Не достойные. Часть 2
Мальчуган лет 10–13 снимает VR-очки и хмуро бросает в голос: «Графика — класс, а сюжет — говно. Опять 1932 год, ну зачем? Я бы лучше в 2008 или 2121 сходил». Он смотрит в камеру и говорит. — Я только что прошёл миссию в игре про 1932-й – выполнил задание без особого труда, но остался разочарованным отсутствием погружения. Значете что самое забавное? Мне непривычно играть без рекламы. После смены власти рекламные вставки в играх и повсюду запретили, как вредные для концентрации, и теперь игровое пространство ощущается иначе, почти пустым.
– Николас, поставь на паузу и иди сюда. Позвал мужской голос из гостиной.
– Да, пап, ответил мальчуган и поставил запись на паузу
Отец семейства, отвлекся на слова сына и откладывает чертеж. – Смотри, сын, я, опытный сварщик, мастер на заводе. Да, после недавних перемен в стране, мы стали жить немого спокойнее, хотя и продолжаем подрабатывать, вместе с тобой Ник, мы чиним соседям электронику или помогаем на своей небольшой автомойке. – А ты в игры играешься и власть не уважаешь!
Николас, задумался и почти сразу ответил. – Пап, сегодня суббота и ты сидишь за чертежами потому, что тебе нравится… – Мне, вот, нравится играть.
– Ты давно уже в игре сын, ответил отец семейства и снова с интересом начал изучать чертеж.
– Алекс, Николас, послышался женский голос из кухни, – Кто-то из вас должен пойти в магазин, мы не все купили для ужина.
– Да мама, я сейчас все сделаю, скинь мне список.
– Тренируй память, сказала мама или запиши. Вода минеральная будет на утро, набор овощей, тот, что красный такой, красное полусухое… – Ты знаешь какое, хлеб и энергетик для коктейлей.
– Я запомнил. Сейчас всё будет, мам.
Алекс посмотрел на своего сына и задумался. Это любовь или понимание, его сын не всегда слушал мать, но он всегда ей отвечал вежливо, с некоторой мягкостью и заботой. Раньше бы сказали, он слабак, что мужик должен быть мужиком. Забавно, что точной инструкции ни у кого не было. Где-то быть маменьким сыночком было норм, а там, где-то женщину могли забить камнями просто потому, что она открыла свой рот… Дикие времена.
Эти мысли унесли Алекса в далекое прошлое. В то время, когда он познакомился со своей Мари…
Его голова немного зудела и по телу прошла приятная дрожь, такое бывает, когда вспоминаешь, что-то очень значительное в своей жизни. Вот и сейчас Алекс сидел, наслаждался моментом. Он вспоминал, как они познакомились, их первые месяцы, которые растянулись почти не заметно на годы. Как они в вместе принимали самые сложные решения в своей жизни, как вместе строили свой быт и маленький в реальности полной тотального вранья и безразличия. Он думал про себя, Мари – инженер по образованию, а сейчас шьёт на заказ, чтобы поддержать бюджет семьи. Они оба отдали себя для друг-другу и своей семьи и это были самые насыщенные их годы. Мысли его роились в голове. Да, живем в достатке, как для нового среднего класса. Да, жить стало чуть лучше после ухода старого режима. Новая власть состоит из людей думающих и вроде честных, умеющих планировать на перспективу, без прежней показухи и кумовства.
Алекс, только хотел напомнить сыну, что нужно пойти в магазин. Как вдруг, раздаётся звонок в дверь и сын выбежал открывать.
На пороге – курьер с доставкой еды, заказанной сыном, тот видимо не захотел идти в магазин сам и друг семьи Дантес. Курьер выглядит устало, вежливо протягивает пакет. Николас берет пакет, говорит спасибо и исчезает на кухне.
Курьер молча стоит и смотрит. Дантес, достает купюру небольшого достоинства и протягивает курьеру. Курьер быстро реагирует, забирает деньги, немного краснеет и говорит, «Спасибо» И быстро удаляется по коридору смотря в телефон на новый заказ.
Дантес проходит в коридор, закрывает дверь. В возле него стоит Алекс и спрашивает, как добрался и спроисл. – Чего не позвонил, я бы встретил.
– Да не стоило, я как раз вместе с курьером зашел. Ты кстати видел то это?
– Нет. А что?
– Это бывший президент. Вот чем он сейчас себе на жизнь зарабатывает.
– Так ему и надо, обещал светлое будущее, но не для нас, а для тех, кто его спонсировал. Получил по заслугам.
– Не стоит так однозначно. Мы сейчас все таки строим на его фундаменте.
– Говно и палки, вот и весь его фундамент. Мне снизу виднее на чем стоит все строилось.
– Твоя правда, приходится заменять на что-то более надежное.
– Мы в магазин пойдем? Спросил Алекс.
– Да я все взял, думаю прогуляться мы сможем чуть позже, я бы сейчас чего-то перекусил и немного выпил.
С этими словами Дантес протянул сумку, которая характерно звенела. Алекс сразу улыбнулся, взял ее и пошел в гостинную.
– Да, Дантес, ты когда-то слыл бездельником, «трутнем», начал со странного монолога Алекс. Ты, который бродил по окрестностям, наблюдал за работой других, бросал советы или шутки, но редко брался за реальную работу. Однако теперь ты – представитель новой власти, аналитик-менеджер. Таких, как ты, раньше недооценивали, а выяснилось, что их умение смотреть со стороны и подмечать недостатки очень ценно в управлении…
Звонок в дверь, прервал его вступление.
– О это наверное Олаф
– Я открою, сказал Дантес и открыл дверь
На пороге стоял их друг Олаф, с огромными выпучеными глазами, как будто он увидел, что-то невероятное.
Алекс с Дантесом переглядываются,
– Олаф, проходи, чайку выпьем и спокойно поговорим, – Алекс, поддерживает эту идею, вручая Олафу сумку. Тот, подумав мгновение, устало улыбается и заходит.
– Ладно, уговорили, – тихо говорит Олаф, входя в дом. В воздухе повисает лёгкое напряжение: в обычной квартире за одним столом сейчас окажутся те, на чьих плечах строится новая жизнь, хотя они сами того и не подозревают.
За Столом.
Все собираются за большим кухонным столом. Мари украшает стол, не для виду, а для себя, так как она знает, что в красивом месте и сидится удобней. Остальные приностя с кухни не достающие блюда. Алекс открыв из сумки все переложил в бар. Там было вино, которое так любит Мари, их любимый джин, немного крепкого алкоголя, сегодня это был ром, причем не простой, а кокосовый. В сумке также были ананасы, сок и угощения.
Вначале беседа идёт вежливо и спокойно, на общие темы. Дантес, как официальный «наблюдатель» района, расспрашивает, как живёт семья.
Алекс и Мари рассказывают о своих делах, не жалуясь, но откровенно:
Мари мечтательно. – «Если бы у нас поблизости были свободные помещения, я бы и свою лавочку открыла – ателье по ремонту одежды. А то шью на дому, клиентов хватает, но хочется что-то своё…» – делится она идеей.
Алекс подхватывает, что у него с сыном и соседями есть инициатива: «Мы с Никитой уже половину двора техникой обеспечили – кому утюг починить, кому антенну настроить. С друзьями-слесарями на заводе держим автомойку небольшую. Денег с неё много не капает, но людям удобно. Думаем о своём сервисе по ремонту и техобслуживанию – вот это было бы дело!».
Дантес кивает, внимательно слушая и не заметно делая пометки в планшете. Он тут и по дружески и работает — собирает информацию о потребностях на местах. В новой системе власти такие разговоры не пустая формальность: идеи жителей берутся на карандаш. Алекс и Мари, впрочем, говорят не ради выгоды. Они знают, что Дантес мог бы посодействовать с кредитом или одобрением проекта, но важнее — поделиться мыслями, которые могут улучшить жизнь округа. В их мире решения принимаются сообща: чиновники вроде Дантеса не командуют, а советуют и направляют, оставляя финальное слово за людьми.
Разговор затрагивает перемены последнего времени. Никита вспоминает, как сразу после смены правительства из жизни исчезла реклама: «Сначала так странно было – ни тебе билбордов, ни роликов в сети, ни всплывающих баннеров. Зато теперь в играх ничего не мешает. Скучновато, но голова реально меньше устает», – признаётся он. Дантес улыбается: отмена навязчивой рекламы была одним из первых решений новой администрации. Исследования показали, что рекламный шум вредил концентрации и психике граждан. «Зато сейчас, говорят, у школьников успеваемость выросла – не отвлекаются по пустякам», отмечает Мари, наливая гостям чай.
Беседа постепенно переходит на более общие темы. Алекс спрашивает Дантеса о работе. Тот объясняет, что теперь управленцы действуют иначе: «Мы планируем не на год, а на тысячелетия вперёд. И опираемся на данные. Моя задача – слушать людей, изучать отчёты, искать проблемы и точки роста. Помнишь, ты жаловался на протекающую крышу? Так вот, весь район отремонтировали по твоему сигналу, просто ты не знал, кто передал информацию».
Алекс удивленно смотрит. – Действительно, несколько месяцев назад их старый район, не видевший ремонта 30 лет, внезапно привели в порядок коммунальные службы. Он тогда гадал, с чего вдруг такая забота. Дантес подмигивает: «Вот для этого и нужны были такие, как я – наблюдатели. Раньше нас за тунеядцев держали, а оказалось, что смотреть и думать тоже работа».
Олаф слушает молча, крепко держа в руках чашку чая. По его лицу пробегают противоречивые эмоции – то ли скепсис, то ли сожаление. Постепенно на столе появляются более крепкие напитки, разговор делается откровеннее и громче. Выпив рюмку, Олаф не выдерживает: прерывает рассказывающего о планах Алекса и вставляет с издёвкой: «Работа, говорите? Пока мы, значит, пахали, вы, Дантес, по сторонам смотрели. Теперь гляжу – досмотрелись: сами у власти, а люди на фундаменте которых вы все построли по вашим заказам еду развозят». Он ставит рюмку на стол чуть сильнее, чем надо. «Где справедливость? Они страну из кризисов вытаскивали, пока вы советы раздавали! А теперь что? Хаос, бродяжки по улицам, стрельба была… Люди как были зверьём, так и остались, только рекламы им, видите ли, не хватало!» – в голосе Олафа отчетливо было слышно нотки от бывшего президента, с обидой и едким сарказмом.
За столом воцаряется тишина. Мари прикусывает губу. Никита внимательно наблюдает сцену, будто очередной игровой эпизод. Алекс нахмурился, но молчит, позволяя другу самому ответить. Дантес, хотя и удивился, полностью выдержав негатив в свою сторону. Спокойно, понизив голос, он отвечает Олафу: «Да, я наблюдал. И сейчас наблюдаю – это моя работа. Слушаю тебя, запоминаю, делаю выводы. Ты, Олаф, тоже не молчишь – и это хорошо. Если из всего, что ты говоришь, есть рациональное зерно, мы его используем. Ты вот всё про справедливость… А справедливо ли было, когда при таких как они, люди нищенствовали, а несогласных затыкали? Сейчас да, не всё гладко. Не все сразу приняли перемены: была и стрельба, и бардак. Но мы это пережили. Бездомные – есть, разруха – ещё осталась местами. Зато никто больше не прячет голову в песок. Мы знаем о каждой проблеме, и каждая будет решаться».
Дантес делает паузу и пристально смотрит на Олафа. «Ты говоришь, они страну вытаскивали… Может, и пытались. Только их методы – силой, приказами, тайной пропагандой – больше не работают. Знаешь, почему?
Теперь у каждого в ухе помощник с ИИ, который сразу выдаст, кто ты и что тебе надо. Обмануть людей сложно. Помнишь тех пройдох и “серых кардиналов”, что в тени вертели делами? Их всех как ветром сдуло. Народ их просто перестал слушать – для них они нерукопожатные. Некоторые бывшие политики, большие нарциссы, ещё крутятся на публике – в актёры, блогеры подались, лишь бы внимание получать. А тем, кто тайно плёл интриги, вообще деваться некуда: попрятались по своим норам, как ящерицы под камни, сидят без влияния. Система лжи рухнула, мы строим новую – открытую».
Олаф краснеет: «Ага, открытую… А их, выходит, списали, да? В утиль – иди, мол, работай курьером, если жить хочешь. Великая справедливость», – он усмехается зло. Выпитый алкоголь явно бьёт ему в голову: разоткровенничался. «Вы, наблюдатели… трутни… думали, я не замечал? Вокруг меня ходили, в отчёты свои заносили, как я ел да чихал. Да, просчитали вы их… Скинули. И что – порядок навели? По мне, так бардак один. Вот вы ратуете за идеи – а люди как были животными, так и остались. Стоило дать волю – сразу друг друга грызть. Недаром же ваши умники по телевизору прямо сказали: мол, половина населения – неандертальцы, а некоторые вообще рептилии!» – Олаф размахивает рукой, чуть не опрокидывая солонку. «И что? Правильно им глаза открыли, так эти ‘рептилии’ в ответ поубивали бы нас, да убежали прятаться. Миром правят инстинкты, господа, а вы тут в светлое будущее играете…».
Монолог Олафа выворачивает накопившуюся горечь. За столом накаляется атмосфера: кажется, ещё чуть-чуть – и скандал неизбежен. Дантес хмуро сжимает губы, Мари поспешно убирает со стола лишние бутылки. Алекс, наконец, тихо, но твёрдо произносит: «Хватит», – стараясь образумить Олафа, пока тот не наговорил лишнего. Наступает напряжённая пауза. В тишине вдруг слышен смешок.
Это Никита. Подросток не выдерживает и фыркает, глядя на спорящих взрослых с иронией: «Спорите о ерунде… Кто работал, кто наблюдал… А толку?» – он встаёт из-за стола. «Ну, вы даёте. Серьёзные люди, а ругаетесь из-за фигни!». Никита надевает VR-гарнитуру обратно себе на голову. «Если уж на то пошло, получается, теперь я наблюдаю за вами. Значит, я – наблюдатель наблюдателей?» – бросает он.
В этот момент в поле зрения Никиты всплывает интерфейс с надписью: «Добро пожаловать в круг третьего уровня». Яркие голографические индикаторы на миг отражаются в оконном стекле рядом с Олафом, как будто и вокруг стола запустилось некое приложение дополненной реальности. Мари ахает – от неожиданности или, может, от понимания скрытого смысла. Дантес молчит, пытаясь оценить шутку паренька. Олаф поворачивается к отражению в окне и замирает: в стекле мелькают не только их фигуры, но и какие-то чужие символы, словно за ними действительно кто-то подглядывает через объектив невидимой камеры.
Никита смеётся и тут же снимает очки, гасит возникающий было игровой интерфейс. Его выходка разряжает обстановку. Взрослые приходят в себя: Дантес качает головой с улыбкой, Алекс кряхтит что-то вроде «Молодёжь…», а Мари ставит перед сыном чашку чая: «Хватит уже играть, сядь с нами, философ». Олаф, однако, всё ещё смотрит в окно, куда вернулось лишь отражение комнаты. На лице – растерянность. В его памяти, возможно, всплывает недавняя мысль: а ведь и за мной, похоже, всё это время наблюдают.
Олаф медленно опускается обратно на стул. От прежней бравады не осталось и следа. Он задумчиво вертит в руках пустую кружку. «Знаете…» – глухо начинает он после паузы. «Я ведь тоже работаю курьером. Да, меня не отстранили. Я сам согласился. Хотел… понять, чем всё кончится». Он поднимает глаза на Дантеса и Алекса. «Я – как зонд, который собирает ваши мнения, настроения. Наблюдаю за людьми, а потом сообщаю ‘куда следует’». Олаф усмехается уголком рта: «Вот и сейчас – приехал, смотрю, слушаю. Формально – еду привёз, а по факту – проверяю обстановочку…».
Дантес мягко улыбается: «Мы знаем», – тихо говорит он. Для семьи это признание Олафа тоже не новость – все всё понимают без слов. Алекс разводит руками: «Работа у всех разная… Ничего, что поделать». Мари сочувственно качает головой. Никита смотрит на Олафа с новым интересом, словно тот персонаж сложной игры, наконец раскрывший свой секрет.
Наконец, Дантес поднимает тост: наливает всем по последней капле и провозглашает «За то, чтобы каждый нашёл себя в новом мире. И чтобы наблюдатели, и наблюдаемые – все работали вместе, честно, ради будущего». Алекс согласно чокается; Мари улыбается и тоже поднимает кружку с чаем. Олаф чуть медлит, но затем, собравшись, стукается своим стаканом с другими. «За будущее… посмотрим, каким оно будет», – тихо произносит он.
Разговор постепенно возвращается в мирное русло. Олаф уже без сарказма расспрашивает Алекса про семейные дела, Мари предлагает курьеру пирог, Дантес шутит, вспоминая забавные случаи из детства, когда Олаф и Алекс учились в одной школе, вскользь говорится, что они тоже когда-то пересекались. В окне виднеется тёмное небо и огни спящего района.
Однако ощущение, что за этой уютной кухней кто-то присматривает, остаётся. Никита украдкой бросает взгляд на выключенный VR-шлем: на его дисплее мигает значок уведомления, игра ждёт его возвращения. Олаф, допивая чай, снова смотрит на стекло. Ему чудится в отражении слабый отблеск текста – может, игра сына, а может, лишь игра воображения на пьяную голову. Он щурится, пытаясь разобрать надпись. В отражении напротив лица Олафа полупрозрачно вырисовываются слова: «Наблюдение завершено. Загрузка данных…». Олаф моргает – надпись исчезает. Он тяжело вздыхает и отводит взгляд.
За столом смеются люди, недавние обиды отступили. Бывший президент, нынешний чиновник-«наблюдатель», простой рабочий с семьёй – такие разные судьбы, оказавшиеся в одной комнате, пытаются понять друг друга.
Где-то на заднем плане негромко играет радио, бормоча новости дня. «… нейросервис “Эхо” завершил сбор предложений граждан. Правительство объявило о старте программы развития районов…” – доносится из динамика, подтверждая: всё сказанное сегодня пойдёт в дело.
Олаф как бы выходя за рамки себя, видит как он с той стороны окна медленно отдаляется от него, оставляя героев за домашним занавесом. Мысль не дает покоя в его голове: кто-то, где-то, на ещё более высоком уровне, следит за всей этой картиной. Ведь если есть наблюдатель наблюдателей – возможно, существует и четвёртый круг…
