Чужие проблемы
Елена машинально поправила безупречную укладку и придирчиво осмотрела своё отражение в зеркале приёмной. Идеально отглаженная бежевая блуза, нитка жемчуга, строгая юбка-карандаш – всё как положено успешному семейному психотерапевту. Только в глубине карих глаз притаилась тревога, которую не могла скрыть даже профессиональная улыбка.
Телефон в сумочке завибрировал. Сообщение от классного руководителя:
"Елена Сергеевна, Денис снова пропустил первые два урока".
Она прикрыла глаза, медленно досчитала до пяти – техника управления гневом, которой сама учила своих пациентов.
– Марина, – обратилась она к администратору, – перенесите, пожалуйста, послеобеденные консультации. Мне нужно...
– Елена Сергеевна, но Кравцовы уже здесь. Они немного раньше...
В приёмную вошла семейная пара: женщина с напряжённым лицом и мужчина, демонстративно разглядывающий потолок.
– Здравствуйте, проходите, – профессиональная улыбка включилась автоматически. – Я вас жду.
Супруги Кравцовы расположились на диване её кабинета – каждый на своём краю. Классическая картина: увеличенная дистанция, закрытые позы, избегание зрительного контакта.
– Итак, что привело вас ко мне?
– Наш сын... – начала женщина.
– Твой сын, – перебил мужчина. – Это твоими стараниями он превратился в...
– Давайте по очереди, – мягко остановила его Елена. – Галина, расскажите вы.
Женщина нервно сцепила пальцы:
– Никите пятнадцать. Последний год как подменили: грубит, запирается в комнате, учиться перестал. А неделю назад мы узнали, что он прогуливает школу...
Что-то болезненно кольнуло в груди. Елена отогнала непрошеные мысли о собственном сыне.
– Он просто задыхается от твоей гиперопеки! – взорвался муж. – Ты контролируешь каждый его шаг, читаешь переписки, следишь за оценками...
– А ты предлагаешь пустить всё на самотёк? – в голосе Галины зазвенели слёзы. – Чтобы он связался с плохой компанией? Чтобы...
– Стоп, – Елена подняла руку. – Давайте разберёмся. Когда начались проблемы?
– Три года назад мы чуть не развелись, – тихо сказала Галина. – Сергей... у него была другая женщина.
Елена почувствовала, как заледенели пальцы. Три года назад... Именно тогда Михаил собрал вещи и ушёл к своей молоденькой практикантке, оставив её с двенадцатилетним Денисом.
– Мы сохранили семью, – продолжала Галина, – но Никита с тех пор замкнулся. А я... я просто боюсь его потерять.
"Как я боюсь потерять Дениса", – эхом отозвалось в голове Елены.
– Понимаю, – она откашлялась, возвращая себе профессиональный тон. – Часто родители, пережившие кризис в отношениях, пытаются компенсировать его избыточной заботой о детях. Но подростку нужно пространство для развития собственной личности...
Телефон снова завибрировал. Классная руководительница: "Елена Сергеевна, перезвоните срочно".
– Простите, – она отключила звук. – Продолжим. Расскажите, как вы проводите время с сыном?
Следующий час она работала на автомате: задавала правильные вопросы, кивала, направляла диалог. А внутри нарастала тревога: где сейчас Денис? Почему не отвечает на сообщения?
Когда Кравцовы ушли, она бросилась к телефону. Три пропущенных от классной, два – от матери.
– Лена, – в голосе матери слышалось неодобрение, – ты можешь объяснить, почему твой сын с утра торчит у меня? Говорит, в школу не пойдёт, потому что "всё бессмысленно". Забери его, я опаздываю на массаж.
Елена схватила сумку:
– Еду.
– И вот что, – добавила мать. – Тебе не кажется, что тебе самой не помешало бы сходить к психологу?
Елена нажала "отбой" и тяжело опустилась в кресло. Перед глазами всплыла сегодняшняя сессия. Она говорила Кравцовым: "Важно услышать ребёнка, а не просто контролировать его жизнь"... "Подростку нужно доверие и пространство для ошибок"... "Излишняя опека – это часто способ компенсировать собственные страхи"...
Господи, она же сама делает всё то, от чего предостерегает своих пациентов!
Елена достала из ящика стола фотографию трёхлетней давности: они втроём на море, счастливые, загорелые. Денис между ними, смеётся, обнимая обоих родителей. Через месяц после этого снимка Михаил ушёл.
В приёмной зашумели – пришли новые пациенты. Елена спрятала фотографию, промокнула глаза салфеткой и включила профессиональную улыбку. Нужно работать. А с собственной жизнью она разберётся потом.
Свои ошибки
Бабушкина квартира встретила её запахом пирожков и привычным ворчанием:
– Явилась наконец! – Анна Петровна встала в дверях, скрестив руки на груди. – Великий психолог, которая всем помогает, а собственного сына воспитать не может!
Денис сидел на кухне, уткнувшись в телефон. Домашняя футболка помята, волосы встрёпаны – такой ещё совсем ребёнок, но уже пытающийся казаться взрослым.
– Может, вы поговорите? – бабушка выразительно посмотрела на внука. – А я в магазин схожу.
Когда дверь за ней закрылась, Елена присела напротив сына. "Начни с открытых вопросов, создай безопасное пространство для диалога" – привычно подсказал внутренний психолог.
– Как ты себя чувствуешь, Денис?
Он хмыкнул, не отрываясь от телефона:
– Нормально. Только давай без этих твоих психологических штучек.
– Вот этих вот, – он наконец поднял глаза. – "Как ты себя чувствуешь", "Расскажи о своих эмоциях"... Я не твой пациент, мам.
Елена почувствовала, как внутри что-то обрывается. Действительно, когда она в последний раз разговаривала с ним просто как мать, а не как психолог?
– Хорошо, – она глубоко вздохнула. – Тогда давай просто поговорим. Почему ты не пошёл в школу?
– А смысл? – он пожал плечами. – Чтобы слушать, какой я неудачник? Как все вокруг разочарованы моими оценками? Училка по математике прямо так и сказала: "Яблоко от яблони далеко падает. Мама – известный психолог, а сын..."
– Почему ты мне не рассказал?
– А ты бы услышала? – в его глазах мелькнула боль. – Ты же вечно занята чужими проблемами. У тебя же все расписано по минутам: приёмы, консультации, конференции...
Звонок телефона прервал его. На экране высветилось "Михаил". Елена замешкалась – они почти не общались с бывшим мужем последний год.
– Это папа? – Денис весь подобрался. – Ответь.
– Елена? – голос Михаила звучал встревоженно. – Ты можешь объяснить, почему наш сын прогуливает школу? Мне только что позвонила классная.
– Я разберусь с этим, – она старалась говорить ровно.
– Разберёшься? Как ты разбиралась последние три года? – в его голосе появились знакомые саркастические нотки. – Может, хватит уже лечить чужие семьи и обратить внимание на собственного ребёнка?
– Не смей! – она сорвалась на крик. – Не смей учить меня, как воспитывать сына! Это ты ушёл, это ты...
Она осеклась, заметив, как побледнел Денис. Он медленно встал из-за стола:
– Вот поэтому я и не рассказываю вам ничего. Вы опять начнёте выяснять отношения, а я... а мне...
Он не договорил, выбежал из кухни. Хлопнула входная дверь.
– Денис! – Елена рванулась следом, но в коридоре столкнулась с вернувшейся матерью.
– Что ты опять натворила? – Анна Петровна покачала головой. – Лена, доченька, ты же психолог. Неужели не понимаешь? Мальчик не может быть между двух огней. Ему нужны оба родителя – не воюющие, а понимающие.
– Мама, прекрати! – голос предательски дрогнул. – Я всё делаю правильно. Я же специалист, я...
– Ты мать, – мягко перебила Анна Петровна. – И сейчас тебе нужно забыть всё, чему тебя учили в институте. Просто быть мамой – любящей, понимающей, иногда ошибающейся.
Елена опустилась на банкетку в прихожей. В голове билась паническая мысль: "Куда он пошёл? Где его искать?" А память услужливо подбрасывала собственные слова, сказанные сегодня Кравцовым: "Иногда мы так боимся потерять контроль над ситуацией, что теряем самое главное – доверие наших детей".
Телефон в руке ожил: "Мам, я у папы. Не волнуйся. Мне просто нужно подумать".
Она перечитала сообщение несколько раз, пока буквы не расплылись перед глазами.
– Валидол? – участливо спросила мать.
– Нет, – Елена покачала головой. – Мне нужно кое-что осознать. И, кажется... кажется, мне действительно нужна помощь.
Работа над ошибками
Кабинет коллеги-психотерапевта оказался совсем не похож на её собственный: много цветов, мягкий свет, пёстрые подушки на диване. Елена почувствовала себя неуютно – она привыкла быть по другую сторону баррикад.
– Знаешь, – Наталья Викторовна, её бывшая однокурсница, улыбнулась, – когда ты позвонила, я не поверила своим ушам. Великая Елена Воронова просит о консультации?
– Перестань, – Елена нервно одёрнула юбку. – Я просто... я запуталась.
– И это нормально, – Наталья подалась вперёд. – Мы все иногда теряем путь. Расскажи, что происходит?
Елена говорила долго. О разводе, который так и не пережила до конца. О том, как пыталась быть идеальной матерью, забыв о том, что быть живой и настоящей – важнее. О страхе потерять сына, который превратился в удушающий контроль. О том, как профессиональные знания стали стеной между ней и Денисом.
– Знаешь, что самое ужасное? – она невесело усмехнулась. – Я же сама каждый день говорю своим пациентам: "Признайте свои чувства", "Позвольте себе быть несовершенными"... А сама... сама я пленница собственного образа безупречного специалиста.
– И мамы, – мягко добавила Наталья. – Лена, ты так боялась ошибиться, что перестала быть живой. А дети не любят идеальных родителей. Они любят настоящих.
В этот момент телефон Елены завибрировал. Сообщение от Михаила: "Нам нужно поговорить. Втроём. Денис согласен".
Через два часа они сидели в кафе – том самом, куда раньше часто ходили всей семьёй. Денис болтал трубочкой в молочном коктейле, Михаил задумчиво крутил чашку с кофе.
– Я должна извиниться перед вами обоими, – Елена расправила плечи. – Денис, прости, что пыталась контролировать каждый твой шаг вместо того, чтобы просто быть рядом. Миша... прости, что не давала тебе быть отцом после развода.
– Мам, – Денис поднял глаза, – а можно я тоже кое-что скажу? Только не как пациент психологу, а как сын – маме?
У неё перехватило горло:
– Конечно, родной.
– Я не хочу, чтобы ты была идеальной. Я просто хочу, чтобы ты была... просто мамой. Которая может ошибаться. Которая не всегда знает, как правильно. Которая иногда психует и кричит, а потом извиняется...
– Которая любит тебя просто так, а не за пятёрки и хорошее поведение? – тихо закончила она.
– Да, – он улыбнулся. – Именно так.
– Знаете что, – вдруг оживился Михаил, – а давайте в следующие выходные поедем на рыбалку? Помнишь, Ден, как мы ездили, когда ты был маленький?
– Правда? – Денис просиял. – Мам, ты с нами?
– Я? На рыбалку? – она рассмеялась. – Я же ничего в этом не понимаю...
– Вот и отлично! – подмигнул Михаил. – Будешь учиться. Имеет право психолог иногда побыть чайником?
Они все рассмеялись – впервые за долгое время так искренне и свободно. А Елена вдруг поняла: она наконец-то может отпустить свой страх несовершенства. Может позволить себе быть не специалистом по чужим проблемам, а просто женщиной, которая учится быть хорошей матерью. Женщиной, которая знает: главное – не бояться ошибаться и всегда оставаться живой.
...А как вы думаете, уважаемые читатели, что важнее в отношениях с детьми: быть идеальным примером или оставаться настоящим, живым человеком со своими ошибками и победами?
