Если The Last of Us — это шедевр, то Left Behind — это его драгоценная жемчужина, которая добавляет новые грани к уже знакомой истории. Это не просто дополнение, это отдельная маленькая вселенная, которая раскрывает то, о чём основная игра лишь намекала. И знаете, что самое интересное? Многие прошли мимо глубины этого DLC, не поняв, насколько оно важно. Но давайте по порядку.
.
-Сюжет: история о дружбе, любви и потерях
Left Behind рассказывает две истории, которые переплетаются между собой. Первая — это события, которые происходили с Элли и Джоэлом между основными главами оригинальной игры. Вторая — это воспоминания Элли о её лучшей подруге Райли. И если первая история добавляет напряженности и экшена, то вторая... вторая — это нечто большее. Это история о том, как даже в мире, охваченном хаосом, люди остаются людьми. Они смеются, шутят, мечтают и влюбляются.
Отношения Элли и Райли — это сердце DLC. Их диалоги, их шутки, их моменты счастья — всё это настолько искренне, что ты забываешь, что это игра. Ты видишь, как две девушки, живущие в мире, где каждый день может стать последним, пытаются найти радость в мелочах. Они играют в видеоигры, дурачатся в заброшенном торговом центре, смеются над глупостями. И в этом вся суть: апокалипсис не отнимает у людей их человечность. Он лишь делает её более хрупкой и ценной.
Но, конечно, не всё так просто. История Элли и Райли — это ещё и история о потере. О том, как быстро всё может измениться, и как трудно смириться с утратой. Многие игроки не поняли, насколько важна эта часть DLC. Они ждали больше экшена, больше стрельбы, больше "зомби". Но Left Behind — это не про зомби. Это про людей. Про их чувства, их страхи, их надежды. И в этом его сила.
.
-Геймплей: баланс между экшеном и эмоциями
Геймплей в Left Behind — это микс из напряженных моментов выживания и более спокойных, почти медитативных сцен. В одной части ты будешь сражаться с врагами, использовать ловушки и импровизировать, чтобы выжить. В другой — ты будешь просто гулять по торговому центру, бросать снежки и наслаждаться моментами тишины. И знаешь, что самое крутое? Обе части работают вместе, создавая идеальный баланс.
Минус, если его можно так назвать, — это то, что DLC довольно короткое. Но это не недостаток, а скорее особенность. Каждая минута здесь наполнена смыслом, и нет ничего лишнего. Это как короткий, но очень мощный рассказ, который оставляет после себя шлейф эмоций.
.
-Графика и звук: атмосфера, которая затягивает
Графика в Left Behind такая же качественная, как и в основной игре. Заброшенный торговый центр, покрытый снегом, выглядит одновременно красиво и пугающе. Атмосфера здесь настолько плотная, что ты буквально чувствуешь холод и одиночество. Но в то же время есть моменты тепла и света, особенно в сценах с Райли.
Саундтрек, как и в оригинале, идеально дополняет игру. Тихие, почти невесомые мелодии подчеркивают эмоциональные моменты, а тревожные ноты добавляют напряжения в опасных ситуациях.
-Плюсы и минусы
.
+Плюсы:
Глубокий и эмоциональный сюжет, который раскрывает характер Элли.
Отличная проработка отношений между Элли и Райли.
Баланс между экшеном и спокойными, личными моментами.
Атмосферная графика и звук.
-Минусы:
Короткая продолжительность (но это компенсируется качеством).
Некоторые игроки могут не понять глубины сюжета, ожидая больше экшена.
.
-Итог
Left Behind — это не просто DLC. Это история, которая лучше раскрывает тему апокалипсиса, показывая, что даже в мире, где всё рушится, люди остаются людьми. Они любят, теряют, страдают и находят силы двигаться дальше. Это история о том, как даже в самых тёмных временах можно найти свет.
Если вы прошли The Last of Us и не играли в Left Behind, вы многое упустили. Это дополнение не просто добавляет контекст к истории Элли — оно делает её ещё более человечной и трогательной. И если вы готовы к игре, которая заставит вас задуматься и почувствовать, то Left Behind ждёт вас. Это маленькое, но мощное напоминание о том, что даже в апокалипсисе есть место для любви и надежды.

– Да ладно! – не поверил Николаев. – Упал – убился?

– Сам удивляюсь. Если вперед падать, ну челюсть сломаешь в худшем случае. И то, если руки связаны. Сейчас посмотрим…

На месте уже работали судмедэксперт и криминалист. Погибший лежал на спине, серые глаза смотрели в небо. Крови почти не было. Лицо у него было… одухотворенное, сказал бы Николаев, если бы знал такое слово.

– Ты глянь, какая у него рожа довольная, – озадаченно проговорил он. – Как будто ему там лям баксов пообещали, даром.

– Угу, вижу. – ответил Сизов. – А знаешь, что с ним случилось? Чайка сбила. Насмотрелся? Поехали обратно, я записи с камер взял.

В кабинете несколько раз пересмотрели записи. Чайка налетала на мужчину криво, как торпеда со сбитым наведением. Буркин отшатывался, наступал на тротуарный брусок, падая, летел назад и чуть влево, даже не пытаясь сгруппироваться. И с размаху грохался затылком на торчащий из кучи кирпич.

– Как специально все. Ну нельзя ж такое подстроить? – Николаев по привычке вертел в пальцах карандаши со стола. – А откуда он вышел? Где был?

– В студии по чистке кармы «Ваджра судьбы». Поэтому я тебя на место и приволок.

Николаев угукнул, вспоминая два дела, закрытых как несчастные случаи. Память у начальника отдела была зверская.

– До тебя в «Ваджру» Ординарцев ходил, но у него уже не спросишь. Так что, Саня, сходи-ка к ним еще раз. Третий труп, и все были у этих… кришнаитов, – шеф голосом изобразил кавычки.

– Схожу, – Николаев встал, разогнул конечности, как богомол, и двинулся к двери.

– Саня, ручку верни, – негромко потребовал Сизов.

– О, блин, опять спер, извини, – Николаев вытащил из кармана «Паркер», подаренный Сизову коллегами. – Даже не понял, когда в карман сунул.

– А вот не надо в руках вертеть чужие вещи, – ядовито сказал начальник отдела. – Завтра сгоняй в эту «Ваджру», расскажешь потом.

Сначала Николаев решил сходить в офис жертвы чайки и кирпича.

Матвей Буркин был вполне успешным бизнесменом, хозяином сети магазинов «Автомир-плюс». Когда главбух показал оборот за последний год, Николаев только мысленно присвистнул.

– С юристом поговорить можно? – спросил оперативник. Через минуту в кабинет вошла женщина с покрасневшими глазами, в строгом костюме. «Ольга Игоревна Вальц», прочел Николаев на бейдже.

– Ольга Игоревна, здравствуйте. У меня к вам вопрос: скажите, а кто станет владельцем «Автомира»?

– Жена Матвея Семеновича, Валерия, – сказала женщина, и Николаеву показалось, что она на секунду брезгливо поморщилась. – Он не так давно женился второй раз, год назад.

Николаев отправился к Валерии Буркиной, и ему стала понятна неприязнь юриста. Вдова бизнесмена оказалась высокой, яркой брюнеткой лет тридцати, с точеной фигурой и точеным же (явно рукой хирурга) носом.

– Да, это я попросила Матвея сходить на чистку кармы, – манерно поднося к губам чашку травяного чая, сказала она. Для человека, убитого горем, вдова держалась очень спокойно.

– Мы собирались завести ребенка, и я хотела, чтобы он был свободен от кармических долгов родителей. Я и сама была в этой студии, и там действительно меняют карму на светлую. Туда ходят очень уважаемые люди.

«Ну-ну, понятно, почему их всех туда тянет», – подумал Николаев. Впрочем, Валерия ничего нового о визите Буркина рассказать не смогла, ее муж приходил в «Ваджру» один.

Выйдя на улицу, Николаев закурил и задумался. Связь между студией и женой Буркина явно была, так же, как и в двух других случаях. Но не дрессировали же они чаек!

Футболиста Егора Лемеха привела в «Ваджру» жена. Через полчаса после визита в студию Лемеха убил упавший с крыши кусок профлиста. Почему Лемех не поехал домой на своей машине, а пошел прогуляться в сторону крупной стройплощадки, осталось неизвестным. Зато выяснилось, что вдова осталась не только безутешной, но и богатой.

Марину Кохидзе, первую наследницу огромного состояния, позвала в студию младшая сестра. Сначала они были там вместе, потом сестра пошла побродить по бутикам. Марина вышла из студии, сестры отправились в веганское кафе в паре кварталов.

Они почти дошли до места, когда у молодой и здоровой Марины случился разрыв аневризмы, о которой до этого не знал никто. Спасти ее не успели.

Студия очищения кармы, как было заявлено на вычурной табличке, была похожа на типичные эзотерические салоны. Солидно прозвенел колокольчик на двери. За ней – интерьер в золотых и красных тонах, плотный запах благовоний, полумрак от тяжелых расшитых портьер. Неподалеку от входа, однако, стоял обычный письменный стол под бархатной скатертью. На нем лежали свитки, перевязанные шнурами, раскрытая конторская книга с записями и рубиново-красная золоченая ручка поверх нее.

Николаев склонился было прочитать имена клиентов студии, но из-за занавеси уже выходил обритый смуглый мужчина, затейливо завернутый в оранжевую ткань. Николаев про себя окрестил человека «монахом», потому что легко было представить его где-нибудь в Индии, на ступенях храма, например.

– Нарендра, – представился мужчина, сложив руки в приветствии у груди. – Любви и мира!

– Александр Николаев, старший оперуполномоченный, – сказал Николаев, махнув удостоверением. Он внимательно посмотрел на «монаха», но тот не показал ни удивления, ни нервозности. Стоял и улыбался спокойно и ровно.

– Я знаю, почему ты пришел, идущий по скорбному пути этого мира, – негромко сказал Нарендра.

Николаев даже не удивился такому обращению. Казалось, для «монаха» разница между «вы» и «ты» была несущественной мелочью.

– Мы никому не делаем зла, – продолжил монах, – и, хоть освобождение от кармы одобряется не всеми последователями Кришны, наш гуру в своей мудрости позволил нам такие деяния.

Предвидя твои вопросы – вчерашний наш последователь, что был здесь, ничего не ел и не пил, пока был у нас в гостях. Не вдыхал запретных благовоний, не слушал слова, которые могли направить его по смертельному пути. И я не лгу тебе, чтобы не портить свою карму.

Любящая супруга этого человека внесла богатое пожертвование на нужды храма. Также и мы выполнили свой долг как могли хорошо, и сердца наши полны радости.

– Вы очищали ему карму? – спросил Николаев, чувствуя себя полным дураком.

– Именно так, и наши труды были вознаграждены. Знаешь ли ты, что такое карма?

– Примерно, – сказал сбитый с толку оперативник. – Грехи прошлого, косяки, поступки всякие…

– В самых общих чертах это так. И эти грехи и поступки заставляют человека снова и снова возвращаться в колесо Сансары, чтобы он мог искупить злодеяния, пока его карма не станет светлой. Господь Кришна даровал нам, недостойным, талант как бы стирать прошлую черную карму и заменять ее светлой. Один из наших самых просветленных братьев способен полностью избавлять людей от их кармических долгов. Я хочу познакомить тебя с ним.

Нарендра взял со стола колокольчик и позвонил. Из-за той же занавеси показался еще один человек в желтой тоге, очень старый, худой и заросший белой курчавой бородой до самых глаз. Поэтому Николаев не смог разглядеть его лица, как ни старался.

– Это просветленный Саядо, – сказал Нарендра, уважительно склонив голову. – Он не понимает вашего языка, так что, боюсь,не сможет ответить на твои вопросы. Но думаю, вам обоим была необходима эта встреча.

Нарендра что-то сказал старцу на незнакомом языке, тот молча кивнул. Саядо подошел к Николаеву, низко поклонился, а потом взял его за руку обеими своими смуглыми птичьими лапками. Ладонь полыхнула огнем, потом ледяным холодом, и все стало как прежде. Только в глазах вдруг прояснилось, как будто Николаев умылся родниковой водой.

Старый человек поклонился еще раз и, пятясь, исчез за занавесью.

Нарендра, тихо наблюдавший за Николаевым, только улыбнулся.

– Как ты понимаешь, это всё, что мы делаем с нашими друзьями, это и не более. Но их карма становится чистой. Так и мы чисты перед мирскими законами, и больше мне нечего сказать. А теперь должен попрощаться с тобой, ибо меня и остальных ждет богослужение. Брать на себя чужую карму – тяжелая работа, которая требует постоянного поста и молитвы.

– До свидания, – сказал ошарашенный Николаев, и как в тумане, двинулся к выходу. Оперативник пытался вспомнить, зачем он пришел в это красивое место, где так хорошо пахнет, но не мог. Может быть, заблудился? В голове носились обрывки мыслей, он припоминал, что было у него какое-то дело, но всё это перекрывало ощущение счастья и благости.

Он дошел до стола у дверей, невольно залюбовался глубоким красным цветом скатерти, и древними мудрыми свитками, и… зачем-то же он хотел заглянуть в раскрытую тетрадь?

Но мысль мелькнула и исчезла, и Николаев, улыбаясь вышел наружу.

На улице он зажмурился от яркого солнца и шагнул на тротуар. Нужно было перейти дорогу, и Николаев, дождавшись зеленого, первым сошел на проезжую часть перед двумя рядами замерших машин. Он пересек первую и вторую полосы, сделал еще шаг…

…Вихрем мимо пролетела красная спортивная тачка, поток воздуха сорвал с него фуражку, а сам Николаев отпрыгнул назад и выматерился. Ошарашенный, он стоял посреди дороги и вертел головой, не веря, что едва остался жив. Вокруг него вскипели взволнованные людские голоса, но слышно было будто сквозь вату. И все перекрывал грохот сердца в ушах.

Наконец, взяв себя в руки, он вместе с остальными пешеходами добрался до другой стороны улицы. Прислонился к стене здания, выдохнул… Полез в карман за сигаретами и вытащил вместе с ними ручку со стола «монаха», которую, похоже, опять незаметно унес.

Николаев оторопело уставился на нее.

«Он держал меня за руку, он сделал меня абсолютно чистым. Мой круг искупления грехов закончился. А значит, и жизнь».

– Слава клептомании, – пробормотал он. – Повезло. Как же мне повезло!

Он жадно затянулся и полез за мобильником – звонить Сизову.

Автор: Людмила Демиденко
Оригинальная публикация ВК

А потом я сработала на опережение и купила ему набор шерстяные носочков разных цветов. А потом ещё один набор из верблюжей шерсти. И это та самая мелочь, которая делает нас чуточку счастливее и дарит стабильность. Всем классных носочков❤️

Еле тлевшее среди руин небольшого домишки пламя всего в какой-то сотне метров от меня внезапно вспыхнуло, поднялось столбом, лизнув облака, и весело заплясало огненным смерчем, пожирая на своём пути всё, что ещё не успело сгореть.

― Ну это уже слишком, пусть будет как было, ― поспешно забормотал, даже не удивляясь, что стихия тут же подчинилась, ― вот это я понимаю сон, пусть и посмертный. Похоже, в нём Сан ― повелитель стихии, и костюмчик для этого вполне подходящий. Эй, Первый Страж, тебе нравится, как я выгляжу?

Собака повернула голову, обнажив немаленькие зубки в, как показалось, ехидной, прямо человеческой ухмылке. Меня это разозлило, шутливо замахнулся на него посохом:

― Смеёшься над хозяином, блохастый, давно по шее не получал?

Пёс тут же припал на все четыре лапы, виновато опустив морду, и заскулил. Смутившись, потрепал его по холке:

― Шуток не понимаешь, что ли? Вставай и веди дальше, только туда, где нет пожаров ― и так уже весь взмок…

Потёр рукой шею и голову под глубоким капюшоном и, к своему ужасу, понял, что мои лохматые кудри куда-то пропали. Вот тут я взбесился не на шутку:

― Вот уроды, мало того, что стащили прекрасный новый костюм, раздели догола, так ещё и обрили…

Ударил посохом в землю, гаркнув непонятно кому:

― А ну живо вернули волосы, а то всех в капусту покрошу! ― и в подтверждение моих слов грянул гром, да так сильно, что сам вздрогнул. Радостно провёл рукой по волосам:

― Вот это другое дело, и нечего меня злить…

В голове закрутилась неприятная мысль:

― Неужели душа вселилась в тело Повелителя этого мрачного местечка? Да не может такого… или всё-таки ― может?

Я посмотрел на Стража, и в ответ он радостно залаял, закрутив хвост бубликом.

― Что за ерунда, не хочу быть Повелителем, мне назад надо, к своим. Рас и Крэг, наверное, с ума сходят от волнения. Командир бесится, и дорогой братишка Рой, где он сейчас?

Неожиданно понял, что задыхаюсь в этом дыму, хотя ещё минуту назад самочувствие было вполне сносным, и усилием воли взял себя в руки. Присел на корточки перед собакой, погладив её по голове:

― Слушай, друг, ― и при этих словах Страж замер, тихонько заскулив, ― ты ведь понимаешь меня, верно? Можешь помочь? Очень надо вернуться в мир, из которого сюда забросило. Подскажи, существует ли путь назад, или я застрял здесь навечно?

Глаза Стража наполнились неподдельной тоской, и он положил морду мне на колени. Я боялся вздохнуть, не желая верить, что прежняя жизнь потеряна навсегда…

― Неужели всё так плохо, что же делать? Стоп, раз этот город исполняет мои приказы, надо попробовать…

Не снимая руки с головы Стража, приказал:

― Хочу понимать твои мысли, друг ― давай поговорим как люди…

Страж отбежал на пару шагов и, сев, уставился так, что по спине поползли мурашки. Мужской, приятный, смутно знакомый голос прошептал в голове:

― Боже, Повелитель, думал, ты ни за что не догадаешься сказать что-нибудь подобное. Друг мой, как же я счастлив, что за эти годы ты окончательно не отупел, ― он снова приблизился и, уткнувшись чёрным носом в плечо, заплакал, как человек…

Что ж, ну вот и сбылось желание, только я так растерялся, услышав от собаки этот сомнительный комплимент, что на какое-то время лишился дара речи. Однако говорящий пёс смотрел настолько счастливым взглядом, что, отбросив колебания, спросил:

― Кто ты на самом деле, Страж? Кто я такой? Прости, что ничего не помню, просвети, если ты и в самом деле мой друг, ― встал с корточек и, поискав вокруг, присел на большой камень, приготовившись выслушать наверняка необыкновенную историю.

― Хорошо, Сан, это твоё новое имя, так и буду теперь называть непокорного сына Повелителя одного из Тёмных миров. Как тебя звали раньше ― не имеет значения. Слушай, о мой дорогой забывчивый друг…

Показалось, что он снова улыбается. Да, похоже, мне просто везёт на друзей-шутников, значит, карма такая… Но, отбросив в сторону посторонние мысли, кивнул Стражу, чтобы он начинал свой рассказ, и вот, что услышал:

― Ты был рождён во дворце Повелителя от одной из его жён, и, кроме тебя, младшего сына, у нашего Господина была ещё куча претендентов на звание Наследника. К счастью для себя и меня, тебя никогда не интересовал ни трон отца, ни дворцовые интриги. Мы оба ― младший сын Повелителя и, как ты меня называл, «верный Страж Селим», мечтали стать великими путешественниками и посмотреть все миры. Мы были юны и наивны, верили, что сможем изменить мир Мрака к лучшему, потому и пострадали…

Я слушал его слова, затаив дыхание, и, как только прозвучало имя Селим, сердце подпрыгнуло в груди. Перед глазами встал образ темноволосого смеющегося мальчишки с добрыми карими глазами. Совсем как у Роя. От одной мысли о нём потеплело на душе, и улыбка невольно тронула губы.

Тем временем Страж продолжил свой рассказ:

― Не буду утомлять скучными подробностями, но твои братья сделали всё, чтобы избавиться от конкурента. Хотя, на мой взгляд, это было лишнее: отец никогда бы не передал власть такому светлому и доброму созданию, как ты, Сан. Он был всегда тобой недоволен и называл «ходячим недоразумением», не понимая, как у него мог родиться такой «никудышный» отпрыск. От ссылки спасали лишь удивительные способности к магии, которые Повелитель собирался со временем использовать в своих целях.

Однажды нас обоих отправили в этот заколдованный город, на это у твоего отца были свои причины. Тут постоянно случались несчастья ― то пожары, то землетрясения, то нашествия разных тварей, убивавших его жителей. Наверное, в насмешку тебя сделали Повелителем этого безнадёжного места, прозванного Мёртвым городом.

Но нам здесь понравилось. С помощью магии удалось прекратить разрушение города, защитить его обитателей, установить порядки, как в верхних мирах, о которых ты читал тайком от отца. В городе тебя любили и считали своим спасителем. Я помогал, как мог, но однажды кто-то проклял город и всех его жителей, включая и нас. Твою душу негодяй забросил в один из верхних миров, чтобы она мучилась на чужбине. Меня же ― превратил в пса-Стража дожидаться, пока ты сможешь вернуться в свои владения. И я ждал все эти годы, друг…

Прижав его к себе, забывчивый Повелитель, плакал, не стыдясь слёз. Нет, память не вернулась, но сердце подсказывало, что я во всём могу довериться «верному Стражу Селиму».

― Мой бедный, бедный Селим, как же ты настрадался. Скажи, как тебе помочь? Если я потребую, сможешь ли ты вернуть человеческий облик?

Селим засмеялся, но это был грустный смех отчаявшегося существа:

― Ты всё такой же наивный, Сан. Снять заклинание может только тот, кто проклял нас, а он никогда этого не сделает, поверь. Так что оставаться мне верным псом до конца своих дней…

Слёзы на глазах мгновенно высохли. Я прижался лбом к лохматой голове друга:

― Ну, это мы ещё посмотрим, Селим. Клянусь бороться до конца, пусть даже я не помню себя прежнего, новый Сан никогда не бросит друга в беде. Для начала нам надо вырваться отсюда и вместе вернуться в мир Избранных. Даже если сейчас не по зубам справиться с твоей проблемой, у меня есть надёжные друзья, которые помогут…

В голосе Стража появилось не только удивление, но и ирония:

― Так ты успел обзавестись друзьями, готовыми рискнуть жизнью, чтобы спуститься в этот ад и, вероятнее всего, здесь умереть? Это здорово, Сан, но, прости, если на этот раз я тебе не поверю… Ты так юн в этом теле почти ребёнка, что ещё слишком плохо знаешь людей.

Я печально улыбнулся, поцеловал друга в холодный мокрый нос и в ответ был облизан:

― Понимаю твои сомнения, Селим, но я уверен в них. Рас, Крэг да и ворчливый Командир ― теперь моя семья, они своего не бросят. Если же удастся найти Роя, он без сомнения присоединится к отряду. Вместе нам всё по плечу…

Негромко засмеявшись, Селим толкнул меня лбом в грудь, и от этого сердце вздрогнуло, забившись ритмично и счастливо.

Я улыбался, гладя его блестящую шерсть:

― Селим, неужели прошло так много времени?

― Да, мой маленький Повелитель Мёртвого города, твоей бедной душе пришлось долго скитаться в чужих мирах, чтобы наконец найти себе достойного носителя. И вот ты здесь… Я счастлив снова видеть тебя, мой несносный друг.

― Да ты сам не лучше, ― обнял его, прижимаясь щекой к лохматому вздымающемуся боку, ― скажи, куда ты меня ведёшь, о многомудрый Страж, и на каких других Стражей этого места намекал?

Селим вздохнул:

― Я отведу тебя в убежище ― более или менее безопасное место, во всяком случае, пожары туда пока не добрались. С тех пор, как ты покинул город, здесь постоянно что-то горит, взрывается или трясётся. Уцелевшие жители как-то приспособились, ведь бежать им некуда: проклятие «позаботилось» об этом. Что касается других Стражей, то со вторым Твоя Милость уже успела пообщаться, недавно пнув его ногой. Конечность-то хоть уцелела? А то он горазд кусаться ― Шек отъелся крысами, тяжёлый стал, зараза…

Я охнул:

― Шек? Что-то знакомое… Ну не томи, говори же.

Мой старый друг насмешливо хмыкнул:

― Помнишь сына Начальника Тайной Стражи? Он всегда защищал тебя и был одним из немногих, добровольно отправившихся с тобой в ссылку. Ему нравилось то, что ты делал для города. Только внешне неповоротливый, но ловкий и хитрый Шек часто выручал нас, прикрывая и перехватывая доносы. Это позволило тебе долго продержаться. В конце концов, ему тоже досталось ― теперь он чёрный лис и обычно крутится где-то поблизости. И вот ты появился, сразу дав ему пинка ― нехорошо, Сан…

Я смутился, начав осматриваться по сторонам:

― Шек, прости, это получилось нечаянно. Выходи, мне не терпится увидеть ещё одного старого друга и поговорить. Обещаю, теперь буду всегда смотреть под ноги. Где же ты, чёрный прохвост?

Он появился из тьмы и, виляя хвостом, как собака, осторожно подошёл, сев у моих ног. Пришлось и на этот раз пожелать «пообщаться» со Вторым Стражем по-человечески, после чего я сразу услышал о себе много нелестного, в основном, жалобы, как ему тут было плохо без защиты и, особенно ― без нормальной еды. Я гладил пушистую шкурку, извиняясь за то, что задержался с возвращением, да ещё заявился без должного угощения. Но обещал исправиться, и он поверил, взяв слово, что больше его не брошу.

Это было трогательно, но я чувствовал, что собрались не все:

― Хорошо, что нас теперь трое, но что-то подсказывает, есть ещё человек, пострадавший из-за меня, неужели… Хлоя?

По тому, как тяжело вздохнули Стражи, я понял, что, увы, не ошибся в своём предположении. Удивительно, что, начисто забыв о других, вспомнил только о ней. Хлоя была прекрасной и гордой служанкой в доме Повелителя Мёртвого города, и моей безответной любовью…

― Нет, не верю… Ей то за что попало? Строгая красавица всегда меня бранила…

Селим ткнулся носом в руку, а Шек завертелся волчком, пытаясь укусить себя за хвост, а потом, печально опустив голову, сказал:

― Смотрю, ты, Сан, по-прежнему ничего не понимаешь в женщинах и любви. Она обожала недогадливого мальчишку, хоть и не любила так, как тебе хотелось ― гордость не позволяла ей признаться в этом. Но Хлоя согласилась стать твоим Третьим Стражем. Поэтому негодяй, создавший проклятье, решил, что провести всю жизнь чёрной вороной будет для неё страшнее смерти. Она тоже всегда держится поблизости от нас, и не сомневаюсь, что все эти годы ждала тебя, а сейчас не показывается, потому что…

Он замолчал, продолжения и не требовалось ― прекрасная Хлоя не хотела, чтобы глупый Повелитель видел её такой…

― А может, она просто меня возненавидела? ― подумал и снова ошибся…

Рядом с головой зашуршали крылья, и в плечо впились острые когти крупной, чёрной как ночь, птицы. Эти прикосновения были весьма чувствительными и причиняли боль, но я не посмел даже охнуть. Быстро пожелав услышать Хлою, замер, приготовившись к слезам и упрёкам, но вместо этого невозмутимый голос произнёс у моего уха:

― С возвращением, Повелитель Мёртвого города. Надеюсь, долгий путь сюда был не очень обременительным. Прекрасно выглядишь, впрочем, как и всегда, в отличие от брошенных тобой друзей…

Мне понадобилось время, чтобы восстановить дыхание, ведь слова любимой девушки не просто ранили, а выбили почву из-под ног. Но я сумел взять себя в руки:

― Кажется, ты совсем не изменилась, Хлоя, так и норовишь обидеть. Разве я виноват в том, что, потеряв тело, душа всё забыла? Впрочем, ты всё равно не поверишь, а я не собираюсь оправдываться. Но за то, что ты пострадала из-за меня ― прости. Если бы мог хоть что-то изменить, непременно сделал это для всех вас, дорогая…

Она не ответила, но и с плеча не улетела. Селим смущённо прокашлялся:

― Пора идти, Сан, до убежища путь неблизкий, понадобится время, чтобы залечить все раны, а пока не применяй магию, это опасно. По дороге следуй за Шеком, он всегда выбирает наилучшую тропу, делай это неукоснительно, даже если будет казаться, что перед тобой обрыв ― тут кругом иллюзии. Ни при каких условиях не показывай своего лица, шпионы Повелителя всегда следят за нами, хоть и прошло столько лет. Понял?

Кивнул и пошёл следом за Стражами. Хлоя продолжала сидеть на моём плече, расцарапав его острыми когтями до крови, но из-за волнения я не обращал внимания на такие мелочи. Мы спустились в город, и, проходя мимо горящих руин, я порой не чувствовал жара огня. Шек озабоченно сказал:

― Сан, иди след в след и прибавь шагу, а то плетёшься как столетний старик. Мой нос чувствует приближающуюся бурю, надо спешить в укрытие.

Я в точности следовал его указаниям. Сначала это было даже забавно: приходилось прыгать через, казалось, узкие трещины, а на самом деле ― широкие расщелины в земле, из которых время от времени поднимались то языки пламени, то удушливый дым. Смело проходить через пылающие проёмы дверей, не обжигаясь, а порой пробираться на четвереньках, пригнув голову, через вроде бы пустое место, чувствуя, как невидимый жар опаляет макушку.

Примерно через час таких прыжков и ползания наше путешествие к убежищу уже не казалось таким приятным занятием. Я откровенно устал, но спросить у Стражей, когда же мы придём на место, не позволяли гордость и ядовитый язычок первой любви. Она ехидно комментировала любое моё неловкое движение, и от этого настроение портилось прямо на глазах.

Наконец Шек задрал голову кверху и, понюхав воздух, буркнул:

― Чувствуешь, Селим, ветер изменился, надвигается буря. Хорошо, что мы уже на месте. Надеюсь, твари, всю дорогу сопровождавшие нас, наконец-то отстанут.

Он закрутился волчком, начав сгребать лапами с земли пепел и пыль, пока в плите под ногами не появилось металлическое кольцо.

― Открывай подвал, Сан, у тебя хотя бы есть руки, мне зубами сделать это будет труднее, ― голос Селима звучал озабоченно, и я быстро поднял плиту, удивившись своей неожиданной силе. Так хотелось расспросить Шека о тех тварях, что, оказывается, шли следом, но пока на это не было времени.

Под нашими ногами зияла большая нора с неровными ступенями, уводящими куда-то глубоко под землю. Я приготовился было прочитать привычное заклинание «света», но Хлоя больно ущипнула меня клювом за мочку уха, прошипев:

― Видно, на чужбине ты растерял последние мозги, Повелитель. Сказано же ― опасно применять магию, а ты всё равно успел сделать это несколько раз. Даже не представляешь, насколько это усложнит нам жизнь… Просто возьми любую горящую палку, их тут полно. Спуск займёт не больше минуты, особенно, если тебя туда сбросить, ― и она грустно рассмеялась.

Буркнув:

― Спасибо, Хлоя, ты, как всегда, умеешь подбодрить.

Но к совету прислушался, выбрав себе «факел», хотя спускаться в почти отвесную нору не решался, топчась у входа. Селим фыркнул:

― Уже два раза сказал об иллюзиях: присмотрись, на самом-то деле тут нормальная лестница, иди за мной и не упадёшь.

Стало стыдно, и я приготовился шагнуть в чёрный провал, как внезапно налетевший сильный ветер помог мне обрести решимость, буквально спихнув вниз. Вскрикнул от страха, но почувствовав, что стою на твёрдой поверхности, успокоился и, глядя на насмешливые морды друзей, смутился, прикрикнув на них:

― Ну что уставились? Совсем распустились, оболтусы. У меня же только две ноги, а не как у вас ― четыре лапы…

Ответом стал дружный смех, и голос Селима тут же предложил:

― А мы не против поменять лапы на человеческие руки и ноги. Давай «махнёмся», Повелитель! ― и рядом щёлкнули острые зубы.

Погрозил шутнику посохом, но он не испугался, побежав вниз по лестнице, радостно помахивая хвостом. Узкий, но, к счастью, устойчивый тоннель вывел нас к небольшому помещению, состоявшему из ряда комнат. В самой большой из них была печь и простая мебель. Здесь друзья разрешили применить магию, и вокруг, наконец, стало по-настоящему светло. Но мне уже было не до этого ― увидев кровать, со стоном на неё завалился, чуть не придавив Хлою. Она словно нехотя вспорхнула с плеча, пробормотав что-то о невежах и дураках. Я не разобрал, потому что, прижав к себе посох, тут же уснул…

Во сне ко мне пришли Рас и Крэг, они ругались последними словами, обвиняя, что бессовестно бросил их у колодца, отправившись за приключениями. И сколько я не пытался их разубедить, друзья надулись и обещали меня поколотить. После них появился Командир. Он строго посмотрел и, потрясая мешочком с деньгами, заявил: раз я идиот, смывшийся прямо накануне выплаты жалования, он поделит монеты между остальными членами отряда.

От такого сна сам не знал ― плакать или смеяться, поэтому только повторял:

― Верьте в меня, ребята, я обязательно вернусь, чего бы это ни стоило…

Меня разбудили голос Селима и странный запах.

― Просыпайся, Повелитель, а то останешься голодным. Поторопись, мы почти доели кролика.

Спросонья двоилось в глазах, и, нехотя спустив ноги с кровати, я направился к столу. Но он был девственно чист, не считая, конечно, толстого слоя пыли. Ещё плохо соображая, где нахожусь, пробормотал:

― Крэг, ты опять всё слопал, а нам с Расом ничего не оставил, толстобрюхий демон? И где обещанный кролик?

Из-под стола донеслись подозрительно чавкающие звуки, и Селим произнёс с явно набитым ртом:

― Не туда смотришь, Сан, мы привыкли есть на полу…

Я посмотрел вниз, и меня замутило: остатки кролика быстро исчезали в пасти друзей, даже Хлоя сосредоточенно трепала кусочки сырого мяса. Сон как рукой сняло. Глядя на моё несчастное лицо, Шек виновато сказал:

― Понимаю, для тебя это неприятная картина, но готовить для нас было некому, а лапами это сделать невозможно. Пришлось приспосабливаться к сырой пище. Не смотри так осуждающе ― мы же выживали, друг…

Я покраснел, растерянно теребя свой широченный балахон:

― Да не придумывай глупости, Шек! Просто я тоже голоден…

― Это легко исправить, Сан. Держи, мы оставили тебе целого кролика, но занимайся им сам…

Взял из зубов Селима тушку и положив её на стол, начал разделывать. Это заняло время, но, в конце концов, я был вознаграждён ― никогда не ел ничего более вкусного, чем кролик, жареный на вертеле. Лохматые друзья со мной согласились, и надежды запастись мясом впрок растаяли в их пасти вместе с большей частью тушки.

Возмущаться не было смысла, ведь это они обо мне заботились, и, улыбнувшись, сказал ребятам:

― Спасибо.

Идиллию нарушил ритмичный звук приближавшихся шагов, замерших за дверью. Меня затрясло:

― Неужели нас так быстро раскрыли, а я совершенно к этому не готов. Какой же дурак этот Повелитель Мёртвого города, осёл безмозглый! Вместо того, чтобы набивать себе брюхо, надо было поразмыслить над ситуацией… Что же теперь делать?

Хлоя снова села на плечо, шепнув в ухо:

― Что-то ты слишком белый, Сан. Неужели испугался? Да успокойся, это пришёл наш человек, видимо, у него есть новости. Выглядит, правда, он немного необычно, но, ― она захихикала, ― придётся тебе привыкать…

Дверь распахнулась, и на пороге появился оборванец. Одежда висела на нём клочьями, впрочем, как и кожа на посиневшем лице. Глаза были выпучены и вращались как у хамелеона. От одного его вида, не говоря уже про запах, меня замутило, и, падая на пол в спасительное забытьё, успел подумать:

― О нет! Умоляю ― только не зомби, не переношу-у…

Так закончился мой первый день в Мёртвом городе, во всяком случае, я так думал…

P.S.  Каждую пятницу две новые главы.