Или как король-метросексуал от поляков убежал
Может ли король сбежать с престола? Не быть свергнутым и не отречься, а именно сбежать, в то время, когда его жизни ничего не угрожает? Насколько я знаю, герой нашего повествования в этом уникален.
Генрих Валуа, будущий король Генрих III, был самым обычным принцем в самой обычной французской королевской семье. Он родился в 1551 году. Мать Генриха, Екатерина Медичи, была из итальянской мафиозной аристократической семьи Медичи. Отец - французский король Генрих II. Папа маму не сильно любил, он потрахивал любовницу, доставшуюся в наследство от отца, Диану де Пуатье. Поэтому Генрих-папа уклонялся от супружеского долга, пока за дело не взялась Диана. Из своих хитрых расчетов она буквально загнала любовника в супружескую спальню, видимо, пригрозив не давать. Генрих сказал, штош, и начал старательно делать наследников. Очень старательно, десять детей за двенадцать лет.
Шестым ребенком и стал Генрих, которого назвали Александр. Ага, именно так. Был тогда такой обычай, крестить одним именем, а при конфирмации (католический обряд, который проходили в 7-12 лет) его менять.
Детей своих Екатерина любила не шибко, но Александр пришелся ей по нраву, и он стал любимым ее ребенком. Екатерина с самых его малых лет озаботилась, на чьей бы трон пристроить корзиночку. Когда Александру было восемь, батя получил пикой в глаз на турнире и помер.
Отпрыски Екатерины были все как один болезненные, поэтому следующий король, Франциск II протянул всего полтора года и в терминале очереди на престол Александру выдали талон с надписью "перед вами 1 человек". Это был второй его брат, Карл IX.
Во Франции тем временем разгоралось противостояние католиков и протестантов (которых там называли гугенотами). По заветам классика марксизма оно довольно быстро перешло от оружия критики к критике оружием. Раскручивалась гражданская война. Но пока все это было на уровне отдельных стычек.
На этом фоне росли маленькие принцы. Александр получил хорошее образование, был умен и отличался хорошей памятью. Несмотря на общую дрищеватость, вполне успевал в дворянской физкультуре того времени - фехтование, верховая езда, охота.
Однако были у него и свои особенности. Екатерина, чтобы завлекать мужа ближе к себе, окружила себя целым табуном молодых красивых фрейлин. Александр еще в детстве был самым красивым из братьев, и его обожала не только мать, но и дамы ее окружения. Они любили наряжать маленького принца в женские платья, красить его и украшать драгоценностями. Мальчик постоянно крутился среди женщин и впитал любовь к нарядам и драгоценностям.
Мода на протестантизм не прошла мимо мальчика, и он увлекся реформаторской религией, но когда мать узнала об этом, то приказала его хорошенько выпороть. А однажды его собственный друг, юный герцог де Гиз, попытался для родни выманить принца из дворца и похитить, видимо для того, чтобы навязать правительству борьбу с протестантами.
В 14 лет Александр прошел конфирмацию получил паспорт и стал Генрихом. Он был очень красивым юношей, с большими темными глазами, тонкой кожей и изящными манерами. Фрейлины были от него без ума, примеряли Генриху свои платья, пичкали конфетами и "приобщали к запретным удовольствиям", чтобы это ни значило. У них он научился льстить, хитрить и плести интриги.
Мать над ним трепетала и практически никак не воспитывала, только баловала.
В остальном он был нормальным принцем, пьянствовал, озорничал, ломал целки и разбивал сердца. Тем более, внешность позволяла. Тем временем Екатерина все искала, куда бы пристроить любимчика. Брак с испанской принцессой не состоялся. А гражданская религиозная война все разгоралась, и Екатерина не нашла ничего лучше, чем поставить своего изнеженного сына, которому было всего 16 лет, на высшую военную должность, коннетабля Франции. Генрих не имел никакого военного образования, но не просрал все полимеры, как следовало ожидать. Наоборот, не смысля в стратегии, он умел ладить с людьми и сумел наладить работу командования довольно хорошо. Во время Третьей гугенотской войны Генрих неплохо командовал и участвовал в важной битве при Монконтуре. Трудно сказать, насколько принц действовал самостоятельно, но в глазах французов-католиков он покрыл себя славой.
В 1572 году перед Екатериной Медичи снова возникла перспектива посадить сынульку на горшок трон. А вот сам Генрих был совсем не в восторге от идеи ехать в "ледяную страну, населенную пьяницами". Речь шла о Польше. Точнее, о Речи Посполитой, странном государстве, образовавшимся буквально накануне из объединившихся Великого княжества Литовского и Королевства Польского. Странного, потому что это была республиканская монархия. Или монархическая республика, czart разберет. Короче, поляки и литвины сами выбирали себе короля. Естественно, не всякое bydło, а только дворяне. Поляки гордились "золотыми вольностями" (и гордятся до сих пор), но их результаты были далеко не во всем благостны. "Постоянно декларируя любовь к родине, они своими действиями сами губили ее"(Ф. Эрланже). Но это отдельная тема.
Как было уже сказано, от польского предложения Генрих был не в восторге. Но адмирал Колиньи, глава протестантов, в присутствии короля Карла удивился: неужели Генрих надеется унаследовать престол двадцатидвухлетнего брата, который недавно женился. Король завращал глазами, схватился за кинжал и буквально приказал брату участвовать в выборах.
Карл был человеком совсем в другом духе. Хоть и болезненный, но физически сильный, он проявлял психопатические наклонности. Любимыми его занятиями были работа в кузне, дуть в рог и пиздить прохожих на улице, просто так, как антистресс. Брата он не любил до крайности.
Тем временем закончилась третья гугенотская война. У Екатерины Медичи и короля Карла возник хитрый план, как примирить католиков и протестантов. Она решила выдать свою дочь, Маргариту Валуа, за протестантского принца Генриха Наваррского.
План был охуенный, надежный, как швейцарские часы, которых еще не делали. Но потом все пошло по chatte. Екатерина и Карл испугались того, что сами спровоцировали, наплыва протестантов в Париж, выступлений католиков-фанатиков и бунтов парижан. Поэтому они решили обезглавить протестантов.
А Генрих тем временем первый раз горячо влюбился, в Марию Клевскую. Но она должна была выйти за другого. Поэтому принц с горя пустился в разгул. На один из балов он явился в женском платье, накрашенный как шлюха. Испанский посол по этому поводу писал: герцог Анжуйский - милая девушка.
Пока Генрих творил непотребства, католические братства раздавали оружие парижанам. Карл IX подослал своего личного киллера, некоего Моревера к главному генератору пиздеца, как он считал, адмиралу Колиньи. Моревер сел в засаде с ружьем, но смог только отстрелить адмиралу палец (Трамп передает привет). А дальше начался пиздец, который не предусматривали ни Екатерина, ни Карл – всеобщая резня, вошедшая в историю как Варфоломеевская ночь, стоившая жизни 3 килофранцузов только в Париже и до 30к в провинции. Но эти события потребовали бы отдельной статьи.
Тем временем в Польше шла предвыборная кампания кандидатов в короли. Выдвигались пять кандидатов: царь Иван Грозный (да, да), Эрнест Габсбург, сын императора Священной Римской империи, шведский король Юхан Ваза, трансильванский князь Стефан Баторий, ну и наш герой.
Соперники вовсю использовали черный пиар. Обвинения Ивана Грозного в кровавости уже упали на удобренную многолетней пропагандой почву. Ну а Генриха обвиняли в том, что он устроил Варфоломеевскую ночь чуть ли не единолично.
Французский пиарщик де Монлюк, не смущаясь, заявлял, что это была вовсе не религиозная резня а политическая операция по уничтожению опасных террористов заговорщиков.
Зато французы преуспели в главной дисциплине предвыборных состязаний - раздаче обещаний. Монлюк дал обещаний до небес и соглашался со всеми требованиями шляхты. И Генрих Анжуйский победил.
Екатерина плакала от радости за сына, а Генрих думал, как бы увильнуть. Карлу IX становилось все хуже, туберкулез сжигал его, и Генрих всячески оттягивал отъезд, а венценосный брат до такой степени его ненавидел, что считал, что с отъездом Генриха он моментально выздоровеет.
Тем временем в августе 1573 года делегация поляков прибыла в Париж. Французы с любопытством рассматривали ces barbares, их длинные усы, бритые затылки, сабли, усеянные драгоценными камнями. После многих попоек поляки уехали... без Генриха, он цеплялся за Париж. Но брат буквально вытолкал Генриха из Франции.
Наконец, 2 декабря Генрих все же пересек границу. У него был огромный поезд из 1200 лошадей, повозок и карет придворными дамами и девицами легкого поведения (ну, или придворными девицами легкого поведения).
Два (!) месяца Генрих ехал до границ Польши. Приходилось проезжать через враждебные протестантские немецкие государства. Однако принц умудрился очаровать простоватых немецких князей.
На границе Генриха встретили полторы тысячи его новых подданных. Поляки пиздели о любви прекрасной республики к своему мужу-королю, а французы стучали зубами - было холодно.
Наконец, 18 февраля 1574 года Генрих въехал в Краков. Всего через два дня его короновали. Коронация прошла хорошо, "никто не был убит - случай едва ли не уникальный в истории коронаций польских монархов". Впрочем, уже через несколько дней буйная шляхта наверстала упущенное, а 28 февраля в Кракове и вовсе случился пожар.
Поляки окрестили нового короля на свой манер - Хенрик Валезы.
-А вы знаете, пане, как французы нашего короля Хенрика Валезы называют?
-Анрии Валюаа! Убил бы гадов!
Отношения между королем и его народом складывались не сказать чтобы благостными. Начнем с того, что король так и не освоил польский, считающийся самым трудным из европейских языков.
-Ваше величество, ну это же просто, скажите,Szczęście!
-Мм, а вы знаете, я сам тут кое что выучил. Kurwá pierdolé!
Генриха поражала местная анархия и грубость нравов. При встрече французов и поляков у обоих народов случился культурный шок. Ну или, если сказать проще, они охуели друг от друга.
Генрих и его придворные были пышно наряжены, облиты духами и увешаны драгоценностями. Особенно утонченно был одет сам король. Как его описывают в тот период, Генрих носил двойные сережки с крупным жемчугом в каждом ухе. На каждом пальце короля было по перстню. Шляхтичи все это посчитали "бабьим" и смотрели свирепо и с недоумением.
Мода французская (1,2,3) и мода польская (4,5)
Французам же не нравилась неустроенность, климат и склонность поляков к пьянству.
Правда, не все было так плохо. Многие молодые шляхтичи и дамы тут же стали подражать французам. А Генриха привела в восторг польская система канализации - самая передовая тогда в Европе. Вернувшись во Францию, король приказал построить подобную в Лувре.
Была еще одна закавыка. Шляхта как решённый вопрос рассматривала женитьбу Генриха на Анне Ягеллонке, сестре покойного короля. Этот брак должен был дополнительно укрепить связь между Польшей и Литвой. Казалось бы, за чем дело стало?
Но.. молодая была немолода. Анне на тот момент было пятьдесят, Генриху двадцать два. Ягеллонка была совсем не против залучить в мужья молоденького красавчика. А вот Генрих от этой перспективы был не в восторге. Ему приходилось наносить Анне визиты, однажды он даже взялся за ее руку. А потом писал возлюбленной, Марии Клевской-Конде жалостливые письма кровью.
Климат, чуждое окружение и предстоящая женитьба угнетали короля. Он подолгу запирался во дворце, обставленном во французском духе, часто сказывался больным, при этом к нему шастали фрейлины с низкой социальной ответственностью. Правда, кое-как в политических мероприятиях он участвовал, а также интересовался развитием Краковского университета.
Польские подданные почувствовали презрительное отношение короля и стали задерживать приток налогов, дворцовый казначей то не поставлял вина, то и вовсе еды.
А в Париже тяжело умирал Карл IX, и Генрих понимал, что в такое время нужно быть около трона, который вот-вот опустеет. Он вдруг переменил свое поведение. В королевском дворце начались великолепные балы, турниры и пиры. Генрих вдруг «влюбился» в Ягеллонку. На 15 июня 1574 назначили объявление женитьбы.
А 14 июня Генриху доложили о смерти брата. Почти сразу доставили письмо матери. Екатерина Медичи так и не освоила французскую грамматику, писала как слышала, поэтому ее письмо можно передать так:
Сыначка! Брательник-та твой памёр, плачю вся. Приижжай пабыстрее, дила-та нада принимать, да и мне скушна биз тибя. Твоя мамка, Икатирина.
Поляки обеспокоились тем, что их новый король может сбежать от них. Шляхта не требовала, чтобы Генрих отказался от французского престола, но уговаривала короля, чтобы он рулил Францией удаленно, а оставался в Польше. Генрих для виду соглашался и несколько дней усыплял бдительность. Тем временем его агенты готовили дальнейшие действия.
В одну из ночей король держал совет с французскими придворными. Что же делать? Попытаться договориться с поляками или бежать? Во Франции шла острая борьба за власть между тремя группировками, чтобы удержать трон, нужно было находиться в гуще событий. Решено было бежать.
Вечером 18 июня король закатил грандиозный пир. Повара превзошли себя, вино лилось рекой. Генрих и его французы всячески спаивали польских магнатов, а те были и не против. Наконец все поляки перепились и упали спать прямо под столы.
Король пошел «спать». В спальне его ждали верные слуги. Генрих переоделся, перевязал лицо черной повязкой. Кто-то из французов достал из железного ларца бриллианты польской короны. Возможно, Генрих выразил протест, но явно ненастойчиво.
-Господа, нехорошо как-то..
-Да ты не очкуй, твое величество, все нормально будет, сто раз так делал.
Через подземный ход король со свитой покинули дворец. Их уже ждали оседланные кони. В лесу французы немедленно заблудились. Нужен был навигатор. Он нашелся в сторожке дровосека, его включили при помощи кинжала к горлу. С помощью навигатора французы добрались до Освенцима, там передохнули. Затем Генрих со свитой бежали из Освенцима дальше на запад.
Тем временем повар, узнавший короля, поднял во дворце тревогу. Дворцовый маршал, граф Теньчиньский во главе отряда татар бросился в погоню. Лошади у них были лучше, поэтому они нагнали короля в десятке километров от границы.
Началась бешеная гонка. Проехав через деревянный мост, французы сломали его. Наконец, на самой польско-австрийской границе Теньчиньский догнал короля и на коленях, со слезами на глазах, просил его остаться.
Генриха это растрогало. Оставаться он отказался, но обещал вернуться. Маршал дал королю в знак верности свой золотой браслет. Генриху ничего ценного под руку не попалось, кроме шнурка от камзола, поэтому он приказал Сувре, члену свиты, дать ему что-нибудь ценное. Тот вручил маршалу крупный бриллиант, как бы не из тех самых. А потом французы поехали на запад.
Если бы Генрих знал будущее, может быть, он остался бы в Польше. Он занял французский престол, и был довольно неплохим правителем. Но править ему пришлось в обстановке гражданской войны. В 1589 году французский король был убит монахом-фанатиком Жаном Клеманом. Генрих был последним из династии Валуа.
Пы. Сы. Дорогие читатели, знаю, что заждались завершающих постов об Иване Грозном. Все будет, и не раз. Но потом.
