14 постов
4 поста
5 постов
12 постов
4 поста
4 поста
10 постов
4 поста
8 постов
4 поста
4 поста
3 поста
Окончив цикл о викингах, думаю, о чем писать. Собрал, как мог, высказанные предпочтения читателей. Дорогие подписчики и постоянные читатели, выскажитесь, о чем вы хотите следующий цикл.
Кандидат Рюрикович
Победа при Молодях была не единственным важным внешнеполитическим событием лета 1572 года. 19 июля умер польский король Сигизмунд II, и панству предстояло выбрать нового. Теоретически поляки могли выбрать короля еще с конца 14 века, но для поддержания унии с Литвой они все время выбирали ее наследных правителей - Ягеллонов.
Однако теперь все изменилось. Буквально накануне, в 1569 году Польша и Литва окончательно объединились, но тут же остались без правителя - Сигизмунд не оставил наследников.
Москве, конечно, было совершенно небезразлично, кто займет трон самого близкого соседа и частого противника. Лучшим выходом была бы фигура самого царя Ивана. Ничего нелепого в этой идее не было, еще отец царя, Василий II, предлагал свою кандидатуру в такой же ситуации. и в Польше, и в Литве кандидатура Грозного была сравнительно популярна, почему, скажу позже.
Уния России, Польши и Литвы позволили бы решить множество проблем Москвы сразу. И окончить борьбу за Ливонию, и объединить силы против Крыма, и решить древние территориальные споры. Но это все влажные мечты. Ведь на первый взгляд, никаких шансов у царя не было.
Жестокость и тиранические наклонности царя всячески раздувались европейской пропагандой. Очень серьезной проблемой была религиозная нетерпимость Грозного. Как я уже упоминал, царь был очень религиозен даже по меркам 16 века. Он сам себя считал светочем православия и был без малого религиозным фанатиком, что часто подтверждал поступками. В Речи Посполитой широко известна была история с полоцкими монахами и евреями. После взятия города царь приказал отправить их исследовать дно Двины. Даже неважно, было ли это преувеличено, или выдумано, в это верили. Ну и так, по мелочи, то прикажет протестантские книги сжечь, то проповедовать запретит. Короче, Иван Васильевич оскорблял чувства не наших верующих как мог. А в многоконфессиональной Речи Посполитой это было неприемлемо.
Однако Грозный решил поправить свой имидж и выступил перед польскими послами с речью. Говорят я злой и казню, вещал царь, но это я плохих людей наказываю, а хороших просто казню награждаю. И в знак доброй воли обещал простить всех русских политэмигрантов. Кроме Курбского.Он обещал не только сохранить все права шляхты, но и увеличить их. Также царь расписывал всяческие внешнеполитические блага от будущего союза.
Но в самом начале Грозный, вольно или невольно, совершил крупную ошибку. Он так и не отправил в Польшу своих представителей, чтобы они хотя бы выдвинули его кандидатуру. Была ли это гордыня? Не предлагать первым, а ждать, пока попросят? Или Грозный не очень то и хотел участвовать в выборах? О подобном он тоже высказывался, что, мол, не хочет править польским бардаком. Так или иначе, такая позиция сильно снизила шансы на избрание.
А как в самой Речи Посполитой? Как ни странно, у Грозного там был электорат. И не только православная литовская шляхта, но и польская католическая. Чем мог привлечь польское дворянство деспотичный инославный владыка? Дело в том, что внутри самой шляхты шла острая борьба. Ее очень небольшая, но самая влиятельная и богатая часть называлась магнатами. Эта группа имела неумеренно много земель и власти. Средняя и мелкая шляхта была заинтересована в сильной королевской власти, которая смогла бы урезать аппетиты магнатов.
Что касается жестокости и деспотичности кандидата, то шляхта считала что там, в варварской России Грозный правит так по необходимости. А в культурной Польше царь воспитается и станет образцовым правителем. Короче, "рядом с нами он станет другим".
Но.. шляхта ждала послов Грозного, а царь ждал приглашения на престол. Никто не сделал первый шаг и время ушло.
Литовские магнаты тоже начали переговоры с Москвой но о занятии трона Речи Посполитой не Иваном Грозным, а его сыном, Федором. На это у магнатов были свои расклады. Младший сын московский престол не наследовал, значит, ни о каком объединении с Россией речь не шла. Кроме того, Федор интеллектом не блистал, и магнаты планировали вертеть им как захотят. При этом бы отношения с Московией наладились. Ну и так, по мелочам, Федор должен был принести Литве пограничные территории и города, включая Смоленск и Полоцк.
Царь в целом заинтересовался предложением, но по поводу территорий заявил, «Наш сын не девка, чтоб за него давать приданое». И потребовал со своей стороны Киев.
Да и вообще, сын слишком молод, а вот он, царь, отлично подошел бы. При этом Грозный потребовал, в случае избрания, чтобы его потомки наследовали литовский престол. Магнаты всего этого не хотели и переговоры провалились. Более того, литовское дворянство сделало все, чтобы помешать переговорам своих западных соотечественников и Москвы.
В итоге, выборы в 1573 году выиграл Генрих Валуа, а через три месяца он сбежал с польского престола. Об этом я уже писал здесь.
Татарский хан на московском престоле
В октябре 1575 года произошло одно из самых загадочных событий правления Ивана Грозного. Он отрекся от престола в пользу находящегося у него на службе татарского хана Симеона Бекбулатовича.
Его отец, Бекбулат, был родственником русского ставленника в Казани (до ее завоевания), Шах-Али. Бекбулат пошел на службу к русскому царю в 1560-х. Его сына, Саин-Булата, царь поставил ханом Касимова. Это была территория на месте современной Рязанской области, пожалованная еще Василием II в удел татарским царевичам у него на службе.С
Симеон Бекбулатович
Саин -Булат участвовал в ливонских походах, чуть позже был крещен под именем Симеона. В 1575 году Иван его женил на княжне из рода Мстиславских и сразу же отрекся от престола в пользу Симеона. Сам царь стал называться князем Иваном Московским и съехал из Кремля. Что крылось за этим демаршем?
Уже 30 октября «Иванец Московский» шлет «царю» Симеону нарочито просительную челобитную, разрешить ему «перебор людишек», то есть кадровую чистку с изгнанием со службы всех нелояльных. Грозный получил «в удел» территорию величиной с приличное государство.
Там был параллельный госаппарат, своя Дума, своя армия, в общем, все как при опричнине. Так же выдавались поместья лояльным дворянам в уделе Грозного, так же выселялись нелояльные.
При этом управление остальным государством никуда не уходило из рук Ивана. Симеон Бекбулатович смирно подписывал все указы, благо человек он был тихий и без амбиций. От него требовалось только исполнять придворный ритуал. Вообще, в прокси-правителе, из-под которого правит кто-то другой, нет ничего из ряда вон. Даже в новейшей истории случается, Дмитрий Анатольевич не даст соврать.
Но опричнина-2 была, так сказать, на минималках. Конечно, были казни, они начались еще до отречения Грозного. Но коснулись они небольшой группы людей, в основном, высокопоставленных. Массового террора не было. Не было опричного братства и всяческих ритуалов.
Зачем Ивану Грозному потребовался весь этот цирк с отречением? Можно ведь было ввести новый режим и без него. Точного ответа до сих пор нет, есть более или менее обоснованные предположения.
Джером Горсей, английский посланник, объяснял отречение тем, что у казны накопились огромные долги, и когда Грозный отрекся, их списали. Заодно были аннулированы жалованные грамоты купцам и монастырям, а за выдачу новых были взяты большие деньги. Но проверка по документам версию Горсея отвергла.
По версии одной из летописей, Грозный заподозрил сына Ивана в устройстве заговора с целью свержения отца и “поставете ему препону” в лице Симеона Бекбулатовича. Но как татарский царевич, поставленный на престол в обход закона и традиции, мог помешать законному наследнику, непонятно.
Есть еще одна версия, кажущаяся на первый взгляд экзотичной. В “Пискаревском летописце” заявляется, что некие волхвы предсказали, что в 1575 году московский царь умрет. Таким образом фиктивный царь Симеон должен был принять удар высших сил на себя.
Вообще, Иван Васильевич, как истинный христианин, относился к астрологии и всяческим гаданиям очень плохо. В 1560-е он даже не принял подарок от датского короля в виде механизма, показывающего движение планет. Но в последний период жизни Грозный изменил свое отношение.
С 1570-го года рядом с царем находится такая колоритная фигура, как Елисей Бомелий (Элизеус Бомелиус). Выходец из Вестфалии, он эмигрировал в Англию, там учился в Кембридже на врача, но не доучился. За практику без лицензии и занятия черной магией был арестован, ему грозила смертная казнь, замененная по ходатайству некой аристократки крупным штрафом. Каким-то образом Бомелиус произвел впечатление на русского посланника и тот пригласил его в Россию ни много ни мало как личного врача царя.
Алхимик и астролог в представлении художника 16 века
В России Бомелиус стал Елисеем Бомелием. Он лечил царя и его окружение. Москвичи невзлюбили Бомелия, называли его “лютым волхвом” и приписывали ему всяческие злодейства. Якобы он готовил по приказу царя всяческие яды и был в этом настолько искусен, что человек умирал в назначенную минуту или мог, например, сойти с ума и убить кого-то другого. Народ считал, что именно Бомелий склонял царя к казням и клеветал на людей. Преувеличение это или нет, но лекарь определенно занимался астрологией и составлял для Грозного гороскопы. То, что он был замешан в политических играх, звучит правдоподобно. Да и изготовлением ядов и черной магией тоже мог заниматься - профессии врача, алхимика и астролога тогда были не очень далеки.
Бомелий заработал в Московии большие деньги, но счастья это ему не принесло. В какой-то момент, испугавшись за свою жизнь, он попытался бежать за границу, но был схвачен. После пытки царь приказал зажарить живьем бывшего любимца. Но тот остался жив (видимо, жарили до степени rare) и умер уже в тюрьме.
В колдовстве, кстати, обвинили еще одну жертву репрессий 1575 года, не кого бы то ни было, а архиепископа новгородского Леонида. Якобы он занимался черной магией и “содержал в Новгороде ведьм”, чтобы это ни значило.
Леонид с ведьмами. Фото в цвете
Симеон Бекбулатович был сведен с престола примерно через год. Зная о характере Ивана Васильевича, многие уже наверное посочувствовали халифу на час царю на год. Но нет. Ему был пожалован титул великого князя, дано в удел Тверское княжество и почти неограниченная там власть.
Татарский царь прожил долгую жизнь, подвергся гонениям аж при трех правителях Смутного времени и умер монахом на Соловках в 1616 году.
Конец Ливонской войны
Период бескоролевья, снова наступивший в Речи Посполитой после бегства Генриха Анжуйского в 1574 году и наступивший там хаос снова дал шанс России на активную западную политику. Царь снова предложил полякам свою кандидатуру, но без особого успеха. Да Иван этого тогда особенно и не хотел. В этот момент московская дипломатия активно сотрудничает с австрийским домом Габсбургов. Обе стороны были враждебны Речи Посполитой и Османской империи. Москва и Вена строили далеко идущие планы раздела польско-литовского государства. Поэтому русские дипломаты поддерживали кандидатуры отца и сына Габсбургов, императора Максимилиана и его сына Эрнста.
Однако польская шляхта была готова выбрать кого угодно, только не Габсбурга. В итоге, Максимилиан все-таки был провозглашен польским королем, но его противники провозгласили Стефана Батория. Началась гражданская война, которая закончилась смертью Максимилиана в 1576.
Россия решила воспользоваться беспорядками, чтобы отстоять свои интересы в Ливонии. У шведов были отняты крупные территории на севере, но главную крепость - Ревель (Таллин) так и не удалось взять. Затем, не закончив со шведами, русские вторглись в польскую Ливонию. Грозный сам возглавлял армию, но ему удалось набрать только 16 тысяч человек.
С такими силами о Риге нечего было и думать. Но удалось взять ряд крупных крепостей и множество мелких замков. В итоге, почти вся Ливония была завоевана.
Несмотря на то, что два крупнейших города оставались занозой в заду, Грозный испытывал триумф. Он сразу же разослал целый ряд издевательских писем своим недругам, в том числе Курбскому. Князю он написал в том духе, что если бы он не делал все правильно, Бог бы не послал ему победы.
Увы, триумф царя оказался недолгим. Как только русское войско покинуло Ливонию, как ряд крепостей был отобран противником назад. А потом и вовсе литовцы и шведы стали действовать вместе и началась полоса поражений.
Дело было не только в чисто военных обстоятельствах. Россия становилась слишком слаба экономически, чтобы вести войну. Началась так называемая Поруха - тяжелейший социально-экономический кризис, охвативший страну в конце 1570-80-х. Обычно его связывают с политикой Грозного, в первую очередь, с опричниной. Но какую бы не давать оценку опричнине, не те у нее были масштабы, чтобы спровоцировать такой кризис.
Спусковым крючком был экологический кризис 1569-71 годов, когда климатические бедствия спровоцировали сильнейший голод, усугубленный чумой. Общество могло бы от него оправиться за десять лет, но постоянно растущие налоги на войну не давали ни крестьянам, ни дворянам встать на ноги.
Крестьянское оскудение разоряло дворян. Они все больше уклонялись от службы и мобилизации все больше проваливались. Не помогали самые свирепые меры, наподобие доставки дворян к месту службы в цепях и битье кнутом.
А между тем, у власти в Речи Посполитой стоял энергичный и талантливый Стефан Баторий. Ему удалось возродить военное могущество Польши. Он деятельно готовился к войне с Россией, набирал наемников, готовил военное снаряжение.
Летом 1579 года Баторий начал свою первую кампанию против России. Целью был Полоцк. После четырехнедельной осады город пал. Встречается мнение, что Иван Грозный, имея армию в 300(!) тысяч, испугался вести войну. На самом деле, армия царя не могла превышать 30 тысяч человек. У Батория было примерно в полтора раза больше. А тут еще и шведы начали осаду Нарвы.
Весной 1580 татары возобновили нападения на южные границы. Грозный понял, что страна оказалось в кольце врагов и попытался договориться с Баторием. Но тот отвергал любые предложения о мире.
Летом 1580-го польско-литовское войско осадило Великие Луки и взяло город. Правда под смоленском литовцы потерпели поражение. Осенью того же года шведы взяли Корелу.
Русские дипломаты обратились за посредничеством к Австрии и Ватикану. Католический мир был заинтересован в России, как союзнике в борьбе с Турцией. Иван Грозный был готов на огромные уступки, отдать всю Ливонию кроме Нарвы.
Но поляки отказались наотрез. Им важно было полностью отрезать Россию от морской торговли на Балтике. Нарва стала камнем преткновения на переговорах.
Третьей целью Батория был Псков. Взятие этого города не только бы решило разом проблему Ливонии, но и очень ослабило бы Россию.
Русское командование разгадало замысел поляков. На оборону города были брошены большие силы. Командовать обороной царь поставил одного из своих лучших полководцев - Ивана Шуйского.
В сентябре 1581 года началась польская осада Пскова. Она велась большими силами как в людях, так и в артиллерии. После сильной бомбардировки 7 сентября начался мощный штурм. Сквозь проломы в стене противник ринулся в город. Ему удалось захватить две башни, но все попытки прорваться внутрь разбивались о мужество защитников. Бой длился шесть часов и поляки вынуждены были отступить. Была взорвана башня, где засел противник.
Польские минеры попытались подвести подкопы под стены города, но они были взорваны контрминами. Бомбардировка города калеными ядрами также не дала результата. 2 ноября провалился последний штурм. Королевская армия была деморализована холодами. Вскоре уехал король и солдаты начали разбегаться.
Псковская неудача стала самой крупной за всю кампанию Батория. Участник польского похода писал о русских: “не так крепки стены, как их твердость и готовность сражаться”.
Тем временем шведы возобновили наступление в Прибалтике и 9 сентября 1581 года захватили Нарву. Открылась дорога на осажденный поляками Псков, но союзники рассорились и не смогли организовать совместные действия.
С утратой Нарвы война с Речью Посполитой за Ливонию во многом потеряла смысл. 15 января было подписано десятилетнее русско-польское перемирие. Царь отдавал королю все завоевания в Ливонии, Баторий передал захваченные им территории кроме Полоцка.
Все силы России теперь были брошены против Швеции, на отвоевание Нарвы. Война могла бы стать успешной, но Речь Посполитая пригрозила возобновлением войны в случае захвата Нарвы. В довершении всего, в Поволжье вспыхнуло грандиозное восстание против владычества Москвы.
В таких условиях русское правительство уступило шведам. Была потеряна часть балтийского побережья, находившегося у России еще до войны. Несмотря на огромные жертвы и усилия, от мечты получить балтийские порты пришлось отказаться очень надолго.
Окончание следует
Литература
Кобрин В. Иван Грозный
Скрынников Р. Иван Грозный
Флоря Б. Иван Грозный
Из стихов о жизни мне больше нравится другое:
Другая дорога
В осеннем лесу, на развилке дорог,
Стоял я, задумавшись, у поворота;
Пути было два, и мир был широк,
Однако я раздвоиться не мог,
И надо было решаться на что-то.
Я выбрал дорогу, что вправо вела
И, повернув, пропадала в чащобе.
Нехоженей, что ли, она была
И больше, казалось мне, заросла;
А впрочем, заросшими были обе.
И обе манили, радуя глаз
Сухой желтизною листвы сыпучей.
Другую оставил я про запас,
Хотя и догадывался в тот час,
Что вряд ли вернуться выпадет случай.
Еще я вспомню когда-нибудь
Далекое это утро лесное:
Ведь был и другой предо мною путь,
Но я решил направо свернуть -
И это решило все остальное.
Перевод Г. Кружкова
Это стихотворение Роберта Фроста, одного из крупнейших американских поэтов. В США эти стихи стали хрестоматийными в буквальном смысле: попали во все школьные хрестоматии. Для американского школьника "Другая дорога" все равно, что "Узник" Пушкина или "Тучи" Лермонтова. На эти стихи ссылались и ссылаются тысячи раз в культуре, они стали своеобразным штампом, навязшим в зубах.
В США их обычно воспринимают как гимн индивидуального выбора, решимость следовать своим путем.
Однако, их можно понять и по другому. Как сожаление человека, который понял, что можно было пойти и другим путем. Как горечь от того, что никто не способен предугадать последствия жизненного выбора.
Фрост написал эти стихи под впечатлением прогулок по лесу со своим другом, писателем Эдвардом Томасом. Однажды они оказались на развилке дорог, свернули на одну из них, и Томас позже вслух пожалел, что не выбрали другую.
Фрост отправил другу напечатанное стихотворение, это был 1915 год. Томас воспринял его как знак свыше, он колебался, идти ли ему на войну. Он отправился на фронт и был убит.
Оригинал и другие переводы: https://stihi.ru/2010/11/06/789
У известного американского историка Мак-Нила есть замечание, что одна из возможных причин более повышенных агрессии и воинственности европейцев по сравнению с народами Востока в том, что в Европе гораздо чаще забивали скот из-за отсутствия кормов зимой. Привычка к убийству, виду крови повышала воинственность.
Книга "Погоня за мощью", гл.3
Живопись и не только
1. Один дома (1990)
Крик. Э.Мунк, 1894, самая, пожалуй, известная картина художника, в том числе и по мемам. Сюда же отсылка в триллере "Крик" 1996 года - маска убийцы.
2. Падал прошлогодний снег (1984)
Тайная вечеря Леонардо (1498)
3. Капитан Алатристе (2006)
Сдача Бреды. Веласкес. 1635. Использование картины в фильме не каприз режиссера, а следование книге, где говорится, что герой был на ней запечатлен.
4. А зори здесь тихие (1972)
Над вечным покоем. Исаак Левитан, 1894
5. Пятый элемент (1996)
Сломанная колонна. Фрида Кало. 1944. Как и многие картины художницы, она описывет боль ее искалеченного в аварии тела. Интересно, что сама картина также отсылка к многочисленным изображениям святого Себастьяна.
6. Дракула (1992), его замок
Ф. Купка. Чёрный идол. Сопротивление (1903)
7. «Кто расскажет небылицу?» (1982)
Пикассо «Девочка на шаре», 1904
8. Звёздные войны. Месть ситхов. 2005 и «Падший ангел», Александр Кабанель, 1847 год
Думаю, что символизм сравнения Энакина Скайуокера и падшего ангела более чем прозрачен.
Последние два примера не про живопись, но все равно интересны
9.Звёздный десант. 1997
Для навигации Ибанез использует карты пульсаров в нашей галактике, по ним точно определяется местоположение Земли. Точно такая же карта была послана на зондах «Вояджер», 1977
.
10. Сквозь горизонт. 1997
Создатели утверждают, что использовали для одноименного корабля визуальные образы собора Нотр-Дам-де-Пари.
Когда опубликовал пост две недели назад, а несколько чуваков все продолжают под ним сраться. Ты:
-Добрый день, я коммунистический семейный психолог. На что жалуемся?
-Она меня эксплуатирует финансово.
-А он эксплуатирует мой труд по хозяйству.
-Попробуйте создать коммуну со справедливым распределением ресурсов.
Левак укрепляет брак!
Сто пятьдесят лет назад..
..и сейчас.
Или как король-метросексуал от поляков убежал
Может ли король сбежать с престола? Не быть свергнутым и не отречься, а именно сбежать, в то время, когда его жизни ничего не угрожает? Насколько я знаю, герой нашего повествования в этом уникален.
Генрих Валуа, будущий король Генрих III, был самым обычным принцем в самой обычной французской королевской семье. Он родился в 1551 году. Мать Генриха, Екатерина Медичи, была из итальянской мафиозной аристократической семьи Медичи. Отец - французский король Генрих II. Папа маму не сильно любил, он потрахивал любовницу, доставшуюся в наследство от отца, Диану де Пуатье. Поэтому Генрих-папа уклонялся от супружеского долга, пока за дело не взялась Диана. Из своих хитрых расчетов она буквально загнала любовника в супружескую спальню, видимо, пригрозив не давать. Генрих сказал, штош, и начал старательно делать наследников. Очень старательно, десять детей за двенадцать лет.
Папа с мамой
Шестым ребенком и стал Генрих, которого назвали Александр. Ага, именно так. Был тогда такой обычай, крестить одним именем, а при конфирмации (католический обряд, который проходили в 7-12 лет) его менять.
Детей своих Екатерина любила не шибко, но Александр пришелся ей по нраву, и он стал любимым ее ребенком. Екатерина с самых его малых лет озаботилась, на чьей бы трон пристроить корзиночку. Когда Александру было восемь, батя получил пикой в глаз на турнире и помер.
Отпрыски Екатерины были все как один болезненные, поэтому следующий король, Франциск II протянул всего полтора года и в терминале очереди на престол Александру выдали талон с надписью "перед вами 1 человек". Это был второй его брат, Карл IX.
Во Франции тем временем разгоралось противостояние католиков и протестантов (которых там называли гугенотами). По заветам классика марксизма оно довольно быстро перешло от оружия критики к критике оружием. Раскручивалась гражданская война. Но пока все это было на уровне отдельных стычек.
На этом фоне росли маленькие принцы. Александр получил хорошее образование, был умен и отличался хорошей памятью. Несмотря на общую дрищеватость, вполне успевал в дворянской физкультуре того времени - фехтование, верховая езда, охота.
Однако были у него и свои особенности. Екатерина, чтобы завлекать мужа ближе к себе, окружила себя целым табуном молодых красивых фрейлин. Александр еще в детстве был самым красивым из братьев, и его обожала не только мать, но и дамы ее окружения. Они любили наряжать маленького принца в женские платья, красить его и украшать драгоценностями. Мальчик постоянно крутился среди женщин и впитал любовь к нарядам и драгоценностям.
Мода на протестантизм не прошла мимо мальчика, и он увлекся реформаторской религией, но когда мать узнала об этом, то приказала его хорошенько выпороть. А однажды его собственный друг, юный герцог де Гиз, попытался для родни выманить принца из дворца и похитить, видимо для того, чтобы навязать правительству борьбу с протестантами.
В 14 лет Александр прошел конфирмацию получил паспорт и стал Генрихом. Он был очень красивым юношей, с большими темными глазами, тонкой кожей и изящными манерами. Фрейлины были от него без ума, примеряли Генриху свои платья, пичкали конфетами и "приобщали к запретным удовольствиям", чтобы это ни значило. У них он научился льстить, хитрить и плести интриги.
Генрих лет в 18
Мать над ним трепетала и практически никак не воспитывала, только баловала.
В остальном он был нормальным принцем, пьянствовал, озорничал, ломал целки и разбивал сердца. Тем более, внешность позволяла. Тем временем Екатерина все искала, куда бы пристроить любимчика. Брак с испанской принцессой не состоялся. А гражданская религиозная война все разгоралась, и Екатерина не нашла ничего лучше, чем поставить своего изнеженного сына, которому было всего 16 лет, на высшую военную должность, коннетабля Франции. Генрих не имел никакого военного образования, но не просрал все полимеры, как следовало ожидать. Наоборот, не смысля в стратегии, он умел ладить с людьми и сумел наладить работу командования довольно хорошо. Во время Третьей гугенотской войны Генрих неплохо командовал и участвовал в важной битве при Монконтуре. Трудно сказать, насколько принц действовал самостоятельно, но в глазах французов-католиков он покрыл себя славой.
***
В 1572 году перед Екатериной Медичи снова возникла перспектива посадить сынульку на горшок трон. А вот сам Генрих был совсем не в восторге от идеи ехать в "ледяную страну, населенную пьяницами". Речь шла о Польше. Точнее, о Речи Посполитой, странном государстве, образовавшимся буквально накануне из объединившихся Великого княжества Литовского и Королевства Польского. Странного, потому что это была республиканская монархия. Или монархическая республика, czart разберет. Короче, поляки и литвины сами выбирали себе короля. Естественно, не всякое bydło, а только дворяне. Поляки гордились "золотыми вольностями" (и гордятся до сих пор), но их результаты были далеко не во всем благостны. "Постоянно декларируя любовь к родине, они своими действиями сами губили ее"(Ф. Эрланже). Но это отдельная тема.
Как было уже сказано, от польского предложения Генрих был не в восторге. Но адмирал Колиньи, глава протестантов, в присутствии короля Карла удивился: неужели Генрих надеется унаследовать престол двадцатидвухлетнего брата, который недавно женился. Король завращал глазами, схватился за кинжал и буквально приказал брату участвовать в выборах.
Карл был человеком совсем в другом духе. Хоть и болезненный, но физически сильный, он проявлял психопатические наклонности. Любимыми его занятиями были работа в кузне, дуть в рог и пиздить прохожих на улице, просто так, как антистресс. Брата он не любил до крайности.
***
Тем временем закончилась третья гугенотская война. У Екатерины Медичи и короля Карла возник хитрый план, как примирить католиков и протестантов. Она решила выдать свою дочь, Маргариту Валуа, за протестантского принца Генриха Наваррского.
План был охуенный, надежный, как швейцарские часы, которых еще не делали. Но потом все пошло по chatte. Екатерина и Карл испугались того, что сами спровоцировали, наплыва протестантов в Париж, выступлений католиков-фанатиков и бунтов парижан. Поэтому они решили обезглавить протестантов.
А Генрих тем временем первый раз горячо влюбился, в Марию Клевскую. Но она должна была выйти за другого. Поэтому принц с горя пустился в разгул. На один из балов он явился в женском платье, накрашенный как шлюха. Испанский посол по этому поводу писал: герцог Анжуйский - милая девушка.
Пока Генрих творил непотребства, католические братства раздавали оружие парижанам. Карл IX подослал своего личного киллера, некоего Моревера к главному генератору пиздеца, как он считал, адмиралу Колиньи. Моревер сел в засаде с ружьем, но смог только отстрелить адмиралу палец (Трамп передает привет). А дальше начался пиздец, который не предусматривали ни Екатерина, ни Карл – всеобщая резня, вошедшая в историю как Варфоломеевская ночь, стоившая жизни 3 килофранцузов только в Париже и до 30к в провинции. Но эти события потребовали бы отдельной статьи.
***
Тем временем в Польше шла предвыборная кампания кандидатов в короли. Выдвигались пять кандидатов: царь Иван Грозный (да, да), Эрнест Габсбург, сын императора Священной Римской империи, шведский король Юхан Ваза, трансильванский князь Стефан Баторий, ну и наш герой.
Соперники вовсю использовали черный пиар. Обвинения Ивана Грозного в кровавости уже упали на удобренную многолетней пропагандой почву. Ну а Генриха обвиняли в том, что он устроил Варфоломеевскую ночь чуть ли не единолично.
Французский пиарщик де Монлюк, не смущаясь, заявлял, что это была вовсе не религиозная резня а политическая операция по уничтожению опасных террористов заговорщиков.
Зато французы преуспели в главной дисциплине предвыборных состязаний - раздаче обещаний. Монлюк дал обещаний до небес и соглашался со всеми требованиями шляхты. И Генрих Анжуйский победил.
Екатерина плакала от радости за сына, а Генрих думал, как бы увильнуть. Карлу IX становилось все хуже, туберкулез сжигал его, и Генрих всячески оттягивал отъезд, а венценосный брат до такой степени его ненавидел, что считал, что с отъездом Генриха он моментально выздоровеет.
Тем временем в августе 1573 года делегация поляков прибыла в Париж. Французы с любопытством рассматривали ces barbares, их длинные усы, бритые затылки, сабли, усеянные драгоценными камнями. После многих попоек поляки уехали... без Генриха, он цеплялся за Париж. Но брат буквально вытолкал Генриха из Франции.
Прибытие польских послов
Наконец, 2 декабря Генрих все же пересек границу. У него был огромный поезд из 1200 лошадей, повозок и карет придворными дамами и девицами легкого поведения (ну, или придворными девицами легкого поведения).
Два (!) месяца Генрих ехал до границ Польши. Приходилось проезжать через враждебные протестантские немецкие государства. Однако принц умудрился очаровать простоватых немецких князей.
На границе Генриха встретили полторы тысячи его новых подданных. Поляки пиздели о любви прекрасной республики к своему мужу-королю, а французы стучали зубами - было холодно.
Наконец, 18 февраля 1574 года Генрих въехал в Краков. Всего через два дня его короновали. Коронация прошла хорошо, "никто не был убит - случай едва ли не уникальный в истории коронаций польских монархов". Впрочем, уже через несколько дней буйная шляхта наверстала упущенное, а 28 февраля в Кракове и вовсе случился пожар.
Поляки окрестили нового короля на свой манер - Хенрик Валезы.
-А вы знаете, пане, как французы нашего короля Хенрика Валезы называют?
-Как?
-Анрии Валюаа! Убил бы гадов!
Отношения между королем и его народом складывались не сказать чтобы благостными. Начнем с того, что король так и не освоил польский, считающийся самым трудным из европейских языков.
-Ваше величество, ну это же просто, скажите,Szczęście!
-Мм, а вы знаете, я сам тут кое что выучил. Kurwá pierdolé!
Генриха поражала местная анархия и грубость нравов. При встрече французов и поляков у обоих народов случился культурный шок. Ну или, если сказать проще, они охуели друг от друга.
Генрих и его придворные были пышно наряжены, облиты духами и увешаны драгоценностями. Особенно утонченно был одет сам король. Как его описывают в тот период, Генрих носил двойные сережки с крупным жемчугом в каждом ухе. На каждом пальце короля было по перстню. Шляхтичи все это посчитали "бабьим" и смотрели свирепо и с недоумением.
Мода французская (1,2,3) и мода польская (4,5)
Французам же не нравилась неустроенность, климат и склонность поляков к пьянству.
Правда, не все было так плохо. Многие молодые шляхтичи и дамы тут же стали подражать французам. А Генриха привела в восторг польская система канализации - самая передовая тогда в Европе. Вернувшись во Францию, король приказал построить подобную в Лувре.
Была еще одна закавыка. Шляхта как решённый вопрос рассматривала женитьбу Генриха на Анне Ягеллонке, сестре покойного короля. Этот брак должен был дополнительно укрепить связь между Польшей и Литвой. Казалось бы, за чем дело стало?
Но.. молодая была немолода. Анне на тот момент было пятьдесят, Генриху двадцать два. Ягеллонка была совсем не против залучить в мужья молоденького красавчика. А вот Генрих от этой перспективы был не в восторге. Ему приходилось наносить Анне визиты, однажды он даже взялся за ее руку. А потом писал возлюбленной, Марии Клевской-Конде жалостливые письма кровью.
Анна Ягеллонка
Климат, чуждое окружение и предстоящая женитьба угнетали короля. Он подолгу запирался во дворце, обставленном во французском духе, часто сказывался больным, при этом к нему шастали фрейлины с низкой социальной ответственностью. Правда, кое-как в политических мероприятиях он участвовал, а также интересовался развитием Краковского университета.
Польские подданные почувствовали презрительное отношение короля и стали задерживать приток налогов, дворцовый казначей то не поставлял вина, то и вовсе еды.
А в Париже тяжело умирал Карл IX, и Генрих понимал, что в такое время нужно быть около трона, который вот-вот опустеет. Он вдруг переменил свое поведение. В королевском дворце начались великолепные балы, турниры и пиры. Генрих вдруг «влюбился» в Ягеллонку. На 15 июня 1574 назначили объявление женитьбы.
А 14 июня Генриху доложили о смерти брата. Почти сразу доставили письмо матери. Екатерина Медичи так и не освоила французскую грамматику, писала как слышала, поэтому ее письмо можно передать так:
Сыначка! Брательник-та твой памёр, плачю вся. Приижжай пабыстрее, дила-та нада принимать, да и мне скушна биз тибя. Твоя мамка, Икатирина.
Поляки обеспокоились тем, что их новый король может сбежать от них. Шляхта не требовала, чтобы Генрих отказался от французского престола, но уговаривала короля, чтобы он рулил Францией удаленно, а оставался в Польше. Генрих для виду соглашался и несколько дней усыплял бдительность. Тем временем его агенты готовили дальнейшие действия.
В одну из ночей король держал совет с французскими придворными. Что же делать? Попытаться договориться с поляками или бежать? Во Франции шла острая борьба за власть между тремя группировками, чтобы удержать трон, нужно было находиться в гуще событий. Решено было бежать.
Вечером 18 июня король закатил грандиозный пир. Повара превзошли себя, вино лилось рекой. Генрих и его французы всячески спаивали польских магнатов, а те были и не против. Наконец все поляки перепились и упали спать прямо под столы.
Король пошел «спать». В спальне его ждали верные слуги. Генрих переоделся, перевязал лицо черной повязкой. Кто-то из французов достал из железного ларца бриллианты польской короны. Возможно, Генрих выразил протест, но явно ненастойчиво.
-Господа, нехорошо как-то..
-Да ты не очкуй, твое величество, все нормально будет, сто раз так делал.
Через подземный ход король со свитой покинули дворец. Их уже ждали оседланные кони. В лесу французы немедленно заблудились. Нужен был навигатор. Он нашелся в сторожке дровосека, его включили при помощи кинжала к горлу. С помощью навигатора французы добрались до Освенцима, там передохнули. Затем Генрих со свитой бежали из Освенцима дальше на запад.
Тем временем повар, узнавший короля, поднял во дворце тревогу. Дворцовый маршал, граф Теньчиньский во главе отряда татар бросился в погоню. Лошади у них были лучше, поэтому они нагнали короля в десятке километров от границы.
Началась бешеная гонка. Проехав через деревянный мост, французы сломали его. Наконец, на самой польско-австрийской границе Теньчиньский догнал короля и на коленях, со слезами на глазах, просил его остаться.
Генриха это растрогало. Оставаться он отказался, но обещал вернуться. Маршал дал королю в знак верности свой золотой браслет. Генриху ничего ценного под руку не попалось, кроме шнурка от камзола, поэтому он приказал Сувре, члену свиты, дать ему что-нибудь ценное. Тот вручил маршалу крупный бриллиант, как бы не из тех самых. А потом французы поехали на запад.
***
Если бы Генрих знал будущее, может быть, он остался бы в Польше. Он занял французский престол, и был довольно неплохим правителем. Но править ему пришлось в обстановке гражданской войны. В 1589 году французский король был убит монахом-фанатиком Жаном Клеманом. Генрих был последним из династии Валуа.
Пы. Сы. Дорогие читатели, знаю, что заждались завершающих постов об Иване Грозном. Все будет, и не раз. Но потом.
Эрланже Ф. Генрих III
