CreepyStory

Песнопение в миг замолкло. Поляков едва успел услышать монотонное таинство, которое напомнило ему то бормотание с видеозаписи в проклятом доме Снегирёвых. Холод пробежал по спине, а внутри разрасталось чувство тревоги.

Прихожане, стоявшие перед ним плотной стеной, расступились, как море перед Моисеем, открыв проход к алтарю, где с безучастным лицом замер батюшка. Большой крест, висящий за его спиной, вдруг, дёрнулся и подался вперёд. Несколько мгновений спустя он с мерзким скрипом перевернулся, снеся священнику пол головы.

Поляков попятился назад, но толпа загородила выход. Только сейчас он сообразил, что все смотрят на него тем же безумным взглядом, который он видел уже много раз, занимаясь этим делом.

Майор с ужасом наблюдал за тем, как чернеет вся роспись храма, все священные образы на стенах приобретали зловещие черты, а колонны начали осыпаться.

Алексей, за неимением другого выхода, медленно двинулся к алтарю, где ещё подёргивалось в конвульсиях тело батюшки. Он старался не обращать внимание на пристальный взгляд умалишённой толпы, но ощущал его всем своим нутром.

Вдруг за спиной раздался короткий смешок, эхом прокатившийся по залу, за ним ещё один, затем ещё, и, спустя несколько долгих секунд, весь храм наполнился безумным смехом из сотен голосов, но при этом все лица, смотрящие на майора были неподвижными, словно застывшие восковые маски. Одни лишь глаза их внимательно следили за каждым движением майора и у него создавалось впечатление, что теперь он их новый пастор.

Поляков, добравшись до алтаря, встал к нему спиной, обратив свой взор на прихожан. Все звуки смолкли в момент и воцарилась звенящая тишина, изредка прерываемая тяжёлым дыханием прихожан.

- И что же? - в испуге прошептал Алексей, - неужели господь Бог даже в храме своём никого не защитит?

- Здесь Бога нет, - кто-то, или что-то, прошипело ему в ответ, - и никогда не было. Это не его храм. Его воздвигли люди себе в угоду, а значит и спасения в нём нет.

Голос разносился по залу то оглушительно громко, то едва слышным вкрадчивым шёпотом.

Поляков пытался обнаружить источник звука, но всё без толку. Голос звучал то вдалеке, то над самым ухом, или за спиной, меняя своё положение так быстро, что майор едва успевал реагировать.

- Кто ты?! - крикнул он, оглядываясь по сторонам, - и что тебе от меня нужно?! Покажись! Или убей меня, в конце концов! Я устал играть в твои игры!

- Убить тебя? - по церкви вновь разнёсся смех, - слишком скучно. Довести до глубокого отчаяния, до предельного безумия, куда интереснее. Слишком сладкая душа, чтоб её так просто растрачивать на бессмысленное убийство.

Поляков сел на ступень у алтаря, достал сигарету, осознавая то, что так легко он не покинет этот мир. И что значит, в понимании дьявола, глубокое отчаяние? Он и без того думал, что давно находится в этой стадии.

Вдруг, перед лицом его зажёгся огонёк от зажигалки, давая прикурить.

Майор смачно затянулся, не сразу обратив внимание на возникшую перед ним фигуру, замотанную в тряпки.

Спустя пару мгновений он выхватил табельное и направил его прямо в лоб незнакомцу, едва сдерживая себя, чтобы не выстрелить.

- Ты ещё кто такой? - Алексей нахмурился, выплюнув сигарету, - я тебя ещё в больнице видел и не вижу повода не нажимать на спусковой крючок.

Пришелец выставил ладони вперёд и медленно показал лицо, разматывая длинный чёрный шарф, что был намотан на голову.

- Блогер? - изумлённо спросил Поляков, - ты же в изоляторе должен быть.

- Да, - кивнул Виталий, - только меня руководство приказало отпустить с условием, что я помогу с расследованием.

- Каким образом? - с недоверием спросил Алексей, - и к чему этот маскарад? И почему меня дезинформировали?

- Сказали, что склад ума у меня не стандартный и, вероятно, эта задача мне по силам. А лицо прятал потому, что первой задачей было понять, не замешаны ли вы в этом, товарищ майор. Оттуда и секреты.

- А с чего я оказался в списке подозреваемых?

- Подумайте сами, - усмехнулся Виталий, опустив руки, - всё происходит именно там, где появляетесь вы и я решил, что это может быть как-то связано.

- И с чего решил рассекретиться?

- Вам не одному этот голос послышался, товарищ майор, - блогер с украдкой осмотрелся, - поэтому подозрения отпали. К тому же, если объединить усилия, то может выйти толк.

- Допустим, - Поляков глубоко вздохнул, убрав пистолет в кобуру, - как ты хочешь победить то, что даже увидеть нельзя до тех пор, пока оно само этого не захочет?

- Для начала нужно определиться с началом, - Виталий сел на ступень, рядом с Алексеем, - то есть, понять, с чего всё началось.

- С твоего приезда, - усмехнулся майор, достав новую сигарету.

- Значит, с гиблой поляны, - заключил блогер, - стало быть, там и закончить нужно.

- Как ты это себе представляешь?

- Нужно загнать дьявола туда, откуда он вышел.

- Каким образом? - Поляков посмотрел на блогера тяжёлым взглядом, - ты думаешь, что властелин ада настолько глуп, чтобы туда вернуться?

- Я думаю, что дьявол идёт за тем, кто его пригласил в этот мир до тех пор, пока не наберёт достаточно сил, чтобы стать независимым от этого человека. Поэтому он собирает души, чтобы питаться.

Виталий рассуждал серьёзно и что-то было в его суждениях. Однако, Поляков с горечью осознавал, что бабка, что привела сюда злого духа, давно мертва и она заключила его в их доме, а из дома демона вывел он сам. С такой точки зрения, картинка складывалась. Ведь правда, что все несчастья случались именно в момент его присутствия.

Алексей осмотрел зал церкви, ожидая увидеть толпу безумцев, или же новую кучу трупов, но, к удивлению, никого, кроме мёртвого батюшки, лежащего в большой луже крови, и их двоих, не было внутри.

- Что ж. Значит, нужна жертва.

Поляков грустно вздохнул и, докурив, направился к выходу.

- Зачем же сразу жертва? - испуганно спросил блогер.

Майор хотел ответить, но на голову ему упал ботинок. Он поднял голову и едва успел отскочить от падающего сверху тела.

Лёжа на спине, Поляков созерцал множество, ещё дёргающихся тел, под самым куполом храма. Одно за другим они начинали падать, разбиваясь об каменный пол, окропляя всё вокруг кровавыми брызгами.

- Бежим! - крикнул, резко вскочивший майор оторопевшему блогеру, схватив его за руку.

Он буквально выволок Виталия на улицу, приговаривая себе под нос различные проклятия.

- Если нужна жертва, чтобы остановить этот кошмар, то я готов, - процедил сквозь зубы Поляков и направился к машине.

Глава 10.

- Неплохо было бы всё обдумать, - не унимался, увязавшийся за Алексеем, блогер, - как бы дел не натворить на горячую голову.

- Ты считаешь, что может быть хуже? - прохрипел ему в ответ майор, сжимая руль так, что побелели пальцы.

- Хуже всегда может быть. Даже если мы представить себе этого не можем. Почему вы считаете, что дьявол увязался именно за вами?

- А разве это не очевидно? - спросил Виталия Поляков, одарив его таким свирепым взглядом, что он поёжился, но продолжал говорить.

- Он же прямо сказал, что хочет довести вас до отчаяния. Разве это не оно сейчас?

Поляков резко затормозил по середине дороги, пытаясь собраться с мыслями. Ведь, блогер прав. Что если здесь есть какой-то подвох? И внучка. Она тоже была с ним в тот день. Так что же? Подозревать её снова? Как бы то ни было, вариантов у него не много.

- Твоя правда, жертва интернета, - выдохнул Алексей, - и давай на ты, а то бесит меня эта манерность.

Виталий согласно кивнул.

- Значит, - продолжил Поляков, - сейчас пойдёшь в участок, доложишь Калинину обстановку, а я по одному делу съезжу, может быть, узнаю чего.

Он оставил блогера рядом с участком и отправился домой. Не нравилось ему то, как Лиля смотрела в открытую дверь проклятого дома на видео. Не нравилось, так же и то, что нигде не числился второй ребёнок у этой Оли. Майор пытался закрывать на это глаза, не смотря на всё вышеуказанное, но обстановка становилась всё хуже и необходимо было что-нибудь делать.

- Теперь правду говори, - грубо сказал он, усадив ребёнка за кухонный стол.

- Что ты хочешь узнать? - покосилась на него Лиля.

- Откуда ты взялась? Я знаю, что у моей внучки не было сестры, поэтому дальше врать об этом бесполезно.

- А я и не вру, - пожала плечами девочка.

- Договаривай, - Поляков сжал кулаки, спрятав руки под стол, - что ты скрываешь?

- Ты не успел в тот день, - Лиля посмотрела в покрасневшие глаза майора, - мою маму зовут Аня. И тебе известно это имя. Это была та самая девочка, над которой надругался твой сын. Она пошла в поход с друзьями, оставив меня с сестрой, оттуда и платья одинаковые. Оля иногда дарила мне одежду. И, если хочешь знать, она тебя давно простила за мужа, прекрасно зная, что он натворил. Теперь тебя устраивает вся правда?

Гнев, пылающий внутри Полякова, в миг сменился на горечь и досаду. Как он упустил этот момент из виду? Ведь он прекрасно знал, что Максим в тот день сделал своё грязное дело, но все десять лет пытался убедить себя в обратном и даже не удосужился узнать, как обстоят дела у этой девочки. С одной стороны, ему было стыдно смотреть в глаза родителей Ани, с другой, он же наказал преступника на месте, не смотря на все обстоятельства.

- Да что же это я?! - вскрикнул Алексей, стукнув себя кулаком по лбу и расплакался, - и без того на твою детскую голову столько бед свалилось, а тут ещё и я со своими допросами. Прости меня, внученька. За всё прости старого.

Лиля подошла к деду, обняла его крепко и поцеловала в лоб.

- Доля твоя тоже не лёгкая, - сказала она по взрослому, - я всё понимаю.

- Что же мне делать? Подскажи, - он с надеждой посмотрел в её большие глаза, словно пытался найти в них ответ.

- Я знаю, что ты нужен злу, - вдруг сказала она, отойдя от темы, - но, не знаю зачем.

- Оно следует за мной по пятам, - тихо сказал Поляков, вытирая слёзы.

- Не правда, - возразила Лиля, - сейчас я его здесь не чувствую.

- А на что ты смотрела в том доме? - вспомнил Алексей про видеозапись.

- Как тьма выходит наружу, - прошептала девочка.

И тут, как гром, среди ясного неба, пришла мысль. Конечно! Не он был проводником, а тот парень! Сам Поляков лишь дверь придержал, чтобы дьявол смог выйти, как долбанный швейцар в отеле! Но, если вспомнить лечебницу, в которую его поместили, то он не должен был выжить и это следовало выяснить. Осталось найти этого парня и выяснить, для чего он нужен демону.

- А если проводник погибнет, что тогда будет? - решил спросить Поляков внучку.

- Возможно, он будет искать нового, - растерянно ответила Лиля и поставила чайник.

Перебирая информацию о погибших в больнице, Поляков надеялся, что нужный человек найдётся в списке опознанных и до последнего верил в то, что тот жив. Ведь если это не так, то демон мог последовать за ним, или за блогером, а если верить внучке, то себя он мог спокойно исключить из этого зловещего списка и в таком случае он не мог объяснить, на что сдался этим адским тварям.

Спустя пару часов работы, майор тяжело вздохнул, найдя в списке погибших знакомую физиономию, от чего возникали новые вопросы.

- Если мы вдвоём были в церкви, то что дьяволу нужно от Виталия? - размышлял он вслух, - может быть, он увязался за блогером, чтобы запутать след? Или чтобы расширить поле деятельности? И правда, что можно сделать, если постоянно находишься в одном месте? И, возможно, он специально отговорил меня ехать на чёртово кладбище? Из страха, что я его за собой утащу. Тогда зачем он вообще дал мне такую идею?

Изучая парня, он нашёл его связь и с домом висельников, где он жил на пару этажей выше той пенсионерки, к которой он приезжал на вызов. То есть, пока что всё сходится. Из лечебницы ему нужно было как-то выбираться и демон нашёл выход.

Круг подозреваемых заметно сузился. Теперь встал вопрос, как затащить зло в то пекло, откуда оно вылезло. И как это сделать, не вызвав подозрений у Виталия? Ведь он не пойдёт добровольно на эту гиблую поляну, а значит, нужно придумать какую-нибудь хитрость.

- Опять поспешные выводы делаешь, - пробубнил себе под нос Поляков, - вдруг это будет бессмысленным убийством, что тогда? Пойти вслед за ним? Это может быть бессмысленным самоубийством. А если дьявол говорит за него? Тогда он отговорил меня ехать на поляну, чтобы самому туда не попасть, или я тоже нужен ему здесь?

Вопросы накидывались один за другим, не находя ответов. Тогда Алексей решил вновь наведаться в храм, которую спешно покинул, едва ли анализируя ситуацию.

Целью была церковная библиотека. Быть может там, среди пыльных полок, есть ответы хотя бы на часть вопросов.

Старинная деревянная часовня пряталась за основным храмом, где и располагалась скромная читальня местной небольшой церквушки. Выглядящая заброшенной, она давно не использовалась по назначению и батюшка нашёл ей применение в виде книгохранилища.

Каким же было удивление Полякова, когда он встретил в библиотеке Виталия, сидящего за столом, заваленным старинными фолиантами.

- Ты чего здесь? - с недоумением спросил Алексей.

- То же, что и ты, - монотонно ответил блогер, перелистывая пожелтевшие страницы.

- Нашёл что-нибудь? - майор уселся на скамью рядом, рассматривая рукописный текст.

- Да, - Виталий оторвался от книги, - есть кое-что. Вначале двадцатого века уже была похожая напасть. Тогда это был какой-то сатанинский ритуал. Пишется, как толпа фанатиков обратилась к Сатане, призывая его, но откликнулся другой демон, явив перед ними бездну, из которой вышел Балберит. Согласно христианской мифологии, он склоняет людей к склокам, насилию и самоубийству. Тогда он забрал много жизней, но ему не хватило душ, чтобы обрести свою истинную мощь в нашем мире. Священники заманили его и отправили обратно в бездну, но врата до сих пор не закрылись. Если верить написанному, то так появилось чёртово кладбище и город, после этих событий, закрыли.

- Интересно, - Поляков почесал затылок, внимательно выслушав рассказ, - а как они затащили демона обратно?

- У него обязательно должен быть проводник в нашем мире, так как демон слеп до тех пор, пока не получит нужное число душ. Сколько это, не уточняется, да и проверять не хочется. В общем, зная проводника, можно загнать его на гиблую поляну.

- А что делать, если проводник мёртв?

- Вероятно, искать другого, - пожал плечами Виталий.

- В таком случае, - Поляков достал пистолет, направив его в затылок Виталия, - мы с тобой оба зайдём на эту проклятую поляну, так как проводник один из нас.

А умел бы Камил петь! Где же этот ритуал Чёрной Песни сыскать в бескрайней библиотеке? Многого Камил ещё не знал. Многого ещё не нашёл. Ему рано идти войной. Нельзя спешить.

Хмудгард привёл гвардию к вратам Миробоичей. Сама земля стонала от тяжёлой поступи закованных в броню лошадей. Снег сыпался с неба колючими кусочками.

-- Слёзы предков мёрзнут, -- усмехнулся тогда Ларс.

-- Открывайте, -- бросил Камил своим стражникам. И спустился вниз, встречать старого воеводу.

Ворота заскрипели, тяжело, заунывно. Распахнулись, обнажив внутренности родового имения Миробоичей перед врагами-предателями. Дурно отдавать приказ на открытие ворот для сборщиков дани, злобных собак. Ох и дурно.

Рядом с собой Камил держал самых лучших бойцов. Железяк он припрятал в коридорах чуть поодаль. Лучники стояли на стене, готовые и мечтающие исполнить приказ регента. Мёртвая дружина поднялась и подошла ближе к выходу из подземелий, ожидая команды, готовая в любую секунду броситься на врага.

Удерживаться от побоища тоже стоило немалых душевных усилий. Хоть гордость Камила здорово пошатнулась Миладой, но не изничтожилась совсем.

Гвардейцы прошли за ворота, гремя доспехами, болтая между собой и смеясь. На сей раз Хмудгарда встретил не только Камил, но и Жанна с маленьким «бароном» -- Ормандом. Мальчик смотрел на Хмудгарда с некой примесью испуга и злобы во взгляде. Законный барон. Когда подрастёт – сам будет иметь дело с воеводой. Хотя к тому времени Хмудгарда уже сменит более молодой полководец.

Воевода, однако, первым делом обратился к Камилу. К безродному, как он любил выражаться. А Жанну и её сынишку не удостоил вниманием.

-- Приветствую, -- буркнул Хмудгард и снял свой шлем, сверкнув многочисленными шрамами на лице. Волосы воеводы поседели ещё сильней за этот год. Стареют предатели Царства. – Где Долг?

-- Приветствую, -- ответил Камил. – В сокровищнице…

-- Ну так тащи сюда! – гаркнул Хмудгард. – Или тебе нужно каждый раз напоминать, зачем я сюда приехал??...

-- Сию минуту, -- холодно ответил Камил.

-- И моим людям… нужна жратва и ночлег. Приготовь.

-- Как пожелаете.

-- И ещё, -- добавил Хмудгард, сверкнув глазами. -- Не хочу тебя видеть лишний раз. Исчезни. Ты меня выводишь из себя одним видом, мальчишка. Исчезни вместе с Нойманном. Иноземцев я тоже не люблю.

-- Понимаю вас.

Камил озадачил батраков, чтобы они истопили бани, приготовили еды и позаботились о лошадях гвардейцев. А сам отправился с дружинниками к сокровищнице. Он отсчитал необходимое количество золота, шкурок и ремесленных изделий. Немного поразмыслил. Добавил ещё чуточку сверху. Дружинники вынесли Долг в мешках и загрузили всё на повозки воеводы. Хмудгард даже глазом не повёл. Не проверил. Зато он потребовал вина и огорчился, когда узнал, что имперского больше нет. А пересчётом Долга занялся один из приближённых-сотников. Молодой. Кто знает, может именно ему в будущем доверят собирать Долг. Что же будет через много лет? Как повернётся судьба? Одно ясно – Долг никогда не закончится.

-- Это лишнее… -- сказал молодой сотник, но сразу одумался. – Хотя нет. Всё в порядке. Столько и должно быть.

Гвардцейцы разворачивали палатки и шатры прямо посреди двора. Разжигали костры, разворовывая поленницы местных. Камил ушёл в одну из башен. Присел у окна, чтобы присматривать за происходящим внизу.

-- Зря прятали излишки? – усмехнулся Ларс.

-- Похоже на то, -- задумался Камил. – Чего это они?

-- Ты не стал портить воеводе настроение в этот раз, -- сказал Ларс.

-- В прошлый раз воевода сам напросился! – вспомнил Камил. – А в этот…

-- Воевода приезжал знакомиться с новым управленцем, -- сказал Ларс. – И он хотел запугать тебя. Чтобы у тебя и в мыслях не было его обмануть или недоплатить. Сейчас же он понимает – ты покорен. Жанна тоже у ворот. И Орманд. И ты не встречаешь ухмылками, как в прошлый раз. Ему не было смысла злиться.

-- Хочется в это верить.

-- А вообще, даже Некрас, твой отец, не обходился таким коротким разговором, -- сказал Ларс.  

Гвардейцы внизу вели себя подозрительно тихо. В этот раз они не стучались в каждую избу, в поисках драгоценностей или юных дев. Они жрали приготовленную Дарьей пищу, жгли костры, где жарили мясо, купленное, похоже, у местных крестьян. Бочки с вином прикатили только к шатру Хмудгарда и его приближённых. Гвардейцам пить было нечего. Воевода запретил им пить!

Однако прибывшие солдаты, маявшиеся от безделья, решили донимать дружинников. Особенно они зацепились за Меньшака. Снова. Удивились, что тот живой.

Камил ранее приказал своим бойцам не поддаваться на провокации. Но без драк в тот вечер не обошлось. Меньшак, не пожелавший отступить и в этот раз, зарубился с одним сыном боярским, да навалял тому до синей рожи. Боярский сын хоть и выглядел внушительней Меньшака, но драться совсем не умел. Чего тогда задирался? Привык к безнаказанности…  

Камилу, однако, удалось пресечь смертельные бои. Он спустился вниз со своими Железяками и Вальдемаром. Гвардейцы, удумавшие избить Меньшака и его друзей толпой, потеряли свою уверенность. Но позвали на подмогу товарищей. К месту стянулась толпа побольше. Ларс говорил, что нужно отступать. И Камил отошёл бы. Но им преградили дорогу. Ситуация накалялась с каждой секундой. Словесные перепалки и угрозы могли быстро перерасти в серьёзную потасовку, а затем и в побоище.

-- Проваливайте! – сказал Камил.

-- А что ты нам сделаешь? – насмехались гвардейцы, видимо, из знатных родов. – Ты будешь сопротивляться гвардии князя Искро? Тебя вздёрнут на столбе!

-- Это если он жив останется! – хохотали другие. – Он не барон, а значит можно его покрошить!

На шум явился Хмудгард в сопровождении сотников. Воевода рычал, расталкивал своих гвардейцев. Пинал их так сильно, что те падали на землю. Никто не решался дать ему отпор. Все пугливо расступались. Воевода разогнал гвардейцев, назвал тех тупицами, неспособными выполнять самые простые его приказы.

-- Всех убью!! – вопил воевода, схватившись за булаву.

Испуганным гвардейцам пришлось тут же разбежаться.

Когда гвардейцы разошлись, то Хмудгард заметил Камила с рыцарями.

-- Молокосос! – гаркнул пьяный Хмудгард. – Ты тоже не понимаешь мои приказы?!... Чёрт возьми! Все испытывают моё добро! Испытывают!

И всё же воевода опустил булаву. Повесил её на пояс. Тяжело вздохнул. Уставился на Камила раскрасневшимися глазами, о чём-то задумавшись. Потом резко смягчился.

-- Хорошая служба, молокосос! -- икнул пьяный Хмудгард. – Было бы лучше, если бы тебя убили Менестрели и разрезали на части! Но и так сойдёт. В этом году ты заслужил моё хорошее отношение. Защищай южные границы Горной Дали и впредь. Твой дед тобой бы гордился, если бы мы не отрезали ему башку!

Хмудгард заржал, вместе со своими приближёнными. Камил растерялся от этих слов. Они одновременно оказались оскорбительными, но так же и чрезвычайно лестными – настолько, что он даже не мог припомнить в своей жизни более сладкую лесть.

-- Чего встал?! – рявкнул Хмудгард, снова придя в ярость. -- Проваливай отсюда! Твоя рожа меня раздражает! Потому что хочется пробить её булавой!

Камил откланялся. И увёл своих людей в коридоры дворца.

-- Что ты ему подмешал в вино? – ухмыльнулся Ларс.

-- Ничего, -- ответил Камил.

-- Хмудгард похвалил тебя. Своеобразно. Однако… В последний раз он так похвалил Есения, когда тот поведал о секретной лазейке через подземелья. Дорогого стоит. Хорошие отношения с сборщиками дани позволили Есению отстроить баронства заново.

-- Я с ним дружбу заводить не собираюсь, -- буркнул Камил. –  А насчёт «подмешать в вино» идея хорошая.

-- Рискованная, -- сказал Ларс. – Поведение Хмудгарда вызовет вопросы. А значит и проблемы. Да и, я слышал, «слёзы радости» перестали работать.

-- Перестали, -- кивнул Камил.

-- И почему? Гонцы закупили не те ингредиенты?

-- Тогда бы все «рабы» сошли с ума от терзаний…

-- Ты поменял рецепт?

-- Нет. Для меня большая загадка, почему «слёзы» перестали действовать, -- сказал Камил. – Изнанка больше не хочет заключать контракт… В книгах ничего не говорится о возможных причинах. Так бы я уже давно поработил князя…

Камил почти всю ночь просидел у окна башни. Но уснул, укутавшись в шубу. Слишком скучно было. В этот раз Хмудгард позаботился о том, чтобы гвардия вела себя тихо и не тревожила вдоволь настрадавшихся местных. Воевода, в отличие от князя, понимал, что лучше не обдирать лишний раз защитников южной границы. А ещё он был доволен, что ему не пришлось подавлять очередное восстание самому.

Гвардия собралась рано утром, едва рассветало.

-- До встречи, молокосос, -- плюнул на землю Хмудгард. – К следующему моему приезду приготовь побольше богатств. И красивых служанок своих приготовь! Пусть будут чистенькими!

Гвардия ушла так же быстро, как и пришла. У Камила отлегло на сердце. Впереди ещё год спокойной жизни. Впереди ещё зима. Тёмные вечера, полные тоски… Их Камил потратит на изучение Изнанки. Зароется в трактаты с головой. И не будет выходить из коптилен, сшивая гору из частей тел в нечто более осмысленное.

Камил долго стоял на вершине башни, глядя на опустевшие поля, на вздымающиеся столбы дыма от печей. И предвкушал спокойные времена. Без Долга и без разбойников…

Его будет волновать только, пожалуй, Милада. Но, как он уже успел понять, такие раны затягиваются только со временем. Нужно подождать.

Прошло уже много времени. Где она сейчас?... В какие края занесла жизнь эту рыжую дурочку? Наверняка где-то на югах, в тепле. Она всегда мечтала о тёплом море, но всю свою жизнь провела у суровых Хребтов. За Миладу можно и порадоваться. У неё жизнь точно стала счастливей. Но боль всё не унималась. Сердце сжималось. Иногда казалось, что эта печаль – навсегда.

Относительное душевное спокойствие нарушили письма от баронов «союза».  Князь Искро в грубой форме пресёк их попытки блокировать торговлю из Лунного Герцогства. Он не хотел нести убытки от пошлин – процветание Серебряного Перевала зависело от успеха в делах торговых. Князь сказал, что причастность Нарникеля нельзя никак доказать. Что угрозы никакой не существует. А значит и нет смысла в войне. Он запретил более поднимать этот вопрос. И пригрозил большими штрафами за непослушание.

Это привело Камила в ярость. Это было той самой каплей, после которой через края чаши начинает хлестать.

Бароны возмущались, но приходилось признать, что разграбление  южных земель Горной Дали останется безнаказанным.

Родогор Крюкович обвинял баронов в клевете. И требовал извинений. А Нарникель после того, как бароны были вынуждены вновь разрешить торговлю, прислал насмешливое письмо, в котором написал, что все лжецы ещё получат по заслугам.

Камил отправил в ответ письма с извинениями.

«От лица Миробоичей прошу прощения за резкие слова в адрес властителей Лунного Герцогства. Бароны Горной Дали явно поторопились с обвинениями. Люди склонны искать виновников бед, тогда как истинные причины могут оказаться куда прозаичней… Пленные бандиты выдавали себя за «менестрелей». Явно со злым умыслом. Кто-то хотел очернить сиятельное величество господина Нарникеля. Я сам занимался допросами, выворачивая пленников наизнанку. Но под пытками они рассказывали небылицы с особым упорством. Глупцы! Кто-то им щедро заплатил за ложь. Даже с отрезанными яйцами они говорили, что… впрочем, это неважно! Ведь мы-то знаем правду. Нарникель – не виновен. Мне действительно очень жаль, что из-за столь дикой лжи пленённых между нами возникло недопонимание и никому не нужные конфликты.

Но теперь я знаю правду. И приношу извинения. Такого больше не повторится в отношении Вас. Никогда. Даю своё слово.»

Он отправил эти унизительные письма Родогору и Нарникелю. Хотел бы преклониться ещё ниже, но тогда получится слишком уж подозрительно.

Камил позвал к себе Вальдемара. И они отправились в подземелья, рядить мертвецов в разбойничьи лохмотья и в доспехи наёмников. Пришлось изрядно повозиться. Весь день ушёл на это. И к ночи дружина была готова.

-- Ты уверен? – спросил Вальд.

-- Конечно, -- ответил Камил.

-- Это чертовски опасно.

-- Мне плевать, -- сказал Камил. Ярости в нём накопилось столько, что останься он в поместье – полетят головы. Он хотел разрубать врагов на части. Крушить всё на своём пути. Колоссальную ненависть нужно было куда-то срочно спрятать, во что-то вылить.

-- Куда вы с Вальдом собрались? – спросил Ларс, когда узнал, что Камил собирается вывести за ворота сразу две сотни мертвецов с инструментами для осады. – Мне кажется, ты не в себе… Как бы не натворил глупостей. Что случилось?

-- Дипломатические методы – полное дерьмо, -- ответил Камил. – Особенно когда пытаешься договориться с тем, кто уверен в собственной безнаказанности… Поэтому я иду в Лунное Герцогство, пока не выпали глубокие снега. Взимать с Нарникеля репарации.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Валерия Вячеславовна 1000р "Самому любимому автору от valdv" Ответ: ^_^

Данила А. 1000р

Вера Анатольевна 500р "На чайковский с плюшками)) жги исчо!!!"

Александр Викторович 500р "Спасибо за книги!"

Андрей Вячеславович 500р "Что со слезами то стало?) Не работают же"

Константин Викторович 300р "На уголь для Камила" Ответ: без базара, уголь будет

Lograps 100 р

symere4naya 100 р

***

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

«Темнейший» на АТ: https://author.today/work/316450

– Да.

Постояли ещё немного – будто друзья внезапно встретились на улице и теперь обсуждают минувшие деньки. Силин выпросил сигарету, покурили молча, и наконец разошлись.

Жил Силин с матерью – престарелой пенсионеркой, намывающей полы в местном ДК за жалкую пятнашку в месяц. Плюс пенсия, плюс батины льготы – тот сгинул где-то в горячей точке – в результате на жизнь плюс-минус хватало. Сам Силин в свои двадцать шесть так никуда и не устроился. Сходил в армейку, вернулся домой, потыкался туда, потыкался сюда – везде берут либо с опытом, либо с корочкой. Ни того, ни другого не было. Ну чё поделать, иногда перебивался мелкими шабашками, но чаще просто слонялся с Жигой по району, иногда затариваясь стаффом у Бледного. Тот их знал – как-никак, в одной школе штаны протирали – а потому иногда даже делал скидосы. Не шибко много конечно, но они и не товарищами были, не тамбовские волки же, в конце-концов.

Сегодня на районе делать было совсем нечего – а потому Силин к полудню выцепил Бледного, спросил за товар, и чуть было не остался ни с чем. Благо, варик всё же нашёлся – а какой он там, экспериментальный, или нет, Силина волновало не особо. Главное что не герыч – от этого шмурдяка успели сдохнуть пара Силиных одноклассников, Генка с Вованом, – и то песня.

– На связи? – буркнул Силин в трубку, наблюдая за ментовским бобиком, проезжающим по главной улице района. – Да, Жига, я. Подскакивай сёдня вечером к Бледному, грит, товар нашёл – у-ни-каль-ный! Да, серьёзно говорю, так и сказал. Да когда я тебе пиздел, Жиг? Всё, к восьми к нему на Линейный подходи, я там уже буду. Ага. Да. Ну давай я тогда затарю мамкино барахло, потом свою часть отдашь. Всё, давай.

Бобик скрылся за поворотом. Силин повернул кепку козырьком вперёд – и потопал домой.

Матери, ожидаемо, не было – ушла на смену. Силин открыл нараспашку пару окон, чтоб проветрить, затем подошёл к большому шкафу. Открыл его, пошарил рукой на верхней полке, выудил резную шкатулку. Зачем-то потряс – ювелирка звонко стукалась о стенки.

Колечко старался выбрать из тех, что мамка не носила уже давно – взял какое-то неприхотливое, с узором. Глянул пробу – серебро. Сгодится.

Перед тем, как топать в ломбард к Амиру, пошарился на кухне – на плите стояла кастрюля с мамкиным супом. Не бог весть что, конечно, но сгодится. Пока обедал, наступило четыре – пора было торопиться, если не хотелось пересечься с мамкой.

– Не, больше чэм двушка не дам, – изрёк Амир, когда Силин-таки притаранил ему кольцо. – Прасти, оно савсем малэнький.

– Ну пятьсот накинь сверху хотя б, Амир, ну чё как не родной! – Силин ждал, что выручит с кольца хотя бы четыре куска, если не целые пять – а тут такой грабёж! – Фамильное же. Знаешь, какая история? Там, короче…

– Тваи истории мэня доебали уже, – перебил Амир. – Ты мне скора так тэлевизор с историей потащишь, биля! Либо двушка, либо не бэру.

Силин скрипнул зубами, но кольцо-таки продал. Амир улыбнулся широко, блеснув золотым зубом, сказал что-то в роде “ай маладэц”, и отсчитал ему мятые бумажки.

К Бледному Силин пришёл уже на взводе. Нервно щупал в кармане складной нож – подарок от бати, когда тот ещё не уехал к своим бушменам-душманам-как-их-там. Когда жив ещё был, короче. Жига пришёл минут через десять – шёл по району, насвистывая какую-то мелодию. Подошёл, пожал руку, кивнул на подъезд – мол, идём?

Квартира Бледного располагалась на пятом этаже. По соседству жили какие-то глухие бабки, а потому никаких вопросов к нему ни у кого не возникало. Силин подошёл к железной двери, постучал. Постояли, потупили с минуту – никто не открыл. Постучались ещё раз – даже шагов не слышно. Силин уже было начал ругаться, как Жига зачем-то дёрнул за ручку – и дверь открылась.

– Алё, Гер? Дома? – негромко спросил Силин в глубину тёмной прихожей. Никто не ответил. – Пошли, чё. Может его там инфаркт ёбнул, мне ещё одного барыгу искать впадлу.

И двинулся вглубь квартиры. Жига аккуратно ступил за ним, перед этим прикрыв за собой дверь.

– Гера, ты где… – продолжал говорить Силин, но вдруг осёкся. Дверь в комнату Бледного была приоткрыта.

– Думаешь, реально с инфарктом там лежит? – подошёл Жига. – Бля, Силя, чёт мне ссыкотно.

– Ну так не ссы! Гера, ты там… – открыл он дверь в комнату, вошёл, и застыл на месте.

Руки Бледного (реально бледные, подумалось Силину) торчали из верхних углов противоположной стены. Ноги, таким же образом, располагались уже снизу. Завершала инсталляцию голова Бледного, прибитая к стене прямо в центре. Стена была измазана в крови, ярко-красные линии будто соединяли между собой все части тела Бледного, как провода в электрощитке.

Бледный словно стал человеком-стеной. Человеком-комнатой.

– Твою… – Силин услышал, как Жига позади него блеванул прямо на пол. – Чё за… – и ещё раз.

Силин только усилием воли заставил себя отвернуться и выйти в зал.

– Пошли отсюда, – совладав с собой, коротко бросил он Жиге. – Быстро.

– Подожди, Силь, а менты? Ну его же кто-то…

– Какие, нахуй, менты? Чтоб они на нас повесили эту… этот… пиздец?! Тихо съёбываем и идём домой. Нас никто не видел, всё должно быть норм.

Жига посмотрел на него пару секунд, затем кивнул виновато – тупанул, переволновался – и они двинулись к выходу.

Уже уходя, Силин заметил на тумбочке в прихожей блистер с какими-то таблетками. Повинуясь странному порыву, схватил его и запихнул в карман. Потом разберётся.

***

– Бля, как думаешь, кто его так? – Жига курил уже вторую подряд, пока они с Силиным бесцельно слонялись по уже тёмному, но всё ещё родному, району.

– Да может конкуренты, хер его знает, – ответил Силин, затянувшись. – Слышь. Давай к тебе двинем. Покажу кое-чё.

– В плане? Ты чё-т надыбал? Силя? – попытался выпытать Жига, но тот уже ускорился по направлению к дому.

В квартире Жиги, как обычно, был бардак – но его, как всегда, всё устраивало. Да и ночевал он зачастую у кого-то на хатах, так что комфорт заботил его меньше всего. Есть место, где дунуть или вкинуться – и то хорошо.

– Зырь, – достал наконец Силин из кармана блистер, когда они уселись на диван. – У Бледного ухватил, когда уходили. Походу те самые.

На упаковке не было никаких опознавательных знаков – лишь восемь маленьких белых таблеток покоились за пластиковыми окошками, смиренно дожидаясь употребления. Жига выхватил блистер, повертел его и так, и эдак, но довольно быстро остыл и вернул его Силину.

– Чё-т стрём. Это точно не парацетамол? Хэзэ чё в них, вдруг шняга убойнее метадона?

– Не хочешь – не юзай, – Силин выдавил одну таблетку на ладонь. – Я сёдня весь день на нервяках, ещё Амир, сука, кинул. Дай хоть расслаблюсь, – и закинул таблетку в рот.

Жига немного помялся, но всё-таки взял себе тоже. Взглянул на белый кружочек, а затем быстро закинулся.

– И чё дальше? Скоро накроет?

– Да я знаю что ли? Сидим, ждём.

Посидели с пять минут, потупили в Жигин потолок. Белый, как таблетка.

Или бледный, как Бледный, подумалось Силину.

Бумм! Бумм!

Раздался стук откуда-то снизу.

– Ремонт делают? – вяло поинтересовался Силин.

– Да сосед снизу походу крышей едет. Недавно встретил его на улице – он, прикинь, тащит с мусорки микроволновку. В руках молоток держит. Я ему кричу мол, ты дурак, дядь Гриш, нафига тебе микроволновка? А он молча её кладёт на асфальт и начинает по ней молотком херачить.

– В натуре?

– Базарю! Видать на работе тоже нервяки сплошные, или жена пилит, или ещё чё.

Снизу раздался женский крик. За ним последовало ещё несколько глухих ударов.

– Милые бранятся – только тешатся! – гоготнул Жига. – Ну так вот, я потом его ещё пару раз в окно видал – всё продолжает с помоек микроволновки таскать. Лучше б по голове себе постучал, ей-богу.

– Точно двинулся, – усмехнулся Силин. – Да у нас чё-то все на районе с прибабахом. Слыхал про Евдокию Палну? В моём доме живёт, на первом этаже. Ещё на лавочке сидит часто.

– Не, а кто это?

– Короче, мамка говорила, что это какая-то колдунья с каких-то Подзалупок, или как там её глухомань зовётся. Там, короче, землю выкупили, а их всех к нам расселили, квартиру дали. И мол в её селе эту Евдокию все боялись, типа ведьма, как наколдует тебе понос, с толчка неделю не встанешь, понял?

– Ахахахах, тоже поехавшая походу. И чё она, сидит просто на лавке?

– Ну да, обычно сидит и смотрит на двор.

– Так она, Силь, получается, не колдунья. Если она только смотрит – она эта… Куколдунья!

Смеялись минуты три, громко. Даже удары снизу стало не слышно.

– Ой мля, – с трудом выговорил Силин. – Накуколдует щас на тебя с такими шутками.

– Хорош, у меня щёки уже болят, – Жига продолжал посмеиваться. – Мля, вот бы наш город какая-нибудь хренотень расхерачила, ей-богу. Типа смеси Годзиллы и Кинг-Конга. Или нашествие зомбаков, прикинь? Как в фильмах. Будем выживать короче, в магазах бесплатно тариться, все дела. Один хер все полудохлые и так ходят, ничё не изменится считай.

– Да ну тебя, – буркнул Силин. – Кстати, насчёт прибабахов. Бледный ничё не говорил? Я всё думаю, кто его…

– А подожди, – внезапно перебил Жига. – Помню чё-то, да. Я его как-то на районе встретил, он угашенный был, начал затирать, мол пиздец улиткам повезло, они типа сами и есть дом. Или черепахам. Короче, начал задвигать мне за идею, как бы было охеренно быть квартирой. Как Эдвард-руки-ножницы. Тока Бледный-человек-комната или типа того.

– Чё… – протянул Силин, но тут услышал посторонний звук из коридора.

Стучались во входную дверь.

Жига переглянулся с ним, задрал бровь – мол, открывать, не? Силин пожал плечами. Жига вздохнул, встал с дивана и пошёл в коридор. Послышался звук снимаемой цепочки.

– Чё на… А, дядь Гришаааааааа? – услышал Силин голос Жиги, а затем смачный “чавк”.

Он выбежал в коридор – на полу с пробитой головой лежал Жига, подёргивая конечностями. У входной двери стоял человек, вместо головы у которого была микроволновка. Силин с ужасом заметил, что кисти рук у человека отсутствуют – в культях торчали лишь молотки.

– Вы нас заливаете, – открывая и закрывая дверцей микроволновки, проговорил дядя Гриша. Лицо его, не выражающее ничего, виднелось внутри агрегата. – МММММММММММММ! – и бросился вперёд.

Силин с трудом увернулся от удара руки-молотка – та глухо стукнула по стене. Дядя Гриша тут же замахнулся второй рукой, не прекращая мычать, как микроволновка во время подогрева еды.

– МММММММММММ!

– Твою мать! Чё за…

Ещё один молоток пролетел над головой, ударив в зеркало. Оно треснуло, осыпав Силина осколками.

– Блядь!

Он пригнулся под ещё одним ударом, забежал за спину к дяде Грише. Рука сама нащупала складной нож в кармане. Силин вытащил лезвие, и быстро нанёс несколько ударов. Бил куда мог – в шею, в спину, в руки.

Дядя Гриша задрожал всем телом, попытался заткнуть хлещущую в шее рану рукой-молотком, но спустя пару мгновений свалился на пол.

– БИП! БИП! БИП! БИП! БИП! – издал он несколько раз, прежде чем наконец замолчать.

Силин отдышался, взглянул на уже переставшего дёргаться Жигу.

– Бля, братан. Я чё-нить, придумаю, я… – и, пошатываясь, вышел из квартиры.

***

Как дошёл до нужной двери, помнил с трудом – от таблетки мутило, тут и там были слышны крики и звуки сирен. Перед глазами мелькали яркие пятна – преимущественно красные.

Силин опёрся на дверь, забарабанил.

– Откройте! Евдокия Пална, откройте!

Дверь приоткрыли спустя минуту. Силин отодвинулся, шатаясь, старался рассмотреть хоть что-то.

– Чего надо? – показалось в щели пожухлое старческое лицо.

– Протрезветь. Умоляю, отвар какой-нибудь, или чё у вас там. Я знаю, вы можете. Я…

– Деньги есть? Оплата вперёд.

– Да! Да! – Силин выудил из кармана смятые бумажки, которые получил за кольцо. – Вот, если не хватит, то я занесу. Только пожалуйста.

Старуха распахнула дверь.

– Давай быстрее.

Силин, не прекращая говорить спасибо, ввалился внутрь.

Пока шёл на кухню, заметил в комнате спящего старика.

– Муж мой, – прокомментировала старуха. – Не шуми только, разбудишь.

На кухне посадила его на табурет, сунула в колени тазик, достала из холодильника банку с каким-то мутным варевом. Отлила в кружку.

– На, пей. Блевать в тазик. Промажешь – будешь сам полы вылизывать.

Силин лишь кивнул и жадными глотками стал пить варево. На вкус оно было как моча, перемешанная с вонючими носками. Он почти сразу блеванул под себя.

– Допивай.

Силина вырвало снова, но он всё-таки осушил стакан до дна. А затем блеванул ещё раз.

– Всё, теперь всю гадость вывели. Завязывал бы ты… – продолжала ворчать старуха, пока Силин наблюдал, как на кухню заходит её муж.

И кусает её за шею.

Евдокия Павловна закричала, подалась вперёд, споткнулась, и упала лицом прямо в стол. Муж её с рычанием упал следом за ней, начав пожирать уже затихающую жену.

Силин блеванул ещё раз. Затем встал, опрокинув тазик – муж Евдокии Палны продолжал увлечённо пожирать её, не замечая ничего вокруг. Силин аккуратно, на дрожащих ногах, обошёл его по кругу и пошёл на выход.

В голове действительно стало яснее.

– Не напиздела, старая, – усмехнулся он, уже выходя из подъезда.

…Дома горели, надрывались сирены. В свете фонарей одни люди набрасывались на других, поедая их заживо. Угол дальней пятиэтажки с диким грохотом отломился и пришёл в движение – похоже, Бледный начинал осваивать своё новое тело.

– Или напиздела, – хмыкнул Силин. – Куколдунья, мля.

Громадная фигура возвышалась над районом. Закрывая небо, огромная полу-ящерица-полу-обезьяна закричала и начала крушить ближайшие дома.

Силин выудил из кармана нож, раскрыл, вытер лезвие об рукав. Окинул район взглядом ещё раз.

И пошёл навстречу новому миру.

- Что за? - над ухом снова громко всхрипнуло и Георгий Олегович с трудом повернулся.

Давление на плечо пропало - Дима поерзал и снова привалился к Георгию Олеговичу. Костлявый подбородок уперся в ключицу и Дима захрапел. Георгий Олегович сморщился. Каждый храп в ушах отдавал раскатистым эхом, в голове словно взрывались фейерверки и оставались разноцветными пятнами перед глазами. Георгий Олегович вжал голову на особенно громком всхрапе и не выдержал.

- Дима, блять, - он подергал плечом, пытаясь отодвинуться, - не храпи. Там эти придурки услышат еще.

Дима кивнул с закрытыми глазами. Георгий Олегович толкнул его в бок.

- Проснись дурак, - его голос дрожал от злости и страха, - стену видишь? Нас куда-то заперли.

Дима снова кивнул и заново привалился к плечу Георгия Олеговича.

- Дима, - принялся ругаться шепотом Георгий Олегович, - говорю, нас заперли, хватит храпеть. Проснись, сволочь мелкая.

Все раздражало. Голова трещала, словно он перепил накануне очень знатно. Храп Димы бесил, вызывал желание ударить его.

- Скотина, проснись, нас сейчас из-за твоего храпа найдут, - Георгий Олегович принялся зло тыкать Диму локтем и пару раз попал во что-то твердое и холодное.

Принюхался. Воняло. Пока принюхивался - получил ответный тычок от проснувшегося Димы и решил его пнуть. Минуты две они неуклюже пихались в тесном, холодном пространстве, пока Георгий Олегович не устал.

- Как же воняет от тебя, дед, - недовольно буркнул наконец Дима и Георгий Олегович сморщился от грохота его голоса, - как с туалета общественного.

- На себя посмотри, сопля недоделанная, - Георгий Олегович обиделся, - помирать придется с таким засранцем. Сам и воняешь, фу, блять.

Он снова пихнул локтем Диму и приготовился защищаться. Поднял левую руку и с трудом сжал ее в кулак. Поднял глаза - Дима наблюдал за его действиями и молчал. Георгий Олегович подождал и снова принялся пихаться.

- Все нормально? - слова Димы раскатисто били по ушам, - не выспался, что ли?

Георгий Олегович показал на стену. Дима потянулся, встал и постоял, прислушиваясь.

- Кажется тихо, - он осторожно нагнулся к стене и слегка отодвинул ее край.

Перед глазами поплыло, на долю секунды Георгий Олегович застыл. Дима выглянул. Потом обернулся, посмотрел вниз и осторожно начал вылезать. Задернул стену обратно. Раздались тихие шаги - Дима тихо вышел и тут же вернулся.

- Нет никого, - Дима появился в раздвинутой стене и внимательно посмотрел на онемевшего Георгия Олеговича, - долго тут сидеть собрался?

Георгий Олегович в каком-то оцепенении покачал головой.

- Ну так чего там застыл, - Дима подал ему руку и Георгий Олегович ее взял, - давай вставай, дед. Поругались и помирились.

Георгий Олегович моргнул. Дима потянул его вверх и он с трудом встал. Заныла еще сильнее спина, ноги моментально закололо тысячами тонких иголок и Георгий Олегович чуть не упал.

- Дед, - Дима подхватил его и потащил к себе, - ты того, давай, не помирай еще тут.

Георгий Олегович оперся на Димино плечо, с трудом вылез из непонятного места и Дима потащил его к выходу. Он усадил Георгия Олеговича на пол и куда-то ушел. Муть накатывала, стены и коридор поглощала темнота. Звуки то появлялись, то исчезали. Левая нога дергалась в такт Диминых шагов. Георгий Олегович перевел взгляд вверх - потолок тоже был черного цвета. Моргнул - вернулся Дима, присел и протянул ему кружку с водой.

- Пей, - Георгий Олегович сделал глоток и неожиданно для себя залпом выпил всю воду.

- Полегчало? - голос Димы долетал словно издалека, но Георгий Олегович кивнул.

Постепенно муть отходила. Судороги прошли. Голова прояснялась. Георгий Олегович потихоньку поднялся и заглянул в ванную.

- Идиот, - сам себе сказал он, - это ж надо было так опростоволоситься, занавеску за стену принять.

Что-то упало в кухне и Георгий Олегович дернулся.

- Это я, - Дима выглянул из кухни и потянул его за рукав к себе, - там смотри что есть.

Солнце уходило на закат - Георгий Олегович стоял, прислонившись к подоконнику и наблюдал, как Дима выкладывает продукты с холодильника.

- Вот Ирка, вот сука, - ругался под нос Дима, - у нее тут и сало лежит, и котлеты вон в сковороде, масло, яблоки. Курица в духовке стоит.

Он повернулся и кинул одно яблоко Георгию Олеговичу.

- Поесть надо, - трясущимися руками Георгий Олегович поймал яблоко и сразу же откусил.

Дима закрыл холодильник и открыл духовку. Вытащил курицу и Георгий Олегович чуть не подавился от запаха. Дима неторопливо убрал курицу в пакет и поставил его на подоконник. Выглянул в окно. Георгий Олегович протянул руку к курице, но Дима несильно хлопнул его по ладони.

- Яблоко доешь, потом курицу получишь, - Георгий Олегович снова обиделся, потом вспомнил про курицу и решил быстрее расправиться с яблоком.

Дима положил себе на тарелку котлету и медленно, с наслаждением ее ел. Георгий Олегович торопливо жевал яблоко.

- Умничка, - хвалил его Дима за каждый проглоченный кусок.

Георгий Олегович показал ему огрызок и Дима, вздохнув, протянул ему одну из котлет.

- Надо спрятаться на ночь и отдохнуть, - Георгий Олегович словно восстанавливался с каждым кусочком, оказавшимся во рту, и теперь соображал вполне логично, - воду где взял?

Дима махнул в сторону чайника у раковины.

- Мы выберемся с тобой, - Дима что-то вспомнил, подошел к кухонному шкафу, порылся в нем и достал две ложки, - договорились же.

Георгий Олегович кивнул и почесал голову.

- А эти где? - спросил он.

Дима пожал плечами.

- Ушли наверно, - он взял пакет и шагнул в сторону коридора, - ты же отрубился сразу, как в ванну залезли, а они там часа полтора торчали. Потом по этажу шлялись, таскали чего-то, но сюда не заходили.

Дима на секунду прикрыл глаза и продолжил.

Георгий Олегович покачал головой.

- Так может они совсем ушли? - но Дима в ответ покачал головой.

- Там они, в окно глянь и пошли, пока они снова не приперлись, - Дима вышел в коридор, а Георгий Олегович выглянул в окно.

На улице начинало вечереть. Солнце почти касалось верхушек деревьев. Внизу под их окном стоял человек. Рядом с ним стояло пианино и несколько стульев. Около клумбы небольшой горкой лежали странные круглые предметы - но как ни вглядывался Георгий Олегович, понять что это, он не смог.

- Ну что там? - раздался из коридора голос Димы и Георгий Олегович поспешил к выходу.

Стены, граничащей с соседской, впрочем как и двери в квартиру - не было. На площадке было грязно и пыльно. На полу лежали остатки стены и куски штукатурки, пара проводов свисала над входом. Георгий Олегович нагнулся и вышел. Оглянулся - на пыльном полу ясно были видны отпечатки огромных следов, ведущих к лестнице. Квартиры напротив стояли без дверей, в более целом виде.

- Нихуя себе, - и Георгий Олегович обернулся на возглас Димы.

Тот входил в квартиру соседа.

- Иди посмотри, - Дима кивком позвал Георгия Олеговича к себе, - охренеть.

Георгий Олегович постоял на площадке, прислушался - было тихо, и пошел к Диме.

В квартире соседа было очень просторно, пыльно и грязно. Коридора не было вообще - Георгий Олегович вошел в широкий холл.

- Какая странная планировка, - он несколько секунд тупил, рассматривая гордо стоявший унитаз напротив входа и половину стены, отделявшую унитаз от ванны, - это как мыться-то так, смотри? Половину стены он снес, получается? А туалет вообще перед входом?

Дима отмахнулся. Георгий Олегович сделал еще шаг и пожал плечами.

- Какой-то дебил, - он покрутил пальцем около виска, так как стены в комнату тоже не было, - чего он вообще хотел сделать.

Он походил по холлу и пошел на кухню к Диме.

В кухне из целого осталось только окно и грязное полотенце, висевшее на стене. Под ногами скрипело - осколки посуды, мебели, какие-то обломки под слоем пыли. Дима стоял около окна, с ложками в руке.

- Ну и денек у нас был, - он протянул одну ложку Георгию Олеговичу, - я чуть с ума не сошел. Да, дед?

Георгий Олегович зачерпнул плавленный сыр, откусил курицу и взял кружку горячего кофе. Вдохнул и от удовольствия чуть не заплакал.

- А у нас сегодня пир, - улыбнулся Дима, протянул к нему руку и вдруг отнял кружку, - только вот кофе тебе нельзя, дед. Дед. Дед. ДЕД.

Голос Димы шел откуда-то издалека. Георгий Олегович приоткрыл глаза и тихо застонал. Было темно и холодно. Дима нависал сверху, ноги Георгия Олеговича лежали на чем-то очень твердом и сильно воняло тухлым мясом.

- Кофе отдай, - шепотом попросил он Диму, который встревоженно вглядывался в его лицо, - кофе верни.

- Чего? - Дима протянул руку и потрогал его лоб, - тихо ты, они там внизу ходят, оказывается.

- Кофе, - простонал Георгий Олегович, потому что Дима зажал ему рот, - какккфф.

Дима продолжал зажимать ему рот и что-то шептал в ухо. Георгий Олегович моргнул и заплакал. Ладонь Димы сползла на подбородок.

- Дед, очнись, какое кофе? - Георгий Олегович слегка поморщился, - у нас там эти ходят рядом, не ори. Убъют же, понимаешь?

Георгий Олегович закрыл глаза и замолчал.

- Дед, - шепот Димы ввинчивался в мозг и не оставлял в покое, - приди в себя, надо уходить. Они же вернутся, понимаешь, вставай.

- Ты же сказал, что они ушли? - грохот снизу прервал мысли о кофе и Георгий Олегович приоткрыл один глаз, - сам же сказал.

Дима покрутил пальцем у виска.

- Я сказал, что пока тихо, а потом ты отрубился и все, - Дима дернулся, когда внизу раздались крики и что-то упало, - вставай, нам уходить надо.

- А что с тем гондоном? - Георгий Олегович вспомнил про соседа.

Дима покусал губы.

- Все хорошо, - наконец выдавил он, - в общем хорошо, понятно?

Георгий Олегович от удивления приподнялся на локте и Дима помог ему сесть.

- Видимо они думали, что тот мужик здесь прятался, вот и не вернулись, - он сплюнул и вытер губы, - пидорас. В общем они ушли потом, пиздец я на измене был, а потом знаешь, такой, да ну его все нахуй. Ты спишь и я тоже массу затопил. Поэтому и хорошо, для нас.

- Хоть водички дай, - тихо попросил Георгий Олегович, но Дима услышал и кивнул.

- Давай вылезай и пойдем за водичкой, - с этими словами он протянул руку и с трудом перетащил Георгия Олеговича через край ванны.

В коридоре Георгий Олегович тяжело распрямился, пошатываясь, дошел до двери и встал. Выглянул - на площадке царил полумрак, стена соседской квартиры была выбита и лежала обломками на полу в квартире и в коридоре. Металлическими пятнами вперемежку с пылью и темными лужами лежала соседская дверь, на ней лежала нога, чуть дальше лежал отлетевший тапок.

- Твари, - реальность возвращалась и Георгий Олегович заплакал от своего бессилия, - что же вы за твари такие?

Дима молча подтолкнул его к выходу.

Третий дом.

- Сколько еще осталось?, - Саня принял от Валерия Ивановича очередную партию коробок и полез по лестнице вверх, - собаки, нормальный проход не могли сделать.

Валерий Иванович покачал головой.

- Нет, первый подъезд фактически пустой уже, там только на одиннадцатом еще осталось, - неторопливо ответил он, - последние этажи решили укрепить все же, на всякий случай.

Саня что-то пробухтел.

- А мои вещи взяли? - строго спросила Мика, выглядывая сверху, - все?

- Все, все, - Валерий Иванович начал спускаться вниз, - даже рисовалки для морды сложили, в синей коробке. Разберешься там сама потом.

Он пропустил Сашу, которые волоком тащил что-то в мешке наверх. Внизу стоял грохот. Валерий Иванович медленно пошел вниз. Дошел до десятого этажа и заглянул к Николаю - тот сидел на пыльном полу, курил и разглядывал сваленные в кучу кирпичи.

- Перекур? - кивнул он Валерию Ивановичу, - немного осталось, по подсчетам должно хватить.

Валерий Иванович сел рядом.

- Значит для костра место будет, там типа как казан сделаем, - Николай выпустил дым и закашлялся, - потом дальше что? До ночи управиться нужно.

Валерий Иванович кивнул.

- Сашку наверху оставим, пусть свою печку лепит, - он достал сигарету, - и на второй заход в тот подъезд.

Пыль постепенно садилась. Валерий Иванович поморщился и отвернулся - солнце подходило к верхушкам деревьев и светило прямо в глаза.

- Тихо сегодня, не заметил? - Николай потянулся и встал, - ни криков, ни индейцев, кроме того ухажера, который под окнами ошивается.

Валерий Иванович засмеялся.

- Одна мысль мне покоя не дает, - Николай взял мешок, встряхнул его, заставив Валерия Ивановича недовольно зажмуриться, - не тем мы занимаемся, понимаешь, не тем.

- А чем нуж, - Валерий Иванович прервался и громко чихнул, - нужно чем? Мысли какие есть?

- Нет, - Николай нагнулся, поднял обломок кирпича и засунул его в мешок, - в том-то и дело, что никаких мыслей нет. Просто чуйка, знаешь?

Валерий Иванович затянулся и ничего не ответил.

- Чего ты там тащишь, блять, гантели? - Саня спустился и помог задыхавшемуся Саше втащить мешок на последний этаж, - или всю коллекцию порнухи решил наверх перетащить?

Саша махнул рукой и плюхнулся на пол.

- Какая порнуха, блин, ой бляя, - он протер лицо футболкой и застонал, - вся порнуха накрылась, капец.

- Че это? - Саня попинал мешок и посмотрел на лестницу.

- Да блять, она ж на компе, - Саша выдохнул, встал и покраснел, встретившись глазами с Микой, которая выглядывала с чердака.

- Я такое не приму, - решительно сказала она, - и вообще, я пошла кормить кота.

- Да там не порнуха, - крикнул Саша в пустой проем вверх, - там кирпичи.

- Тем более, - раздалось сверху, - я вместе со всеми кирпичами вниз свалюсь.

- Не, мы сами, - Саня поднял мешок, прикидывая вес, - а то прикинь, такая туша вниз упадет, раздавит еще.

- Сам ты туша, - возмущенно крикнула сверху Мика и снова появилась в проходе, - кто это тут туша?

- Тебе показалось, - Саня поставил мешок обратно и полез наверх, - не бей меня, больно же. Я про мешок говорил. Давай, я приму.

Саша вздохнул. Растер ладони и подтащил мешок к лестнице.

- Это, погоди, - выглянул Саня, - щас ведро дам, будем так поднимать. А то с мешком не дай бог навернешься и того.

Саша кивнул. Принял ведро. Переложил часть кирпичей. Поддержал при подъеме. Обратно принял ведро. Снова переложил кирпичи. Ныла спина, лицо чесалось и хотелось умыться. Хотелось пить. Все болело.

- Вот завтра будет пипец, - Саша никогда так в жизни не уставал и поражался тому, как бодро бегает туда-сюда Валерий Иванович, - последнее.

Он разогнулся, поднял ведро вверх и сам влез на чердак.

- Оооо, - простонал он, развалившись на полу, - кайф.

Где-то сбоку засмеялась Мика. Саша повернулся лицом к ветерку - окна чердака были открыты и сквозняк приятно холодил лицо.

- Кайф, - он еще пару минут полежал и встал.

Саня перетаскивал кирпичи в сторону открытого окна и что-то считал себе под нос. Мика крутилась около коробок, держа в руке тетрадь. Кот спал.

- Цемент принесу, потом воду, - Саша встал.

Потянулся, размялся и пошел к лестнице.

Второй дом

- Петя, - Лена дернулась было к нему, но остановилась, - Петя.

Петр Васильевич повернул ружье на Юру, но тот махнул рукой.

- Петр Васильевич, - Артем растерянно повернулся, и визжащая до сих пор Тамара за рукав оттащила его к стене, - Петр Васильевич.

Петр Васильевич замолчал. Он невольно сглотнул слюну, отставил ружье в сторону и его стошнило на пол. Лена прекратила визжать и бросилась к нему.

- Блять, - раздался голос Юры, - что за это нахуй за хуйня? Что это такое вообще, блять?

Его голос сорвался на тонкий крик. Тамарин визг перешел в какое-то поскуливание.

- Успокойтесь, - неожиданно раздался голос Татьяны и Петра Васильевича начало рвать без остановки, - что вы все кричите?

- Сука, сука, - Юра вытолкнул Лену в коридор, следом спиной к стене пробежала Тамара, - сука, блять, это вообще что? Выходим.

Он подхватил судорожно втягивающего воздух Петра Васильевича и потащил к выходу.

- Артем, блять, - орал он в ухо Петра Васильевича, - хуле ты встал там, урод.

Они вывалились в коридор, следом спиной пятился Артем. Сзади громко рыдала Лена, ей подвывала Тамара. Петра Васильевича все еще рвало. Артем с грохотом закрыл дверь в зал и обернулся.

- Тихо, - скомандовал он, поднимая вверх дрожащую руку, - давайте успокоимся, давайте в кухню. Ничего страшного.

Это он добавил Петру Васильевичу, который нервно дышал и извинялся за то, что испачкал Артему брюки и обувь. Женщины растерянно топтались около туалетной двери, Артем подгонял всех в сторону кухни, Юра держал Петра Васильевича под руку.

- Да что случилось? - раздался из зала голос Татьяны, и Лена с Тамарой бросились в кухню.

- Сука, сука, - Петра Васильевича трясло, но рвота прекратилась.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут тошнота накатила снова. Рядом тошнило Юру, сбоку ругался зажатый к двери Артем.

- Хватит, да хватит, - он прошел по грязному полу, дернул за шиворот Юру в сторону кухни, следом втащил бледного Петра Васильевича и сам встал рядом.

- Есть чем вытереть? - спросил он у бледной Лены.

Та кивнула, достала полотенца и бросила их на стол.

Артем протянул полотенца и тщательно вытерся сам. Вопросительно посмотрел на Лену и она кивнула в сторону мусорного ведра. Несколько минут все молчали и старательно игнорировали звуки голоса из зала.

- А там же вода, - нарушил молчание Юра и посмотрел в коридор.

- И патроны, - добавил Петр Васильевич, вытирая рот.

- Боже мой, что это? - Тамара стояла около окна, держась рукой за подоконник и беспрерывно всхлипывала, - что это такое?

Артем пожал плечами. Лена растерянно села на табурет и вцепилась в край стола. Юра сполз вниз и разглядывал дрожащие ладони.

- Хуйня какая-то, - Петр Васильевич прислонился к стене.

Посмотрел на свои руки - они тоже дрожали. Во рту был привкус желчи, желудок сводило, ноги как будто отказывались стоять и он сел рядом с Юрой.

- Петя, - неожиданно возмущенно сказала Лена, - почему ты материшься?

Это было настолько неожиданно, что Тамара прекратила шмыгать носом и замолчала. Артем улыбнулся, следом нервно засмеялся Юра.

- Потому что там какая-то хуйня, - Петр Васильевич махнул рукой, - понятно?

Все снова замолчали. Голос в зале не умолкал, наоборот, усиливался.

- Пиздец, - наконец сказал Юра и замолчал.

Петр Васильевич почесал шею. Артем вышел в коридор, походил и вернулся обратно с ружьем.

- А все это выкину, - по слогам сказала Лена синеющими губами, - все. А квартиру продадим. Здесь я жить не буду.

- Как скажешь, - Петр Васильевич взял ружье и прислонил его к стене.

Артем снова выглянул в коридор.

- Че там? - Юра посмотрел на стоящего Артема.

- Ничего, - медленно ответил Артем, - облеванный коридор.

Лена всхлипнула.

- Надо что-то делать, - Тамара дернула рукой и придвинула себе табурет, - может это, может это убьем?

Петр Васильевич вздохнул.

- В смысле убьем, ты как это представляешь? - Юра встал, - а может оно не убиваемое.

- А что ты предлагаешь? - Петр Васильевич тоже встал, - оставить все как есть? Это мой дом, я здесь хозяин.

- Я говорю, что может оно, блять, взорвется, когда мы его убьем, ясно, - Юра покраснел и вплотную подошел к Петру Васильевичу, - и что тогда, хузяин?

- Заткнись, - Лена дернула его за плечо и отлетела к Тамаре.

Следом упал Юра, Петр Васильевич навалился сверху - раздались крики и мат. Тамара снова принялась визжать, Лена лезла в драку.

- Да, хватит, хватит, - орал Артем, оттаскивая Петра Васильевича от Юры, - давайте переубиваем еще друг друга, цивилизованные люди, блять.

Он толкнул к стене разгоряченного Петра Васильевича, помог подняться Юре и минут двадцать пытался всех успокоить.

- Успокойтесь, - говорил он в сторону Петра Васильевича, который стоял набычившись и материл Юру.

- Заткнись ради бога, - отталкивал он Юру с разбитым носом, - заткнись и успокойся.

- Да вы заебали, - наконец заорал он и плюнул на пол, - переубивайте друг друга, надоело. Все.

Он сел на пол между ругающихся мужчин и замолчал. Его пнули ногой, потом еще. Сверху снова назревала драка. Артем встал. Отошел к окну.

- Как вы не понимаете? - тихо начал говорить он, - дело не в том, убить или не убить. Дело в другом.

- В чем же? - агрессивно повернулся к нему Юра, - в чем дело, блять?

- Заразно ли это, - Артем повернулся к окну, - заразно ли это? А если это заразно, то мы все заразились.

Он замолчал. За спиной тоже наступила тишина.

- Почему все? - хрипло спросил Петр Васильевич.

- Потому что мы все с ней контактировали, - Артем что-то разглядывал в окне, - вот почему.

16 августа 2023 года г. Луна, природный спутник Земли.

Посадочный модуль коснулся Луны, подняв облако пыли. Еще раз тщательно проверив состояние модуля, снаряжение и  приборы, экипаж был готов к выходу на поверхность. Максим разгерметизировал кабину и первым шагнул на лестницу. Последнюю ступеньку он перепрыгнул, и подошвы ботинок скафандра погрузились в лунный грунт.

- Маленький прыжок для человека?.. - услышал он в шлеме веселый голос Николая. Он вышел следом.

Надо было осмотреть модуль снаружи, но взгляды притягивала черная клубящаяся стена. До аномалии было метров пятьсот, но уже отсюда было видно, насколько она огромная. Стена уходила в обе стороны и вверх, сливаясь с тьмой космоса. Космонавты друг за другом выходили из модуля и замирали, разглядывая непонятную субстанцию.

- Разбираем оборудование, - из оцепенения их вырвал голос Максима.

Он открыл багажный отсек и взял один из алюминиевых кейсов. Борис и Николай также взяли по кейсу. Переглянувшись, они двинулись к черной стене.

Вблизи её размеры поражали еще больше. Черная стена уходила вверх, и разглядеть, где она заканчивается, было невозможно. Поверхность клубилась как черный дым. Свет фонарей упирался в темноту,  нисколько не разгоняя мрак. Космонавты стояли напротив этой преграды, поставив кейсы на грунт, завороженные этим зрелищем.

Прервал это любование Николай. Он пнул валявшийся рядом камень, и тот, отскакивая от поверхности Луны, плавно, как в замедленной съемке, влетел в темную стену и она будто поглотила его. Не расступилась, а затем сомкнулась -. Камень просто исчез на границе с тьмой, и на поверхности не осталось никаких следов.

Максим и Борис вернулись на Николая.

- Что? - спросил он. - Первый тест я сделал -.субстанция поддается воздействию. Можете не благодарить.

Максим покачал головой.

- Ладно, давайте проведем замеры.

Они достали из кейсов оборудование.  Никаких отклонений. Радиоактивный фон, температура, плотность, абсолютно все показатели соответствуют значениям вне аномалии.  За исключением распространения света - оно в аномалии практически нулевое. .

- Ну что, заходим. - произнес  Максим. - Измерительное оборудование оставляем здесь. Берем резаки, комплекты первой помощи, пайки. Судя по координатам, станция примерно в километре прямо. Видимость нулевая, так что держимся вместе.

- Может пристегнемся? - предложил Борис.

- Мысль!  - Николай наклонился к стоящему рядом кейсу и поднялся, держа в руках плоские ленты с карабинами.. - Упаковочные ремни!

Максим одобрительно кивнул. Они прицепили ремни к петлям на скафандрах.

- Идем параллельно, с отставанием на шаг. Я первый, затем Коля, Боря - ты замыкающий, - инструктировал командир. - Я вхожу, вы ждете.

- Но.., - попытался возразить Николай, но Максим сделал знак рукой.

- Я вхожу, вы ждете, - делая паузы, повторил он. - Дам сигнал - заходите. Всем понятно? Готовы?

- Да… Да… - раздались в шлемах недовольные голоса Бориса и Николая.

- Ну, с богом.

Максим шагнул в клубящуюся тьму. Николай стоял на краю, обхватив ремень обеими руками, готовый в случае чего выдернуть командира обратно.

- Темно. На полшага от силы видно, - раздался голос Максима в наушниках. - Пойдем вслепую. В остальном все нормально.. Заходите.

Николай отпустил ремень, шагнул в черную стену, Борис последовал за ним. Они выстроились так, чтобы ремни были натянуты. Максим дал указания.

-  Станция должна быть впереди. Идти минут пятнадцать, если не наткнемся через двадцать, меняем направление на девяносто градусов, идем пять минут и снова меняем - идём в обратную сторону. Ну всё, пошли..

Они шли, стараясь как можно меньше отталкиваться и тем более не делать никаких прыжков, чтобы не оступиться и не угодить в кратер или наткнуться на острый осколок лунной породы.

- Вы слышите? - вдруг прошептал Борис, будто-бы стараясь не спугнуть кого-то.

- Что? - спросил Николай.

- Шаги, - ответил Борис. - Включи внешний микрофон.

- Да. Шаги. Наши.

- Не должно быть шагов.

- Останавливаюсь, - раздался в наушниках голос Максима.

Борис и Николай тоже остановились. Максим несколько раз провел ногой по грунту.

- Действительно, есть звук. Видимо, эта чернота из чего-то все-таки состоит или может передавать звук каким-то другим способом. Микрофоны не отключать. Двигаемся дальше, теперь еще и слушаем.

Теперь они старались наступать на лунный грунт еще осторожнее, все время прислушиваясь к окружению. Прошли примерно сотню метров и внезапно, не сговариваясь, все остановились и замерли. Все услышали какой-то шум, короткий резкий шелест в темноте. Николай поднял руку, на которой был закреплен плазменный резак, положив вторую руку на выключатель, готовясь в любой момент зажечь дугу.

- Все слышали? - спросил Максим.

- Да. Что-то слева, - прошептал Николай.

Больше никаких звуков не было. Они почти перестали дышать.

- Продолжаем, - наконец сказал Максим. - Возможно, метеорит.

Напряжение нарастало. Возможность слышать в темноте и помогала, и мешала одновременно. Приходилось напрягаться, чтобы фиксировать ритмичные шаги товарищей, и каждый шаг, сделанный не в такт, удар о небольшой камешек требовал повышенного внимания.

Но следующую заминку вызвал не внешний шум. В наушниках членов экипажа раздался треск. Помехи.

- Как связь? - тут же спросил Максим.

- Слышу хорошо, - отозвался Борис.

- И я, - подтвердил Николай. - Помехи только. Треск...

Николай не договорил: треск усилился, и сквозь него прорывались звуки, похожие на обрывки слов.

- …рите… .. ышу… …есь…

-  Это русский? - спросил Николай и сам же ответил. - Вроде русский.

-... да… …ые… …ция..

- Связь ближнего радиуса.  Наша частота. Наверное со станции. Значит, мы рядом, - сказал Максим.

- Значит, не зря мы тут. Люди на станции, - голос Николая заметно взбодрился.

- Может быть запись., - мрачно  ответил Борис.

- Дойдем - выясним, -  подытожил Николай.

Они двинулись дальше. Треск и помехи не прекращались, и еще через некоторое время они смогли разобрать слова.

- …ждународная лунная станция. Слышу вас. …есть выжившие…  …не запись.

- Останавливаемся! - скомандовал Максим и продолжил, уже обращаясь к голосу, который пробился на их волну. - Говорит Максим Воронов, командир отряда. ВКС России. Назовитесь.

- ВКС. Да! Слава богу. Михаил… Михаил Сечин, биолог, ученый. Лунная миссия.  Я.. я на станции. Мы. Нас двое. Майкл Дэвис - американский космонавт… астронавт…

Имена были в материалах, которые давали изучить отряду.

- Двое? - переспросил Максим. - Что с остальными?

- Остальные… Мертвы… Пропали… Не знаю. Вам надо на станцию. Как можно скорее.  Снаружи опасно.

- Опасно? Что за опасность?

- Там существа. Агрессивные. Это долго. Не тратьте время и… слушать надо, не отвлекаться.  Вы уже близко. Сигнал хороший. Ищите вход. Я буду ждать, чтобы сразу открыть.

- Понял. Будем осторожны, - сказал Максим и уже обращаясь к отряду продолжил. - Вы слышали. Держимся ближе. Идем тихо, не шумим, слушаем.

- Есть.

- Принято.

Они встали теснее друг за другом и двинулись вперед, и, пройдя около ста метров, практически уткнулись в металлическую стену.

- Видим станцию, - сказал Максим в микрофон.

- Хорошо, - отозвался Михаил, он говорил тихо, будто бы стараясь не привлечь чье-то внимание. - Ищите дверь.

Стараясь идти как можно ближе к стене, группа двинулась по периметру станции. Подходя вплотную, можно было разглядеть обозначения, крупные буквы и цифры.

- Вижу надпись эмэс  крупно, - сказал Максим, он перенял манеру Михаила и тоже почти шептал.

- ЭмСи - медицинский отсек. Вы близко. Справа будет выступ - шлюз стабилизации. Это вход, - ответил Михаил.

Вскоре они подошли к повороту - продолговатый выступ, на торце была герметичная дверь.

- Мы у входа, - прошептал Максим.

- Открываю. Входите быстро! Не захватите гостей. Как войдете, сообщите.

Дверь дрогнула, подалась вперед и отъехала в сторону. Черный туман тут же заполнил небольшое помещение шлюза. Космонавты быстро вошли внутрь.

- Внутри, - отрапортовал Борис, он шел последним..

Дверь за ним двинулась обратно, и черный туман в комнате тут же исчез. От неожиданно появившегося, хоть и довольно тусклого освещения, космонавты зажмурились. Когда глаза привыкли, они увидели небольшое помещение, отделенное от основной станции еще одной дверью с небольшим квадратным окном. В окно почти прижавшись к стеклу смотрело лицо худого человека с уставшими, но радостными глазами. Комната наполнялась кислородом, и когда на одной из стен красный индикатор сменился зеленым, с шипением отодвинулась дверь на станцию. Перед ними стоял высокий худой мужчина в комбинезоне с нашивкой на двух языках “M.Sechin | M.Сечин”. На голове была гарнитура с наушником и микрофоном.

- Здравствуйте, здравствуйте еще раз, - суетливо заговорил он, но заметно громче, чем когда они были вне станции. - Справа комната, там можно снять скафандры.

Максим кивнул. Отстегнув шлем, он снял его и, держа обеими руками, глубоко вдохнул, втягивая воздух носом. Пусть сильно пахнущий озоном и металлом, но воздух, не ограниченный пространством скафандра, всегда пьянил, как ощущение свободы.

Михаил помогал отстегивать замки скафандров, и когда уже все были в одинаковых синих комбинезонах, оглядев внушительные габариты бойцов отряда Воронова спросил.

- Вы военные?

- Да. Бывшие, - ответил Максим, протягивая руку. - Максим

- Миша. Миша. Миша, - Михаил поочередно пожал руки Максиму и другим космонавтам, которые также назвали свои имена.

- Это хорошо, что военные.  Потому что ситуация… нештатная. Пойдемте, я все расскажу и… покажу.

Михаил зашагал по коридору, указывая рукой направление.

- Не знаю, что вы уже знаете… Если что - спрашивайте. Мы здесь восемь месяцев. Первая миссия. Только приступили к изучению аномалии. Никаких результатов получить еще не удалось. Да, за все годы наблюдения, и при помощи зондов, и при строительстве станции, никогда не фиксировалось ничего подобного. Никто не подозревал, что в аномалии что-то... кто-то есть.

Михаил замолчал и остановился возле двери в стене.

- Да. Мы слышали. Существа. Что за существа? - спросил Максим.

- Да, да, да. сейчас, - Михаил набрал код и дверь отодвинулась. - Это моя лаборатория. Нужно надеть защитные костюмы.
Они вошли в небольшую квадратную комнату и Михаил указал на шкаф в стене.

- Предосторожность. На всякий случай.

Когда все были готовы, Михаил открыл дверь в лабораторию.

- Холодная комната, - сказал он. - Для исследований и работы с биологическими материалами.

Он повернул рубильник на стене и загорелся большой светильник, прикрепленный к длинному изогнутому кронштейну на потолке в центре комнаты. Под ним стоял большой железный стол, на котором лежало что-то, накрытое блестящей тканью металлического цвета. По очертаниям угадывалось тело.

- Это… это потрясающее открытие, - лицо Михаила наполнилось энтузиазмом, как будто даже радостью, но затем по нему будто судорога пробежала, казалось он сам испугался своих слов, снова изменился в лице и опять заговорил сбивчиво и устало. - Х.. хотя, конечно… ужасно… обстоятельства ужасные.

Он махнул рукой, не пытаясь больше подбирать слова, подошел к столу и начал медленно сворачивать покрывало.

На столе лежало тело. Тело существа. Больше всего оно походило на очень большую крысу без шерсти. По крайней мере голова была похожа на крысиную, но без глаз и носа. Продолговатый округлый череп заканчивается вытянутой вперед челюстью с острыми зубами. Длинное тело с массивными нижними конечностями с широкими ступнями, с четырьмя толстыми пальцами оканчивающимися  короткими, но мощными и острыми когтями.  Передние конечности были намного длиннее, почти во весь рост существа, но тоже массивные. Ладони, пальцы и когти на передних конечностях также были длинными и вытянутыми. Существо было абсолютно белым. Кожа, зубы, десны, открытая пасть и даже когти - всё молочно-белое с металлическим отливом. Грудь существа была вскрыта, и изнутри ткани тоже были белыми.

- Основной химический элемент тканей - фосфор, поэтому такой цвет, - пояснил Михаил. - Это практически всё. Существам явно нужно питаться, пищеварительная система есть. Я удалил, - Михаил указал на холодильники вдоль стен. - Возможно, метаболизм значительно медленнее, чем у человека, но питательные вещества нужны. Так что они явно не местные. Как сюда попали и зачем, не ясно.

- Так значит, они живут в этой черноте… - сказал Николай не отрывая взгляда от существа.

- В черноте? Нет. Они и есть она.

Все посмотрели на Михаила.

- Я не понимаю физиологии процесса, но пока существа живы, они могут окружать себя этим черным туманом. Когда эта особь проникла на станцию…

- Да, кстати, откуда у вас… тело, - перебил его Максим.

- Да, да, я расскажу. Давайте выйдем, если вы насмотрелись.

Максим кивнул. Михаил накрыл тело и они вышли из лаборатории. Он провел их в комнату, видимо служившую комнатой отдыха. Михаил продолжил.

- Как я говорил, мы не ожидали ничего подобного. У нас была система связи с землей, через передатчики, в зону доступного сигнала. На двенадцатый день миссии связь отключилась. Инженеры Паша и Стив вышли найти и устранить повреждение. И не вернулись… Когда мы собирались выходить на поиски… - Михаил сделал паузу. - Это со слов Майкла. Я был в лаборатории. Сам не видел. В общем, когда двое наших готовились к выходу, открыли внешнюю дверь, комната сразу же наполнилась черным туманом. В шлюзе крики, удары, но не видно ничего. Внешние двери заблокировали. Анализатор не обнаружил отклонений, а автоматика сработала, и внутренняя дверь открылась. Тьма сконцентрировалась в сгусток и ворвалась внутрь. Пронеслась мимо стоявших в проходе людей в конец коридора, а затем вернулась и… напала. Всё быстро. Налетела на одного. Крик. Кровь. Затем на второго, третьего. Я крики услышал из лаборатории и поспешил на помощь. Открыл дверь, вижу  сгусток тьмы, клубящийся и из него торчит эта белая тварь и в лапах Майкла держит. Я оцепенел сперва. Тела, кровь и эта…тварь… Потом закричал. Она повернулась и… глаз-то нет, непонятно смотрит на меня, но в мою сторону. Пасть открыла и… швырнула Майкла в стену. Тьма вокруг сомкнулась, и на меня уже черная масса летит. Потом как взрыв, и весь коридор в миг погрузился в черноту.  Не видно ничего, но я обратно в лабораторию и нажал кнопку аварийного закрытия, на  автомате. Это и спасло. Аварийное закрытие на пневматике, моментальное, на случай утечек, и это… его… зажало. Удачно. Оно… тварь эта… зашипела, чернота задергалась, зарябила, как будто вырываясь из нейя, то видно, то нет. Когда тварь дергаться перестала, пропала и чернота.

Михаил замолчал, переводя дух.

- Майкл? Как понимаю, он жив? - спросил Максим. 

- Да. Да, я как дверь открыл, бросился осматривать. Только Майкл был еще жив. Без сознания я в медотсек оттащил. У него позвоночник сломан. Ходить не может, но в себя пришел. В общем, с тех пор мы тут вдвоем. Два Миши, нас так называли… раньше….

Уголки его губ слегка дрогнули, словно какое-то давнее и очень приятное воспоминание промелькнуло в его голове, но глаза оставались грустными.

- Я ребят перенес. Очистил всё как мог. Выйти не могу. Снаружи иногда слышу этих тварей. Поначалу они пытались пробиться. Все это время изучал тело. Как оно генерирует эту тьму, не понял, но понятно, что без него она не держится. Видимо, они могут изменять её объемы, и, видимо когда их больше эти поля синергируют, потому что снаружи плотность всегда постоянная, но они не всегда рядом. В общем как-то так. Сколько их там в тем… черноте, зачем они тут, и чего хотят непонятно.

Михаил замолчал, опустил голову и некоторое время сидел, обхватив одну ладонь другой, и смотрел в пол, словно молодой монах, пытающийся  вспомнить какую-нибудь молитву, которая никак не приходит в голову.

- Почему они не напали, пока мы шли? - спросил Борис.

Михаил развел руками и покачал головой.

- Кто их знает… У них должен быть какой-то цикл активности, какие-то повадки, организация… Это все изучать надо. Непонятно даже, какого уровня у них создание. Осознанно ли это существо напало или, может быть, из страха. Запертое в неизвестном пространстве, с неизвестными существами…

- Ну, это явно хищник, - сказал Николай.

- Не обязательно. Возможно, они уже на более высоком уровне развития, но внешний вид быстро не меняется. Ну, к примеру, если бы тигр стал умнее, у него бы не отвалились когти и клыки. Мы не знаем.

- Но проверять не будем, - заговорил Максим. - Сейчас задача у нас  одна - доставить выживших на землю, а для этого нужно преодолеть область, в которой возможно враждебные существа, которых в ней не разглядеть, и, как понимаю, у , нас есть нетранспортабельный раненый.

- Да. Майкл. Его уже можно перемещать, но  ходить не может.

- А луноход? На станции же есть луноход?

- Был. На нем уехала первая группа на осмотр оборудования.

После небольшой паузы вновь заговорил Максим.

- Значит, обратно также, как пришли. Давайте познакомимся с Майклом для начала, и будем готовиться выходить. Надо еще отдохнуть перед выходом.

- Да. Давайте провожу в медотсек.

- Борис, Коля, я схожу, - Максим повернулся к своим. - Вы осмотрите скафандры. Ваши там же, у входа? - спросил он у Михаила.

- Да. Там. Бирки: “Сечин”, “Дэвис”, - ответил он.

- Хорошо. Посмотрите их. Оборудование тоже осмотрите. Лишнее оставляйте тут. Только самое необходимое.

Максим поднялся, подошел к двери и остановился, глядя на Михаила. Тот все еще сидел на стуле, задумчиво растирая ладони. Поймав взгляд Максима, он быстро встал со стула и суетливо пошел к двери.

- А, да, да. Идём, идём.

Станция была довольно компактной: всего два пересекающихся коридора с герметичными дверями в отсеки. Медицинский блок занимал небольшую часть правого от выхода сектора. В отсеке была герметичная камера, различное оборудование и всего две кровати. На одной лежал человек.

- Майкл, извини, сразу не зашел. Они дошли. Это Максим, командир.

- Приевет, - с заметным акцентом произнес мужчина на койке, слегка приподняв руку. - Я Майкл.

- Максим, - Максим аккуратно пожал приподнятую руку. - Как вы?

- Окей, Харошо немного.

- У нас тут свой, новый язык, - подхватил Михаил. - Майкл говорит немного по-русски.

- Понятно. В общем, Майкл, мы готовимся выходить. Никого не бросим. Скоро будешь дома.

Майкл закивал, давая понять, что понял, и  поднял большой палец слегка на правой руке. Михаил похлопал его по руке.

- Держись, мы скоро.

Они с Максимом вышли из отсека и вернулись к Борису и Николаю. Вот только в комнате был один Николай, который возился со скафандрами.

- А где Боря? - спросил Максим.

- А его вроде как осенило. Придумал какой-то гениальный план. Мастерит чего-то там, - Николай махнул рукой в сторону двери напротив. Максим хмыкнул и пошел в указанную дверь

Борис сидел за столом,  на котором были разложены детали, провода, дымился паяльник. Он закручивал винты на каком-то приборе.

- Это что? - спросил Максим.

- Это? Это наши глаза! СмартСкан - переносной ультразвуковой сканер. Медицинский. Для обнаружения внутренних повреждений, переломов. Помнишь, в черноте были звуки? Значит, и ультразвук она передает. Я немного прокачал, теперь метров с пяти можно будет получить картинку. Сейчас проверим.

Борис повернул похожий на небольшой плоский чемоданчик прибор экраном к себе и включил.

- Работает! Смотри!

Максим подошел, Борис поднял “чемоданчик” и направил на вход, где стоял Михаил. На экране отобразился силуэт человека.

- Подними руку, пожалуйста, - попросил Борис.

Михаил поднял руку, силуэт на экране тоже.

- Толковая штука. Это нам очень поможет. Молоток.  А еще есть?

- Нет. Только один.

- У нас стационарный, - сказал Михаил. - С собой не взять.

- Ну, значит, работаем с тем, что есть. Заканчиваем сборы. Отдыхаем, надо поспать,  и выходим.

Группа была готова к марш-броску. На Майкла надели скафандр и закрепили на носилках. Нести его Максим поставил Михаила и Николая. Борис должен был идти первым, сканируя местность вокруг и предупреждая об опасности. Затем Николай и Михаил с носилками, последним - Максим. Все в одной сцепке.

- Выходим! -  скомандовал Максим.

Борис поднял руку с закрепленным на ней сканером на уровень глаз и открыл дверь шлюза. Чернота вмиг заполнила помещение.

- Чисто, - раздался у всех в наушниках голос Бориса.

Ремень, прикрепленный к поясу Николая, стоявшего вторым, натянулся и он сделал шаг. Группа шла пружинящими шагами по поверхности Луны. Время от времени Борис докладывал обстановку. Они прошли наверное треть пути. Пока все было спокойно, но вдруг…

- Стой! - раздалось в наушниках.

Группа тут же остановилась. Борис вглядывался в монитор. Держать его приходилось очень близко к стеклу скафандра, иначе небольшие фонари, закрепленные на шлеме, не могли пробиться сквозь черноту. Ему показалось, что он заметил колебания волн при повороте сканера, и сейчас он пытался найти местоположение. Что это было? Рельеф Луны, брошенное оборудование или  существа из тьмы? Он поворачивался во все стороны, сначала быстро, потом повторно, уже медленнее, не ничего не находил. Да и длина сканирования могла меняться, модификация прибора на скорую руку в кустарных условиях могла давать непостоянные результаты.

- Продолжаем, - наконец сказал он, ничего не обнаружив. 

Только они начали движение, и на экране вновь пробежали волны. Сейчас уже не было сомнений - движение. Впереди. Метрах в пяти.

- Стой! - вновь выкрикнул Борис. - Есть. Впереди. Вроде один.

- Носилки на землю! - скомандовал  Николай. Слышали все, но слова предназначались Михаилу.

Они одновременно присели. Николай поднялся, выставив руку с закрепленным резаком вперед.

- Боря, где? - прошипел он.

- Коля, спокойно, - прошептал Максим. - Нас не задень.

Борис повернулся. Сканер высвечивал фигуры отряда. Вблизи было спокойно, но внезапно волна на мониторе скривилась. Образовалось стремительно приближающееся пятно.

- Коля, справа от тебя! - успел крикнуть Борис.

Удар услышали все. Глухой звук столкновения. Вмиг тьма как будто расступилась, и в колышущемся пятне света они увидели  существо. Над верхней половиной его тела чернота распахнулась и колыхалась, как очень длинный воротник плаща, оно словно вынырнуло из черного облака. Его белая кожа светилась, фосфорировала. Оно клацало зубами, нависая над  Николаем, и одна из его когтистых лап уходила прямо в скафандр на его груди. Белая ткань вокруг окрасилась красным. Максим бросился на помощь, но на руке Николая загорелся синий луч резака и вонзился в бок твари под  лапой. Существо издало пронзительный крик и задергалось, вырывая лапу из груди Николая, отчего его болтало в стороны. Тварь выдернула лапу, дернулась в последний раз и завалилась, подминая под себя Николая.

В этот момент подоспел Максим. Он отбросил тело существа и склонился над Николаем. Тело твари плавно перакатиловь и упало в подняв облака пыли. Тьма вокруг него полностью расступилась, тело все еще светилось, мерцало.

- Коля! Слышишь меня? Коля! - кричал в микрофон Максим.

Но ответа не было. Рана была смертельной.

- Командир, надо идти! - сказал Борис. Он все также держал перед глазами сканер, осматриваясь вокруг. - Тут могут быть еще.

Николай посмотрел на светящуюся тварь. Мерцание ослабевало, и тьма сгущалась вокруг, поглощая белое тело существа.  Он кивнул и поднялся на ноги. Приподняв тело Николая, он положил его на носилки поперек Майкла.

- Извини, - сухо сказал он. - Мы его не бросим.

- Да. Окей - раздался тихий голос в наушниках.

Максим занял место Николая на носилках.

- Миша, поднимай! - скомандовал он. - Боря, смотри в оба. Идём быстро.  Могли услышать…

Словно подтверждая его слова, из черноты донесся пронзительный вой, затем еще.

- Двигаемся, - сказал Максим, поднимая носилки.

- Идите вперед! - сказал Борис. - Прямо, не останавливайтесь. Я вас вижу. Прикрываю.

- Принято, - отозвался Максим.

Они ускорились. На носилках было более двухсот килограммов, но лунная гравитация помогала.

- Есть движение, -  произнес Борис, не останавливаясь. - Продолжайте. Справлюсь.

На экране было уже два пятна. Приближались сзади. Борис прыгнул навстречу приближающейся угрозе. Он взлетел больше чем на метр, в полете зажег дугу и, глядя на монитор, приземлился и выбросил руку вперед. Попал. Лезвие упало на монстра сверху, разрезая тело от шеи к груди. Тьма тут же расступилась. Свет словно вырывался из поверженной твари. В образовавшемся пятне появился второй черный кокон, верхняя часть которого тут же расползлась в стороны, показав зубастую голову второго монстра. Борис уже стоял на ногах и,  не давая твари опомниться, широким замахом на себя снес ей голову.  Два тела мерцали и дергались в лунной пыли, стремительно угасая.

- Минус два, - сказал Борис в микрофон.

- Принято. Догоняй. - услышал он в ответ.

Надо было определить направление. Он успел разглядеть уходящие следы, пока мерцание тел не угасло, и широкими прыжками поспешил нагонять группу. Вскоре увидел на мониторе  силуэты Максима и Михаила с носилками.

- Вижу вас.

- Хорошо, - отозвался Максим. - Должно быть, уже близко.

И внезапно чернота закончилась. Максим и Михаил вышли из аномалии. Еще некоторое время продолжая идти по инерции, но затем, не сговариваясь, остановились и обернулись. Черная стена была метрах в пяти за ними, и через несколько секунд из неё вынырнул Борис, продолжая движение, но чернота словно тянулась за ним, вытягивая длинное щупальце, и вдруг из неё вырвалась когтистая лапа и белый череп.

- Сзади! - крикнул Максим.

Лапа опустилась на плечо Бориса, сжимая когти. Его развернуло, и клубы тьмы начали окутывать скафандр. Максим бросил носилки и прыгнул в сторону втягивающегося щупальца тьмы. Он врезался в черный сгусток, одновременно зажигая резак и размахивая им из стороны в сторону. Вновь раздался скрипящий вопль. Черное щупальце мгновенно развеялось и на грунт упали две половины белой твари. Рядом с лежащим тут же Борисом.

Николай бросился к нему, перевернул. Из разорванного скафандра вырывался воздух, стекло шлема было залито кровью.

- Боря! Боря! - кричал Максим.

Ответа не было. Михаил уже был рядом.

- Понесем! - крикнул он, опускаясь рядом. - Надо отойти подальше.

Максим кивнул. Они подняли Бориса и поспешили к носилкам. Положив его поперек рядом с телом Николая, схватили носилки и быстро зашагали вперед, отходя от аномалии.

- Боря! Борис! Слышишь? - повторял на ходу Максим, но Борис молчал.

Пройдя не менее пятидесяти метров. Остановились. Максим опустил носилки и склонился над Борисом, мельком он увидел лицо Майкла. Ему было тяжело, но он выражением лица показал - все в порядке. Максим пытался разглядеть сквозь окровавленное стекло признаки жизни на лице Бориса, но… напрасно… Борис погиб.

19 августа 2023 года г. Луна, природный спутник Земли, посадочный модуль

Максим молча сидел в  кресле, проверяя,  щелкая тумблерами приборов. В кресле второго пилота сидел Михаил. Они с трудом уместили носилки с Майклом и тела Бориса и Николая в посадочном модуле. О том, чтобы оставить их на Луне, никто не сказал ни слова.

Михаил выполнял редкие указания Максима и молчал. Только когда модуль был готов к старту, он заговорил.

- Мне очень жаль… Вы потеряли двоих товарищей, чтобы спасти двоих незнакомых людей… Не равноценный обмен.

Максим молчал, глядя на лугу сквозь иллюминатор. Затем повернулся и ответил..

- Такая работа… Такая работа.

11 июля 2023 года г. Москва, Центр подготовки космонавтов.

Дверь в кабинет открылась, и внутрь вошел высокий офицер в идеально выглаженной форме военно-космических сил. Он молча кивнул троим мужчинам в форме космонавтов, сидящим за столами, и положил перед ними плотно запечатанные конверты. Сам отошел и встал возле двери. Которая тут же снова открылась и внутрь вошел генерал-лейтенант Кудасов. Космонавты повскакивали, но он сделал знак рукой,  прошел к плазменной панели на стене и положил на трибуну рядом с ней три толстые папки с документами.

- Откройте конверты. Ознакомьтесь и подпишите. - распорядился он.

Космонавты до этого даже не прикасались к конвертам на своих столах. Вскрыли только после слов генерала. Внутри был всего один лист покрытый мелким печатным текстом.

- Мы же и так все под подпиской, - сказал высокий и крепкий мужчина с нашивкой “М.Воронов” на комбинезоне. Глядя на него, невольно задумываешься - какого же размера ему нужен скафандр.

- Особый случай, Максим Викторович. Повышенная секретность, - сухо ответил Кудасов.

Воронов пожал плечами, подписал бумагу и положил на конверт. Остальные космонавты, не менее внушительных размеров чем командир, сделали то же самое. Стоявший у двери офицер собрал листы и положил на трибуну рядом с документами. Генерал кивнул, взял папки с документами с трибуны и сам раздал космонавтам.

- Первое - вы не следующий экипаж МКС.

Космонавты переглянулись. Кудасов продолжил.

- Да. Вас отобрали и готовили для миссии на Луну.
- На Луну? Планируется же не пилотируемая экспедиция? - удивленно спросил другой космонавт. Его нашивка гласила - “Н.Чернов”.
- Луна-25 не долетит. Модуль лишь отвлекающий маневр. Его задача - прикрывать ваше прилунение и оттянуть на себя внимание. Но! Давайте по порядку. В папках у вас на столе вся известная информация по полетам на Луну, автономным и пилотируемым… в том числе совершенным после 1972 года.

Кудасов сделал паузу, три пары глаз удивленно смотрели на генерала. Вопросов никто не задавал. Выдержав паузу, Кудасов продолжил.

- Да. Лунные миссии правда и они продолжаются. Продолжались. До обнаружения на Луне необъяснимой аномалии…  Впервые она была замечена еще во время миссии Аполлона-11. На одном из снимков, страница 15…
Астронавты зашуршали листами в своих папках.
- Так вот, на снимке была замечена  абсолютно черная область неровной формы. Олдрин, сделавший снимок, утверждал, что увидел темную область, поэтому и сделал снимок.

На снимке, который рассматривали астронавты, было изображено черное пятно с неровными краями на поверхности Луны.

- Снимок долго изучали и сделали вывод, что все же это дефект оборудования. Олдрин мог видеть её через объектив. Тем более следующим миссиям вновь обнаружить аномалию не удавалось, но и орбиты прохождения темной стороны Луны редко совпадали. Так что этот факт остался незамеченным, а в получаемой нами по... около дипломатическим каналам информации даже и не фигурировал. Вплоть до 1972 года, когда миссией Аполлона-16 во время пролета над обратной стороной Луны аномалия была зафиксирована снова. В этот раз была сделана серия снимков, и наличие черного пятна засвидетельствовано всем экипажем. В распоряжении команды был лунный автомобиль, но из-за удаления от места посадки и возможной потери связи исследование аномалии было решено отложить. Следующая миссия готовилась максимально быстро, американцы понимали, что информация рано или поздно будет получена, в то же время они вообще не были уверены, что это не мы - это либо сенсация, либо они далеко позади. Но это были не мы. В миссию Аполлона-17 впервые был быстро включен ученый, официально - геолог Харрисон Шмитт. Конечно, на самом деле сфера его интересов распространялась гораздо дальше геологии. Шмитт настаивал на посадке на тёмной стороне вблизи аномалии с использованием отраженного сигнала для радиосвязи. Но руководство НАСА предложение отклонило. Была разрешена посадка в зоне радиосвязи с экспедициями к месту обнаружения аномалии на луноходе. Доподлинно неизвестно, что произошло в полете на самом деле. Командир экипажа Эванс утверждает, что Шмитт загипнотизировал его и второго пилота Сернана и заставил совершить остановку полета и прилунение на тёмной стороне без связи с Землей. Шмитт и Сернан совершили посадку в лунном модуле вблизи аномалии Эванс, согласно регламенту, остались в пилотируемом модуле на орбите. Прилунение прошло успешно: после подготовительных процедур Шмитт и Сернан совершили выход на поверхность Луны и начали обследование. Связь с ними продержалась ровно пять минут с момента выхода. Эванс отметил, что по истечении пяти минут аномалия внезапно увеличилась в размерах, поглотив посадочный модуль и астронавтов, и связь с ними мгновенно прервалась. Эванс прождал на орбите четыре дня - предельное время ресурса систем жизнеобеспечения лунного модуля, а затем завершил миссию в одиночку. И вот как раз все действия этой миссии были инсценированы. Факты засекречены: пропавшие без вести Шмитт и Сернан заменены при возвращении другими людьми. Дальнейшее исследование Луны проводилось в строгом секрете. Широкой общественности предоставлялись данные только об аппаратных миссиях, которые по большей части были лишь прикрытием пилотируемых. К началу 90-х космическая гонка поутихла, мы запустили “Мир”, началось сотрудничество. Мы уже знали об аномалии - она была зафиксирована беспилотными аппаратами и американцы поделились, не полностью, известными ими фактами. Было принято решение о создании секретного агентства по совместному исследованию. В 2020-м году на Луне была оборудована лунная станция. Проектирование и строительство заняло почти пятьдесят лет. Одновременно велось строительство космических станций - “Мир”, а затем - “МКС”.

При этих словах на лицах космонавтов отразилось еще более явное удивление, которое и так присутствовало на протяжении всего монолога генерала. Конечно, резкое прекращение полетов и отсутствие каких-либо попыток СССР, а затем России догнать американцев в лунной гонке вызвало вопросы, и раскрытая информация удивляла: но тайно построить на Луне комплекс...

- Во время строительства, - продолжил генерал, - проводились поверхностные исследования аномалии, но по соображениям безопасности и экономическим, в том числе в экипажах, занимающихся строительством, ученых не было, поэтому только внешнее наблюдение и замеры. Первая экспедиция была направлена на станцию в январе 2021 года. Опять без ученых. Группа инженеров должна была осуществить проверку всех модулей, систем жизнеобеспечения  и оборудования, произвести настройки и дать заключение о безопасности эксплуатации станции. В конце 2021 года на станцию был отправлен международный экипаж техников и ученых. В состав вошли ученые и инженеры из России, Китая и США… К настоящему времени узнать удалось совсем немного, Ввиду обострившейся политической обстановки хотя и было принято решение о продолжении сотрудничества в космосе, политика всё же сказывалась. Исследования шли обособленно, фактами делились неохотно. Что нам известно на сегодня. Аномалия ни из чего не состоит. Визуально это похоже на газообразное вещество низкой плотности, но фактически никакой плотности у  него нет. Гипотетически это какое-то неизвестное воздействие на магнитные поля, которое полностью предотвращает проникновение любого источника света за его пределы. Изъять или отделить часть аномалии невозможно, поскольку вещества в ней нет. Измерить или зафиксировать частоту излучения также не удалось, поэтому это всего лишь гипотеза. И… это всё…

Кудасов снова замолчал.

- Всё? - спросил Максим. - А в чем наша задача? Мы же не ученые, нас даже по оборудованию не инструктировали. Да, мы и про Луну узнали двадцать минут назад. При всём желании сменить  команду ученых не сможем.

- Вот в этом-то и суть, сейчас мы лишь надеемся, что еще есть кого заменять.

Повисла длинная пауза. Генерал кашлянул и вновь заговорил.

- Связь с экспедицией прекратилась несколько месяцев  назад. Внезапно. Никаких  сообщений ни одна из команд всех трёх стран не передавала. Последовала череда взаимных обвинений, но с учетом новых данных, страницы двадцать и двадцать один, мы считаем, что это не внутренний саботаж, хотя полностью данную гипотезу не исключаем.

На указанных страницах в папках были снимки обратной стороны Луны с орбиты. На первом были отчетливо видны строения лунной станции - несколько круглых модулей, соединенных короткими переходами. Аномалия тоже была на снимке, но в приличном отдалении от станции. На втором - только аномалия, станции  видно не было.

- Оба снимка со схожих орбит в одном масштабе, - сухо прокомментировал генерал, но космонавты уже это отметили: сетка с метками была на обоих кадрах. - Первый был снят год назад, второй через месяц после потери связи с беспилотным лунным модулем. Аномалия увеличилась в размерах и поглотила станцию... Так что это спасательная операция. В отряде космонавтов много бывших военных, но боевой опыт есть не у всех. У вас есть. Задача нестандартная: фактор опасности - неизвестен, враг -  неизвестен, есть ли он вообще - неизвестно. Отказаться… Отказаться можно… каждому,  конечно дублирующий отряд у нас есть, в случае одного отказа меняем всю команду…

Кудасов не успел закончить, как раздались голоса.

- Я лечу.
- Согласен.
- Значит, все согласны, - подвел итог Максим, поднимаясь из-за стола и протягивая генералу руку.
- Другого не ожидал, - ответил Кудасов со звонким шлепком, встретив ладонь командира экипажа. - Дальнейшая подготовка будет очень интенсивной. Инструктаж, устройство станции, детали предыдущих миссий, тестирование снаряжения. Действовать нужно быстро, система жизнеобеспечения должна работать, по крайней мере воздействия аномалии на приборы не было отмечено. Я лично руковожу  операцией, так что еще встретимся и не раз.

Генерал пожал руки всем космонавтам, кивнул и вышел из кабинета. Офицер, все время стоявший у двери, вышел вслед за ним.

- Ну что, други. Во что же мы вписались? - улыбаясь, сказал командир, глядя на остальных.
- Ну а что, в первый раз что-ли, - сказал космонавт с нашивкой “Н.Чернов”, поднимаясь из-за стола. “Н” означало Николай и он был первым пилотом экипажа. Николай покрутил плечами и поочередно протянул руки, держа другую за локоть. Очевидно, долго сидеть в узком пространстве между столом и стулом с его комплекцией было неудобно. - Боря, ты чего такой унылый? - спросил он у третьего космонавта.

Тот, кого назвали Борей, не задал ни одного вопроса и вообще не проронил ни слова. На его комбинезоне красовалась надпись: “Б. Красин”, суровые острые черты лица, колючий взгляд, тугие нити жил, перекатывающиеся на шее и смуглая обветренная кожа выдавали в нём солдата, знакомого с полевыми условиями.

- Да как-то не правильно… Как- будто обманули нас… Всех..
- Вот поэтому ты  пожизненный капитан, - усмехнулся Николай. - Много думаешь. Приказ есть приказ.

Все они знали, что Борис не обидится на “пожизненного капитана”, возможно, даже он сам придумал себе это прозвище и часто сам посмеивался над этим.

- Да, конечно. Приказ. Но всё-таки...

- Ладно, правдоруб, когда-нибудь настанет эра справедливости, открытости и милосердия. Но сейчас имеем то, что есть - а есть работа для спецназа, - подвел итоги Максим. - Давайте материалы изучим, инструктаж и подготовка к старту, будут непростыми.

Все трое забрали свои папки и вышли из кабинета.

20 июля 2023 года г. Москва, Центр подготовки космонавтов.

- Скафандры стандартной модели, но модифицированы - сочленения в уставах сделали более подвижными. Прочность без увеличения веса повысить не удалось, так что это не броня, - инструктировал космонавтов техник по оборудованию.

Перед ним на специальной стойке висел белый с синими вставками на суставах скафандр. На стоящем рядом столе были разложены различные приборы и оборудование.

- Ну так вот, - продолжил техник. - Стандартный набор датчиков герметичности, связь ближнего радиуса, естественно, система жизнеобеспечения, освещение... Это все вы знаете. - техник взял со стола металлическую конструкцию, напоминающую какой-то ортопедический прибор - несколько металлических колец, соединенных штангами с широким обручем с одного конца и уходящими от него трубками. - Это, друзья мои, сделает вас джедаями. - разулыбался техник. -  Модифицированный плазменный резак. Закрепляется на рукаве скафандра и подключается к его системе, поток плазмы способен резать металл толщиной пять сантиметров на...- техник сделал паузу, оглядывая космонавтов. - На расстоянии до полутора метров!

Явно его восхищала эта технология, прямо сбывшаяся мечта детства о световых мечах. Космонавты не огорчили его восторгов и высказали неподдельный интерес.

- Но работает он на кислороде из системы жизнеобеспечения, поэтому пользоваться им нужно при крайней необходимости. Система, конечно, не даст израсходовать весь запас, резак отключиться при запасе воздуха примерно на час. В общем, разрезать конструкции, разобрать завалы или даже защититься… в случае чего… возможно. А за доктора  у вас кто?

Борис поднял руку.

- Ну, для тебя стандартный набор первой помощи, инструменты для проведения несложных операций, изоляции, травм, переломов, кровотечений...

Техник рассказал про медицинское и инженерное оборудование, после инструктажа экипаж опробовал на практике применение механизмов и работу резака. На сегодня была запланирована ещё тренировка в бассейне и подгонка скафандров. Каждый из оставшихся до старта дней был расписан по минутам: инструктаж, тренировка, отработка штатных и нештатных ситуаций.

11 августа 2023 года г. Циолковский, космодром “Восточный”.

“Союз” был подготовлен к запуску. Его доработка и конструктивные изменения, чтобы уместить и автоматическую станцию Луна-25, и модуль управляемой лунной экспедиции, велись в строжайшей секретности. Инженеры совершили невозможное. Изначально планировалось, что автоматическая станция будет именно тем для чего и разрабатывалась - работающим автоматизированным модулем, который произведет свою экспедицию выполнит задачи и вернется на землю, но технические характеристики ракеты-носителя и разгонного модуля не позволяли доставить одновременно и её и экипаж, поэтому  Луна - 25 фактически превратилась в макет, она просто не смогла бы даже двигаться и было принято решение разбить её о поверхность Луны. Зато это позволило сэкономить десятки тонн полезной нагрузки для спасательной миссии.

Экипаж уже был внутри. Предстартовая проверка системы завершена. Обратный отсчёт.

- Пять.
- Четыре.
- Три.
- Два.
- Один.
- Пуск!

Клубы дыма вырвались в шахту и окутали ракету, затем четыре огненных столба с оглушительным ревом подняли её в воздух. Казалось, очень медленно и тяжело она двигалась вверх.

- Пять секунд -  полет проходит по программе.
- Десять секунд - давление в камерах сгорания двигателей в норме.

Так каждый раз. Спокойные и четкие комментарии координатора должны были успокаивать, но на деле же звучали тревожно и весь центр управления следил за запуском с замиранием сердца.

- Пятьдесят секунд - стабилизация ракеты-носителя устойчивая…

Ускорение вжало экипаж в кресла, командир зачитывал показания во время толчков при отделении ступеней, после одного особо сильного толчка рев двигателей заметно уменьшился, тряска ослабла, корабль преодолел атмосферу.

Перед глазами экипажа проплыл карандаш и планшет с прикрепленным блокнотом. Воронов посмотрел на Николая, приподняв одну бровь, словно спрашивая: "Ну как так, Коля?” Тот также ответил мимикой: “Ну бывает...”

- Приступить к проверке систем, - распорядился командир, переводя взгляд на приборы.

Космонавты фиксировали показатели, время от времени озвучивая данные. Проверка, с перерывами на корректировку траектории, заняла довольно много времени. После проверки и передачи  последнего блока данных, Максим подвел итог, доложив в Центр управления полетами.

- Все системы работают нормально. Траектория полета стабильна.

В наушниках экипажа прозвучало традиционное поздравление руководителя полетами.

- Поздравляю с успешным выведением аппарата в космическое пространство! Можно отдохнуть. Конец связи.

Космонавты отстегнули ремни. Николай сразу же поймал летящие мимо планшет и карандаш и сунул в ящик у кресла.  Максим снял шлем и улыбнулся, одобрительно кивая.

- Боря, кинь пакет. Отпразднуем, - попросил он.
- О, точно! Что-то я проголодался, - поддержал Николай.

Максим вскрыл блестящий пакет и вытащил тюбик.

- Так что тут у нас… Борщ. Кто хочет?
- Это Боре, он у нас любитель.

Николай протянул руку, взял тюбик и отправил по воздуху Борису, тот поймал, кивнув в знак благодарности.

- Ну тогда нам по пюрешке. Курица или рыба?
- Курица.
- Держи. Мне значит рыба.

- Вот интересное дело, - сказал Николай, скручивая тюбик. - Домой возвращаешься, там такая вкусная еда. Я прямо отъедаюсь. А пройдет неделя, две и снова хочется  вот этой вот… массы. У меня даже запас тюбиков дома есть.

- И у меня, - поддержал Борис.

Три последующих дня прошли спокойно, даже скучно. Кроме сеансов связи с Землей и  регламентных проверок оборудования, и заняться нечем. На четвертые сутки корабль вышел на окололунную орбиту и экипаж начал подготовку к сбросу Луны-25. Командир получал последние инструкции из ЦУП.

- Максим, траектория должна быть такой, чтобы Луна-25 разбилась о поверхность на видимой стороне, а ваш модуль к моменту удара был уже  на темной. Связи с Землей на обратной стороне у вас не будет. Поэтому двое суток на операцию, на третьи ждём сеанса. Помните - лунная станция - международный проект, всё, что происходит на Земле, космоса не касается. В случае, если ситуация не относится к саботажу спасаем всех! Независимо от пола, расы и национальности. Удачи, братцы!

- Спасибо. Будем стараться. Конец связи.

Максим снял наушники, посмотрел на Бориса и Николая.

- Ну что, - сказал он. - Боря, ты на приборах. Мы с Колей готовить модуль к сбросу.
- Понял. Готов, - отозвался Николай.
- Ясно, - подтвердил Борис.

В отсеке с макетом, можно сказать, что это был макет лунного модуля Луна-25, оборудования внутри практически нет, Максим с Николаем открыли скрепления, проверили электронику управления корректирующими двигателями и подключили направляющие.

- Жалко, что не увидим прилунения, - сказал Николай, когда они выходили. - Таких дорогих самолетиков я еще не запускал.

Из иллюминатора они наблюдали, как модуль расправил солнечные батареи, выровнял траекторию и направился прямиком к Луне. Через несколько часов его ждёт жёсткая посадка. Орбита уходила за край спутника, и через некоторое время космонавты уже не видели ни модуля, ни Земли. Они вошли в тень Луны.

Лунный модуль приближался к точке высадки. Экипаж впервые увидел аномалию. Даже с орбиты она выглядела странно, инородно, зловеще. Рваные края, абсолютно черная субстанция чернильной кляксой расползалась по поверхности луны. Пока модуль двигался по орбите, они видели, что контуры аномалии меняются: края медленно расползаются и сжимаются, иногда вытягиваясь вперед черными щупальцами.  Казалось, это что-то нереальное, артефакт аппаратуры, но никакой аппаратуры не было, они видели это сквозь иллюминатор.

- Ну всё, помните. С чем придется столкнуться - неизвестно, кто враг - неизвестно, есть ли враг - неизвестно. Так что сгоряча никаких решений не принимать. Действовать обдуманно, взвешенно, - давал указания Максим перед сборами. - Коля, настрой автоматику на неподвижную относительно Луны орбиту. Да так, чтобы все до мелочей, чтобы было куда вернуться. Высаживаемся все. Оборудование и инструменты проверить трижды. Нет. Четырежды.

- Все будет, кэп! - отрапортовал Николай, козырнув ладонью.

Как всегда молчаливый Борис только кивнул.

Продолжение тут: Мрак холодной Луны (окончание)

И в комнату с тяжёлым подносом вошёл высокий и тощий жилистый мужчина, совершенно седой, с лицом измождённым и испещрённым тонкими резкими морщинами.

Он был в тёмных, свободного покроя штанах и клетчатой фланелевой рубашке, с надетым поверх кухонным передником. Поздоровавшись глухим и сиплым, как бывает у заядлого курильщика голосом, мужчина натянуто улыбнулся и, как приметил Павел, старался смотреть либо себе под ноги, либо в сторону, но не встречаться с Марьяной взглядом.

А на Павла Жора Геннадьевич таки глянул, встретившись на мгновение с ним взглядом. И Павел от того взгляда обомлел, внутри зашевелился червячок тревоги, ибо в глазах мужчины застыла тяжкая, едкая, застарелая мука, словно внутри его гноилась и болела сама душа.

Марьяна подвинула к дивану круглый стеклянный столик, предварительно переложив с него на диван ноутбук. Затем помогла Жоре Геннадьевичу переставить на стол с подноса чашки с блюдцами, большой заварник и вместительное блюдо с бутербродами из круглых булочек с ветчиной, сёмгой и адыгейским сыром.

- Приятного аппетита, - тихо пожелал Жора Геннадьевич, опустив глаза, затем поспешил уйти.

Отчим Марьяны вызвал у Павлика беспокойство, поэтому он как бы в шутку спросил:

- У вас так принято, что глава семьи готовит?

- Да, для отчима кухня в доме – самое лучшее и подходящее место. А готовить – его призвание. Он ведь шеф-поваром раньше в ресторане работал, а потом, как с мамой познакомился и съехался, то работу бросил. Но то по причине ухудшения здоровья… - отпила чай Марьяна и принялась за бутерброды, поощряя к тому же Павла.

- А ты живёшь здесь с родителями, я правильно понял? - спросил и отпил чай Павел, присматриваясь к бутербродам.

- Какой ты любопытный, однако, парень. Но симпатичный. Оттого, так и быть расскажу. Раньше я жила с матерью в столице, там окончила художественную школу, затем колледж. Работала иллюстратором, рисовала, но потом бабушка пригласила нас сюда, и я поняла, что у меня совсем иное призвание. Я осталась и теперь работаю на дому.

- Понятно. А не скучно молодой девушке жить в деревне?

- Отнюдь. Мне здесь очень нравится. Не люблю суету, шум и городской ритм жизни. Давай, ешь бутерброды, самые вкусные у отчима – с сёмгой.

Действительно вкусные – распробовал бутерброды Павел, удивляясь, как худенькая Марьяна лопает их без остановки один за другим. А он уже после трёх штук чувствует сытость.

- Покажешь свои картины? - спросил Павел, когда разрумянившаяся Марьяна, допив чай, внезапно сняла свитер, обнажив тощие, как палки, руки и костлявое, совсем не привлекательное тело с едва уловимым намёком на грудь под тонкой майкой с кружевными вставками.

Внезапно она отставила в сторону столик и подсела поближе к Павлу, шепнув тому на ухо: мол, кроме как смотреть на картины, знает другое, очень интересное и приятное занятие. А затем неожиданно поцеловала его в губы, руками же возясь с ремнём на джинсах. А опешивший, растерявшийся от действий девушки Павел на поцелуй не ответил и отвёл в сторону от ремня руки Марьяны, выдавив из себя:

- Прекрати! - и встал с дивана.

На мгновение Марьяна изменилась в лице. Затем сжала кулаки и резко вдохнула. И, криво усмехнувшись, выдохнула. А когда начала говорить, то стала выглядеть значительно старше, чем была:

- Я надеялась, что ты особенный, не такой, как остальные. Думала, что действительно нравлюсь тебе. Но на самом деле ведь не только не нравлюсь, а вызываю отвращение? Отталкиваю, да, Павел? А сам красивых девушек любишь? Красивой бы девушке не отказал? Что замолчал, отвечай!

- Что?.. - замялся и покраснел от её резкого напора Павел.

Слова Марьяны попали прямо в цель, ведь ему действительно нравились красивые, а она – ни капельки. К тому же в такую конфузную ситуацию он никогда ещё не попадал, а тут…

- Прости, Марьяна, если каким-то образом дал понять, что ты мне нравишься, - взял себя в руки Павел и ответил искренне.

- Всё уже не важно. Главное ведь, что ты мне по-прежнему нравишься. Поэтому, когда сам придёшь и попросишь, то и разговор будем вести по-другому, - холодно обронила Марьяна и лукаво улыбнулась, словно знала что-то такое важное, чего Павел не знал.

Ему не понравились ни её слова, ни тон, ни вообще происходящее, и сразу вспомнилось то неодолимое принуждение, которое он испытывал в присутствии Марьяны. «Нужно уходить отсюда», - подумал Павел. А она сказала, будто бы всё чувствовала или действительно мысли читать умела:

- Дорогу обратно сам найдёшь! – и махнула ему рукой, разлёгшись на диване и потянувшись, словно хищная черная кошка.

А Павла вдруг накрыла неимоверная усталость и слабость, бросило в пот, а в горле образовался такой ослизлый комок, что и слова выдавить из себя не мог. Так и ушёл, сам не свой, на ослабевших ногах – в каком-то наваждении. Всё казалось, что стены дома, как и комнаты, сжимаются, словно хотят его раздавить. А ещё по пути чудилось, будто бы кто-то невидимый злобно смеётся рядом, мелькает под ногами. Оттого несколько раз Павел спотыкался на ровном месте.

Он не помнил, как вышел из калитки у дома Марьяны и как добрался до хаты Божены.

Божена развешивала во дворе постиранное бельё. Но, увидев Павла, замерла, прищепка из пальцев выскользнула, а она вдруг изменилась в лице, побелела и с трудом выговорила:

- Павлуша, бег... – и, не договорив, захрипела, стала кашлять.

Павел растерялся, стал её по спине постукивать, хлопать, предлагать и воды, и за помощью сбегать. Наконец Божена, согнувшись, выкашляла слизкий сгусток, полный густых чёрных волос, и успокоилась. А Павла от увиденного затошнило, но приступ быстро прошёл, стоило отвести взгляд от сгустка.

- Ничего мне не надо, - деревянным голосом произнесла Божена и, как ни в чём не бывало, продолжила своё занятие. А Павел на то пожал плечами: что ведь поделаешь с чудачествами старухи?

В хате, заметив, что у печи дров совсем не осталось, он сменил куртку на прабабкину фуфайку, шапку на уши плотнее натянул да пошёл во двор колоть поленья.

Божена, как подметил Павел, весь остаток дня вела себя странно: притихшая стала и всё к чему-то прислушивалась. Правда, кормила лучше прежнего, вкусно и сытно, грибочки маринованные, хрустящие открыла, курочку пожарила и даже пирожков напекла. Зато вечером ненароком сказала, что к подруге с ночёвкой пойдёт, мол, так принято. А Павлу наказала ночью из хаты никуда не выходить, даже если услышит что-то подозрительное, например: шум, громкие крики, песни, хохот. Всё равно не выходить. Объяснила, что деревенские ночью свои ритуалы будут проводить, а чужакам это запрещено видеть. Затем пальцем погрозила для пущего убеждения и взглядом тревожным одарила. Что тоже, как и просьба прабабки, выглядело очень странно. Павел на то кивнул: а как иначе. К тому же он и не собирался ночью никуда выходить, да и спать на сытый желудок очень уж захотелось. Так и лёг на кровать, даже не слышал, как Божена ушла. А вот проснулся среди ночи от неясной тревоги. Сна – ни в одном глазу. Босой направился на кухню, чтобы воды попить. Тогда и услышал шум и возню за окном. Свет выключил, в окно посмотрел – никого. Выпил воды, а от неясной тревоги на душе кошки скребут. Посмотрел на время: три ночи.

В дверь постучали, а он от испуга чуть не подпрыгнул, воду расплескал из кружки. И разозлился: что за шутки?

Снова возня на улице, словно бегает вокруг хаты кто-то и пыхтит. Волк, лиса? Может, в курятник пробрались или в хлев? Вот беда будет!

С такими мыслями Павел быстро оделся, забыв про предупреждения Божены, и схватил топор, затем на крыльцо выбежал.

В небе полная луна вышла из облаков, высвечивая птичьи перья на снегу и кровь. Он крепче сжал топор и побежал к курятнику, а по пути услышал, жалобное мычанье коровы в хлеву. В крови вскипел адреналин. Павел рванул в хлев (дверь оказалась незапертая) и сразу щёлкнул выключателем. Свет вспыхнул лишь на мгновение, и сразу лампочка взорвалась, но он успел увидеть подле коровы большую чёрную собаку, и та, вцепившись в вымя, жадно сосала молоко.

Павел не мог поверить своим глазам. При виде собаки его сердце от ужаса замерло, пропустив удар. Заблеяли овцы – и наваждение спало. Собака оторвалась от вымени и грозно, предупреждающе зарычала.

– Вот грёбаная сука! - выругался сквозь зубы Павел.

Собака смотрела прямо на него – оттого жуть крепла. Павла аж озноб пробрал, но трусливо отступить или сбежать он не мог: характер не позволял.

Поэтому он занёс вверх руку с топором, намереваясь обороняться. Собака, если это действительно была собака, ибо размером она не уступала крупному волку, рыкнула, взмахнула хвостом и бросилась на него.

Павел заорал, глаза собаки злобно сверкнули красным. Над телом человека взял вверх инстинкт выживания, победив ступор и страх: когда собака прыгнула, обрушившись всей тяжестью на него, то Павел ударил. Лезвие прошло плашмя, лишь зацепив, но и этого хватило, чтобы собака заскулила и, отступив, исчезла в дверном проёме.

Павла колотило мелкой дрожью, адреналин спал, и оттого стало очень холодно. Он вышел из хлева, прикрыл дверь и только сейчас обнаружил, что навесной замок отсутствует, словно его сняли специально. «Божена ведь предупреждала ночью не выходить!» - пронеслось в мыслях.

Павел пожал плечами. Сейчас больше всего на свете хотелось прилечь и укрыться с головой одеялом. Грёбаная чёрная собака разбудила детский страх, теперь только о ней он и будет думать. Она ведь выглядела как та, большая чёрная и страшная тварюга из его кошмаров. Один к одному.

Но Павел заставил себя проверить курятник и убедиться, что большая часть кур на месте.

Толстая крепкая дверь в курятник плотно закрывалась на щеколду снаружи. Такая задвижка любому вору на руку, но не зверю – подсказал внутренний голос. Но Павел слишком устал и перенервничал из-за собаки, чтобы заставлять себя об этом думать.

Вернувшись в хату, он снял куртку и разулся, а на кровать забрался, не раздеваясь. И, согревшись, сразу заснул. А во сне услышал чувственный женский шёпот, который настойчиво звал со двора: «Иди ко мне. Павел. Иди же». Шептали так сладко и маняще, так возбуждающе, нашёптыванием обещая запредельное наслаждение, что даже мысли воспротивиться у Павла не появилось. Наоборот, хотелось поскорее увидеть шептунью и воспользоваться предложенным.

А вот на дворе, как наяву, всё было: и кусачий морозом холод, и россыпь далёких, ярких звёзд на чистом небе.

Шептунья стояла напротив крыльца, в белом тонком платье до пят, с глубоким вырезом, красиво подчёркивающим стройную женственную фигурку. Лица её Павел не мог рассмотреть, но был уверен, что женщина очень красива.

Она рукой поманила Павла к себе и так чувственно прошептала его имя, что кровь парня закипела от вожделения. Ноги сами понесли его к ней, и вот, вопреки темноте, он увидел её пухлые, сочные красные губы, как ягоды малины, на красивом лице.

Её руки притянули его к себе, обнимая неимоверно крепко, а губы впечатались в его рот – пьяняще сладкие, как та напитанная солнцем зрелая малина. И вот женский язык проворно оказался во рту Павла, слился, играя с его языком. Руки красотки полезли к нему в штаны, шаловливо стиснули пах. А затем она резко укусила его за язык и стала сосать кровь. Павел от боли дёрнулся, но освободиться не смог. Язык во рту онемел, как если бы в него вкололи наркоз. В ушах зазвенело, и она его отпустила. А затем как захохочет, громко и жутко, так что у него волосы на затылке встали дыбом.

- Теперь ты помечен, - зловеще произнесла красотка голосом Марьяны, и на секунду она и выглядеть стала, как Марьяна.

Павел обомлел, когда собрался было бежать, а сам с места сдвинуться не может, как и кричать: язык онемел, а ноги словно задеревенели.

- Послужишь мне, - хихикнула красотка.

Её лицо дрогнуло и пошло рябью, смотреть на неё Павлу стало невыносимо. Она взяла его за руку, сжала до боли, до звона в ушах, а потом дунула в лицо так, что мысли в его голове враз исчезли, а сама голова стала пустой, как воздушный шарик. Вот Марьяна ли, не Марьяна и потащила его за собой, и бежали, не то летели. Но как оказались на перекрёстке у колодца, Павел не понял. Весело ему вдруг стало. Посмотрел на огромный костёр и голых баб и мужиков, бегающих вокруг костра друг за другом с улюлюканьем и хохотом. На снегу были перья и кровь, а лица и рты у бегущих вымазаны красным.

Его снова схватили за руку и стали раздевать ловкие женские пальцы. И накатило такое сильное возбуждение, дикое и животное, одним словом – первобытная похоть, что всё равно стало, Марьяна ли перед ним, или нет, лишь бы имелась дырка между ног. Павел застонал, замычал, когда его потащили к костру, хотелось иного.

- Потерпи, - усмехнулась обнажённая женщина, которая вела его за руку. Кажется, таки Марьяна, ибо за её спиной имелся горбик. Но и её Павлу сейчас хотелось сильно, до чёртиков.

Стоило подойти к костру, как танцующие вокруг него, расступились, впуская их. Кто-то из женщин приложил к его лбу липкие и пахнущие медью пальцы. Пламя гипнотизировало, дым пах горько и одновременно сладко еловой смолой. Его взяли за руки и закружили вокруг костра, что-то напевая при этом. Вскоре стало жарко, весело и хорошо, а потом, когда круг распался на пары, то Марьяна собственнически схватила его, утаскивая прямо на снег, который отчего-то не ощущался холодным. И, повалив, оседлала, резко насаживая на себя, и поехала на нём, как на жеребце, заездив и измотав до полного изнеможения. Вскоре кости Павла превратились в кисель, в паху горело, и казалось, что вместе с семенем она вбирала в себя и его жизненную силу. А ещё мерещилось (или то на самом деле было?), что объезжала его то горбунья Марьяна, то уродливая, пыхтящая и сопящая старуха с обвислыми грудями, то стройная красотка с телом богини… Но, когда, наконец, Марьяна насытилась и с хохотом слезла с него, обессиленный Павел погрузился в чёрное, обморочное забытьё.

- Пей, Павлуша. Кому говорю, открывай ротик и пей, - приговаривала Божена, пытаясь всунуть в рот Павлу ложку.

Он замычал, завертел головой, хотел задать вопрос, но вместо звуков изо рта вышло всё то же мычание. Голова кружилась, тело словно одновременно налилось свинцом, став непомерно тяжелым, а то неожиданно становилось легче гусиного пуха. Такое, кажется, полетит – стоит вздохнуть, а в голове звенело, желудок крутило, и Павел снова и снова исторгал из себя едкую желчь.

- Полно тебе. Пей, полегчает, - снова приставала с ложкой Божена.

Она сидела на табуретке рядом с кроватью, где он лежал. На полу, возле табуретки, Павел в свете керосиновой лампы рассмотрел трёхлитровую банку с мутным содержимым и чем-то круглым, плавающем в жиже внутри, одновременно похожим и на медузу, и на чайный гриб. Ему очень хотелось пить, и Павел промычал, наконец, с трудом выдавив из себя слово «пить». Божена же насильно приложила ложку с жижей из банки к губам Павла, выговорив:

- Глупенький, непослушный Павлуша. Видишь, как оно теперь вышло, что за непослушание-то наказали…

Он едва собрался что-то сказать в ответ, в мыслях вертелось слово «врач».

- Хватит, дёргаться, лежи тихонько.

Божена насильно впихнула ему ложку в рот и вдруг, пригвоздив тяжёлым взглядом, заставила помимо воли проглотить едкую, солоноватую жидкость, отдающую рыбой. А от неё ему и полегчало. Боль в желудке, горле, кишках, что буквально минуту назад стягивала тело в узел, пошла на спад. Осознав это, Павел сам открыл рот.

Божена улыбнулась и, поставив банку с пола себе на колени, зачерпнула ложкой мутную жидкость и напоила его. И так повторила несколько раз, затем убрала банку с колен на пол, погладила Павла по голове, как маленького ребёнка, и, тяжко вздохнув, ласково прошептала:

- Спи, Павлуша.

И он заснул. А снилось ему яркими, как наяву, обрывками детство, тот самый день, когда он с родителями приехал погостить к Божене на юбилей.

В дороге, как и дома, родители спорили. Мама ведь в который раз ехать не хотела, а папа её уговаривал: мол, единственную пожилую родственницу в восемьдесят лет не навестить – грех.

Тогда в поезде они пили чай, и мама вдруг перешла на шёпот, но Павел всё равно услышал её слова о том, что в деревне живёт самая настоящая ведьма и с детьми туда приезжать нельзя. Затем отцу рассказала, тоже шёпотом, что… Так ещё свою дочку, маму мамы Павла, заклинала Божена, просила в каждом своём письме, умоляла НИКОГДА не приезжать.

Павел во сне чётко вспомнил, как, проговаривая всё это папе, его мама внезапно повысила голос, сказав, что, когда выросла, считала прочитанное в письмах сказками. А Божену умалишённой старухой. Но позднее стала сомневаться.

А ещё мама вспомнила, что мать заставила её поклясться никогда не приезжать в деревню.

Только вот Божена сама внезапно позвонила и пригласила их приехать, а звонок принял папа и сразу согласился. А мама как узнала, обомлела, не поверила, что Божена звонила, хоть папа и адрес назвал, и фамилию с отчеством. А затем закатила истерику и долго не могла прийти в себя, рассказав папе про письма от Божены, которые ей передала мать, наказав в деревню не приезжать. Они тогда говорили громко и спорили, и Павел всё слышал, только ничего толком не мог понять.

Отец в поезде в который раз спокойно выслушав маму, начал её убеждать, что то, что она рассказывает, – просто глупые бабские суеверия и чушь. Затем обещал защищать как ее, так и маленького Павла. А сыну, который сразу папе поверил, подмигнул. Ведь как ему было не поверить: отец крепкий, как шкаф, широкоплечий мускулистый мужчина, у которого в шкафу лежала медаль за соревнования по боксу.

Павел во сне застонал, заворочавшись, но так и не проснулся. А сон из спокойного, полного воспоминаний, резко переходил в кошмар, где маленький Павлик, уставший от задушевных разговоров подвыпивших родителей за столом у Божены, от жаркой натопленной хаты, незаметно для всех вышел во двор поиграть.

Но во дворе ему было скучно, а городскому маленькому мальчику интересной казалась сама деревня. И он, открывая и выходя за калитку, даже подумать, не мог, что может в ней заблудиться или, то, что с ним может случиться что-то нехорошее. Нет, такого просто не могло быть, ведь иначе родители бы его предупредили.

И это что-то нехорошее, а потом забытое хотело там, во сне, произойти снова, но Павел проснулся раньше, встревоженный, с колотящимся сердцем и с ощущением грядущей беды.

Его лихорадило. Хотелось пить, и в бреду Павлу казалось, что в его размягчившиеся в теле кости натолкали битого стекла, ибо иначе почему болью отзывалось каждое движение?

- Бо-бо-жена, - едва ворочая языком, позвал прабабку. В хате было темно и тихо. Снова её позвать Павлу сил не хватило, и он лежал, раскрывшись, уставившись в потолок.

Минуты тянулись мучительно медленно и длились часами. Мысли Павла путались, наседая одна на другую, нелепые, бестолковые, и этим все, как одна, страшные, так что трудно понять, где сон, а где явь. Но ему срочно нужна была помощь и врач.

Когда уже придёт прабабка? Скорее бы пришла. Тогда он сразу попросит – нет, потребует у неё вызвать врача, ведь иначе умрёт. Так было плохо.