Луций Сергий Катилина был типичным сулланцем. Патриций, чей род потерял славу и влияние еще на заре Республики. Но во 2 веке н.э. на фоне некоторой либерализации политической системы, вызванной лютейшими потерями сенаторов в войне с Ганнибалом, Сергии вернулись в римский политикум, не в первый ряд, но стабильно начали занимать низшие магистратуры. Такое положение дел не очень-то вязалось с подчеркнутым аристократизмом Сергиев, но шансов переломить ситуацию в свою пользу у них было не так много.
Карьера Луция начиналась типично для эпохи - во время Союзнической войны он в качестве военного трибуна попал в армию Помпея Страбона. Не смотря на то, что род Помпеев был плебейским и возвысился совсем недавно, Катилину, похоже, вполне устраивала служба у Страбона. Когда в 87-м году до н.э. разразится гражданская война между консулами Цинной и Октавием, Катилина все еще будет служить Страбону, участвуя с ним в войне до самого конца. Что делал Катилина после этого - неизвестно, но после высадки в Италии Суллы он быстро окажется в его армии.
Разразившаяся гражданская война открывала неплохие возможности поправить свое положение. Катилина, примкнув к Сулле, стал одним из многих, кто без вопросов готов был выполнить волю будущего диктатора, даже если для этого придется по полной замараться в крови. Когда Сулла введет проскрипции, Катилина заработает неплохое состояние, которое, как и многие сулланцы, промотает в пьянках и гулянках. А чтобы поправить финансы, Катилина будет брать взаймы на политическую карьеру, довольно скандальную, надо отметить.
Будучи одним из видных и активных участников проскрипций, после смерти Суллы он станет мишенью для пока робких попыток мести. В 73-м году до н.э. его попробуют обвинить в сожительстве с сестрой Цицерона, которая была весталкой. Обвинение было совсем нелепым, и поэтому Катилина легко от него избавился. Хуже было, когда в 70-м году до н.э. друг Катилины Веррес оказался выкинут на мороз из-за лютейшей коррупции, устроенной им на Сицилии. Тогда Катилина лишился своего покровителя. Не смотря на все это, Луций в 68-м году до н.э. смог избраться в преторы, а уже в следующем году, когда он был назначен пропретором Африки, чтобы покрыть долги, устроит там коррупционный марафон. Да, это он был тем самым претором, на которого в 66-м году делегация жителей провинции будет жаловаться сенату, и в результате Катилину отзовут для суда.
Сами понимаете, что репутация у Катилины была паршивая. Но Луций тут же по прибытию в Рим, не дожидаясь открытия суда по его делу, подал заявку на участие в повторных выборах консулов, чтобы получить судебный иммунитет. Как раз к этому моменту закончился суд над Суллой и Автронием, и были назначены новые выборы. Но Катилину на них не пустили консульским декретом, то ли из-за близости суда, то ли чтобы перевыборы консулов снова не превратились в гонку “кто больше заплатит”. Ну а уже в следующем году (65 до н.э.) в защиту жителей провинции Африка на Катилину подал в суд… Публий Клодий, тогда еще Клавдий, так как в плебеи он перейдет сильно позже.
Для людей, которые не очень хорошо знают историю Рима, это имя, должно быть, известно мало, но вот для интересующихся более поздним относительно этого цикла периодом оно говорит многое. Всего через 5 лет он станет одним из влиятельнейших народных трибунов и лютым врагом консерваторов (давайте вслед за большинством историков называть их оптиматами, хронологически это будет верно) в сенате и в частности одного сенатора с очень гибким позвоночником. Но пока что он молодой оболтус, типичный представитель сенатской золотой молодежи, который прославился лишь тем, что агитировал солдат против их командующего Лукулла, будучи его родственником! И вот он подает в суд на Катилину, то ли от скуки, то ли ради приобретения славы, так как дело-то громкое - второй Веррес как-никак.
Вот только каким бы плохим Катилина не был, но он все еще был близок к верхушке оптиматов, особенно Катулу. Вписываться за Катилину в явном виде они не хотели, но вот если бы они попали в состав судей, то были бы максимально лояльны обвиняемому. И как-то так оно вышло, что Клодий при отборе судей набрал максимально лояльных Катилине людей, причем сплошь уважаемых - консуляров, преториев и даже одного из консулов. Что сразу же породило слухи, что Клодия тупо купили, причем возможно, что еще до суда.
Еще более забавно, что за Катилину захотел вступиться главный борец с коррупцией в Риме - Цицерон. Пять лет назад он яростно обличал Верреса, а сейчас захотел защищать “невинного” Катилину. Зачем? Да все просто - Цицерон хотел пойти в следующем году на выборы консулов. Катилина же был удобным партнером или соперником на выборах, на фоне которого сам Цицерон смотрелся бы еще более выигрышно. В итоге суд Катилину оправдал, и тот мог спокойно выдвинуть свою кандидатуру на консульские выборы в 64-м году до н.э. А консульство Луцию Сергию было очень нужно, так как подкуп Клодия, судя по всему, заставил его вновь занять много денег, причем скорее всего у Красса.
Весь этот судебный процесс протекал в довольно нервной обстановке. В конце прошлого года Сулла и Автроний активно использовали титушек и во время суда, и после - во время повторных выборов, для борьбы с лишившими их консульства оппонентами. На рубеже 66 и 65 годов до н.э. состоялся суд над трибуном Манилием, которого уважаемые сенаторы обвинили в оскорблении величия римского народа, что также вызвало беспорядки. Все это, на фоне дурных предзнаменований, породило слухи о некоем заговоре против сената, который готовит неизвестно кто. Народная молва в эти "неизвестно кто" записывала любого яркого политика, в том числе и Катилину, что и породит в будущем слух о "первом заговоре Катилины".
Пока шел суд над Луцием Сергием, сенат натужно пытался решить проблему распоясавшихся коллегий с титушками. Консулы решили рубить с плеча и вообще запретить коллегии, но народные трибуны наложили на этот проект вето. Да, народные трибуны боролись с сенаторской коррупцией, а коллегии были чуть ли не главными бенефициарами сложившейся ситуации с коррупцией при выборах. Но вот незадача - трибуны ведь собирались и дальше строить свою политическую карьеру на популярности у плебса, а городской плебс в роспуске или запрете коллегий видел ущемление собственных прав, так как коллегии выполняли функции социальной поддержки.
Сенат решил преодолеть вето очень оригинальным способом - лишить оппозиционных народных трибунов при цензе их мест в сенате, чтобы испортить планы на дальнейшую карьеру. Но вот незадача - оба цензора, Красс и Катул, имели по всем вопросам диаметрально противоположную позицию: в начале они вдрызг разругались из-за желания Красса включить жителей Транспаданской Галлии в число римских граждан, потом по вопросу аннексии Египта, а потом попросту блокировали инициативы друг друга, после чего их вынудили сложить полномочия, так как очевидно, что цензоры не выполняли свои функции. Интересно, что против Красса активно выступал Цицерон, обвинявший его в коррупции и с тех пор видевший руку Красса за любыми событиями. Быстренько выбрали замену цензорам из числа консуляров, которых трибуны и титушки коллегий очень скоро убедили также отказаться от своих полномочий, так и не проведя ценза.
Складывалась совершенно парадоксальная ситуация, когда те, кто действительно хотел бороться с коррупцией, погрязли в борьбе друг с другом, из-за чего ситуация едва ли не ухудшалась от года к году. И все это не фоне вставшего пока на паузу конфликта оптиматов и Помпея. Республике, очевидно, было очень плохо, а решения накопившихся проблем ни у кого не было. В таких условиях Рим вошел в год 64 до н.э., когда на выборы должны были пойти Катилина и Цицерон.