Лига историков

Надеюсь сильно голодных нет иначе на ночь глядя придется бежать к холодильнику.

Настоящий иллюстрированный альбом содержит обязательную рецептуру и способы приготовления колбас и мясокопченостей, утвержденные Народным Комиссаром Пищевой Промышленности СССР для предприятий Наркомпищепрома. Альбом рассчитан на инженерно-технический персонал колбасных предприятий и работников магазинов, торгующих колбасой и мясокопченостями.

Изданный в 1938 году альбом «Колбасы и мясокопчености» поражает своим изобилием и разнообразием.

Книга с очень большим количеством иллюстраций, кому интересно посмотреть полностью ТУТ

Бастер Китон тестирует первый сигвей

Перевозка вина, 1935 год, Флоренция, Италия

Винтовка "Лебель" на специальных рамах Альфреда Белляра с зеркальным "перископом" для стрельбы из-за бруствера, Первая мировая.

Кольцо герцога Эрнеста Железного, вырезанное из цельного сапфира, 14 век

В записке, датированной 1436 годом, владельцем этого кольца назван герцог Эрнест Железный (1377-1424 гг. н.э.). Это делает его самым старым предметом, внесенным в реестр средневековых сокровищ дома Габсбургов.

Автор: Юнкерс Пикирующий.

Часто приходиться слышать, мол, Т-35 толком так и не повоевал, а все машины либо застряли, либо были разбомблены, либо вообще были утеряны на дорогах Львовского выступа (ну или где-то под Москвой сгинули, что является очень большим лукавством).

Как вы уже поняли, сегодня мы попытаемся разобраться в вопросе БОЕВОГО использования Т-35. Так вот, начнём всё-таки с небольшой предыстории. Танки Т-35 на 1 июня 1941 располагались в следующих частях:
1) 34-я танковая дивизия 8-го механизированного корпуса Киевского Особого Военного Округа - 51 машина (при этом 5 требовали среднего ремонта и 4 машины требовали капитального ремонта);
2) Военная академия механизации и моторизации в Москве - 1 машина;
3) Полигон в Кубинке - 1 машина;
4) Саратовское танковое училище - 2 машины (два из них в Харькове на ремонте).

Единственной боевой частью (то есть частью, которая не является учебной) где были Т-35, являлась 34-я танковая дивизия - в 67-м и 68-м танковых полках. По штату в каждом полку имелся батальон тяжёлых танков (1-е батальоны полков), именно в них и состояли герои нашей сегодняшней заметки. в 67-м - 14 (без учёта тех, что отправили в Харьков), в 68-м - 31 машина.

22 июня 34-я танковая выдвинулась в боевой поход. Естественно большая часть машин в бою участия, судя по всему, не приняла - большинство действительно остались на дорогах, и то, в пунктах постоянной дислокации - Судовой Вишне и Городке (или Гродек-Ягельонский) - осталось 9 машин, из-за поломок и из-за застревания в болотах (№0200-4, 196-94, 148-50, 220-29, 217-35, 0200-8, 220-27, 537-80, 288-43), а остальные продолжили марш по пыльным дорогам Львовской области, и при всё при этом многие машины прошли 300-400 километров, а некоторые дошли аж до Тарнополя. Это к вопросу о надёжности Т-35. Например, машины под номерами 196-96, 288-74 и 234-34 были оставлены 2 и 4 июля под Тарнополем из-за поломок.

Так вот, перейдём к самим боевым действиям. Самый яркий эпизод БОЕВОГО применения Т-35 - бои группы Попеля под Дубно, а именно бои 29-30 июня под Вербой. В группе Попеля на тот момент оставалось 4 пятибашенных машины. 29 июня эти танки занимали оборону (или же были подвижным резервом, что вероятнее всего) вместе с тыловыми частями и танками 34-й танковой дивизии занимали оборону на южной окраине села Птиче, далее на запад до посёлка Тыртыны и высоты 275. За ними, на высотах северо-западнее Птиче, находились Т-26 в капонирах и несколько орудий дивизиона 7-й моторизованной дивизии (76-мм пушки и 122-мм гаубицы), в лесу между нас.пунктами Трытыны и Турковиче предположительно размещались танки подвижного резерва, в который как раз и могли входить танки Т-35 . Эти подразделения вечером 29 июня отбивали атаки группы Зикениуса. Группа была в составе 2-го танкового полка 16-й ТД, 2-го батальона 64-го мотопехотного полка, взвода 8.8 см зениток и взвода 2 см зенитных орудий. Точно неизвестно об участии Т-35 в бою этого дня. Единственное встречавшееся в немецких источниках за 29 июня упоминание, которое можно связать с Т-35, это радиограмма 111-й пехотной дивизии открытым текстом, в 10.30 утра зафиксированная в ЖБД 55-го армейского корпуса: "в километре южнее Вербы тяжелые русские танки".
30 июня Т-35 участвовали в прорыве вражеского кольца окружения вокруг группы Попеля, эти машины приняли бой против танков 16-й танковой дивизии Вермахта.

Вот что пишут сами немцы в истории 16-й танковой дивизии:

"Русские с безоглядной лихостью задействовали свои 52-х тонные танки "Клим Ворошилов", однако зенитки и артиллерия успешно расстреливали эти пятибашенные чудовища".

Нетрудно догадаться, что речь идёт как раз про танки Т-35.
Наши машины, судя по всему, двигались вдоль шоссе, ведя огонь по вражеским танкам.

Наши танки были расстреляны 50-мм орудиями и зенитками. Эти потери также фигурируют и в акте на списание по 68-му танковому полку. Орфография оставлена без изменений:

"10. Танк Т-35 №148-39 - был подбит противником в районе Верби где сгорел 30.6.
...
16. Танк Т-25 №220-25 подбит во время атаки в районе Птичи 30.6 и сгорел.
...
21. Танк Т-35 №988-16 подбит и сгорел в бою в селе Птиче 30.6."

По танку с номером 0200-0 какой-либо информации нет, да и сам номер машин лишь предположение. Методом исключения, этот танк должен иметь серийный номер №0200-0 (выпуск 1938 года), что полностью подтверждается его техническими особенностями. Точные потери 34-й дивизии в этот день неизвестны, однако по документам 1-й батальон 68-го танкового полка потерял убитыми 30 июня в бою под Птиче 15 человек рядовых и младшего начсостава из экипажей Т-35. И также можно с уверенностью сказать о том, что танки были потеряны в бою, а не где-нибудь на дорогах под Дубно.

Если говорить про урон, которая нанесла эта атака немцам, то в истории 16-й тд говорится об упорных боях 64-го пехотного полка с русской пехотой в Вербе. Точная цифра немецких потерь 30 июня не известна, но были они, судя по всему, немалые. Известны фотографии двух немецких групповых могил (5 и 7 человек) возле Т-35, подбитого 30 июня на северо-западной окраине Вербы, возле дома 20 по нынешней ул.Львовской. В 2008 г. представителями фольксбунда в Вербе были эксгумированы для перезахоронения останки 70-80 немецких солдат. Десять были подняты на ул.Львовской, а около семидесяти возле школы-интерната. Кроме того, погибших 29-30 июня немцев хоронили и возле сгоревших танков, и в других местах в Вербе и её окрестностях, так что суммарные потери по самым скромным оценкам составляли немногим более сотни человек убитыми. Большая часть погибла при разгроме кампфгруппы Зикениус, однако и отражение атак 34-й танковой дивизии на Вербу, стоило немцам нескольких десятков убитыми и ранеными.

3-я рота 16-го батальона противотанковых орудий потеряла одно орудие уничтоженным прямым попаданием танкового снаряда, двух убитыми, восьмерых тяжело ранеными, в т.ч. командира роты, и около десятка легко ранеными. Как минимум еще одно орудие было серьёзно повреждено и требовало длительного ремонта. Зенитчики полка Генерал Геринг потеряли 7 человек убитыми и ранеными. Скорее всего, были потери и в матчасти, но информации о них пока не попадалось.

Если говорить про потери танков 16-й дивизии за время этих боёв, то их количество приводится в документах от 10 до 12, но суммарное потери (в том числе безвозвратные), можно оценивать +-20 танков.

То есть, танки Т-35 не просто сгорели, а скорее всего ещё и нанесли немцам существенный урон в живой силе и технике.
Также Т-35 в составе сводной бронетанковой группы приняли участие в обороне Харькова, однако информация об этих боях крайне отрывочна, особенно с советской стороны.

009 - №0200-0
010 - №148-39
011 - №220-25
012 - №988-16
Привязка машин на местности сделана Юрием Моргуном

Источники:
1. Советский тяжёлый танк Т-35. "Сталинский монстр" / Максим Коломиец. - М. : Яуза, 2017.
2. Танковая битва под Дубно: последний бой "сухопутных линкоров" Т-35 / Ярослав Фёдоров. - М. Яуза, 2022.
3. Фотографии с форума https://nemirov41.forum24.ru/ и с сайта http://t35incombat.narod.ru/

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_551657
Пост с навигацией по Коту

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Автор: Максим Усольцев.

Нынче мало кто уже открыто скажет, что царя Николая II свергли большевики в октябре 1917. Но много ли людей знает, кто именно стоял за царским отречением? А, между тем, у этого судьбоносного события в нашей истории есть, как говорится, фамилия, имя  и отчество.

Сегодня я хотел бы набросать портрет одной из самых, на мой взгляд, мало раскрытых для широкой публики персоналий времен конца XIX – начала XX в. – Александра свет Ивановича Гучкова. А персоналия-то преколоритнейшая! Если кратко – гигант мысли, отец русской демократии, плейбой (возможно), дуэлянт, заговорщик, Чубайс своего времени и просто душка. Хотя, последнее утверждение ну очень спорное.

Давайте пойдем по порядку. А по порядку у нас первым идет рождение. И родился наш герой аж в 1862 г. (за 55 лет до событий 1917 г.) в семье купца и мирового судьи Ивана Ефимовича и француженки Корали Вакье, в православии принявшей отчество Петровна. История создания этой ячейки общества сама по себе стоит пары строк – батюшка нашего героя отбил свою возлюбленную у законного мужа и увез в Россию, где она приняла православие, самодержавие, народность (зачеркнуто). Точной информации о состоянии семьи найти не получилось, но есть туманные намеки, что капитал их был как минимум достаточен.

Сложно сказать, какую роль сыграл такой бэкграунд в формировании личности Александра Ивановича, но характер у него вышел, как говорится «пробивной», несмотря на средства отца. До вступления в большую политику он успел побывать и мировым судьей в Москве, и главой надзорной комиссии за распределением продовольства в районах Нижегородской губернии, и членом в Московской городской управы и даже в 1896 г. заступил на должность товарища Московского городского головы – сиречь, зам.мэра на наши деньги. Успех проливается на нашего героя как из рога изобилия, капиталы (уже свои, не папины) растут и множатся – казалось бы, живи себе спокойно, да добра наживай.

Но не политикой единой жил Александр Иванович в то время. Чужая душа – потемки, поэтому сложно точно сказать, какие бури там бушевали, но можно уверенно сказать, что бури там точно были. Дальнейшие деяния Гучкова на поприще русской политики заставляют автора испытывать к нему далеко не позитивные эмоции, но в чем ему нельзя отказать – так это в личной храбрости и лихости.

Так, в 1895 г. он едет в Османскую империю, где тогда бушевали армянские погромы, помогает по возможности местным жителям. В 1896 г. добрался до Тибета, и, по слухам, имел разговор с далай-ламой. Служил на КВЖД. В 1899 г. (впрочем, как и многие другие из либеральной русской интеллигенции) воевал на стороне буров в англо-бурской войне, был тяжело ранен, попал в плен и был отпущен под честное слово не воевать против красных мундиров. В «маленькой победоносной» тоже принимал активное участие, но уже как представитель Красного Креста. Снова попал в плен и снова был отпущен, на этот раз японцами. Все это создало ему в обществе громкое имя и славу авантюрста-рубаки, а также позволило завести множество полезных знакомств в генералитете и высших кругах Империи.

Известен Гучков был также как отчаянный бретер и дуэлянт, очень чуткий к собственной чести. Александр Иванович это дело любил – доподлинно известно о двух дуэлях с его участием, еще три окончились примирением сторон без стрельбы.

С таким общественным флером Александр Иванович, аки ледокол Ленин, двигается в большую политику – а на дворе у нас катается по людям 1905 год. К этому моменту в стране уже существовало отчетливое понимание, что что-то где-то явно прогнило. С треском проиграна «маленькая победоносная», проспекты имперской столицы еще помнят десятки трупов после Кровавого воскресенья, а в глубинке вовсю идет настоящая крестьянская война. Даже в верхних эшелонах власти открывались замшелые веки, с шестеренок осыпАлась вековая ржавчина – государственный механизм закрутился и выдал на-гора Манифест 6 августа 1905 г., которым учреждалась Государственная дума, чьи компетенции были утверждены и расширены новым Манифестом от 17 октября 1905 г.

Тогда же, осенью 1905 г., Гучков сотоварищи основывает монстра Франкенштейна под названием «Союз 17 октября» - либерально-консервативную (sic!) партию, бессменным председателем которой он стал в 1906 г. Далее по тексту мы будем для краткости именовать их октябристами – не путайте с октябрятами! Октябрята – за все хорошее против всего плохого, октябристы – за власть буржуев под эгидой монархии. Другими словами, Александр Иванович начинает политически продвигать волю своего класса – буржуазии – и выступает за установление конституционной монархии в России. При этом, его программа подается поначалу сугубо со сладкой пилюлей для царя-батюшки: мол, мы тут все за вас, гражданин царь, но вот эта вся аристократия наследная очень уж всех задолбала, бабки не дает зарабатывать уважаемым людям, да и глядит волком.

Первые два издания Думы были чересчур лево-либеральными и не устраивали по своей сути ни царя, ни тогдашнего премьера – известного Петра Аркадьича Столыпина. В итоге, в 1907 г. была собрана третья Дума, где из-за изменений в избирательные законы большинство получили прямо консервативные партии – в том числе, 154 из 441 мест получила партия октябристов. Гучков триумфально входит в Думу, и с этого момента он развернулся во всю ширь.

Несколькими мазками набросаем его политические движения в тот период – тут видно, насколько тонко Гучков разбирался во всей подковерной возне во власти. Так, он публично дистанцировался от правительства Столыпина, т.к. тот был уж слишком одиозной фигурой, но в то же время нужные лично ему инициативы Столыпина горячо поддерживал (как стыдливо пишет нам Вики, «с оговорками»). Среди таких поддержанных «с оговорками» дел был, например, противозаконный роспуск Столыпиным второй Думы, где Гучков не занимал никаких постов и где его партия получила мало мест, и созыв третьей Думы, где Гучков сел сам и где октябристы взяли гору мандатов. Как неожиданно и прияяятно)). Цитата героя: «Мы должны признать роспуск Государственной думы актом государственной необходимости. Но мы не можем приветствовать его и радоваться, как это делают наши соседи справа, потому что считаем большим несчастьем для страны, что правительство и монарх вынуждены были прибегнуть к акту 3 июня, который является переворотом. С другой стороны, печально, что этот акт является необходимостью».

Видимо, где-то в 1906 г. у него сложилось понимание, что в России нужно менять не что-то одно, а вообще все. Если поначалу он вполне ассоциировал свою деятельность именно с фигурой царя, то уже к 1906 г. в его письме к жене после встречи с Николаем появляются такие отнюдь не верноподданические сентенции: «Так тяжело на душе, что и сказать нельзя. Петербургские или вернее Петергофские впечатления совсем доконали меня. Никакого просвета, никакой надежды в ближайшем будущем. Мы идем навстречу еще более тяжелым потрясениям. И что еще вносит некоторое примирительное чувство, так это сознание, что невинных нет, что все жертвы готовящейся катастрофы несут в себе свою вину, что совершается великий акт исторической справедливости. Действительно, жаль отдельных лиц, до боли жаль, но не жаль всю совокупность этих лиц, целые классы, весь строй… И тогда хочется просто отойти в сторону».

Может показаться, что мы видим человека, который истово радеет за судьбы Родины – но, как показала его дальнейшая деятельность, истово радел он только о том, чтобы его капитал мог приумножаться без ненужных сословных ограничений. Вряд ли именно тогда у него сложилась идея заговора с целью совершить буржуазную революцию, но определенно он начал мыслить в этом направлении. Вот его цитата по собственным воспоминаниям из разговора со Столыпиным: «Если спасать Россию, самого государя, ее надо спасать помимо его, надо не считаться с… отдельными проявлениями его желания, надо настоять».

Другим примером его, как бы мы сейчас сказали, подрывной деятельности против царской семьи было участие в распространении личных писем из переписки царицы и Ра-Ра-Распутина (того самого, который crazy love machine). Если и был в чем-то классовый консенсус в России в то время – так это в ненависти к Распутину. Его истово ненавидели вообще все, кто знал о его существовании – и публикация интимной переписки царицы с этим литералли бесом, где многие фразы вполне истолковываются в духе «царь-куколд, Распутин спит с царицей» лишь усугубила тень, которая падала на семейство царя. Вообще, история его многолетней критики Распутинщины (во многом справедливой, кстати) показала самую большую уязвимость царского режима – непонимание необходимости наличия грамотной медийки. Царь истово верил в то, что он помазанник Божий и не нуждается в том, чтобы в каких-то газетенках кто-то писал про него хорошее, доброе вечное. Поэтому газетенки сели на иглу оппозиционной тематики и вся медиа-сфера тогдашней России была глубоко оппозиционной царской семье и царю лично, чем Гучков пользовался напропалую.

Так, будучи председателем комиссии по гос.обороне в Думе, он в 1908 г. последовательно и резко критикует высшее военное командование России, в том числе и засилье в нем великих князей, веско клеймит их безответственное отношение к службе, начальству. Выступает за необходимость передачи части военных полномочий в руки Думы, председателем которой он был в 1910-1911 гг. Вообще, именно его участие в «оборонных» делах и принесет ему в недалеком будущем золотые горы – ведь не за горами уже была Первая Дедовая.

Подведем промежуточный итог – к началу Первой Мировой наш герой – тяжеловес Российской внутренней политики с почти болезненным самомнением, дуэлянт, рыцарь, вхож во все кабинеты с дубовыми дверями, выступает открыто за твердую руку во власти, критикует царя, но открыто поддерживает монархию. Мало кто догадывался, что к тому моменту он уже принял решение, что твердая рука должна быть его собственной, а не царя или кого-то еще.

Итак, заговорили пушки! И наш герой приступил к попилу гос.бюджетов горячо любимой им России, размах и циничность которого стоит увековечить. В целом, начало войны показало, что все страны были в той или иной степени к ней не готовы, но неготовность России (как в военном, так и в экономическом плане) была выдающейся. Поэтому властью было принято решение организовать военно-промышленные комитеты, в которые планировалось привлечь тогдашних «атлантов» российского капитала, чтобы они купно скинулись и помогли шатающейся армии. Первый съезд этих ВПК произошел в июле 1915 г., где для координации действий местных ВПК был создан Центральный ВПК, председателем которого был избран… Да-да, Гучков Александр Иванович. Золотое настало время для отца русского либерализма.

Казалось бы, когда промышленники и капиталисты руководят распределением гос.оборон.заказов в воюющей стране, что могло пойти не так? При этом, нужно отметить, что деятельность ВПК велась целиком за бюджетные деньги, и сводилась, по сути, к перераспределению этих самых денег между своими кентами. Участие частного капитала было минимальным и только в виде исключения. Всего, по информации из разных источников, ВПК получили с момента основания до февраля 1917 г. от 320,4 до 400 млн. рублей, из которых реально потрачено на исполнение военных заказов было максимум 50%, в то время как 1% из ассигнованных сумм и так официально шел на финансирование деятельности членов ВПК. Сами ВПК оправдывали это всем, что приходит в голову – бюрократизацией процессов, недостатком рабочих рук, затруднениями в приобретении металлов и компонентов, неопытностью рабочих… Реальность показала, что Александр Иванович к февралю 1917 г. стал, как тогда говорилось, миллионщиком (т.е. рублевым миллионером). Наверное, просто не успел распределить полученные от государства деньги, когда грянула организованная им же революция? Как неожиданно и прияяятно (х2).

Наверное, теперь самое время поговорить о венце деятельности нашего героя на поприще строительства буржуазного строя в России – о заговоре 1916 г. и об отречении Николая. Нужно понимать, что мы не говорим сейчас обо всех предпосылках событий февраля, а только освещаем деятельность Гучкова (иначе мы погрязнем в цикле статей лет на 10), т.е. сознательно обходим вопрос революционной ситуации в народных массах. Но пишем про это мы не зря, ведь именно такую ошибку в конце концов и совершил Гучков сотоварищи, а именно – не учел в своем плане такую мелочь как народ.

К 1916 г. стало понятно (да будет срачЪ!), что армия империи во главе с Николаем и его правительством неспособна не то что выиграть войну, а вполне способна ее проиграть. Если против Австро-Венгрии и Турции мы могли воевать более-менее успешно, то стальной кулак армий Кайзера остановить было практически невозможно. В этом свете, боясь потерять власть и деньги на штыках немцев, Гучков вместе с другими оппозиционными политиками и промышленниками, объединенными в рамках ЦВПК, начинает планировать заговор с целью отстранить Николая от трона и привести к власти малолетнего царевича Алексея, за которого страной будет успешно рулить т.н. Ответственное правительство во главе с… Ну, вы поняли, с отцом русской демократии, естественно. В заговор входят несколько высших чинов империи и армии (в т.ч. и генерал Алексеев, самый доверенный военный в окружении Николая), а также капиталистов и политиков от оппозиции.

22 февраля 1917 г. в кабинете председателя четвертой Думы собрался цвет заговорщиков – лидеры думской оппозиции во главе с Гучковым и представители генералитета. Генерал Крымов, участник встречи, выступал с такими словами: «Настроение в армии такое, что все с радостью будут приветствовать известие о перевороте. Переворот неизбежен и на фронте это чувствуют. Если вы решитесь на эту крайнюю меру, то мы вас поддержим. Очевидно, иных средств нет. Все было испробовано как вами, так и многими другими, но вредное влияние жены сильнее честных слов, сказанных Царю. Времени терять нельзя.» 2 марта план заговорщиков воплотился в жизнь – царский поезд был задержан, царь фактически арестован и под влиянием армейцев подписал отречение. Сам Гучков лично принимал у Николая отречение, причем существует мнение, что Николай отрекся не в пользу сына Алексея именно из-за боязни, что Гучков планирует использовать того как куклу и управлять из-за его спины, женив на собственной дочери. Информация недостоверная, но зная характер Александра Ивановича – а почему бы и нет.

Но, как я писал выше, события февраля состояли не только в заговоре и отречении царя. Все это происходило на фоне истинно глубинной народной революции. Бунтовали все – крестьяне, у которых забирали продовольствие, солдаты, которые не хотели отправляться на фронт, флотские экипажи бунтовали против классовых стен, рабочие бунтовали из-за крайней бедности и голода. Петроград был охвачен огнем жесточайшего восстания, которое, как показала практика, на мировом древе вертел Гучкова, Милюкова, Думу и вообще всех.

Между тем, Гучков становится военным и морским министром Временного правительства, будучи последовательным сторонником войны до победного конца. Напомню, что у этой позиции был шкурный интерес, т.к. никто не отменял его положение в ВПК и доступ к гос.финансированию оборонки. Теперь, будучи министром, он был уверен, что достиг практически высшей точки попила – но не учел вышесказанного. Солдаты, не сидевшие в ВПК и на себе чувствовавшие все прелести военного времени, хотели одного – мира и вернуться домой. В свете этого в армии нарастала такая волна анархии, которую остановить не могло уже ничто. Решение Временных, и в т.ч. Гучкова, продолжить войну привело к единственно возможной реакции – волна солдатской ненависти привела к его скорейшей отставке с поста министра. Посол Франции так высказался на этот счет: «Отставка Гучкова знаменует ни больше ни меньше как банкротство Временного правительства и русского либерализма.» Собственно, октябрь 1917 г. показал, что этот прогноз был как никогда точен.

Момент назначения на пост министра во Временном правительстве, судя по всему, был действительно психологически очень важен для Гучкова. В его руках сконцентрировалась власть, которую он методично добивался много лет, и он был искренне уверен, что уж он-то сотоварищи точно сможет лучше, чем отошедшая в историю монархия. И то, что его скорейшая отставка была инспирирована не деятельностью равного ему титана мысли, не схваткой двух ёкодзун, а волной полного неподчинения именно низших классов, обычных солдат и матросов, тех, кого он никогда не брал в расчет – все это стало большим ударом для него. И неприязнь к «бунтующей черни» он с тех пор сохранил до самой смерти.

Но даже после ухода с поста министра его характер не позволял ему сидеть спокойно, поэтому он пытался, как та лягушка, взбивать сметану в крынке революционной России (и не только России), и вписывался почти во все блудняки, которые мог найти. Был в 1917 г. главой «Общества экономического возрождения России», некоторое время возглавлял вновь созданную Либеральную республиканскую партию России, по приглашению небезызвестного травести (до того, как это стало мейнстримом) Керенского участвовал в т.н. Предпарламенте. Чуть позже кинул Керенского в пользу генерала Корнилова, сидел за это, донатил белым генералам Алексееву и Деникину, по просьбе последнего отъехал в 1919 г. в Европу для координации помощи Антанты белому движению. Там активно продвигал перед лидерами Англии и Франции идею создания белых государств Прибалтики с целью взять красный тогда уже Петроград. Был в Крыму у Врангеля в 1920 г., на кровно напиленные в России, вовремя вывезенные за границу, и полученные от англичан средства гадил клятым совкам из-за границы в 20-е и 30-е годы.

Ярким эпизодом его заграничной деятельности является попытка организации правого переворота в СССР силами троцкистов в РККА в 1923 г. Вел переговоры с специальным представителем Реввоенсовета (читай – Троцкого), который предлагал Гучкову вернуться в Россию, вместе работать над организацией мировой революции и т.д., естественно после свержения сталинской клики. После провала троцкистов перешел к тактике террористической войны против СССР – так, он потратил 50 000 рублей на подкуп швейцарских судей, оправдавших убийцу советского дипломата Вацлава Воровского. Закончилась его антисоветская деятельность на том, что его родную дочь завербовали советские спецслужбы, которым она слила всю отцовскую агентурную сеть. Доня, между прочим, вступила в компартию Франции в 1932 – каков удар.

Смерть настигла нашего героя 14 февраля 1936 г. в Париже. В завещании он указывал перевезти его прах в Москву после падения режима большевиков, но во время нацистской оккупации урна была утеряна. Sic transit Gloria mundi.

Что можно сказать в качестве итога к такой яркой жизни? Александр Иванович был прекрасным политиком, манипулятором, знал лучше многих, как победить в подковерной возне. Был он и идеалом капиталиста – ради 300% прибыли был готов свергнуть царствующий дом, пилил неустанно военные бюджеты своей любимой Родины прямо во время войны. Погорел он на том, что отбрасывал объективные социальные и экономические процессы, приведшие к февралю так же, как к нему привел и его заговор. Революционный народ вынес ему приговор, за что этот народ, в лице СССР, ненавидел до конца своей жизни.

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

В I веке н.э. Причерноморье и Таврика (современный Крым) рассматривались римлянами как важный форпост Империи, который с одной стороны сдерживал натиск северных варваров, а с другой стороны, располагая обширными плодородными территориями, выступал в качестве мощной тыловой базы в борьбе с Парфией. Интересы "Вечного города" на местности представляли полузависимые образования - Боспорское царство и остатки греческих колоний-поселений. Основу региональной торговли составлял экспорт зернового хлеба, рыбных богатств и продуктов животноводства. Боспорские и греческие транспорты обеспечивали снабжение многочисленных римских гарнизонов и войсковых соединений в Малой Азии. Тем не менее, несмотря на важность региона, присутствие римских войск в нём ещё было не регулярным. Протектораты вполне справлялись с угрозами, самостоятельно приводя к порядку соседей - скифов и сарматов. Однако к середине I века н.э. активность неугомонных кочевников увеличилась.

Нажим на греческие колонии стал таким значительным, что Ольвия была вынуждена признать зависимость от скифских царей. Затем скифы обратили свой взор на Херсонес и их отряды прочно обосновались в окрестностях города. Попутно выяснилось, что Боспор, заигравшись в сепаратизм, не спешил оказывать помощь союзнику, предпочитая сохранять ровные отношения с кочевниками. В этих условиях единственным заступником Херсонеса могли быть только римляне. Обращение жителей полиса к наместнику Мезии (современной Болгарии) Тиберию Плавтию Сильвану поступило как никогда вовремя. В 60-х годах император Нерон как раз собирал силы для дальнейшей экспансии Рима на Кавказ и в Понтийско-Каспийскую степь. В случае успеха предприятия римляне получали возможность установления торговых связей с Центральной Азией, Индией и Китаем, минуя враждебную Парфию. Таким образом, Таврика превращалась из важного, но в целом захолустного региона в стратегическую позицию исключительной значимости. Не воспользоваться предлогом для ввода войск на полуостров было бы для римлян непростительной ошибкой. На выручку Херсонеса из Мезии были отправлены представительные силы под началом легата Тиберия Плавтия Сильвана. Основу экспедиции составили корабли и морская пехота Равеннской эскадры, усиленные войсками, находившимися в подчинении легата провинции (вексилляции VII Клавдиева, VIII Августова легионов и вспомогательные подразделения).

Появление на полуострове около 62-63 г.г. н.э. хорошо обученных римских войск поставило крест на всех воинственных начинаниях скифов. В короткие сроки была снята блокада Херсонеса. Не ограничившись округой города, боевые действия перенеслись в юго-западные и северо-западные районы Таврики. Римляне принудили скифов покинуть Ольвию. Удары носили характер десантных операций, что было обычным явлением в имперской военной практике. Побережье затянуло дымом пожарищ от разрушенных варварских поселений. Решительные действия римских войск стабилизировали обстановку на полуострове. Причём римляне сразу дали понять, что пришли всерьёз и надолго. Количество легионеров и вспомогательных сил, прибывших в Таврику, было довольно значительным. Как позднее писал Вегеций (IV в. н. э.) об организации римской армии: "Кроме того легион имеет еще обслуживающий персонал: плотников, каменщиков, каретников, кузнецов, маляров и других ремесленников для постройки бараков на зимних квартирах; они изготовляют машины, деревянные башни и все остальное, что необходимо для завоевания вражеских городов или для защиты своих; их держат для того, чтобы они или заново делали повозки и всякого рода метательные орудия или поправляли разбитые. Имелись еще мастерские для выделки щитов, панцирей, луков; в них изготовлялись стрелы, метательные дротики, шлемы и всякого рода другое оружие. Одной из главнейших забот было, чтобы в лагере никогда не было недостатка в том, в чем может нуждаться войско". Римские войска заняли цитадель Херсонеса. В городской гавани был размещён военный флот. У Балаклавы в районе Сигнальной бухты был обустроен военный лагерь получивший название "Symbolum portus" ("Симбалон", "порт Мощная сила"). На мысе Ай-Тодор римляне выстроили крепость Харакс. Расположенные на высоком холме каменные укрепления имели с северной стороны два ряда стен. С юга естественным препятствием был обрыв. В стенах были обустроены трое ворот, главные из которых защищались массивными башнями. Для снабжения лагеря водой был протянут водопровод на гору Ай-Петри. В крепости был возведён маяк, обустроены казармы, преторий, святилище, термы с бассейном. Гарнизон насчитывал около 500 солдат. Для сообщения военных лагерей с Херсонесом и быстрой переброски войск была построена Via Militaris (она же "Военная дорога", Календская тропа). Дорога, вымощенная камнями и присыпанная щебнем, пересекала невысокие Крымские горы с высотами до 600-700 метров. Все удобные бухты были взяты римлянами под наблюдение, что вместе с действиями флота обеспечило полный контроль над прибрежной зоной. Одновременно те же процессы происходили на южном побережье Эвксинского Понта (Чёрного моря).

Понтийское царство было превращено в римскую провинцию. В городе Трапезунд (современный Трабзон) была развёрнута мощная база флота. Почти всё побережье Эвксинского Понта оказалось под контролем Рима. По приказу Императора Нерона в Таврике и на Кавказском побережье были расквартированы силы численностью до 3 тысяч человек и около 40 кораблей. Всего же, к концу его правления, для поддержки похода на Каспий, на восточных рубежах Империи была сосредоточена почти половина римской регулярной армии.

Однако с восстанием легионов против Нерона все завоевательные планы рухнули. В конце 60-х годов н.э. Империю поразил кризис безвластия, переросший в гражданскую войну. В результате развернувшихся боевых действий была практически полностью разрушена приграничная оборонительная линия от Северного моря до Нижнего Дуная. Римляне были вынуждены вывести из Причерноморья гарнизоны, для усиления легионов в Мезии. Большая часть укреплений была покинута и заброшена. Возвращение римской армии в Таврику фиксируется около 120 года н.э. В регионе разворачивается отдельный Мезийский флот. Гарнизоны римских солдат размещаются в Ольвии и Херсонесе, вновь играя роль передовых опорных пунктов Империи. Крепость Харакс восстанавливается легионерами I Италийского легиона. В окрестностях лагеря и вдоль Военной дороги разворачиваются наблюдательные посты. Командование всеми силами на полуострове сосредоточивается в руках военного трибуна. Благодаря этим мероприятиям римлянам, грекам и боспорцам удаётся справиться с натиском кочевников и удерживать регион под контролем в течение длительного времени. Однако к середине III века н.э., в связи с усилением натиска варваров на границы Империи, римляне уже окончательно покидают Таврику. Отрывочные сведения ещё упоминают о пребывании на полуострове отдельных римских подразделений в конце III - начале IV века н.э., но на общую ситуацию в регионе они повлиять уже не могут.

Если есть желание пообщаться с автором: https://t.me/AquilaRoman

Имя величайшего пианиста С. Рихтера является олицетворением музыкальной культуры 20 века, а талант по достоинству оценен как на родине, так и за рубежом. В своей особенной пианистической манере он сочетает традиции русской фортепианной школы и новаторские идеи композиторов современников.

Мы восхищаемся его божественной одаренностью: глобальностью мышления, техническим совершенством и яркой индивидуальностью. Его фортепианный репертуар необычайно богат и включает все разнообразие от Баха до Шостаковича. Но что мы знаем о том, каким был этот непоколебимый гений за ширмой большой сцены?

Многие деятели культуры и искусства, знавшие его лично, оставили воспоминания о нем как о человеке поразительной работоспособности:

«Я не перестаю повторять, что талант – это страсть. И Святослав Рихтер – блестящее подтверждение этих слов. В работе над музыкальным произведениями Рихтер действует методом, который я назвал бы «авральным». Он не откладывает трудные куски, а играет их, пока полностью не овладеет. Помнится, Рихтер впервые играл мне Девятую сонату Прокофьева, которую композитор посвятил ему. Одно место там мне казалось особенно сложным.

- Как превосходно оно у вас получается! - заметил я Рихтеру.

- А вы знаете, - обрадовался он, - я просидел над ним несколько часов.» (Г.Г. Нейгауз «Выдающийся пианист современности»)

Из воспоминаний о его «неповторимой способности проникать в самые глубокие тайны музыки» и жажде совершенства:

«Близкие Рихтера передают, что он почти никогда не бывает полностью удовлетворен сделанным. Всегда ощущает какую-то дистанцию между тем, чего он реально добивается на эстраде, и тем, чего хотел бы добиться. Когда после некоторых концертов ему говорят — от чистого сердца и с полной профессиональной ответственностью, — что им достигнут едва ли не предел возможного в музыкальном исполнительстве, он отвечает — столь же чистосердечно и ответственно: нет, нет, я один знаю, как это должно быть...»

Рихтер был потрясающе удивительным не только за роялем, но и прогуливающимся по осеннему парку, прыгающим через лужи, обсуждающим творения Т. Манна.

«Более двадцати лет близко знаю я Святослава Рихтера. На моих глазах из безвестного студента он превратился в пианиста с мировым именем. Но в жизни он остался таким же, каким мы все его знали. Удивительна его непритязательность, его скромность. Никому он не рассказывает о своих успехах, не хвалится рецензиями. Даже привычки у него сохранились прежние, студенческие. По-прежнему любит пешеходные и лыжные прогулки, исхаживая иногда по нескольку десятков километров в окрестностях Москвы. Он честен и принципиален в отношениях с людьми, верен в дружбе, глубоко и безраздельно верен своему искусству.» ( Г.Г. Нейгауз «Портрет Рихтера»)

Рихтер в кругу друзей

Рихтер и бригада Московской Филармонии 1943 г.

Из воспоминаний Ю. Борисова:

«У меня в руках – трехлитровая банка с загустевшим луковым супом. Я обещал Рихтеру, что он будет его дегустировать. Сегодня утром его сварила моя мама, снабдила гренками и тертым пармезаном. Со своей стороны, Рихтер обещал поставить французское вино.

Я стоял со своей ношей перед Его домом и впитывал Брамса. На крыльце появилась Нина Львовна и приветливо сообщила: «Еще четыре минуты!»

Ровно через четыре минуты появился Он. В синем кимоно.

– Как доехали? Здрасьте! Привезли то, что обещали? Говорят, вечером будет дегустация. Это вы сами готовили? Я луковый суп много где пробовал, но знаете, где он самый невкусный? Как раз в Париже… Сейчас я вам покажу комнату, где вы можете располагаться. И ваши черные носки отдам. Они очень меня выручили. Я ведь все забывал: и бабочку, и ноты, и целый чемодан, но чтобы носки…я всегде куда-нибудь опаздываю, вот и в Клин тогда тоже.

Мы вошли в дом. Возможно, он напоминал дом Дмитрия Петровича Силина, героя из любимого чеховского рассказа Рихтера. Возможно и нет. Я знал этот рассказ, и знал, что его любит Рихтер. Первое впечатление было, что дом несколько старомодный и… темный. К тому времени, банка с луковым супом уже стояла в холодильнике. Пройдя первую комнату с большим абажуром, по-видимому, столовую, - очутились в темном коридорчике с веселым японским фонариком. Откуда начали подъем по узкой лестнице на второй этаж.

– Здесь ваша келья. Можете отдыхать. Между прочим, я ее больше люблю, чем свою, потому что здесь нет рояля! (напевает басом: «И в келии святой душою отдыхали»…) Откуда это? Это же Пимен в Чудовом монастыре! Нет, отдыхать я вам не дам. Пойдете на прогулку! Нарисую маршрут – он рассчитан ровно на четыре часа. У вас быстрый шаг? Значит, часа на три с половиной. И раньше не возвращайтесь! Мне надо кое-что поучить. Только Брамс мог такое написать – так неудобно.»

Святослав Рихтер – истинный творец. Его постоянным занятием было создание превеликого множества художественных образов посредством звука, но и посредством кисти он тоже создавал образы. Сегодня его работы хранятся в коллекции Пушкинского музея. Некоторые даже предполагают, что если бы он посвятил свою жизнь живописи, то достиг бы в ней той же высоты, какую он достиг в области пианизма. Художник и друг музыканта А.И. Трояновская говорила: «Рисовал он исключительно по впечатлению и по памяти: у него были какие-то словно выработанные понятия о пространстве, об удалении, о перспективе, а чувство тона и цвета было просто исключительным. Но самое удивительное в нем — это инстинкт движения. Это, вероятно, как раз и должно быть свойственно музыканту... Память у него была феноменальная. И воображение тоже. Совершенно ясно, что без невероятного воображения он не смог бы представить себе мысль композитора, над вещью которого он работает».

Игра Рихтера - это игра страсти, откровения и жгучий темперамент, сплетенный с безграничным по своим познаниям разумом! Он вошел в историю не только русской, но и мировой музыкальной культуры! Его имя - олицетворение чистого и самозабвенного служения искусству, великой классике! Он посвятил себя этому делу и до самой смерти не расставался со своим роялем и великими творениями прошлого… На пюпитре, спустя 21 год стоит 10 ор. знаменитых этюдов Ф.Шопена, которые он разучивал в последние дни своей жизни...

Смотрите также:

1. Памяти русского гения Н.А. Римского-Корсакого посвящается!

2. Традиционализм: ключ к будущему

3. Мифы о Первой Мировой войне

4. Россия между империей и колонией: идеологический кризис длинною в 30 лет

5. Технология цветных революций