В Аргентине на днях разразился форменный скандал. Внезапно выяснилось, что еще в июне из страны исчезла внушительная часть золотого запаса стоимостью 4,5 миллиарда долларов. Учитывая непростую экономическую ситуацию, которую «шоковая терапия» буйного либертарианца Хавьера Милея так и не смогла исправить, население всполошилось, задаваясь логичным вопросом: «Где деньги, Милей?» Сам президент и Центробанк хранят стоическое молчание, но и без их участия аргентинским депутатам удалось проследить путь национального достояния. Правда, финальная точка маршрута оказалась неожиданной и весьма неприятной для простых аргентинцев — золото обнаружилось в Великобритании. О том, чем это грозит и как Запад мастерски умеет обворовывать доверившихся ему, расскажем в этом материале.
Опасное решение
Первым тревогу забил лидер профсоюза банковских работников Серхио Палаццо, прознавший от информаторов, что 7 и 28 июня с помощью одной из частных охранных фирм и авиакомпании British Airways золото ушло из национальных резервов Аргентины в Британию. Добиться хоть какого‑то внятного объяснения происходящего удалось только от министра экономики с говорящей фамилией Капуто: на пресс‑конференции он признался, что золото действительно улетело в Лондон. Мол, так лучше для самой Аргентины, «деньги будут работать».
Правда, есть три больших «но». Первое — чисто экономическое. Его озвучили аргентинские профильные эксперты. Они считают, что в данный момент теоретически ничего сверхстрашного не произошло: некоторые страны действительно размещают часть своего золотого запаса за рубежом и инвестиции могут вполне сработать. Однако это не случай Аргентины: вложенные средства не окупятся из‑за затрат на перевод золота в Лондон и страховки. Вдобавок вывезенное золото станет объектом интереса кредиторов, которым обильно задолжала Аргентина, и может статься так, что эти богатства не пойдут, как намекнул в итоге сам Милей, на обеспечение промежуточного кредита, а будут вовсе конфискованы в рамках заведенных против Буэнос‑Айреса уголовных дел за просрочку выплаты кредитов.
А вот второе и третье «но» лежат в области менталитета и геополитики. Прежде всего между британцами и аргентинцами не первое десятилетие тлеет конфликт из‑за Фолклендских (Мальвинских) островов, который уже однажды вылился в короткое, но горячее столкновение, из него Лондон, хоть и ценой военных и репутационных потерь, все же вышел победителем. Реваншистские настроения с тех пор в Аргентине не теряют остроты: достаточно сказать, что даже Хавьер Милей перед выборами обещал вернуть острова под контроль Буэнос‑Айреса, это в немалой степени повлияло на результаты волеизъявления народа. Впрочем, сейчас, после истории с золотом, общество готово низвергнуть недавнего кумира и едва ли не требует проведения импичмента. Однако от бывшего главного экономиста HSBS Argentina, местного филиала одного из крупнейших банков мира с британской пропиской, и сторонника шоковых методов управления экономикой, каковым является Хавьер Милей, было трудно ожидать чего‑либо другого. Тем более что у избирателей, особенно среднего и старшего возраста, вполне живы в памяти печальные итоги экспериментов такого рода в Боливии, Перу и Чили, а еще всем хорошо известны результаты применения шоковой терапии на постсоветском пространстве.
К тому же история второй половины минувшего — начала этого века говорит нам о том, что доверять Западу такие объемы национального золотого запаса — идея, мягко говоря, не самая разумная. Если принимающий решение, конечно, на этот самый Запад не работает.
Кошелек и интервенция
Дело в том, что золотовалютные резервы стран, рискнувших разместить кровные в западных банках, периодически оказываются под угрозой заморозок и даже конфискаций, если вдруг государство‑владелец поступает не так, как того хочется США, Великобритании или кому‑либо из славной западной компании. И за последние сорок с лишним лет эта аксиома не раз получала практическое подтверждение.
Одним из наиболее пострадавших от подобного грабежа государств стал Иран. С 1979 года, когда там произошла Исламская революция, Тегеран лишился почти 100 миллиардов долларов. Формально поводом к заморозке первых 11 миллиардов на счетах в американских банках, помещенных туда еще шахом, был захват студентами посольства под звездно‑полосатым флагом. Затем Вашингтон просто изобретал все новые предлоги для того, чтобы оставлять у себя деньги иранского народа. То Тегеран обвиняли в поддержке терроризма, то в нарушении прав человека, то в попытках создать ядерную боеголовку и средства ее доставки.
В 2015 году, при Обаме, Иран подписал с Россией, США, Китаем, Великобританией, Францией и Германией Совместный всеобъемлющий план действий, согласно которому в обмен на снятие санкций Исламская Республика обязывалась обеспечить мирный характер своих ядерных исследований и поставить их под международный контроль. И вроде бы поначалу механизм работал, иранцы деньги на своих счетах за рубежом даже намеревались использовать для закупки товаров, однако после прихода к власти Дональда Трампа договор был аннулирован. Впрочем, с тех пор утекло много воды, началась борьба за многополярный мир, в ходе которой Тегерану все‑таки удалось вернуть кое‑какие активы из замороженных вне США: 1,6 миллиарда в Люксембурге, 7 миллиардов в других странах. Но достигнутые с Катаром договоренности об использовании перечисленных в эту страну активов из Южной Кореи осенью минувшего года выполнить так и не удалось: США надавили на Доху, обвинив Иран в помощи ХАМАС в организации октябрьского рейда на Израиль.
По такому же сценарию Вашингтон действовал с активами Ирака, Сирии и Ливии. Избранные народом лидеры объявлялись вне закона, все активы неугодных стран на Западе конфисковывались, а затем, в случае Ирака и Ливии, начиналась вооруженная интервенция.
США, Британия и их подельники пытались прикрывать откровенный разбой благими намерениями — мол, это все ради торжества демократии, а как только власть в стране сменится на прозападную, все деньги немедленно вернутся в бюджет. Но на практике золото и валюта чаще всего либо разбазаривались на нужды оккупационных администраций, как это было в Ираке, либо вовсе исчезали.
Потерянные навсегда?
О прецедентах, которыми Запад показал свою грабительскую сущность. Речь о чисто политической заморозке активов Венесуэлы и России.
Ситуация с венесуэльскими активами интересна в контексте последних новостей из Аргентины как раз тем, что в ней замешана Британия, которая исторически строила свое могущество на ресурсах, вытянутых обманом или взятых силой.
Проблема венесуэльского золота, которое хранилось в Банке Англии, возникла в 2018 году, когда президент страны Николас Мадуро переизбрался на второй срок. Запад, который к этому времени пригляделся к новому опасному сопернику в Латинской Америке, решил действовать, для чего был применен весь арсенал политического и экономического давления. Краеугольным камнем процесса стала заморозка около 30 миллиардов долларов венесуэльских активов в западных банках, почти два из них в виде 31 тонны золота хранились в Лондоне. В разгар искусственно вызванного оппозицией под предводительством ныне забытого Хуана Гуайдо политического кризиса Каракас попытался вернуть 14 тонн желтого металла, однако в банке заявили, что не признают Мадуро законным президентом. Венесуэла, конечно, пыталась отстоять свои права, вот только единственным местом, где это можно было сделать, оказался Высокий суд Лондона, который, само собой, встал на сторону банкиров с берегов Темзы. Даже многочисленные апелляции не привели к положительному исходу — похоже, что с трудом нажитые венесуэльским народом ресурсы воротилы Туманного Альбиона навсегда схоронили в лабиринтах банковских сокровищниц.
А вот судьба почти 300 миллиардов активов Центрального банка РФ в виде денежных средств и ценных бумаг, замороженных после начала СВО странами G7 и ЕС, все еще не решена. Перед Западом стоит непростая дилемма: деньги можно либо конфисковать, что очень хочется (о передаче денег Украине речь некоторое время уже не идет), и таким образом взвинтить накал экономической борьбы с Москвой на невиданный уровень, либо приступить к постепенной разморозке. Однако в этой истории политика явно преобладает над экономикой — возможно, даже в большей степени, нежели в случае с Ираком, Ливией или Венесуэлой. Но Запад, конечно, учитывает для себя репутационные риски. Кто из государств той же Азии после этой «последней грабительской капли» отважится класть деньги в банки, например, ЕС и США?
Впрочем, российские эксперты‑экономисты все чаще сходятся во мнении, что средства, переведенные Москвой на Запад, потеряны если не окончательно, то весьма надолго и надеяться на благоразумие Брюсселя, Вашингтона, Лондона не приходится. Вероятнее всего, этот прогноз окажется верным, хотя и до единовременной масштабной конфискации дело, можно предположить, не дойдет. ЕС и США будут двигаться в этом направлении постепенно, на что указывает майское решение европейских чиновников, постановивших, начать изымать доходы от замороженных активов, то есть речь пока о приблизительно пяти миллиардах евро в год.
Интересно, что большая часть российских средств располагается как раз в уже упомянутом депозитарии Euroclear, откуда в прошлом десятилетии без следа исчезли ливийские средства. Могут ли бельгийцы гарантировать, что такая ситуация более не повторится?
Заморозка и конфискация суверенных активов стран, имевших неосторожность держать свои средства в больших объемах на Западе, — история крайне сомнительная со всех сторон и, пожалуй, лучше всего демонстрирующая сущность западной цивилизации. Ее благополучие во все времена зиждилось на грабеже, и с течением эпох менялись лишь средства осуществления этой политики. Построение нового многополярного мира, в котором активно участвует и Беларусь, в том числе имеет цель выстроить справедливую экономическую систему и исключить саму возможность в будущем неприкрыто воровать национальные золотовалютные резервы.
Канада стала первой страной, которая попыталась создать правовой механизм, позволяющий конфисковать не только средства физических и юридических лиц, но и суверенные государственные активы. Суть состоит в передаче решения о конфискации из судов в руки политических властей.
Вот что произошло с ливийскими активами на сумму 10 миллиардов евро, находившимися на счетах подконтрольного минфину Бельгии крупнейшего европейского депозитария Euroclear. В период с 2013 по 2017 год они таинственным образом исчезли, и след громадной суммы до сих пор не найден. И это при том, что разрешение на операции нужно получать у властей Бельгии!
Огромные золотые резервы, которые лидер Джамахирии хотел использовать для обеспечения новой панафриканской валюты, реального регионального конкурента доллара, по жестокой иронии судьбы стали одним из главных факторов, определивших судьбу Ливии. В опубликованных письмах Хиллари Клинтон этот мотив, наравне с желанием завладеть громадными объемами ливийской нефти, упоминался в качестве причины развязывания кампании против Каддафи.
