Мне было тогда лет… 12 наверное. Мы сидели с друзьями в лесопосадке. У нас было много автомобильных покрышек на которых мы сидели и старая дверь которую использовали в качестве стола. Последние лето которое я проводил с этой компанией было наверное не таким ярким каким было раньше. В тот день мы сидели на покрышках пили колу и играли в карты. Почему то мне в тот момент показалось что с этими людьми я не смогу развиваться до полноценной интересной личности. Поэтому на следующее утро я решил что больше не пойду с ними гулять. Я достал старый телевизор и что то с ним делал в надежде что он заработает. Ясен пень, что он не заработал, потому что мне было 12 и я совершенно в этом не разбирался, но мне уже казалось что я в чем то преуспел, как минимум потому что смогу прикрутить крышку его корпуса на место.
До этого дня я был очень социальным ребенком. Куча друзей, постоянно какая то активность, с утра до вечера с друзьями. После того дня я оставался таким же социальным, но была какая то дурацкая мысль что мне не место с ними. Знаете что то похожее на ЧСВ, только завязанное скорее на фантазиях о будущем нежели на каких то успехах.
Первые пол года были ужасны. Каждый день меня звали гулять, а я отказывался. Потом меня стали звать реже и я все так же отказывался. Где то через полгода меня перестали звать. Желание выйти к ним и вновь проводить с ними время было просто невыносимым и я уже вот вот был готов сдатся и вернутся к ним. Но когда я был готов это сделать появился страх того что меня не примут, что мне не о чем будет с ними говорить, что как раньше уже не будет. Я так и не вышел…
В 14 лет со мной случилось кое кое что, что было для все несколько неожиданным. Вплоть до того момента моя социальность падала и падала и к середине зимы того года достигла своего пика. Появилась дурацкая тревожность. За ней мысли о том что для меня существует некая опасность от какой то группы людей, а от какой я сам не знал. С детства, и многие кто меня знают с того времени согласятся, что я всегда был довольно логичным если можно так выразится ребенком. Но той зимой всякая логика потеряла какое то либо значение для меня. Появились проблемы со сном, и я все глубже сам того не замечая погружался в идею что кто то хочет меня убить. Казалось что я буд то собираю пазл и с каждым днем мне становится все понятней, кому и зачем я нужен.
Те кто проходил через это сам или те кому приходилось наблюдать это у своих близких наверняка уже поняли к чему все идет. Мы с семьей обратились в ближайший психдиспансер. Там работала приятная молодая детский врач психиатр. Мы встречались с ней раз в неделю в ее кабинете и я рассказывал о своих переживаниях. Она назначала какие то таблетки, но постепенно мои проблемы со сном усугублялись, а тревожные мысли о том что меня преследуют становились все более и более навязчивыми и пугающими меня.
Ближе к середине марта мой доктор из ПНД, сказала что мне стоит хотя бы ненадолго лечь в стационар в соседнем городе. Я не был слишком против, потому что единственное чего мне хотелось это чтобы меня избавили от этих ужасных мыслей. Я пролечился в стационаре около полутора месяца, после чего меня выписали. Мыслей больше не было, тревог тоже. Но начали происходить жуткие перепады настроения по нескольку раз в день и буквально через пару недель меня положили еще на 10 дней. За 10 дней мое лечение подкорректировали и выписали уже без них. Я прекрасно спал, меня ничто больше не беспокоило и постепенно я стал возвращаться к прежней жизни.
Близился сентябрь и пришло время снова идти в школу и когда я вновь оказался среди людей я столкнулся с социофобностью которая порой доходила до паники. Я ходил в школу от силы пару раз в неделю ибо попросту не мог выдержать происходящего в моей голове.Со временем я привык и вновь вернулся в норму. Время шло, мы были рады что не столкнулись с осенним обострением и в принципи я жил моей нормальной, пусть уже и социальной жизнью.
Не все с этим сталкиваются, он иногда при приеме нейролептиков можно столкнутся с той проблемой, что в организме их накопится слишком много и это приводит к так называемым экстрапирамидным расстройствам нейролептиков. Появилась неусидчивость, всплески неадекватно хорошего настроения и мой доктор предложила перейти на другой препарат. Дозы у меня были довольно низкими, так что мы не видели этом существенной опасности с точки зрения риска развития обострения. Так с середины весны меня перевели на другой препарат. Вновь начались жуткие перепады настроения. Увеличивались дозы, назначались дополнительные препараты, но состояние продолжало ухудшатся. В конце августа я вновь лег в стационар. Лечился я планово и буквально 10 дней, так как состояние мое не было острым и нужно было просто пройти курс капельниц.
Те кто сталкивались с психиатрией уверен сейчас в недоумении ибо как правило пациентам ничего не рассказывают и лечат их в стационарах столько сколько необходимо не обсуждая сроков даже с родственниками. Конечно есть некоторые пути как оттуда выйти, но это весьма не просто. Повезло мне в том, что еще во время первой госпитализации мои родители наладили очень теплые отношения с врачом который лечил меня в стационаре и именно у него, только далее уже на частном приеме я лечусь по сей день.
Эффект от летней госпитализации продлился совсем недолго, меня попустило буквально на месяц. И решением оказалось как бы это не было забавно, но просто вернуть старый препарат с которым прошел первый год моего лечения.
Где то в тот же момент как мне вернули мой первый нейролептик, а это была середина осени, со мной начал работать психотерапевт. И пожалуй главной целью наших занятий было адаптация меня в социуме. Где то к концу осени мы мою социофобность удалось ослабить до той степени, что я неуклюже, странно, не современно, но по малу стал знакомится в соц сетях. В среднем моей общение с каждым новым знакомым длилось от мгновенного попадания в черный список, до 2 дней, после которого общение затухало ибо я был редчайшим душнилой. Занятия с психотерапевтом продолжались, я старался постоянно с кем то общаться, даже когда мне не нравилось, с некоторыми людьми мне даже удавалось встретится.
Вскоре после нового года я познакомился с одной девушкой. Знакомство было таким же странным как и со всем остальными моими жертвами. Встретились мы втроем, а именно я, она и ее лучший друг. Как то так совпало что вечер нашей встречи был последним вечером перед тем как я должен был планово вновь ехать в стационар, чтоб откоректировать мое лечение. Её друг был более чем общительный и прогуливаясь за городом мы обсуждали все что нам взбрело в голову. Уезжая от них домой, в автобусе я ехал в состояние, когда я чувствовал что пережил что то ужасно страшное и одновременно с мыслью, что это знакомство было успешным. Некая смесь испуга и удовлетворения. Еще гуляя с там с ними по совершенно безлюдным местам я был уверен что это идеальный последний вечер, перед тем как отправится в психбольницу.
Я с самого начала сказал им о моих проблемах со здоровьем, но как то так сложилось что их это не сильно оттолкнуло и когда я выписался они меня позвали гулять. И впервые с того летнего дня я согласился когда меня позвали гулять. Я встретился с ними, потом вновь и вновь и постепенно влился в коллектив. Первые 2 - 3 недели мне было ужасно не комфортно. Я жутко паниковал и по нескольку дней собирался с мыслями чтобы пойти погулять. Но именно в этом я видел свое спасение. Когда я уезжал от них домой ощущения были совершенно невероятные. Делясь впечатлениями об очередном вечере проведенном с ними с моим психотерапевтом я сравнивал это с чем то сродни прыжку с парашутом. Давно забытый вкус социума мне пришелся более чем по душе.
Так сложилось что пробыл я в том коллективе всего пару месяцев ибо началась война. Уверен вы поняли о какой я говорю, сейчас все о ней говорят. Но дело вовсе не в ней и тут я не буду судить кто прав кто виноват и делится моими политическими взглядами ибо в данном рассказе это не имеет совершенно никакого значения. В середине марта я с семьей уехал в село. Там совсем не было моих одногодок и все мое общение свелось к вечерним перепискам с девушкой которая меня привела в ту компанию. Так получилось что еще гуляя с компанией с той девушкой иногда мы встречались и без остальных проводя время наедине. Ни у меня не у нее не было вовсе никаких намерений относительно друг друга, но хотели мы того или нет в итого все же получилась некая романтика между нами. Нет эти отношения не были для меня первыми, но наверное именно они позволили мне сохранить как мне казалось хотя бы малую долю социальности которую я имел той зимой.
Сейчас середина лета и я уехал от родителей в большой город. Меня вновь одолела социальная тревога. Но в этот раз я к ней уже был готов и уверен что пускай не сразу но справлюсь. Мне по сей день жутко не комфортно ходить в людных местах. Отчасти решением этой проблемы была громкая музыка в наушниках. Он позволяла мне погрузится в свои мысли и не задумываться об окружающих меня людях. Нет страх не уходил, но я мог не принимать его слишком близко. На самом деле чашечка крепкого кофе или банка дешевого энергетика и вовсе позволяла мне чувствовать себя здоровым человеком и на часок забыть о всех своих переживаниях.
Но сегодня я прошелся по городу без наушников и кофе. Я с ужасом понял тот факт, что за месяца проведенные без социума я полностью потерял навык находить новых людей и заводить с кем бы то ни было беседу. Одевая наушники я лишь погружался в комфортную для себя безлюдную среду, думаю что я все так же социализирован.
Ночь с первого на второе декабря. Это дата которую я принял за точку отсчета для жизни после того как болезнь отступила. Сегодня, в ночь в которую я пишу эту статью, ровно 240 дней с той даты. С того дня болезнь действительно себя не разу не проявила. Вскоре после того дня я был готов сказать что первые я снова становлюсь социально активным. Перерыв в работе над собой существенно откинул меня назад, но сейчас я пожалуй готов продолжить.
Поверьте мне и любой доктор вам подтвердит, что когда речь идет о хронических течениях болезни в психиатрии 240 дней ремиссии, это очень малый срок. Каждый раз когда симптоматика нарастала был момент когда я отпускал все на самотек и переставал бороться с самим собой. В этот момент болезнь меня вновь и вновь поглощала. В некоторой степени это похоже на то, как наркоман каждый раз обещает что больше он не притронется к наркотикам, так я каждый раз обещал себе что в следующий раз я справлюсь. На самом деле даже когда я тогда говорил что справлюсь до конца я в этом не был уверен. Но сейчас я готов сказать что больше к этому я не вернусь.
Этот рассказ не несет в себе никакой познавательной цели, не имеет идеи. Это крик души человека который в какой то момент начал играть в игру которую ему навязал его же мозг. Это рассказ о личности которую болезнь сожгла в собственных мыслях, но дала шанс выкарабкаться. Это хронология истории, которая длится вот уже больше 5 лет и никому не известно сколько еще ждет меня впереди. Психиатрия это отрасль медицины требующая колоссальных усилий, выдержки и терпения, от врачей, близких и пациентов. Вы себе не представляете как многие переживают проблемы подобные моим, но все возможно. И я рассказываю свою историю в надежде что хоть бы одному человеку она даст толчек бороться.
Сейчас мне 17, у меня шизофрения в ремиссии. Будьте терпеливы, у нас у всех все выйдет…