Плотный голубоватый туман окутывал планету. И казалось, что она вся состоит из газа. В космическом реестре числилась, как малоизученная. Спасательный корабль, прошедший верхние слои атмосферы, приступил к посадке прямо на сигнал от пропавшего корабля К-77. Ближе к поверхности туман стал не таким густым и проявились фрагменты ландшафта. Спустя пару минут экипаж заметил пропавший корабль, который был цел и невредим, но странным было другое. Вокруг него стояли ещё десятки, если не сотни кораблей разных эпох, модификаций, некоторые из которых вообще не были известны экипажу и успели порости мхом. Внимание также привлекло голубое туманное свечение в самом центре скопления звездолётов. Увиденное очень встревожило весь экипаж и капитан приказал сообщить об этом на базу, но из-за густого тумана прямая связь отсутствовала. Деваться некуда, корабль шёл на посадку. Сели буквально в сорока метрах от К-77. Капитан включил аварийный маяк и несмотря на то что показатели для дыхания были в норме, велел группе спасателей выходить наружу только в скафандрах. Через десять минут команда осматривала пропавший корабль. Внутри никого не оказалось, а в бортовом журнале была только отметка о посадке из-за обнаружения неизвестного аварийного сигнала. После осмотра К-77 спасатели увидели, как весь их экипаж, включая капитана с восторженными улыбками и пребывая в каком-то гипнотическом экстазе направлялся в сторону туманного голубого свечения.
----- В профиле публикую очень короткие фантастические рассказы. Подписывайтесь 😊
Каковы наука и искусство в мире будущего известного советского научного фантаста, социального мыслителя и палеонтолога Ивана Антоновича Ефремова? Что означают его концепции «Инферно» и «Стрела Аримана», и как они влияют на человеческое общество в Эру Разобщённого Мира? Об этом и многом другом рассказывает Николай Смирнов, историк, писатель, соавтор книги «Иван Ефремов» из серии «Жизнь Замечательных Людей».
Ролик создан при поддержке Ассоциации волонтёрских центров в рамках Международной премии МЫВМЕСТЕ.
На пикабу все чаще поднимаются мелкобытовые аспекты человеческого бытия и обсуждаются несущественные персональные проблемы взаимодействия человека и социума. Понятно, что эти темы близки каждому и поэтому популярны. А ведь глобальные вопросы тоже требуют внимания и обсуждения, поэтому, полагаю, настало самое время поговорить о важном.
Тема конечно не нова, но возвращаясь раз за разом к её обсуждению, люди выдвигают всё новые гипотезы, каждая из которых заслуживает внимания.
Отдельные приметы времени стали для каждого из нас своеобразными ментальными якорями и иногда, пусть даже с чужой подачи, заметив отсутствие такого ментального якоря в своей современной повседневности, индивида охватывает подсознательное чувство тревоги и начинает терзать желание разобраться с тем, почему то, что ты отчётливо помнишь как данность, вдруг бесследно исчезло. Обдумывая то, куда оно делось, невольно задаешься вопросом: а откуда оно вообще тогда взялось?
Как вы, наверное, уже смогли догадаться, я веду речь про белое говно:
Белое говно из 90-х
Куда оно пропало и откуда взялось? - вот вопросы, способные поставить в тупик даже маститых учёных. Существует масса гипотез на этот счёт, однако, на мой взгляд, незаслуженно оттеснена в сторону от основных следующая. Трудно не заметить, что кроме белого говна столь же редким явлением стали визиты инопланетян на планету Земля. И заметили это многие ещё в далёком 2020:
Теория топлива межпланетных кораблей
Не спешите утомленно вздыхать "О ёпта" и закрывать пост. Проблема белого говна волнует умы прогрессивного человечества не меньше, чем любовная или гражданская лирика. Рок-исполнители посвящают песни раздумьям над этим явлением:
Обывателю уютно и хорошо, когда версия исчезновения доступна его пониманию и проста как дважды два. Некоторые успокоились, закрыв для себя эту тему рассуждениями о том, что вот, мол, раньше собак кормили костями, а теперь кормом и тому подобное. А что, собаки перестали есть кости? Серьёзно?
Чуть дальше пошли биологи. Они считают, что белый цвет говну придают штаммы вируса геморрагической лихорадки так как токсины, вырабатываемые этим вирусом, могут разрушать либо ингибировать синтез 2,3-бензопиррола в организме.
Химики, в свою очередь, полагают, что этот 2,3-бензопиррол, он же - индол, который придаёт говну говняный цвет, разлагается под действием ультрафиолетового излучения солнца, что и является причиной феномена.
Уфологи не имеют официальной версии, но все мы знаем, что истина где-то рядом.
Чувство утраты мы конечно погасим повседневной суетой, и, как всегда, забыв о глобальном, сосредоточимся на всяческой ерунде. Но где-то на орбите сознания каждого из нас будет присутствовать знакомый с детства образ этих задорных предвестников весны - нахальных белых какашек.
В природе всё сбалансировано: ночь сменяется днём, зима - летом, чёрная полоса - белой. Не нарушен ли сейчас этот баланс, осталось в нашей жизни место для чуда? Долго ли нам ещё с брезгливостью отводить взор от обыденного коричневого калача на газоне? Загорится ли вновь в нашем взгляде та искорка интереса к непознанному? Сверкнёт ли снова лучик надежды среди этих тёмных тонов, тлена и хтони? Не знаю, как вы, а я надеюсь, что да.
«Все эти миры» – третий роман цикла Денниса Тейлора «Вселенная Боба». Стартует он буквально с той же точки, где закончился второй том. В общем и целом, все три книги являются одним произведением, разбитым на несколько книг. Боб при жизни был успешным программистом, но после смерти оказался превращен в искусственный интеллект, управляющий межзвездным кораблем. Он постепенно осваивается с новой реальностью и собственными способностями, помогает людям спастись с Земли, разрушенной ядерной войной, и борется с неприятелями из космоса. По сути, в третьем романе мы видим то же самое, а если быть точнее, получаем продолжение ранее созданных сюжетных линий.
Однако на сей раз ставки ещё больше возрастают. На горизонте маячат Другие – раса космической саранчи, уничтожающая целые звёздные системы. Первая битва с ними была проиграна, и теперь под угрозой оказывается родина Боба – Земля. Противники превосходят коалицию Бобов по всем критериям, и, чтобы подготовиться к следующей битве, следует приложить огромные усилия. Однако стоит упомянуть, что большая часть книги посвящена не войне с Другими, а более рутинной работе Бобов по подготовке новых колоний для остатков человечества и обустройству старых. Даже финальная битва с вселенской саранчой подана довольно обыденно и скомкано, хотя и с некоторой долей «превозмогания».
Основные клоны Боба продолжают заниматься своими привычными делами. Боб Первый по-прежнему работает над цивилизацией дельтанцев, всё больше подталкивая ее к прогрессу. Правда теперь он делает это более незаметно. Вместо того, чтобы предстать в виде летающего бога, он инкогнито наблюдает за поселением изнутри в теле андроида. Между двумя деревнями дельтанцев нарастает социальное напряжение, и всё идёт к гражданской войне. Конечно же, наш ИИ хочет предотвратить кровопролитие. Боб настолько увлекся этой цивилизацией, что практически никак не реагирует на угрозу Других.
Уилл прилагает все усилия, чтобы эвакуировать оставшееся население с Земли, которая стремительно покрывается льдом. Проблема в том, что новые корабли-колонии строятся недостаточно быстро из-за недостатка ресурсов. Природные условия становятся все более суровыми, а на горизонте маячат неумолимые Другие. Путей несколько, но все они далеки от идеала. При нынешних темпах строительства большинству людей придется провести всю оставшуюся жизнь под землёй в полной зависимости от космических ферм-«пончиков» и гидропоники. Второй вариант: построить множество стазис-капсул, и таким образом больше людей при жизни смогут увидеть новые колонии. С рациональной точки зрения этот план выглядит лучше, но это ещё больше замедлит строительство транспортных кораблей. Да и сами люди не хотят ещё больше оттягивать свое переселение. Конечно же, как всегда, правительства разных стран не могут прийти к компромиссу и всячески вставляют палки в колеса Уиллу.
Марк же в это время возглавляет революционное движение на Посейдоне. Дело в том, что условия жизни колонистов становятся все хуже, а правительство желает лишь придерживаться выбранного ранее курса. Самого Марка практически отстраняют от принятия важных решений.
Помимо угрозы со стороны Других никуда не делись и клоны Медейруша. Бразильский ИИ никак не желает принять, что война закончена, и продолжает строить козни против Боба и колонистов.
Билл по-прежнему занят наукой и модернизацией Бобов. Это играет огромную роль в грядущем противостоянии с Другими. Агрессоры значительно превосходят Бобов по численности и уровню технологий, и эту ситуацию нужно срочно менять.
Говард по уши влюбляется в обычную женщину Бриджет – эфемеру, как называют смертных людей некоторые Бобы. Затея в общем-то провальная, так как срок жизни людей ограничен, а Бобы по сути бессмертны. Они научились создавать копии собственного сознания, поэтому даже погибая в бою, могут возродиться в новом корабле со всеми воспоминаниями. Не только Говард, но и некоторые другие чрезмерно привязываются к эфемерам, зачастую предлагая им оцифровать свое сознание и стать такими же репликантами. Правда желающих не особенно много. Кому-то не позволяет вера, а кто-то попросту не хочет пахать на человечество целую вечность.
В самом сообществе Бобов назревает кризис самосознания. Многие клоны были созданы для определенных задач, но никто не спрашивал новоиспечённых репликантов хотят ли они вечно выполнять роль строителей, таксистов или охранников для вымирающего человечества. Общее число Бобов перевалило за пять сотен, и все чаще репликанты хотят идти собственным путем, жить для себя. Вопрос свободы выбора все чаще всплывает в рассуждениях Бобов. Порой доходит до открытого недовольства сложившимся положением дел. Через весь роман прослеживается идея, что Бобам пора покинуть это затягивающие болото и отправиться на поиски собственного пути. Человечество всегда будет нуждаться в помощи репликантов, но возможно пора предоставить им возможность самим заботиться о себе. На мой взгляд, Бобы в полной мере вернули своей цивилизации все, что были должны.
По моему мнению, роман «Все эти миры» вышел более меланхоличным, чем предыдущие. Друзья и близкие постепенно уходят, а бессмертные репликанты остаются с чувством невосполнимой потери. Бобы все больше задумываются об эфемерности людской жизни и о том, что они, цифровые постлюди, все больше отдаляются от человечности. Заходят речи и о том, что Бобы теперь другой вид – Homo Sideria. Несмотря на общий настрой, из романа никуда не ушел и фирменный лёгкий тейлоровский юмор, несколько разбавляющий повествование. Динамика повествования все также велика и достигается посредством мини-глав, а небольшой объем позволяет «проглотить» роман за пару вечеров.
Итог: Трилогия «Вселенная Боба» завершена, а все основные сюжетные линии переведены к логическому финалу. Ключевые репликанты заметно выросли в личностном плане, обрели собственные отличительные черты и индивидуальность. Теперь перед ними лежит вся бескрайняя Вселенная, в которой так много интересного. Отлично показана эволюция ИИ. Хотя история и завершена, Деннис Тейлор уже написал четвертую часть и во всю работает над пятой. Думаю, что все же в них нас ждут совершенно новые приключения Бобов, покинувших человечество.
Всем привет! Это прямое продолжение первой книги НЕБО ТИТАНА.
Всю книгу вы можете прочитать у автора на странице.
Сфера – ужасный космический хищник, пришедший в наш мир из параллельной вселенной. Сфера уничтожила и поглотила Титан. Теперь она движется в сторону Солнца, пожирая на своем пути планеты. Ученые рассчитали, что до Земли она доберется через несколько недель. Человечество обречено погибнуть, став частью Черной дыры уже в конце этого месяца.
Все что помню: англоязычный скорее всего. Старый, определенно ранее 80х. Фильм о том как мужик оказался на какой то планете с макакой. Возможно это Марс но я не уверена. Ещё он как то добывал кислород путем сжигания какого то минерала.
Пи. Си. Пожалуйста поднимите в топ не ради рейтинга. Уже год ищу этот фильм и Гугл не помогает. Так он меня захватил тогда. Помогитяяя (((
Александр Васечкин в свои двадцать три года оставался все еще наивным ребенком с мечтательным взглядом, устремленным к далеким звездам, в окрестностях которых он надеялся когда-нибудь чудом оказаться. Взгляд его был таким, какого не встретить у состоявшегося, побитого жизнью человека. Саша еще не познал горести разочарований и боли утрат. Не разбивались пока его мечты, и не пришло ему еще осознание бренности бытия и конечности жизни, а максимализм в нем с каждым годом только возрастал. Саша мечтал сделать научное открытие в области астрономии, например открыть какую-нибудь комету, которую назовут его именем, как например комету Чурюмова – Герасименко или Галея. Сверстники Васечкина всегда избегали, и за всю жизнь друзей у него толком и не было, разве что когда он лежал с аппендицитом в больнице, удалось ему подружиться с соседом по палате и то потому, что тот был радиолюбителем. Дружба их продлилась недолго – до момента выписки. Отсутствие живого общения с людьми Васечкин компенсировал общением в интернете через свой астрономический блог. Девушек у Саши тоже никогда не было, хотя девственности он все же умудрился лишиться в восемнадцать лет, правда по воле случая – выпившая однокурсница попросила его помочь ей изменить своему парню за то, что тот изменил ей. Выбрала она именно нелепого Васечкина, чтоб как можно больше разозлить своего, уже бывшего молодого человека. Первая и последняя в жизни драка у Саши случилась в тот же вечер – молодой человек пришел поквитаться с Сашей за измену. Драться они оба не умели, так что повалялись в грязи, пока их не разняли.
Но не только за замкнутость и увлечение наукой девушки не любили Васечкина. Внешний вид его им тоже казался не от мира сего – редкие русые волосы, зачесанные на бок, небольшие усики, которые Саша носил, чтоб выглядеть старше, при том мечтая о бороде, которая так и не начала расти, глуповатый, как всем казалось, рассеянный взгляд (никакой мечтательности девушки в нем не замечали), хотя глупым Саша не был и закончил университет с красным дипломом, и самое главное - это конечно же его одежда! Носил он исключительно брюки, часто (как, например, сейчас) с синими кедами с белыми резиновыми мысками, а наверх надевал футболку, обычно без рисунка, и обязательно заправлял ее. Напоминал он юношу прямиком из советского союза, такого, знаете, карикатурного инженера, в хорошем смысле. Разве что очков не хватало с толстыми линзами. Хоть Саша людей и не любил, было у него все же два кумира – Юрий Гагарин, первым покоривший космос, и Юрий Гречкин, первый из россиян, на днях покоривший спутник другой планеты – Титан. Весь мир был прикован к их полету, правда сейчас связь с ними временно пропала, из-за того, что Титан повернулся к Земле противоположной от места высадки людей стороной. Журналисты всех стран были в ожидании, когда космонавты запустят спутник связи, чтоб вновь продолжить информационно освещать эту уникальную экспедицию.
Все так же сидя на земле посреди поля, Саша, позабыв о том, что он в прямом эфире, достал из кармана брюк телефон и в мессенджере набрал номер своего бывшего научного руководителя…
***
Неподалеку от Рима в окрестностях провинции Л’Акуила на высоте две тысячи сто сорок один метр над уровнем моря, под куполом астрономической наблюдательной станции Кампо-Императоре, у стоящего возле оптического рефлектора телескопа Шмидта старшего научного сотрудника Пулковской обсерватории Масленникова Андрея Львовича зазвонил телефон.
- Да, Саша, - ответил бывший преподаватель, - если что-то важное, давай быстрее, я на наблюдениях. Если не срочно, то я перезвоню.
- Андрей Львович, - с отчаянием в голосе, чуть ли не навзрыд произнес Васечкин, - вы не поверите… Плутон пропал!
- Васечкин, ты там вообще что ли?! С ума посходил?! – Масленников, когда злился, начинал шепелявить. Саша заметил это сейчас в его ответе. Во время учебы у них с Масленниковым сложились хорошие отношения. Не одну ночь они наблюдали вместе космические объекты. Но после окончания Сашиной учебы перестали контактировать. И вот, спустя два года, Масленников слышит голос Васечкина, который вещает ему о пропаже карликовой планеты. Первой мыслью у преподавателя было скинуть звонок, но Сашу он уважал и дал ему еще несколько секунд для пояснения ситуации.
- На прошлой неделе я наблюдал траекторию Плутона несколько ночей подряд, - тараторил Васечкин, - делал снимки. Сделал анимацию, как он летит по небу. Сегодня я решил провести эфир и показать своим зрителям планеты. Начал с Плутона, а его нет! Неделю назад он был, а сегодня исчез!
Если бы Маслеников не был уверен в том, что Васечкин не пьет и не употребляет наркотики, то вот сейчас точно бы положил трубку, но вместо этого преподаватель произнес:
- Что значит исчез Плутон?
- У вас оптика есть?
- Есть.
- Я вам скину сейчас координаты, вы наведите на него рефлектор!
- Я не могу, он занят. У нас госпрограмма. Время наблюдения ограничено! Я вообще в Италии!
- Просто на секунду наведитесь на Плутон и сами удостоверьтесь, что он исчез!
- Хорошо, я перезвоню. Координаты не надо, у нас всё есть.
Саша поднялся с земли и не сразу вспомнил, что за ним наблюдают зрители. Парень принялся отряхиваться от пыли. Когда он посмотрел в монитор, то не поверил своим глазам – его эфир смотрели четыреста пятьдесят семь человек. Радость от притока зрителей смешалась с волнением. Астроном поздоровался с вновь прибывшими и продолжил наблюдения. Следующим на очереди были снимки Марса.
Через полчаса Саше пришло сообщение от Масленникова:
“Плутона и правда нет. Странно. Я сообщил в Пулково, будем разбираться, в чем дело. Я тебе позвоню позже.”
2. Вне пространства
- Объекты с положительной массой стягивают гравитацией пространство и материю, вещество с отрицательной массой, наоборот, расталкивает вокруг себя пространство и материю. Этим конусом мы разрезаем ткань пространства-времени этой вселенной, - ответила Элли.
Юра, Мингли, Саид, Стив и Жорж висели в невесомости на носу корабля и смотрели на бледно-голубой треугольный конический щит, колышущийся перед кораблем, вклинивающийся в объем пространства-времени, таким образом рассекая и раздвигая его и давая возможность следом идущему кораблю лететь вне нашей вселенной. Сзади вселенная снова смыкалась, но не сразу: отсутствие пространства на протяжении километров тянулось шлейфом за кораблем, постепенно сужаясь.
- Этот щит сделан из материи с отрицательной массой? – спросил Гречкин у Элли.
- Совершенно верно, Юра.
- У тебя есть информация о технологиях, используемых в этом корабле? – спросил Мингли, прикоснувшись рукой к прозрачной стене, за которой мерцали далекие звезды на черном полотне космоса. Одна звезда горела ярче остальных в тысячи раз – Солнце, навстречу которому и шел корабль.
- В моей базе данных есть лишь описания устройств.
- А как эти устройства создаются, ты знаешь? – спросил Гречкин.
- Нет.
Шесть лап Элли семенили с такой скоростью, что сливались в два сплошных фиолетовый овала слева и справа.
- Отчего ты отталкиваешься своими конечностями? – спросил Жорж.
- От ткани пространства.
- То есть этот конус создает позади себя область вне пространства, а лапы вылезают из этой области и отталкиваются от пространства? – с удивлением спросил Мингли.
- Да.
- Поэтому мы сейчас не чувствуем перегрузку при ускорении? – спросил Юра.
- Да. Если бы мы находились внутри пространства вашей вселенной, то при таком ускорении вы бы погибли. Сейчас внутри этой подпространственной области вы находитесь в покое. Движется сама область подпространства, рассекая перед собой пространство.
- Как если муху в банке высунуть из машины на ходу, на муху не будет действовать ветер, - пояснил Гречкин.
- А какое сейчас ускорение? – спросил Стив.
- В вашей системе это можно выразить как четыреста джи в данное мгновенье. Ускорение растет.
- Нас бы размазало по задней стене, - пояснил Мингли, - я терял сознание при десяти джи.
- Я при двенадцати, - сказал Гречкин.
- Свет попадает в разрыв пространства, – скорее утвердительно произнес Мингли, хотя в его интонации была вопросительная доля.
- Элли, что ты имела ввиду, когда сказала “в нашей вселенной”? – спросил Гречкин.
- В основе тонкой настройки любой вселенной лежат строго определённые значения фундаментальных мировых констант. В их список входят скорость света, гравитационная постоянная, постоянная Планка, массы электрона и протона и элементарный заряд. Малейшие изменения в этих константах приведут к изменению структуры пространства-времени и материи во вселенной. Я работаю с константами, соответствующими именно этой вселенной.
- А сколько всего вселенных? – спросил Саид у И.И.
- Я не знаю.
- Есть теория, - начал Мингли, - согласно которой вселенных бесконечное множество и в каждой абсолютно разные условия. То, что в нашей вселенной такие условия, при которых могут формироваться звезды и планеты, это не какое-то чудо, а просто статистика. В бесконечном множестве вселенных обязательно будет вселенная, подобная нашей. Вселенная, в которой могли появиться мы.
- А Луч и Сфера, видимо, из того пространства, в котором появляются все эти вселенные, - предположил Гречкин.
- Похоже на то, - согласился Мингли.
- Иначе говоря, они Боги? – предположил Стив.
- Какая разница, каким словом их назвать, - ответил Мингли, - хоть Боги, хоть высший разум, хоть сверхсознание, это не меняет сути.
- Элли, сколько нам лететь до Земли? – спросил Жорж.
- Пять Земных суток, двенадцать часов, двадцать семь минут. Точнее сказать не могу.
- Мы сюда летели два года, а обратно за пять суток? – удивился Жорж, - это до какой же скорости ты разгоняешься?
- Максимальная скорость составляет одну сотую от скорости света.
- Ты знаешь что-нибудь про эту Сферу? – спросил Мингли.
- Только то, что было в ваших компьютерах.
- Есть ли у тебя какая-нибудь информация о цивилизации, которая построила тебя? – спросил Юра.
- Нет.
Элли продолжала ускоряться первые десять часов, пока не достигла своей максимальной скорости. На протяжении ускорения космонавты могли наблюдать различные оптические эффекты, сопровождающие их движение на невероятно огромной скорости. Из-за явления релятивистской аберрации света людям внутри корабля казалось, что звезды впереди постепенно отдалялись от них вместо того, чтоб, конечно же не приближаться, ведь расстояния до них неимоверные, но хотя бы оставаться визуально на своих местах. Небо перед кораблем сжималось. И продолжило бы сжиматься, умей Элли разгоняться до скорости света. На скорости света все пространство вокруг сжалось бы в одну яркую точку впереди. Почему же звезды слева, справа, снизу и сверху от Элли съезжали вперед? Почему людям на корабле казалось, что свет от окружающих звезд идет не с разных сторон, а все больше спереди? Ответ прост. Можно провести аналогию с дождем – если мчаться на машине под вертикальным ливнем, то водителю будет казаться, что дождь идет не сверху вниз, а летит на него спереди. Так и со светом - капли, это лучи звезд. С набором скорости свет все больше концентрировался впереди Элли, а сзади наоборот небо воспринималось расширившимся, растянутым и потемневшим. Эффект замедления времени на такой скорости космонавты не испытали, потому что находились вне пространства-времени. Быт на эти пять дней перелета в непредназначенных для человека условиях они организовали таким образом – спали, привязывая себя ремнями, веревками или скотчем к перекладинам, чтоб не дрейфовать по всему кораблю, воды у них было тридцать литров, еды тоже достаточно, но это оказалось не так важно, потому как выяснилось, что Элли обладает очень интересными функциями жизнеобеспечения: гибернационными капсулами, системой фильтрации воды для повторного использования и системой синтезирования еды из кала благодаря энергии, вырабатываемой генератором работающем на антиматерии. Все это позволяло жить в замкнутой экосистеме корабля не один год без погружения в сон.
На третий день ожил Леонардо. Космонавты развязали его и вкратце рассказали геологу все, что произошло на Титане. Он не верил ни одному их слову ровно до тех пор, пока не посмотрел записи на ноутбуке. Запись с моментом, где Саид стреляет в него тоже там была.
За Данте продолжали ухаживать, но развязывать его не рискнули.
С помощью корабля экипаж смог связаться с Землей и отправить все аудио, видео и текстовые отчеты, что были сделаны на Титане. На протяжении всего полета они общались с диспетчерским центром российского филиала Мирового Космического Агентства. В целях сохранения секретности Элли должна будет приземлиться по координатам в глухом лесу Сибири, где их встретят спецслужбы.
3. Черное пятно
Главной новостью этой недели стало исчезновение Плутона и экспедиции на Титан. Журналисты обыгрывали эти темы, как только могли. Лишь бы привлечь как можно больше внимания к своим статьям и видеоматериалам. Писали о сверхсекретных испытаниях оружия массового поражения, которым разрушили Плутон, а потом, чтоб затереть следы, покончили с экспедицией, руками которой был произведен смертоносный для карликовой планеты выстрел или пуск ракеты. Кто-то писал, что экспедиция была вообще не на Титан, а на Плутон, что там пробурили огромную скважину чуть ли не до центра планеты, заложили бомбу нового поколения и взорвали, в результате чего Плутон раскололся. Хотя в этом случае самые огромные куски можно было бы отыскать в телескоп. Писали, что вообще никакой экспедиции на Титан не было, а все это лишь спектакль для отмывания денег, а видео с Титана, которые успели отправить космонавты до потери связи, были сняты в секретном павильоне Мирового Космического Агентства. Сторонники плоской Земли радовались, утверждая, что на небесном экране перегорели лампочки, отвечающие за свет от якобы Плутона. Каналы в соцсетях пестрили некомпетентными заголовками, пытаясь урвать себе как можно больше внимания от населения. На телевидение чуть ли не каждый вечер приглашали астрономов различного научного звания, и каждый раз они обсуждали одно и то же, но под разными углами. За эту неделю тема исчезновения Плутона была настолько выжата, что к пятнице заголовки начали повторяться: cнова “оружие…”, снова “заговор…”, снова “никакой экспедиции не было…”.
Но совсем скоро, уже на следующей неделе, а именно завтра, в понедельник, весь мир поймет, что дело тут не в секретном оружии, не в теории заговора и не в перегорании лампочек… На следующей неделе население Земли осознает, что этот год станет последним годом их жизни.
Этой теплой июльской ночью Васечкин стоял в поле под растущей Луной, которая, к счастью, не давала сильную засветку неба. Вдали на востоке, в тридцати километрах, там, где черный силуэт стены леса касался неба, бледно оранжевым светом было видно сумеречное сияние Москвы. Огни большого города на востоке и узкий серп Луны не помешают Васечкину осуществить задуманные наблюдения, потому как в основном небо было черное. Звезды сегодня горели по-особому ярко. Какая-то часть из них давно погибла, израсходовав водород, и теперь они являлись лишь призраками некогда великих небесных светил, излучение от которых идет к нам и по сей день. В нашей вселенной, учитывая ее базовые параметры, взгляд в космос - это всегда взгляд в прошлое.
У Саши уже было все готово для начала эфира, но он стоял замерев, глядя на поток Персеиды, который можно наблюдать с конца июля и до конца августа. Небесные камни входили в атмосферу на скорости сотни тысяч километров в час и, сгорая, оставляли на доли секунды яркие белые полоски на небе.
Стоя в ночной тишине, если не считать треск сверчков, Саша, глядя в бездну вселенной, в очередной раз размышлял о том, что там может скрываться в глубинах космоса, как могут выглядеть наши коллеги по разуму и о том, какой смысл пытаться наладить с ними контакт, если расстояния между цивилизациями могут достигать сотен, тысяч, миллионов и даже миллиардов световых лет. Если мы отправим им послание, то до ответа мы не доживем, ответ получат наши далекие потомки. Какой смысл пытаться взаимодействовать с ними? У Саши был ответ на этот вопрос. Он придумал теорию космического сервера, хотя, не исключено, что эта теория была и до него. Заключалась она в том, что все разумные цивилизации посылают из альтруистских соображений на этот сервер всю информацию о себе, все энциклопедии, учебники, фильмы, весь объем памяти всех жестких дисков планеты. А в свою очередь, любая цивилизация, в том числе и наша, может скачать оттуда всю информацию, которая там находится и непрерывно транслируется во всех направлениях. Саша верил, что такой сервер должен где-то существовать, ведь это единственный возможный способ в полной мере узнать о других мирах и рассказать о своем.
Васечкин распылил на себя спрей от комаров, глотнул воды и сел за столик, на котором стоял ноутбук. Телескоп был уже сориентирован по Веге и Северной полярной. Неудивительно, что интерес к космосу у людей значительно возрос, и поэтому сегодня Сашин эфир ожидали две тысячи триста семьдесят пять человек.
Камера снимала подсвеченного фонарем Васечкина, сидящего на раскладном рыболовном стуле. Когда эфир был запущен, Саша встал.
- Я приветствую вас, друзья, - начал он свою речь, глядя в камеру, - знаю, сейчас всех волнует тема пропавшей экспедиции и Плутона, но давайте в эту безоблачную ночь отвлечемся от горестных новостей и попробуем пронаблюдать сначала Сатурн, а потом и Титан. Сделаем интересные снимки. По поводу экспедиции я все же скажу пару слов. Я на протяжении всего полета следил за репортажами с ракеты Титан-1. За Гречкиным я следил еще до того, как они вылетели. Смотрел все его интервью и передачи с его участием. Я безмерно уважаю его и всех космонавтов и первопроходцев, которые рискуя своими жизнями во имя науки, отправились во враждебный ледяной мир Титана. И я очень надеюсь, что они все еще живы. Ну а про пропавший Плутон все, что говорят журналисты, не имеет под собой никаких оснований, а научное астрономическое сообщество не может дать ответ, куда он делся. Так что какие тут могут быть выводы? Пока никаких. Что ж…
Васечкин сделал глубокий вдох и выдох.
- Давайте перейдем к Сатурну. Сейчас, в период противостояния, это когда Сатурн перед Землей, а Солнце за Землей, блеск планеты увеличился до плюс четырех десятых звездной величины при видимом диаметре девятнадцать угловых секунд. Его высота над горизонтом в этом году почти сорок градусов! В телескоп будет хорошо видно кольца с достаточно большим углом раскрытия, а также мы рассмотрим полосы и другие детали на поверхности и в самих кольцах. Из спутников лучше всего виден Титан, его мы отнаблюдаем позже. Кстати, Титан можно увидеть и в хороший бинокль.
Саша ввел координаты Сатурна, но пред этим заглянул в компьютер, где неспешно прокручивались сообщения чата, поднимаясь снизу вверх. К эфиру прибавилось еще почти пятьсот человек, и сегодняшнее число Сашиных зрителей стало для него рекордным. Смотрели его почти три тысячи человек. Телескоп начал медленно поворачиваться в направлении окольцованного газового гиганта. Спустя несколько секунд на рабочем поле программы Астрофото2045 от левого нижнего угла начал медленно двигаться к центру экрана расфокусированный овал бледно коричневого цвета. Вскоре овал занял центральное положение на экране. Саша сфокусировал изображение, и овал превратился в круг с кольцами.
Когда Васечкин увидел черное пятно размером с Марс на поверхности планеты, то сначала подумал, что это какой-то оптический дефект. Круглое пятно находилось чуть выше экватора и было смещено на треть диаметра планеты влево от цента. Саша расфокусировал телескоп и сфокусировал снова. Пятно никуда не исчезло. Васечкин приник к окуляру и пронаблюдал черное пятно в прямой видимости, без вывода изображения на компьютер. Кроме линз в трубе ничего больше не стояло на пути визирной оси между Сатурном и глазом Саши. Черное пятно, будто паразит, раздутый клещ на теле собаки, сидело на планете. Будь Сатурн не газовым гигантом, а каменистой планетой Земной группы, можно было бы предположить, что это какой-то новый невероятно огромный кратер или же какая-то материя, закрепленная на поверхности, но у Сатурна не было твердой поверхности. Поверхность Сатурна, это газ. На него нельзя ничего положить или создать там элемент рельефа, как нельзя положить что-то на тучу или облако.
- Ничего не понимаю, - сказало он сам себе и поднял взгляд в небо на белую точку, являющуюся Сатурном. Невооруженным глазом планета казалась яркой звездой.
- Я не знаю, как это прокомментировать, - астроном повернулся к камере, - но вы и сами все видите. На Сатурн налипло что-то огромное, круглое и черное.
Количество зрителей увеличивалось с каждой минутой. Пятно на Сатурне уже наблюдали четыре тысячи человек. Васечкин сделал несколько снимков планеты. Не отрываясь от монитора, он произнес:
- Мне кажется, или Сатурн уменьшился, - Саша измерил угловой диаметр планеты, и вместо девятнадцати угловых секунд диаметр Сатурна составил пятнадцать.
- Этого не может быть, - сказал Саша, вылупив глаза в камеру, - вы видите, что происходит?! Сатурн уменьшился!
Васечкин встал и принялся ходить взад-вперед. Если планета стала меньше в том числе и по массе, то ее гравитационное поле должно пропорционально ослабнуть, - тихо говорил сам с собой Саша, но зрители могли его слышать, - следовательно спутники этой планеты должны слететь со своих орбит. А мы сейчас и проверим…
Парень кинулся к телескопу. После того как он ввел координаты Титана, телескоп повернулся влево менее чем на одну угловую минуту. В рабочем поле программы, как и в случае с Плутоном, была лишь чернота космоса.
- Все верно, - сказал Саша на камеру, - Сатурн каким-то образом потерял массу, и Титан сошел с орбиты. Сейчас мы попробуем навестись на другие его спутники – на Диону и Энцелад.
- Массу он потерял видимо из-за этого пятна, - произнес Саша, пока вводил координаты спутников. В когнитивном ступоре Саша оказался, когда на экране монитора увидел он сначала Диону в виде маленького пятнышка, потому что диаметр этого спутника составлял чуть более тысячи километров, а потом и Энцелад, который был вдвое меньше Дионы и выглядел как точка. Наблюдать все восемьдесят две луны Сатурна Саша не стал. Но он проверил наличие еще одного спутника – Мимаса, и когда удостоверился, что и тот на месте, то в голову Васечкину сначала закралась мысль о пропаже Титана, а следом он понял, что Сатурн массу не потерял, а просто сжался.
- У нас очередные сенсации, - сказал Саша, глядя в бегущий снизу вверх чат. Сообщения шли с такой скоростью, что прочитать их было невозможно. Девять тысяч человек смотрели эфир! Саша снова навелся на то место, где должен был быть Титан.
- Пропала не только экспедиция, - сказал он, повернувшись к камере, - пропал и сам Титан. Те из вас, кто практикует астрономические наблюдения, могут прямо сейчас навестись на Титан и удостовериться, что и он исчез. Но это еще не всё. Что-то заставило сжаться Сатурн. С помощью телескопа я могу грубо прикинуть его размеры. Он должен быть в диаметре сто шестнадцать тысяч километров. Вместо этого он сейчас примерно девяносто тысяч. Могу предположить, что Сатурн будет уменьшаться, пока не исчезнет полностью, как исчезли Плутон и Титан. Но вот что странно – масса Сатурна никуда не делась, иначе бы другие спутники хоть немного, но сошли бы с орбиты, но они точно на своих местах! Я ничего не понимаю.
Саша плюхнулся на землю и набрал номер Масленникова. Бывший руководитель подтвердил все увиденное Сашей и сказал, что сейчас все телескопы мира устремлены на Сатурн. Черное пятно появилось вчера, но информация о нем пока что не успела утечь в СМИ, но уже завтра скорее всего про это будут говорить все каналы во всех странах мира.
4. Как спасти Землю?
Экстренное заседание Организации Объединенных Наций по безопасности планеты запросил руководитель Мирового Космического Агентства после поглощения Сферой Сатурна. Поддержали его все ведущие астрономические учреждения мира, которые еще с исчезновения Плутона безрезультатно пытались достучаться до своих правительств, а также руководство НАСА и Европейского Космического Агентства. Руководители стран изначально беспечно отнеслись к информации о катастрофах на других планетах солнечной системы и только когда выяснилось, что исчез Сатурн, а нечто сферическое летит к Земле, этот вопрос встал на первое место по важности.
Паника среди населения разрасталась по дням. Если еще в понедельник уменьшение Сатурна было лишь громкими заголовками в СМИ, то уже к среде его практически полное исчезновение вызвало во многих городах мира волну митингов с требованием от правительства рассказать людям правду о том, что там происходит на небе. К пятнице митинги превратились в погромы. И вот сегодня в воскресение было собрано первое заседания ООН, на котором рассматривалась реальная космическая угроза.
Заседание не терпело отлагательств, поэтому Гречкин, не успев отсидеть положенный двухнедельный карантин, сейчас находился в Нью-Йорке в зале заседания в прозрачной пластиковой будке, которую там установили специально для него. Летел он сюда из Москвы в космическом скафандре, точно таком же, в каком он был на Титане. Сейчас скафандр его лежал на полу, а сам Юра сидел одетый в черные джинсы и серую рубашку.
Среди такого количества высокопоставленных лиц Гречкин еще никогда не находился. В огромном зале за столиками, выставленными по кругу, сидели лидеры стран: России, Китая, США, Ирана, Англии, Франции, Германии, Объединенных Арабских Эмиратов, Италии, Испании, Бразилии и Индии. Еще несколько десятков лидеров или их представителей ехать отказались, но были подключены онлайн. От круга из столов вверх уходили трибуны, на которых расположились генеральный секретарь ООН, министры обороны, руководители космических агентств, комитет по космическим исследованиям и планетарной защите, ведущие ученые из астрономических университетов, главнокомандующие военно-воздушных сил и руководство СЭТИ – организации по поиску внеземных цивилизаций. Гречкин сидел в своей пластиковой будке практически в самом конце зала.
На заседание не пригласили представителей СМИ, и оно не записывалось и не транслировалось.
В первой его половине, которая продлилась чуть меньше часа, ученое сообщество обрисовало ситуацию для политического и военного руководства. Предоставило все видеоматериалы и посветило в курс дела. Потом был перерыв, и вот сейчас они снова расселись по своим местам. Во второй половине заседания нужно будет начать решать задачу. В зале была тишина. Задача, вставшая перед людьми, звучала очень просто и коротко – как спасти Землю?
- Откуда она могла прийти и какова ее траектория? Может она минует Землю? – первым нарушил молчание лидер Китая.
- Нет. Землю не минует. До того, как она вошла в солнечную систему, ее траектория нам неизвестна, - принялся отвечать руководитель отдела космических наблюдений Мирового Космического Агентства Генри Спенсер, - в солнечную систему она зашла со стороны Плутона. Мы полагаем, что это было сделано намеренно, чтоб как можно быстрее, извините за выражение, присосаться к какой-нибудь материи. Сколько она пробыла на Плутоне, мы тоже не знаем. Далее она отправилась в сторону следующей ближайшей планеты - к Сатурну. Нептун и Уран сейчас на другой стороне, за Солнцем. Сфера миновала их траектории и на подлете к Сатурну села на Титан, потому что он стоял на пути. Какое-то время она пробыла на Титане…
- Титан она разрушила и поглотила примерно за неделю, - раздался громкий голос Гречкина.
Юре включили микрофон.
- И путь от Плутона до Титана у нее занял, может, тоже неделю, ну… максимум две, - продолжил Гречкин.
- Да, - согласился Генри, - потом она добралась до Сатурна и уничтожила его тоже за неделю, как и Титан. Совершенно непонятно, почему поглощение таких разных по массе небесных тел у нее заняло практически одинаковое время.
- Она меняется в размере, - сказал Юра, - есть периоды, когда она раздувается, и площадь соприкосновения ее с материей увеличивается, а есть периоды, когда она, наоборот, сжимается. Причины такого поведения мы не поняли.
- Сейчас она движется в сторону Юпитера? – произнес министр обороны России.
- Да, - ответил Генри.
- Её видно в телескоп? – спросил премьер-министр Британии.
- Да, - ответили чуть ли не хором глава НАСА и глава Мирового Космического Агентства.
- Мы отслеживаем ее в реальном времени космическими телескопами в оптическом, микроволновом, инфракрасном, рентгеновском и радио диапазонах, - продолжил глава НАСА, - и мы заметили некоторые странности.
- Какие странности? – спросил китайский генсек.
- Странности две. Первая: когда Сфера поглощала Сатурн, в какой-то момент, приблизительно после поглощения двух третей планеты, спутники Сатурна сошли со своих орбит. Это говорит о том, что Сфера начала терять массу.
- То есть она в начале поглощала материю Сатурна, спутники его были на месте, - принялся уточнять президент России, - а потом в какой-то момент начала сама терять материю, и из-за скорости спутников, те улетели?
- Все верно.
- Значит, есть что-то, что делает ее слабее? Что-то, что атакует её?! – спросил канцлер Германии.
- Мы не знаем точно, - ответил Генри Спенсер, - неясно, куда из Сферы уходит материя, и вредит ли это ей или нет.
- А какая вторая странность? – спросил китайский лидер.
- Мы обнаружили направленное на Сферу излучение, - ответил глава НАСА.
- Откуда идет это излучение? – спросил глава ВКС США.
- Источник излучения просто обрывается в пространстве на расстоянии нескольких световых минут от Сферы.
- Это, видимо, тот самый Луч, который помог экипажу Титан-1? – спросил китайский генсек.
- Скорее всего да, - ответил Генри.
- И откуда он взялся?
- Мы не знаем наверняка.
- Луч не рассказал практически ничего про себя, - произнес Гречкин, - но мы с командой предполагаем, что это какое-то сверхсознание, имеющие власть над нашим миром.
- Все указывает на то, что Луч, это существо из мультивселенной, - раздался женский голос с трибуны.
Самым большим морем на Титане является Море Кракена. По своим размерам оно превышает Каспийское море — его площадь составляет 400 тысяч квадратных км. Глубина его может достигать по данным Кассини около 200 м.
Съемка с аппарата Кассини 2005г.
Иллюстрация Моря Кракена
20. Море Кракена
Проспали мы чуть более восьми часов. Я проснулся позже всех. Некоторое время лежал и смотрел в белый потолок, в надежде, что все, что случилось до этого, было лишь сном. Давящие мысли о скорой смерти не сразу вернулись в сознание и первые минуты после пробуждения я смог провести, ощущая умиротворение и утреннее спокойствие выходного дня. Но теперь пришло время возвращаться в реальность. Я поднялся с пола. Спину ломило. Настроение стало настолько скверным, что невозможно описать. Я не хочу умирать…
Пить и есть в непригодной для дыхания атмосфере было крайне неудобно – набираешь воздуха, снимаешь шлем скафандра, кладешь в рот тушенку, надеваешь шлем. После завтрака мы попытались еще раз связаться с Лучом, но буквы выпадали в случайном порядке.
Я вышел из шатра. Метановый дождь тут же начал заливать стекло скафандра. Вдалеке гремело. Прожектора, направленные в стороны от нашего пристанища, позволяли видеть не более чем на двадцать метров, а дальше все скрывалось за черной стеной ночи.
Шел к буровой еле волоча ноги. Очередной порыв ветра заставил меня покачнуться. Рукой я смахнул капли, стекающие перед глазами и размывающие изображение. Мингли уже прицепил батискаф к машине. Я залез в кабину и сел за руль. Завел электромотор. Прогреваться она будет минут двадцать. Этого времени хватит, чтобы собрать необходимые вещи, в том числе и переносной модуль для нового лагеря возле моря. Скорее всего, там мы проведем несколько Земных дней.
***
Выехали к Сфере. Я держался двумя руками за руль, покачиваясь на камнях. Справа сидел Стив, остальные сзади. Глядя на гироскопический компас, я подумал - а вот если он сейчас сломается, то как мы в такой тьме найдем дорогу обратно? Никаких других навигационных систем кроме компаса у нас нет, ведь спутники над Титаном не летают, а звезд, по которым можно было бы ориентироваться, как моряки в древности, не видно из-за туч. Сейчас этот компас - наш единственный указатель. В зеркале заднего вида уже исчез в густой атмосфере луч прожектора, который я направил в небо, на случай, если произойдет непредвиденное и нам придется искать базу.
- Дело не в отрезках и треугольниках, - сказал Мингли, - они как-то подтасовывают карты. Отрезки, треугольники, углы - это просто понятные нам категории.
- Умеют использовать случайность, - сказал Саид.
- Но исходя из теории Демона Лапласса, - сказал я, - случайностей вообще не бывает. Всем правят причинно-следственные связи. Падению гайки предшествует сила броска, гравитация, трение и еще куча факторов.
- Значит, что бы гайки упали так, как надо им, они должны заложить в тебя параметры броска? – спросил Мингли.
- Выходит, что так, - ответил я, - но это вне физики нашего мира.
- А если они не из нашего мира? – предположил Мингли.
- Тогда и нет смысла рассуждать, - вмешался Жорж, - чего толку гадать?
- Гадать толку нет, а рассуждать и строить теории вполне себе можно, - ответил Мингли.
Компас не подвел. В свете фар мы увидели её. Выходить на улицу ни у кого желания не было. Вышел только Саид. Я развернул буровую так, чтобы светить ему в спину, пока он делал в очередной раз съемку Сферы. Он прошелся по трем своим реперным точкам, а мы ехали следом. После в кабине археолог сразу сравнил размеры. Удивился ли я, когда мы увидели увеличение радиуса Сферы на пять сантиметров? Даже не знаю. После всего, что произошло, как можно удивляться? Нет, я не удивился, но теперь в наши условия задачи попала еще одна переменная. А сама задача звучала так – что тут происходит? Кто такой Луч? Что такое Сфера? Вместо последовательного приближения к ответам, мы отдалялись от них из-за ввода новых данных.
- Можно сказать одно, - произнес Жорж, - если она не сжимается, значит черной дырой ей не стать. Это хорошая новость.
- Мы не знаем почему она увеличилась, - сказал я, - может есть каике-то циклы. Сейчас она увеличилась на пять сантиметров, а завтра сожмется на метр.
***
До моря мы добрались за два с половиной часа. За двадцать минут до прибытия я начал волноваться - вдруг Саид ошибся с выставлением маршрута относительно нашего компаса. Не знаю откуда пришла эта фобия потеряться на ледяных пустошах Титана, ведь в первые ночные поездки я ее не ощущал.
Я стоял на берегу. Поверхность из жидкого метана, которую в энциклопедиях описывали гладкой как зеркало, сейчас колыхалась, а волны накатывались на каменистую сушу, едва не доходя до моих ботинок. Я вслушивался в шум морского прибоя и ударов дождя. Низкие звуки шороха, шипения и треска доносились со всех сторон. Увидеть бы море днем… А сейчас оставалось довольствоваться малым – тем сектором видимости, который попадал в зону налобного фонаря.
Сзади подошел Саид.
- Надо лагерь ставить – сказал он, - мы там со Стивом вытащил все из кузова.
***
- На Земле жизнь вышла из воды, - сказал Жорж, раскладывая стол в центре нового шатра, - я думаю, что основная масса жизни расположена именно в морях Титана. Это не считая бактерий в слоях грунта.
- Почему на поверхности мы еще никого не встретили? - спросил я, расставляя консервы возле стены.
- Сложно сказать, - ответил Жорж, - но если сравнивать Титан с нашими Земными ледяными или песчаными пустынями, то картина схожая. У нас тоже мало кого ты там встретишь на поверхности.
- В такой густой атмосфере было бы удобно летать, - сказал Стив, - но и крылатых созданий мы не видели.
- Но это не значит, что их нет совсем, - ответил биолог.
В шатер зашел Саид с двумя десятилитровыми бутылками воды подмышками.
- Мингли почти закончил с батискафом. Ждет вас на улице, - сказал археолог.
Мы подключились к общему чату. Погружаться в море буду конечно же я, ведь никто кроме меня не умеет так управляться с этой замечательной подлодкой, и, естественно, Жорж. Жорж будет управлять манипулятором, которым он соберет образцы, возможно жизни, возможно еще чего, представляющего интерес для астробиологии.
21. Погружение
Стеклянный купол нашего уже спущенного на “воду” двухместного батискафа выглядел не очень надежно. Но это лишь на первый взгляд. На самом деле он выдерживал давление на глубине до трех километров. Нам же предстояло погрузиться не более чем на двести метров.
Мы сидели внутри. Я за штурвалом, а Жорж за пультом управления “клешней”. Сидели в скафандрах. Я зажег свет над головами и уже с трудом видел сквозь свое отражение в стекле, стоящих на берегу Мингли, Стива и Саида.
- Погружайтесь, - скомандовал капитан в чат.
После того, как мы оказались ниже уровня моря, я включил прожектор на полную мощность и развернул батискаф. Гидролокатор показывал, что до дна под нами четыре метра, но чем дальше мы отплывали от берега, тем становилось глубже.
- Ну как ощущение? – спросил Мингли.
- Завораживающе, - ответил Жорж.
Погружались под углом тридцать градусов. Плыли медленно - со скоростью три узла. Глубина десять метров.
- Все самое интересное должно быть на дне, - сказал Жорж.
Глаза его горели от восторга. Я подумал, что в этот момент он позабыл о всех проблемах, даже о скорой смерти.
Губина тридцать метров. Мингли пытался что-то сказать нам, но из-за слабого сигнала, мы слышали лишь обрывки фраз.
- Всё, - сказал я капитану, - не ловит, не слышно тебя.
Рация замолчала. На экране радара появился резкий обрыв. Я остановил батискаф.
- Давай вертикально вниз? – сказал я.
Да, - ответил Жорж, - только повернись к откосу.
Погружались по отвесной линии вдоль скалистой стены, уходящей в бесконечную черную пропасть. На самом же деле пропасть имела дно и дно это было на глубине двухсот пятидесяти пяти метров, если верить показаниям радара.
- Вот и новое открытие, - сказал я, - ранее предполагалось, что море Кракена не такое глубокое.
- Да, а еще никто не исключает наличия впадин.
Внезапно в свете прожектора, направленного на скалистый откос, промелькнул столб из пузырей.
- Видел?! – возбужденно, чуть ли не вскрикнув, сказал биолог.
- Да, - ответил я, - вот еще.
Пузыри снова пролетели перед нами. Мы остановились на глубине сорока семи метров возле полуметровой трещины в скале, откуда периодически выбрасывался какой-то газ.
- Ну-ка, - Жорж подался вперед и уперся шлемом в купол батискафа, - давай, чего сидишь, свети туда скорее!
Я навел прожектор в разлом.
- Так, - произнес Жорж и активировал управление клешней, к которой была присоединена камера и фонарик. Клешня была телескопическая и могла выдвигаться более чем на десять метров.
Жорж просунул клешню в расщелину, и медленно, будто врач эндоскопист, принялся удлинять ее, погружая в тело скалы. Пузыри пролетали мимо нас с ритмом в десять секунд, будто кто-то выдыхал. На экране камеры эндоскопа тоже было видно мельтешащие шарики газа.
Пока Жорж изучал трещину, я огляделся и не увидел ничего кроме черноты этой бездны. На Земле на учениях я провел множество погружений в Черном море на нашем батискафе. Погружение в Море Кракена отличалось какой-то пустотой, одиночеством и… скорбью? Даже не знаю, как объяснить, но тут я ощущал себя будто выброшенным в открытый космос. Здесь настолько пусто… ничего вокруг: ни кораллов, ни колышущихся водорослей, ни проплывающих мимо любопытных рыб разных цветов, никакой бурлящей жизни. При этом, в сознании томилось чувство, что за тобой кто-то следит. Кто-то смотрит издалека, из этой пучины. Смотрит множеством глаз и ждет момента чтобы напасть! Не по себе мне тут, ух не по себе…
Я заглянул в монитор Жоржа.
- Ничего нет, - сказал биолог, вытаскивая эндоскоп, - тупик. Ладно, давай вниз.
Мы продолжили погружаться все ниже, и вот уже радар показывал нам отметку в семьдесят пять метров.
Пустынная скала пролистывалась снизу вверх в круге луча прожектора. Пузыри все так же пробегали перед нашими глазами, поднимаясь откуда-то со дна.
Сто двенадцать метров жидкого метана над нашими головами, а за бортом минус сто восемьдесят два градуса цельсия. Защищало нас всего лишь трехсантиметровое стекло купола. Я задумался - а если оно треснет, то как мы погибнем? Учитывая, что на нас надеты скафандры, то явно умрем мы не сразу. А может и не умрем? Может, сможем выплыть?
Сто пятьдесят метров. Скала резко оборвалась и луч устремился под горный свод, уходящий во мрак.
- Похоже пещера, - сказал Жорж, - остановись.
Мы повернулись влево, потом вправо. Справа было видно скалу, слева нет. Я подал чуть вперед, зайдя под каменный потолок и посмотрел на показания георадара - глубина под нами двадцать один метр.
- Да, пещера, - сказал я.
- Идем вдоль стены, - сказал Жорж, а потом добавил, - хотя нет, давай сначала до дна спустимся, потом сюда вернемся.
- Как скажешь.
Мы продолжили погружение.
Сто восемьдесят… двести… двести двадцать… двести сорок… я медленно сбавлял скорость. Через двадцать секунд наш батискаф плавно лег на дно. Казалось, мы должны были взбаламутить касанием грунт, но из-за экстремально низкой температуры, все вещество вокруг, кроме самого сжиженного метана, находилось в состоянии льда. Двигатели автоматически остановились, чтоб экономить энергию.
Как же тут тихо… Разве что слышно еле уловимое глубокое дыхание Жоржа в микрофон, а больше ничего. Биолог снова прилип к стеклу купола. Было ощущение, что мы попали в мир мертвых.
- Юр, - начал Жорж, - давай чуть приподнимемся, на полметра, и вперед, но медленно. Проплываем метров десять, оглядываемся, светим, еще метров десять – снова оглядываемся.
- Принято.
Мы отплыли от скалы. Стелились практически по дну. Георадар выстраивал карту в режиме реального времени. На карте было отмечено и наше местоположение, так что вернуть назад к пещере труда не составит. Через несколько минут мы увидели борозды на дне, из которых снова выходили пузыри газа.
- Откуда могут быть эти траншеи? – спросил я.
- Сложно сказать, - сказал Жорж, - у нас подобные штуки делают мидии, когда ползут по дну.
Я прикинул ширину этой канавы, и понял, что если это сделало подобие мидии, то размер ее должен составлять в ширину метра три, а в длину метров шесть-семь. Учитывая низкую гравитацию, тут ничего не мешало организмам вырастать до колоссальных по сравнению с Земной жизнью размеров.
- Давай вдоль траншеи, - сказал Жорж.
Внезапно на нашем пути возникла стена высотой в пару метров. Когда мы подплыли к ней ближе, то поняли, что это больше похоже на трубу или тоннель, по самому верху которого тянулся костный хребет будто плавник.
- Стой! – крикнул Жорж, - ближе не подплывай! Это тело… тело какой-то рыбы! Вон наверху структура скелета!
Я молча разглядывал это огромное существо.
- Поверни влево!
Луч прожектора прошел по темно-серому телу, которое уходило вдаль. Повернув вправо, мы увидели, что и в этом направлении оно скрывалось во мраке - тянулось по дну неизвестно на какое расстояние.
- Поплыли вдоль него, - сказал биолог.
- Может не стоит? – сказал я, - ты забыл, что нас предупредили про опасность.
- Просто посмотрим и всё!
- Если мы будем плыть вдоль тела, - сказал я, - то с вероятностью пятьдесят процентов мы доплывем до головы этой змеи. Я уверен, это плохая идея.
С низким гулом и скрежетом существо отодвинулось от нас и из борозды, в которой оно лежало вылетели пузыри газа. Сердце мое заколотилось в два раза быстрее. Не спрашивая Жоржа, я развернул батискаф и включил двигатель на полную.
- Куда ты?! – злобно произнес биолог, - мы должны понять, что это! Зачем тогда вообще было погружаться?!
- У тебя совсем инстинкт самосохранения притупился? – ответил я, - если мы тут погибнем, то об этой штуковине вообще никто не узнает! А так хоть видеоматериалы отправим!
Жорж замолчал. Видать, здравый смысл в нем взял верх над безрассудным любопытством.
- Оно огромное, - сказал я, когда мы уже отплыли на приличное расстояние, - чтобы вырасти до таких размеров, нужно много пищи.
- Секвойи тоже огромные, - недовольно ответил Жорж.
- Причем тут секвойи? Это явно было не растение.
- Я имею ввиду, что получать энергию это создание может не обязательно из плоти других существ.
Мы поднялись к пещере. Я посмотрел на показатель количества кислорода (он расположен чуть ниже подбородка), запаса еще на два часа.
- У тебя воздуха сколько? – спросил я.
- Два двадцать.
Плыли по дну пещеры. Жорж включил налобный фонарь и смотрел по сторонам не моргая. Я смотрел вперед. Георадар рисовал карту. Погружение длилось уже двадцать семь минут. Метров через пятьдесят пещера разветвлялась так, что левое направление вело чуть вниз, а правое уходило резко вверх. Решили проверить правое. Поплыли вверх. К моему изумлению, примерно через десять-двенадцать метров мы вынырнули и оказались, как сказали бы на Земле, в воздушной полости, правда тут эта полость, вероятно, заполнена составом атмосферы Титана. Поверхность жидкого метана, на которой мы колыхались кипела!
- Ну… - протяжно начал биолог, глядя на мое удивленное лицо, - наши пещеры тоже имеют подобные конфигурации. Я думаю, тут нечему удивляться. А вот это кипение…
- Почему метан кипит?! – спросил я, и тут же сам нашел ответ, глядя на термометр, который показывал температуру за бортом плюс два градуса.
Перед нами скалистый берег. Я подал чуть вперед и часть батискафа зашла на сушу.
22. В западне
Мы стояли в каменном зале, который расходился в несколько направлений туннелями. Я держал в руках гарпун. Подогрев скафандров отключили.
- Пошли, – сказал Жорж.
Освещая путь налобными фонарями, мы двигались в сторону одного из коридоров.
- Не слишком ли большая разница в температуре? - спросил я, ступая по мокрому скользкому каменистому полу.
- Возможно, где-то есть что-то наподобие термального источника, только не жидкий, а газообразный.
- Почему не жидкий? В недрах Титана же есть вода.
- Это лишь теория. Если вода тут и есть, то она на глубине десятков километров.
Я шел чуть впереди Жоржа. Вдруг звук его шагов стих. Я обернулся и увидел, что он остолбеневший смотрел наверх. Подняв голову, я сначала не поверил своим глазам – весь потолок пещеры был усеян белыми существами, напоминавшими слизняков. Размер их был навскидку сантиметров пятьдесят. Они расползались в разные стороны от луча фонаря. До потолка было метров пять. Секунд двадцать мы растерянно стояли задрав головы, пока Жорж не произнес:
- Загарпунь одного.
Я прицелился в слизня и выстрелил. Стрела вонзилась в тело неземного создания, и, судя по стуку о скалистый потолок, пронзила его насквозь, но слизень не спешил отлепляться. Я дернул за веревку, и между нами с Жоржем на камни шлепнулось амёбоподобное существо с прозрачной мембранной кожей. Я видел все его внутренности: какие-то сгустки внутри него сжимались и разжимались, по трубкам что-то перетекало, перекатывалось, пульсировало. Вдруг из тела создания вылезли нити длинною в метр и начали рыскать по полу, будто пытаясь что-то нащупать. Нити были явно жесткие, в отличие от самого туловища. Одна из таких нитей попыталась обхватить гарпун, но я отдернул оружие. Из раны слизня вытекала прозрачная жидкость. Внезапно тело существа поменяло цвет на зеленый, а потом на желтый. Теперь он синий. Красный! Ярко оранжевый! Снова красный! Подобно каракатице слизень пускал цветовые узоры по всему телу. Мы попятились от него, понимая, что красный - цвет тревоги. Возле нас упала еще одна особь, потом еще и еще. Не мешкая я подбежал, уперся ногой в пробитое тело этой твари и выдернул гарпун. К этому моменту вся пещера полыхала алыми переливами узоров! Пол будто ожил! В стороне, откуда мы пришли, все кишело этими созданиями. Нити из их тел метались по пространству, извивались, искали нас – непрошенных гостей, обидчиков, вторгшихся в их владения. Я схватил Жоржа за костюм и потянул на себя. В этот момент что-то вонзилось мне в ногу, и я услышал сигнал о разгерметизации скафандра! Одна из тварей опутала мою голень своими черными веревками! Жорж наклонился, взял это существо и рывком отделил от меня.
- Бежим! – биолог указал направление вглубь пещеры, туда, где нет этих скользких созданий.
Лучи фонарей скакали по мокрым стенам. Топот от наших ног эхом разлетался по пещере. Мы не знали преследовали они нас или нет. Кое-как, в условиях низкой гравитации, неслись мы прочь в неизвестность, лишь бы уйти подальше от опасного роя. Желание остановиться возникло только когда я начал задыхаться.
- Стой, – прохрипел я, – костюм!
Я показал на ногу. Жорж обхватил ткань скафандра и пережал её так, чтобы метан не перестал попадать внутрь. Метан легче воздуха, подаваемого из баллона, поэтому просачиваясь через разрыв штанины, он устремлялся вверх, к шлему. Я глубоко дышал. Никак не мог надышаться. Жорж, склонившись держал мою ногу. Взоры наши были направлены в сторону далеких красных мигающих огоньков. Немного придя в себя, я сел на корточки и сам стянул ткань вокруг ноги.
- Надо перетянуть, - сказал биолог, - давай, веревкой с гарпуна.
Пока я держал штанину, пытаясь понять, приближаются ли эти существа или нет, Жорж сделал перетяжку. Кусок веревки он перепилил стрелой гарпуна.
- У тебя кровь, - сказал биолог.
- Похоже, он мне икру проткнул.
- Идти можешь?
- Да.
Стояли плечом к плечу, смотрели в даль тоннеля. Свечение стало оранжевым. Гарпун я держал наготове.
- Может успокоятся, - предположил я.
- Шустрые какие оказались, - сказал Жорж.
Я кинул взгляд на экран с показаниями запасов кислорода.
- У меня уже на час сорок, - сказал я.
- Ничего, успеем, - ответил биолог, осматривая потолок, на котором, к счастью, никого не было.
- Эти отличаются от того паука, - сказал я, - эти как мы, в тепле живут.
- Давай отойдем подальше от них. Возможно, они как-то ощущают наше присутствие. Может, если отойдем, быстрее успокоятся.
Я повернулся спиной к огонькам. Пещера уходила вниз под углом градусов двадцать и сворачивала влево. Осторожно, глядя по всем трем пространственным направлениям, мы плелись по черному тоннелю. На душе было не спокойно. Наши лучи резко перескакивали с пола на стену, со стены на потолок и снова на пол. Гарпун я держал прикладом к плечу. Жорж резко обернулся – что-то послышалось сзади. Никого. Тоннель заметно расширялся. Вдали мы снова услышали звук кипения жидкого метана. От стаи слизней мы отошли максимум метров на восемьдесят, да еще и за поворотом скрылись.
- Всё, тут подождем, - сказал Жорж, и подошел к стене.
Я сел на пол. Рассматривал ногу, которая начала ныть. Сквозь разрыв ткани было видно небольшую ранку и кровоподтек.
- Тут следы слизи, - сказал биолог, - но я никого не вижу. Видимо они ползают по всей пещере.
- Иди сюда, - сказал я, - не надо там ходить. Мало что ли досталось нам?!
- Надо изучить. Когда еще представится такая возможность, - ответил Жорж.
Навел на него фонарь – он стоял метрах в пятнадцати от меня спиной, что-то ковырял у стены. Перевел свет на потолок. Высоко, метров пять-семь точно.
Кислорода оставалось на час тридцать. Эх, надо было с собой еще баллон взять.
- Тут прямо дорожки слизи, - сказал Жорж, - удивительно.
- Они могут нами питаться? – спросил я.
- Насчет слизней не уверен, - сказал Жорж, - а вот паук тот точно не может. У него совсем другая биохимия, он просто не получит из нас питательных веществ. Не сможет усвоить. А слизней надо препарировать, чтоб понять.
Я посветил в то место, где до этого стоял Жорж и не увидел его.
- Ты где там?!
- Все нормально, я тут.
По звуку было сложно ориентироваться из-за того, что голос Жоржа из микрофона перебивал его же голос, доносящийся сквозь колебания газовой среды. А среда тут, я так понял, больше состояла из метана, который выкипал и смешивался с азотом. Я выключил микрофон.
- Жорж! - крикнул я, и услышал свой голос таким же, какой он и на Земле – не ниже, не выше.
- Что?! – с эхом донеслось издалека, - зачем ты выключил гарнитуру?!
- Хотя бы для того, чтоб лучше слышать звуки вокруг! - сказал я, и подумал - а чего мы раньше так не сделали?
Нога болела все сильнее. Чувствую, нарывает и пульсирует. Не хватало еще инфекцию инопланетную подхватить. Прокол не сквозной, но как глубоко он в меня вонзил свою веревку-иглу, непонятно.
- Жорж, иди уже сюда!
- Сейчас! Включи микрофон!
Я включил.
- Мы слишком шумим, - сказал биолог, - мало ли какой слух у тех слизней.
- Они же цветами общаются, зачем им слух?
- Каракатицы тоже общаются, меняя цвет внешнего покрова, но они так же могут воспринимать колебания водной среды, а это не что иное как слух. Нет гарантий, что слизни не могут воспринимать колебания атмосферы.
- Мне кажется мы далеко ушли.
- Все же, давай потише.
Я встал. Сделал робкий шаг вперед, опираясь на больную ногу и понял, что идти я могу, а вот бежать… если только превозмогая боль. Хорошо, что в ногу вонзился, а не в живот.
- Жорж, а нам ведь повезло, - сказал я, - эти штуки могли нас легко убить! Он с такой легкостью и быстротой пронзил меня!
Сделал еще шаг. Вроде полегче.
- А так с виду и не скажешь, что они опасны.
Я огляделся.
- Жорж?
Тишина.
- Жорж? – адреналин наполнил мою кровь.
- Жорж?! Это не смешно! - держа перед собой арбалет, я медленно шел туда откуда минуту назад доносился голос биолога. Огромное помещение имело по центру несколько толстенных вертикальных столбов твердой породы, расширяющихся книзу, а сверху упирающихся в потолок. Структуры эти не позволяли взором охватить пространство целиком.
- Всё, тут подождем, - вдруг услышал я голос Жоржа, но не из динамика.
- Ты же сказал включить микрофон? – произнес я и медленно пошел на голос.
- Тут следы слизи, но я никого не вижу, - сказал Жорж, снова не в микрофон, - видимо они ползают по всей пещере.
Голос его было еле слышно, будто он доносился откуда-то издалека.
- Жорж, у тебя все в порядке? – я обошел монументальный столб. Лучом фонаря я ерзал по стене. Увидел проход.
- Надо изучить. Когда еще представится такая возможность, - ответил Жорж.
- Жорж? – я подошел к проходу.
- Тут прямо дорожки слизи, - сказал он, - удивительно.
- Жорж, сколько тебе лет? – спросил я.
- Насчет слизней не уверен, - ответил Жорж, - а вот паук тот точно не может. У него совсем другая биохимия.
У меня затряслись руки, когда я осознал, что разговариваю с чем-то имитирующим Жоржа.
- Все нормально, я тут, - звучал голос из прохода.
- Уходи! – радался крик Жоржа уже из динамика, - беги, Юра!
- Зачем ты выключил гарнитуру?! – практически одновременно с криком биолога прозвучал точно такой же голос, но издалека.
Позабыв про боль в ноге, я отбежал за столб. Не сводя луча с прохода, я целился туда гарпуном.
- Мы слишком шумим, - услышу я нечто похожее на голос Жоржа, - мало ли какой слух у тех слизней.
- Жорж, ты меня слышишь, - сказал я тихо в микрофон.
- Жорж.
- Жорж, ответь. Опиши, что происходит.
- Жорж!
23. Щупальца
Тревожное чувство не покидало Мингли Вэя с момента, как батискаф скрылся под жидким метаном. Капитан стоял на берегу и рассматривал в скупом свете налобного фонаря морскую поверхность, испещренную ударами множества капель дождя. Связь с Юрой и Жоржем пропала десять минут назад. Вэй уже собирался вернуться в модуль, как вдруг его внимание привлекло бурление на поверхности моря, начавшееся внезапно метрах в тридцати от берега. Луч фонаря еле дотягивался до места выхода газа, и капитан решил направить туда прожектор. Первым делом Вэй подумал, что с батискафом случилась беда, и это выходит кислород из баллонов, но когда он присмотрелся, то понял, что площадь поверхности бурления слишком большая.
До шатра было метров сорок.
- Стив, Саид, прием, - произнес Вэй в микрофон.
- Да, - спустя пару секунд раздался голос врача.
- Поверните оба прожектора на море, примерно на меня и подойдите сюда.
- Сейчас сделаем, - ответил Саид, - а что случилось?
- Тут что-то странное. Со дна поднимается какой-то газ.
- Газ? – удивился Стив.
Вскоре вокруг Вэя вспыхнул свет. Капитан, щурясь посмотрел в сторону шатра. На фоне яркого свечения он увидел два человеческих силуэта. Мингли повернулся к морю. Пузыри газа выходили за пределы освещенной площади, хотя прожектора давали отличную видимость на десятки метров от берега, и слабую видимость метров на сто. Саид и Стив подошли сзади и встали слева и справа от капитана.
- Мне кажется, нам лучше уйти. Не к добру это… - начал Саид, и не успел он закончить фразу, как вдалеке что-то громко ударило по метановой глади, да так, что брызги по скафандрам были ощутимы даже на фоне дождя. Члены команды попятились. Спустя несколько секунд волны захлестнули берег, дойдя до ног космонавтов.
- Уходим! – крикнул Мингли и хотел было развернуться к буровой, но обомлел, увидев в свете прожектора огромное щупальце, торчащее из воды и уходящее в черное небо. Следом вылезли из моря еще несколько колоссальных конечностей, длину которых невозможно было определить. Сверкнула молния и на доли секунды в ярком блеске ее в сознании Мингли отпечаталось изображение тела уродливого существа, возвышающегося над морской поверхностью на десятки метров и тянущее к небу свои стометровые отростки-щупальца. Округлое туловище этого создания находилось вдали от берега и понять его достоверные размеры было сложно, но никто не усомнился в том, что существо это в сотни раз больше любого Земного. Раздался оглушающий свист и следом снова звук удара неимоверной силы по жидкому метану. На берег выползла еще одна подобная тварь, только во много раз меньше, размером с автобус, и неуклюже перекатываясь и шлепая щупальцами, поползла к исследователям. Космонавты бросились к буровой.
Свист морского колосса не утихал. Мингли заскочил в кузов, а следом и Стив. В этот момент, преследовавшее их создание напрыгнуло на машину и оплело ее своими конечностями, чуть не свалив транспорт на бок. Саид отлетел в сторону и упал на живот. По шлему его скафандра пошла трещина.
- Саид, – с отдышкой произнес Мингли в микрофон, - беги к ракете!
Саид не мешкая вскочил на ноги и увидел, как несколько осьминогов накинулись на шатер, но разорвав его тут же отскочили и с шипением бросились обратно к морю. На буровую навалилось еще одно существо, клубком гадких щупалец облепив машину.
Археолог развернулся и бросился бежать по направлению к разрушенной базе Титан-1.