Как я удалил компромат на самого себя
Я был очень нервным ребенком, даже агрессивным, но сейчас уже исправляюсь. Я мог какое-то время копить злость, а потом выплескивать её на других. Мне вспоминается такой момент. Я снова в гневе, мать кричит и бьет меня по голове, чтобы "успокоился" и "перестал быть психом".
До сих пор не понимаю, как можно ругать ребенка за то, что вы сами в него вложили: жестокость и ненависть к окружающему миру. Мать и сама отмечала, каким добрым и ласковым я был в раннем детстве — зачем же было воспитывать меня в такой атмосфере, где эти чувства не ценятся?
Как-то мы с матерью поехали на отдых в парк — мы и наши знакомые со своими детьми, которых я довольно хорошо знал. Мать тогда фотографировала и снимала всё подряд. И конечно же она решила снять момент, как я реву и жалуюсь на холодное лето. Меня взбесила, во-первых, камера, во-вторых, сын маминой подруги, который решил меня "утешить".
Я толкнул его. Не очень сильно, наверное, хотя уже не могу определить — мне было семь лет и, может быть, для семи лет это довольно увесистый удар. Естественно, мать начала ругать меня и сказала, что все расскажет отцу. Дома мне устроили "разговор".
Самое же неприятное, что на каждом семейном празднике они смотрели это видео. Все трое — мать, отец, сестра — начинали в один голос обсуждать мой дурной характер. Какой я псих ненормальный и как однажды с таким характером я кого-нибудь убью. А ещё что я не должен обижаться на эти слова, потому что они правдивы. Это самый главный аспект нашей семьи — мы никогда не были едины и могли сплотиться лишь выбрав "козла отпущения".
Пару лет я терпел. Потом однажды не выдержал. Я удалил то видео и уже собирался очистить корзину, но файла в корзине не было. На следующий семейный праздник отец снова включил "эпизод про еба--того Максима".
Тогда я думал, что файл хранился где-то в облачном хранилище и он просто достал его оттуда. Сейчас же я думаю, что удаленные файлы, наверное, отправлялись не в корзину, а в какую-то скрытую папку, расположение которой мог знать только отец.
Кстати, он не упустил возможности ядовито заметить, как нелепо я пытался избавиться от компромата.
Через пару дней я взял флешку и вставил её в компьютер. Это был последний шанс. Я не стал удалять файл, а просто вырезал его и перенес на флешку. Флешку вытащил из компа и вставил в приставку Дом.Ру (это не реклама, хех). Файл удалил уже там. Даже при сильном желании доступа к корзине у обычного пользователя просто нет.
Дома не было других устройств, где я мог такое провернуть. Файл исчез навсегда. На следующем празднике отец сидел в сильном предвкушении. Наконец-то! Снова посмотрим видео про деб-ла Максима! Но видео исчезло. Отец в панике начал перебирать все папки. Это надо было видеть.
— Куда видео исчезло!?
— Я его удалил.
— Не может такого быть!!
Я не сказал ему свой секрет.
Все мы родом из детства. Космонавт
Теплый летний вечер. Солнце уже намерено уползти за горизонт, но это ничего страшного: при условии, что со двора ни шагу, родители разрешают гулять до девяти. В песочнице рядом с домом царит суета, причем довольно необычная. Вместо моих одногодков, которые с любопытством наблюдают за происходящим поодаль, возведением замков и рытьем канавок заняты «старшаки». Те самые, что с наступлением темноты оккупируют лавочку в дальнем углу двора, где курят, брынчат на гитаре и звенят бутылками.
Причину столь странного поведения «дядек» 14-15 лет отроду разъясним мне сосед Димка. Оказывается, в «Детский мир» завезли солдатиков и военную технику, несколько наборов которых скупили «старшаки» и сейчас они устроят войну. План боевых действий был прост. Сначала отстраиваются укрепления, в них размещается пехота, пушки, грузовики и БТРы, а потом это все подвергается атаке — забрасывается самодельными бомбочками из набитых смесью магниевой пудры и марганцовки туго стянутых изолентой бумажных цилиндров с охотничьей спичкой в качестве фитиля.
Зрелище действительно получилось фееричным. Взрывы, фонтаны песка, разлетающиеся в разные стороны фигурки несчастных пехотинцев. «Старшаки» подготовились основательно, наделав целую кучу боеприпасов разной мощности, от слабеньких, с палец размером, петард, до целой «царь-бомбы», которой был подорван заглубленный на полметра бункер. А когда оборона противника была полностью уничтожена, начали добивать уцелевших. И если металлические машины и броневики более-менее переживали взрывы, то пластмассовым солдатам досталось по-полной.
- Эй, малой, тебя как зовут? - обратился ко мне рослый пацан.
- Ваня Колбаскин, - промямлил я. Почему Колбаскин? Я хоть и Ваня, но фамилия с колбасой ничего общего не имеет.
- Колбаскин? Ха-ха! А что у тебя в руке?
- Вот, - сказал я и протянул вперед раскрытую ладонь с лежащим на ней пластиковым космонавтом. Дутый такой, с растопыренными руками-ногами, кислородными баллонами на спине и выпуклой надписью «СССР» на шлеме.
- Давай его взорвем? - предложил парень.
- Нельзя, это мой лучший друг! - я спрятал игрушку за спину и отступил на шаг назад.
- Ну если друг, то правда нельзя.
Последующие несколько лет мы немало пережили вместе. Какой может быть космонавт без парашютной подготовки? Полиэтиленовый пакет, стропы из ниток, а то, что полый и легкий, так то не проблема — пару минут в тазике и через дырочку сверху шлема будущий парашютист под завязку наполнен водой. Теперь на балкон, этаж всего лишь четвертый, с крыши, с девятого, было бы лучше, но стоило только подумать, что сделает батя, если узнает... Первый же прыжок оказался неудачным — порывом ветра героя снесло и купол запутался в ветвях. Спасение стоило мне нескольких ушибов и ссадин, когда под ногой хрустнула ветка и я грохнулся на землю с высоты полутора метров.
Потом пришлось отбивать космонавта у мальчишки постарше из соседнего двора. Вряд ли ему так была нужна копеечная игрушка, к тому временем уже порядком обшарпанная. Скорее хотелось поглумиться, но я не позволил: с диким воем вцепился руку, отобрал, неумело стукнул противника в нос и убежал. Правда, потом еще две недели ходил и оглядывался.
Мы сплавлялись на плоту от самого дома аж до вокзала, когда шел дождь. Точнее, в плаванье уходил он, а я следил за его приключением и не давал сгинуть в ливнёвке. Исследовали песчаные дюны далеких планет и воевали с колонией инопланетных муравьев. До сих пор стыдно перед мурашами, пожалуй только детская фантазия может превратить микроскопических и безобидных насекомых в бронированных кровожадных тварей и истреблять их десятками с детским же отсутствием понимания чужой боли и ужаса. И мечтали о настоящем космосе. Куда мы обязательно отправимся, когда я подрасту. В школе же он просто лежал в боковом кармашке портфеля и терпеливо ждал, когда закончится скучная учеба и мы найдем себе новое увлекательное занятие. Показывать его остальным и рассказывать о нас совершенно не хотелось. У нас был свой мир на двоих и чужакам там места не было.
А каждый вечер тщательно отмытый с мылом лучший друг занимал свое законное место с краю кровати, рядом с подушкой. Частенько утром я находил его на полу, а то и под кроватью, куда мог спросонок случайно запихнуть ногой. Порой закрадывалась мысль, что по ночам он уходит и переживает без меня необыкновенные приключения, а потом просто не может забраться обратно — высоковато все таки.
Но вот, настал тот день, когда он пропал. Причем не просто пропал. Я забыл о нем на несколько дней. А когда понял, в чем причина смутного беспокойства, что гложет последнее время, тут же рванул домой. Залез под кровать и нашел его в самом углу, покрытого тонким слоем серой пыли. Я прижал крохотную пластиковую фигурку к груди и разрыдался. Мне было горько и стыдно за свое предательство. Я лил слезы и клялся, что больше так никогда не поступлю. В ту ночь я долго не мог уснуть. Водил пальцем по буквам на шлеме и вмятинке на одном из баллонов. Во время одного из приключений снаряжение моего друга сильно пострадало, я пытался все поправить, но в итоге расковырял приличных размеров дырку. И тогда пришлось идти на радикальные меры — с помощью спички неисправность была устранена, но баллон оказался изрядно деформирован. Все чертовы инопланетяне с Альфа-Центавры! Но ведь настоящий ветеран и покоритель глубокого космоса не может быть без боевых шрамов.
Потом он пропал еще раз. Я вновь отыскал его и снова оправдывался. И чтобы такого больше не произошло и он всегда был на виду — поставил его на стол, прислонив к стене. Прошло еще какое-то время и он исчез навсегда. Щемящего чувства утраты больше не было, лишь легкая печаль и тщетно отгоняемое осознание того, что я потерял нечто большее, чем помятый и исцарапанный пластмассовый космонавт.
Лишь спустя годы я понял, что никого не предавал. Всего-навсего закончилось детство и самому лучшему другу просто необходимо было уйти. Отправиться дальше покорять космос, оставив меня здесь, раз уж мне не хватило духу последовать за ним. И я его тоже ни в чем не виню.
Выросли
В детстве, когда нам было больно, говорили: «Подуй, пройдёт»
И это помогало.
С возрастом мы сменили «Д» на «Х». Так тоже работает
БАШНЯ ДЕТСТВА
В детстве я редко зависал дома. Рос неприкаянным пофигистом – и воспитан был улицей. Там было интересно, кипела жизнь. Мы упоенно и самозабвенно играли : в войнушку, в прятки, в «пекаря», в пробки... Жгли костры, взрывали в лужах карбид, делали поджиги. Гоняли мяч во дворе. Зимой хоккей, горки.
А я дико обожал где-нибудь лазить : по крышам высоток, стройкам, стадионным прожекторам, стропилам «чёртовых колёс» обозрения – лез по внешней стороне ферм, а не изнутри, залазил на самый верх! Спиной чувствуя ветер и пустоту! Тяги земные тянут вниз очень даже нехило, между прочим. Но душа и дух рвутся-тянут тебя наверх! И тело послушно следует на их зов, повинуясь силе Воли и Намерения.
Как-то ночью в Н-ске с друзьями забрались на стройку в поисках приключений. И я в кураже залез по внешним фермам-стоякам подъёмного крана, по стропилам его вертикально-максимально задранного вверх хобота – на самое острие стрелы его, небо пронзавшей! Высотища обалденная!! И тяги небесные там сильнее уже тяг земных. Стоял на пике стрелы над городом стройный худенький паренёк, обдуваемый ласковым ветром... И вся Вселенная как будто втекала в меня через это острие Силы.
А ещё я очень любил (и люблю) мир деревьев… Любил лазить по ним, зависать на них часами – прячась в их густых кронах, колыхаемых ветром. Любил прижиматься щекой к их мощным стволам – и слушать, как по ним гудит-бежит их сок жизни. И много важной-нужной информации обо мне, о мире, о жизни приходило мне через них безмолвным Знанием, которое потом иногда облекалось в слова.
Ещё я любил бывать на нашей старой водонапорной башне, рядом с автовокзалом... Тогда ещё выбитые окна её были заколочены от земли метра на три, дальше зияли пустые рамы. Можно было легко залезть через них внутрь. А можно было прямо по тонким, но ещё прочным, пустым рамам залазить почти под купол! Что я и делал несколько раз.
Там была сказка! Железная винтовая лестница спиральной змеёй уползала ввысь, под купол. На высоте 20 метров через весь радиус башни проходит тонкая ржавая рельса. В аккурат по центру. А под ней пустота – и кучи ржавого острого железа внизу. Моим любимым развлечением было ходить по ней не спеша взад-вперёд в состоянии спокойной уверенности... В совершенно особом, изменённом, расширенном состоянии сознания : в котором нет страха, суеты – и права совершить ошибку.
Башня была надёжным укрытием от мира взрослых и матрицы – хотящих нас сожрать. Она была совершенно особым порталом-миром. Особенно когда вылазишь на самый верх купола – и весь город под тобой, как на ладони!
Город был совершенно разный : зимой, весной, летом, осенью. Он по-разному дышал, думал, чувствовал, жил... Башня была как бы границей между частным сектором, который начинался сразу за ж/д путями, и всем остальным Городом. Сильные, но мягкие ветра обдували моё лицо, как бы здороваясь... И чувствовалось присутствие спокойной, мощной и благожелательной Силы – которая любит тебя, заботится, бережёт.
Я любил там бывать один – и с друзьями... С теми, кого хотел проверить на вшивость. Предлагал пройти по рельсе после меня. Те, кого Башня принимала – делали это легко, входя почти сразу в нужное состояние. Те, кто был полон внутреннего зла, был лжив, труслив, коварен, гнилой внутри или просто внутренне слаб – не могли это сделать. Башня была островком Свободы... Порталом совсем в другой мир.
Потом в её деревянный купол под жестью попала молния – и он выгорел весь дотла. Очень грустно бывать там теперь – в обезбашенной старой башне. Зажжёный молнией дух её вознёсся в огненном вихре, ушёл в другой мир.
И когда мне случается видеть её или проходить мимо, я всегда киваю ей, как старой знакомой, делаю незаметно «намастэ» – я приветствую в тебе Бога.
Но и сейчас она гордо стоит монументом своей былой славы, громадной гильзой от ушедшего в Небо снаряда.
* * *
А ещё я в детстве лепил с пластилина целые мини-армии... В зависимости от впечатлений прочитанной книги или фильма. Были у меня и пираты, и древние воины, и мушкетёры, и белогвардейцы с красными партизанами. С настоящими саблями и мечами из плющеных гвоздей, шпагами из проволоки, кинжалами из тонких щепок! Они прятались на полках и книжных шкафах, плавали в бумажных корабликах и на мини-плотах, попадали в шторма и под обстрелы в уличных лужах и в ванной...
И конечно, мы играли в войнушку! Бегали, прыгали, прятались друг от друга целыми днями... Разделившись на команды своих и чужих. «Иди за нас играть!» – самое распространённое приглашение. Захватывали друг друга в плен. Пленных иногда «расстреливали» у стенки мелкими камешками, или «рубили голову» – символически сбивая шапку или кепку наземь. В общем, всё по-взрослому. Труднее всего было доказать кому-то, что он «убит».
Были у нас и копья-дротики с прямых веток, и самодельные луки-стрелы, и пластмассовые мечи. Но в основном деревянные, конечно. У меня были и два пластмассовых (оба сломал в поединках), и деревянные кинжал с мечом... У редких счастливцев были железные пестики (пистолеты) с пистонами или с резиновыми присосками. А так же трескучие такие автоматы с бегущими по стволу огоньками. Делали и поджиги-самопалы, и пугачи, и взрывали карбид в лужах.
Были военные игры «Зарница» в школе и в пионерских лагерях, ночные походы, песни у костра – и вкусняцкая печёная картошка! Картошку пекли и во дворе, в иногда разводимых кострах. А ещё у нас были драки – школа на школу, район на район. Редко – но были, приходилось участвовать. В общем, детство было почти военным.
Многим мальчикам трудно в пубертатный период... Ведь мы рождаемся наполовину «девочками», чисто женская хромосома Х есть и в нас. А загадочный мужской Y ещё нужно развить в себе, пробудить, активировать. И мальчики в этом возрасте склонны сбиваться в стаю или стадо, в кодлу или в тусу по какой-либо теме. Склонны следовать за сильной личностью, альфа-самкой или альфа-самцом, безропотно подчиняться им в силу чисто стадного рефлекса. На Мужчину и Человека ещё нужно выучить ся! И это дано далеко не всем, да оно и не всем ещё надо.
А девки же созревают на несколько лет раньше... И они уже биологически старше, опытнее, сильнее многих мальчиков морально и психологически – два ХХ это сила! Вот поэтому легко, конечно, ломать носы заводилам мелких зверьков, когда ты девушка-лидер, альфа-самка, или кошка гуляющая сама по себе!
Мальчики слишком загоняются разной паранойей, всякими страхами-фобиями, само-запретами, правилами – слишком связаны с мамами и зависят от них, страдают от привитой им чисто женской психологии... Накручивают сами себе, предпочитают пассивную роль терпил-страдальцев активному вызову-бунту – примеров которого не видят ни в школе, ни дома в семьях.
Но я прошёл в школе путь изгоя-одиночки, закалился в боях за Право быть Собой. Окружённый – но несломленный. И мог бросить вызов учителям – если чувствовал, что я прав. Мог бросить вызов самым сильным группировкам школы... Мог поглумиться над ними в кураже, наехать, вызвать за угол школы на разборки. И даже огребаясь люлей, смеялся в лицо врагам – и не думал прогибаться под них. Чем и заслужил уважение школьных и дворовых авторитетов, друживших со мной – и всегда готовых впрячься за меня. Хотя я сам разруливал свои проблемы и напряги, сам стоял за Себя. И за други сво-Я, как заповедано.
« ПУСТЬ НЕ ХВАТИТ СИЛ ПОБЕДИТЬ – НО ХВАТИТ СИЛ НЕ ПОКОРИТЬСЯ !!! » – вот девиз моей безбашенной юности...
БЕЛОБРЫСЫЙ – ФЛАНДРИЙСКИЙ ЛЕВ
ВЫСОЦКИЙ – БАЛЛАДА О БОРЬБЕ ( ВИДЕОРЯД ИЗ ФИЛЬМА ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ )
На восток
Компас лежал в ящике с полотенцами. Не знаю, откуда в моей нынешней квартире появилась эта вещица. Я не занимаюсь спортивным ориентированием, в машине у меня навигатор и где встает солнце, я тоже знаю. В общем, компас мне не нужен и в моей повседневной жизни я его никак не использовала. Но он там почему-то был.
Сначала взгляд зацепился за круглый металлический корпус, стрелка внутри него колебалась и дрожала, будто хотела спросить: «Куда тебе?». А я не знала, что ответить. Наверное, мне нужно было туда, где я еще всё могла или думала, что – могла. И это заблуждение пока еще никто не смог поколебать.
Так бывает иногда: ты забыл о чем-то на десятки лет, но случайный предмет, за который вдруг цепляется взгляд, возвращает тебя на задворки собственной памяти.
Это был конец семидесятых. Мне тогда было лет 8, наверное. Мы жили в стандартной панельной хрущевке. Двухкомнатная квартира, такие называли вагончиками, потому что комнаты переходили одна в другую и напоминали локомотив и прикреплённый к нему вагон. Когда мама красила полы, одну из комнат освобождали от мебели и она оставалась пустой, пока краска сохла. Звук в ней получался гулким, как на настоящем вокзале, и можно было объявлять прибытие и отправление поездов. Получалось очень даже похоже.
Мне и в реальности очень нравилось ехать куда-то. Оказываясь с родителями на нашем небольшом городском вокзале, я ловила эхо, которыми полнились все вокзалы мира; вдыхала запах прогудроненных деревянных шпал и провожала взглядом электричку, пока змейка из вагончиков не исчезала за горизонтом. Куда она двигалась – на север, запад, восток, я не знала и просто следила взглядом на дальней далью, которая была мне недоступна, но очень манила.
Поэтому я не упустила случай вновь окунуться в атмосферу странствий, пусть это и было всего лишь фантазией. Пустая комната, в которой звуки были такими же, как на вокзале, возвращала это волшебное чувство неизвестности, в которую я очень хотела попасть. Объявляя на пороге отправление поездов, я казалась себе могущественной доброй волшебницей, повелевающей направлениями, временем, пространством. Но потом краска высыхала, комната вновь заполнялась мебелью, и сказка заканчивалась.
И вот однажды, когда я с грустью вспоминала недавнее могущество вокзальной феи, мне попался на глаза компас. В моем детстве он был большим, не то что этот, новый. Или может быть ладони у меня были маленькими, теперь точно и не скажешь. Одна часть стрелки на нем была выкрашена в ярко-синий, другая – в ярко красный. Они указывали направление сторон света. Синий цвет означал холод, и я понимала, что это север, а красный – юг, потому что там было жарко.
Я подумала, что пока никто не собирается снова красить полы и повелевать направлениями мне не светит, мы с подружкой вполне можем пойти по реальному, а не выдуманному маршруту: на север, юг, запад или восток – почти как тот поезд, что исчезал за горизонтом. Мы с ней тоже выберем дорогу и нас ничто не сможет остановить, ведь стрелка компаса будет указывать путь.
Подружку звали Оксанкой. Она жила в такой же квартире вагончиком в пятиэтажном доме на улице Комарова, только через дорогу. Мы ходили с ней в один класс, 2 «Б», и часто играли вместе во дворе, прикрывая конфетные фантики осколками зеленого бутылочного стекла из-под лимонада «Буратино». Возможности играть во что-то более интересное Оксанка очень обрадовалась.
Мы договорились отправиться в дорогу на следующий же день. И вот, хорошо пообедав перед долгим и увлекательным путешествием, отправились в путь. Вернуться предполагалось засветло. Направлением выбрали восток. Просто потому, что с западом всё было относительно понятно – там стоял оксанкин дом, а вот что происходило на востоке, надо было еще проверить.
Все шло гладко. Есть стрелка, она показывает куда идти, и всё, что от тебя нужно – это просто идти. Мы миновали длиннющий 16-ти подъездный дом и двигались, не отклоняясь от стрелки. Препятствий не было. Слева шумело футбольное поле, впереди маячил детсад «Росинка». Я ходила в него в детстве и помню, что на прогулке всегда стояла возле металлического забора из прутьев и смотрела на улицу. Мне казалось, я взаперти, а там, за забором – свобода. И вот теперь я тоже была на свободе и гордо вышагивала мимо детсада, направляясь на восток.
На пути возникло общежитие. Пятиэтажное здание из красного кирпича маячило прямо по направлению. Мы обогнули и его, и еще парочку таких же строений. Уже целых минут 20 мы легко и смело шагали в сторону, где восходит солнце. Всё шло по плану.
Но тут дорога неожиданно оборвалась и мы уперлись в огромную траншею шириной метра три. Она была наполнена грязной водой и конца ей было не видно – коммунальные службы проводили какую-то глобальную реконструкцию. Это была безграничная канава. Перепрыгнуть ее мы не могли, а мостик в обозримом пространстве отсутствовал.
Мы смотрели на дрожащую стрелку компаса. Потом переводили взгляд на вырытую канаву. Это был тупик. Непреодолимое препятствие. Мы могли пойти влево и вправо, но это направление уже не было востоком. Был уговор идти, никуда не сворачивая. Но это оказалось невозможным. Наш восток закончился именно здесь.
Это потом, много лет спустя, начинаешь понимать, что иногда свернуть с пути – не значит отказаться от него. Что компромиссы порой позволяют обогнуть трудный участок, чтобы потом снова вернуться на нужное направление.
Сколько потом я встречала таких траншей и канав. С грязной водой и отсутствием всяких мостиков в обозримом пространстве. И можно было ненадолго отклониться от курса – поиграть в разные взрослые игры, найти компромисс, кого-нибудь слить, где-то промолчать. А через пару дней, месяцев, лет вернуться и продолжить движение как ни в чем не бывало.
Но я останавливалась перед этими препятствиями, как когда-то остановилась перед той канавой, которая длилась с юга на север, перечеркивая дорогу крест-накрест. Наверное, это не было мудрым решением. И надо было иначе. И все было бы ок. Но это не было бы востоком.
Я закрыла ящик с компасом. Его стрелка по-прежнему колебалась, как будто хотела спросить: «Куда тебе?». Но теперь я знала ответ. Мне всегда было нужно только на восток.
Что я понял в 5, но забыл в 40
Жизнь прекрасна!
Мир полон открытий!
Хороших людей больше, чем плохих!
Любить можно просто так!
Папа самый сильный, мама самая красивая, бабушка самая добрая, а дед – смешной!
Если подуть на рану, то она быстрее заживает!
Быть взрослым – хорошо!
Лягушки – причина бородавок!
Быть безупречным танцором, певцом и художником – легко!
Когда вырасту – стану очень богатым!