Кратко, то, что знаю про неё я. Девчонка, довольно привлекательная на тот момент. Отсидела немного на зоне. Говорят, сидела нормально, "могла закуситься с кем угодно". Оля была боевая, на суете. Рано пристрастилась к наркотикам. Она была прекрасна в гневе, а в гневе она находилась часто. Особенность действия опиоидов.
Далее в её судьбе случился очередной поворот, и она оказывается в каких-то отношениях с неким тузом, начальником всего и вся. К 1998 году они уже разбежались, но он всё равно играл какую-то роль в её жизни. Я не знаю какую, но факт в том, что она очень часто срывалась с ситуаций, при которых других сажали.
Хотя в нулевых её всё-таки закрыли. Там она отъелась, с щеками на плечах и ляжками, рвущими её узкие джинсы, вышла, чтобы "начать худеть". Но это произошло уже без содействия её покровителя, так как на тот момент они разбежались.
А, да! Она застрелила из пистолета своего пса. Прямо в лоб (простите за подробности).
Личность вполне себе типичная для советских маргинальных семей. Папаша сгинул в лагерях. Жили они вчетвером: мать, тётя и бабушка. Мать с тётей были законченными пьяницами, совсем. Бабушка на удивление не пила и пребывала в перманентном а*уе от всего вокруг происходящего. А происходило там всё что угодно.
Жили они на первом этаже обычной панельки. Всегда открытые окна, всегда пьяная тётка в окне и всегда кто-то под этим окном. Из квартиры несло всяким немытым, всегда смрад и отключенная вода за неуплату. Нам это не мешало, мы бегали в эту квартиру с Балаем дуть шмаль. Ставили бульбулятор на кухне перед окном и, накурившись, ржали как идиоты над всем происходящим во дворе или в квартире, где очередная попойка его тётки и ко превращалась в поединки. Мать Балая погибла довольно рано, её пьяную просто сбил ЗиЛ.
Была у Балая младшая сестра. Настолько младшая, что годилась ему в дочери. Скиталась по детдомам. Она всегда бегала голой, и зимой, и летом. Всё, что я о ней помню. Сами Балаевы о ней не вспоминали. Балай так же постоянно находился либо в детдомах, спецприёмниках, либо в лагерях. В общем, типичная семья маргиналов, которых по СНГ тысячи. Он умел говорить, зажигать красиво. Определённый авторитет на районе у него, несомненно, был, и мы, молодняк, им даже где-то восхищались, он многое себе мог позволить.
Босяк и хулиган, одним словом, с харизмой. Чего ещё нужно, когда ты подросток с пустой башкой, а тут такой "разбойник", которым всех пугали. Каждый из нас боялся его в детстве. А теперь, когда мы подросли, появилась возможность говорить с ним уже сломанным голосом, "по-мужски", как нам тогда казалось. И о чудо! Он нас даже слушал. Даже принимал то, что мы говорим, а не как когда-то посылал на*й словно обосравшихся щенков.
Слушал и посылал за пивасом, за наши деньги, конечно же). Вообще он представитель породы людей-паразитов. Такой босой Остап Бендер. Именно Остап, эта фигура подходит как нельзя лучше. Он так же крутил всякие схемки, мог сочинять на ходу, актёр хороший, отыгрывал эмоции на раз-два.
Миллениум. Героин. Излом.
Хронология событий пострадает, т.к. многое уже просто вымылось из памяти.
1998 год. Весенний тёплый вечер. Темно. Я иду по улицам вышеупомянутого, злополучного квартала по совершенно обыденным делам, за коробком (ложкой) плана или просто махоркой. Именно так мы её тогда называли. Ежедневная рутина. Навстречу откуда-то вынырнул сам барыга по кличке Мел, и у нас завязался разговор о том, где и как мне приобрести. Он ответил, что мол нет у него махорки, но есть кое-что получше. Там вот, говорит, мой кент меня ждёт в подъезде, а я в аптеку бегал за причиндалами (так на сленге называли инструментарий для инъекций: вода, шприцы, вата и т.д.) и достаёт всё это хозяйство из кармана.
Я вообще не впечатлился. Мне это было неинтересно и даже противно. Я страшно боялся уколов, особенно внутривенных. Когда мы зависали у Балая и накуривались, к нему частенько забегали наркоши, чтобы свариться (на сленге это приготовление опия сырца, ханки, на огне в поварёшке с добавлением прекурсоров в виде определённой кислоты или просто кислого. За неимением оной иногда добавляли ацетилсалициловую кислоту или даже лимонку в порошке). Затем процеживали через ватные тампоны в ёмкость, откуда в свою очередь набирали в шприцы. При этом всём стоял жуткий, режущий глаза смрад. Мы наблюдали за этими танцами с бубном и улыбались с презрением и непониманием. Наркоши всегда бегали с кучей ваты, шприцов, как лавочные аптекари или просто врачи. Я тогда не понимал, как можно так жить.
Тем не менее я пошёл ради любопытства с ним и познакомился в подъезде с его приятелем, у которого оказался героин. Света там почти не было. Они стали готовить, долго шуршали пакетами, неловко разбираясь по ходу, что и куда пересыпать и лить. В итоге укололись и затихли. Тишина воцарилась гробовая, минут на десять. Один я не мог понять, что мне делать. Спрашиваю, а они молчат. В какой-то момент я подумал, что они просто отплыли. Потом они ожили и синхронно посмотрели на меня типа: "ты-то чё сидишь, давай по малой".
В общем, пропуская много разговоров, они меня уговорили, и мне сделали инъекцию. Просидели мы много времени в полумраке на этих холодных бетонных лестницах подъезда, пока кто-то нас не вспугнул, открывая двери. Я вспомнил, что пора бы, и кинулся вставать, но понял, что не могу идти. Эти начали ржать как идиоты надо мной и ретировались, мол: "не ссы, пройдёт, в первый раз такое всегда, давай не болей, увидимся". Через несколько попыток встать и пойти у меня получилось, и я не пошёл, я полетел. В тот момент мне действительно казалось, что я лечу над землёй. Очень странное ощущение. Так или иначе, но это была точка невозврата.
Когда я рассказал Балаю о своём приключении, он начал изображать, что злой на меня и грозить найти Мела и того гаврика. Мол: "щегла подсадить хотят моего". Но по факту я видел, что его всё устраивало. Он давно баловался этим дерьмом, но мы не знали. Проходит время, и вот он уже сам предлагает мне кайфануть, только уже по-взрослому и грамотно. Его термины. Говорит: "Вот, мол, есть там… где взять ханки, но нужно 400 местных рублей".
Дело в том, что героина на улицах тогда было очень мало и дорого. В основном все употребляли как раз ханку. Но с ней больше возиться, процесс я описывал выше. Как бы там ни было, мы начали употреблять именно ханку. Раз, два, три. Дома я брал деньги то на то, то на это, то на кино, то на кафе с подругой.
Вот так на какое-то время Балай нашёл себе спонсора, а я просто кайфовал, мне действительно нравилось. Неделя за неделей. Нет, не каждый день и даже не каждую неделю, но частота определённо увеличивалась. Мы продолжали вести свой привычный образ жизни. У меня были друзья, которые не имели дел с наркотиками, алкоголем, шмалью и нардами на лавочках района. Если были бабки, то был вариант завалить в «свой» пивняк с громким названием «Попугай».
Это всё, что им было нужно.
Продолжение следует...