"Студенты" 1952
Источник - Интересный проект на тему: Советского Искусства. Ностальгия молодости и детства , того прекрасного, теплого времени.
Подписывайтесь чтобы не пропустить!
Источник - Интересный проект на тему: Советского Искусства. Ностальгия молодости и детства , того прекрасного, теплого времени.
Подписывайтесь чтобы не пропустить!
Мне вечно пишут в пабликах. «Не суди по себе!» Прикол в том, что я никогда не судил по себе и никогда по себе судить не буду. Я всегда стремился к безоговорочной победе! Всегда старался быть лучшим! Всегда делал всё, чтобы этим лучшим быть. И дома и на работе и в своих увлечениях. Да реальность преподносила свои сюрпризы. Где-то получалось где-то нет. Мир так устроен, что один человек не может быть лучшим во всём. Да я не лучший и не во всём. Но я старался и стараюсь! Вы не поверите сколько людей просто никогда не старались и не собираются. Так что никогда не говорите мне что я кого-то сужу по себе. У меня к себе гораздо более жёсткие требования чем к вам ко всем!
Сейчас, как мне кажется, на закате своей жизни, мне смешно вспоминать некоторые моменты, своего детства, своей юности и молодости, а тогда мне было совсем не до смеха, когда я все это переживал, когда только начинал познавать природу человека. Из-за моего упрямства, процесс познания и принятия людей такими, какие они есть проходил медленно и мучительно. Я был убежден в том, что люди, которые мне встречаются неправильные, а не мои представления о том, какими люди быть должны абсурдны. И на самом деле это убеждение мучило меня, а не люди. И мне это стало ясно слишком поздно, а может я это и сейчас понимают лишь теоретически...
В девятом классе, на последнем году обучения в основной школе я в основном общался с двумя очень странными парнями, которые, как и я не вписывались в коллектив. Один был высокий, толстый и постоянно говорил глупости, а другой был низкорослый, тощий, с рахитичным животом, большой головой и постоянно говорил гадости, в основном про толстого. С ними мне было скучно, потому что все детство они гуляли только во дворе около дома, слушались родителей, книг особенно не читали. Потому говорил в основном я, рассказывая то про хулиганское детство, то про то, что я вычитал в книгах, наблюдая за их реакцией, которая меня порой забавляла. Я будто бы проводил над ними эксперименты, ставил опыты.
Однако просто сидеть и болтать было как-то скучно, в игры я играть не любил, путешествовать подальше от дома они не решались, вот и предложил я им построить землянку в лесопарке около нашего района. У меня в этом деле был очень большой опыт. Много я их вырыл с одноклассниками из другой школы, и их сжигали другие дети, сразу после того, как их обнаруживали. Занятие это было достаточно увлекательным, трудоемким, рискованным и требовало слаженности действий. Это была некоторая подготовка к взрослой жизни, в которой многим приходится строить дачу. Материалы мы искали в домах, которые собирались сносить, на заводах, которых в нашем районе было много, на стройках, которых в то время было ещё мало. Надо было очень быстро вырыть яму, построить в ней каркас, обшить его жестью с наружной стороны, зарыть эту яму, скрыть следы песка, покрыть все дерном, который надо было принести издалека, и только потом, можно было приступать к внутренней отделке. И если кто-то нас замечал за рытьем ямы, сооружением каркаса, обшивкой его жестью, или даже маскировкой уже закопанной ямы, то все уже можно было начинать с начала в другом месте.
Инструменты мы брали из дома, тайком от родителей, с ними у нас вечно были трудности. И тут Мелкий предложил залезть в незаконные сараи построенные в одном из дворов. Да, люди из домов с паровым отоплением, у которых были сараи в подвалах, было много места на просторных чердаках построили ещё сараи во дворе, чтобы складывать туда то, что выбросить жалко. Не было предела запасливости советских людей. Ломать замки Мелкий, не предлагал, он сказал, что несколько сараев там просто заколочено гвоздями, и это значит, что они никому не нужны, но в щель он видел, что там лежат всякие инструменты. Если даже нас кто-то и застанет, когда мы лезем в эти сараи, никто в полицию не обратится, потому что если сараи забиты, то про них забыли.
И отправились мы с гвоздодерами к этим сараям достаточно поздно вечером. В паре сараев не оказалось совершенно ничего ценного для нас, мы их аккуратно прикрыли и решили заколотить обратно для верности. И стук, видимо, привлек внимание одного моего бывшего одноклассника, который жил в доме неподалеку, вечно он на всех стучал, пытаясь подлизаться к учителям и они ему не ставили отрицательные оценки за его тупость. Я с ним давно враждовал. Но тут Толстый заметил ещё один сарай, на котором вместо замка висела закрученная толстая проволока. Он заявил, что у него хватит сил её размотать. В итоге разгибали эту проволоку мы втроем, зашли в сарай, нашли там ржавую двуручную пилу и колун с треснувшей рукояткой. И недруг мой появился там, как раз тогда, когда мы выносили добычу из сарая. Он принялся вопить, что мы воры, и нам пришлось сбежать, оставив сарай нараспашку.
На следующий вечер ко мне в дверь постучался Толстый и попросил выйти на лестницу и поговорить. Я вышел и увидел в подъезде помимо Толстого ещё Мелкого, какую-то психованную тетку, бывшего одноклассника стукача и его очень глупого соседа, который с трудом мог связать два слова. Толстый объяснил, что нам предлагают подписать расписку о том, что мы обязуемся компенсировать материальный ущерб хозяйке сарая, который мы взломали, заплатив ей тридцать лат. По тем временам это была месячная минимальная зарплата, это было где-то шестьдесят долларов. Моя мама тогда зарабатывала сорок лат в месяц. А Мелкий сказал, что это не так уж и страшно - я пятнадцать, и толстый пятнадцать. Я спросил, почему платить должны только Толстый и я, тут тетка сказала, что она знает родителей Мелкого, и потому к нему у неё претензий нет, он хороший мальчик, и это все я и Толстый его в это втянули, сбили с праведного пути, так сказать. И тут Мелкий начал горячо меня убеждать в том, что лучше мне и Толстому, вернее нашим родителям выплатить эти деньги. Он заявил, что он бы на нашем месте все обязательно подписал. Я предложил ему подписать всё, оставаясь на своем месте. И тут он признался в том, что ему обещали прощение только в том случае, если он убедит подписать нас. А иначе эта женщина немедленно вызовет полицию. Толстый сказал, что если подпишу я, то подпишет и он.
Сначала я возмутился подлостью, глупостью и трусостью Мелкого, но когда услышал, что Толстый готов все подписать, мне просто стало смешно. Стукач Тимочка и его сосед Димочка просто зарычали от злости, когда я засмеялся. Толстый начал смеяться вместе со мной. Я сказал женщине, что она может вызывать полицию, только ей придется доказать, что этот сарай её собственность, предъявить документ об этом, что там были какие-то ценные вещи, что они стоят тридцать лат, что эти вещи забрали действительно мы, что на сарае был замок. Тима тонким голоском завопил на весь подъезд о том, что мы когда-то унесли спортивные кубки из детской игровой комнаты, помещение которой продали в частную собственность и новый владелец просто выбросил всё, что там было наружу из окна, и Мелкий подобрал эти кубки, принес в землянку, а я их выбросил за ненадобностью. Женщина начала материться и обещала, что лично меня она упрячет в тюрьму на всю жизнь, что у неё знакомые для этого есть.
Услышав крики на лестнице, моя мама вышла из квартиры и спросила, что происходит. Тима и Дима пустились наутек. Женщина последовала за ними, но мама начала её преследовать, и спрашивать, что происходит. Та подбежала к таксофону около дома, пыталась звонить в полицию, но только моя мама к ней подошла, убежала. А Мелкий все причитал, что у него теперь будут неприятности из-за того, что мы с Толстым не подписали бумажку, что у него из-за нашей испорченности голова болит и он пьет Панадол, деньги напрасно тратит. Мама, услышав, что произошло, даже не ругала меня, удивилась, какая же злобная гадина Тимофей, кокой же идиот Толстый, и насколько же в столь юном возрасте уже испорчен Мелкий.
Землянку вскоре вскрыли полицейские, а потом Тимка её с удовольствием сжег. Нам было очень жаль наше творение, где мы постелили пол из брусков, а на него линолеум с утеплителем, а стены обшили ламинатом, и сделали там диван из поролона и половиц и стол на одной ноге. После этого строительством мои друзья как-то уже не хотели заниматься, уговорили меня взять у сестры велосипед на время, научиться на нем ездить и кататься по району. Я согласился, быстро научился ездить, и где-то через неделю ежедневных прогулок на велосипедах по вечерам, мне захотелось поехать куда-то подальше, но друзья этих моих желаний не разделяли, им нравилось вообще по двору кататься. Мне удалось уговорить их поехать на озеро за лесопарком. Там я увидел в воде то ли магнитофон, то ли транзистор. Чтобы его достать, я разулся и пошел достаточно далеко от берега по мелководью, оставив велосипед сестры под присмотром друзей. Добравшись до транзистора, я понял, что это только корпус и пошел обратно.
Когда я вышел на берег, я увидел, что на моем велосипеде катается известный всей школе озорник, живший неподалеку. Я обулся, и попросил его вернуть мне велосипед, но тот и не думал этого делать, требовал доказательств, что это действительно мой велосипед. А друзья вышли на дорогу и дожидались меня там, нетерпеливо помахивая мне руками. Меня это просто взбесило, мало того, что разрешили взять мой велосипед, так ещё и недовольны тем, что я не могу его отобрать у этого недоброго шутника, который поехал на нем прочь, а я должен был бежать за ним. Я сказал шутнику, что зря он взял мой велосипед, у Мелкого же велосипед намного лучше. Изрядно набегавшись за великом сестры, я все-таки получил его обратно. И собрался было отправиться домой, но тут Мелкий подъехал ко мне и устроил мне товарищеский суд из-за того, что я предложил тому хулигану его велосипед, друзья так поступать не должны. Я поинтересовался, не должны ли были мои друзья стеречь мой велосипед, тем паче, что знают, что это не мой велосипед. Он сказал, что они позволили этому шутнику взять мой велосипед, потому что мы знаем, где его найти, если он его мне не вернет. И этот хулиган, который, кстати, неплохо и достаточно часто дрался, как бы тоже знает, что мы знаем, где его найти, потому никогда бы не забрал мой велосипед. И зря я за ним бегал и просил, чтобы он отдал мне велосипед, надо было просто пригрозить, что обратишься в полицию...
Мне как-то уже не хотелось им ничего отвечать на это, да и вообще разговаривать с ними и что-то доказывать. Для меня все было очевидно. Они струсили, отдали мой велосипед, испугавшись получить по морде. Да, велосипед он вряд ли бы себе забрал, но он меня унизил, он язвил, какие у меня прекрасные друзья, которые вдвоем боятся ему слово поперек сказать. Их трусость я ещё мог бы понять и простить, если бы они попросили у меня прощения, но когда они обвинили меня в неверности, отчитали, и великодушно решили простить, у меня просто пропало всякое желание общаться с ними. Не было ни злости, ни обиды, только досада на то, что я тоже в отчаянии поступил не очень красиво. И мне стало ясно, что я буду поступать некрасиво достаточно часто, если буду и дальше общаться с этими двумя и попадать по их милости в подобные ситуации, потому нечего мне больше с ними делать и не о чем больше с ними говорить. С тех пор я хоть и не ссорился с ними, даже иногда вместе с ними шел в школу и обратно, как и раньше сидел рядом с ними на уроках, но я молчал, если они меня о чем-то спрашивали, отбрехивался дежурными отговорками. Толстый к перемене моего поведения отнесся спокойно, а Мелкий ещё долго ходил за мной и обвинял, требовал, пытался вызвать у меня жалость, угрожал. Да, угрожал он мне тем, что после учебы, у него будет свой магазин, и он может и не взять меня к себе на работу грузчиком и уборщиком, так что мне надо наладить с ним хорошие отношения, ради моего же блага...
Мне вспомнились события менее чем годичной давности. Почему рождественская история в сентябре? Я не знаю, и я не знаю где и как я буду в декабре-январе. В светлое отправим это, не хочется сейчас тёмного. Позволю себе пографоманствовать сегодня.
24-светлое
Был конец декабря. Вечер, я готовил, слушал какую-то книжку, стук в дверь. Открыл, на пороге стояла женщина. Я её не знал, но лицо было мне знакомым. Это оказалась моя соседка по подъезду. Она работала в профсоюзе на государственном предприятии. Я привык видеть её в бардовом или бирюзовом пиджаке, мешковатых брюках, волосы какого-то странного цвета, типа «бургунд» и с начёсом, а сейчас передо мной стояла просто тётка в спортивном костюме и тапках. Она сказала, что пришла по делу. Я думал в подъезде собирают на что-то деньги или другие организационные вопросы. Предложил ей войти. Она сказала, что у меня интересно в квартире. Я согласился, но предупредил, что экскурсии не вожу. Спросил в чем суть вопроса. Профсоюзная активистка сказала, что ей нужно… нарисовать стенгазету! Что? Этим еще кто-то занимается? Я не удержался и рассмеялся, она вторила мне. Надо сказать, что смеялась она неожиданно звонко и очень заразительно, это звучало так по девичьи. Смех взрывался снова и снова, словно рассыпаясь чешуёй мелких монет. Это заставляло продолжать и захлебываться. Есть такие люди они очень аппетитно чавкают и заразительно смеются. Она пояснила, что нужна такая штука, чтобы вешать открытки от других организаций. Старая пришла в негодность, и она вспомнила, что рядом живу я. Если мне не трудно, она заплатит. Я почему-то реально загорелся этим. Я ненавидел рисовать стенгазеты в школе, а сейчас на меня нахлынуло что-то ностальгическое. Я согласился и сказал, что денег не возьму, а вот очень люблю оливки... Она мне подмигнула, показав, что понимает намек, договорились встретиться на следующий день. Закончил на кухне, поужинали, и я занялся своей стенгазетой. У меня нашелся подходящего размера планшет с уже натянутым ватманом. Я перенес его из мастерской в большую комнату, захватил всё необходимое. Включил на ноутбуке новогодние мультики производства Союзмультфильм))), уселся на диван с ногами, и полностью увяз в вырезании снежинок. Мне нужно было штук 20 разного размера, по задумке. Сделать все нужно было максимально аккуратно. Пришли Юрка и соседка Илонка, каждый со своими вопросами. Я ответил и предложил присоединиться. Мы вырезали снежинки, фоном шли мультики про зайцев, деда мороза, хитрожопую ворону и так далее. Свет только с низкого светильника над журнальным столом и мы, как случайно оказавшиеся во взрослых телах дети, наслаждаемся этим незатейливым ремеслом. Подглядывая друг у друга, экспериментируя, уничтожая брак и гордо хвастаясь удачным экземпляром. Вспоминались истории, связанные с новогодними праздниками. Это было настолько просто и легко, почему-то полностью нас затянуло, дав ощущение единства и тепла. Мы – веселые, шумные и дурные. Пол, диван, кресло все засыпано крошечными треугольниками и квадратиками, словно искусственный снег в старом спектакле. После я намочил снежинки, разместил на планшете, прилипли, вымакал тряпкой лишнюю воду, подсушил. Аккуратно все забрызгал бледно голубым, потом белым. Подсохло, снял снежинки. Получились их силуэты. Сверху из красной ленты надпись: «С новым годом!». Концы ленты спадают вниз, внизу букет или икебана (холера её пойми) из ёлки, игрушек, свечей, центр свободен для прикалывая открыток. Я справился, я заработал оливок баночку))). Оставил сохнуть акварель.
На следующий день, после обеда срезал рисунок и отправился в центр, на встречу с профсоюзной активисткой, не хотелось, чтобы она снова приходила ко мне домой и высматривала подробности моей частной жизни, в последствии плодя слухи и домыслы. Мы встретились недалеко от её работы, она торжественно вручила мне небольшой подарочный пакетик, я поблагодарил, и мы разошлись. Я заглянул в пакет, ожидая там узреть вожделенные оливки, но там были конфеты, шоколадка, мандаринки, шоколадный Дед Мороз… Признаться, я чутка растерял свой настрой. Я не любитель всего этого сладкого, но есть кого угостить, пригодится, спасибо, конечно. Нужно было еще зайти в пару мест, что я и сделал. Вечерело. Зимой это обычное дело, только вроде обед-«бамс»-ночь. Однако, я настроился на честно заработанные оливки и мой организм требовал ощутить их вкус. Клацнуть ключом на банке, потянуть за колечко, оторвать крышку, поздороваться с зеленоватыми симпатягами и вкусить первую, проткнув зубочисткой (Туше́!), ощутить языком текстуру, солоноватый привкус! Я зашел в маркет и взял банку, потом подумал, что это странная, неполноценная покупка, купил кусок сыра, лимон и бутылку коньяка. Праздники, сгодится. На кассе все это мне сгрузили в пакет, и я направился домой. Решил выйти на пару остановок раньше, пройтись пешком, там на площади (в нашем районе) должна была стоять ёлка. Повсюду в основном конторы, офисы, людей мало. Огни, здоровенные пластиковые игрушки из Китая. Ёлка была не разборная, а просто наряжали одну из живых уже имеющихся. Снег был, но не много, чистый и на нем ложились цветными бликами отблески гирлянд. Атмосфера была вполне уютная, для меня по крайней мере. В новогоднем арсенале атрибутов, я больше всего люблю гирлянды с лампочками. Для меня настроение делают именно они. Мне ещё в детстве нравилось смотреть на мигающие огоньки на ёлке и прищуривать глаза, тогда они расплывались и превращались в настоящие звезды или подойти, взять огонек в ладони, чтобы провод снизу, под мизинцами проходил, раскрываешь, а в пригоршне огонек-звездочка. (Между нами! Мне уже 29 и я делаю так до сих пор))))
Послонявшись по площади, я решил присесть на лавку, покурить и пойти домой. Лавочки были заняты. Я выбрал ту, что максимально удалена от мамаш с колясками. На краю сидел паренек двадцати с небольшим. Низкого роста, мелкий, ничем не приметный кроме забавной шапки с длинными «ушами». На поводке средних габаритов псина, лохматая дворняга. Пёс рассматривал прохожих, иногда чесался и время от времени обращал взгляд на хозяина, словно проверяя не собирается ли он уходить. Парень колупал ботинком утрамбованный снег и рассматривал результат. Я присел на противоположный конец лавки, поставил рядом пакет и закурил. Мой сосед оживился, подсел ближе, вслед за ним, мною заинтересовался пёс. Парень меня разглядывал, пёс обнюхивал. Я молча смотрел на эту парочку. Хотелось просто встать и уйти, но мне было как-то неудобно что ли… парень снял перчатки: «Добрый вечер. Поговорите со мной, пожалуйста». Я спросил честно: «Зачем мне это?» Он стал гладить собаку по косматой голове, высказался о том, что меня скорее всего ждут дома, там тепло и уютно, а его никто не ждет. (Да, дома жареная картоха, и селёдочный «полушубок» мы не доели... Дома тепло, пахнет как-то по-особенному.) Мне стало его жаль, а вот на разговор я не был настроен. Тем более, что было не понятно, что в такой «обертке» мне собирается подсунуть этот товарищ. Я курил на меня смотрели две пары глаз и обе какие-то грустные и жалостные. Пёс переминался с лапы на лапу. Парень вздохнул: «Да, вам, вероятно, нет до меня никакого дела, как, впрочем, и всем остальным…» Я докурил, вытащил из пакета подарочный кулёк с конфетами и протянул ему: «Вот, с Рождеством!» Он удивился: «Сейчас декабрь». «Католическое». Он спрятал руки в карманы: «Вы католик?» Я встряхнул пакет и положил ему на колени: «Не надо пытаться удержать меня новыми вопросами». Он взял пакет: «Не надо пытаться откупиться от меня конфетами». Я выдохнул, присел обратно, снова закурил: «Рассказывай!». Идея о том, что я пытаюсь откупиться, почему-то задела меня. Вероятно, потому, что это именно так и было. Мне стало немного стыдно, отчасти противно. Противно, потому, что приходилось там сидеть против моей воли, а сидел я там, потому, что стыдно... «Денис»-представился манипулятор в смешной шапке. «Максим»-соврал я. Он заглянул в пакет и отдал мне вложенную внутрь маленькую открытку с дедом Морозом. На меня сыпался монолог о несправедливости этого мира, об ограниченности и бессердечии родителей Дениски (которому уже 23!). Я сидел и мысленно рассуждал, зачем я это слушаю? Это мазохизм? Дениска смотрел на меня в упор: «Вот твои родители…» «Уже умерли»- оборвал его я. Я вынырнул из своих мыслей не из-за упоминания родни, а потому, что Дениска резко перешёл на «ты». Плохой знак, подумалось мне… Однако, мой собеседник, продолжил нудить. Оказался он на улице в результате конфликта дома, а конфликт, т.е. столкновение интересов его и двух человек, это чудо породивших, состоял в нежелании вторых продать квартиру почившей бабки, чтобы дать Дениске денег на открытие небольшого предприятия по приему металлолома. (Надеюсь не стоит пояснять чья точка зрения показалась мне более адекватной.) Он продолжал свой рассказ и все сказанное было вязко, предсказуемо, неинтересно, снабжено эмоциями и сдобрено нытьём… мне казалось, что всё вокруг: эта пестрая ёлка, огни, витрины, подростки я ярких курточках, бросающиеся снегом поодаль, все постепенно окрашивается в серую умбру… во мне нарастало чувство омерзения. Он бубнил и во мне вскипал протест. Вот, поругался дома, теперь сидит тут и мерзнет, а им нет дела, что он один на морозе…После фразы: «Но это ещё не всё!», «забрало упало» и я сам не понял, как отвесил ему подзатыльник. Шапка слетела и приземлилась в паре шагов от лавки. Пёс дернулся и рыкнул. На меня смотрела пара ошарашенных глаз. Мне стало неловко. Я хлопнул ладонями по коленкам: «Так! Возьми себя в руки, дочь самурая!» Он поднялся и подобрал шапку: «Это из аниме какого-то?» «Это из Витали». Он меня не понял, но решил не переспрашивать.
(Когда я начинаю поднимать бессмысленную суету, панику, делать нервы, Виталя цепляет мою тщедушную тушку своей сильной рукой и, встряхнув, всегда говорит: «Возьми себя в руки, дочь самурая! Возьми себя в руки!». Я понимаю, что это цитата, но хз откуда, а смотреть мне не хочется, так что, это цитата из Витали).
Дениска уселся рядом, спросил, ему или себе я даю установку взять себя в руки? Я не знал ответа. Мой собеседник стал назидательно заливать, что нервы у меня ни к черту, а это не есть хорошо, нужно учиться контролировать себя и вообще саморазвитие и бла-бла-бла. (Хотелось снова его треснуть). Я согласился, но намекнул, что это его инициатива связаться со мной, а кто я такой он не знает, может я его сейчас коварно планирую заманить за ёлки, там надругаться в противоестественной форме и перерезать глотку. Я показал ему открытку из пакета, на обращении было моё имя, а не Максим, как я представился. Я, мол, скрываю свою личность, а вот то, что он подзатыльник получил-это проверка, раз не отреагировал, то можно его морально подавлять и … (Я понятия не имею что за хрень я нес, но убедительно) Дениска напрягся. Я вошел во вкус! Сообщил, что мы с ним никак не связаны, улики оставлять я не планирую и раскрыть такое преступление сложнее. Он хлопал глазами. (десятки часов «Следствие вели» на Илонкиной кухне не прошли даром!) Тут мой мозг подбросил информацию, что у меня во внутреннем кармане лежит сегодня купленная пара карандашей, клячка и КАНЦЕЛЯРСКИЙ НОЖ! Я, не отводя взгляд от Дениски, сунул руку в недра пальто, достал нож и с треском резко выдвинул лезвие. Пёс дернулся и гавкнул. Дениска натянул шапку поглубже. Сказал, что мне не верит и стал копаться в подарочном пакете. Спросил хочу ли я конфету. Я отказался, он взглядом указал на мой пакет: «Тогда может выпьем?». Я заметил, что зря его мама сомневается в способности сына к выживанию, он профессиональный нахал и с голоду не помрёт. Возможно ему стоит продвигаться в этой области, а не с приемкой цветмета подвязываться? А из бутылки я пить отказываюсь. Мой новый знакомый выудил из пакета шоколадную фигурку Деда Мороза, забрал мой канцелярский нож и аккуратно прошкрябал его по талии, переломил, получилось два «стаканчика», окутанные фольгой. Ювелирная работа. Фокусники менее круто перепиливают женщин в ящике. Меня повеселила его настойчивость и предприимчивость. Я отобрал нож, достал коньяк, наполнил себе «ноги», ему «голову». Мы выпили, он достал мандаринку, я отказался, закурил. Внутри разливалось приятное, я только и успел, что утром позавтракать, на пустой желудок почти сразу ударило в голову. «Возьми себя в руки, дочь самурая! Возьми себя в руки!» крутилось в моей голове. Вторая рюмка… коньяк знакомым теплом распространялся по всему телу, расслабляя. Так можно случайно познать дзен, подумалось мне. Я выдыхал дым и смотрел, как он, наполненный паром из-за легкого мороза, густой и плотный постепенно растворяется вокруг. Дениска продолжил своё нытьё. Я спросил, не замерз ли он, предложил пройтись. Можно прогуляться вдоль площади, потом к админзданию, там, где старые ёлки. Он свернул пакет с конфетами, приготовился встать, сказал, что «Можно и прогуляться». Меня пробивало на поржать, я просил, слышал ли он о естественном отборе? Я же только что грозился его в тёмном углу в этих ёлках ухайдокать! Даже если он не верит в то, что я могу причинить ему вред, у него должен возникнуть вопрос, нахрена нам, двум взрослым мужикам, идти в самое отдаленное и неосвещенное место? Какой, холера, бизнес, если он наивен, как старшеклассница? Дениска смотрел на меня, его физиономия выражала недоумение, он спросил, так мы пойдем прогуляться или нет? Я старался дышать глубже, в голове рефреном: «Возьми себя в руки…» Пёс встал и начал радостно метаться из стороны в сторону. Я обернулся, к нам шла женщина. Она куталась в пальто, из-под которого виднелся пестрый халат, голова замотана в шарф. Дениска тоже обернулся: «Мама…»
Я встал, выбросил «рюмки» в урну, направился в сторону Денискиной мамы. Мы встретились шагах в 10 от скамейки. Она, такая же мелкая и щуплая, как сынишка, попыталась со мной разойтись, я преградил ей дорогу, она снова шагнула в сторону, я тоже. Она растерялась, я шагнул вперед, почти в плотную, она ойкнула. Я постарался изобразить максимально строгий тон: «Не вздумайте продать квартиру!». Я люблю, когда люди перестают контролировать своё лицо. Она открыла рот, но в ответ тишина. Я, не оборачиваясь, быстро зашагал в сторону остановки. Позади слышались голоса, какой-то растерянный женский и нудный Денискин. Лаял пёс. Мне стало жаль эту женщину, а потом это чувство быстро улетучилось. Не получилось милой и душевной рождественской истории, подумалось мне. В пакете многообещающе тарахтела банка оливок о начатую бутылку. «Возьми себя в руки, дочь самурая…»
В одну из пятниц, когда погода на улице стояла отличная, после работы я решил прогуляться. Просто прогуляться пешком от работы до дома, никуда не торопясь и особо ни о чём не думая. Можно по пути зацепить мороженку. Лето же! А оно, ещё со школьных и студенческих времён неразрывно ассоциируется со свободой.
Ожидая "Зелёного" на одном из перекрёстков, волею случая стал свидетелем неудачного знакомства.
Рядом со мной стояла высокая стройная девушка в лёгком платье и босоножках на каблуках. Она явно следила за собой, т.к. выглядела хорошо, даже после рабочего дня, хотя, может, куда-то и собиралась после работы. В какой-то момент, со стороны метро в нашу немногочисленную компанию ждунов влился небольшого роста лысоватый тип в круглых очочках. В принципе, ничего выдающегося. Одет он был чётко по погоде: в шорты и сетчатую футболку или майку, уже не помню, босые ноги были облачены в сандали.
В какой-то момент, типу, видимо, надоело скучать, смотря на мерно толкающиеся в пробке машины, и он решил завести диалог. Подойдя поближе к девушке, он выдал:
- Какой классный вид открывает твоё платье! Познакомимся?
Его голос был гнусав настолько, что, казалось, нос его был сломан сразу в нескольких местах. И, возможно, это был ещё не предел.
Девушка повернулась, и быстро окинув его взглядом, ответила:
- Не знакомлюсь.
- Уууу! А чего так? - Наигранно удивлённо поинтересовался гнусавый.
- Принципы. - Вздохнула она с огорчением.
- И какие же?
- Я не знакомлюсь с парнями, у которых сиськи больше моих. Комплексую. - Улыбнулась она.
Гнусавый, не дождавшись "Зелёного", поковылял обратно к метро.
- Кто ж так знакомится? - Усмехнулся я.
- Большинство. - Ответила она. - А Вы знаете более интересные способы?
- Опыта у меня, конечно, не много, но пара интересных историй найдётся. - Улыбнулся я новой знакомой.
Так, в непринуждённой беседе мы и продолжили путь.
"Свидетель облома" работает в порядке 80% случаев, как говорили мне старшаки ещё на начальном курсе в техникуме;)
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.