Автор: Виктория Бачуркина.
Нарышкинское барокко - это стилистическое направление в русской архитектуре 1685 - 1715 гг., частный случай Московского барокко, отличающийся от нормативных построек данного стиля рядом своих характерных особенностей. Название «нарышкинский» закрепилось за стилем после пристального изучения в 1920-е гг. Церкви Покрова, построенной в Филях, принадлежавших в конце 17 в. Нарышкины - это влиятельный боярский род, из которого происходила мать Петра I (однако, заказчиками зданий в этом стиле выступали не только Нарышкины).
Термин «барокко» в названии стиля используется условно: импортированный с Запада стиль барокко появился в России чуть позже, при Петре I. Первые, достаточно скромные по оформлению постройки этого стиля в России известны, как Петровское барокко. При этом, Петровское барокко какое-то время сосуществовало с Нарышкинским, с которым его перепутать невозможно (пример Петровского барокко – это Петропавловский собор в Санкт-Петербурге, а пример Нарышкинского барокко - это церковь Покрова в Филях в Москве).
Ошибочность первоначального наименования этого стиля отмечали И. Э. Грабарь, А. И. Некрасов и О. М. Иоаннисян. Б. Р. Виппер соотносил нарышкинскую архитектуру не с барокко, а с западноевропейским маньеризмом. Однако возникает определённая сложность при сопоставлении этого архитектурного направления с западноевропейскими стилями, и связана она с тем, что, стадиально соответствуя раннему возрождению, нарышкинский стиль со стороны формы не поддаётся определению в категориях, сложившихся на западноевропейском материале, в нём присутствуют черты как барокко, так и ренессанса, и маньеризма.
Поэтому И. Л. Бусева-Давыдова предложила понятие «нарышкинский стиль». Это условное название стиля русской архитектуры последних десятилетий 17 - первых лет 18 в., основными особенностями которого является широкое применение элементов архитектурного ордера, «русского узорочья» в качестве декора из красного кирпича и белого камня, иногда с включением поливных изразцов, использование центрических композиций в храмовой архитектуре.
Фактически, Нарышкинский стиль отражал стремление изменить традиции русской архитектуры, не прибегая к полному заимствованию с Запада, путём создания нового, оригинального стиля, использующего лишь отдельные, переработанные западные черты. Основные постройки Нарышкинского стиля сосредоточены в Москве и её окрестностях, и принадлежат к числу наиболее значительных явлений в русской архитектуре вообще.
Главное значение нарышкинского стиля состоит в том, что именно он стал связующим звеном между архитектурой старой патриархальной Москвы и новым стилем (петровским барокко) возводимого в западноевропейском духе Санкт-Петербурга. Существовавший одновременно с нарышкинским, более близкий к западноевропейскому барокко голицынский стиль (здания, возведённые в нём, иногда причисляют к нарышкинскому стилю либо используют для них обобщённое понятие «московское барокко») оказался лишь эпизодом в истории русского барокко и не смог сыграть подобной важной роли в истории русского зодчества.
Предпосылки к возникновению.
В 17 в. в русском искусстве и культуре появилось новое явление - их обмирщение, выражавшееся в распространении светских научных знаний, отходе от религиозных канонов, в частности, в зодчестве. Примерно со второй трети 17 в. начинается формирование и развитие новой, светской, культуры. В архитектуре обмирщение выражалось прежде всего в постепенном отходе от средневековых простоты и строгости, в стремлении к внешней живописности и нарядности.
Все чаще заказчиками строительства церквей становились купцы и посадские общины. Это играло важную роль в характере возводимых построек. Был возведён ряд новых нарядных церквей, что, однако, не находило поддержки в кругах церковных иерархов, которые сопротивлялись обмирщению церковного зодчества и проникновению в него светского начала. Патриарх Никон в 1650-е гг. запретил строительство шатровых храмов, выдвинув взамен традиционное пятиглавие, что способствовало появлению ярусных храмов.
Однако влияние светской культуры на русское зодчество продолжало усиливаться, также в него фрагментарно проникали некоторые западноевропейские элементы. После заключения Россией Вечного мира с Речью Посполитой в 1686 г. это явление приобрело больший размах: установившиеся контакты способствовали масштабному проникновению польской культуры в страну. Это явление не было однородным, поскольку тогда восточную окраину Речи Посполитой населяли близкие по культуре православные народы, и часть культуры, в том числе и сугубо национальных элементов, заимствовалась от них. Соединение особенностей различных стилей и культур, а также определённое «переосмысление» их русскими мастерами и определило специфичный характер нового возникнувшего архитектурного направления - нарышкинского стиля.
Особенности.
«Нарышкинский стиль» тесно связан с узорочьем, но это в какой-то мере его дальнейшая стадия, в которой проступают преобразованные формы западноевропейской архитектуры - ордера и их элементы, декоративные мотивы, несомненно, барочного происхождения. От архитектуры 16 в. его отличает пронизывающая вертикальная энергия, скользящая по граням стен, и выбрасывающая пышные волны узоров.
Для зданий «нарышкинского стиля» характерны смешение противоречивых тенденций и течений, внутренняя напряжённость, разнородность структуры и декоративной отделки. В них присутствуют черты европейского барокко и маньеризма, отголоски готики, ренессанса, романтизма, слившиеся с традициями русского деревянного зодчества и древнерусской каменной архитектуры. Характерен двойственный масштаб - одного гигантского, вертикально устремлённого, и другого - миниатюрно-детального. Эта особенность нашла воплощение во многих архитектурных проектах в Москве в течение всей первой половины 18 в.
Элементы наружной отделки типично маньеристического стиля использованы не для расчленения и украшения стен, а для обрамления пролётов и украшения рёбер, как было принято в традиционном русском деревянном зодчестве. Противоположное впечатление производят элементы внутреннего декора. Традиционный русский растительный узор приобретает барочную пышность. Характерное для европейского барокко непрерывное движение, динамика перехода лестниц от наружного пространства к внутреннему, в нарышкинском стиле не получило столь явного воплощения. Лестницы его скорее нисходящие, чем восходящие, изолирующие внутреннее пространство зданий от наружного. В них видимы скорее черты традиционного народного деревянного зодчества.
Лучшими образцами нарышкинского стиля считаются появившиеся центрические ярусные храмы, хотя параллельно с этой новаторской линией возводилось множество традиционных, бесстолпных, перекрытых сомкнутым сводом и увенчанных пятью главами церквей, обогащённых новыми архитектурными и декоративными формами - прежде всего, заимствованными из западноевропейской архитектуры элементами ордера, обозначившими тенденцию перехода от средневековой безордерной к последовательно ордерной архитектуре. Для нарышкинского стиля характерна также двуцветность сочетания красного кирпича и белого камня, использование полихромных изразцов, позолоченной деревянной резьбы в интерьерах, следующих традициям «русского узорочья» и «травяного орнамента». Сочетание красных кирпичных стен, отделанных белым камнем или гипсом, было характерно для зданий Нидерландов, Англии и Северной Германии.
Построенные в нарышкинском стиле здания нельзя назвать подлинно барочными в западноевропейском понимании. Нарышкинский стиль в своей основе - архитектурной композиции - оставался русским, и только отдельные, зачастую едва уловимые элементы декора заимствовались из западноевропейского искусства. Так, композиция ряда возведённых церквей противоположна барочной - отдельные объёмы не сливаются в единое целое, пластично переходя друг в друга, а поставлены один на другой и жёстко разграничены, что соответствует принципу формосложения, типичному для древнерусского зодчества. Иностранцами, равно как и многими россиянами, знакомыми с западноевропейскими образцами барокко, нарышкинский стиль воспринимался как исконно русское архитектурное явление.
Храм Покрова Пресвятой Богородицы в Филях.
Ярусный пятиглавый храм, который считается классическим и самым зрелым образцом архитектурной композиции церковного здания типа «восьмерик на четверике»: верхний восьмиугольный объем («восьмерик») поставлен на более низкий четверик. Здание храма с четырехлепестковым планом двух нижних ярусов опоясано в уровне подклета аркадой гульбища. К нему с трех сторон ведут три широких открытых крыльца. Одно здание совмещает в себе колокольню, зимний (отапливаемый) храм Покрова Пресвятой Богородицы, а над ним – летний храм Спаса Нерукотворного. Колокола висят в пролетах верхнего, пятого яруса.
Летом 1689 г. царь Петр Алексеевич подарил село Фили своему родному дяде, брату матери боярину Льву Нарышкину. И тот решил построить на своих новых землях храм мечты. Церковь строилась с 1690 по 1694 гг. на деньги Льва Нарышкина и при его активном творческом участии: считается, что он – автор композиции храма. Имя архитектора доподлинно неизвестно: одни искусствоведы считают, что проектировал здание Яков Бухвостов, другие – что Петр Потапов. Есть документальные подтверждения того, что Петр I подарил дяде для его церкви цветные витражи, а также пожаловал 400 рублей на декор. Резное убранство и иконостас делал знаменитый резчик по дереву и глава золотописной мастерской Посольского приказа Карп Золотарев.
В 1694 г. необычная церковь была готова. Ни тогда, ни в последующие годы храмов, обладающих полным сходством с этим, не было. Церковь Поркова в Филях не похожа ни на старые русские храмы, ни не те, что строили в последующие века, когда архитекторы стали перенимать стиль европейцев.
Храма Спаса в Уборах.
У этого великолепного храма, расположенного в Подмосковье, сложная судьба, и уже на этапе его строительства произошла очень неприятная история. В конце 17 в. владевший селом Спасское (Спас-Уборы) боярин Петр Шереметев решил построить на месте деревянного храма (причем, относительно нового) каменный – именно в Нарышкинском стиле. Работы он поручил крепостному строителю М. Татищева Якову Бухвостову. Тот в это время трудился трудился с помощниками сразу над двумя проектами – в Новоиерусалимском монастыре, возводя там церковь и крепостную стену, и в Рязани, где строил собор.
Бухвостов взялся за поручение Шереметева, но закончить храм в срок по понятным причинам не успел.
Разгневанный боярин обратился с жалобой в Приказ каменных дел, там постановили, чтобы Бухвостов выплатил хозяину неустойку, а поскольку у того таких денег не оказалось, было решено его арестовать и высечь кнутом. Ну и, конечно, работы было велено завершить. Церковь достроили только в 1697 г., а все убранство доделали к 1700 г. Заказчик строительства Петр Шереметев не дожил до этого дня. Во время войны с Наполеоном храм был сильно разорен французами.
Церковь Божией матери «Знамение» в Шереметевом дворце.
В 16 в. на этом месте стоял Опричный двор Ивана Грозного, затем участок пожаловали Кириллу Нарышкину, его сын Лев наследовал землю и решил в конце 1680-х гг. построить здесь церковь для себя и домочадцев. Домовой храм получился огромным. Главный престол освятили в честь иконы Божией Матери «Знамение», приделы - в честь преподобных Сергия Радонежского и Варлаама Хутынского.
На традиционный четверик первого яруса был поставлен восьмерик, а на него – три последовательно уменьшающихся восьмерика, последний из которых украшался луковичной главой. Отдельной колокольни у церкви не было: звонница располагалась во втором восьмерике – такой тип храмов получил название «под колоколы». Помимо центральной, храм был увенчан тремя главами над апсидами и еще одной – над трапезной. Здание окружала паперть в виде террасы-гульбища.
Архитектор и на этот раз остался неизвестным, и снова мнения искусствоведов разделились между Бухвостовым и Потаповым. В 1800 г. эти владения купил Николай Шереметев, и двор получил его имя.
Во времена СССР церковь признали памятником архитектуры, в годы ВОВ из-за разоравшейся неподалеку бомбы её стены пострадали. Серьезные реставрационные работы в ней провели в начале 21 в. Сейчас церковь доступна для прихожан.
Троицкая церковь в Троице-Лыково.
Белоснежную церковь Живоначальной Троицы построил в конце 16 в. на нарышкинских землях второй брат Натальи Кирилловны (матери Петра I) - Мартемьян Нарышкин. На этот раз автором проекта специалисты указывают Якова Бухвостова, но это, что называется, не точно, потому что одновременно существует мнение, будто Бухвостов был всего лишь подрядчиком. По преданию, в основание строящегося храма заложил камень Петр I.
Троицкий храм похож на церковь Покрова в Филях. Его главный объем представлен увеличенным четвериком, над ним возвышаются два восьмерика, образующие колокольню. Композицию венчает барабан с одной главой и ажурным крестом. По бокам от главного объема симметрично поставлены западный притвор и помещение алтарной части, внизу ансамбль окружает гульбище с балюстрадой. Фасады храма богато украшены витыми колонками, сложными резными карнизами и наличниками с позолотой. Внутри церковь разделена на трапезную, храм и алтарь, объединенные арками. С трех сторон главного помещения протянуты двойные хоры, в их западной части устроено царское место – оно представляет собой резной фонарь, увенчанный короной.
В 1812 году французские кавалеристы разорили церковь, украв оттуда всю ценную утварь. Но партизаны отбили у них награбленное и вернули в храм.
Надвратная церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Высоко-Петровском монастыре.
Во время стрелецкого бунта, который стал следствием политической борьбы бояр Милославских и Нарышкиных, несколько Нарышкиных были убиты. В память о двоих из них - Иване и Афанасии – в 1690 г. над западными воротами Высоко-Петровского мужского монастыря была построена церковь с колокольней из двух восьмериков. Квадратная в плане, перекрытая сомкнутым сводом, церковь украшена по углам тройными колоннами. Окна оформлены наличниками в виде колонок, а двухъярусная колокольня с арочными проемами декорирована пилястрами. Надо заметить, что многие здания ансамбля Высоко-Петровского монастыря построены по большей части на средства Нарышкиных и являются образцами одноименного барокко. Кстати, Боголюбский храм монастыря стал семейной усыпальницей Нарышкиных: здесь похоронено восемнадцать представителей рода.
