За Правду

Утром 9 августа 1945 года, под гнетом двух катастрофических событий – атомной бомбардировки Нагасаки и вступления СССР в войну с молниеносным ударом по Квантунской армии – в бункере императорского дворца собрался Высший совет по руководству войной. Премьер-министр адмирал Судзуки Кантаро, ранее колебавшийся, теперь открыто заявил, что продолжение войны невозможно, и потребовал немедленного принятия Потсдамской декларации. Однако глубокий раскол в правящей клике проявился с новой силой. Министр иностранных дел Того Сигэнори и военно-морской министр адмирал Ёнаи Мицумаса, представлявшие интересы напуганной финансовой олигархии и придворных кругов, настаивали на капитуляции с единственным условием – сохранением императорской системы. Военный министр генерал Анами Корэтика, начальник Генштаба армии генерал Умэдзу Ёсидзиро и начальник Морского Генштаба адмирал Тоёда Соэму, выражавшие волю милитаристской верхушки и ультранационалистов, требовали четырех дополнительных условий: самостоятельного разоружения войск, отказа от оккупации, самостоятельного суда над военными преступниками и сохранения всех колониальных владений (включая Корею и Тайвань). Единственным пунктом согласия стало требование любой ценой сохранить трон Хирохито – гарантию незыблемости классового господства. В тот же день, 9 августа, на заседании полного кабинета министров обстановка достигла накала. Министр торговли и промышленности Окинава Киёси представил доклад о катастрофическом состоянии экономики: разрушено 40% промышленных мощностей, парализован транспорт, прекращена добыча угля и выплавка стали. Министр связи Тэрадзима Кэндзи доложил о полном развале связи с Кореей и Маньчжурией – ключевыми источниками ресурсов и резервов. Несмотря на яростное сопротивление Анами и его сторонников, требующих «смертельной битвы на родине», голосование завершилось перевесом сторонников капитуляции: 9 голосов «за» принятие Потсдамской декларации с оговоркой о монархии против 3 «против» (Анами, Тоёда, министр юстиции Мацузака). Поскольку консенсуса не было, Судзуки, используя конституционную лазейку, перенес решение на Императорское совещание – высший орган власти, собиравшийся в присутствии монарха. В ночь с 9 на 10 августа в императорском бомбоубежище состоялось историческое совещание. После 2 часов бесплодных споров, в которых военные вновь требовали борьбы до конца, Судзуки обратился к Хирохито. Император, чье мнение редко озвучивалось публично, неожиданно для многих поддержал позицию Того и Судзуки. Ссылаясь на разрушения от бомбардировок, невозможность защитить страну от советского наступления и страдания народа, он заявил: «Невыносимо видеть, как страдает и гибнет нация... Я даю свое согласие на предложение министра иностранных дел». Это решение, продиктованное страхом перед полным крахом государства и революционным взрывом, предрешило исход. Утром 10 августа через Швейцарию и Швецию было передано сообщение союзникам о готовности принять Потсдамскую декларацию «с пониманием, что она не содержит требования, наносящего ущерб прерогативам Его Величества как суверенного правителя». Ответ союзников от 11 августа (подписанный госсекретарем США Бирнсом от имени всех держав) был жестким: власть императора и японского правительства после капитуляции будет подчинена Верховному командующему союзных держав, а окончательная форма правления будет установлена «свободно выраженной волей японского народа». Этот пункт, означавший потенциальную ликвидацию монархии, вызвал новый кризис в Токио. Анами, Умэдзу и Тоёда вновь потребовали отвергнуть ультиматум. 13 августа на заседании кабинета и Высшего совета разгорелись ожесточенные дебаты. В условиях непрекращающихся советских ударов в Маньчжурии и новых массированных налетов американской авиации на Токио большинство министров, включая Судзуки и Того, признали необходимость безоговорочной капитуляции. Анами и Тоёда отказались подписывать соответствующий документ. Решение вновь перенесли к императору. 14 августа в 10:50 состоялось второе Императорское совещание. Под давлением Хирохито, заявившего о необходимости «вынести невыносимое», военные министры были вынуждены уступить. Император утвердил рескрипт о капитуляции и приказал записать свое обращение к нации. Однако фанатики из «партии войны» не смирились. В ночь на 15 августа группа офицеров-мятежников во главе с майором Кэнта Хатиро (штаб 1-й гвардейской дивизии) предприняла попытку государственного переворота. Они убили командира дивизии генерала Такэси Мори (отказавшегося поддержать мятеж), захватили императорский дворец и попытались найти и уничтожить запись императорского рескрипта. Их цель – сорвать капитуляцию и заставить императора возглавить «священную войну» до конца. Однако путчисты не сумели найти пленку, не получили поддержки других частей и к утру были разгромлены верными правительству войсками. Лидеры мятежа покончили с собой. 15 августа в 12:00 по радио Японии впервые прозвучал голос императора, зачитавшего рескрипт о капитуляции. В тот же день волна ритуальных самоубийств прокатилась по высшему командному составу: военный министр Анами Корэтика совершил сэппуку, оставив записку «Я умираю в искупление своей великой вины перед императором»; вице-адмирал Ониси Такидзиро (идеолог отрядов камикадзе) последовал его примеру; маршал Сугияма Хаидзимэ (бывший начальник Генштаба) застрелился. Кабинет Судзуки подал в отставку, а император поручил формирование нового «капитуляционного» правительства принцу Хигасикуни Нарухико. Агония милитаристского режима завершилась, открыв путь оккупации и формальной демилитаризации Японии под контролем США, стремившихся не допустить революционных преобразований и сохранить основы старого порядка под новыми вывесками.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь к интересному