не купили.

- Короче замечательно расслабились - отметил я – хорошо хоть вас трансы под хвоста не отодрали.

Блядь, хотел бы я не заметить ту тень, которая пробежала в этот момент по Пашиному лицу. Тьфу ты , блинский ты ёж, даж расспрашивать не буду.

Вышел Толик, радостно доложил, что посуду он помыл. Народ пошёл в дом, расстилать раскладухи. В остывающей печке томилась пшённая каша с изюмом, это на завтрак. Я остался курнуть ещё одну. Хорошо в августе в деревне.

Шла третья неделя общероссийского месячника - милицейской операции «Лес» объявляемой дважды в год. В рамках её на дороги выгонялись кучи гаишников, в леса толпы людей в форме,  а в сводках ежедневно должно было непременно фигурировать что-то связанное с лесом, иначе руководство Управления драли на заслушиваниях.

Профессиональные рубщики же, в свою очередь усиленно, как опоссумы, усиленно тихарились и снижали активность почти до нуля.

Поскольку мы, лесной отдел, были на передовой, так сказать на острие этой борьбы, нас хотели видеть в лесу каждый день в течение всей операции. Мы все к ней готовились. Откладывали реализации, запасались ресурсами и информацией. Чтобы  не всем торчать в лесу целый месяц, распределили время и обязанности. У Курлыги был один знакомый, у которого был пустой дом, оставшийся от родителей, как раз на стыке трёх районов области. Со знакомым договорились, пообещав оставить дом в том же состоянии как и до нашего въезда, только с отремонтированной крышей.  И двумя группами, по неделе, заезжали туда, объезжая и пытаясь выявить рубки в трёх районах области. В первую неделю мы до конца  реализовали Виталиковских «Короедов» прихватив и вторую бригаду того тупорылого адвоката,  а так же поймали троих вольных деятелей на тракторе, решивших  стырить товарное количество ёлок. На вторую неделю группа, возглавляемая Алексеичем включающая Курлыгу, Дымова и Джамалова а так же патрульку с гаишниками, в другом районе заловила «Фред», стоящий под погрузкой нелегальной древесины вместе с «Фишкой» её перегружающей. Уголовное дело возбудили, но реализация его была сомнительной, ибо тех кто именно спилил лес не поймали, и под подозрением был лишь один водятел лесовоза. И то, если в кромках привезённых им деревьях, эксперты найдут спилы соответствующие пенькам. После этого, Алексеич, немного поторопившись, устроил вместе с прокурорскими в свою неделю тотальную проверку всех законных делянок, где вкрячили с десяток административных протоколов. Ну и гаишники гоняли по всем трём районам, докапываясь до каждой единицы техники, перевозящей лес.

Поэтому, заезжая в дом на свою вторую неделю, мы уже понимали, что всё, в лес особо никто не полезет в ближайшее время и решили посвятить время, разумеется активному отдыху. Мы ловили рыбу, собирали грибы, катались на УАЗике по районам, осматривая достопримечательности (пару монастырей и святые источники), в общем, have a good time, как поют в буржуйской песне. Назавтра у нас была намечена охота на рябчиков, так как Павел взял с собой ружьё, ижевскую вертикалку.

В доме была здоровая русская печь, в которой я и Павел попеременно, проявив склонность к готовке,  реализовывали различные ништячки. Томили каши, пару раз изготовили настоящие щи с купленной в райцентре телятиной и домашней сметаной, делали свежесобранные лисички с картошкой и луком. Поварские навыки вознаграждались тем, что те, кто не готовил, занимались уборкой и мойкой посуды, а нам с Пашей доставались честь и хвала. Вот и завтра, при удаче охоты, был запланирован жюльен с дичью, рецепт которого я выспросил у жены по телефону.

Был, конечно один факт, который, среди всего этого праздника жизни, возвращал к работе. Как раз в наших окрестностях, в окружности километров двадцати, время от времени в лесу раздавались визгливые звуки бензопилы. Пару раз буквально рядом с нами. Один раз мы даже практически вышли на место порубки, но нас раскрыла пара собак, пара белых лаек, и мы обнаружили на месте порубки только пару сосновых пней и опилки. Как, впрочем, и на другом месте порубки. По следам рубок, скорости реакции и хитрости исполнения, было ясно, что действует пара ухарей, которые на тракторе залетают в лес, пилят сосны чурками метра по два  и уматывают восвояси. С ними в команде работали две собаки, умысел которых был не вполне ясен. Скорее всего пищевой.

Поймать ухарей, конечно, хотелось, но не от всей души. Всё же порубы небольшие, по одному - два дерева и это, скорее всего, будет административка. Или статья небольшой тяжести, какие нам были не шибко интересны. Так что в сторону леса мы посматривали лишь краем глаза.

Ладно, пойду спать, утро вечера мудренее.

Наутро, народ никак не мог остановиться, пока не прикончил весь чугунок с кашей. Ещё бы. Пшённая каша, простоявшая ночь в остывающей печке, с изюмом, на масле и молоке. Редкая по нынешним временам вкусняшка.

Проваландавшись до десяти утра выдвинулись на охоту. Охотой, конечно, называть подобное и не стоило, потому что ружьё было только у Павла, а меня, Виталия и Толю он решил использовать как охотничих собак. То есть идти по полю, там где мы уже пару дней видели рябчиков, и поднимать их в воздух. Павел гарантировал, что будет стрелять не в нас, а в птиц, в конце, правда, бросив неосторожную фразу: «Ну это же всего лишь семёрка, выковыряете». Я б на такое дело не подписался бы, но грибы, сыр и сливки были уже закуплены и при слове «жюльен» у меня срабатывал пищевой рефлекс.

У моих товарищей мысли были, очевидно, те же самые, так что мы втроём грустно побрели по полю среди луговых цветов, а Павел с иезуитской улыбочкой, загнал два патрона в ствол и пошёл чуть впереди и сбоку.

Блин, надо себе ружьё оформить, что я, как лошара, с пээмкой таскаюсь, тем более которую каждый раз по рапорту получать надо. Мысли скаканули на последний разговор с Алексеичем, в котором мы обсуждали Мордор, информацию от Терехова, то, что там твориться, пути возможных подходов. Я ту историю оформил естественно, завёл пока маленькое дело и начал набирать материал. И полученная даже по первости информация прямо-таки сигнализировала, вопила о том, насколько там всё проблемно, насколько тесны связи Корчевского и местных властей, включая моих коллег.

Пессимистичный и опытный Алексеич стал настаивать на оформлении оружия на постоянку, ну и вообще просил похуистически настроенного меня поменьше рассказывать о себе. Даже своим в отделе.

Тут у меня из под ног вспорхнуло, заставив забыть о мыслях и вспомнить о выживалити. Я упал в траву так, как не падал и в командировке в горные районы нашей Родины, лишь краем глаза заметив что Виталик слева точно так же летит мордой в жёлто-зелёные травяные заросли.

«Бух, Бах!!!»

Немного обождав, я высунул рожу из травы. Все целы, встают с земли.  Паша переломил свой тридцатьдевятый иж. Вылетели две гильзы.

- Не доверяете мне !!! – заржал он.

- Ты своё рыло видел? – проворчал, отряхиваясь, Виталик – тебя ж даже дети боятся, рыдать начинают.

Несправедливо, конечно, невысокий круглый Паша больше напоминал добродушного Леонова с кудрявой шевелюрой.

- Подстрелил? – поинтересовался я, ухмыльнувшись шутке Виталика

- А то! – Павел важно прошествовал вперёд и приподнял рябчика – пошли дальше.

И мы пошли. Нет, блин, надо идти и разрешение получать, куплю чё-нибудь недорогое, денег нет шиковать, но хоть в роли спаниеля-загонщика больше не буду.

Таким макаром, к обеду мы пересекли немаленькое подле и стали обладателями  трёх, вполне себе упитанных птиц. В голове настойчиво крутился нетленный стих Маяковского.

Остановились попить водички на опушке, и уже было решили поворачивать к дому, когда в лесу, совсем рядом с нами, метрах в двустах, взвизгнула пила.

У всех четверых сработал совершенно другой охотничий инстинкт, чем был на поле. Все напряглись, убрали воду и птиц в рюкзак, который нацепили на Толика, шёпотом обозначили направление и тихонько, стараясь не ломать ветки, пошуршали в сторону звука. Ветер дул в нашу сторону, поэтому, если у рубщиков и были собачки, выдать нас мог только звук.

Пила работала всё громче. Треснуло и упало дерево. Показалась поляна, вся заросшая зелёным мхом, с длинными соснами.

На поляне стоял красный почихет, из тех, которые называют «Попрошайка», трактор т-16, с кузовом впереди кабины. К нам спиной стоял некий тип, в ношеном, до желтизны выцветшем камуфляже, драной на плече овечьей душегрейке и резиновых сапогах. А прямо на нас глядели две лайки цвета сливочного мороженого.

Мужик в руках держал свежеотпиленный двухметровый отрезок сосны, который лихим движением закинул в кузов.

В этот же момент одна из лаек взлаяла, почти завыла, а другая хватанула мужика за голенище сапога. Умные собаки, одна посылает голосовое, вторая недетский вибросигнал.

- Стоять! – Паша для убедительности не пожалел патрон, бахнул в воздух.

Мужик повернулся к нам.

О, а годков мужику то немало. Даже не то, что немало, он может ещё и царя помнит. Живого. Дед натуральный, сплошные морщины, борода и два зуба. Лайки встали чуть впереди него и зарычали. Мы остановились.

- Фу, бля! – дед наклонился и заглушил пилу – профукали,  сучьи дети!

Видно было, что собак он любит и чехвостит для проформы. Собаки,  кстати, сразу заткнулись и разбрелись в стороны, потеряв к нам интерес. Мы втроём подошли ближе. Из леса показался Толик,  запыхавшийся, красный  и с рюкзаком похожий на Сэмуайза Гэмджи.

- Вы что, начальство? – поинтересовался он – лес проверяете?

- Ну да, милиция – представился я – у тебя же, дед, разрешения нет, вот мы и здесь.

- А я думал Витька  в поле стреляет, у него одного двустволка у нас – кивнул старый леший на Пашин дробовик – вот и поехал. Попался значит.

- Попался – эхом откликнулся Виталий – а тебе сколько лет?

- Семьдесят девять уже, закурить есть? – дед присел на уроненный ствол – пишите свои бумажки, чё уж.

- Не, ну ты видел? – Виталик ткнул меня в плечо – он же двухметровую сосну как щепку в трактор закинул!

«Не ну а чо? На меня не смотри, я сама охуела!» - хотел ответить словами из анекдота я, но Паша меня опередил. Он уважительно протянул сморщенному Шварценеггеру сигарету  и чиркнул зажигалкой

- Ты что, дед, тренировался? И зачем тебе такие обрезки, рассказывай?

- Да я всегда сильный был – дед показал оба свои оставшихся зуба – и лес всегда пилил сколько мне надо. Я живу тут, и строюсь из лесин всю жизнь. Нахер мне ваши там разрешения? А сейчас мне надо берег у пруда укрепить, вот брёвна и понадобились. Ты вот щас напишешь, а я завтра снова поеду. Мне тут жить, а не протоколы писать. Ну чо, писать будешь? – спросил он закуривая.

- Сиди, кури пока. Подумаем, что с тобой делать. Толик, сходи пока отфотай дерево – распорядился Павел – тебя кстати, как зовут, лесоруб?

- Козлов Николай Трофимыч…

Мы отошли в сторону.

- Ну и что делать будем? – начал Паша

- Я предлагаю отпустить – посмотрел на нас Виталик. Дед старый, порубка на административку, рубил не на продажу, пусть живёт.

- А можно и развести – покачал головой Паша -  он говорливый, нам и про другие расскажет. На вторую часть и наберём.

- А тебе оно надо? – поддержал Виталия я – вторая часть средней тяжести нам не в рейтинг, дед нормальный вроде, пусть живёт. Деревенские всю жизнь лес самовольно добывают, что на дрова, что для стройки. Это ж тебе не хищники с кучей «харвестеров».

- Ну можно и отпустить…- видно было что Паша придумывает, какую бы шерсть содрать с этого деда – о, он нас и домой отвезёт, я замучился по жаре шкерится.

- Короче, Трофимыч -  обернувшись взял быка за рога Павел - закидывай свою барбухайку, и поехали посмотрим что там у тебя за пруд. Если для людей всё делаешь, то и оформлять ничего не будем.

- Ну давай – смял бычок пальцами старый Козлов -  только я допилю остаток лесины, что ей без дела валяться.

- Ля ты наглый…- протянул Паша – давай, уж быстрей. Только закидывай сам, у нас тут спортсменов нет.

-  А я вижу – снова показал два своих зуба в улыбке дед.

- Ля, ты наглый ! – снова хмыкнул Паша.

Мы ещё немного поохреневали, пока дед закидывал брёвна в кузов т-16, потом же загрузились в него, и, в сопровождении собак, потарахтели в деревню, располагавшуюся по соседству с нашей.

Пруд оказался действительно укреплён свежими брёвнами. Участок Николая Трофимовича вообще был организован как по линеечке, всё ровное, яблони подвязаны, а трава покошена. Видно, что человек сюда вкладывает душу.

Ну и попрощались с ним на хорошей ноте, пожелав здоровья. Рябчики в тот вечер получились отменные, правда без ананасов, их простецки запивали пивом, но всё равно как в лучших домах Лондона и Парижа.

Кому надо, ссылка на рассказы по эшникам : Начало

Для тех, кому непонятны сокращения: Глоссарий

Делал спокойно ремонт дома, как позвонил старый друг и как то начали с ним на тему пневматики ностальгировать. Вспомнилась мне моя первая винтовка переломка.

Получил зарплату и поехал по магазинам, искать ту самую переломку, как в детстве. Таких конечно не оказалось, везде уже какого то фига пластик к стволу припаян. Ладно, все равно не под модернизацию, а так, для души, да детей приучать стрелять. Попутно смотрел чехлы, ни чего подходящего. Так и уехал домой везя ее в коробке.

На следующий месяц поехал решительно купить чехол. Объехал магазинов пять, ни чего по размеру подходящего или по цене слишком уж роскошно. Винтовка 3200, а чехлы подходящие по 10+т.р. предлагали. Но вот, уже возле автовокзала заскочил в последний магазин, выбор есть, присмотрел одну, но сомнения по размеру. Продавец в тот день был нормальный парень, взял похожую переломку и положил туда, закрыли, повертели, все отлично, что то еще про пневматику заболтались, потом рассчитался и пошел бегом на автобус. Дошел до пешеходного, а там патруль тогда еще милиции. Тормозят меня и просят показать оружие в чехле, улыбаюсь, говорю, что есть только пневматика и та дома, вот ездил чехол покупать для нее. Они улыбнулись в ответ, но только я идти, один просит все же показать чехол, ладно говорю, нате смотрите. Он его берет, кладет на лавочку, открывает и тут у меня глаза на лоб лезут. Они же смеются. Покрутили в руках чутка, обратно положили и говорят мол идите, пневматика не требует разрешения. Я же беру чехол в руку и говорю, что мне обратно в магазин надо. Поворачиваю и быстро назад, они меня не останавливали. Вернулся в магазин, кладу чехол на прилавок. Парень смотрит на меня. Спрашивает, мол что то не так? Говорю да. Он смотрит на чехол, говорит что вроде нормально же все. Отрицательно мотаю головой и открываю его. Лицо вытянулось теперь у него, медленно повернул голову к стенду большому и увидел пустое место. Переломка за 8600 отсутствовала.

Поблагодарил меня, что вернулся, говорит ведь я мог просто свалить с ней и все, ищи как хочешь, но проще со своего кармана вложить было бы.

С пустым чехлом уже бежал на автобус, попутно встретил тех же двух милиционеров. Притормозили меня спросив что так бегаю, открыл чехол, показал что пусто, говорю продавец не выложил и что то по запарке ушел.

Ситуация для меня и милиционеров смешная конечно, а для продавца страшная. Но хорошо, что все хорошо закончилось.

Удивительно, но вплоть до второй половины 1950-х у милицейских связистов попросту не было собственных штатных радиосредств. Задачи решались проводной телефонной связью и разрозненными решениями. Лишь в 1957–1958 годах в подразделения начали поступать специализированные абонентские и центральные радиостанции для организации городской сети «дежурка — машина — пост».

Именно этот период считается точкой входа МВД в радиосвязь как в системную технологию, а не как в редкую «экзотику». Эта веха хорошо прослеживается в ведомственных и исследовательских публикациях, которые прямо отмечают: до конца 1950-х радиосвязи у связистов МВД не было, затем начались целевые поставки профильных комплектов для оперативников и патрулей.

Технически базой для первых милицейских сетей стали центральные радиостанции (условно — «ЦРС») и абонентские (на транспорте — «АРС»). Центральная радиостанция стояла в помещении дежурной части, абонентские — на патрульных машинах, мотоциклах, служебных грузовиках. Связь строилась телефонного типа, в простом симплексе, чтобы непрофессиональный персонал мог быстро освоить работу. И ключевое: диапазон. На старте МВД взяло «низкие» УКВ-частоты — 33–46 МГц (метровые волны) с частотной модуляцией: они легче перекрывали городские кварталы, скрадывая изъяны городской застройки, позволяли работать на относительно простых антеннах и недорогой аппаратуре.

Архитектура первых милицейских радиосетей — ЦРС/АРС, канальность и зона покрытия

Стандартная конфигурация выглядела так. В дежурной части — центральная радиостанция, в машинах — абонентские. Каналов было немного, как правило один–три фиксированных; перестройка частоты делалась в мастерской. Важнее была работа «без поисков» и «без подстроек»: селектор канала, микротелефонная трубка, педаль или тангента, шумоподавитель — всё максимально похоже на проводной телефон. Дальность «машина–машина» в городской черте составляла считанные километры, но «централь» с вынесенной антенной (или с мачтой на крыше) держал устойчивую связь на десятки километров, закрывая весь город и окрестности.

Именно так строили «телефонную» радиосеть на 33–46 МГц комплексы ЦРС/АРС — в трёх основных поколениях, которые по мере обновления допиливали шумоподавители, чувствительность и эргономику без ломки всей системы. По современным меркам это «ретротехника», но для конца 1950-х — середины 1960-х это был правильный баланс цены, простоты и функциональности.

Переезд в «высокие» УКВ — почему милиция ушла к 140–174 МГц

К началу 1970-х стала очевидна следующая ступень эволюции: плотность застройки выросла, число машин на линии увеличилось, а «низкий» метровый диапазон с малым числом каналов и широкой полосой стал тесен. Ответ — переход на «высокие» УКВ (ОВЧ) 140–174 МГц, также с частотной модуляцией, но уже с лучшей помехоустойчивостью, большим числом каналов и компактной аппаратурой. Ключевой вехой тут стала разработка воронежского НИИ связи «Пальма» специально по заказу МВД СССР. Эти станции шли как стационарные «Пальма-П» для дежурок и как возимые «Пальма-ПН» для автотранспорта, включая вариант под мотоцикл.

Это был качественный скачок: блочная конструкция, пылебрызгозащищённые литые корпуса, три фиксированных канала из «своего» набора в 140–174 МГц, тональный вызов, штатные шумоподавители, унифицированные пульты, питание от 12-вольтовой бортсети. «Пальма» стала тем «рабочим конём», на котором милицейская радиосвязь входила в конец 1970-х и 1980-е.

Топология сети с «Пальмой» была эволюционной: в дежурке — базовая радиостанция с выносными пультами (иногда с дистанционным управлением на сотни метров или по линии до нескольких километров), в машинах — мобильные 56/57/58/59-е модификации. «База–машина» уверенно держала 20–40 км при нормальной высоте антенн, «машина–машина» — 7–15 км. Для городской милиции этих цифр было достаточно, а на магистралях и в пригороде их «поднимали» правильным выбором точки для базовой антенны. Важная деталь — гарантированная совместимость с носимыми и портативными станциями МВД, о чём прямо говорили инструкции: с 63Р1 — до примерно 3 км, с 61Р1 — в пределах километра, что позволяло «приподнять» голос постового, регулировщика или оперативника, действующего пешком.

Носимые и портативные. От лампы — к транзистору

Параллельно менялись и личные радиосредства. Ранцевые войсковые комплекты, вроде старых Р-106 или Р-116, конечно, в милиции не прижились: слишком тяжелы и неудобны для городского патруля, да и диапазоны/виды работы были другими. Но сама логика «с собой» в МВД была востребована: нужны были компактные УКВ-станции для постов, регулировщиков, наружных групп. Ответом второй половины 1960-х — 1970-х стали ведомственные линейки, где в паспортах всё чаще встречались обозначения с «Р» и двузначными номерами. По мере смены поколений лампы уходили, на их место приходили полупроводники, снижались вес и габариты, появлялся тоновый вызов. Важно, что эти носимые и портативные модели специально согласовывали с сетями дежурных частей, чтобы их можно было «поднимать» в воздух без дополнительных ретрансляторов — в прямой связи с «Пальмой» или с автомобильной АРС.

В этой линейке конца 1970-х — 1980-х особое место заняли 61Р1 и 63Р1. По ведомственным материалам и справочникам они пришли на замену более ранним носимым 27Р1 («Уран») и портативным 24Р1/04Р1 («Чиж»): полностью полупроводниковые, с упрощённой эксплуатацией, рассчитанные на то, что ими будут пользоваться не связисты, а обычные сотрудники. Это важно: милицейская связь по сути стала более простой превращаясь в понятную «рацию», а не в сложное радиооборудование.

В городском быту милиции встречались и иные портативы. На фотографиях и в коллекциях всплывает, к примеру, «Виола-Н» — носимая ВЧ-рация милицейского назначения с несколькими каналами, выпускавшаяся под нужные ведомственные поддиапазоны 148/172 МГц. Это уже «карманный» форм-фактор, рассчитанный на ременную клипсу, плечевой ремень или сумку.

Такой класс аппаратов был удобен для наружных групп, засад, оцеплений, где провод тянули не всегда. Справочники по милицейским поставкам напрямую увязаны с сервисными требованиями: «работает без поисков, без подстроек», «поддерживает тоновые вызовы», «совместима с автомобильными и стационарными станциями милицейской сети». В полном объёме паспортных листов в открытом доступе немного, но функция и место таких портативов в милицейской экосистеме понятны.

«Пальма» как стандарт: что умела «база», что — машина

Почему именно «Пальма» стала символом милицейской радиосети 1980-х? Во-первых, её проектировали под ведомственный профиль: воронежское КБ делало семейство сразу как «двухэтажное» решение — для дежурки и для машин, в метрическом ВЧ-диапазоне, с унификацией пультов, кабелей, монтажных рам, с продуманной механикой — от литых корпусов до микротелефонной трубки с усилителем в рукоятке.

Во-вторых, «Пальма» обеспечивала ровно тот функционал, который был нужен милицейскому диспетчерскому радио: три фиксированных канала, простая симплексная телефонная связь, штатный шумоподавитель, стандартная бортовая 12,6-вольтовая сеть,, предсказуемая дальность, и что важно сопряжение с носимыми 61Р1/63Р1. В-третьих, она была ремонтопригодной: блочная конструкция, микросборки и транзисторы, доступная документация, пылевлагозащита для машины и «кабинетная» версия для базы. Суммарно это давало то, что в отрасли называют малопроблемной эксплуатацией

Сетевой сценарий выглядел так. База — 52/53/54/55-я «Пальма-П» на крыше управления с «стаканной» антенной и пультами в дежурной. Автомобили — 56/57/58-е «Пальма-ПН», где отличия в числе блоков управления и вариантах установки. Мотоциклы ГАИ — 59-я, с рулевым пультом, микрофоном и УНЧ прямо под руку водителю. Носимые — 63Р1 у начальника патруля, 61Р1 у постового. В мегаполисах, где требовалось перекрывать аномально сложную застройку, выручала высота базовой антенны и грамотное размещение, иногда с отдельным дистанционным управлением. В областных центрах, где разнос точек поменьше, хватало штатного набора. Эта «лестничная архитектура» и стала стандартом.

«Телефонная» сеть по воздуху: режимы, вызовы, дисциплина эфира

Тот, кто слушал милицейский эфир в 1980-е на приемнике, помнит характерную «телефонную» манеру: диспетчер даёт адрес, вызывает позывной патруля, получает подтверждение; далее — краткая оперативная информация. Такой стиль диктовался и техникой, и регламентом. Симплексная ЧМ-связь, фиксированные каналы, дисциплина работы в эфире, тоновые вызовы для адресного привлечения внимания, шумоподавитель, который отрезает бытовой шум — всё это облегчало жизнь тем, кто слушал радио не как радиолюбитель, а как часть службы. Разумеется, милицейские сети были не единственными на этих частотах: рядом жили пожарные и скорая помощь.

Но ведомственные диапазонные участки и канализация частот позволяли сосуществовать без взаимного «забивания» при условии соблюдения регламента. Документация и справочные описания «Пальмы» и ЦРС/АРС подчёркивали эти режимные моменты: помимо самих ТТХ там всегда был раздел по организации работы, вплоть до требований к высоте мачт и к типу штыревой антенны на крыше автомобиля.

«Алтай» рядом, но не вместо: почему милиция не «переехала» в мобильную телефонию

Удивляться, что за слово «Алтай» всплывает в разговорах про советскую мобильную связь, не приходится. Это советская автоматическая мобильная телефонная система, связанная с ГТС: деловой элите и оперативным службам она давала возможность звонить прямо из машины, через городскую сеть, по абонентскому номеру.

Но «Алтай» — это не милицейская радиосеть в узком смысле, а именно сотовая предыстория страны, общегородская служба с «городским» функционалом. МВД ей пользовалось, но как вспомогательным каналом: вызвать начальство, пробить номер через дежурку, доклад по «длинной» городскому адресату. Оперативные же «свои» переговоры, адресные команды и текущая диспетчеризация оставались в ведомственных УКВ-сетях — именно они были «основным голосом» милиции на линии. Разделение задач между «Алтаем» и милицейским УКВ хорошо считывается из отраслевых описаний: у «Алтая» — «телефонная» связь с ГТС, у милицейских станций — диспетчерский эфир и тактика.

Техника, сервис, ремонт: как держали сеть «в строю»

Инженерная простота — главный секрет надежной связи. Комплексы ЦРС/АРС и семейство «Пальма» строились блочно, с унифицированными узлами и доступной элементной базой. Для стационарных станций были предусмотрены пульты дистанционного управления, для мобильных — стандартные кронштейны, амортизирующие рамы и микрофонные трубки со встроенным усилителем — то есть минимум «самоделок» при установке. Приёмники имели чувствительность порядка микровольта, что по меркам городских условий давало «дальнобой» в пределах паспортных значений. Носимые и портативные станции упрощались от поколения к поколению, переходя на транзистор, чтобы обслуживать их могли не только связисты. Эта «технологическая заурядность» и позволила держать сеть в строю долгие годы, меняя по мере старения лишь «верха» — базовые и мобильные комплекты, не ломая всю архитектуру.

Опыт городской работы: ГАИ, ППС, следственно-оперативные группы

У ГАИ своя специфика: мотоциклы, посты на магистралях, погоня, аварии. Здесь унификация «Пальмы» помогла особенно: существовала «мотоциклетная» модификация с рулевым пультом и микрофоном под правую руку, держатель трубки рядом с приборкой, отдельные крепления под штырь на крыше коляски — всё штатно и продумано. У ППС и вневедомственной охраны — свой уклад: патрульные машины с возимыми станциями, пешие пары с 61Р1/63Р1 в жилете или сумке, работа в связке с дежуркой, выезд СМП при необходимости. У следственно-оперативных групп чаще всего — машина со «своей» радиостанцией и портативки на месте происшествия. В пожарной охране и АСО в те же годы «Пальмы» встраивались в комплексные машины освещения/связи — другая ведомственность, но те же частотные классы и совместимость. Планы комплектации такой техники фиксируют: стационарная радиостанция «Пальма» в кузове, переносная 63Р1 в комплекте, автомобильные пульты — чтобы на пожаре работать и с диспетчером, и с подразделениями на месте. Этот межведомственный «акцент» хорошо показывает, насколько массовой стала сама платформа.

После СССР: что сменило милицейский УКВ-парк

В 1990-е и 2000-е ведомственные УКВ-сети стремительно цифровались и дробились: где-то перешли на импортные аналоговые «коммерческие» системы, где-то — на TETRA и DMR, где-то — на цифровые «военные» платформы. Но инерция «классического» милицейского УКВ с трёхканальными возимыми комплектами и простыми портативками держалась удивительно долго: запас деталей, привычка персонала, готовые позиции для антенн — всё это растягивало жизнь «Пальм» и их наследников на десятилетия. Тем интереснее смотреть назад: простота, блочность, унификация и канализация позволили построить одну из самых массовых в стране сетей «малого радиуса», которая ежедневно обеспечивала управление городом в части правопорядка и безопасности. И именно её голос — голос дежурного и патруля — вспоминают все, кто работал в милиции той эпохи или хоть раз подслушивал эфир на бытовом приёмнике.

via

Конец 90-х.
Питерская фирма торгующая заморозкой, имеет так же склад в Москве. Ежедневно фуры курсируют. Так вот один водитель, возвращаясь в Питер ночью в дождь в одной из деревень по пути следования, а на старой трассе их полно, подобрал голосующую девушку, пожалел. Попросила она его довезти до соседней деревни несколько десятков Км, сказала к бабушке едет помочь. Высадил он её в другой деревне, у дома, который указала. Поехал дольше на базу, доехал рано утром, машину под загрузку оставил и домой отсыпаться.
Вечером приехал на работу, собирается снова в рейс, а тут на территории милиционеры, как выскочат! Скрутили его, в наручники и в уазике повезли в отдел. Там говорят: Колись куда ребенка дел, извращенец!? Всё знаем про тебя! Свидетели видели как ты девочку подобрал и увёз в неизвестном направлении, номера записали, и название фирмы на борту запомнили.
Рассказал он как было, не поверили, но стали проверять, что в той деревне, где высадил. Ну и нашли её там у родни какой-то. Сказала им, что с матерью поссорилась и попросила ей не сообщать.
А до этого соседи родителей увидели как её фура подобрала и тут же подняли панику. Милицию вызвали, те в розыск фуру объявили, ну и нашли по месту приписки и машину и водителя. Потом и девочку нашли у родни, телефона у них не было, послали проверить проверить участкового, утром он до них дошёл. Мобильных у всех подряд тогда тоже не было. Ну вот водила фуры до утра в обезьяннике и просидел...
Девочки было 15 лет, хотя по рассказу водилы выглядела она на все 19+, да деревенская одежда прибавила пару лет.
Это еще не всё. На фуре, на следующий день поехал другой водитель. Так по пути на фуру была устроена охота, т.к. розыск на неё ни кто не отменил. Фуру прижали машины с мигалками, водителя достали, положили лицом в грязь, отвезли в районный отдел где-то в Новгородской области, а он вообще не в курсе. Фуру на штрафстоянку. Целая операция потом была, с привлечением "полезных связей" по вызволению фуры с этой стояки, пришлось перецеплять прицеп к другому тягачу, что бы товар не растаял там(запас топлива у рефрижератора не вечен), а прицеп как разгрузили в Москве еще неделю отстаивался, пока из розыска убрали.
После этого случая всем водителям строго-настрого запретили кого-то подвозить и вообще сажать к себе в кабину. Даже знакомых "плечёвок" ;-)
А тот водила, что "попал", сказал ,что вообще ни когда ни кого подвозить не буду , даже останавливаться, даже на личной машине.
Менты сказали водиле, что ему очень повезло, что девчонка вообще нашлась, если бы не нашли ,то на него бы повесили и её и других пропавших(висяки).

Что слышал, то и поведал вам. Ну может немного деталей упустил или напутал, было-то это больше четверти века назад, почти 30 лет! (пипец как время летит)

А развод с цыганским ребенком на обочине дороги довольно старый, лет 10-15 ему. Последнее время они на парковки супермаркетов переместились.
Думаю в инете можно упоминания о нём найти.