« Женщины всё (обиды) прощают, но никогда не забывают.
Мужчины (обиды) никогда не прощают, зато их забывают».
Конечно, в реальной жизни не всё так просто и однозначно.
Если судить по себе, то у меня явно женский взгляд на житейский случай – обиду.
Того человека, который меня обидел до слёз ( а я был не плакса), давно простил. А вот помню, даже в деталях наш конфликт до сих пор.
По характеру я не злопамятный, не мстительный.
На обидчиков (а такие, к сожалению, встречались в моей жизни) я не призывал Небесные Кары, не старался им «подложить свинью» или сделать другую гадость в отместку. Я просто их «вычеркивал» из моей жизни. И, как ни странно, жизнь сама их наказывала, и порой жестоко.
« Дело было летом, летом, дело было знойным летом» …. В любимой мной Новгородской области, знаменитой замечательными пейзажами русской природы и не менее замечательными русскими людьми.
Мы, питерские мальчишки – «дачники», вместе с «местными» деревенскими мальчишками целыми днями могли пропадать на небольшой речке «Веребушке», протекавшей в полукилометре от нашей деревни Комлыково, где я с мамой и сестрой проводил летние каникулы.
Речка была мелкая, порожистая и не широкая. Только в отдельных местах были «омутинки», где можно было поплавать и половить уклеек и пескарей.
Там, где были пороги и перекаты, под камнями можно было поохотиться за небольшими раками с помощью вилок, «по-тихому взятых на прокат» из кухонного стола. Во избежания возможной потери «оружия», оно было крепко привязано верёвкой к трусам.
Раки были небольшие, зеленоватого цвета и очень «кусачие». Можно было ловить их и голыми руками, отвернув камень, под которым они прятались, но уж если рак решил поохотиться на тебя, то без крови поединок не заканчивался.
Баба Шура, у которой мы жили , рассказывала, что до войны речка была полноводнее и в ней водилось очень много раков. Мужики ловили их на приманки сотнями и возили за 200 километров в Ленинград продавать на Сенной рынок.
Наш же улов состоял из трёх - пяти штук, которых мы держали пару дней в банке с водой, а потом выпускали в пруд у бани «для развода».
Вот с рыбалкой дело обстояло лучше. Здесь героями дня был я и Женя- дачник, мой сосед, поскольку только у нас были настоящие рыболовные крючки, купленные на Барахолке на Обводном.
Леска, конечно, была из хвоста Русалки, но это не главное. Главное в рыбалке- крючок!
Поэтому я иногда баловал семью и бабу Шуру рыбным супчиком из пескарей и уклеек.
И вот однажды (это было первый и последний раз), ловили мы на мелководье пескарей. Кто майкой, кто наволочкой. Заметили, как появился на берегу незнакомый мужик средних лет. Минут десять он смотрел, как мы «загоном» ловим пескарей, потом подошёл к нам и говорит:
« Ребята! Бросайте это пустое занятие. У меня есть бредень и я предлагаю всем троим порыбачить со мной. Половина улова будет ваша!»
Мы, конечно, сразу согласились. Мы же видели, как в глубоких местах «ходит» довольно крупные рыбины, да и вечером плещет хвостами совсем не мелочь.
Время шло к обеду и пора бы идти домой, но мы решили, что если мы придем немного позже, но с рыбой, мамы нам простят наше непослушание.
Мужик вынул из мешка сеть, привязал к ней две двухметровых палки и получился небольшой бредень, как раз на ширину нашей реки.
Потом он разделся до трусов, а верхнюю одежду свернул в узел и закрепил его на голове.
Я, как самый рослый, вместе с мужчиной заходили в реку ниже по течению от омутинки, «вели» бредень против течения, а ребята шли по реке нам навстречу и колотили палками по воде – загоняли рыбу в сеть.
Наша работа была столь успешной, что пройдя по реке вниз по течению два километра, вещьмешок мужчины был уже полный плотвой, подлещиками и щурятами.
Солнце уже коснулось вершин деревьев. Близился вечер, когда мы мокрые, замерзшие и почти без сил вылезли на берег. Конечно, наши мамы волнуются, придя на реку и не найдя нас там. Предстоял не шуточный разговор с «выводами».
Печальное положение мог спасти только наш богатый улов. И надо было торопиться – ведь до деревни ещё идти больше трёх километров с грузом рыбы.
Мы сказали мужчине, что больше не можем идти дальше и должны вернуться в деревню.
Он, как будто ждал наши слова, сказав:
« Ну, не можете, и не надо! Да мне уже и хватит, уже рыбу и класть некуда. Вот вам, ребята, за работу. Порадуйте своих родителей!» ,- и бросает нам, каждому под ноги по две плотвички.
Мы онемели от его слов, смотрим на живых рыбок, шевелящихся в траве у наших ног…
Наконец, я набравшись храбрости говорю:
« Вы же обещали половину улова. Поэтому мы так старались…».
« Что старались,- молодцы! Я ж не думал, что в вашем ручье столько рыбы!. Думал штук пятнадцать- двадцать зацепим. Вот половину вам и планировал отдать. А что рыбы много поймали, так это не ваша заслуга, а моего бредня. Без него вы бы вообще ничего не поймали.
Так, что ребята, берите свою рыбу и марш домой!
Мамки ваши, наверно, уже вас ищут.»
« Так не честно!…»,- начал было я.
«Я сейчас покажу тебе где сидит твоё «не честно»,- перебивая меня, сказал он с угрозой в голосе, опустив мешок с рыбой на землю.
Мы отбежали от него, оставив в траве наш «улов» и понурив голову, пошли в деревню.
Стыд и обида душили меня. Ведь это я первый вызвался идти с этим прохвостом. Не пошел бы я, не пошли бы и ребята.
Злую шутку сыграл со мной мой авторитет, который я всегда старался держать «в чистоте». И что теперь? Как я буду смотреть ребятам в глаза?
Я не знаю, как у других ребят, но пока мы шли до дома, из моих глаз слёзы текли рекой. Я их и не вытирал. Они падали на мокрую рубашку, прилипшую к застывшему телу, чуть-чуть согревая грудь.
А может быть мне это только казалось.
Они, эти горькие слёзы, должны были вылиться из меня, чтобы очистить от грязной скверны детскую душу, загаженную подлостью взрослого мерзавца.
Свою историю прислал Олег Козельский
