Испанское издательство Fandogamia выпустила комикс-разукраску для детей старше шести лет под названием «Младенец Иисус не ненавидит божьих коровок». Для справки: в Испании божьими коровками (mariquitas) называют еще и геев. Считается, что это связано со средневековой традицией бросать содомитов в огонь. Теперь этот термин часто употребляют сами элгэбэтэшники, чтобы обвинить других людей в гомофобии. Так вот про книжку. В одном из заданий деткам от шести лет предлагается «помочь юному Варфоломею»: ❝ Запутывание членов! Кто-то по обоюдному согласию занимается анальным сексом с юным Варфоломеем, но о нет! — члены запутались друг в друге. Сможешь ли ты помочь Варфоломею узнать, кто знакомится с ним сзади? ❞
На протяжении всего Средневековья католическая церковь играла огромную роль в жизни еропейского общества. Помимо очевидной религиозной составляющей, церковь выполняла функции этакого ЗАГСа регистрируя браки и смерти, а также проводя различные обряды, без которых невозможно было представить жизнь европейского человека тех лет. Благодаря своему огромному влиянию католическая церковь быстро превратилась в крупнейшего феодала Европы- в разных государствах ее владения достигали трети от количества всей обрабатываемой земли. Несмотря на очевидные расхождения с христианской идеологией, церковники не брезговали использовать и труд крепостных крестьян, применяя те же методы , что и светские феодалы.
К 16 веку в большинстве стран Европы феодализм стал уходить в прошлое, а светская власть стала переходить к возникшему классу буржуазии, которая желала вкладывать деньги в производство, приумножая свои разрастающиеся предприятия. Зарождающиеся капиталисты не ставили перед собой цель отказа от христианства, однако они хотели серьёзно ограничить роль католической церкви в жизни общества и не горели желанием вкладываться в строительство ее пышных соборов, как и вообще делиться с ней деньгами. Да и у простых крестьян и ремесленников католическая церковь с её бесконечными поборами и вымогательствами, а также с непристойным поведением ее высших сановников, которые даже не создавали видимость жизни по церковным заветам, вызывала всеобщую ненависть. В Европе назревала революция...
Началом движения за реформацию церкви принято считать 31 октября 1517 года, в этот день Мартин Лютер прибил к дверям виттенбергской Замковой церкви свои «95 тезисов», в которых он выступал против существующих злоупотреблений Католической церкви, в частности, против продажи индульгенций.
Мартин Лютер — немецкий христианский богослов и бывший католический священник. Будучи на службе у Ватикана, он пересмотрел свои взгляды на официальную церковь и отверг учение о высочайшем религиозном авторитете папы Римского. Лютер объявил несостоятельным католический догмат о том, что церковь и духовенство являются необходимыми посредниками между Богом и человеком. Он утверждал, что единственным путём спасения души для христианина является вера, дарованная ему непосредственно Богом. В 1517 году Лютер публично обнародовал свои 95 тезисов, что привело к различным восстаниям против церкви сначала в Германии, а затем и по всей Европе. В 1519 году Лютера вызвали на церковный суд, где потребовали публично отречься от своего учения, а после того, как тот отказался, папа Римский отлучил его от церкви. В ответ на это Лютер публично сжег отлучающую его папскую буллу и объявил, что борьба с папским засильем является делом всего немецкого народа.
Император Священной Римской Империи Карл V, поддерживавший папу, вызвал Лютера на Вормсский рейхстаг, где объявил Мартина вне закона, но не стал его задерживать, поскольку Лютеру предварительно была выдана императорская охранная грамота. 26 мая 1521 года был издан эдикт, осудивший Лютера как еретика, что грозило прогулкой на костер... Однако Лютера под свою защиту взял могущественный курфюрст Германии Фридрих Саксонский, который проникся идеями реформации, и поселил его в своем замке Вартбург. Там Лютер перевёл Библию на народный немецкий язык (до этого она существовала лишь на латыни), что сделало ее доступной для простых крестьян и горожан. Теперь миряне могли самостоятельно изучать и толковать библейские тексты, что в глазах церкви являлось страшным преступлением. Запустив маховик реформации, в дальнейшем Лютер активно в этой борьбе не участвовал и даже наоборот, осуждал ее участников. Во время Крестьянской войны против церкви 1524—1526 годов Лютер выступил с резкой критикой бунтовщиков и назвал расправу с зачинщиками беспорядков «богоугодным делом». Умер Мартин Лютер в 1546 году возрасте 63 лет. Его деятельность привела к появлению протестантизма и спровоцировала серию религиозных войн в Европе, длившихся более 150 лет.
Во Францию реформация пришла в 1534 году с движением гугенотов, пропагандировавших учение швейцарского реформатора Жана Кальвина, последователя идей Лютера. Сначала слово гугенот употреблялось противниками протестантов и происходило от слова "гуго" - пренебрежительного прозвища швейцарцев во Франции, но впоследствии оно прижилось и среди самих французских протестантов. Гугеноты активно распространяли листовки со своим учением во всех крупных городах Франции. По легенде, одну из таких листовок у двери собственной спальни нашел даже король Франциск I. По началу Франциск терпимо относился к сторонникам реформации, однако до короля дошла речь главаря реформаторского движения во Франции, где тот поносил мессу и называл священников лжецами и богохульниками. В 1535 году король обрушил на гугенотов репрессии, во время которых было сожжено 35 человек, а арестовано не менее 300. Также король велел конфисковать все протестантские сочинения и запретил гугенотам под угрозой смертной казни устраивать своё протестантское богослужение. Также была учреждена Огненная палата, которая рассматривала дела по обвинению в ереси и в случае обвинительного приговора отправляла еретиков на костер. Однако распространение реформаторского учения все эти репрессии остановить не смогли, и к 1560 году примерно 10 % населения Франции стали гугенотами.
10 июля 1559 года умер король Франции Генрих II. Он получил смертельное ранение на рыцарском турнире, который сам и устроил в честь свадьбы дочери. В сражении с графом Монтгомери осколки копья вонзились в лоб и глаза короля после того, как у него случайно открылось забрало шлема. Лучшие врачи боролись за жизнь короля на протяжении 10 дней, однако спасти его не смогли, и король умер. На престол взошел его пятнадцатилетний сын Франциск Второй.
По французским законам он считался совершеннолетним, однако новый король был слабым и болезненным подростком, а потому править без посторонней помощи не мог. Власть в своих руках сосредоточили дяди короля, братья Гизы. Также сильное влияние на Франциска оказывала его мать Екатерина Медичи. Сам же юный король не особо вникал в дела государства. Гизы были ревностными католиками и сумели склонить юного короля к ужесточению гонений гугенотов, что вызвало со стороны протестантов ответные действия.
Группа гугенотов из дворянства в марте 1560 организовала Амбуазский заговор, в ходе которого планировалось захватить в плен короля Франциска II и вырвать власть из рук Гизов. Заговорщики не сильно скрывали свои планы, и вскоре слухи о заговоре дошли до королевского двора. Молодого короля перевезли в замок Амбуаз, который был способен обеспечить надежную охрану. 17 марта 1560 года заговорщики попытались взять замок штурмом, однако с треском провалились и были легко разбиты. В результате главарь заговорщиков Ла Реноди был четвертован, а около 1500 человек его "подчиненных" были казнены в присутствии короля. Их трупы были подвешены на железных крюках на стенах замка.
Еще один главарь гугенотов, принц Конде, был арестован по подозрению участия в заговоре, но позже был освобожден из-за отсутствия убедительных доказательств. 5 декабря 1560 года внезапно от болезни умер король Франциск II и на престол вступил его 10-летний брат Карл IX, а реальная власть перешла в руки его матери Екатерины Медичи, которая отдалила от двора братьев Гизов и, наоборот, приблизила к себе бывшего заговорщика Людовика Конде. Екатерина стала проводить политику веротерпимости и примирения между всеми религиозными конфессиями. В январе 1562 был издан эдикт, по которому гугеноты могли исповедовать свою веру за городскими стенами или в частных городских домах.
Екатерина Медичи
Однако братья Гизы, объединившись со сторонниками прежних порядков, перешли в наступление. В марте 1562 года сторонники Гизов захватили короля Карла IX и его мать Екатерину и вынудили их отменить Январский эдикт. В ответ на это Людовик Конде со сподвижниками захватили Орлеан, превратив город в столицу гугенотского сопротивления. Также был заключён союз с Англией, где в то время правила королева Елизавета I, оказывавшая активную поддержку протестантам всей Европы. 19 декабря 1562 в битве при Дрё принц Конде был разбит армией католиков и попал в плен, однако протестанты в свою очередь взяли в плен коннетабля Франции Монморанси. Ослабленные потерей своих лидеров, обе партии начали искать мира. В марте 1563 лидеры гугенотов и католиков при посредничестве Екатерины Медичи подписали Амбуазский мир, гарантировавший кальвинистам свободу вероисповедания в ограниченном кругу областей и владений.
Принц Конде
Спустя 4 года начался новый конфликт: Гизы стали готовить международный альянс католических держав против протестантов. Гугеноты во главе с адмиралом Колиньи отреагировали на это союзом с английской королевой и протестантским пфальцграфом Вольфгангом Цвейбрюккенским, который привёл на помощь гугенотам 14 000 своих подданных. Одновременно с этим жители многих французских городов открыто объявили себя гугенотами, а в городе Ниме произошла резня католических священников. В ноябре, после битвы при Сен-Дени и смерти в ней коннетабля Монморанси, стороны вновь пошли на перемирие, которое закончилось уже осенью того же года.
За время войн один из предводителей гугенотов адмирал де Колиньи сильно сблизился с французским королем и стал оказывать на него сильное влияние. Увидев в этом угрозу своему положению, Екатерина Медичи вновь поменяла сторону в противостоянии и вернула ко двору Гизов, а протестантских проповедников начали выдворять из Франции. В марте 1570 года между католиками и протестантами был подписан очередной мирный, который вновь предоставлял свободу вероисповедания во всей Франции, кроме Парижа, а также давал право гугенотам занимать государственные должности. Чтобы закрепить мир между двумя противоборствующими сторонами, Екатерина Медичи запланировала на 18 августа 1572 года свадьбу своей дочери Маргариты Валуа с протестантским принцем Генрихом Наваррским, будущим королём Франции Генрихом IV.
На свадьбу в Париж в качестве эскорта принца Генриха приехало большое количество знатных протестантов, что вызвало недовольство у парижан, подавляющее большинство которых было католиками. Ненависть простолюдинов к данной свадьбе также подогревалась плохими урожаями и повышением цен на продукты. Прибывающих на грани нищеты горожан возмущала показная роскошь, устроенная по случаю королевской свадьбы. Большинство королевских приближенных также испытывали крайнее раздражение к данной свадьбе, а губернатор Парижа, чувствуя взрывоопасную ситуацию в городе, покинул Париж за несколько дней до свадьбы...
22 августа 1572 года было совершенно покушение на предводителя гугенотов адмирала да Колиньи: возвращаясь к себе домой из Лувра, адмирал проезжал мимо одного здания, принадлежавшего братьям Гизам. Когда Колиньи поравнялся с окном, оттуда раздался выстрел. Однако пуля только ранила Колиньи в руку, а убийца успел скрыться.
Разумеется, знатные гугеноты, съехавшиеся в Париж, оказались в ярости и потребовали выдать им убийцу, иначе они начнут новую войну. Однако католики нанесли удар первыми. На королевском совете, собранным по настоянию Екатерина Медичи, было решено перебить гугенотскую верхушку, пока они так удачно собрались в одном месте. В канун дня святого Варфоломея, в ночь с 23 на 24 августа 1572 года, колокольный звон возвестил о начале резни. Предупрежденная городская стража заперла ворота Парижа, а на домах знатных гугенотов нарисовали красные кресты. Заговорщики же пометили себя белыми крестам. Первой жертвой расправы стал Гаспар Колиньи, которого не удалось убить несколько дней назад. Адмирала проткнули шпагой, а тело, протащив по улицам, сожгли и выбросили в реку.
В Лувре перебили всю свиту принца Наваррского, состоявшую из сорока дворян. Самого принца спасло то, что он под давлением короля успел принять католичество. Довольно быстро резня знатных гугенотов перетекла в резню всех подряд. Простые горожане-католики услышали звуки происходящего кошмара и присоединились к кровавой вакханалии. Они начали убивать гугенотов направо и налево, не щадя женщин и детей. Под шумок парижане расправлялись не только с гугенотами, но и со своими врагами, кредиторами, а иногда и с женами...
Нет точных данных о том, сколько человек стало жертвой Варфоломеевской ночи - по мнению большинства историков, число убитых варьируется от 5000 до 30 000 человек. Гонения гугенотов перекинулись на соседние с Парижем города, и в общей сложности резня длилась три дня, а около 200 тысяч гугенотов вынуждены были бежать из Франции. Резня стала коренным переломом в Религиозных войнах во Франции. Гугенотам был нанесён сокрушительный удар, в результате которого они лишились многих из своих видных предводителей. Варфоломеевская ночь оставила в умах протестантов неизгладимый след и мнение, что католицизм-кровавая и предательская религия.
Большинство правителей того времени осудили данное мероприятие. В том числе письмо с осуждением направил и Иван Грозный, который за два года до этого сам устроил кровавую резню в Новгороде... Зато Папа Римский Григорий XIII, который одобрил Варфоломеевскую ночь, в ее честь произнес благодарственную молитву и выпустил медаль со своим изображением, ангелом-мстителем и надписью Ugonottorum strages (Резня гугенотов). Религиозные войны во Франции продлились до 1598 года и закончились восшествием на престол перешедшего в католицизм Генриха Наваррского, который чуть было не погиб в ходе Варфоломеевской ночи. В том же году был издан Нантский эдикт, признавший свободу вероисповедания.
В первой части было рассказано про павликианство, христианское учение, противопоставлявшее себя официальной византийской церкви. Оно носило явный антиклерикальный характер и стало ответом на огромную власть константинопольского патриархата. Но не только в Византии клерикальные устои вызывали недовольство. Похожая картина была в Средние Века во всей Европе, только объектом недовольства на большей части континента был уже на константинопольский патриарх, а Папа Римский с его десятиной, роскошными дворцами и колоссальной властью даже над королями Франции, Англии, Кастилии и прочих держав. Успешно противостоять Риму смогут только протестанты уже в XVI столетии, а вот герои этого рассказа, противостоявшие обеим римским церквям (про православие еще будет известный момент), ошеломляющего успеха не достигли, как и их родоначальики - павликиане. И тем не менее важный след в истории оставили.
Христианский пессимизм
Ранее уже было говорено, что павликиане, вернее та их часть, что не бежала на Кавказ, была византийскими властями переселена на Балканы, а конкретно - в город Филиппополь, что затем сменит имя на Пловдив. Впрочем, еще с VIII столетия представители учения будут селиться в этом районе, близком к анатолийской вотчине павликианства. Тогда эти места будут полем битвы между Византией и свежеобразованной державой - Болгарским царством. Оно выступало в IX-X столетиях основным противником Константинополя и норовила временами вскрыть толстые стены Второго Рима. Однако, сделать это болгарским войскам не удалось, и одной из ключевых причин того послужила политика Византии, которая культурно и идеологически действовала на Болгарию. Через греков болгары примут православие, и случится это еще в года конкуренции с Восточным Римом. В конце концов, в XI уже столетии, император Василий II с прекрасно говорящим за себя прозвищем Болгаробойца сможет одолеть врага, уже ассимилированного к тому времени в православную культуру.
Такой была Болгария в года расцвета при Симеоне Великом (893-927). Несмотря на большие завоевания, хитрая политика Византии поставила Болгарию на колени уже менее через сто лет после смерти этого монарха
Но именно путь Болгарии как таковой сейчас не важен, упомянуть же его необходимо было для одного момента - к началу X столетия Болгария уже будет христианизирована, переймет византийскую церковную структуру и соответственно связанные с этим пороки. Клерикалы здесь тоже получат огромную власть и начнут вести столь же роскошный образ жизни, что и их византийские коллеги.
Это фото современных болгарских монахов. Ниже - один из болгарских монастырей. Как несложно понять, церкви (и в смысле религиозной организации, и в смысле памятника архитектуры) греческого и болгарского образца не имеют никаких значимых отличий
По этим причинам оказавшиеся здесь павликиане окажут немалое влияние на сознание низовых слоёв общества, возмущенных собственным бесправием перед клерикальным беспределом и показной пышностью Церкви. Где-то между 920-ми и 950-ми годами в царстве действовал проповедник Богомил, видимо, оказавшийся под большим впечатлением от павликианских идей. Согласно средневековым источникам, именно он разработал комплекс идеи и концепций, которые дадут начало учению, названному по его имени - богомильством. Вероятно, не он один проповедовал их, так как богомильство в эти года довольно широко распространилось в Болгарии, найдя благодарную аудиторию в лице бедных слоёв населения.
Богомильство еще более укрепилось в 970-ые годы, когда в Филиппополе, тогда уже отвоеванном Византией у Болгарии, появилась огромная община павликиан. Их влияние явно прослеживалось в новом движении, хотя эти два направления позиционировали себя отдельно и имели важные отличия.
Общим у них было отрицание большей части церковных атрибутов - иерархии священнослужителей, почитания мощей святых и креста, литургии, почитания икон, мозаик, скульптур и прочих предметов изобразительного искусства, культа Богородицы и святых, а также призыв жить по аскетичным правилам ранних христиан, в равенстве не только номинальном, существующем в церковной доктрине как "равенство перед Богом", но и фактическом - чтобы не было расслоения между простыми верующими и церковными чинами. Строительство роскошных (и вообще любых) церквей тоже отвергалось.
Помимо этого, богомилы не придавали значения Ветхому Завету, признавая лишь Новый. Но наиболее, на мой взгляд, интересное в богомильской версии христианства кроется в её понимании упоминаемой в прошлой части павликианской идеи о двойственности творения мира (мир духовный - плод деятельности идеального Бога, а мир материальный - демиурга). Богомилы разовьют это в иную плоскость - их версия заключалась в том, что старший сын Господа - Сатанаил (Сатана, если проще) сотворил земной мир, полный зла и страданий, в то время как сам Бог имеет отношение только к чистому духовному миру. Богомильство, в некотором роде, развило до логического конца убеждение павликиан про "неважность" и "боль" земного существования. Подобное отношение к материальному, конечно, характерно для христианства в целом, но именно богомильство наиболее радикально подает "бренность тела" через объявление этого условного тела буквальным плодом творчества Сатаны.
Согласно богомильству, видимый мир - не более, чем проделки главного зла, совратившего некогда Адама и Еву
Такая совершенно упадническая с первого взгляда идея на самом деле идеально накладывается на сознание средневекового человека, и в особенности на сознание простолюдина того времени - жизнь тяжела и безрадостна оттого, что мир создан злом и изначально, "по умолчанию", так сказать, настроен на причинение страданий человеку. Крестьяне, бедные горожане и прочие низовые слои населения, составлявшие большинство подданных во всех государствах в ту эпоху, легко проникались проповедям богомилов, так как для них они представляли огромную актуальность ввиду наличия логичного объяснения тяжелой жизни и несправедливого социального устройства и вместе с тем понятный путь попадания в Рай - отказ от "ненужной" обрядовой мишуры в вере и как можно более аскетичный образ жизни по образцу первых христиан.
На этой фотографии - остатки богомильской кельи на территории Сербии. Жили последователи этого учения явно не с великими излишествами
Добрые христиане и злые рыцари
Богомильство будет неоднократно осуждено и греческим, и болгарским духовенством, против него будут проводиться репрессии. Но оно окажется весьма живучим ввиду привлекательности для широких социальных слоёв и не просто распространится в Болгарии и Византии, а в буквальном смысле пойдет дальше - богомильские идеи в X-XII столетиях проникнут в остальные части Балканского полуострова, оттуда - на Север Италии, в Германию, Арагон (ныне это восток Испании) и в южную Францию. Там богомилы примут другие названия (патарены, катары, альбигойцы и прочие), но суть останется та же. Неизменно будет и отношение к ним официальной церкви - католицизм тоже осудит их и будет преследовать как еретиков.
Путь от павликиан в Армении до катаров во Франции и Германии прошли антиклерикальные движения Средних веков
Особенную популярность богомильская проповедь получила на юге Франции, в регионе Лангедок. Местные последователи учения, называемые католическим авторами альбигойцами( по одному из крупнейших городов на территории распространения, самоназвание же их было "Добрые христиане") пополняли свои ряды не только беднотой, но и дворянскими кругами. Многие аристократы региона примкнут к учению, что резко отличит Лангедок от других частей Европы.
Так выглядит историческая область Лангедок во Франции, в Средние века на её месте была пара крупных феодальных владений - графство Тулузское и маркизат Готия
К началу XIII столетия сочувствовать "Добрым христианам" станет даже граф Тулузы Раймунд VI. Все попытки Папского престола без силового вмешательства вернуть регион в лоно официальной Церкви потерпят крах, и тогда понтифик Иннокентий III объявит против еретиков Крестовый поход - один из немногих, которые будут отправлены на христианские земли. Разумеется, всем участвующим в сём действе будут обещаны территории Лангедока в качестве новых владений, что привлечет к восстановлению католицизма в регионе немалые силы.
Папа Иннокентий под номером три
Средневековое полотно, изображающее эпизод изгнания альбигойцев из занятого крестоносцами города
Этот поход, называемый Альбигойским, перерастет в серию военных кампаний, как успешных, так не очень. С 1209 по 1225 годы войска крестоносцев успеют одержать немало побед, но в ходе восстаний местного населения отступят. Взять верх удастся только с вторжением в регион французского монарха Людовика VIII и сменившего его на престоле Людовика IX. В 1229 году основные силы еретиков потерпят поражение, но боевые действия с остатками альбигойцев, а также репрессии против них продолжаться до 1250-х годов.
Король Людовик под номером восемь
Этот пример отлично показывает отношение властей, как церковных, так и светских, к богомильству и его западным версиям. Нигде оно не стало официальной религией, всюду было гонимо и осуждаемо. Тем не менее, привлекательность учения для тогдашнего человека позволила ему дожить в массовом виде вплоть до XV столетия, а окончательно оно заглохнет только в столетии XVII, так и не достигнув своих целей по очищению и улучшению Церкви согласно собственным представлениям.
Одна из ключевых причин неудачи богомильства и его предка - павликианства - отсутствие серьезной поддержки среди элит и опора на необразованные массы. В то время как Реформации способствовал печатный станок и идеи рационализма, павликиане и богомилы действовали в среде, способной на вооруженное сопротивление, но не на создание альтернативного абсолютным монархиям и мощным по своей структуре официальным Церквям строя. Несмотря на это, данные учения были предтечами Реформации, первыми попытками "бунта" против господствующей доктрины, потому имеют определенную ценность в этом качестве.
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
а потому вчерашние паханы с ихними бандами стали "вне закона",
а портреты таковых кому-то нужны ?
Да и не НУЖНЫ были НИКОМУ ( в том числе и самим себе) в те времена какие-то там рисульки лика своего ! Ну, НИКОМУ и НИ ЗА ЧЕМ !
А, если уж главнейшие паханы, такие как Карл Великий - не делали своих портретов :
[1]Прижизненных портретов Карла не сохранилось, и многие позднейшие художники изображали его согласно своей фантазии.
если аж сам Чингис Хан был не любителем такого: тоже - ни одной "фоты" не было,
то выпячивать себя на их фоне было бы недальновидно для своего же здоровья. Чего ВСЕ и не делали..
А во времена исламского правления на Руси, так ислам ваабще запрещал изображения любых животных, а тем паче, и своего личного лика.
Даже якобы Царя Ивана Грозного нету ни одного прижизненного паблик портрета: себя ты можешь считать кем угодно, а правила реальных хозяев - мусульманские - не нарушай.
Да даже кому из нас так уж хотелось бы смотреть на портрет своего какого-то там предка - совершенно чужого сегодняшнему дню человека, да ещё, скорее всего практически на Вас не похожего (ну, и , не дай Бог, похожего на.. глазами \ цветом кожи \ и пр.) ?
Вывод: портреты "себя любимого" стали делать во времена, когда в европах банд-формирования расселись каждый в своё гнездо (городишко\район\область\) надёжно и стало выгодно привязывать СВОИХ ДЕТЕЙ и корешей только к себе :
Раньше (как и зачастую сейчас) - тот бОльший родитель и хозяин, от кого больше харча и холявы.
Вот и стал каждый бандо-пахан "лыцаль" создавать у себя "отдел пропаганды", воздействуя систематически на психологию своего окружения:
--рисовать картинки тех, на кого надо молиться: сам и ближайшая свора якобы предков и текущих близких влиятельных родственников,
--рисуя деревьями кровные связи с ними: чтобы все знали перечень и степень "своих"-ства,
--вбивать с головы инфу про всякие важные для своей власти были и небыли - сочинять писанину всякую: "летописи", "слово о.." и пр. пропаганда.
Ну, а когда, банд-формирования своим составом совсем устаканились, то вопрос стал перерастать в необходимость СОЮЗА бандитских "родов и племён" - Совет Паханов, на котором избирался представитель Союза племени для связи с др. Союзами банд-племён ;
Любая общая структура нуждается в финансировании,
паханы друг другу - волки, поэтому создаётся орган из "независимых" - церковников.
Церковники, которые кормятся за счёт паханов, кровно заинтересованы в сохранении и преумножении "кадрового" состава Совета Паханов.
Для этого вводятся новые формальности: если кто их не выполняет, значит, он откалывается и надо "что-то делать".
Таковые формальности суются под видом инопонимания каких-то запятых в общепризнанной всеми союзами племён партийной платформе (доставшейся от прежних хозяев) - в европах это христианство, оставшееся от Древнего Рима. Стали, как грибы, появляться "конфессии" и "ереси".
Церкови, которые в этой борьбе победили другие церкови,
тем более заинтересованы в том, чтобы все члены "паствы" думали "как надо",
и для этого уже для себя начинают:
-- рисовать \ скульптурить лики (но это, когда кто-то из них становился, ну очень, полезным для "братвы": например, кто организовывал международные грабительские войны - "крестовые" походы , -
где-то с 13 века. А до этого времени ВСЕ портреты - это задним числом нарисованный проплаченный намеренный обман. Убедиться можно и здесь → [2]);
-- чертить схемы о том - какое учение от какой религиозной группировки произошло: какое истинное, а какой ложное;
-- ну и писать про то что всё, что было до этого момента - было так-то а не иначе.
Итого: не ведитесь на сотворённое человеками.
Если нету инфы: КТО сотворил, КОГДА, для КОГО и ЗАЧЕМ, - то эта инфа = обман.
Если хоть что-то противоречит чему-то, то эта инфа - не есть истина.
ИМЕЙТЕ в виду - и только.
Послесловие:
Это сейчас, каждый набивает смартфон хоть чем-то "светлым" из этой жизни, включая лики кого-та,
и думает: "Вот бы мой "портрЭт" висел вот там-то, а мои потомки, затаив дыхание всматривались бы в черты моего характера..",
Во второй половине XX века историки находились на перепутье. Одни с огромным удовольствием поглощали глобальные структуры, следуя заветам Фернана Броделя. Другим же были не по душе количественные методы и изучение унылой экономики и изменения цен на репу. Те, кто решил отойти от изучения "больших" сюжетов, обратили внимание на человека и его культуру. На то, как индивид в прошлом мыслил, жил, переживал и умирал. Историкам казалось, что от частных сюжетов, от истории одного человека или небольших сообществ, можно будет подняться выше и делать более широкие обобщения. Для них частное стояло превыше общего, ведь последнее формировалось из самых мелких деталей и незаметных сюжетов.
Книга Фернана Броделя «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II» была здоровенным кирпичом об экономике, климате и хозяйстве морских цивилизаций. Слишком скучно!
Ярким примером такого подхода к изучению человека и общества в прошлом стал очерк Эммануэля Ле Руа Ладюри об окситанской деревне Монтайю. Он предвосхитил интерес европейских ученых к микроистории и стал первой широко известной работой о жизни простого человека в прошлом. Несмотря на то, что Ладюри известен у нас лишь благодаря одной своей книге, он успел позаниматься аграрной историей Франции и написать несколько увесистых кирпичей. Беда в том, что ни одну другую его книгу не тиражируют так ярко и интересно. Ни одна из его работ такой же популярности, как история деревни Монтайю, не получила.
Микроистория – это ничто иное, как изучение маленьких сюжетов, которые могут коснуться как повседневной жизни, так и выдающихся сюжетов, которые не вписываются в обыденную картину мира среднего человека. Этот самый средний человек, заурядный, малопримечательный и никому неинтересный, не оставляет обычно после себя биографии, не пишет мемуаров. Однако вместе с тем является основным механизмом движения экономики, свержения королей и изменения культурной базы. Вот именно его микроистория и стремится изучить, разобрав на части.
Эммануэль Ле Руа Ладюри (1929 - )
Книжка под названием "Монтайю, окситанская деревня (1294–1324)" стала в 1970-х гг. настоящей сенсацией, поразив как академическое сообщество, так и сообщество читающее. Очень много хвалебных отзывов было высказано, очень приятных рецензий написано. На деле же Ладюри просто скомпоновал уже имевшийся во французской историографии материал об одной окситанской деревне и переписал его заново с оглядкой на менее масштабные сюжеты. Он решил не разворачивать громадное полотно аграрной истории через сравнение регионов, типов хозяйствования и методов работы с материалами. Историк просто собрал уже опубликованные отчеты инквизиции популярненько разложил их по полочкам. К книге потом предъявлялись претензии, мол, автор слишком зациклен на теме секса, которому в книге Ладюри посвящено несколько подглавок. Но будем честны – читать про секс, преступления и чернуху куда интереснее, чем о систематических показателях выгула овец. Ладюри не опускается до уровня популярного пересказа, скорее берет за лапку и тыкает пальцем в отдельный сюжет, говоря: «смари какая херня, собачка, эта херня происходила в следующем контексте». А поскольку сложные слова у Ладюри перемежаются потешными цитатами монтайанских крестьян, то получается очень бодрое повествование о деревне, в которой живут и грешат католики и катары.
Что вообще за Монтайю и где оно находится?
Монтайю – оно же Монтаё – французская коммуна, числящаяся в департаменте Арьеж и округе Фуа, что на юге Франции. Рядом текущая река Арьеж дала название всему региону, а потому применительно к Монтайю и окрестным деревням используется обозначение Верхняя Арьеж. В нескольких сотнях километрах от деревни находится Пиренейские горы и граница с Испанией, а в XIII в. она входила в состав Графства Фуа. Именно в эти земли в начале столетия вторглась армия Симона де Монфора, отправившаяся на юг громить альбигойскую ересь. Вплоть до середины века ходили туда-сюда по Фуа французские крестоносцы, брали штурмом альбигойские крепости и сгоняли еретиков под чуткое око инквизиции. Однако даже пустя полсотни лет отголоски катарской ереси продолжали бытовать в горных деревеньках и лесных чащах. Укрытые от глаз католических священников крепости «хороших людей» продолжали свою деятельность, мутя умы деревенских и городских жителей. А те были не то что бы очень против. В головах большинства окситанских жителей католичество и альбигойская ересь вполне неплохо уживались. Прибавим сюда местный фольклор и традиционные приметы - получится лютая смесь.
Департамент Арьеж на карте Франции с важными населенными пунктами: Фуа, Памье, Мирпуа и Монтайю
Думы жителя Фуа в XIII веке занимали самые разные вопросы и оценивать их через призму религии было для него нормой. Основным досугом крестьян Монтайю был разговор о всяком. Причем часто обсуждали они как раз «божественное», т.е. происходящее вокруг через призму религиозного сознания. Для кого-то было вполне нормальным обсуждать греховность поведения местного "байля", припомнить сплетни о Конце Света или появившемся в соседнем городе Антихристе. Все эти события сплетались в клубок, через который и пропускалось бытовое сознание монтайянского крестьянина.
Нетрудно догадаться, что где есть ересь - есть и инквизиция. В начале XIV века на юге Франции она была. Однако работала довольно вяло и занималась в основном перетягиванием одеяла с местными доминиканцами. Такой порядок вещей сохранялся вплоть до прихода на епископскую кафедру города Памье инквизитора Жака Фурнье. В течение почти шести лет - с 1318 по 1324 гг. - он усердно допрашивал жителей Монтайю и окрестных деревень, вытаскивая из них сведения обо всем, чем только можно. Его интересовала не только сама катарская ересь, но также отклонения от католической нормы, быт, образ жизни и следование догматам. Все протоколы допросов записывались его подручными в отдельные тома, которые инквизитор перепроверял и правил, переписывая начисто. Но кто вообще такой Жак Фурнье и с чего взялась такая твердость в делах веры Христовой?
Жак Фурнье - инквизитор, которого мы заслужили
Жак Фурнье родился в городке Савердён неподалеку от Фуа и имел весьма скромное происхождение. Обычно пишут, что он был сыном то ли мельника, то ли землепашца, но точных указаний на это нет. Известно, что в юном возрасте Жак вступил в орден цистерианцев и, получив солидное богословское образование, отправился в Париж. Там он становится доктором богословия. А в 1311 г. его назначают настоятелем монастыря Фонфруада. Всего через шесть лет - в 1317 г. - Фурнье отправляют гонять еретиков в Фуа, утверждая епископом города Памье. Эта должность пришлась Жаку по душе, так как он проявлял изрядную твердость в дискуссиях по вопросам религии и насаждению правильной веры в Христа.
В Памье он работает вместе с доминиканцами, изничтожает ересь и собирает под своим крылом все возможные рычаги управления механизмом угнетения. Под горячую руку попадают не только труЪ-еретики, но также крестьяне и обычные городские делбики. К пыткам Фурнье прибегал очень и очень редко, а основной метод его допросов – это дотошное и въедливое занудство. Зацепившись за какой-то сюжет, он мог часами и днями говорить со свидетелем, вести перекрестный допрос и привлекать для консультации лиц со стороны. Было заметно, что дядя свою работу любил. В 1326 г. Жак Фурнье становится епископом в городе Мирпуа. Еще через год переезжает в Авиньон и получает повышение до кардинала-священника с титулом церкви Санта Приска. В 1334 г. он будет избран на церковном конклаве римским папой под именем Бенедикта XII.
- А еще про меня вскользь упоминал Морис Дрюон в последней книге цикла «Проклятые короли». Меня избрали сразу после Жака д’Юэза - Иоанна XXII
Присутствие будущего папы в Фуа было осложнено тем фактом, что вплоть до его приезда разыскных операций и нормального допросного института тут просто не было. Инквизиция и ее акции по загонянию еретиков были, а вот плодотворной совместной работы – нет. В XIII-XIV веках Арьеж и окрестные земли страдали от инквизиции пять раз: первый – в 1240-1250-х гг. в связи с падением Монсегюра и избиением последних активных катаров, затем в 1265, 1272-1273 гг., когда инквизиторы приходили дочищать заразу. И, наконец, в 1298-1300 и 1308-1309 гг., когда обнаружилось, что зачистка не помогла и нужно начинать все сначала. В 1308 г. каркассонский инквизитор Жоффруа д'Абли даже подверг в деревне Монтайю подверг аресту все население за исключением детей.
В основном все удары по еретикам до Фурнье исходили от каркассонского доминиканского трибунала, который формально вообще ни к Фуа, ни к Памье не относился. Епископы Памье долгое время были заняты не борьбой с ересью, а взаимной грызней за монастырские и церковные владения. Но с приходом настоящего решалы ситуация поменялась. Жак Фурнье объединил в своей погоне за катарами полномочия местного епископа с правами и возможностями доминиканского магистра. Обе церковные силы в регионе стали действовать сообща под руководством епископа Памье. Активное и деятельное инквизиционное ведомство продолжит работать и после отъезда Фурнье. Однако с течением времени преемники Бенедикта XII вскоре обленятся и оставят окситанский народ в покое.
Пятилетка за три года: методы работы Жака Фурнье
Всего за девять лет бытия Жака Фурнье епископом Памье инквизиционный трибунал работал 370 дней. За этот год с небольшим мужик провел 578 допросов, из которых 418 для обвиняемых и 160 для свидетелей. Иногда бывало так, что свидетель превращался в обвиняемого по ходу допроса, а обвиняемый переходил в разряд свидетелей. По 98 делам были допрошены и привлечены к дознанию 114 лиц, среди которых преобладали еретики-катары. Из этой сотни 94 дошли до суда. В большинстве своем это были простолюдины – крестьяне, ремесленники, мелкие торговцы, но были священники, нотарии и даже несколько мелких дворян. Среди 114 привлеченных к дознанию было 48 женщин и в большинстве своем они происходили из деревень Фуа и Верхней Арьежи. Сама деревня Монтайю была представлена 25 обвиняемыми, большая часть которых отделалась тюремным заключением, публичным покаянием или схожим по гуманности наказанием.
Судебная процедура вызова обвиняемых пред очи Жака Фурнье для XIII века была довольно долгой. Сначала до епископа через различные каналы доходили доносы на нехороших людей. После чего до них доводилось требование предстать перед трибуналом в Памье – об этом обвиняемых извещал местный священник с амвона или на дому. Если призыв на суд игнорировали, то епископ обращался к власти светской, т.е. к байлю – доверенному чиновнику региона, осуществлявшего светскую власть. Тот отыскивал нужного человека и притаскивал его на трибунал. Там обвиняемый, прежде всего, клялся на Библии, что будет говорить правду. Ну а потом начинался допрос. Жак Фурнье задавал вопросы, а обвиняемый отвечал столько, сколько сочтет нужным. Дело шло своим чередом без оглядки на то, заслуживает ли обвиняемый длительного ареста или нет. В промежутках между допросами беднягу могли даже заключить под стражу в епархиальной тюрьме. Но если роль человечка была не особо важна, то просто отпускали домой.
Франсиско Гойя. «Трибунал инквизиции» (1814)
В большинстве своих допросов Жак Фурнье, за исключением парочки фальсификатов (действительно парочки), будет действовать мирно и продавливать ответчиков силой харизмы. Мыслил Фурнье довольно просто. Чтобы разобраться с проблемой - надо установить истину. А потому сначала разбираем ошибочные поступки обвиняемого, а потом заботимся о спасении его души. Если ничего не помогает - придется карать. А если помогает, то тоже карать, но помягче.
По завершении всех процедур подсудимым назначались различные наказания: заключение разной степени строгости, ношение желтого креста, паломничество, конфискация имущества. Только пятеро из подсудимых закончили жизнь на костре: четверо вальденсов из Памье и альбигойский еретик Гийом Фор из Монтайю.
Откуда мы знаем такие подробности? Из допросных и регистрационных томов Жака Фурнье, которые тот вывез вместе с собой из Памье после назначения на новую епархию. Более того, эти талмуды катались с ним в Авиньон и пополнили папскую библиотеку, которая не выкинула эти книги даже после возвращения в Рим. Протоколы до сих пор лежат в архивах Ватикана и продолжают оставаться очень даже подробным источников эпохи. Можно конечно заявить, что хитрый Фурнье подделал свои записи, навырывал листов или скрыл свои темные делишки. Но это будут лишь домыслы, а реалии допросов у нас на бумаге - с ними спорить не приходится.
Монтайю - капля в море
Если пытаться изучить Монтайю с точки зрения стороннего наблюдателя, то может показаться, что в деревне происходили лишь угар и содомия. Это так. И не так. Конечно, Ле Руа Ладюри дает подробное описание хозяйства деревни и её бытования. Однако самая мякотка - это жызнь деревенского люда, верования которого были далеки от идеала. Поэтому дотошность Жака Фурнье можно понять. Это у себя в городах он мог гонять гомосексуалистов или гнобить горожан за сплетни о привидениях. В сельской Арьежи ему приходилось иметь дело с гениальными идеями вроде отрицания божественности Христа или проистечения души из крови.
В сельской местности Фуа, Лангедока и вообще всей Окситании еретические настроения были еще ой как сильны. Сказать за это спасибо стоит широко известным в узких кругах братьям Отье. К концу XIII века катаризм практически уже не существовал в Окситании. Однако Пейре Отье, бывший нотариус, близкий к графу Роже-Бернару де Фуа, в 1299 г., возглавил маленькую группу катаров, «непреклонных в своей решимости возобновить евангелизм катаров на их прежних территориях». Среди них был родной брат нео-еретика Гийом Отье и сын Пейре Жаум. Используя свои семейные и дружеские связи, а также остатки бывшего катарского подполья, они смогли «раздуть пламя катаризма» на юге Франции, обнаружив там весьма благодатную почву.
Попытка того, что историки называют «Реконкистой братьев Отье», продолжалась с 1300 по 1310 г. Пропаганда Бибы и Бобы сработала отлично и тайные собрания катаров вернулись из небытия. В Окситании «праведные люди» чувствовали себя отлично, однако инквизиция выловила и сожгла, одного за другим, всех подпольных проповедников. Пейре Жаума и Гийома Отье сожгли в Каркассоне в 1309 г., Амиеля де Перля и Пейре Отье в Тулузе в 1310 г. Единственным, кому удалось бежать в Каталонию, был Гийом Белибаст. Обманутый двойным агентом, он был схвачен и сожжён в Виллеруж-Терменез в 1321 г. по приказу архиепископа Нарбонны. Это событие считается концом окситанских катарских церквей.
Итак, Монтайю. Прогуливаясь по его улочкам и оглядывая дома, можно понять две очень важные вещи. Первое – это именно что деревня. Не село, не транзитная деревня на пересечении торговых путей, не ярмарочная деревня. А деревня сама в себе. Это значит, что живет она небогато, однако не так, чтобы очень бедствует. Ест свинину, кушает репу, вкушает вино и масло, привозимое с соседних ярмарок, разводит овец на продажу и сплавляет лес вниз по реке. Второе, что бросается в глаза – это единение жителей деревни перед лицом внешнего врага. Не то что бы деревня – это одна большая семья, взаимная вражда, ненависть и подставы никуда не деваются. Однако зажатость деревни меж двух огней - еретиками и церковью - имеет свои последствия.
Местные жители с куда большим презрением будут относиться к епископу, чем к дворянину. Тем более, что мелкий дворянин ест примерно то же, что и они и отличается лишь тем, что умеет читать. Да и то не всегда. Большая часть истории верхней Арьежи в эти времена – это скорее противостояние с церковью, нежели взаимная нелюбовь крестьянства и дворянства. В бытность свою графы Фуа, отстаивая свою независимость от Парижа, скептически наблюдали за деятельностью церковников, часто ограждая своих подданных от новых налогов и десятин в пользу церкви. Но после разгрома альбигойцев и небольшой династической перемены в верхах, графы Фуа поменяли фокус и стали шестерками французского короля. Больше церкви расширять свое влияние в регионе они не мешали.
наглядная эволюция графов Фуа: до и после Альбигойских крестовых походов
Нелюбовь к церкви и Франции целиком может отразить одна из присказок, брошенная деревенским жителем Монтайю, о чем было потом доложено на допросе его бдительным соседом:
"Миром правят четыре больших дьявола: папа, дьявол наибольший, которого я называю Сатана; король Франции суть второй дьявол; епископ Памье — третий; инквизитор из Каркассона — четвертый дьявол".
Не любить церковь было за что. В начале XIV века епископы Памье продавили сбор десятины со скота. Для острастки нужно было лишь пару раз провести облаву на жителей деревни и окрестных селений и постращать их допросом.
Это недовольство католическими епископами нашло отражение и в допросах Жака Фурнье. Из 89 досье, собранных епископом по поводу критики церковных властей, примерно шесть штук связаны сугубо с отказом платить десятину или с осуждением этого сбора, как незаконного и "неправильного". А потому различные крестьянские выступления на юге Франции сложно назвать классовыми и направленными сугубо против светских феодалов.
В отличии от более поздних «жаков», сельские жители Фуа предпочитали гадить Церкви более эффективными способами - не платили подати, сбегали из деревень и прятались среди лесов и холмов Окситании
Среди жителей Монтайю были те, кто был явным катаром, были те, кто был катаром скрытым. Были и те, кто вообще себя никаким еретиком не считал, а жил так, как считал правильным и "по-божески". Хорошим примером тут может стать семейство Клергов - фактические правители Монтайю.
Пьер Клерг был местным кюре - священником. А его брат Бернар - байлем и сборщиком налогов. Оба была самыми настоящими катарами и умудрялись лавировать между церковью и местными в своих интересах. Пьер регулярно сдавал церковникам своих "друзей", а Бернар оказывал ему посильную помощь. В 1308 году при участии Пьера Клерга инквизицией было арестовано всё взрослое население деревни. При этом сам кюре принимал участие в судебных процессах и тем самым решал, кого карать, а кого миловать. Такой вот интересный способ разбираться с врагами.
В 1320 году лафа для братьев Клерг закончилась. Пьера прижал к ногтю Жак Фурнье. А брат обвиняемого - Бернар - пытался помочь своему родственнику через влиятельных друзей и взятки. Однако с новым епископом это не прокатило. Пьер Клерг умер в епархиальной тюрьме не дождавшись приговора.
Но как реагировали на столь странное соседство жители Монтайю? А особо никак. Спорить с семейством Клергов в открытую было опасно для жизни. А их катарские увлечения не всегда бросались в глаза. Ну ест священник мясо по пятницам и портит молодых дамзелей. Ну с кем не бывает! Каждый третий мужик в Верхней Арьежи или занимается тем же самым, или ведет себя и того хуже.
Религия, церковь и ересь
- Хочешь ли ты исповедаться мне? - спрашивает лжесвященник Арно де Верниоль у сельского парня, ставшего городским жителем.
- Нет, - отвечает тот, - я уж исповедался в этом году... Да вы и не священник вовсе!
Среди жителей Монтайю были закоренелые еретики, были и те, кто отверг ересь, но пребывал в ней. Но даже так все они признавали необходимость исповедоваться раз в год. Больше уже некрасиво. Меньше – грешно. Рассказывать на исповеди о том, что общался или дружил с «добрыми людьми», кстати, необязательно. Ведь главное – это то, что ты считаешь грехом:
"Я исповедуюсь в своих грехах - говорит Раймонда Марти, - да только не в том, что я совершила в ереси; потому как я не думаю, что грешила, так поступая".
Исповедь среднего монтайонца балансировала на грани фарса и реального проживаемого опыта «хорошего христианина». Если ты был еретиком и творил грехи, а позже отринул свои заблуждения - жизнь начинается заново. Немаловажную роль тут играли и отношения со священником. Ведь если рассказать ему что-то постыдное - он обязательно расскажет это своим друзьям. Будет стыдно. А потому каяться в совсем уж постыдных делах может и необязательно.
Влюбленный и исповедник. «Исповедь влюбленного» (начало XV века)
Несмотря на такой странный подход к основному христианскому таинству, какого-то намеренного отрицания католических догматов в Монтайю не было. Детей крестили, на причастие ходили, венчались по правилам. Все обряды играли функции не только религиозные, но и социальные. Крещение - рождение, причащение - обновление, брак - новая семья. Другие таинства и нормы остаются где-то сбоку и каждый соблюдает их, как хочет.
Года так двадцать три назад, — рассказывает в 1325 году Гозья Клерг из Монтайю, — во время Великого поста, на другой день после воскресенья, возвращалась я с моего поля, где собирала репу. По дороге встретился мне Гийом Бене:
— Ты уже обедала? — спросил он меня.
— Нет, — отвечала я, — хочу попоститься...
— А что до меня, — сказал Гийом, — так я вчера, в воскресенье, неплохо пообедал в Акс-ле-Терме, куда меня пригласили. Поначалу я подумывал, стоит ли идти (ввиду поста). Так я пошел к добрым людям, чтобы спросить у них совета. «Как ни крути, — сказали мне они, — одинаковый грех есть мясо в пост или без поста. Рот оскверняется одинаково. А потому вам нечего смущаться». Раз так, я и согласился на этот добрый обед с мясом.
— А я, однако, — философски заключает Гозья Клерг, — с ним не согласилась. Мясо во время поста и в другое время — это вовсе не одно и то же...
Вот отличный пример разницы между хорошим христианином и мятущейся душой около-катара. Сборщица репы повинуется католическому посту. А колеблющийся крестьянин сомневается. В конечном счете последнего убеждают нарушить пост те самые катары, известные своим аскетизмом. Логика альбигойцев была, кстати, проста. В иерархии катаров существовали высшие чины - так называемые "совершенные" - те, кто отказывал себе во всем и придерживался строгих принципов соблюдения «чистоты» тела и души. Им действительно было много чего нельзя. Однако все остальные, кто «совершенным» не был - так или иначе приобщались к пороку. А если никто не чист, то значит и мясо в пост не такой уж и страшный грех.
не «совершенные», но почти
Другой важностью частью религиозного видения Монтайю и его окрестностей была особая трактовка окружающего мира и его конца. Ведь не было темы более благодатной для обсуждения, чем Апокалипсис. Особенно если вокруг творится черти что. Вот какой слух фиксируется в Верхней Арьежи в 1318 г.
— В том году - рассказывает Бертран Кордье, уроженец Памье, - встретил я на другом краю моста, на земле прихода Кие, четырех тарасконцев, а среди них Арно из Савиньяна. Они спросили меня:
— Что нового в Памье?
— Поговаривают, что родился Антихрист - ответил я. - Каждый должен привести свою душу в порядок, ведь конец света совсем близко! На что Арно из Савиньяна возмутился:
— Не верю я в это! Нет у мира ни конца, ни начала... Пошли лучше спать.
Тут разносчиком слухов оказывается типичный городской житель. А каменщик Арно из Савиньяна выступает, как рациональный критик и истиный циник. Его взгляды о незыблемости мира самую малость не вписываются в христианскую догму. Все же Страшный Суд был придуман не просто так. Поэтому инквизиция берет Арно под локоток и аккуратно выспрашивает, почему он верит в такую неприглядную гадость. Забавно, что каменщик оказывается с подвохом - за тридцать лет до того Арно получал образование у весьма начитанного и ученого мужа в далекой Таррасконе. С тех времен утекло много воды, а разочарование Арно в Страшном Суде осталось. В итоге, чтобы выпутаться, каменщик начнет ссылаться на недостаток религиозного образования:
"По причине моей занятости в каменных карьерах я очень рано ухожу с мессы и не успеваю послушать проповедь".
Вариации «Конца Света» у жителя Верхней Арьежи могли быть разными, однако суть оставалась одна - судачить о нём очень интересно.
Гораздо более «опасным», чем твердая уверенность в незыблемости мира и отсутствии Конца Света, является неверие в ту или иную догму. Возьмем случай Раймона Делера из Тиньяка. Быть большим крестьянином, чем этот мужлан, невозможно. Он жнет хлеб, пасет мула и ест. Всё. Так вот этот Раймон верит, что душа - это кровь. Причем логика у него простая. Когда убивают животное - из него вытекает кровь. Когда вытекает кровь - животное перестает дергаться и умирает. Кровь уходит в землю, впитывается в нее и исчезает. То же самое делает душа. Понятное дело, что при таких приколах Раймонд Делер не верит в воскрешение и Страшный Суд. Не менее унылой представляется ему также и концепии Рая и Ада. Ведь Рай - это когда в этом мире хорошо живется, а Ад - это когда живется плохо. О чем еще говорить?
На этом Раймон Делер не останавливается, но продолжает уходить все дальше в дебри ереси. Например, он считает что Иисуса Христа зачала в блуде и мерзости - точно так же, как и любого другого человека. Делер в красках описывает своему соседу, как Иосиф сношал Пресвятую Деву, дрожа, смердя и похотливо тыкая в неё чем попало. Нет ничего удивительного в том, что Раймон не верует в распятие, воскресение и вознесение. Не вызывает также изумления и то, что Делер ни разу не причащался.
— Еще слово, и я тебе башку размозжу моей мотыгой, - прерывает его в ужасе Раймон Сеги, перепуганный этими богохульственными речами.
Представление о душе из крови, столь дорогое Раймону Делеру, обнаруживается и в других местах. Так, под деревенским вязом, некая Гийеметта Бене, простая крестьянка, рассказывает своей подруге о том, что душа - это кровь. Доказательства? Когда отрубают голову гусю, оттуда фонтаном выходит кровь. Вместе с жизнью. Следовательно, душа = кровь. И не поспорить же. Наблюдение, эксперимент, вывод. Всё на месте.
Души праведных в руке Божией. Фреска монастыря Сучевица, Румыния.
Позор и преступление
Понятие стыда в Средневековье было довольно сложным и многогранным. Многие категории ушедших эпох сейчас воспринимались бы, как нечто выходящее за рамки. Однако понимание определенных границ у жителей Монтайю всё же присутствовало.
Вот насущный вопрос. Кровосместительство – это грех или просто постыдное и позорное дело? По словам уже знакомого нам Раймона Делера:
"Кровосмесительство с матерью, сестрой, дочерью или сестрой двоюродной — никакой не грех, да вот только кровосмесительство - дело позорное".
При этом позор вместе с грехом пропадают, стоит сестре стать троюродной. Тут в догмы христианской морали вписываются и местные традиции. Ведь, по-хорошему, сношать любую сестру не очень благое дело. Однако Раймонд Делер смотрит на эти ограничения чуть более широко.
Кстати говоря, Алиенора Аквитанская и французский король Людовик VII приходились друг другу троюродными братом и сестрой. И вплоть до развода по данной формальной причине в 1152 году, это особо никому не мешало
Двигаемся от родных сестер к сестрам чужим. Может ли считаться грешником человек, который занимается сексом с двумя женщинами, что являются сёстрами? Это тоже не грех, однако дело уже ну прям очень постыдное. Подобными приколами занимались в Верхней Арьежи Симон Барра и Гийом Байяр, за что были осуждаемы местными жителями.
А вот совратить племянницу своей любовницу, что работает у тебя служанкой - уже не только грех, но и позор. Именно так жители Монтайю оценивали поступок Раймонда де Планиссоля. Тонкая граница между позором и грехом не всегда понятна. Однако тут все упирается в неоглашаемый договор о поведении внутри общины.
— Раймон де Планиссоль совершил и вправду тяжкий грех, - заявляет Раймон Бек из Коссу Айкару Боре, сообщнику Планиссолей, - в тот день, когда он задушил и убил Пьера Плана, которого потом и закопал в саду у своего отца, Понса де Планиссоль. И уж никак негоже было Раймону утяжелять свой грех, лишив девственности Гайярду, свою собственную служанку!
Исследование этических проблем можно считать достаточно полным после напоминания об относительной сексуальной свободе, царящей в деревне. В ней спокойно уживались прелюбодеи всех мастей. Серьезных нарушений какого-то порядка, вроде изнасилований, в Монтайю было отмечено всего два инцидента. В остальном местные могли судачить сколько угодно, но доносить или ломать людям рожу за наличие любовницы никто не спешил.
Сельский фанатизм и судьба
Если отойти в сторонку от сексуальной чернухи, то обнаружится, что взгляды жителей Монтайю были своеобразны и в других сферах. Например, выделяется из общего ряда их отношение к судьбе. Так у пастуха Пьера Мори однажды спросили, не боится ли он жить в регионе, где его с немалой вероятностью могут поймать и осудить за ересь:
"Да все равно, - ответил он, - хоть бы я и дальше продолжал жить в Фенуйеде и Сабартесе, никто не может отнять у меня мою судьбу. Там ли, здесь ли - я должен следовать своей судьбе".
И позже добавил:
"Коли дано мне будет стать еретиком на смертном одре, то я им стану. Коли нет - пойду по тому пути, что мне предначертан".
В регистрах Жака Фурнье записано несколько похожих высказываний Пьера Мори, смысл которых сводится к тому, что он не будет пытаться избежать своей судьбы. В одном из них есть и объяснение:
"Я не могу поступать по-другому, потому что не могу вести жизнь иную, чем та, для которой был вскормлен".
За этой банальной идеей о том, что человек - заложник своего воспитания и своего образа жизни - скрывается нечто более глубокое. Для Пьера Мори душа человека подобна сдобному хлебобулочному изделию. Так, как замешал тесто Бог, так и должно свершиться. Ни больше и ни меньше.
Избранные цитаты Пьера Мори
Своеобразное видение судьбы присутствовало также и и поминавшихся выше братьев Клергов. Когда скончался Понс Клерг - отец Пьера Клерга - одна из крестьянок Монтайю сказала его вдове:
"Госпожа, я слыхала, что если с покойника взять пряди волос и обрезки ногтей с рук и ног, то этот покойник не утащит с собой счастливую звезду и удачу вашего дома".
Рекомендация была исполнена в точности:
"По случаю смерти Понса Клерга, отца кюре, много людей пришли в дом кюре. Тело положили в кухне; оно не было еще завернуто в саван. Кюре выгнал тогда всех из дома, кроме Алазайсы Азема и Брюны Пурсель. Женщины эти остались одни с покойником и с кюре; женщины и кюре взяли с усопшего пряди волос и обрезки ногтей".
Жизнь в Монтайю может напоминать сюрреалистичную картину Питера Брейгеля. Однако его жителям было в кайф обсуждать Конец Света, пребывать в ереси и судачить о том, кого Пьер Клерг в очередной раз попустил у себя на кровати.
Картины, которые рисует в своего книге Ле Руа Ладюри нацелены не только на создание потешной и непростой картины крестьянского бытия. Они предполагают построение некоторой идентичности, контекста, атмосферы, в которой развивается крестьянское сообщество конкретного региона. Можно ли переносить сведения из Монтайю и окрестных селений на все прочие населенные пункты по границе Окситании с Испанией? Можно ли обобщать изыскания Ладюри по изучению деревни на все остальные деревни Франции? Ответ в обоих случаях нет. Но можно ли игнорировать уникальный опыт устройства Монтайю и бытия в нем самых разных людей со столь необычными взглядами на мир? Также нет. Мир окситанской деревни – это частность, случайность и казус, дошедший до нас лишь чудом. А потому для микроистории этот сюжет представляет огромное значение.
В рамках работы можно задавать свои вопросы, можно критиковать автора за то, что слишком много уделил этим частностям, оставив общую мысль где-то в предисловии. Но, судя по всему, цели создавать более масштабное полотно не ставилось. Максимум, что мы имеем – это социальную и культурную картину жизни еретической деревни. Деревни, существование которой обусловлено борьбой религиозной, борьбой политической и бытием обыденным. Деревни, в которой были жизнь и смерть, радость и печаль, секс и насилие. Такая вот деревня Монтайю. И вы только что в ней побывали.
Авторский блог и лекторий "Бои за Историю" в Телеграме и ВК
Статья анализирует долгосрочный эффект религиозности на фертильность в христианских странах. Авторы приходят к выводу, что религиозность в целом имеет положительный эффект на фертильность.
2. Fertility in Western Europe: the role of religion
Статья изучает различия в завершенной фертильности среди женщин разных религиозных групп в трех западноевропейских странах: Франции, Испании и Великобритании. Авторы используют данные из European Social Survey 2014 и применяют модели множественной классификации. Они обнаруживают, что практикующие религиозные женщины имеют больше детей, чем номинально религиозные женщины. Кроме того, во всех трех странах женщины, которые заявляют, что не имеют религии, систематически имеют самую низкую фертильность.
3. Religiosity and Fertility in the United States: The Role of Fertility Intentions:
Используя данные Национального обследования роста семьи 2002 года (NSFG), статья показывает, что женщины, которые сообщают, что религия "очень важна" в их повседневной жизни, имеют как более высокую фертильность, так и более высокую предполагаемую фертильность, чем те, кто говорит, что религия "несколько важна" или "не важна".
4. Значение религии в современной российской рождаемости:
В странах Западной и Центральной Европы факторы религиозности до сих пор имеют значение при объяснении третьих и более рождений или снижения вероятности развода, особенно там, где присутствовала ранняя религиозная социализация.
В России прослеживается связь религиозности и количества детей внутри выборки многодетных родителей. Чем больше детей в семье, тем люди чаще утвердительно отвечали на вопросы о религиозных отправлениях: исповедуются или причащаются один раз в месяц и чаще, посещают службы раз в месяц и чаще, знают одного или нескольких священнослужителей, к которым можно обратиться в трудной ситуации.
В этой статье оценивается влияние религиозности на рождаемость на макроуровне как для общей выборки из 25 христианских стран в период с 1925 по 2000 год, так и для трех подвыборок: католических, протестантских и смешанных католико-протестантских стран. Результаты показывают, что религиозность в целом оказывает положительное долгосрочное влияние на рождаемость. Однако этот эффект незначителен для католических стран.
Религиозность, особенно религиозные убеждения, оказывает существенно положительное влияние на фертильность. Условия гендерного взаимодействия незначительны, что указывает на то, что влияние религии и религиозности на фертильность не зависит от пола.
В конце июня 2023 года глава Службы внешней разведки РФ заявил о сенсационном соглашении между Украиной и ЮНЕСКО. Мы проверили, соответствуют ли действительности эти данные.
Спойлер для ЛЛ:неправда
26 июня пресс-служба Службы внешней разведки (СВР) России распространила заявление директора ведомства Сергея Нарышкина. Он утверждал, что между украинскими властями и представителями ЮНЕСКО достигнута договорённость о вывозе с территории Киево-Печерской лавры православных ценностей и передаче их музеям Италии, Франции, Германии и Ватикана под предлогом спасения от российских ракетных ударов. В первую очередь речь шла о мощах святых, покоящихся на территории монастырского комплекса. По словам Нарышкина, на тот момент уже была проведена опись церковного имущества, выделены финансовые ресурсы для перевозки грузов в Европу и даже подготовлены автомобили с рефрижераторными установками.
Эту информацию распространили ведущие российские СМИ: «Первый канал», ТАСС, РИА «Новости», «Известия», РБК, «Российская газета», Lenta.ru, «Газета.ru», RTVI и др. Своё возмущение среди прочих публично выразил постпред России при ЮНЕСКО Ринат Аляутдинов. Публикация спикера Госдумы РФ Вячеслава Володина на эту тему в Telegram на момент написания этого разбора набрала 1,7 млн просмотров, а суммарная аудитория новости на платформе, по данным сервиса TGStat, только 26 июня составила более 14 млн человек.
Основанная в XI веке Киево-Печерская лавра — один из старейших христианских памятников на территории современной Украины. В пещерах монастыря покоятся нетленные мощи более чем 120 святых, среди которых, например, предполагаемый автор «Повести временных лет» Нестор Летописец и преподобный Илья Муромец, прототип знаменитого былинного героя. В Нижней лавре, где находятся эти пещеры, располагается действующий монастырь, а на территории Верхней лавры работает историко-культурный заповедник, подчиняющийся министерству культуры Украины.
В 1988 году, когда в лавре возобновились богослужения, часть её сооружений передали в ведение Московского патриархата Русской православной церкви. Постепенно территория, подконтрольная украинской части РПЦ (впоследствии переименованной в Украинскую православную церковь Московского патриархата), расширялась, а в 2013 году, при президенте Викторе Януковиче, правительство подписало акт передачи 79 зданий и сооружений лавры в безвозмездное пользование УПЦ.
С началом полномасштабной войны РФ против Украины ситуация вокруг религиозного комплекса обострилась. В декабре 2022 года власти не продлили УПЦ аренду Успенского собора и Трапезной церкви, а 5 января 2023 года министерство культуры Украины после инвентаризации имущества официально вернуло эти два здания в пользование государства. 10 марта руководство монастыря Нижней лавры было предупреждено о расторжении договора 2013 года, вследствие чего все священники УПЦ и братия должны были освободить территорию до 29 марта либо перейти под крыло поддерживаемой государством Православной церкви Украины (ПЦУ). Это решение вызвало резкое сопротивление монахов, и на момент написания этого разбора часть из них всё ещё находились на территории монастыря, несмотря на повторное предупреждение, на этот раз уже от руководства историко-культурного заповедника. Тем временем специализированная комиссия украинского минкульта 5 июня завершила свою работу и подписала соответствующий акт: 79 религиозных объектов десять лет спустя вернулись в распоряжение государства.
После того как через три недели российские СМИ распространили заявление Сергея Нарышкина, реакция украинской стороны последовала незамедлительно. В частности, министр культуры Украины Александр Ткаченко написал у себя в фейсбуке: «Единственная задача, которая стоит перед нами в связи с лаврой, — защитить её от «русского мира» и окончательно убедиться, что все наши украинские святые реликвии на месте. Ни одна сакральная ценность не покинет территорию Украины. А всё украденное Россией должно быть возвращено».
В аналогичном ключе высказался и директор национального заповедника «Киево-Печерская лавра» Максим Остапенко: «Таких планов у заповедника не было и не будет. Украинские достопримечательности будут храниться в Украине, и наше государство сделает всё, чтобы эти достопримечательности были защищены, в том числе от российских агрессоров».
Что касается ЮНЕСКО, то на официальном сайте организации «Проверено» также не нашло никакой информации о готовящейся передаче или перевозке мощей из лавры. В начале 2023 года ЮНЕСКО посодействовалотранспортировке в Киев специального сканера, подаренного правительством Австрии, который поможет оцифровать обширные архивы монастырского комплекса. Также организация заявляла о материальной поддержке реставрации лавры, которая входит в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. Когда же ведущие российскиеСМИ обратились в организацию за подтверждением информации от СВР, пресс-секретарь Тома Маллар ответил, что само ЮНЕСКО никакой эвакуацией не занимается, поэтому ответить на такой вопрос не может в принципе.
Есть ли у украинских властей или ЮНЕСКО повод скрывать истину? Во-первых, нет никакого смысла выступать с опровержением в ситуации, когда договорённость, если она была достигнута, всё равно будет реализована, и долго удержать всё в тайне будет сложно, учитывая множество вовлечённых лиц и стран. Разоблачение лжи, в свою очередь, чревато репутационными рисками. Во-вторых, сама мотивация что-либо утаивать в описанной Нарышкиным ситуации сомнительна, ведь сохранность реликвий — причина более чем уважительная для их передачи авторитетным организациям из третьих стран. Поэтому заявления обеих сторон якобы заключённого соглашения выглядят убедительно.
Важно отметить, что глава СВР РФ не представляет никаких доказательств договорённостей, достигнутых между Украиной и ЮНЕСКО. Нет в его заявлении и более-менее значимых подробностей, которые можно было хотя бы косвенно подтвердить. В частности, упомянутый Нарышкиным предстоятель УПЦ Онуфрий, якобы проинформированный о необходимости вывезти святыни из Украины, нигде открыто не реагировал на подобный ультиматум. При этом нельзя сказать, что он ведёт затворнический образ жизни — вопросы, связанные с противостоянием УПЦ и ПЦУ, регулярно становятся темой его комментариев для прессы или поводом для решений в рамках церковной юрисдикции. Было бы естественным ожидать от Онуфрия открытого заявления и в этот раз, если бы у него действительно были основания для беспокойства.
Таким образом, ни Украина, ни ЮНЕСКО не подтверждают информацию о передаче реликвий Киево-Печерской лавры в европейские музеи. В 2023 году это не первый случай, когда недостоверная информация относительно комплекса распространяется крупными российскими медиа. Так, в марте они сообщили, что кресты на Трапезной церкви якобы почернели после первых проведённых там богослужений ПЦУ.
«Чат на чат» — новое развлекательное шоу RUTUBE. В нем два известных гостя соревнуются, у кого смешнее друзья. Звезды создают групповые чаты с близкими людьми и в каждом раунде присылают им забавные челленджи и задания. Команда, которая окажется креативнее, побеждает.
С 14 июля по начало сентября 1683 года, Вена была осаждена Османской империей в течение примерно двух месяцев. Великий визирь Кара "Черный" Мустафа, верховный главнокомандующий турецких войск, требовал капитуляции, но граф Эрнст Рюдигер фон Штархемберг, командующий венским гарнизоном, отказался и заявил, что будет драться до конца. Городские стены были разрушены турецкими минами и бомбардировками, а улицы были засорены сточными водами, щебнем и трупами, что привело к распространению болезней. После 18 крупных турецких атак только треть из первоначального гарнизона размером в 11 500 человек оставалась боеспособной, а их запасы боеприпасов были уже на исходе. Стархемберг понимал, что оборона Вены приближается к концу, и единственной надеждой было своевременное прибытие ожидаемой христианской армии, без которой турки захватили бы город и убивали его жителей. Битва за Вену 1683 года стояла на пороге.
Стархемберг мог найти утешение в том, что условия для врага были не лучше. Турки столкнулись с проблемой неадекватных санитарных условий, из-за которых болезни вышли из-под контроля, потери были огромными, а боевой дух падал. Более того, были слухи о приближающейся христианской армии из Венского леса. Однако Мустафа был уверен в своей победе, поскольку его тревожила возможность наказания со стороны султана в случае неудачи. Осаждая Вену, он нарушил указ султана Мехмеда IV (1648–1687), который ожидал, что Мустафа ограничится захватом имперских пограничных крепостей. Но такие скромные цели не удовлетворяли Мустафу.
Мустафа был внешне образцовым и набожным мусульманином, но в действительности он был высокомерным торговцем властью с явной ненавистью к христианам. Единственным его искупительным качеством была личная храбрость, но даже она была подчеркнута жестокостью - он однажды содрал кожу с пленных поляков, чтобы отправить их чучелами султану в качестве трофеев. Мустафа заботился только о своей карьере и свободно использовал обман и шантаж, чтобы компенсировать отсутствие настоящего таланта. Он был полон решимости продолжить дело великих исламских завоевателей древности и преодолеть барьер, который когда-то блокировал продвижение турок-османов на запад: Вену, столицу Священной Римской империи и Императорской династии, Дом Габсбургов в 1529 году.
Император Священной Римской империи Леопольд I (1658-1705) был книжным червем и композитором, а не воином, поэтому бежал из своей столицы в безопасный Пассау, в отличие от наступательного духа Мустафы. Но он все же не собирался отдавать свою столицу туркам и умолял немецкую и польскую знать прийти на помощь Вене. Его крики о помощи были услышаны, и к 7 сентября мощная армия собралась в долине Туллн. Армию возглавляли выдающиеся дворяне: Иоанн III Собеский, король Польши и князь литовский, курфюрст Макс Эммануэль из Баварии, принц Георг Фридрих фон Вальдек с немцами из Франконии и Швабии, принц Георг Ганноверский и курфюрст Саксонии Иоанн Георг III фон Веттин. Всего вместе с австрийцами их было более 66 600 человек, их сопровождали множество княжеских добровольцев, включая принца Евгения Савойского.
Несмотря на такое большое количество выдающихся дворян, ссоры из-за командования были неизбежны, но благодаря самоотверженности герцога Лотарингии они были разрешены. Герцог Лотарингии имел проверенную историю боев против турок и французов, его личное мужество, смирение и обаяние завоевали всеобщую привязанность и восхищение. По его рекомендации верховное командование было передано королю Польши Иоанну III Собескому, который продемонстрировал свою доблесть и мастерство, разгромив турок при Хочизме в 1673 году и всегда проявлял острый ум. Одетый в роскошную одежду и доспехи, он все еще выглядел как харизматичный главнокомандующий.
Иоанн III Собеский возглавил поляков, в то время как Лотарингия номинально командовала австро-германскими войсками. Каждый командир придерживался тактического плана Лоррейн, который заключался в марше армии из Тульна через Венский лес к высотам Каленберг, чтобы зажать туроков между спуском с горы и реками. Этот подход лишил туроков естественной защиты, и союзники надеялись застать своего врага врасплох. Позже того же дня король, князья и генералы встретились на гребне, чтобы созерцать осаду. Однако Собески оказался разочарован картами, которые он получил от имперских командиров, и предложил объезд на юг или медленное продвижение. Однако эти идеи были отвергнуты другими генералами, которые продолжили первоначальную идею Лотарингии о полномасштабной атаке с гребня Венского леса. Несмотря на трудности, боевой дух оставался высоким. В ту ночь Лоррейн приказала разместить батарею по краям Каленберга для обеспечения огневой поддержки основного наступления, а христиане страдали от непрекращающихся криков и артиллерийского обстрела со стороны туроков, которые лишили их заслуженного сна.
В 5 часов утра начался бой, когда авангард Кара Мехмеда напал на артиллерию Лесли, которая готовилась к развертыванию. Лотарингия решила поддержать своих войск и отправила подкрепление к Лесли, одновременно приказав австро-немецкому левому крылу наступать. В это время Вальдек и Макс Эммануэль получили приказ начать спуск. Польский король посетил мессу в часовне св. Леопольда перед битвой.
Турки начали наступление на всем своем правом фланге, вызвав ощущение "потока черной смолы", который двигался со склона горы. Лотарингия стремилась сохранить единую линию фронта, что было трудно из-за неровной местности.
Подкрепленные пехотой герцога Евгения де Кроя, австрийцы разбили турок, стрелявших по артиллерии Лесли, и установили линию вместе с саксами Джона Джорджа, обращенную к Нуссбергу-Карпфенвальду. При поддержке легкой артиллерийской поддержки австрийцы медленно, но неуклонно продвигались вверх по Нуссбергу. Турки успешно использовали укрытие местности и представляли серьезную угрозу для правого фланга Австрии.
Лотарингия приказала графу Капраре штурмовать Каленбергердорф с плеча Леопольдсберга. Драгуны Гейсслера столкнулись с сильным сопротивлением турок, но при поддержке тяжелой кавалерии принца Жерома Любомирского захватили Каленбергердорф. Турки сумели отбросить христиан обратно в деревню, а на его подступах они нападали на раненых и умирающих.
Немецкое левое крыло заняло край Нуссберга к 10 часам. Вальдек и Макс Эммануэль не успели угнаться за наступлением Лоррейн, что обнажило правый фланг саксов. Лотарингия призвала остановиться и наверстать упущенное, чтобы восстановить прочный фронт. Вместе с Джоном Джорджем Лоррейн поспешила на передовую, чтобы взять на себя ответственность за немецких солдат. Собеский покинул Капеллу, чтобы ускорить продвижение поляков, которые еще не прибыли на позиции к югу от Вальдека.
Великий визирь и Ибрагим-паша предприняли яростную контратаку, но были отброшены на более плоскую местность вокруг Гринцига. Вторая атака оказалась более успешной, так что имперская пехота начала колебаться, но была спасена прибытием драгун и тяжелой кавалерии. Джон Джордж и его кавалерия-телохранитель также активно участвовали в битве. Саксы двинулись вниз по Мукенталю в направлении Хайлигенштадта, а австрийцы продвигались в сторону Нуссдорфа.
Вынужденная остановка правого фланга саксов дала возможность туркам наступить на левый фланг Австрии. Однако Лотарингия приказала остановиться и наверстать пропущенное, чтобы восстановить единую линию фронта. Вместе с Джоном Джорджем Лоррейн взяла на себя ответственность за немецких солдат и поспешила на передовую, чтобы поддержать своих войск.
Польский король Собеский ускорил продвижение поляков, которые еще не прибыли на позиции к югу от Вальдека. Великий визирь и Ибрагим-паша предприняли еще одну атаку, которая оказалась успешной. Однако имперская пехота сумела устоять и отбросить турок.
Битва продолжалась до вечера, когда турки были вынуждены отступить. Лотарингия сумела поддержать единую линию фронта и обеспечить победу союзных войск. Польский король Собеский сыграл важную роль в битве, ускорив продвижение поляков на передовую.
Битва при Нуссдорфе стала одной из самых значимых войн в Европе XVII века, и она оставила глубокий след в истории региона.
При поддержке артиллерии Лесли, развернутой на Нуссберге, и наступления Капрары из Каленбергердорфа, саксонские и имперские драгуны под командованием маркграфа Людвига Вильгельма Баденского и Хейсслера начали атаку на Нуссдорф. Турки оказали яростное сопротивление, засевши в деревенских подвалах, рвах и разрушенных стенах, и были побеждены только прибытием фельдмаршала Германа Баденского, возглавлявшего австрийскую пехоту.
На юге саксонские войска фельдмаршала фон Гольца успешно вытеснили турок из Хайлигенштадта и Гринцига. В полдень Лотарингия приказала своим войскам сделать еще одну остановку, чтобы восстановить силы. Утренние действия привели к полному успеху: все правое крыло турков было захвачено или уничтожено.
Вальдек и Макс Эммануэль не встретили особого сопротивления и достигли фланга Ибрагима через Кроттенбах, в то время как Капрара и Любомирский рассеяли румын вдоль Дуная. Австро-саксонские войска столкнулись с Ибрагимом-пашой через Дёблингербах, продолжая наступление. После яростной битвы при Нуссдорфе союзные войска получили победу, которая оказала большое влияние на ход Европейских войн XVII века.
Поляки, наконец, достигли высот после долгого марша по пересеченной местности долины Вейдлинга. Собески вместе с генералом артиллерии Мартином Катски спустились с Грэнберга в центре, а слева фельдгетман Николай Сенявский спустился с Драймаркштайна, а справа кронгетман Станислав Яблоновский спустился с Росскопфа. Польская пехота и заимствованные батальоны Габсбургов прикрыли спуск, чтобы создать непрерывный кавалерийский фронт на равнинах внизу.
Хотя терновники, виноградные лозы, канавы, живые изгороди и отдельные обвинения в самоубийстве генюллю замедлили продвижение поляков, они неуклонно продвигались вперед под поддержкой артиллерийского огня. Несмотря на энергичную оборону абазин Сари Хусейна, поляки достигли Михаэлерберга к 14:00. Появление своих польских союзников издалека было встречено немцами в поле аплодисментами.
Поляки на мгновение остановились на склонах Шафберга, когда 1000 янычар проникли на виноградники за Плётцляйнсдорфом, нарушив соединение между Сенявским и правым крылом Вальдека. Янычары крепко оборонялись, но были вытеснены с прибытием имперских кирасиров.
Около 4 часов дня Собеский и Сенявский прошли на ровную местность к востоку от Шафберга, а Яблоновский отразил слабую атаку татар у Мариабрунна справа от них. Теперь Собеский объявил остановку, чтобы построить более организованный и прочный фронт. Кара Мустафа, зная о новой угрозе со стороны поляков, вывел войска из Ибрагима в поддержку Хусейн-паши.
Сенявский возобновил битву, отправив королевских гусар вторым хорагевом. Хотя поляки прорвали две вражеские линии, около 150 всадников не справились с задачей и потеряли треть своего числа. Станислав Потоцкий из Галича возглавил следующую атаку, но заплатил за свою храбрость жизнью, когда турок отрезал ему макушку. Дальнейшие части польской кавалерии атаковали турок, который открыл свои ряды и обрушился на поляков со всех сторон, нанеся тяжелые потери и убив несколько польских лордов, включая великого казначея короны Анджея Моджевского. После этого последовало турецкое преследование, которое было остановлено прибытием подкреплений из центра Собеского и драгун и кирасиров с правого фланга.
После ослабления турецкого наступления и занятия Галиценберга справа от поляков Яблоновским, Собеский установил непрерывную линию для следующего наступления. Несмотря на жару и напряженность утреннего боя, десантники так рвались вперед, что офицеры были вынуждены сдерживать их плоскостью лезвия. Турецкая позиция на гребнях над Кроттенбах-Дёблингербах была самой сильной на всем фронте, но была ослаблена депешами, направленными против поляков, которые стояли напротив них на севере от полюсов.
В критический момент битвы Лоррейн колебался, и после совещания с саксонскими командирами не мог определить, нужно ли созвать еще один военный совет для принятия решения о продолжении атаки или достаточно дневного прогресса. Однако Фон Гольц поднял дух Лотарингии, сказав: "Бог указывает путь к победе... куйте железо, пока горячо". Это вдохновило Лотарингию закричать "Allons marchons!" и начать атаку.
Атака началась с ужасающего шквала мушкетного огня с христианских площадей, который деморализовал и ослабил турецкую оборону. Франконцы и баварцы начали штурм Тюркеншанца, где находилось Святое знамя, и вскоре весь фронт Ибрагима-паши рухнул, открыв путь на Вену. Лотарингия увидела возможность нанести удар по правому флангу Хусейн-паши, который готовился противостоять тотальному наступлению Собески. Хотя Собеский был доволен дневными достижениями, агрессивный дух Сенявского и немцев убедил его продолжить битву.
Польская кавалерия двинулась на турок с криком "Jezus Maria ratuj" («Иисус Мария помоги»). Передовые отряды гусар были закованы в сверкающую сталь, закрывающую с головы до бедер, и представляли почти неземное зрелище. За ними шли панцерные и кварчанские кавалеристы, также состоявшие из польских аристократов, а кварцианская легкая кавалерия состояла из бедных польских шляхтичей и иностранцев. Вся атака возглавлял сам Собеский, а за ним последовали его гусары.
Польская кавалерия замедлялась виноградниками и пересеченной местностью, но не останавливалась под огнем турецких стрелков и артиллерии. Грохот польских копий раздавался над полем боя, когда кавалерия сокрушила турецкий боевой порядок. Собеский последовал за своими гусарами и захватил турецкие орудия, а турки сплотились напротив Яблоновского, деморализованные наступлением Лотарингии на своем правом фланге.
В центре Османской армии Кара Мустафа встал на защиту Священного знамени от наступающей франко-баварской армии под командованием Вальдека. В окружении кавалерии он сражался против немецких ополченцев, которые использовали свои орудия и мушкеты для того, чтобы остановить османскую атаку. Несмотря на то, что Мустафа удалось схватить знамя, турецкая атака провалилась, а его люди бежали к реке Вена. В это же время, левое крыло Османской армии полностью распалось, поскольку Собески возглавил объединенные силы против турок, которые сконцентрировались в районе Брайтензее.
Мустафа был полон желания отомстить и приказал своим войскам прекратить обстрел города, а также уничтожить технику и расправиться с пленными. Он знал, что битва проиграна, но его воля к борьбе не ослабла. Он взял свое копье и направился в героическое, но обреченное на провал нападение на христиан. Его личные вассалы, секретарь, пажи и его албанская охрана пали от огня и мечей противника, когда он вел свой последний бой. Только аргумент, что его смерть приведет к уничтожению оставшихся османских войск, заставил Мустафу прекратить бой. Он схватил Священное знамя Пророка и свои личные сокровища и бежал с поля боя около 6 часов вечера, чтобы возглавить отступление обратно в Дьёр.
В это время силы Лотарингии связались со Стархембергом, который вышел из Шоттентора, чтобы присоединиться к битве. Драгуны под командованием Людвига Вильгельма Баденского получили честь освободить город и присоединились к защитникам в зачистке оставшихся турок. К концу битвы, около 22:00, было перебито еще 600 мусульман. В лагере турок оставались только младенцы и дети-христиане среди сотен убитых пленников. Гарнизон Стархемберга отомстил, сжег заживо 3000 брошенных османов, больных и раненых. Общее число погибших у турков составило 15 000 человек, у союзников - 1 500.
Собески приказал немецким войскам оставаться на страже всю ночь вокруг Тюркеншанца и крыла Яблоновского на берегу Венской реки. Несколько польских эскадронов выследили отставших османов за рекой Вена. Однако, поляки начали грабить мусульманскую добычу, нарушив порядок и дисциплину, и вместо того, чтобы наказать своих войск, Собески присвоил себе большую часть добычи. В павильоне великого визиря король нашел кучу золотых и украшенных драгоценностями сокровищ.
13-го Собеский провел триумфальный марш в римском стиле в Вену под аплодисменты населения. Его эгоизм и тщеславие оскорбили австро-германцев. Лотарингия была особенно возмущена, так как Собеский не смог своевременно преследовать деморализованных врагов и Мустафа смог увести в плен тысячи христианских детей. Кроме того, въезд Собеского в Вену до императора был нарушением протокола.
Кара Мустафа не потерял представление о масштабах своего поражения и старался избежать мести султана, виня в неудаче своих подчиненных командиров. Он даже убивал тех, кто мог сообщить султану об его ошибке в обращении с османской армией.
Однако Мехмед IV не был наивным и понимал, что христианские командиры и солдаты действовали умело и мужественно в битве. Их тактика, проходившая через Венский лес, позволила им избежать естественных укреплений Дуная и Венских рек. Но победа не была обусловлена только блеском христианской армии, а скорее небрежностью и высокомерием Мустафы, который не укрепил свою армию и оставил многих из своих янычарских отрядов в окопах вокруг Вены.
В конце концов, Мустафа заплатил за свою неудачу: 25 декабря 1683 года, султанские эмиссары казнили его удушением в Белграде и отправили его голову в Константинополь.
Победа христиан не означала окончание борьбы с мечом ислама, так как Франция тогда была оплотом для дальнейшей османской экспансии. Однако победа спасла Австрию и переломила инициативу в пользу Священной Римской империи. Благодаря умелому руководству Макса Эммануэля, Людвига Вильгельма «Тюркен Луи» Баденского, Лотарингии и принца Евгения Савойского, Священная Римская империя медленно, но верно отступала от османской власти в Восточной Европе после столетий войн.