ДЕНЬ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ. ДОЛГАЯ ДОРОГА
...- Сенька. Давай ты не будешь умирать, хорошо? Пожалуйста! Давай дойдем до дома! Совсем чуть-чуть осталось… Не падай! Я не смогу тебя нести так долго!
Сенька рухнул на землю и его начало рвать. Но уже было нечем. На шее вздулись вены от напряжения, лицо было бледным и покрылось испариной.
Я поднял его и повел дальше... До дома оставалось совсем чуть-чуть....
___________________________________________
Пятнадцати часами ранее.
Идем в сторону остановки. День обещал быть солнечным. Прохладный ветер бодрил и пока не хотелось искать тень. Я размышлял от том, как мы сядем в поезд, и он довезет нас до нужной остановки, потом мы пересядем на автобус и доедем до перекрестка с нашей деревней. Двадцать минут от шоссе, и мы у бабушки. Нет ничего проще!
- Юр! А ты знаешь, как доехать до деревни? – спросил Сенька.
- Не боись, братан! Доедем! – в голос я вложил всю уверенность, которая была во мне на этот момент.
Я нащупал в кармане шорт мелочь, которую я запихал в пружину. Ну, знаете, чтобы мелочь не гремела в кармане, прибегали к разным способам. Так вот пружина – один из них. Сгибаете так, чтобы расстояние между витками увеличилось и засовываете монеты. Пружина сжимается и всё. Деньги есть, не пропадем!
Наш район находился на самой окраине города и ходил к нам только один автобус. Вроде, маршрут номер 30, «тридцатка».
Меня начали мучать сомнения. Ну, сядем в автобус… Ну, поедем… Кому платить деньги? А тут еще и Сенька каждые десять секунд пытался заглянуть в глаза, чтобы снять собственное нервное напряжение, увидев во мне неугасимую веру и абсолютное понимание ситуации.
- Не боись! – повторил я. – Не боись. Не надо.
Автобус медленно подъезжал к остановке и нам пришлось ускориться. Влетев в салон, мы сразу заняли передние места. Пока все идет по плану.
- Где ваши родители?
Этот вопрос пробился сквозь толщу мыслей и исходил от повернувшегося к нам водителя автобуса.
- Родители ваши где?
- А мама… - я на долю секунды завис. – Будет нас ждать на следующей остановке…
Способность в критических ситуациях мыслить в нужном направлении у меня с детства. А брат уже сверлил мне взглядом правую половину лица.
- Сеня! – повернулся к нему. – Запомни! Я – старший брат. И тебя в обиду не дам.
- А я хочу есть! – сбил он меня с толку. – Почему мы с утра не ели ничего?
Автобус уже тронулся с места, заскрипев всеми своими частями. И слово «Черт!», которое я невольно обронил, потерялось в шуме
- Слушай, пошли назад! От водителя подальше, - начал отвлекать брата я. – Не то он нас выгонит или в милицию сдаст…
Сенька бросил взгляд на спину шофера и, еще раз напомнив про еду, поплелся следом за мной в конец автобуса.
Я выискивал среди пассажиров какую-нибудь добрую на вид женщину. Нашел. Сидела одна и даже повернулась в нашу сторону.
- А вы не скажете, как проехать на вокзал?
Женщина удивилась вопросу и задала свой:
- А какой вокзал вам нужен?
Я растерялся в миг и пока мой мозг перебирал варианты вокзалов, которые существуют во Вселенной, она добавила:
- А вы что тут одни?
Автобус остановился на остановке. Никто не выходил и входящих особо не было.
- Эй! Пацаны! – послышался крик водителя. – Ну, и где ваша мама?
- Выходим! – я потянул брата за рукав и выскочил на улицу. – Во-о-он она идет!
Водитель выглянул из своей двери. Я показывал на женщину, которая шла в нашу сторону, но была еще очень далеко. Автобусу нельзя было задерживаться и водителю пришлось нам поверить на слово. Двери закрылись, и мы с братом остались стоять под навесом павильона, проехав всего одну остановку.
- Пошли пешком! – я твердо решил не сходить с пути.
— Это же далеко! – брат начал капризничать. – Давай ждать следующего автобуса!
- И что мы опять одну остановку проедем? Пошли до следующей пока дойдем, а когда увидим автобус – тогда и поедем.
Солнце уже пригревало… Путь наш пролегал через частный сектор и проблем с водой не возникало – колонки были везде. Но вот с едой надо было что-то решать… Сенька все настойчивее давал понять, что без еды никаких путешествий быть не может. Я, если честно, тоже проголодался.
- О! Яблоки! – я увидел усыпанную розово-зелеными плодами ветку. – Будешь?
- Они, наверное, кислые…
- Зато еда!
Так как ветка свешивалась на улицу, то принадлежала всем. Я заправил майку в шорты и накидал за пазуху штук десять яблок, предварительно укусив одно. Очень кисло, но, если быстро жевать и часто дышать, можно было есть. С первым это прокатило, но второе я уже жевал нехотя. Третье решил не есть и даже захотел высыпать остатки. Глянул на брата.
- Тебе что не кисло? – видя, как он уплетает уже второе….
- Кисло и вкусно. Давай еще!
Я обрадовался такому аппетиту и дал ему в руки еще два яблока. Остальные выбросил… Сенька с шумом вгрызался в крепкую мякоть, заливая соком подбородок и с треском отрывая большие куски. Я, как завороженный наблюдал за этим процессом, не понимая, как такую кислятину можно есть. Боковым зрением заметил огромное оранжевое пятно на горизонте.
- Автобус! Сенька! Бежим!
Пока мы бежали на остановку, он догрыз четвертое яблоко. Влетели уже в заднюю дверь и отвернулись к окну, чтобы не привлекать внимания. Теперь главная задача – не пропустить вокзал. Я должен его узнать.
- Железнодорожный вокзал! – объявил по громкой связи водитель спустя несколько остановок.
Выходим. Несколько минут стоим на месте. Ориентируемся.
- Нам туда! – я хватаю Сеньку за руку и веду в направлении здания вокзала.
Много людей! Много-много! Нам нужен поезд до Быхова.
- Тетенька! А как нам доехать до Быхова? – женщина на скамейке показалась мне доброй. Снова!
- Вон с того пути через двадцать минут уходит! – показала рукой она. – Цифра «Два» еще перед ним.
- Ого! Так быстро! Спасибо!
Он в ответ улыбнулась и кивнула.
-Я сама на нем еду.
Пока я соображал, каким образом попасть в вагон, вдруг услышал вопрос:
- А вы не Анькины дети?
Анна – имя моей матери.
- Ага, - удивленно ответил я.
- А мама где? – любопытство тети начинало напрягать.
- А… Мама…. Нас будет ждать в Быхове! – опять нашелся я. – Нам только на поезд сесть и все.
- Я просто с ней работаю на заводе, - предварила мой вопрос тетенька. – А вы точно знаете, как ехать?
Я кивнул, но явно неуверенно.
- Поедете со мной. Я скажу, где вам выходить.
Мы согласились с радостью. Я, если честно, облегченно вздохнул. Теперь надо купить пару беляшей и покушать. Я помнил, что у выхода с вокзала всегда стояла продавщица в грязно-белом фартуке и продавала беляши.
- Мы купим беляшей и придем! Хорошо?
- Ну, бегите, только быстро!
Через пару минут нам выуживали из огромной кастрюли свежие беляши. Они были жирные и от них валил густой пар. Один стоил 14 копеек! Роскошь! Продавщица завернула каждый в плотную коричневую бумагу и отдала нам. Как же мы проголодались! Горячие куски заглатывались целиком, запрокидывали головы вверх и часто дышали, пытаясь сбить жар. Ничего не могло остановить этот процесс.
- Де-е-ети!!! – крик нашей случайной попутчицы вернул нас в реальность. – Бегом в поезд!!!
Мы спешно заглотили оставшиеся куски и побежали туда, куда пошла тетка. Руки вытерли остатками бумаги…
- Я хочу в туалет! – Сенька, видимо, прочитал мои мысли и выдал за свои.
- Мы быстро! – я бывал в местном туалете и знал, где он находится.
Тетка посмотрела на часы:
- Четыре минуты у вас! Бегом!
Мы сорвались с места. Помещение с грязным полом и ямой вдоль стены, называлось туалетом. Просто подбегаешь к краю отделанной плиткой яме и справляешь свою нужду. Рядом может сесть «по большому» человек… Все отходы стекают в отверстие в конце ямы, так как периодически с противоположного конца вытекает вода. Брр-р-рр! Вокзальный общественный туалет запомнился мне таким…
Назад бежали налегке и, кажется, успевали. Уф! Влетели в вагон, который нам указала тетка и пошли по центру, выискивая, где она сидит. Стоп!
- Можно сесть? – тетка сидела таким образом, чтобы никто не посмел занять место. Держала для нас.
- Садитесь. Я скажу вам, когда выходить.
Мы уселись.
- Ну, теперь рассказывайте, как у вас дела, - приготовилась слушать тетка. – Мамка как?
- Хорошо, - я очень стеснялся ее и на разговор не тянуло.
- Папка не пьет ваш?
Я напрягся. Вспомнил вчерашний день. Потом подумал, чтобы было, если бы мы не уехали. И не встретили эту женщину. Выдохнул воздух. И спокойно соврал:
- Нет…
Сенька, прислонившись к стенке вагона изучал контингент. И откровенно скучал. Я, признаться, тоже. Впереди час езды. Мука смертная! Мы не заметили, как уснули.
- Дети! Встаем! Встаем! – голос тетки сквозь сон звучал странно. - Быстро! Поезд стоит!
Я схватил Сеньку за руку, и мы потащились к выходу.
- А мамка где вас встречает? – вдогонку крикнула она.
- На вокзале, возле тира! – наобум ляпнул я. – Это во-о-он за тем домом!
И указал на первое попавшееся здание.
- Спасибодосвидания! – это я уже крикнул, прыгая с подножки поезда.
Тир! Это первое место после поезда, куда мы залетали, когда ездили в деревню с родителями. Тем более, что до пригородного автобуса было иногда несколько часов, так как расписание - понятие растяжимое. За какие-то копейки тебе насыпалась куча свинцовых пулек и всего в нескольких метрах от стойки была целая стена с мишенями разного калибра. Работник тира, дядя Витя, всегда был на своем посту и кажется жил прямо за стендом с мишенями. И для всех детей он был почти родственник, с единственной лишь разницей – с этим «родственником» всегда хотелось встретиться.
- Дядя Витя, здрасьте!
- Здорово, хлопцы! – кивнул он и автоматически подвинул в нашем направлении крышку с пульками.
- Не! – тут я сообразил, что по привычке забежали в тир, как будто все нормально и вот-вот зайдут родители, чтобы оплатить нам стрельбу. - Мы, это… Просто так!
Мне было как-то неловко. Сенька же уже во всю обнимался с винтовкой.
- Нема грошай?
- Нема… - вздохнул я.
- Дык пуляй так! Задарма. Под ногами шмат ё!
Да, на полу под стойкой и скамейками было очень много рассыпавшихся когда-то пулек и собирать их можно было только с разрешения дяди Вити. Были хитрецы, которые купив, например, штук десять – незаметно нагибались, когда дядя Витя шел править мишени, и вот у стреляющих уже на пять выстрелов больше.
Мы с Сенькой ползали несколько минут, складывая все найденные пульки в выданную пустую мисочку. В азарте заполз на территорию дяди Вити и аж дух захватило от вида коробок с пульками. У бабушки в таких объемах гречка хранилась!
- А ну брысь! Нечего тут ползать! – дядя Витя в шутку топнул ногой. – Хватит с вас уже. Стреляйте, а то мамка опять ругаться прибежит.
- А мы одни сегодня! – я решил не врать. – Вот.
- Ого! Это как? Потерялись что ли?
- Не, просто поехали сами. К маме. Она же в деревне сейчас. Вот мы и едем. А в не знаете какой автобус на Подкленье едет? Нам только на него надо и все!
- Папа пьяный еще дома! – зачем-то ляпнул Сенька.
Дядя Витя смотрел на нас чуть дольше обычного и молчал как-то загадочно. Будто что-то обдумывал.
- Стреляйте тут пока. За стойку никому не заходить! – дядя Витя, вышел к нам и закрыл свой проход. – Узнаю по автобусам что и приду. Нельзя вам одним! Нехорошо как-то.
Через окно мы видели, как он идет к зданию вокзала. Мы одни в тире! Сбылись мечты! Я ломаю ружье пополам, надо признаться, непростое это дело, загоняю пульку, ищу через прицел кружочек мишени на фигуре медведя и … промахиваюсь!
- Черт!
- Мне! Мне!
Сенька не умел пока заряжать и прыгал на скамеечке-подставке в ожидании. Заряжаю свое ружье и даю пальнуть брату. Для него не важны цели. Просто сам факт выстрела, отдачи и возможность нажать курок – вот и вся радость! Другой и не нужно.
Дядя Витя шел обратно. С милиционером. Я малость ошалел.
- Пошли! – стащил брата со скамейки.
- А стрелять? – Сенька не понял ситуации.
- Потом!
Чтобы попасть в тир со стороны вокзала, нужно было обойти здание, так что у нас была фора. За тиром начинался частный сектор – там и спрячемся! Тащу брата, зачем-то пригибаясь. Через дырку в заборе пробрались на чужую территорию, спрятались за сараем. Собаки вроде не было и можно было спокойно наблюдать, чем закончится визит милиционера в пустой тир.
Двое мужчин зашли в помещение и тут же, обратно на крыльцо, выскочил дядя Витя. Ему очень не хватало в руках ружья! Он был в таком встревоженном и одновременно растерянном состоянии, что мне стало невыносимо приятно. Милиционер вышел следом, посмотрел в том же направлении, что и дядя Витя, похлопал незадачливого продавца пулек между лопаток и, небрежно козырнув, удалился в сторону вокзала.
- Мы идем пешком! – объявил я Сеньке.
— Это как?
- Ногами! – засмеялся я. – Вставай!
Впереди был долгая дорога длиной в пятнадцать километров. И мы начали этот путь с вокзала, раскаленного июньским солнцем. (продолжение следует)
Мля за то, что накричала на соседку за то, что она не предотвратила пропажу нашего ребенка?
Эту историю упоминали в комментах к предыдущему посту как пример, комментаторов, которые разглагольствуют про "обязан" и "не обязан".
Вчера наш трехлетний ребенок отправился в небольшое приключение.
Мой муж вернулся домой с работы и мы решили немного пообщаться на кухне, оставив сына играть самостоятельно, как мы всегда и делаем. Он был в соседней, но не на виду, комнате. Обычно после перекуса он немного смотрит телевизор, и так продолжается уже год. Мы были удивлены, когда он сумел отпереть переднюю деревянную дверь, открыть ее, отпереть переднюю стеклянную дверь, открыть ее и спуститься с крыльца, причём так, чтобы мы его не увидели.
Мы заметили примерно через 10 минут и конечно же испугались. Мы позвонили в 911 и 3 часа спустя его привезли домой. Он был за несколько кварталов от дома весь в грязи, но в остальном в порядке.
Я не спрашиваю, были ли мы мудаками, что не обратили внимания, потому что я и так знаю, что мы нормально так облажались. Но я хочу спросить о нашей соседке и о том, была ли моя вспышка гнева на нее оправданным мудачеством.
После того как нам вернули ребенка, она сказала полицейским, "ой, а я видела, как он бежал через дорогу, но я думала, что он играет, поэтому ничего не сделала". Она подробно им рассказала, что знала, что наш ребенок вышел из дома без присмотра (и ничего не сделала), в каком направлении он пошел (и никому не сказала), а до этого говорила всем, что ничего особенного не видела (получается лгала полицейским и нам).
Я не в ладах со своей соседкой. У нее почему-то четыре машины, и она часто паркуется на нашей подъездной дорожке. У нас самих нет машины. На протяжении последних пяти лет мы постоянно пытаемся заставить ее прекратить. Она тоже делала нам что-то в ответку, но, по-моему, в этот раз все зашло слишком далеко. Я набросилась на нее, и, если бы не полиция, я бы начала применять физическую силу.
Хотя я знаю, что нам следовало быть более внимательными, то, что сделала моя соседка, было откровенным злом. Мудак за то, что я на нее набросилась? Мудак ли соседка?
Комментарии:
Мудак. Никто не несет ответственности за вашего ребенка, кроме вас. Как взрослые мы приучены избегать чужих детей из страха, что кто-то из родителей обвинит нас в похищении ( зачем ей врать полиции?! За это предусмотрено наказание, и врать им не имеет никакого логического смысла).
Её машины здесь совершенно ни при чем. Неловко, что в те несколько минут, когда вы отвлеклись от своего ребенка, он исчез, и кажется, что вы ищете виноватых, хотя мы все тут прекрасно знаем, кто виноват.
Мудак
В данной ситуации. Ваша соседка не обязана была заботиться о вашем ребенке или присматривать за ним.
Тем не менее, если она снова припаркует свой автомобиль на вашей территории, то пусть его эвакуируют.
Все мудаки. Если ваш ребенок слишком мал, чтобы оставаться без присмотра, то не оставляйте его без присмотра. Тем не менее, я не могу представить, что если бы увидел трехлетнего ребенка на улице, который бродит один, то совершенно не бы беспокоился.
Сон в зимнюю ночь часть - 20
Если бы на месте Дениса оказался Валера, то он бы в первую очередь задал себе вопрос — какого банана Люся и Сеня делают в типографии в час ночи? Вторым бы вопросом было - а с хера ли, извините за мой немецкий, я должен бросать Марину рядом с недобитым учителем физкультуры и идти куда-то в подвал за малознакомой мне девочкой, одетой в ночное? Третьего бы вопроса и не было, а была бы скакалка. Да, скакалка на шее девочки, затем удушающий приём, а потом за уши и об стенку. Но это если бы тут был Валера…
Денис пролежал без сознания не больше минуты, но за это время его успели связать и привести в вертикальное положение. Осторожно шевеля руками и не открывая глаз, он ощупывал свои путы, всё больше и больше убеждаясь в бесполезности своих намерений. Верёвки чересчур липкие и упругие, а если напрячься, то больно впиваются в кожу.
“Похоже на работу Божены”, — с грустью подумал он и прислушался. Враги были неподалёку. Кажется, они ссорились.
— Он - мой! — шипела паучиха. — Он нанёс мне увечья и повредил четыре лапы. Я высосу его досуха.
— Нет - мой! Я с ним первый дрался. Он мне должен за дырку в пузе! — рычал в ответ жуткий физрук.
— Нет, он достанется нам. Мы голодны! — возражали хором Сеня и Люся.
— Вам - Воронина. Идите и жрите её, а мальчишку оставьте нам! — булькала паучиха.
— Её мы тоже съедим, но Макаров наш по праву сильнейшего. Мы его поймали, а не вы, — звонким голосом отвечала Люся.
— Сильнейшего? Если бы не мы, вы бы до сих пор гнили в том мире, сраные дети! Проявите уважение к вашим спасителям и оставьте мальчишку нам, а себе заберите - девчонку, — требовал физрук.
— Мы хотим всё! Мы позовём - Маму! Пусть она нас рассудит! — кажется, это сказал Сеня. Денис вспомнил, что эти двое не могли быть братом и сестрой, они жили на разных этажах одного дома и у них были разные фамилии…Правда, они сидели за одной партой…Да. И внешне были очень похожи, да ещё и причёски…Причёска Люси походила на причёску Сени…Как же болит бок. Это кровь вытекает. Рана в плече - ерунда, но в боку, это уже не шутки. Ему нужна срочная перевязка. Да, какая тут перевязка!... Помощи ждать неоткуда. Кажется, это конец.
“Какая глупость, — размышлял он, стараясь не открывать глаз. — Валера всегда говорил, что я умру глупой смертью. Буду переводить бабушку через дорогу и меня собьёт грузовик. Или стану помогать мамаше с коляской, а в коляске будет заряд взрывчатки…что-то такое, безумно тупое и пошлое…А я ведь мечтал умереть не так, а в шуме сражений, пронзив насквозь непобедимого врага…, оторвавшего Валере руки и ноги…,и язык заодно…Сука такая! Почему все его шуточки всегда сбываются? Как там Воронина пела?...А впрочем, охота уже началась. Лети мой голубь, летиии…”
На Дениса накатила жуткая слабость, сухость, гулко застучало в висках. Спор страшил постепенно сменялся в голове звоном и лязгом, а следом пришли слуховые галлюцинации. Он слышал, как кто-то зовёт его по имени, он слышал шум боя и ржание лошадей, а потом и вовсе ему почудилось, что мимо него проскакал конь в боевом облачении, волоча за собой мёртвого седока. Денис открыл глаза и грохот сражения окружил его. Повсюду летали стрелы, с чавканьем впиваясь в раскисшую от крови и дождя землю. Гремел гром. Чёрные небеса озарялись вспышками рогатых молний и казалось сам Зевс решил поучаствовать в этом генеральном сражении. Денис уже не был собой, он уже был кем-то другим или ещё другим, он этого не знал и не хотел знать, ведь там, впереди, высились стены неприступного города и сегодня был тот самый день. День, когда падут стены последней непокорной твердыни и его по праву нарекут — Сильнейшим.
— Вперёд! — закричал он, махая кривою саблей. — Вперёд, мои верные воины! Тот, кто промедлит, умрёт от моей руки! Убивайте защитников! Убивайте женщин и мужчин! Сжигайте дома и угоняйте скот! Не трогайте только детей! Тот, кто поднимет руку на невинное дитя, покроет себя вечным позором!
В ярких вспышках молний, стоя на холме, он наблюдал, как его славная конница гонит последних защитников города обратно к воротам и зажимает у крепостного рва. Он видел, как люди и кони падают в тухлую жёлтую воду и как городской гарнизон стреляет со стен в бессильных попытках защитить своих последних рыцарей. Защитники были глупы: они не ведали, что он был готов пожертвовать всеми и всем, ибо вся его армия была верна ему, и в ней царила жесточайшая дисциплина. Он повелительно взмахнул клинком и десятки катапульт и баллист обрушили на стены камни, огонь и серу. Потом ещё и ещё, а потом затрубили боевые рога и его армия перешла в наступление.
— Вперёд! Никакой пощады! Уничтожить стены! Разрушить ворота! Сжечь правителя и всю высшую власть! Сжечь первосвященников! Повесить торгашей и освободить рабов! Разграбить сокровищницу! Всё принадлежит нам! Всё общее! Имя мне…
Молния ударила с небес на землю и пронзила его до самых пят. Он покачнулся и, завалившись на спину, покатился с холма, досадуя про себя о дорогом доспехе из метеоритного железа, а ведь колдуны утверждали, что его не берут молнии. Но он не умер, он просто упал в глубокую яму, в которую ещё недавно испражнялись его любимые воины.
Лежа на спине, обугленный, не в силах пошевелиться, он мечтал о славном конце. Сейчас, ещё немного и чёрные плачущие небеса разверзнуться и по золотому лучу к нему спустятся прекрасные Валькирии, чтобы забрать его в Рай. Или в Вальгаллу. Или ещё куда, но чтобы там обязательно были драки и красивые, неприступные девушки. И как же горько ему было узреть появившуюся над ямой маску “человека-улыбки”.
— Как же тяжела твоя ноша, как же велики твои заслуги, как же славен твой путь, о сильнейший, — вкрадчивым голосом произнёс “человек-улыбка” . — А между тем, я снова победил тебя, но, к сожалению, твой последний подвиг и желание умереть в нечистотах, заставляет моё сердце страдать от жалости. Я позабочусь, чтобы летописцы умолчали о твоей позорной кончине.
— Ты! Почему снова - ты! — прохрипел несчастный, барахтаясь на дне ямы.
— Потому что, я твой лучший друг, и ты это знаешь, — похвалился “человек-улыбка”. — Мы с тобой, как один кусок грязной тряпки, которой постоянно вытирают зад. Ты - одна сторона, а я - другая. Всякий раз, как ты надуваешься от гордыни, я тут как тут, со своей иголкой. Бац! И ты так здорово начинаешь свистеть, выпуская наружу спёртый воздух…Но ты знаешь, я к тебе нынче по другой причине…Ты меня слушаешь? Не сдох там ещё?
— Говори…
— О! Я не отниму у тебя много времени, — обрадовался “человек-улыбка”. — Ты знаешь…я тут посчитал на досуге и вычислил, что в ближайшие столетия человечество ожидает настоящая скука смертная…А нам бы этого не хотелось, ведь так?
— Какая скука?
— Я же говорю, смертная. Пятое-десятое, предсказания всякие нехорошие, заплесневею я от такой жизни. И потому, я предлагаю тебе впасть вместе со мною в спячку.
— Что ты несёшь? Снова хочешь меня обмануть…
— Болван! — оборвал его “человек-улыбка”. — Я предлагаю тебе настоящую веселуху. Не такой позоркак сейчас, а настоящую! Великие свершения! Достойных врагов! Лучшую в мире армию! Радость победы! Пойдём со мной и я подарю тебе будущее!
— Пошёл к дьяволу! У меня всё есть. У меня и так, лучшая в мире армия…
— Твоя армия опозорена, мой повелитель, — сладким голоском пропел “человек-улыбка”. — В угаре кровавой ярости, они начали убивать детей.
— Ложь!!!
— …И пусть ты этого сейчас не видишь, но я прекрасно зрю, как они рубят им головы и насаживают на пики в качестве украшений, — невозмутимо продолжал говорить “человек-улыбка”. — Я, Юдекс, твой лучший друг, даю тебе шанс избежать позора. Тебя нет и никогда не было, а через сто лет, когда мы вернёмся, про нас все забудут.
Он не отвечал, просто смотрел в чёрные, клубящиеся небеса, мечтая навсегда раствориться в вонючей яме. Осознание собственной неправоты пришло слишком поздно, теперь и он знал о своём вечном позоре. Я - это они, а они - это я. Один совершил ошибку, значит все совершили ошибку. Либо все храбрецы, либо все трусы.Он, сам себе армия. Имя ему…
— Имя… — хрипели обожжённые и потрескавшиеся губы. — Имя…мне…
На краю ямы появилась маленькая девочка. Она была в странной одежде из перьев и она пела. Что-то непонятное, про веру, камни и некого Раймона Порше...А потом, что-то про голубя.
*****
Сеня и Люся не смогли призвать свою мать. Морщинистая дверь исчезла после того, как этот гадкий Макаров применил бомбу. Видимо, с порталом произошли какие-то неполадки.
— Это что нам, домой пешком возвращаться? Чёртово семя - я оторву ему голову и высосу мозг! — ругалась Божена.
— Хорошо. Макарова разделим на всех, но Марина - наша. Согласны? — примирительно предложила Люся.
Физрук и химичка недовольно побурчали и нехотя согласились. Люся первая достала нож, а её брат, Сеня, облизываясь, держал наготове топорик для рубки мяса. Они подошли к железной трубе, к которой был привязан Макаров, и стали решать, что именно ему отрежут на пробу.
— Я хочу его уши, — говорил Сеня. — Они такие хрустящие.
— Тогда, я скушаю его язык, — звонким голосом произнесла Люся.
— Помните: мозги мои! — предупредила их паучиха, нетерпеливо перебирая лапами.
— А я тогда пойду, притащу Марину, — оглядываясь в сторону выхода, сообщил физрук. — Оставьте мне его руки, а остальное ваше.
— Ой, он что-то шепчет! Это его последние слова! — обрадовалась Люся, заметив, что Денис зашевелил губами. — Ну же, скажи что - нибудь! Например: кушать подано!
— Имя…— шептал Денис. — Имя мне…
— Дурачок? Твоё имя - дурачок? Ну же, не стесняйся. Ты такой слабый и беспомощный, — девочка подняла лезвием ножа его голову за подбородок. — Мы обглодаем тебя до косточек. Страхам - достаются только самые трусливые, а ты ведь у нас - храбрец. Скоро и мы станем такими же храбрыми, как и ты.
— Имя…мне…Легион.
Денис открыл глаза и посмотрел на девочку - людоедку безумным взглядом. Люся захрипела, а через секунду к ней присоединился её брат, ибо пленник освободился. Паучиха Божена недовольно нахмурилась и стала спрашивать — чего они там хрипят? Чего они там столпились перед мальчишкой, что они делают? Ей же не видно.
А те, при всём желании и не могли ей ответить, потому что левая рука Дениса сдавила Люсину шею, а правая вцепилась в горло мальчика Сени. И только, когда он выронил свой топорик, она сообразила, что к чему, и, опомнившись, заголосила:
— Эй, ты что делаешь! Немедленно отпусти наследников!
Денис молча дёрнул руками. Раздался отчётливый хруст. Учительница химии выпучила свои многочисленные глаза, оцепенело наблюдая за тем, как у детей Эльвиры подкашиваются ноги и они бессильно падают на пол, а маленький мальчик с безумным взглядом переступает через их тела, и идёт прямо к ней. Но это совершенно противоречило всякой логике и здравому смыслу.
— Не подходи! — завизжала она и бросила в него склянку с фиолетовым концентратом. Мальчик с любопытством посмотрел на разбившуюся стекляшку, посмотрел на образовавшуюся лужу, от которой шло испарение и шагнул прямо в неё.
Из лужи во все стороны полезли липкие щупальца. Они моментально обвили тело мальчика, образовав шевелящийся фиолетовый кокон, но радость паучихи была недолгой. Ведь стоило ей только подойти поближе, как кокон лопнул и забрызгал её ошмётками щупалец, а ужасный мальчик снова вырвался на свободу.
— Имя мне — Легион! — грозно прокричал Денис. — Преклони колени или умри!
— Что? У меня нет…— залепетала было Божена, но он не дал ей договорить.
Прибежавший на крики, физрук Бабушкин узрел своими глазами страшную и непостижимую разуму картину - ученик пятого класса оторвал Божене Римской сразу две паучьи лапы и повалил её на спину. А где дети Эльвиры? Он посмотрел в другую сторону и нашёл их грязных и помятых с неестественно вывернутыми шеями. Сеня и Люся тщетно пытались встать, их головы болтались из стороны в сторону, а их длинные языки бесстыдно торчали наружу. Физрук и не подумал даже о том, чтобы им помочь; вместо этого, он напал на мальчика сзади и обрушил на него свои могучие кулаки.
— Спасите! — завизжала Божена ибо физрук здорово промахнулся и вместо мальчика, все четыре кулака угодили по её толстому паучьему брюху. Бабушкин в ярости обернулся и схлопотал оторванной лапой прямо по морде. Голова у него была крепкая, но всё же он пошатнулся, а паучья лапа разлетелась на мелкие кусочки.
— Да я тебя! В порошок сотру!!! — проревел Бабушкин, поднимая над головой кулаки и переходя в наступление. — В пыль! В грязь! Растопчу!
Его напор был столь решителен, что даже Денис на мгновение заколебался, но всего на одно мгновение. Этого было недостаточно для Бабушкина, но вполне достаточно для Легиона. Он поймал проползавшего мимо Сеню и, молниеносно подняв его над головой, со всей силы метнул в учителя физкультуры. Бабушкин устоял, а вот Сеня - разбрызгался.
Первой заверещала, осознавшая что к чему, паучиха Божена. За ней заверещал зайцем и сам физрук, разглядывая свои руки, перепачканные зелёным и красным. Придерживая голову за волосы, захрипела от ненависти девочка Люся, а наверху, на втором этаже, сбилась и перестала петь Марина Воронина. Поглядывая в сторону двери, она задумчиво прошептала:
— Пора заканчивать. Кажется, всё зашло слишком далеко.
*****
Валера и Миша только-только закончили фотосессию в доме Божены, как вдруг из красного пятна вывалился перепуганный школьник и сообщил, что на пионеров в типографии напали дневные. И что там прямо сейчас идёт неравный бой.
Кипятков и Островский молча переглянулись, похватали оружие и немедленно поспешили на помощь. По дороге Валера воинственно размахивал топором и орал во всю глотку.
— Вперёд! Хватайте свои вилы и факелы! К оружию! Враг наступает! Не отставать! Кто последний - тот козёл, передай по цепочке! Синицин - отставить! Ты идёшь делать фотографии, забери свою оптику, на! Девочки - вы последние! Да не имел я ничего такого! Про козлов, это я не про вас! Вы - хорошие! Держитесь позади мальчиков, мои хорошие! Светите фонариками! Все - на штурм типографии! Да расступитесь вы, расступитесь!
Где-то, уже у самого центра, к нему присоединились Колька и Венька. Прямо на бегу, ссорясь и перебивая друг-дружку, они в подробностях поведали о нападении дневных на типографию: при этом Колька утверждал, что во во всём виновата ручка, которую зажилил Валера, а Венька склонялся к мысли, что Макарову и Ворониной - точно кранты.
— А ну, цыц! Подумаешь, ручка! Всё равно нас радио подсушивало. Или помогайте, или идите спать - соплями горю не поможешь! — лютовал Валера. Следом за ним бежали хоккеисты вооружённые клюшками, за хоккеистами - весь 5-й в, а уже за ними - все остальные и даже дети приглашённые из соседних школ.
— Ура! — слышалось позади него. — Бей училок! Бей физрука! Пацаны - дайте рубль! Ну дайте, я тоже хочу химичке по роже, разочек, съездить!
Сводная интернациональная пионерская орда прокатилась по тоннелям красного пятна митингуя и улюлюкая. Всем, и каждому, страсть как хотелось, поучаствовать в победоносном сражении, под чутким руководством великого вождя и волшебника. Спонтанный порыв будоражил сердца и заставлял нещадно рвать глотки. Задние ряды уже вовсю пели “Вместе весело шагать по просторам” — но куплеты этой песни были совсем недетские.
Раз ударчик, два ударчик - он шатается
Раз приёмчик, два приёмчик - он валяется
Раз дощечка, два дощечка - гробик строится
Раз словечко, два словечко - ямка роется!!!
Великий вождь их этому не учил. Честно-честно! Это они сами. Валера даже подпевать им пытался, с трудом вспоминая забытые ещё в детстве слова. Он так увлёкся, что не заметил, прибытия в пункт назначения, запоздало попытался притормозить, но на него гурьбой навалились сзади, и красное пятно буквально выплюнуло доброго волшебника в зал первого этажа. На пути попалась какая-то железная конструкция, в неё и затормозил. Прямо лбом.
— Ура. Парад. Фейерверки. Круги перед глазами красивые, — бормотал он пытаясь удержать равновесие при помощи топора. — А где, собственно, все враги? Где физручка…Где Ба-бушкина? Магистра мне! И зачётку…Что ж, так, всё вокруг кружится-то?
Набежала толпа детей, его подхватили под руки и подвели к Марине Ворониной. Девочка сидела на полу в окружении пачек литературы, а у её ног лежал Денис Макаров. Валера прищурился, пытаясь сфокусировать зрение и обнаружил, что Денис валяется не где попало, а вполне благородно, на полу и что его голова покоится на коленях у Марины. Марина гладила его по голове и тихо напевала какую-то песенку.
— Он умер! Какая геройская смерть! — всхлипнул кто-то над ухом Валеры да так жалобно, что добрый волшебник сразу определил по голосу Кольку.
— Не может быть, — не поверил он и на всякий случай протёр глаза. — Чтобы сдохнуть, над совесть иметь, а у него, её, сроду не было.
И точно, при свете фонариков, все ясно увидели, как Денис перевернулся на другой бок и с удовольствием захрапел.
— Умаялся, бедненький. Всех победил. Настоящий рыцарь, — чувственно прошептала Марина продолжая с заботой гладить его по голове.
— К-хм. Мы вам не мешаем? — голосом полным иронии поинтересовался Валера. — Может быть зажечь свечи? Или быть может, по старинке? Пионерский костёр?
— Не стоит утруждать себя лишними хлопотами, добрый волшебник. Мы — всё успели, — улыбнулась девочка и показала рукой на плотные упаковки. — Вы должны, без промедления отнести их в дом Бабушкина, он же…Пока доковыляет…У вас, в запасе, около часа.
— Отлично!
Валера повернулся к пионерам и приказал:
— Забираем коробки. Все кроме одной, я ею, сам займусь, лично. Миша — руководишь операцией. Ты знаешь, что делать. Отнести, спрятать и самим спрятаться. После этого все по домам и спать. Утро вечера мудреней — ребята. Берите пример с Макароныча: герой, а уже спит. Вот, как надо работать!
Традиционная поддержка авторов с оригинальным материалом
@MamaLada - скоровские истории. У неё телеграмм. Заходите в телеграмм.
@sairuscool - Писатель фентези. И учредитель литературного конкурса.
@MorGott - Не проходите мимо, такого вы больше нигде не прочитаете.
@AnchelChe - И тысячи слов не хватит чтобы описать тяжёлый труд больничного клоуна
@Mefodii - почасовые новости и не только.
@bobr22 - морские рассказы
@kotofeichkotofej - переводы комиксов без отсебятины и с сохранением авторского стиля
@PyirnPG - оружейная лига
@Balu829 - Все на борьбу с оголтелым Феминизмом!
@IrinaKosh - котики.
Искренняя любовь
Меня всегда поражает искренняя любовь детей. Она - без прикрас, без разного другого смысла: она просто - "чистое выражение чувств".
Подходит ко мне вчера мой любимый внучок, обнял меня и таким проникновенным голосом говорит: "Как я тебя люблю, деда!"
И я мгновенно растаял и покатилась скупая мужская слеза по щеке.
Не стесняйтесь признаваться в своих чувствах, любите близких!
Всем доброго дня!
Очень
Как подготовить машину к долгой поездке
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Ответ Nadoradovna в «Когда будут внуки?»
Я тоже рос в 90х.Я в 89 родился. Детство не сказать радужное было, пгт в глубокой Сибири. Клей, бензин, манага, спирт или ханка - мы в 7 лет знали что как употребляется и какой от этого приход. Помню как выдавали чечевицу,консервы, масло в 5ти литровых металлических банках.Очередь была - пиздец, меня туда тащил дед, чтобы получить норму на ребёнка, поскольку ходили слухи что мошенники подделывали свидетельства о рождении на детей и получали больше чем положено Продукты - гуманитарная помощь из США.На заводах зп либо не платили, либо досками - хочешь, бери. Помню весну 96го,у нас жили цыгане по нашей улице дальше, торговали героином. Нас матери не выпускали на улицу две недели - оттаяло такое количество шприцов в сугробах что ходили в жкх ругаться с руководством дабы организовали уборку сейчас а не когда все растает. Из развлечений улица и все. Тв было не у каждой семьи, а цветной телек с видаком вообще у единиц. Помню беженцев из Палестины - женщина и её сын. Сына звали Шабос, это было так забавно. У него подошва на ступнях была такой твёрдой, что он по стеклу ходил без вреда, а мы с этого ахуевали)Очень много негатива на самом деле было в детстве, много пьющих. Дед пил, мать тянула. Помню маньяк завёлся - нашли голову женщины в болоте. Мы мимо этого болота в школу ходили,через лес. Не знаю, поймали его или нет. Это я так вспомнил, навскидку, если порыться в воспоминаниях то такого там полно. Но там был не только негатив, много и хорошего было. Речка, летом мы с неё вообще не вылезли днями, купались, ловили гальянов пакетами или банками, лес - жгли костры, собирали кедровые шишки, грибы, ягоду. Гоняли в соболя по стройкам и заброшкам, легко могли украсть все что не приколочено,продать. Когда стали постарше - пили, употребляли, воровали. Нас некому было толком воспитывать, матери на работе, отцы были далеко не у всех. Сейчас я стараюсь дать своему ребёнку все чего не было у меня, и по сравнению с моим детством - у моей дочери рай. Но есть одно но, рай - скучный. У нас было веселее, чего стоит только один бомж который умер от синьки в распределителе(или как это называется, где много труб сходится в бетоном крытом колодце) и прикипел к раскаленной трубе, как его мчсники открывали со скорой. Вонь была такая что можно было обрыгатся за 20 метров от этого "колодца". Или как наркоман передознулся в подъезде и обдристал весь пролёт пока его ломало будто в него бес вселился.