За Правду

Если ранее их публикации и комментарии были ориентированы только на марийский народ, то сейчас их активисты- Жорж Соловцов и Михаил Петров перешли к методу широкого информационного охвата. Регулярно поздравляли с тем или иным праздником, памятным днём, публиковали фото, вызывающие тёплые и приятные воспоминания о советском прошлом. Словом делали всё, чтобы быть на виду, примелькаться в глазах общественности.

Отдельное внимание стоит уделить Деятельности МУ по увековечиванию памяти деятелей марийской культуры. Широкую огласку получило открытие мемориального камня Миклаю Рыбакову в д. Березники Волжского р-на республики Марий Эл. Кто же такой Миклай Рыбаков? Это советский и российский писатель, драматург, журналист, член Союза писателей СССР, лауреат премии Марийского Комсомола, лауреат государственной премии МАССР, заслуженный деятель искусств МАССР, заслуженный работник культуры РСФСР, народный писатель РМЭ и т.д. Свою бурную творческую деятельность совмещал с работой в правительстве МАССР. Был министром культуры, депутатом Верхового Совета пяти созывов, председателем Верховного Совета и т.д. Но самое интересное в его биографии начинается с 1989 года, когда МУ впервые за долгие годы подпольщины показало свои уши, а Рыбаков стал председателем правления общества «Марий Эл – Финляндия», совмещая эту должность с должностью госсекретаря РМЭ.

Но самое интересное в его биографии начинается с 1989 года, когда МУ впервые за долгие годы подпольщины показало свои уши, а Рыбаков стал председателем правления общества «Марий Эл – Финляндия», совмещая эту должность с должностью госсекретаря РМЭ.
Что же из себя представляет общество «Марий Эл- Финляндия (Суоми)»? Оно было учреждено в том же 1989 году, как марийское отделение общества «СССР- Финляндия». Оно создавало свои первичные организации в районах и городах РМЭ, где компактно проживает марийское население. Основная задача общества- это развитие связей между РМЭ и Суоми, установление связей между муниципальными и экономическими субъектами, культурный обмен во всех сферах человеческой деятельности, подготовка и стажировка переводчиков и специалистов по финскому языку в Петрозаводске и самой Финляндии, создание предприятий, способствующих деятельности данного общества и т.д.
Вернёмся к мемориальному камню Миклаю Рыбакову. На нём установлена табличка с надписью: « Пора выкинуть из дум и сердца рабскую психологию . Пора быть гордым за свою нацию, укрепить, внедрить в народ мари самоуважение и достоинство». На открытии мемориального камня выступал глава Волжского района Сергеев В.И. Камень открыли по согласованию с Помарской сельской администрацией. Позже в местном ДК состоялся концерт в честь данного события. По мнению активистов МУ, мероприятие найдёт должный отзыв в «сердцах… граждан Марий Эл».

Как мы видим , МУ выходили на новый, более высокий уровень взаимодействия с местными властями, постепенно сращиваясь с ними на общей культурной, национальной и исторической почве. Это классическая схема работы многих националистических организаций.
Стоит обратить внимание на само высказывание Рыбакова, где говорится о рабской психологии, гордости за свою нацию и укрепление самоуважения и достоинства. Что же подразумевается под этими словами?
Главная цель любых националистов – это сделать свой народ самым несправедливо обиженным, самым ущемленным перед другими народами. Тем самым надеясь вызвать бурю ненависти к «народу- ущемителю», разжечь межнациональную рознь, насилие и кровопролитие.
Далее говорится о некой нации. Что же такое нация? Предельно ясный, чёткий и простой ответ дан в работе одного из виднейших теоретиков и практиков марксизма И.В. Сталина «Марксизм и национально- колониальный вопрос» : « Нация есть исторически сложившаяся общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психологического уклада, проявляющегося в общности культуры. Все эти признаки выражают коренные свойства нации. Достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией.»

То есть для создания нации необходимо своё независимое национальное государство, ведущее свою независимую экономическую, политическую и культурную жизнь в государственных границах. В данном случае становится ясно, что Рыбаков из состава сначала советской, а потом уже и российской нации стал выделять нацию марийскую. То есть для её полного становления нужно выдавить РМЭ из состава РФ. Именно из этой логики следует призыв к сердцам «граждан Марий Эл».

Делается это для разрушения территориальной целостности РФ, отторжения территорий, населённых финно- уграми в пользу Финляндии – Суоми. Именно для этого и культивируются панфинно-угорские настроения среди марийского населения. Делается всё это для очередного передела советского наследия- предприятий, сельхозугодий, транспортных путей и сообщений, объектов энергетики, полезных ископаемых и трудовых ресурсов. РМЭ является одним из беднейших регионов ПФО по данным Росстата за третий квартал 2023 года среднедушевой доход в месяц составил 28581 рубль. Данная ситуация очень выгодна инвесторам, которые открывают свой бизнес там, где низкая стоимость оплаты наёмного труда. Именно для этой цели и было создано общество «Марий Эл – Финляндия» - передел в пользу Финляндии различного рода ресурсов, в том числе и человеческих. Ни о каком качественном улучшении жизни «граждан Марий Эл» не говорится ни слова. Только общие этнические корни, язык, история, идеалистические знаки в виде пролетающих над камнем лебедей, за которыми будет скрываться кредитное закабаление и эксплуатация местного населения.

Выдавливание же финно- угорских регионов из состава РФ обернется обоюдным экономическим крахом. В национальных регионах начнутся этнические чистки, репрессии по национальному признаку, отъём личной и частной собственности у представителей нетитульной нации. Данные события серьёзно затормозят экономическое развитие регионов. Образуется дефицит кадров во всех областях трудовой деятельности, начнётся резкое падение уровня жизни населения. Местечковая буржуазия же будет винить со всех бедах «русских оккупантов», при этом прекрасно осознавая, но умалчивая свою ведущую роль в этих событиях.
Беженцы, покинувшие свои дома и потерявшие работу, как источник существования, будут скитаться по «русским регионам». Поток безработных ощутимо снизит стоимость оплаты труда. Ухудшится криминогенная обстановка.
Из всего сказанного напрашивается вывод, что «Марий Ушем» , Помарская поселковая администрация и глава Волжского р-на РМЭ открывали камень не Рыбакову – писателю и драматургу, а Рыбакову – представителю местечковой обуржуазившейся интеллигенции, которая в лохматые перестроечные годы переметнулась под денежное панфинно-угорское крылышко.
Стоит так же обратить внимание, что на сторонников независимого эрзянского государства – коллег нашего "МУ", УФСБ Мордовии завело на них уголовное дело по ч. 1 ст. 282.1 УК РФ. Игры в любой национализм рано или поздно заканчиваются тюрьмой.
Трудящиеся республики, не поддавайтесь на уловки финно-угорских националистов из «Марий Ушем». Уже давно не существует никаких реальных национальных движений. Все они культивируются классом буржуазии для дальнейшего разобщения класса трудящихся по этническому и религиозному признаку. Это делается для дальнейшей эксплуатации и ограбления человека труда. Не давайте сегодня вводить себя в заблуждение, иначе завтра уже будет поздно!

В период Второй мировой войны японский милитаризм, представлявший интересы крупнейших монополистических объединений (дзайбацу) и императорского режима, осуществлял планомерную политику террора и геноцида на оккупированных территориях Азии и Тихоокеанского региона. Эта система насилия, направленная на подавление национально-освободительных движений и эксплуатацию ресурсов, стала логическим продолжением колониальной экспансии японского империализма. Одним из наиболее чудовищных преступлений стала Нанкинская резня (декабрь 1937 – январь 1938 гг.), где в ходе оккупации бывшей столицы Китая японские войска систематически уничтожали гражданское население. По данным международных комиссий, было зверски убито свыше 300 000 человек, десятки тысяч женщин подверглись массовым изнасилованиям. Эта акция устрашения проводилась с целью слома сопротивления китайского народа. Особой жестокостью отличались действия японской военщины на Филиппинах. Манильская резня (февраль 1945 г.), вопреки утверждениям некоторых историков о "спонтанных эксцессах", была спланированной операцией по уничтожению столицы и её населения. При отступлении японские части получили приказ превратить город в руины. В результате сожжения жилых кварталов, массовых расстрелов в госпиталях и школах погибло до 100 000 мирных филиппинцев. Аналогичные акции проводились в Сингапуре и Малайе (резня "Сук Чинг", 1942 г.), где под предлогом "зачистки от антияпонских элементов" было уничтожено до 50 000 этнических китайцев. Научно-промышленный комплекс милитаристской Японии создал систему экспериментального уничтожения людей. Отряд 731 под командованием генерала Сиро Исии в Маньчжурии функционировал как крупное исследовательское предприятие, где проводились опыты по заражению людей чумой, холерой, сибирской язвой; живые люди подвергались вивисекции без анестезии, испытаниям биологического оружия и предельных температур. Жертвами стали не менее 300 000 человек, преимущественно китайцы, корейцы и советские военнопленные. Характерно, что после войны американские власти предоставили руководителям отряда иммунитет в обмен на данные экспериментов, интегрировав их в собственную военную машину. Система принудительной проституции ("женщины для утешения") являлась государственной программой эксплуатации: до 200 000 женщин из Кореи, Китая, Филиппин и других стран насильно содержались в армейских борделях. Эта практика, одобренная высшим военным командованием, демонстрировала глубокое презрение японского милитаризма к человеческому достоинству покоренных народов. Целенаправленное уничтожение военнопленных стало нормой для японской армии. "Марш смерти" на Батаане (апрель 1942 г.) привел к гибели 10 000 американских и филиппинских солдат от голода, болезней и казней. Сандаканские марши смерти (1945 г.) на Борнео унесли жизни 2 500 австралийских и британских военнопленных, использовавшихся на принудительных работах. Строительство "Дороги смерти" в Бирме и Таиланде силами 60 000 военнопленных и 200 000 азиатских рабочих сопровождалось чудовищной смертностью от истощения и пыток. Политика "трех всех" (выжигай все, убивай всех, грабь все), проводимая в северном Китае с 1940 по 1942 годы, привела к уничтожению тысяч деревень и массовому истреблению мирного населения. Бомбардировки Чунцина кассетными и зажигательными бомбами в 1938-1943 годах, направленные против гражданских объектов, унесли жизни десятков тысяч человек. Эти преступления не были "эксцессами исполнения", а представляли собой системную политику японского империализма, направленную на терроризирование покоренных народов и максимальное извлечение ресурсов для продолжения агрессивной войны. Масштабы трагедии до сих пор недооценены: общее число жертв японской оккупации в Азии достигает 15-20 миллионов человек, что ставит эти преступления в один ряд с злодеяниями европейского фашизма.

Международный военный трибунал для Дальнего Востока, заседавший в Токио с 3 мая 1946 года по 12 ноября 1948 года, представлял собой попытку юридического осуждения преступлений японского милитаризма в годы Второй мировой войны. Созданный по инициативе стран-победительниц после капитуляции Японии в 1945 году, трибунал формально руководствовался принципами Потсдамской декларации и Устава Международного военного трибунала. В состав суда вошли представители 11 государств, включая СССР, США, Великобританию и Китай, что символизировало международный консенсус относительно необходимости наказания виновных в развязывании агрессивной войны и массовых злодеяниях. Обвинительное заключение включало три ключевых категории преступлений: преступления против мира (планирование и ведение агрессивной войны), военные преступления (нарушения законов и обычаев войны) и преступления против человечности. Среди конкретных эпизодов фигурировали Нанкинская резня 1937-1938 годов, система принудительной проституции ("женщины для утешения"), медицинские эксперименты отряда 731, зверства на оккупированных территориях и планирование нападения на Перл-Харбор. К ответственности были привлечены 28 высокопоставленных представителей японского военно-политического руководства, включая бывшего премьер-министра Хидэки Тодзё, министра иностранных дел Мамору Сигэмицу, генерала Иване Мацуи (командующего войсками под Нанкином) и идеолога экспансии Сюмэй Окаву. Процесс длился более двух лет, в ходе которых было заслушано свыше 800 свидетелей, изучены тысячи документальных доказательств, включая секретные протоколы императорских совещаний и приказы военного командования. Советская сторона представила существенные доказательства подготовки Японией бактериологической войны и планов нападения на СССР. Однако защита, используя формально-юридические уловки, пыталась представить агрессию против стран Азии как "акт самообороны" или "освобождение от колониализма", а массовые зверства - как "эксцессы отдельных военнослужащих". 12 ноября 1948 года были оглашены приговоры: семеро подсудимых, включая Тодзё, Мацуи и бывшего премьер-министра Коки Хироту, были приговорены к смертной казни через повешение; 16 человек получили пожизненное заключение; двое - тюремные сроки от 7 и 20 лет; трое, включали дипломата Сигэмицу, были оправданы. Смертные приговоры были приведены в исполнение 23 декабря 1948 года в тюрьме Сугамо. Однако Токийский процесс продемонстрировал системные недостатки "правосудия победителей". Главным недостатком стала полная неприкосновенность императора Хирохито, хотя именно он, как верховный главнокомандующий, нес непосредственную ответственность за действия японских войск. Американская администрация, руководствуясь политическими интересами сохранения стабильности в оккупированной Японии, активно способствовала сокрытию роли императора и его окружения. Не понесли наказания и руководители крупнейших дзайбацу (Мицубиси, Мицуи, Сумитомо), финансировавших военную машину и использовавших принудительный труд. Крайне ограниченный характер носило расследование преступлений отряда 731: в обмен на передачу США данных о биологическом оружии его руководители получили иммунитет от преследования. Не были полноценно осуждены коллаборационистские режимы в Азии, а многие военные преступники впоследствии заняли высокие посты в послевоенной Японии. Несмотря на эти фундаментальные недостатки, Токийский процесс создал важный правовой прецедент осуждения агрессивной войны и заложил основы современного международного уголовного права, хотя его классовая ограниченность и зависимость от политических интересов США не позволили осуществить полноценное правосудие над всем виновными в преступлениях японского милитаризма.

Хабаровский процесс, состоявшийся с 25 по 30 декабря 1949 года, стал уникальным событием в истории международного правосудия. В отличие от Токийского трибунала, где вопросы разработки и применения японским милитаризмом бактериологического оружия были фактически проигнорированы, советский суд тщательно расследовал эти преступления против человечности. Процесс проводился в открытом режиме при широком освещении в советской и международной прессе, что позволило донести до мирового общественности ужасающие подробности деятельности японских военных преступников. Основой для судебного разбирательства стали материалы, собранные советскими следственными органами в ходе допросов 12 бывших военнослужащих Квантунской армии, захваченных в плен в Маньчжурии в августе 1945 года. Среди обвиняемых находились высокопоставленные офицеры, включая генерала Отодзо Ямаду (главнокомандующего Квантунской армией), генерала Киёси Кавасиму (начальника отряда 731) и других руководителей преступной программы биологической войны. Следствие установило, что в период с 1932 по 1945 годы японские милитаристы создали в Маньчжурии разветвленную сеть научно-исследовательских учреждений, главным из которых был печально известный "Отряд 731" под командованием генерала Сиро Исии. В этих лабораториях, замаскированных под подразделения по профилактике эпидемий, проводились бесчеловечные эксперименты над живыми людьми - китайскими, советскими и корейскими военнопленными, а также гражданскими лицами. Заключенных заражали возбудителями чумы, сибирской язвы, холеры, тифа и других опасных заболеваний, подвергали хирургическим операциям без анестезии, испытывали на них действие химических веществ и экстремальных температур. Особое внимание на процессе было уделено практическому применению биологического оружия. Как показали обвиняемые, японская армия неоднократно использовала бактериологические средства против китайского населения. В 1940-1942 годах были проведены масштабные операции по сбросу с самолетов зараженных чумой блох над городами Нинбо и Чандэ в центральном Китае, что вызвало искусственные эпидемии. Также разрабатывались специальные бомбы и снаряды, начиненные патогенными микроорганизмами. Все подсудимые признали свою вину и подробно рассказали о механизмах принятия решений на высшем уровне. Важным аспектом процесса стало свидетельство о том, что программа разработки биологического оружия курировалась непосредственно императорской ставкой в Токио и финансировалась из государственного бюджета. 30 декабря 1949 года военный трибунал Приморского военного округа вынес приговор: все 12 подсудимых были признаны виновными в нарушении международных конвенций и совершении преступлений против человечности. Генерал Ямада и еще три высокопоставленных офицера получили 25 лет исправительно-трудовых лагерей, остальные - сроки от 2 до 20 лет. Отсутствие смертных приговоров объяснялось готовностью подсудимых к сотрудничеству и полнотой их признаний. Хабаровский процесс имел значительный международный резонанс. Советский Союз опубликовал полные стенограммы заседаний на нескольких языках, предоставив миру неопровержимые доказательства преступлений японского милитаризма. Однако западные страны, особенно США, пытались дискредитировать процесс, поскольку сами в рамках операции "Paperclip" предоставили иммунитет руководителям отряда 731 в обмен на доступ к результатам их бесчеловечных экспериментов. Это лицемерие западных держав стало дополнительным доказательством двойных стандартов в подходе к наказанию военных преступников. Материалы Хабаровского процесса легли в основу последующих международных усилий по запрещению биологического оружия и способствовали принятию в 1972 году Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении. Процесс остался в истории как важная веха в борьбе с безнаказанностью за военные преступления и как свидетельство решимости Советского Союза добиваться правосудия даже в условиях начинающейся холодной войны.