Реставрация закончилась! Покрывали вроде бы как грунтом и эмалью русских брендов хотс и мегамикс. Насколько знаю это краска подходит для авто, но видимо решили теперь и для реставрационных работа использовать эти краски.

Почему-то многие говорят, что стало только хуже?
Ведь если бы его не покрасили, он бы так стоял и гнил дальше. Давайте порадуемся, что сохранили этот экраноплан как памятник. Могли бы списать в металлолом.

Вообще было бы здорово, если бы еще и восстановили советский шаттл БУРАН. Да, эпоха давно ушла, и БУРАНом толком и не воспользовались. Но я уверен, что посмотреть на этот памятник советским инженерам приходило бы не меньше людей, чем на Лунь!

Вроде бы совсем недавно писали, что и его начали реставрировать, но история совсем заглохла. Есть ли какие новости. Может кто из Пикабушников сейчас в команде реставраторов?

История покорения Эвереста – это приключенческий роман, полный разбитых надежд, смертей и соревнования за лидерство в восхождении на самую высокую вершину мира. На сегодня считается, что первыми ступили на вершину новозеландец Эдмунд Хиллари и непальский шерп Тенцинг Норгей в 1953 году.

– Well, George, we knocked the bastard off! – первое, что сказал Хиллари своему другу, когда спустился в лагерь.

Но слухи о том, что и до этой экспедиции Джомолунгма уже покорялась человеку, ходили и ходят до сих пор. Так существует версия о секретной советской экспедиции 1952 года под началом некоего Павла Дачноляна, но ее категорически опровергали как советские, так и китайские источники. По слухам, в восхождении принимали участие 35 человек (в некоторых источниках – до 120!), но из опубликованного перечня штурмовой команды из пяти человек не находится ни одной фамилии, которая была бы хоть в одном списке известных советских альпинистов. И было бы странно, что восхождение по сложному северному склону доверили бы каким-то ноунеймам. Никаких документов или вещественных доказательств экспедиции не найдено, имеется только загадочная палатка на высоте 8500, о которой еще пойдет речь. Чья она – по сей день остается загадкой. Ну и не заметить группу даже в 35 человек не могли ни в одном из монастырей у подножия Эвереста.

Но есть еще один человек, который теоретически мог побывать на самом пике Джомолунгмы почти за 20 лет до экспедиции Ханта – Морис Уилсон.

Родился это неординарный человек в 1898 году, в 18 лет добровольцем ушел на фронт, где отличился в третьей битве при Ипре, не став покидать свою пулеметную позицию при наступлении немцев. Находясь под постоянным артиллерийским и пулеметным огнем, он фактически сдержал атаку противника, остался единственным живым из батальона. И это, как пишут, был его первый день на войне, не знаю, насколько уж правдива эта информация. За это сумасшествие Уилсон получил Военный крест, а через некоторое время там же под Ипром – пулеметную очередь в организм, от которой полностью не оправился до конца жизни.

В 1919 году по ранению его комиссовали, не выплатив даже положенных денег за ранение. В общем ряду персонажей "потерянного поколения" Уилсон разочаровался и в правительстве, и в жизни, укатил в Штаты, где искал себя в самых разных сферах, но постепенно терял смысл жизни. Два брака, два развода, длинное резюме из-за постоянной смены работы, поездки в Новую Зеландию и Южную Африку – и вот Морис возвращается в Англию, везя с собой депрессию и туберкулез. Лекарства он не принимал принципиально, но однажды исчез. А когда объявился перед знакомыми снова, то был полностью здоров, не считая поврежденной пулями под Ипром руки. Свое чудесное исцеление Уилсон объяснял тем, что в поездках познакомился с практикой йоги, модифицировал их в соответствии со своими христианскими убеждениями, а излечиться помогли длительная медитация и пост на протяжении тридцати пяти дней, во время которых он позволял себе лишь изредка пить воду.

Решив, что ему открылась истина, Уилсон решил, что должен донести ее до всего мира, но сделать это можно только тогда, когда ему удастся стать известным на весь белый свет. Как раз в это время в газетах началась истерия по поводу покорения высочайшей вершины мира. Закончившаяся война, результаты которой были спорными даже для победителей, вывела на новый виток межнациональное соперничество: тут и спортивные противостояния, и покорение чего-либо. Но весь земной шар уже исследован, но были места, куда нога человека еще не ступала. Штурмовать джунгли Амазонии было бы глупо и медийно бесперспективно, а вот самая высокая точка планеты...

Попытки покорения Эвереста начались в 1921 году с разведывательной экспедиции Чарльза Говорда-Бьюи. На следующий год был предпринят штурм отрядом Чарльза Гранвиля Брюса, но безуспешный, хотя впервые в истории человек забрался выше чем на 8000 метров над уровнем моря. Потом был 1924 год – снова неудачно. Примечательно, что все три экспедиции возглавляли военные. Потому как альпинизм – дело государственной важности!

Идея забраться на Эверест пришла в голову Уилсону в 1932 году во Фрайбурге, где Морис проходил лечение. К 1933 году в Англии готовились два мероприятия, связанные с Джомолунгмой: экспедиция Хью Руттледжа и полет над вершиной двух бипланов. Присоединиться к Руттледжу не было никакой возможности, и Уилсон попытался вписаться в команду летчиков с целью спрыгнуть на гору с парашютом. Ему мягко посоветовали лечить голову и не отсвечивать в приличном обществе.

Почему он не мог войти в состав официальной экспедиции? Причины тут две. Во-первых, об альпинизме Уилсон имел самые общие представления, которые повлияют на его подготовку. Во-вторых, официальной альпинистской организацией в Англии был Горный клуб при Географическом обществе. Вход туда не аристократам был заказан, а Морис не был даже джентри. Поэтому у него родился ПЛАН!

Подготовка. Зачем брать уроки у швейцарцев и немцев в Альпах? В Англии ведь тоже есть горы, и Уилсон принялся наматывать пешком мили по холмам в Уэльсе. Ледорубы, кошки на ботинки? О том, что такие предметы существуют, Морис, наверное, знал, но их предназначение для него оставалось загадкой.

Ощущая себя готовым к подвигу, Уилсон задумался о доставке себя в Тибет. Гражданская авиация только делала первые шаги, поэтому будущий покоритель Эвереста... покупает самолет. Да, нищебродом он не был, как вы можете понять, Морис вполне смог приобрести подержанный, но свежий биплан "Gipsy Moth" и записаться в авиашколу. Инструктор был не в восторге от летных навыков ученика, но отмечал его одержимость и упорство, так что удостоверение пилота выдал.

Морис назначил дату вылета, оповестил журналистов, но путешествие пришлось отложить. Потому как его стаж пилотирования насчитывал всего несколько месяцев, что привело к закономерному итогу:

Это героя не остановило. Отремонтировав разбитый самолет, написав на его борту "EVER WREST", Уилсон отправился в сторону Тибета. Авиационные власти Англии запретили ему вылет, но Морис порвал телеграмму об этом на мелкие клочки и прыгнул в кабину. Несмотря на то, что официальные институты были категорически против авантюры Уилсона, обществом он воспринимался как герой.

За перелетом Уилсона следила вся Англия, да и не только. Он перелетает во Фрайбург, где у английских властей "наши полномочия все", оттуда лишь со второй попытки смог пересечь Альпы. Сложности с полетом в горах – еще один звоночек, но к тому моменту Морис плотно сидел на самопальных идеях, в которых намешались христианство, буддизм, йога и фатализм, поэтому критическое восприятие уже отключились начисто. Из Италии он пересекает Средиземное море, дотянув до Туниса, где впервые пробует посадку при низкой облачности. Уилсону везет и тут, он не рвсколошматил машину, а вполне удачно сел. Из Туниса – в Каир. Тут опомнившиеся английские авиационные чиновники, подзуживаемые сэрами из Горного клуба, наконец-то заметили, что сто миль назад под ними убило лошадь, и присылают телеграмму о том, что пролет через Персию этому дебилу запретить. Уилсон пожал плечами, открыл карту из школьного атласа (факт, нормальных карт у него не было) и улетел в Бахрейн. Но и тут джентльмены доказали, что руки у них длинные: британский консул запретил продавать Уилсону топливо. Шах и мат.

Морис покаянно склонил голову и заявил, что возвращается домой. Только после этого его самолет заправили, Уилсон взлетел, качнул крылом и взял курс на восток. Естественно, летел он не на Альбион, а в Индию – в Гвадар, где находился самый западный аэродром страны. Потом уже считали, что керосина Уилсону могло хватить только при изрядной доле везения – только при попутном ветре и с одной попыткой на посадку. Но и тут Христос с Буддой подсобили: Морис приземлился, но без шансов на взлет. Обложили его на этот качественно. Поэтому самолет приходится продать.

Уилсон уже посуху переезжает в Дарджлинг, где безуспешно пытается получить разрешение на переход границы с Тибетом. Приходится зимовать, но здесь Морис хотя бы получает представление о реальных трудностях в восхождении на высокие горы. Он знакомится с шерпом Полом Кармой, который принимал участие в экспедициях 1922, 1924 годов и только что ходил с Раттледжем. Неудача официально одобреного восхождения Уилсона вдохновила – господь до сих пор с ним! Карма сначала вдохновился идеями Мориса, но быстро понял, что с этим сумасшедшим даже поход на пикник смертельно опасен, и сбежал. Зато объявились три других помогатора: непальцы Теванг, Ринцинг и Тзеринг. С их помощью Уилсон проворачивает очередную аферу.

Представьте себе пограничный КПП высоко в горах, к которому подходят четверо буддийских монахов, один из которых глухонемой и очень болен. Солдаты машут рукой – проходите, блаженные.

Так Морис Уилсон оказался в Тибете.

Штурм вершины он начал из монастыря Ронгбук.

Монахи Уилсоном искренне восхищались, но от авантюры его отговаривали. Тем более что представления Мориса о вкусной и здоровой пище тоже были особенными: подниматься на 8848 метров он собирался на финиковой диете. Но хотя бы им удалось всучить ему что-то из снаряжения, оставшегося от экспедиции Раттледжа. Правда, от ледоруба и кошек Уилсон отказался.

Ну да, зачем эти странные штуки.

Первый поход он начал в таком виде, что Остап Ибрагимович позавидовал бы.

Синяя мантия из парчи, с золотыми пуговицами, шелковый шарф более трех метров длинной, розовый джемпер, фланелевые брюки.

Ледоруб ему все же всучили.

Дальнейшее известно только из дневников самого Уилсона и рассказов шерпов.

В этот выход Уилсон не добрался даже до третьего лагеря Раттледжа, на одной из нижележащих стоянок Морис нашел альпинистские кошки, но, покрутив в руках, выкинул их за незнанием, что это и для чего.

Здесь надо отметить, что альпинисты тех времен были людьми особенными. Они словно противопоставляли себя мемуаристам конца 19 века, описывавших происходящее через собственные страдания, вернулись к стилю времен Тридцатилетней войны, когда краткое изложение в стиле "еретики атаковали большими силами, был бой, потеряли треть состава банды, ели дохлого коня, подпалили ноги старосте – ничем не примечательный день". Поэтому все то, что читал Уилсон об опыте своих предшественников, не отражало и доли тех трудностей, с которыми те сталкивались.

После очередной ночевки в палатке под вьюгой, Морис принял решение спускаться. До монастыря он добре полуослепший, старые раны ныли, из новых – несколько ребер сломано.

"Не повезло с погодой" – написал он в дневнике.

Восстанавливался он месяц и... принял решение подниматься вновь. Ибо бог сказал, что теперь точно получится.

Он взял с собой Теванга и Ринзинга и с шерпами быстро достиг третьего лагеря. Остатки припасов четвертой экспедиции были за праздник, от финиковой диеты Уилсон к тому времени отказался. Снова испортилась погода, зато во время пережидания вьюги Ринзинг научил Мориса вырубать ледорубом ступеньки. Тот, как вы понимаете, даже не знал, что так можно было.

Но кошек у него все равно не было.

Морис вновь ушел на штурм, однако через четыре дня вернулся: он уперся в ледник Ронгбук, преодолеть который не смог. Ледяная стена высотой в 12 метров.

Шерпы уговаривали Уилсона вернуться в монастырь, но тот был категоричен: теперь точно получится, о чем и написал в дневнике. И 29 мая 1934 года ушел.

Последнее пристанище Мориса Уилсона обнаружила в 1935 году экспедиция Эрика Шиптона. Тело этого бесстрашного, но излишне уверенного в своих силах человека лежало на высоте в 7500 метров, всего в 800 метрах от лагеря, в котором его еще десять дней ждали шерпы. Возле трупа был обнаружен рюкзак, где и был найден дневник в зеленой кожаной обложке. Последняя запись от 30 мая:

"Великолепный день! Вперед!"

И касаемо палатки на высоте 8500. Возле тела Уилсона палатки не было, и до сих пор жива версия, что Морису удалось покорить Эверест, а умер он уже на обратном пути. Вероятность того, что это является истиной, ничтожно мала: по утверждениям шерпов Уилсон в день выхода был слаб, они уговаривали его спускаться, но бесполезно. Первое же одиночное восхождение состоялось только в 1980 году – итальянец Райнхольд Месснер, причем без кислорода, но он был опытнейшим альпинистом.

Морис Уилсон по сей день в официальной английской альпинистской истории представляется как сумасброд и умалишенный, традиция эта тянется со времен аристократического Горного клуба. Не могли почтенные джентльмены позволить "дикарю" первым покорить Эверест. Однако при всей... эээ... блаженности этого персонажа, дураком он не был точно. Не осознавал всей серьезность предприятия – да. Пользовался ненадежными источниками – ну так интернета не было, а описания действующих альпинистов были в стиле "нас ребут, а мы крепчаем". Однако это был человек, который в первый день на войне под артобстрелом не бросил пулемет и выжил там, где полегли остальные, не бросив позицию, человек, объездивший весь мир, человек, купивший себе самолет и навострившийся летать на нем, да так, что через несколько месяцев от первого касания штурвала за две недели преодолел 8000 километров от Англии до Индии. На продуваемой всеми ветрами табуретке-биплане. И в Дарджлинге он все же перенимал чужой опыт, пусть и фрагментарно.

Так что делать мы так не будем, но Морис Уилсон достоин изрядной доли восхищения.