Айртон Сенна в роли андердога в 93-м: на слабой машине бился за титул с Простом, выдал мега-гонку в дождь в Донингтоне
Журналист Адам Купер вспоминает, как Айртону Сенне команда «Макларен» заплатила огромные деньги, чтобы тот продолжал бороться с «Уильямсом».
Возможно, он и не выиграл чемпионат мира «Формулы-1» 1993 года, но, тем не менее, «Макларен» MP4/8 занимает особое место в истории. Последняя победная машина Айртона Сенны. За ее рулем бразилец одержал пять незабываемых побед в сезоне, в котором «Уильямс» FW15C доминировал так же, как и «Ред Булл» в 2023 году.
Конечно, особый талант Сенны был важной частью уравнения, но не более чем в залитом дожде Донингтон-парке, где произошла самая знаменитая из его побед в гонках.
Однако автомобиль тоже сыграл свою роль. С компактным Ford HB V8 и простой, но эффективной системой активной подвески MP4/8 была проворной и очень быстрой машиной, которую Сенна смог использовать по максимуму, наслаждаясь непривычным для него статусом аутсайдера.
Босс команды Рон Деннис отрицал действительность
Автомобиль, который с нежностью вспоминают те, кто работал над ним, был единственным экземпляром, единственной моделью с двигателем «Форд» в эпоху, когда Рон Деннис жонглировал производителями и постоянно искал преимущества. И что еще более примечательно, выбор двигателя стал компромиссом в последнюю минуту после того, как уход «Хонды» заставил «Макларен» искать альтернативные варианты.
Именно на Гран-при Италии 1992 года «Хонда» официально объявила о своем уходе из «Формулы-1» по окончании сезона. «Чего я не знал, так это того, что они позвонили Рону в начале года и сказали ему, что думают о том, чтобы завершить сделку», ─ вспоминает тогдашний руководитель операционного отдела «Макларен» Мартин Уитмарш. «Но Рон не сказал мне, и, кроме того, Рон отрицал это ─ он не верил в это. Он думал, что это просто позиционирование, часть каких-то переговоров.
Затем [босс «Хонды»] мистер Кавамото приехал в Монцу. Мы с Роном были в доме на колесах, и он сказал: «Я просто подтверждаю, что мы останавливаемся». Я сказал: «Да? Мы только что выиграли четыре чемпионата мира подряд, вы не можете остановиться». Он сказал: «Одной победы недостаточно». Я подумал, что еще вы хотите от нас? «В то время, в сентябре, мы вообще ни над чем не работали, потому что, насколько я понимал, это было неожиданно.
Впоследствии «Хонда» рассказала мне, что они говорили Рону, но Рон не слушал. Рон всегда говорил, что мы ничего не знали до воскресного утра в Монце, но я верю, что они ему сказали. Рон не всегда слушал!».
До первой гонки 1993 года оставалось всего шесть месяцев, и «Макларен» срочно требовался новый поставщик.
Команда получила клиентские моторы «Форд»
Одним из вариантов была покупка «Лижье» и лишение французской команды контракта с «Рено», и этот путь был рассмотрен акционером «Макларена» и боссом «ТАГ» Мансуром Ойехом. Когда все оказалось слишком сложным, единственной приемлемой альтернативой стал Ford HB V8.
«Мы метались, и, по-моему, я подписал контракт с Косворт в декабре», ─ говорит Уитмарш. «Это было довольно поздно. Мы начали проектировать для Косворт еще до того, как получили контракт». «Форд» был партнером «Бенеттона», чей босс Том Уокиншоу был не в восторге от того, что ему придется делить двигатель с серьезным соперником. Компромисс заключался в том, что у «Макларена» не будет новейшей спецификации, и это стало источником напряженности на протяжении большей части года.
Подтверждение в последнюю минуту усложнило жизнь чертежному бюро в Уокинге. К тому же аккуратно упакованный V8 был легче и меньше, чем «Хонда» V12, под который изначально проектировался автомобиль 93-го года, и требовал меньше топлива и охлаждения. Все это помогло двигаться в правильном направлении после сложного года с MP4/7, которую превзошел «Уильямс» FW14B. «Мы проектировали машину, не зная, какой у нее двигатель, поэтому нужно было учесть различные варианты длины мотора и расхода топлива», ─ говорит главный конструктор Нил Оутли. «Насколько я помню, HB был короче, а расход топлива был намного меньше, чем у V12. Автомобиль был спроектирован с довольно консервативными размерами радиатора, не далеко ушедшими от тех, что мы получили бы с V12, поэтому было довольно легко сделать их меньше».
«Очевидно, что мы начали с мотором Хонды», ─ говорит тогдашний руководитель отдела аэродинамики Анри Дюран, ─ над которым японский производитель работал вместе с «Маклареном», поэтому команде пришлось начинать все заново с собственного проекта. Его передали Пэту Фраю, только что прибывшему из «Бенеттона», где он руководил проектом внедрения электронных помощников. «Пэт был настоящим гуру активной подвески», ─ говорит Уитмарш. «До этого у нас была очень сложная система Хонды, которая так и не стала успешной, и мы перешли на гораздо более простую систему. Думаю, Пэт проделал чертовски хорошую работу».
«Когда я пришел туда, уже было разработано базовое оборудование, но все оно находилось в процессе изготовления», ─ вспоминает Фрай. «И ничего не было начато в плане управления, настройки управления и всего остального. Чем хороша система «Макларена», так это своей простотой. Вы не беспокоились о том, чтобы пытаться настроить демпфирование и быть умным.
По сути, вы измеряли нагрузку на каждый демпфер и, исходя из этого, рассчитывали, каким будет сжатие пружины, чтобы компенсировать это. Все это было эффективно сегментировано, как мы это называли. С точки зрения гоночной техники, параметрами были высота передней стойки, высота задней стойки, и это было все, что нужно для начала».
Машину пришлось переделывать за несколько месяцев до старта сезона
Уход «Хонды» также заставил «Макларен» разрабатывать собственные системы управления с помощью родственной компании TAG Electronics, которая до этого работала с такими клиентами, как команда спортивных автомобилей «Мерседес».
«Раньше все сводилось к тому, чтобы нанять лучших гонщиков, сделать лучшую аэродинамику, сделать жесткое шасси, настроить амортизаторы и отправиться выигрывать чемпионат», ─ говорит Уитмарш. «Примерно в 1990 году системы управления стали играть важную роль. Можно было либо сотрудничать с Magneti Marelli или Bosch и пытаться получить что-то от них, либо разработать собственную электронику, что и было сделано в «Уильямсе». Мы пошли по последнему пути». «Для коробки передач мы использовали блок TAG с двигателем «Хонды» 1992 года», ─ говорит Оутли. «А потом форс-мажорные обстоятельства заставили нас перейти на полный блок управления двигателем в 1993 году. Другого выбора не было. Это не было такой уж большой проблемой. С Косворт было проще договориться, чтобы соединить эти два двигателя вместе».
Зимой Деннис столкнулся с еще одной проблемой. У Сенны закончился контракт, а с уходом «Хонды» трехкратный чемпион мира вел жесткую игру, чтобы остаться в команде в 1993 году. Не помогало и то, что Ален Прост возвращался после годичного перерыва, чтобы присоединиться к «Уильямсу», в котором Найджел Мэнселл так доминировал в 1992 году, ─ место, которого жаждал сам Айртон. «Как только Хонда ушла, он не захотел продолжать», ─ говорит Уитмарш. «Как и любой гонщик, он хотел побеждать. Думаю, он был прав».
В конце концов Сенна согласился на участие в первых пяти гонках за 5 миллионов долларов ─ сумма, которую, по словам Денниса, он оставил в банке после оплаты двигателей «Форд», - но при условии, что деньги поступят на его счет вовремя. Первые гонки сезона проходили в режиме мыльной оперы «появится он или нет?».
Каждый Гран-при до конца не было понятно, а поедет ли Айртон Сенна
«Это был миллион за гонку», ─ говорит Уитмарш. «За 24 с половиной года, что я проработал в Макларене, мы были прибыльны в Формуле-1 и в других наших бизнесах каждый год, кроме 1993-го, когда мы платили Айртону 1 млн долларов за гонку». На другом месте сидел новичок «Формулы-1» Майкл Андретти, чемпион «Индикара» 1991 года и личный выбор Денниса.
Однако босс команды подстраховался, наняв также Мику Хаккинена, намекнув финну, что он может оказаться в гонках скорее раньше, чем позже. Кроме того, бывший пилот «Лотуса» будет участвовать в обширной программе испытаний и станет удобным запасным вариантом на случай, если у Андретти или Сенны что-то не заладится.
В руках Проста «Уильямс» FW15C оказался доминирующей силой с самого начала сезона, по крайней мере, на одном круге. Однако, финишировав вторым в первой гонке в Кьялами, Сенна затем одержал великолепные победы в сложных условиях на домашней трассе в Интерлагосе и наиболее известном Донингтоне, выйдя на первое место в чемпионате. Параллельная борьба партнера по команде Андретти, который постоянно попадал в аварии, показала, насколько многое зависело от Айртона.
Однако Сенна был во многом обязан системе активной подвески, за которой в гоночные уик-энды следили Фрай и Джорджио Асканелли и которая была модернизирована после четырех гонок.
«Бенеттон» вставлял палки в колеса команде
«Ограничением в этой машине был мозг инженера», ─ говорит Фрай. «Она также автоматически переключалась на повышенную и пониженную передачу, и вы могли сегментировать различные биты. Это был полный кошмар цифр, в которые нужно было вникать. Но она была такой мощной, и это был отличный способ узнать об устройстве автомобиля».
Тем временем Уитмарш позаботился о том, чтобы успех Сенны был в центре внимания «Форд». «В начале года у нас были клапаны с проволочной пружиной, и нам мешал Том Уокиншоу», ─ говорит Уитмарш. «Мы заставили Форд согласиться на поставку пневматических клапанов, потому что мы были быстрее Бенеттона с клиентским двигателем. Мы получили пневматические клапаны для Имолы, но Уокиншоу полетел в Детройт и попросил Форд отозвать их. Мы приехали в Имолу, и нам пришлось убрать пневматические клапаны и вернуться к двигателям с проволочными пружинами.
На одном из этапов мы спроектировали полную верхнюю часть двигателя. Как правило, мы решили, что должны что-то сделать! Поэтому мы разработали систему дроссельной заслонки. Главный конструктор Косворт не предоставил Бенеттону кривые мощности, но в конце концов мне удалось выбить их и получить кривые мощности. Мы предлагали Косворт деньги как клиенту, чтобы улучшить эту сделку, но это было политически сложно». Сенна одержал свою третью победу в Монако ─ шестой этап в этом году ─ после того, как сбой на бордюре спровоцировал огромную аварию на тренировке.
Только после того, как он сошел с дистанции на следующей гонке в Монреале, Прост вернул себе лидерство в чемпионате. Когда Дэймон Хилл набрал скорость во втором «Уильямсе», а Михаэль Шумахер заблистал в «Бенеттоне», Сенне стало сложнее жить, и в середине сезона он с трудом мог финишировать даже на подиуме, пока Прост шел к титулу. «У его заклятого врага было на 60 л.с. больше, чем у него», ─ говорит Уитмарш о Сенне. «Когда ты сидишь в машине и нажимаешь на ограничитель оборотов на 10 500 или около того и слышишь, как Рено крутит 13 000 об/мин, это, наверное, немного деморализует!».
Мотор и аэродинамика «Макларена» были хуже, чем у «Уильямса»
Не помогло и то, что устаревшая аэродинамическая труба Национальной физической лаборатории в Теддингтоне была выведена из строя на шесть недель в середине сезона, пока в ней проводилась столь необходимая модернизация. «Нам пришлось остановить разработку», ─ вспоминает Дюран. «Было трудно понять это с точки зрения гонщика. Айртон, очевидно, очень сильно напрягался. Это один из тех случаев, когда нужно было просто взять и сделать это».
В июне «Макларен» усилила свою техническую команду, пригласив нового главу отдела исследований и разработок Падди Лоу, который ранее активно участвовал в других проектах «Уильямса». Он обладал уникальным пониманием сильных сторон двух машин. «Аэродинамически Макларен не был так силен, как Уильямс, потому что я знал цифры по обеим машинам», ─ говорит Лоу. «Но я думаю, что подвеска была очень хороша.
Машина была проворной, легкой и обладала хорошими механическими свойствами. Она была конструктивно эффективной и жесткой.
Болиду не хватило мощности и аэродинамики ─ так как же он смог сделать то, что сделал?
Должно быть, у него были хорошие механические свойства по сравнению с Уильямсом». Летом спорт потряс запрет на использование вспомогательных систем для гонщиков в 1994 году, но Лоу все равно продолжил работу над новым проектом.
«Я видел, что есть возможность применить усилитель тормозов», ─ говорит он. «Зная, что АБС, которую, как я знал, делали Уильямс, будет запрещена в следующем году, встал вопрос: что мы можем сделать просто и быстро? Мы решили сделать простую систему помощи при торможении. На ее разработку и создание ушло три гонки. Мы установили систему на машину в Португалии, Японии и Австралии». По ходу сезона команда «Макларен» также выжила больше производительности из мотора, наконец-то получив возможность использовать версию с пневматическими клапанами, которую Уокиншоу хотел оставить для «Бенеттона».
«Поскольку Рон покупал эти двигатели, он мог делать все, что хотел», ─ говорит Лоу. «Мы изготовили специальную головку блока цилиндров, а также могли эксплуатировать двигатели более жестко и делать то, что они не позволяли делать рабочей команде, потому что Рон говорил: «Это мои двигатели, это мои деньги, поэтому мы будем делать то, что хотим». Мы могли эксплуатировать их более жестко, на более высоких оборотах - нам не нужно было следовать их правилам».
Во второй половине года в лагере «Макларена» происходило много событий. Версия автомобиля B была протестирована с двигателем «Ламборгини», финансируемым «Крайслер», и казалась настолько многообещающей, что Сенна захотел сразу же принять участие в гонках, хотя Деннис разозлил детройтского гиганта, решив вместо этого объединить усилия с «Пежо» на 1994 год.
Тем временем Андретти, наконец-то попавший на подиум в Монце, покинул команду.
Хаккинен был вознагражден за свою работу на тестах, заменив американца в Эшториле, где он поверг Сенну в шок, обогнав его.
Последняя победная машина Сенны
Затем Сенна выиграл еще одну гонку в Японии, и завершил сезон победой в Австралии ─ это был его последний старт за «Макларен» перед переходом в «Уильямс» на место ушедшего из команды Проста. Тормоза с усилителем дали машине толчок в тех последних гонках. «Особенно в начале торможения, когда ты пытаешься как можно быстрее поднять давление. Они могли делать это гораздо быстрее и на более высоком уровне. Это стоило большого количества времени на круге», ─ говорит Лоу.
Смерть Сенны в Имоле, через полгода после победы в Аделаиде, придала MP4/8 дополнительный резонанс как его последней победной машине ─ и, возможно, именно на ней он продемонстрировал свое истинное величие больше, чем на любой другой.
В 2018 году его шасси из Монако было продано на аукционе Bonhams за 3,6 млн фунтов стерлингов, включая комиссионные.
Тогда сообщалось, что покупателем стал Берни Экклстоун, но тайным покупателем за кулисами оказался Себастьян Феттель, который, что довольно неловко, в то время был гонщиком «Феррари». Протестировав автомобиль в частном порядке, он представил его на публике на фестивале в Гудвуде в 2023 году.
Четырехкратный чемпион ─ не единственный человек, для которого этот автомобиль является особенным.
«Это, пожалуй, один из моих любимых автомобилей, над которыми я работал», ─ говорит Оутли. «Технология была, но по сравнению с сегодняшним днем она была очень простой ─ ею могла управлять очень небольшая группа людей».
«Это был веселый год, но разочаровывала середина сезона, пока мы не получили лучший двигатель и не добились большего прогресса в подвеске и торможении. В последних гонках все было очень здорово. Как команда мы были единым целым, и все это работало очень хорошо. Это была отличная группа людей и веселая машина со всеми доступными игрушками».
«Это мой любимый Макларен», ─ соглашается Дюран. «Это была хорошая машина, достойная по сравнению с Уильямсом. Можно было спорить о том, какое шасси было лучшим в тот или иной момент сезона. В 1992 году такого не было. Мне она нравилась, потому что была простой, не запутанной, просто имела смысл».
«Для меня это был великий год», ─ говорит Фрай. «Это была мечта инженера. Конечно, некоторые из других действующих машин, которые я делал, были отличным развлечением, хорошим научным проектом, но не до такого уровня. Но этот болид был прост, если посмотреть на него. Это была прекрасная, простая вещь». Уитмарш не из тех, кто ценит памятные вещи из «Формулы-1». Однако, когда несколько лет спустя руль из Донингтона появился на его столе ─ с сертификатом подлинности, который он должен был подписать в качестве подарка для спонсора «Макларена», ─ он решил его сохранить.
«Я очень неравнодушен именно к этому автомобилю», ─ говорит он. «Потому что в истории Макларена если и был один автомобиль, который, как я могу утверждать, я сформировал, то это именно он. И это одна из причин, почему у меня есть руль Айртона Сенны из Донингтона».
Ставим лайки, подписываемся!
Дни рыбалки в Марокко. Часть 8
29.08.23
Пошел также ближе к 9 вечера на рыбалку. Долго не клевало, а когда начался прилив начался и клев. Поймал 6 ставридок и 1 бопса, все сразу на месте и чистил. Уходить не хотел, но пришлось. Тот камень, на котором я сидел начало заливать, поэтому и стал собираться домой, да время уже подходило к 12 ночи.
Интересно конечно, когда ловишь более менее нормальное количество рыб, появляется какая-то грусть. Вот и сейчас второй день подряд уже нормальный улов (по моим меркам), а мне чуть ли не плакать хочется, ком в горле стоит, ни радости, ни восторга нет.
И наоборот, чем меньше рыб словишь 1-2, тем больше какой-то непонятной гордости, мания величия, чувства какого-то свершения, геройства.
30.08.23
Первое время мы ласкирей про себя ошибочно именовали дорадо. Но чуть позже я выяснил, что дорадо похоже по строению, но у них морда лица чуть другая, чем у ласкиря, да и туловище у них более вытянутое. Ласкирь же более круглый.
У дорадо - золотистая полоска между глаз. У ласкиря - черная полоска на конце туловища
Узнали от местных, что багрить рыбу в Сафи не считается браконьерством, так как рыбы здесь очень много, и даже если ты ее поранишь она не пропадет, ее быстро обглодают сородичи. Исходя из этого Роман решил, что будет покупать пригодную для этого удочку и учиться багрить. Сергей не особо хочет, да и я также.
По календарю приливов и отливов узнали, что завтра уже днем в 3 часа будет максимальный прилив. Решили ближе к обеду сходить, погода позволяет, не так жарко +25º С.
1.09.23
С Романом пошли пробовать рыбачить. Пошли в нестандартное для меня время, в час дня. Просто к этому времени начинался прилив. Рядом два парня на обычные лески ловили кефаль, именно ловили, а не пытались ловить. А мы с Романом именно пытались. В какой-то момент у меня клюнуло, стал вытягивать - кефаль! Крупная, но сорвалась зараза! Как было обидно и досадно. Меня потряхивало мелкой дрожью. Я даже удочку отложил в сторону, чтоб успокоиться.
После этого больше никаких поклевок не было, да и те два парня с лесками ушли, видать все, клев закончился. Роман еще немного порыбачил и ушел домой. Я решил остаться, но у меня закончилась приманка. Решил подойти к двум рыбакам, которые сидели рядом и попросить у них. Они насыпали мне горсть креветок. Только я сделал заброс, как у меня сразу клюнул ласкирь. Правда он был таким мелким, что пришлось его отпустить. После него сразу клюнуло подряд еще два таких же мелких ласкиря, которых я отпускал. Ну а после них все таки поймал еще три средних ласкиря, убрал их в свой пакет.
Чуть позже ко мне подошел один из этих рыбаков и отдал всех креветок и оставшихся у него червей. Поблагодарив его, я продолжил рыбачить и ничего не поймал.
Когда стал собираться домой, ко мне подбежали три пацана, которые как-то на одной из рыбалок просили у меня крючки и грузики. В этот раз они пришли с одной лишь леской и снова просили у меня недостающих принадлежностей. Дал им чего не хватает, ведь только что мне точно также помогли другие рыбаки. Также отдал им мелкого ласкиря которого только, что поймал. Они очень ему обрадовались, один даже подошел меня обнял. Мелкие они эти дети, лет по 8-10, всему радуются, на все эмоционально реагируют, не стесняются.
9.09.23
Сегодня ходили с Романом на встречу с рыбаком, которого зовут Мухаммад. Ему 48 лет, рыбачит с 11 лет, его всему научил отец, который в свою очередь также был рыбаком. Мухаммад - это тот рыбак, который нам с Романом дал рыбу, когда мы впервые пришли в порт рыбачить. Он занимается отловом рыбы, которую сдает на заводы, они в свою очередь делают консервы.
На вопрос, что он делает, чтобы в рыбалке была "Барака", то есть удачливость, он дал такой ответ. Во-первых, чтобы быть удачливым в рыбалке, в жизни ты не должен никого унижать. Во-вторых, никогда не надо смотреть на тех рыбаков, которые находятся рядом и ловят большее количество рыбы, и пытаться с ними соревноваться. Как только начнешь это делать, удачливость потеряешь и больше ничего не поймаешь. В-третьих, все зависит от Бога, только по его воле сможешь быть удачливым.
На вопрос с кем надо делиться рыбой, он ответил, что с нуждающимися. На вопрос правильно ли, что рыбой надо делиться со старшими по развитию, он согласился и сказал, что раньше об этом и не задумывался.
Еще я спросил, есть ли в Марокко женщины, которые занимаются рыбалкой? Он сказал, что таких женщин он встречал в деревне рядом с городом Агадир. На вопрос отличаются ли они от обычных женщин? Он ответил, что отличаются и тем, что они менее наглые, более скромные и не качают свои права. Я спросил, реально ли у них взять такое же интервью? Он ответил утвердительно, что все это возможно.
Роман рассказал о рыбаках Керкенны, что они не считают профессию рыбака священной, считают что туда идут люди, которые больше ничего не умеют.
Мухаммад с этим не согласился, сказал, что рыбалка такая профессия, которая дается тебе свыше. Согласился с тем, что рыбалка профессия священная и именно потому, что на рыбалке, по его мнению, человек отрекается от всего земного и приближается к богу. Переводчик Айсам после всего разговора удивился, что получил такие ответы от простого рыбака, он не думал, что может быть такой взгляд на рыбалку.
Также полюбопытствовали у Мухаммада, знает ли он старого удачливого рыбака, который на рыбалку приходит в белом халате и очень много ловит кефали? Есть ли возможность с ним поговорить вот также как сейчас? Мухаммад сразу понял о ком идет речь, но при этом сказал, что взять интервью у этого человека невозможно. Оказалось, что этого рыбака в белом халате зовут Азиз и он душевнобольной. Вот так вот.
Любопытным кажется тот факт, что женщины рыбачки встречаются в Агадире, в городе, в котором есть музей метеоритов. Просто дело в том, что когда мы были в деревне Царев (Волгоградская область) и искали метеориты, мы там же будучи на рыбалке повстречали бабку рыбачку, которой 80 лет и которая по словам местных за полчаса может наловить 20 крупных карасей. На рыбалку эта бабушка приехала на велосипеде. Пройдя за этой бабкой, мы вышли на какие-то болота, в которых бы даже и не думали ловить, но именно в этом месте я поймал самого крупного в своей жизни карася.
В один из вечеров копался в интернете, надеясь найти какую либо информацию, связанную с тем, что в местах, где упал метеорит, рождалась какая-нибудь из известных женщин рыбачек.
Оказалось, что в месте, где жила литературная Этни Юстас, главная героиня книги “Четыре пера”, примерно в те же годы, когда она родилась, падал один из самых крупных метеоритов Ирландии. Возможно в тех местах жила какая-то женщина похожая на Этни, которая в свою очередь стала прототипом для этого литературного персонажа.
Этни Юстас (кинообраз)
А в том месте, где жила легендарная рыбачка-писательница Джулиана Бернерс, также падал один из самых крупных метеоритов за всю историю Англии и примерно в тоже время, когда она родилась.
Джулиана Бернерс
Тунгусский метеорит упал тогда, когда там жила и рыбачила Анна Алексеевна Шадрина. Для тех, кто не в курсе, эта женщина научила рыбалке самого товарища Сталина.
Скриншот из ролика «Сталин и его заполярная шаманка»
Продолжение следует...
Интервью, которое мы взяли у рыбака Мухаммада можно увидеть в ролике «Как привлечь удачу на рыбалке?»
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Удачный кадр
Понравилось? Подпишись! Автору будет приятно :)
Оригинал:
Дандар-лама: «У всех нас одни стремления, и мы здесь, чтобы отработать карму»
Дандар-лама
Много раз проезжая мимо дацана в Якутске, всегда хотелось туда заглянуть, посмотреть, как он устроен. Но полагала, что иноверцам вход туда запрещен. Позже узнала, что, оказывается, наоборот — здесь рады любому, кто обратится и не важно, кто он по вероисповеданию. Стало интересно, но все равно страх сделать что-то не по-буддийски и тем самым вызвать гнев ламы, оставался. Тем не менее, в один прекрасный день все сошлось, и я отправилась в самый северный дацан в мире. Тем более, что совсем недавно в нем отмечали Восточный новый год.
Морозное ясное утро. Территория дацана огорожена синим забором. Заметила ворота и небольшую калитку рядом: «Вход. Якутский дацан». Удивилась: «Какой скромный». Хотелось увидеть живописные большие ворота, как в Непале или Китае. Я там, правда, не была, но по телевизору видела.
Вдоль дацана стоят два больших молитвенных барабана. Оказалось, что зашли мы на территорию с «черного входа». Нужно было пройти чуть дальше, тогда взору предстают большие резные ворота.
В дацане тихо, витает запах благовоний. Сразу и не скажешь, что ты в храме, больше напоминает какой-нибудь офис: небольшой холл и много дверей в кабинеты. Спросить, где сидит главный хранитель, не у кого, поэтому направляемся в единственную открытую дверь.
Самый северный дацан находится в Якутске на 12 километре Сергеляхского шоссе
Тяпы-ляпы и непросвещенность автора
Просторный кабинет. Напротив двери стоит стол, перед ним скамейка. По краям – стенды с различной буддийской атрибутикой. За столом сидит колоритный, налысо бритый мужчина в кашае (одежда монахов – прим. автора).
Знакомьтесь: Дандар-лама, главный в самом северном дацане. «Дандар» означает «море мудрости», а «лама» с тибетского переводится как «учитель». Очень серьёзный, в самом начале я даже немного его побаивалась, но в ходе разговора лама оказался добрым и улыбчивым человеком.
Начнем с того, что я как-то не перепроверила свои знания про дацаны в целом и, в частности, про самый северный. Всегда считала, что это чисто бурятский храм, где главный лама — бурят по национальности. Вот эту информацию я и выдала ему на первых минутах знакомства. На неверное мое представление Дандар-лама, конечно же, мне указал. Выглядела я полным дилетантом. Тем не менее, подумала, что если бы была весьма осведомленной особой, может и не состоялась бы наша встреча. Так что в любом случае появился повод для разговора.
— Вы пришли не в бурятский дацан, а в буддийский. В современной России последователями буддизма являются тувинцы, калмыки, буряты. Не так давно, месяц назад, я провел лекцию в Краеведческом музее имени Ярославского. Модератор задавала вопросы в ключе: чем шаманизм отличается от буддизма? Но, я считаю, что, если идти таким путем, мы будем всегда делиться между собой. Надо ставить вопрос: в чем наша схожесть?
Например, вы так же, как и я, хотите быть счастливой. В этом мы схожи. У нас одни и те же потребности. И мы можем дальше продолжать, найдем много общего, мы сблизимся. А если будем искать различия, например, вы – якутка, я – бурят. У вас свой язык, у нас разная вера, то мы будем разобщены, — сказал Дандар-лама.
А вы знали, что в колесе Сансары есть целых три ада? В одном адский огонь, во втором – другое несчастье. А есть такой ад, который современным языком назвали бы «Ол Инклюзив» — сразу все 33 несчастья.
Зачем делиться?
— Буддизм зародился в Индии, на современной территории Непала. Когда принц Сиддхартха стал Буддой, у него была своя община, причем разношёрстная: монахи, миряне, женщины, мужчины, различные сословия. То есть в буддизме нет кастовости, а в Индии, вы знаете, она до сих пор сохраняется, имеет огромное влияние.
Но и там уже потихоньку отходят от кастовой системы. Например, нынешний премьер-министр Индии Нарендра Моди из неприкасаемых, самой низшей касты. Президент Индии — Драупади Мурму, женщина, тоже из низов. То есть они идут по направлению к равноправию. Уже есть понимание, что при существующем делении на касты страна никогда не будет сильной.
То же самое и у нас. Если в России мы будем делиться по национальности и вероисповеданию, мы также будем разрознены. Конечно, надо гордиться своими корнями, традициями, культурой, но надо объединяться. У нас одни и те же страдания, потребности и цели, которые мы ставим перед собой.
В Бурятии восстановлены все разрушенные в советское время дацаны. Их около 50. Четыре из них – эвенкийские. Раньше единого бурятского народа не было, было очень много племен, родов. И у каждого рода был свой дацан.
Мой родовой дацан был разрушен, сейчас восстановлен. Два мои родные дяди были ламами. В советское время были репрессированы, сосланы в ссылку, и что с ними случилось, мы до сих пор не знаем. Мне бы очень хотелось узнать об их судьбе. Это я все к тому, что все мы очень близки, судьбы переплетаются, делиться между собой – смысла нет.
Зал для хурала называется дуган
— А как вы решили стать ламой?
— Раньше в семьях была традиция — отдавать хотя бы одного ребенка в дацан для обучения. Тогда школ не было. Считалось престижным, если кто-то из детей будет во благо семьи, родных обучаться в дацане и впоследствии станет монахом и молиться о благополучии.
В моем роду прадед остался продолжателем рода, а два брата были отданы в монастырь. Оба прошли сталинские лагеря. Я их, конечно, не застал, но отец мой их помнит.
Отдавали на обучение с детства. Наряду с духовным, они получали и светское образование. Обязательным было изучение одного европейского языка. Например, в нашем дацане изучали французский язык. И когда Иркутскую губернию с визитом посетил французский посол, он был крайне изумлен, когда к нему из дацана вышел лама и начал разговаривать с ним на чистейшем французском.
Я учился в обычной школе, был октябренком, пионером, комсомольцем. Родители были чабанами, смотрели за колхозной маточной отарой овец. Каждое лето я тоже их пас. Мама с детства готовила меня на врача. Я никогда не отказывался. Всегда со мной были учебники по естественным школьным предметам, необходимые для поступления в медицинский вуз.
После окончания школы меня повезли в Иволгинский дацан, который находится в 30 километрах от нашего села. Это было первое осознанное его посещение, в детстве пару раз только был, наверное. Сейчас я анализирую и понимаю, что, кроме веры в Будду, есть обязательно вера в причинно-следственную связь, то есть в закон кармы. Никакое явление просто так не происходит. Всему есть причина.
Помню день посещения дацана. Было солнечно, ясно. На крыльце стоял парень со свертками в руках, читал их и что-то бубнил про себя. Родители прошли внутрь, а я задержался возле парня и спросил, что он делает? Он ответил, что готовится к экзамену. Я заглянул в свитки и ничего не понял из того, что там написано. Это были тексты зеленой тары на тибетском языке.
Когда я зашел в дацан, ламы помолились за меня, чтобы я успешно сдал выпускные экзамены и поступил в медицинский институт. А на обратном пути у меня появилось четкое чувство, что я очень хочу остаться в дацане. Возле машины я сказал об этом родителям, — вспоминает лама.
Но сразу получил «нагоняй» от мамы. В тот год Дмитрий (в миру Дандар-лама — Дмитрий Жалсараев), успешно сдав все вступительные экзамены, стал студентом Читинского медицинского института. Отучился год, продолжать желания не было, все мысли были в дацане. После первого курса юноша забрал документы и пошел туда. Мама была против, отец многозначительно промолчал.
Дом для общины и не только
Так Дмитрий стал слушателем буддийских курсов при Иволгинском дацане. Если раньше обучение длилось 30 лет, то в год поступления Дандар-ламы курсы стали пятилетними, преподавали приглашенные ламы из Тибета и Монголии. Но из почти ста сокурсников к последнему году обучения осталось лишь 15.
После окончания учебы он остался служить при Иволгинском дацане. В далеком 1998 году впервые приехал в Якутию. В 2009 году по инициативе буддийской общины «Лотос» началось строительство уникального, самого северного в мире буддийского храма-Дацана. А ведь сам Будда Шакьямуни предсказывал, что его учение, зародившись в Индии, будет постепенно распространяться на Север земного континента.
Не случайно и место, где находится сейчас дацан – 12 км Сергеляхского шоссе. По всем буддийским правилам, он должен находиться на северо-востоке, вдали от городской суеты и кладбищ, возле водоема, поближе к лесу.
Когда входишь в дуган, взгляд сразу приковывает золотая статуя Будды
Астрология и карма
— К вам приходят не только чтобы помолиться, но и ищут у вас ответы на многие вопросы, советуются. Насколько знаю, вы составляете астрологические карты. Меня всегда интересовал вопрос. В мире каждую секунду рождаются миллионы детей. Казалось бы, у них одна астрологическая карта, но судьбы-то складываются совсем по-разному. Что же влияет на судьбу?
— Астрология – хорошая наука, но все равно она относительная, поэтому на судьбу влияет еще и карма. Рождение человека напрямую зависит не от родителей, основное закладывает карма. Будда сказал: «Все, что с нами происходит – это справедливое возмездие». Если ребенок, например, родился больным, значит, в прошлой жизни он что-то не так делал.
— Бывает так, что человек здоровый, успешный, а в какой-то момент все идет наперекосяк, одни проблемы за другими. Это о чем говорит, что карма хороша наполовину?
— Мы здесь для того, чтобы что-то немного подправить, помочь.
Будущие ламы
После продолжительной беседы с Дандар-ламой мы решаемся подняться наверх, где и расположен основной зал для молебен. Молебен у буддистов называется хурал. Они читаются каждый день. Хуралы бывают малые и большие. Мы не успели на утренний хурал, который проходит в 10 часов, но слышали в кабинете Дандар-ламы, как шумели колокольчики и гонг. В среднем, небольшой хурал длится час-два.
Основной зал называется дуган. Здесь мы встретили курсантов-практикантов из Иволгинского дацана. Дандар-лама представляет мне одного из них:
— Познакомьтесь, Тимофей. Это к тому, что дацан наш не только бурятский, — смеется он.
Тимофей родом из Приморского края, но семья переехала, так что вырос он и окончил школу в Волгограде.
— Я учусь в Буддийском университете на втором курсе. Приехал в Якутск в начале февраля, на практику.
— А как ты пришел в буддизм?
— Эта тема мне была интересна с детства. Учась в школе, очень много читал специальной литературы, интересовался, понял, что учение мне очень близко. После школы поступил в университет Иволгинского дацана. Там есть несколько факультетов: философский, тантрический, медицинский и иконографический. Я студент философского факультета. Обучение длится восемь лет. Можно учиться в Индии, но лучше ехать туда после университета.
— А вы уже ламы?
— Нет, мы хувараки, так называют студентов.
Молодой Содном-лама приезжает в якутский дацан с 2013 года. Он уже окончил Иволгинский университет и продолжает обучение по медицинскому профилю в Монголии.
— После окончания вы станете врачом?
— Не совсем так. Вы, наверное, слышали про традиционную тибетскую медицину, которая основывается на многовековой системе, использует комплексный подход к диагностике. Также в ней применяются лекарства, состоящие из природных материалов, например, трав. Обучение длится шесть лет, — рассказал Содном-лама. После окончания обучения он планирует приехать и служить в Якутии.
Сандак Доржи – студент седьмого курса, в Якутию приезжает третий год. Стать ламой он решил еще в детстве. Оказалось, что у него папа лама.
Студент второго курса Тимофей увлекся буддизмом еще в школе
Молодой Содном-лама (слева) познает секреты тибетской медицины. Сандак Доржи – студент седьмого курса, с детства знал, что станет ламой, как и его отец.
***
Немного пообщались с молодыми людьми, они пригласили меня посетить ближайший хурал. Я пообещала непременно воспользоваться приглашением. Ну, а пока у меня накопилось столько информации, которую нужно переварить, обдумать. Но главное, что я поняла — действительно, все мы едины, неважно, кто ты по национальности и вере. В Якутии живут представители 135 национальностей, созданы 82 национально-культурных объединений. Наша республика – по-настоящему многонациональна. Все мы стремимся к счастью, а если не знаем, как поступить, ищем ответы в астрологии, в вере.
Жизнь наша не бесконечна, когда нас не станет, будет уже абсолютно не важно, сколько денег ты заработал, чего хотел и к чему стремился. Поэтому надо жить в мире с самим собой и окружающими, не навязывать свои принципы, а понимать друг друга и беречь. Именно так и живут в самом северном дацане в мире.
Скандальное интервью Алена Проста: «Я был быстрее Сенны, ведь за мной был Бог»
Даже Motor Sport не может устоять. Мы ежемесячно задаем гонщикам именно этот вопрос, как будто их ответ определяет глубинную философию, которой они живут. Как они предпочитают выражать свое искусство автогонок. Чистая, беспримесная, бескомпромиссная скорость, порожденная инстинктивной страстью, или клиническая, сдержанная утонченность, проистекающая из научного подхода к делу победы? Не нужно объяснять, к какому лагерю относится Ален Прост. Чтобы мы не забывали, он был «профессором».
Только что исполнилось 30 лет с последнего подиума в Аделаиде в 1993 году. Чуть менее чем через полгода Сенны не стало, его ослепительный свет погас на фоне стены Тамбурелло – тогда же легенда только начала сиять. Прост, уже находясь на пенсии, просто... выжил. Маккартни по сравнению с Ленноном. Он подумывал о возвращении, но по воле судьбы решил купить команду. «Лижье» стала «Прост Гран-при» и на протяжении пяти сезонов превращала существование Алена в почти постоянное страдание. Он открыто признает, что это была самая большая ошибка в его жизни.
Сегодня, в 68 лет, этот человек остается чем-то вроде загадки, фигурой из быстро развивающегося мира «Формулы-1», которая как-то выпала из общей картины, став тенью легендарного Сенны. Даже скромное присутствие Проста в качестве руководящей руки в «Альпин» оказалось не слишком удачным: в 2022 году он был отброшен в сторону генеральным директором Лораном Росси, который в итоге тоже был вытеснен из «Формулы-1».
И все же. Это все еще тот человек, который выиграл 51 Гран-при и четыре чемпионата мира, который установил планку, которой Сенна (и все остальные) стремились соответствовать на протяжении целого десятилетия и далее.
Это Ален Прост, черт возьми!
Полубог гонок, который принадлежит к числу великих всех времен – и который должен быть почитаем всеми. Но вы чувствуете, что это не так.
Почему? Может быть, на нем лежит какой-то отпечаток? Если да, то чем это вызвано? И волнует ли это его самого?
Как мы узнаем, Алену Просту абсолютно не все равно, каким его запомнят. На самом деле, он зол и обижен тем, как многие его преподносят. Пришло время ему вернуть свою собственную историю, начав с первого за десятилетия интервью один на один с Motor Sport.
«Я не очень часто даю интервью», – говорит Прост, садясь в кресло. «Я по-прежнему смотрю на автогонки и всегда с увлечением, но не нахожу подходящей возможности или желания говорить, говорить и говорить. Иногда могу, но не очень часто».
В преддверии 100-летнего юбилея журнала Motor Sport представляется подходящий случай, чтобы наконец-то его «достать». Этого интервью ждали давно. Но здесь, в комнате Джеймса Ханта в технологическом центре «Макларена», он перед нами. Мастер Джеймс смотрит со стены, непочтительно высунув язык.
Прост, в синем костюме и белых туфлях, выглядит как дома в нашей изысканной обстановке. Морщины на лице, неухоженные волосы, тоскливые глаза, причудливо изогнутый нос - да, это Ален Прост. Он не может быть более французским.
Ришар Милль привез его сюда. Роскошный часовой бренд является партнером «Макларена», Прост также является партнером марки, и для встречи с ним собрались специальные гости.
Позже состоятся вопросы и ответы с Мартином Брандлом и исполнительным директором «Макларена» Заком Брауном, а также ужин. Но в течение следующих 45 минут (и даже больше) Прост полностью и безраздельно уделяет нам внимание. В нем нет эго суперзвезды. Он спокойно говорит, застенчив в манерах – нормальный. Мы знали, что он будет таким. И в то же время он –Ален Прост. С чего же начать?
По его словам, сейчас он больше всего занят накопителями энергии – бизнесом, начатым во время его пребывания на посту главы «Рено»/ «Альпин». Он по-прежнему связан с автомобильным миром, потому что его бизнес включает в себя системы зарядки для электромобилей, которые продаются во Франции и других европейских странах. Он знаком с Ришаром Милле более 30 лет, и это легкая дружба с настоящим (и влиятельным) любителем гонок. Милле – хорошая компания, как мы выяснили во время недавнего интервью Motor Sport (декабрь 2022 года), и у них огромная коллекция автомобилей «Формулы-1». Есть ли у них классика Проста? «Я знаю, что у него есть как минимум две, но он очень сдержан в этом вопросе. Мой первый Макларен» – M29, на котором Ален дебютировал в «Формуле-1» (и заработал одно очко) в Аргентине в 1980 году, – «и Феррари 643 [1991 года]».
Прост, как известно, на полной скорости врезался в землю, когда впервые сел в «Макларен» перед тем первым сезоном. Джон Уотсон рассказывал, что чемпион Франции и Европы в «Формуле-3» выглядел как дома, едва покинув пит-лейн во время теста, который принес ему победу. За очком в Аргентине последовало еще два в Бразилии, после чего реальность падения «Макларена» в посредственность сильно ударила по нему. Сломанное запястье вывело его из строя во время аварии на тренировке в Кьялами, а переход в «Рено» в 1981 году показался заманчивым, когда в Монреале у его M30 сломалась подвеска. В Уоткинс-Глене он сошел с дистанции с сотрясением мозга.
Рон Деннис и его партнер по разработке Джон Барнард только что приземлились, но их прибытие не помешало ему отправиться домой, в матушку Францию. «Я даже выступал в Канаде с Джоном почти в качестве гоночного инженера, а Рон к тому времени уже дважды побывал на заводе», – вспоминает Прост. «Без аварии... в тот год у меня многое получалось, но даже несмотря на то, что Уоткинс-Глен не входил в их компетенцию, я просто потерял уверенность в себе и сказал: «Ладно, мне пора в Рено. Но мы поддерживали хорошие отношения, и я всегда восхищался тем, что делали Рон и Джон. В то время «Мальборо» тоже была как семья – я все еще был гонщиком «Мальборо». Мы поддерживали связь».
Карьеру Проста можно условно разделить на две половины: до того, как началось соперничество с Сенной, и после. Годы Сенны имеют тенденцию доминировать, но на самом деле это не так.
Три сезона в желто-черной форме «Рено», возвращение в «Макларен», череда побед, которые начали накапливаться, вопрос о том, станет ли он первым чемпионом Франции... Ален был самым главным претендентом в ту эпоху, при всем уважении к следующему чемпиону Нельсону Пике (у них был высокий уровень взаимного уважения), вернувшемуся Ники Лауде, Жилю Вильневу, Алану Джонсу, Рене Арну, Кеке Росбергу, Дидье Пирони, Уотти – и многим другим. Что это было за время, когда первая эра турбомоторов увеличила мощность «Формулы-1».
Когда же он достиг своего пика? Я думаю, на долгожданный первый титул в 85-м, второй в 86-м. Или, возможно, 1989 год. Может быть, первый сезон в «Феррари», 1990 год. Он отводит взгляд и делает паузу на целых 10 секунд. «Мне нужно время, чтобы ответить на этот вопрос, потому что я был на пике своей популярности, когда принял решение», – говорит он. «Я всегда, или, по крайней мере, большую часть времени, контролировал то, что делал, и давил, когда нужно было давить - и когда я хотел давить». Какой идеальный ответ Алена Проста! «Я провел фантастический сезон 1990 года, на мой взгляд. Но даже с Айртоном в 1988 и 1989 годах, учитывая, что 1988-й отличался [от того, к чему он привык], а 89-й был очень сложным в психологическом плане... Трудно сказать. Я никогда не говорил себе: «Ты падаешь». Я никогда этого не чувствовал. Когда я остановился в 1993 году» - только что ставший четырехкратным чемпионом после единственного года в «Уильямсе», - «я все еще был так хорош, как только мог быть.
Для гонщика нужно быть на пике, когда все элементы собраны вместе. Психология – это большая, большая часть производительности. Некоторые годы были сложнее, чем я заслуживал, на мой взгляд, по разным причинам. Я всегда считал, что мог бы быть намного лучше».
Особое разочарование вызывает период в «Рено». «Да, в 1982 и 1983 годах без ошибок мы точно должны были стать чемпионами мира», - говорит он. «Это большое сожаление, потому что это была французская команда. Даже когда Рено выиграла с Уильямсом, это был французский двигатель, но английская команда, и с Бенеттоном [в 1995 году] это тоже была английская команда».
«В 1983 году у нас была проблема с топливом». То, что Прост потерял 14-очковое преимущество после победы на «Эстеррайхринге» за четыре гонки до конца, нельзя связать с каким-то одним фактором. Для начала он врезался в Пике в Зандвоорте, но как тогда, так и сейчас, его задело то печально известное «варево», которое позволило «БМВ» стать первым турбочемпионом на «Брэбем» BT52 Пике - и то, как Прост взял на себя вину за унизительное поражение, в команде, над которой изначально смеялись за то, что она впервые ввела принудительную индукцию. «Легко было подать протест, но мы не хотели этого делать, так что это была политическая проблема», - говорит Прост, чье время в «Рено» закончилось не очень хорошо. «Это показывает, что для крупного конструктора в Ф1 нужно иметь все параметры. А 1982 год стал катастрофой, потому что я останавливался девять раз, в основном по одной и той же причине». Он имеет в виду сходы с дистанции из-за неисправного впрыска топлива. «Это был маленький электрический моторчик, который стоил 20 долларов, и его не хотели менять, потому что эта деталь использовалась в группе. Я всегда говорил, что английская команда никогда бы так не поступила.
Никто бы не узнал. В автогонках нужно быть прагматиком».
По нашим подсчетам, Прост мог бы завершить карьеру как минимум восьмикратным чемпионом, из которых ушли 1982, 83, 84 и 88 годы. Нельзя забывать и 1990 год, когда торпеда Сенны снесла его в первом повороте на «Сузуке». Проигрыш с минимальным отрывом в 1984 году в пол-очка, возможно, должен был ранить сильнее, чем это произошло. На самом деле он описывает то время как «мечту», благодаря своим отношениям с Лаудой и всему тому, чему он научился у стареющего мастера. «Я никогда не был разочарован или подавлен, даже если пол-очка дались мне с трудом», – говорит он. «Еще два-три круга в Монако» – печально известная гонка с красным флагом против быстро приближающегося «Тоулмена» Сенны – «и это было бы засчитано как полноценный результат, тогда даже с Ники, финишировавшим вторым в Эшториле, я стал бы чемпионом мира. В команде была такая хорошая атмосфера, даже если бы я читал в прессе все комментарии о том, что «Ален Прост никогда не станет чемпионом мира». Мне не везло с надежностью, но были и одна-две ошибки, потому что я больше боролся с Нельсоном. Мы всегда были на первом ряду, а Ники был немного позади. Я всегда считал, что моя главная цель - Нельсон, и это было ошибкой».
«В 1985 году я подошел к этому по-другому. В тот год я был гораздо больше разочарован, когда выиграл гонку в Имоле и был дисквалифицирован за недовес в 600 граммов после церемонии подиума. В тот момент я подумал, что, возможно, они правы, я не стану чемпионом».
Но он согласен со старой гоночной мантрой «мог бы, должен был, сделал бы». «Это часть истории, всегда есть что сказать о таких вещах. В 1988 году у меня было больше очков, чем у Айртона, но регламент...» Тогда учитывались только 11 лучших результатов, и Сенна завоевал свою первую корону. «Такие истории бывают всегда. Но да, я мог бы выиграть больше».
Впервые он встретился с Сенной, когда они вместе ехали из аэропорта на Нюрбургринг для участия в знаменитой гонке на «Мерседесе» 190E, открывавшей новую, более короткую версию трассы в мае 1984 года – как раз перед Монако. Когда же Прост понял, что этот бразильский паренек станет его самым проблемным соперником? «Когда я получил поул-позицию, а он выстрелил на старте! Я не знал, насколько он хорош, но мы знали...
Я понял. Трудно сказать, пока не окажешься в одной машине. Я видел его в разных ситуациях. Например, в Тоулменен в Монако – это был первый год с карбоновыми тормозами, было очень мокро и температура падала, так что в какой-то момент машина стала просто неуправляемой. У него все еще были стальные тормоза. Потом я видел его в 1985 году в Эшториле, когда он выиграл гонку [за «Лотус»], но мне помешал Элио [де Анджелис].
Я не знаю, смог ли я обойти его, что означало бы обгон. Но я все равно не мог обогнать Элио.
Даже когда он завоевывал поул-позиции с «Лотус», «Рено» был самым мощным двигателем в квалификации. Поэтому только в 1988 году, когда я увидел его на той же машине, я понял, насколько он хорош. А на наших первых совместных тестах в Имоле я понял, что это будет непросто».
К его вечной чести, именно Прост предложил и поощрил подписание контракта с Сенной. Деннис, как говорят, хотел Пике. «И я не жалею об этом», - говорит Прост. «Я вообще о многом не жалею. Это была моя семья, моя команда. Знаете, с Роном, когда у нас появился новый спонсор, мы вместе пошли на встречу с ним.
Когда мы впервые поехали за двигателем Хонды почти за два года до того, как получили его [в 88-м], мы поехали вместе. Не так уж часто вы берете с собой гонщика на такую встречу. Это почти как если бы вы были акционером. Мансур [Ойех, акционер Макларена» и основатель TAG] тоже был очень хорошим другом. Эта ситуация уже не поддавалась контролю, и это было позором».
Мы уже сбились на очевидную тему. Это неизбежно. Расстраивает ли его то, что его карьера чаще всего рассматривается через призму соперничества с Сенной? «Похоже, что так будет всегда, это часть истории», – пожимает он плечами. «Иногда ты не понимаешь, почему их так много, но это также невероятно, поэтому нужно быть позитивным. Посмотрите на других моих напарников по команде: Уотсон, Арну, [Эдди] Чивер, Ники, Кеке, Стефан [Йоханссон], Найджел, Жан [Алези] и Дэймон [Хилл]. О них никто не говорит. У меня в команде было пять чемпионов мира, так что это немного обидно. Но так уж сложилось. Сегодня есть социальные сети, и все возвращаются к видео с нашими боями. Иногда я не понимаю. Для меня это тоже позор, потому что для меня важнее говорить о семье, о работе, которую мы проделали. Даже когда я был в Феррари, первый год был фантастическим, человеческая история. Моя карьера длилась не только два или три года».
Те зажигательные сезоны 1988-90 годов – первые два как все более токсичные партнеры по команде в «Макларен», последний как соперники в разных лагерях – не могут быть чем-то, о чем Прост вспоминает с нежностью. «Я не могу сказать, что получал от этого такое же удовольствие, я не могу лгать. Раньше я наслаждался гонками, наслаждался борьбой.
Вспомните Нельсона, мы вместе ездили в отпуск в тот же год, когда боролись за чемпионство в 1983 году». Тогда Прост гонялся в основном против хороших друзей – совсем другое время. «Кеке был невероятен, один из моих лучших партнеров по команде. В начале года все говорили, что это будет катастрофа. Потом, когда пришел Айртон, мы достигли определенного уровня выступлений, и, очевидно, ты получаешь от этого немного меньше удовольствия. Когда я боролся с Кеке, Ники или кем-то еще, у тебя были фанаты.
Но с Айртоном фанаты были... даже если было 50 на 50, они любили тебя – или ненавидели. Разница была огромной. Говорю вам, я действительно много страдал, поэтому вы не можете наслаждаться этим так же, как раньше.
И одной из стран, где я страдал больше всего, была Франция. Это всегда происходит в твоей собственной стране. Я не могу сказать, что я наслаждался боем – и из-за этого я потерял некоторые показатели. Я такой человек, которому нужно быть свободным, нужно быть счастливым. Мне нужно веселиться и расслабляться. Это было сложнее».
Мы переходим на неудобную территорию того, каким его помнят, поэтому я немного подталкиваю. Почему он считает себя менее популярным, чем Сенна? «Айртон представлял собой больше панацеи. Я был «профессором», клиническим. Он был «мистиком», и людям это нравилось».
На Проста навсегда навесили ярлык «политического», как будто он был каким-то макиавеллиевским миксером, ловко переставляющим фигуры за кулисами в своих интересах и в ущерб своим напарникам по команде. Поговорите с теми, кто работал с ним, и все они скажут о его высокой трудовой этике, о том, как он был великолепен в командной среде. Такое восприятие явно раздражает его – и он во многом винит в этом Мэнселла, одного из самых политических гонщиков.
«Это очень обидно и досадно», – говорит он о своей репутации. «Я не знаю, почему. Если вы посмотрите на фильм о Сенне», – не в последний раз он упоминает документальный фильм, который причинил ему столько боли, – «в центре всего стоит [президент «ФИА» Жан-Мари] Балестр, а он был французом. Эта история в Японии [о том, на какой стороне трассы должна быть поул-позишн в 1990 году] просто смешна.
За год до этого Айртон принял решение [стартовать справа]. Люди никогда не рассказывают [полную] историю, даже некоторые СМИ. Есть две вещи.
Эта история и Найджел, который очень часто говорит, что я был политиком. Знаете, почему? Потому что я говорил по-итальянски в «Феррари». Мы никогда не говорили по-итальянски на брифинге, все всегда было по-английски.
Так что меня никогда не понимали. Это своего рода разочарование. Я, как и все, старался делать свою работу наилучшим образом, пытаясь получить все, что мне подходит. Я никогда не просил никого настраивать мою машину, это точно. Я никогда ничего не скрывал о своей машине – а другие гонщики все равно не могли ездить на моих настройках. Я всегда делал свою работу. Политика? Я этого не приемлю».
Читая эти слова, он звучит оживленно, не так ли?
Но на деле Прост всегда спокоен, говорит мягко. Да, он явно зол – но в основном Ален выглядит озадаченным. Удар. Значит, то, что люди думают о вас, имеет значение? «Иногда я спрашиваю себя, как меня запомнят. То, что вы сказали о политических вещах... Это звучит как шутка, но меня совершенно не ценят! Я знаю это. Я вижу.
Не знаю почему, но это мой бренд в некотором роде».
Затем он увлекательно рассказывает о том, что для него было важнее всего как для гонщика, о том, чем это было для него в двух словах – и это не имело ничего общего с соперничеством. Я спрашиваю его, осознавал ли он, насколько хорош. «Думаю, да, но все гонщики Формулы-1 скажут вам то же самое. Вам нужно это знать.
Больше всего в жизни я скучаю по работе в команде, особенно когда у нас были небольшие команды, по работе с инженерами. Рон тоже был там, и Джон. Или Эдриан [Ньюи в «Уильямс»]. Постоянно думать, говорить, пытаться что-то улучшить. Вы всегда находитесь в этом процессе.
Я начал думать и настраивать машину так, так, так, так, до такой степени, что - черт... Это мне нравилось больше всего. Я провел 199 гонок, и было, может быть, три или четыре, где я достиг совершенства. Но совершенство для меня – это не я сам. Это сочетание работы, настроек и того, что я делаю с машиной».
Может ли он вспомнить, какие именно гонки? Он называет три. «Конечно, Монако 1986 года». Поул с отрывом в 0,4 секунды от «Уильямса» Мэнселла, затем безупречная гонка, в которой он финишировал на 25 секунд раньше партнера по команде Росберга. Сенна был третьим на своем «Лотусе» – 53 секунды отставания от победившего «Макларена». Чистый Прост – но для публики не особенно запоминающийся.
Что характерно.
Следующий? «Аделаида 1986». Один из самых драматичных Гран-при в истории, включающий в себя проблемы с шинами «Гудиер», печально известный взрыв Мэнселла, предупредительную остановку Пике – и незаметность Проста, завоевавшего титул, которым он дорожит больше всех из своих четырех. Прокол заставил его остановиться, но отрицательные показатели топлива на последних этапах не позволили ему добраться до финиша. То, как он это сделал, вошло в легенду о Просте. Изображение того, как Ален выходит из своего «Макларена» после взятия флага, подняв обе руки в знак победы, является одной из его визитных карточек.
А третья гонка? «1990 год, Мексика». Проход Мэнселла через Герхарда Бергера в «Перальтаде», как правило, привлекает к себе внимание. Это характерно и для Проста, потому что заслоняет, возможно, его самый непохожий на Проста пилотаж, связанный с рукопашным боем. Недовольный своими квалификационными настройками «Феррари» 641, он сосредоточился на гонке и занял лишь 13-е место – худшее место на стартовой решетке со времен своего первого сезона. То, как Прост пробился к победе, пройдя Сенну и Мэнселла и опередив своего партнера по команде на целых 25 секунд по неровностям, до сих пор доставляет ему огромное удовольствие. «Все началось с пятницы», – говорит он. Я сказал своей команде после 13-й позиции квалификации: «Я собираюсь выиграть эту гонку». Не знаю, на что я поставил, но я сказал: «Я выиграю - легко. Если не разобьюсь на первом круге. Я знал».
Недавняя история с «Рено»/ «Альпин» дала ему представление о работе современных команд «Формулы-1». Могут ли гонщики по-прежнему вносить решающий вклад, как это делал он? «И да, и нет.
Вы можете почувствовать это, например, с Максом [Ферстаппеном], потому что кажется, что у него больше контроля, но только у него. Я был в Ф1 еще два года назад, я вижу, как они работают, и это совершенно разные вещи.
Когда я участвовал в гонках, у меня было идеальное общее видение всего, а сегодня это невозможно. Когда вы проводите брифинг с 35 людьми, у вас не может быть такого же ощущения.
Когда мы проводили брифинг с Айртоном и Ники, за столом сидели пятеро. Но брифинг – это одно. Потом весь день и весь вечер вы продолжали работать, думали, вносили изменения.
Я менял настройки на стартовой решетке из 199 гонок минимум 100 раз. Минимум.
Для меня это были чистые гонки».
Прививка. В этом весь Прост. Никакого внетелесного опыта. В своей манере он говорит о гонках так же евангелически, как это делал Сенна. Но заурядные разговоры редко будоражат душу.
Мы возвращаемся к старой теме. Их последний совместный сезон – и, как оказалось, последний полный сезон Сенны – оставил у Проста кисловатый привкус, несмотря на четвертый титул в чудесном FW15C. Он не смог насладиться этим последним годом в качестве гонщика «Формулы-1».
«Фрэнк был Фрэнком, я могу понять его позицию», – говорит он. «Патрик [Хэд] был очень прямолинеен и не хотел, чтобы я уходил, даже когда я сказал ему, что с меня хватит. Я мог бы остаться. Я не был готов остановиться. Но ты не получаешь от этого удовольствия: когда ты выигрываешь, это потому, что у тебя лучшая машина, а если ты проигрываешь... Даже внутри команды это было не очень приятно».
Призрак Сенны висел над сезоном.
Прост говорит, что знал, что он придет в 1994 году, даже когда заключил собственную сделку на 93-й, и мысль о том, что он снова будет работать в паре с Сенной, была невыносима. Не потому, что он боялся. Это слишком банально. «Когда он произвел на меня впечатление, я должен сказать, что это было иногда в квалификациях, не помню, когда именно. Но никогда в условиях гонки. Никогда. В условиях гонки, на разминке, чаще всего я был быстрее. Потому что за мной стоит Бог. Патрика Фора это очень впечатлило».
Есть множество причин, по которым это соперничество остается самым знаменитым – и самым страшным. В первую очередь это связано с одержимостью Сенны Простом. Еще до того, как Айртон пришел в «Формулу-1», он нацелился на Алена как на человека, которого нужно не только победить, но и уничтожить. «Он сказал мне», – говорит Прост. «Много раз потом мы говорили об этом. Я и не подозревал, насколько сильно он был нацелен на меня до того, как пришел в Формулу-1.
Его мотивацией было стать чемпионом мира, но самой большой мотивацией было победить меня».
«Для меня существовало три Айртона: тот, что был до Ф1, когда он смотрел на мои гонки, на все, что я делал, на то, как я это делал; тот, что был вместе, в одной команде или вне ее; и тот, что ушел на пенсию». Именно последняя версия, по словам Проста, стала ему нравиться, и он не поверил бы в ее существование, «если бы сам не знал этого человека».
За то короткое время, что прошло между Аделаидой 1993 и Имолой 1994, Прост увидел совершенно другую сторону своего старого заклятого врага. «Мы общались очень часто, каждую неделю, два раза в неделю. Я знал все о Уильямсе, вообще все о себе. Я рассказал об этом парню из Хонды, и он сказал: «Тебе не нужно рассказывать мне эту историю, он не хотел с тобой разговаривать. Он сделал это специально, потому что не хочет быть другом, не хочет иметь близких отношений». Вот что меня в нем поразило. Он пытался победить меня, и он не менялся до самого подиума в Аделаиде».
Итак, Прост или Сенна? Никто не может ответить «оба». Но, безусловно, мир стал лучше от того, что эти уникальные личности сосуществуют, что мы можем наблюдать их в одном времени и пространстве. Именно поэтому версия истории, представленная в фильме «Сенна», до сих пор не дает покоя, ведь правда, как обычно, гораздо интереснее.
И наконец, Прост готов рассказать свою версию.
Он заканчивает работу над собственным (французским) документальным фильмом и планирует написать книгу. Позднее в интервью Richard Mille Q&A он признается, что не сохранил ни одной из своих машин и ни одного из своих трофеев. Но прошлое по-прежнему важно для Алена Проста. Его вдохновляет настоящее и будущее – но в эпоху социальных сетей и YouTube этой тихой легенде никогда не позволят отойти от своего прошлого.
Впрочем, учитывая то, чего он добился и как он к этому шел, ему и не нужно этого делать.
Ставим лайки, подписываемся!
Смотрели интервью Путина и Такера?
Смотрели интервью В.В.Путина и журналиста Такера? Как Вам?
Мне понравилось, как вёл себя наш Президент и отвечал с ухмылкой и улыбкой!
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
СПГС интервью Карслона с Путиным
Анонимно, потому что не хочу публиковать в своём профиле. Он не для политики.
По мере общения в рамках этой темы появилось много мыслей о том, что Путин мог заложить в этом разговоре. Я постараюсь не говорить об очевидных вещах. Про то, что историческая лекция нужна для контекста, про приглашение на мирные переговоры, про напоминания о косяках политиков других стран и так далее. Постараюсь о чем-то более глубоком.
Давайте начнём. Я буду цитировать видео со стенограммы сайта Кремля.
Первый момент. Серьёзный разговор.
Многие жалуются, что интервью - скучное. Что пол часа истории подано очень нудно. Только вот таким людям в первые же минуты Путин спросил:
У нас с Вами ток-шоу или у нас серьёзный разговор?
И это вопрос можно интерпретировать зрителю, а не только Такеру. Зритель, который смотрит дальше, соглашается на серьёзный разговор. Поэтому жаловаться как-то зазорно. Но если вам всё-таки скучно, то Владимир Владимирович предпринимает небольшой демедж контрол:
Она скучная, может быть, но она многое объясняет.
Я понимаю, что мои длинные диалоги, наверное, не входят в такой жанр интервью. Поэтому я в начале Вас спросил: у нас будет серьёзный разговор или шоу? Вы сказали, что серьёзный разговор. Так что не обижайтесь на меня, пожалуйста.
И в этом моменте мне как-то четко стало ясно, что разговор идёт не с господином Карлсоном, а со зрителем. Путин объясняет так, чтобы понял простой обыватель. Но давайте дальше.
Приглашение отведать пирога
Путин:
Итак, советская Украина получила огромное количество территорий, которые вообще никогда к ней никакого отношения не имели
А после Второй мировой войны Украина получила ещё часть не только польских до войны территорий – сегодня Западная Украина, часть венгерских территорий и часть румынских. У Румынии и у Венгрии тоже часть территорий забрали, и они, эти территории, вошли в состав советской Украины и до сих пор там находятся.
Карлсон:
А как Вы думаете, есть ли у Венгрии право забрать свои земли? И другие нации могут ли забрать свои земли и, может быть, вернуть Украину к границам 1654 года?
Путин:
конечно, вполне можно, если не говорить о том, что они имеют на это право – вернуть эти свои земли, то, во всяком случае, понятно…
Я намеренно вырвал из контекста некоторые вещи, чтобы было немного понятнее. Не считаете ли вы это приглашением Путина к обсуждению этого вопроса? Он ведь не просто так говорит очень запутанно и с кучей контекста, но при этом его мнение можно понять вполне однозначно.
Как бы ещё РФ можно было сообщить о подобном на весь мир и прощупать реакцию политиков и мира? Я считаю, что это очень любопытная мысль. Нет, Путин не желает раздербанить Украину по соседям. Но вот посмотреть, как об этом думают другие, - важно.
Спрашивайте своих. Я вам намекнул о чем.
Путин затронул множество закулисных разговоров, но не раскрыл подробности. Вот, например
Карлсон:
То есть Вы дважды описывали, как американские президенты принимали какие-то решения, а потом их команды эти решения пускали под откос?
Путин:
Именно так. В конечно итоге нас послали подальше. Я не буду детали рассказывать, потому что считаю это некорректным, всё-таки это был конфиденциальный разговор. Но то, что наше предложение было отклонено, – это факт.
Теперь не спросить ещё живого человека об этих событиях будет грех. Множество журналистов определённо будут проводить небольшие расследования по отношению этого события и начнут задалбывать своими вопросами ненужных для многих людей. И таких моментов в видео достаточно:
Путин про сближение с НАТО:
Почему мы получили такой негативный ответ, это Вы спросите у своих руководителей. Я могу только догадываться почему: слишком большая страна со своим мнением и так далее.
2. Путин про создание ПРО:
Я не помню. Это легко узнать в интернете, когда я был в США по приглашению Буша-старшего. Это ещё легче узнать сейчас я Вам скажу от кого.
3. Путин про Майдан:
Как это понимать? Вы кто такие вообще? – хотелось мне спросить тогдашнее руководство Соединённых Штатов.
4. Карлсон про разговор Путина с Байденом:
А что он сказал?
Ответ Путина:
Вы у него спросите, пожалуйста. Вам легко: Вы гражданин Соединённых Штатов, поезжайте и спросите его. Мне некорректно комментировать наш разговор.
5. Путин опять про ПРО:
Можно спросить у всех – они же все, слава богу, живы-здоровы. И бывший Президент, и Кондолиза [Райс] жива-здорова, и, по-моему, господин Гейтс, и сегодняшний директор Центрального разведуправления господин Бёрнс – он тогда был послом в России, по-моему, очень успешным послом. Они все свидетели этих разговоров. Спросите у них.
И в целом Владимир Владимирович задаёт очень много вопросов в воздух, словно тизерит интервью у других людей. У меня появилось большое желание послушать ответы тех людей на эти вопросы. Думаю, я не один такой. А кто-то будет даже спрашивать. Тем более после такого медийного взрыва.
Разговор с Илоном Маском
Каков шанс, что Илон Маск и Владимир Путин смогут поговорить? Ведь первый - важный деятель в медийном и научном пространстве, а второй - президент пятой экономики мира. Шанс маленький, потому что Маск уже сидит в первой экономике. Но если Путин как бы невзначай обратиться к нему во время интервью (а Карлсон задал вопрос про ИИ, а не про Маска), то, может, что-то и получится?
Путин про Маска:
Я думаю, что Маска остановить невозможно – он всё равно будет делать то, что считает нужным. Но надо с ним как-то договариваться, надо искать какие-то способы убедить его. Мне кажется, он умный человек, то есть я уверен в том, что он умный человек. Надо с ним как-то договариваться о том, что этот процесс нужно канонизировать, подчинять каким-то правилам.
Это ведь можно легко расценить, как приглашение на стол переговоров. И Маск вполне реально может обратиться к РФ за вопросами финансирования, например. Старлинк - очень важная технология для нашей страны. В космосе у нас очень много вопросов друг с другом. И эти моменты можно как-то решить, о чем и говорит Путин. Состоится ли у них какой-то разговор? Посмотрим.