Добраться до места тоже оказалось той ещё задачкой. Сначала надо было уехать в соседний город - Архангельск. Затем оттуда, на маршрутке, добраться до Вельска. И после, отсидев на вокзале с пяти до девяти утра, сесть на пригородный поезд, который и доставит меня в Лосюгу. Ожидание электрички по ощущениям заняло вечность. За четыре часа я успел наполовину разрядить телефон, перекусить и обойти здание вокзала вдоль и поперёк. Наконец, поезд прибыл. Желающих поехать было не так много: я, пара прыщавых подростков, столетняя старушка и бородатый мужик в тельняшке. Мы расселись поодаль друг от друга, и я, чтобы хоть немного взбодриться, выкрутил громкость наушников на максимум и резкие рифы дэт-метала почти вернули мне желание жить дальше. Кондукторша собрала деньги за билеты и поезд тронулся. Ели, берёзы, сосны, ели, берёзы, сосны, ели… О, речка! Потом снова: ели, берёзы, сосны и так продолжалось ещё полтора часа.
Несмотря на стимулирующие моё внутреннее ухо звуки из преисподней, я задремал и едва не пропустил свою остановку. Вышел из прострации за пять минут до прибытия. «Лосюга», - загорелись на табло красные буквы. Схватив сумку и рюкзак, я пулей выскочил на улицу, бросив кондукторше дежурное «до свидания».
Здешний вокзал представлял собой скромный домик, покрытый облупившейся синей краской. Приколоченные над крыльцом бесцветные деревянные буквы, складывающиеся в название остановки, едва выделялись на фоне стены. Заходить мне не было нужды, и я бросил взгляд чуть в сторону, на саму Лосюгу. Грунтовая дорога; резные ограды; одноэтажные дома разной степени паршивости – от мертвенно-серых развалюх до свежих и ухоженных экземпляров; раскиданные то тут, то там зелёные высотки – деревья. Да уж, действительно, деревня деревней.
-Семён Петрович, здравствуйте! – раздался слева чей-то голос.
Я обернулся и увидел женщину средних лет, рыжеволосую, одетую явно не по погоде – в тёплую кофту и камуфляжные штаны.
-Здравствуйте!.., - ответил я и вопросительно на неё уставился.
-Анна Ивановна - старшая медсестра.
-Рад знакомству. Спасибо, что встретили.
-Да ничего. Пойдём, покажу квартиру и амбулаторию.
Не дожидаясь моего ответа, Анна Ивановна направилась в сторону деревни. Мне оставалось послушно следовать за ней. Среди местных достопримечательностей я отметил только пункт выдачи «Озон» и продуктовый со странным названием «Кузьмич». Всё остальное – грядки, бабки, подростки на мотоциклах – мне было не особо интересно.
Медсестра попутно задала несколько базовых вопросов. Из разряда «как доехали?» и «готовы потрудиться?». Путь от вокзала до амбулатории занял у нас всего десять минут. Сперва мне дали ключи от квартиры, куда я зашёл, быстренько сбросил вещи и осмотрелся. Жил я буквально за стенкой от места работы – чтобы попасть в саму амбулаторию, достаточно было зайти за угол. Сама квартира выглядела пустовато и неуютно, но оно и понятно: прежде здесь никто не жил. Сразу напротив входа до самой спальни тянулся длинный коридор. По правую руку располагались проходы на кухню и в санузел. Бледно-зелёные стены, высокие потолки, запах хлорки – всё это создавало ощущение, что я пришёл в клинику. Казалось, в любой момент из-за угла выскочит человек в белом халате. Улыбнётся сквозь маску и пригласит на сдачу крови, ФГДС или любую другую неприятную процедуру. Сам будучи стоматологом, я на дух не переносил врачей, в том числе и других стоматологов. Благо, крепкое здоровье избавляло меня от необходимости лишний раз обращаться за медпомощью.
Я вернулся к ожидающей снаружи Анне Ивановне и вместе мы прошли в амбулаторию, где она показала мне стоматологический кабинет. Установка была приличная, радиовизиограф для рентгеновских снимков «на месте» - вообще отлично, даже в городе у нас таких не водилось. Поковырявшись в коробках с расходниками и инструментами, я сразу разложил всё необходимое по местам, чтобы не приходилось в разгар приёма рыскать в поисках условного мышьяка. Да, мы до сих пор ставим мышьяк. А что поделать – ОМС приём, полчаса на пациента.
В целом, кабинет мне понравился. Всё необходимое там было. Осталось лишь научиться ладить с детьми и удалять зубы. Медсестра отдала мне ключи от амбулатории, и мы распрощались. Я остался в кабинете и продолжил прикидывать, как лучше организовать процесс. В конце концов, решив, что по ходу дела всё итак будет понятно, плюнул и ушёл домой разбирать вещи. Удобно, что пресловутый дом был буквально за стенкой. Полминуты, и я уже снимаю кроссовки и принимаюсь потрошить рюкзак.
Затем сходил в «Кузьмича». Поскольку на всю Лосюгу это был единственный продуктовый магазин, цены там, мягко говоря, кусались. Ассортимент был относительно скуден, но всё необходимое я нашёл. Молоко, крупы, доширак, хлеб, чай, сахар – домой я шёл с двумя полными пакетами. Продавщица, кстати, пообещала прийти полечить зубы. Отметив незнакомое лицо, она сразу поняла, кто пришёл к ней отовариться. Судя по всему, я заочно успел стать местной знаменитостью.
Вернувшись домой, я заварил доширак, перекусил и принялся коротать вечер в ноутбуке. К полуночи вдруг резко потянуло в сон, и я решил не спорить с организмом, завёл будильник на восемь утра и вмиг отрубился.
Чик-чирик! Я протёр глаза и нехотя встал с кровати. Вот и настал момент Икс. Первый рабочий день в Лосюге. Явившись за полчаса до начала смены, я застал в амбулатории трёх мужчин, каждого с острой болью. Таких мы принимаем вне расписания – ещё одна прелесть ОМС. Первому было достаточно мышьяка; я назначил пациенту следующее посещение и отпустил домой. Второй пришёл с периодонтитом. Минут десять ушло на то, чтобы разобраться, как работает рентген. Ещё столько же, чтобы объяснить пациенту – нерв уже сгнил, надо прочищать каналы. Несмотря на нежелание мужичка удалять пульпу – он-то пришёл просто поставить пломбу на убитый в хлам зуб – я сумел-таки пройти все четыре канала и поставить туда кальций. Третьему пациенту было показано удаление зуба мудрости. Это было первое удаление в моей жизни, и длилось оно два часа. Перчатки были покрыты кровью. Десну вокруг несчастной «восьмёрки» я всю разорвал щипцами. Окружающая зуб кость то и дело хрустела, и от каждого такого хруста я легонько вздрагивал месте с пациентом. Неоднократно приходилось звонить знакомому стоматологу-хирургу, спрашивать совета. Когда злополучный зуб, разломанный мной на кусочки, наконец отправился в плевательницу, пациент, на удивление, был безумно счастлив. Пожелав мне крепкого здоровья и пообещав золотые горы, он чуть ли не вприпрыжку покинул кабинет. Только в двенадцать двадцать три я наконец вызвал пациента, записанного на девять утра…
Смену закончил на два часа позже. «Свободный график, будешь сам себе хозяин», - говорила мне главврач. Знаете, в жопу такие свободные графики. Я прямо в хиркостюме приполз домой, выпил чаю и, списавшись с другом, принялся жаловаться ему на жизнь. Во мне говорили усталость и злость, поэтому досталось и ни в чём не повинному рентгену, и медсестре, которая пыталась помочь, как могла. Накатав гневное полотно и оттого слегка успокоившись, я подытожил всё словами: «в целом, нормально».
В восемь вечера поужинал и почти сразу лёг спать. Ни смотреть сериалы, ни играть в новый Дум совершенно не хотелось. Сон пришёл моментально.
…мы гуляли по осеннему городу. Ветер запускал хороводы из красных, жёлтых, оранжевых листьев всех форм и размеров. Неоновые вывески завлекали нас в Рай. Вперёд, по холодному асфальту, сжимая тёплую ладонь…
-Семён Петрович! Откройте! Семён Петрович! – вернул меня в суровую реальность старушечий голос, доносящийся снаружи.
Я пробурчал пару ругательств и, накрывшись одеялом с головой, попытался снова ухватиться за ускользающую нить сновидения. За этот чудесный безымянный город…
-Семён Петрович! – незваная гостья забарабанила в дверь. Грохот стоял будь здоров и о сне можно было забыть.
Часы показывали два тридцать. Да чего этой старушенции надо от меня в столь поздний час? Я надел футболку и шорты и босиком пошлёпал по коридору в сторону выхода.
-Кто там? – спросил я, проглотив зевок.
-Ой, славтегосподи, Семён Петрович, помогите, зубик заболел! – принялась причитать старуха.
-Вы видели часы работы? Амбулатория открыта с восьми, стоматолог принимает с девяти.
-Терпежу нету, милок, совсем зубик разболелся. Помогите, Семён Петрович, сделайте зубик.
Похоже, она была готова стоять здесь до самого утра. Стоило мне приоткрыть дверь, как низкорослое нечто, укутанное в шерстяную шаль, бросилось на меня и чуть не сбило с ног.
-Спасибо огромное, Семён Петрович, жены хорошей, здоровья крепкого…
Бабка вцепилась в меня, уткнувшись лицом в живот – настолько она была низкой. Точнее, сгорбленной. Я с трудом оторвал её от себя и попытался спровадить наружу, пока сам переоденусь в хирургический костюм. Она отцепилась, но не отходила ни на шаг. И продолжала своё бессвязное бормотание. На её покрытом морщинами и старческими пятнами лице цвела улыбка, обнажающая комплект гнилых пней на месте зубов. Из раскрасневшихся глаз сами собой текли слёзы. На мои просьбы хотя бы отвернуться она лишь улыбнулась ещё шире. Нет, к чёрту. Переодеваться при этой сумасбродной старухе я не рискну. Чего доброго, ещё приставать начнёт. Справлюсь и в домашнем, главное футболку не запачкать.
Я отвёл бабку в кабинет и усадил в кресло. Заглянув в рот, оценил ситуацию, как безнадёжную. Двенадцать полностью разрушенных зубов сверху, одиннадцать снизу. Дополняли картину толстый слой белёсого вонючего налёта на языке и сочащиеся гноем свищи на дёснах. Помимо прочего, она не могла указать, какой именно зуб у неё болит. Положившись на удачу, я решил удалить тот, на верхушке корня которого красовался самый большой гнойник. Когда колол анестезию, старуха визжала, как резаная, но не дёргалась. Густые слюни летели мне в лицо и на одежду. Вонь из недр бабкиного кишечника отчётливо ощущалась при каждом её выдохе. Пахло стухшими яйцами и дерьмом с нотками залежавшихся макарон. Как же я жалел, что всё-таки не переоделся или хотя бы не надел защитный экран. Вколов наконец всю карпулу, я мгновенно отстранился и вдохнул. Что я вообще здесь делаю? Время почти три часа ночи, а я пытаюсь не блевануть и с ужасом представляю, как буду дёргать этой карге зуб. Надо собраться с мыслями. Я здесь всего на месяц. Держись, Семён! Настроив себя на победу, я открыл автоклав и принялся разбирать щипцы в поисках нужных. Когда искомые «байонетты» наконец нашлись среди груды «клювов» и «прямых», я услышал доносящиеся с кресла хрипы.
Её лицо покраснело и раздулось. Выпученные глаза истекали слезами и едва держались в орбитах. Живот бабки протяжно заурчал и тут же воздух сгустился от невыносимой вони: из-под юбки по креслу потекла коричневая масса. Старуха продолжала хрипеть, всё громче и громче, и неотрывно сверлила меня немигающим взглядом.
Я был парализован. Мог позвонить медсестре, мог загуглить, как купировать анафилактический шок, но я просто стоял и смотрел, не в силах сдвинуться с места от страха.
Не могу сказать, когда именно она умерла. Просто в один момент я обратил внимание, что хрипы прекратились. Бабка так и сидела в луже дерьма с вытаращенными глазами и опухшим лицом. Казалось, она по-прежнему улыбается мне.
Оставалось четыре часа до того, как санитарка и медсестра явятся сюда. Надо было что-то делать. Что? Оставлять бабку здесь точно нельзя. Вызвать полицию? Во-первых, пока они ещё сюда доберутся, во-вторых, непредумышленное убийство остаётся убийством и мне при таком раскладе светит тюрьма. Избавиться от тела? Но как? Амбулатория расположена на окраине деревне, рядом с обрывом в ближайшую речку. Сбросить бабку в реку и притвориться, что её никогда здесь не было? Тогда надо избавиться от всех следов её пребывания тут. В первую очередь, очистить стоматологическое кресло.
Я поражался собственной рациональности. Только что не мог шевельнуть и пальцем и позволил пациенту умереть, а теперь хладнокровно подчищаю улики. Хорошо хоть, видеонаблюдение сюда ещё не установили: мастер приедет только через неделю.
Расстелив на полу салфетки, я перевалил на них труп, и, надев перчатки, принялся затирать следы на кресле. Раз за разом я выжимал тряпку, пропитанную зловонной коричневой жижей. В процессе несколько раз чуть не вытошнило. Когда закончил, стал думать, как бы дотащить бабку до обрыва. Та, хоть и была низкорослой и худощавой, весила по ощущениям центнер. В конце концов я не придумал ничего лучше, чем тащить за ноги, делая короткие перерывы, чтобы отдышаться. Таким макаром приволок тело к полю, которое мне предстояло пересечь. Тридцатиградусная жара ничуть не облегчала задачу. Характерные для северо-запада страны белые ночи – тоже. Едва ли кого-то ещё понесло бы в сторону амбулатории в такое время, но, в целях предосторожности, я двигался в полуприседе и замирал, услышав малейший подозрительный звук. Всё время чувствовал на себе чей-то взгляд. Мерзкое ощущение. Будто вся Лосюга сейчас наблюдала за моими потугами скрыть следы преступления. А это было именно оно – преступление. Я – убийца. От этих мыслей голова пошла кругом, и я пообещал себе разобраться с моральной стороной проблемы как-нибудь потом. А сейчас – марш-бросок до последнего бабкиного пристанища. Я ведь так и не узнал, как её зовут. Думал, оформимся позже, после лечения. Вот и сделал доброе дело на ночь глядя. В любом случае, скоро о пропаже станет известно. Там и решу, что делать дальше.
Добравшись до обрыва, я, не мудрствуя лукаво, сбросил труп вниз. Береговая полоса здесь практически отсутствовала, так что мне даже не пришлось спускаться; бабка с плеском погрузилась в воду, и течение понесло тело прочь. Усталым взглядом я проводил старушку в последний путь. Это всё, что я мог для неё сделать.
Вернувшись обратно той же дорогой, ещё раз всё перепроверил. Никаких следов. Вонь почти полностью рассеялась. Кивнув самому себе, я вернулся в квартиру, несколько раз помыл дезсредством ведро и выкинул грязную тряпку в мусорку. Сколько ни стирай, из ткани следы бабки уже не вывести.
Шесть утра. Ложиться спать уже не имело смысла. Да и не хотелось мне. Я попробовал занять себя чтением книжки, но мысли о содеянном не давали покоя. Мне нужно было как-то оправдаться перед самим собой. Дать разумное объяснение всем своим действиям, чтобы впредь спать спокойно и в конце концов забыть и Лосюгу, и бабку. Думать, думать, думать…
Стук в дверь. Какого хрена? Нет, похоже, показалось. Я взглянул на часы. Восемь тридцать. Неужто я всё-таки задремал? Стоило моргнуть, и двух часов жизни как ни бывало. Медсестра и санитарка уже должны быть на месте. Да и мне пора выдвигаться. Хоть смена и начинается в девять, никто не отменял внеплановую острую боль, которой лучше заняться заранее.
Я переоделся в хирургический костюм и пошёл в амбулаторию. Мысли о бабке сами собой отошли на второй план, чему я был этому только рад.
Как и ожидалось, у кабинета уже сидели двое. Перекинувшись с медсестрой парой фраз, я приступил к работе.
После двух «о-бэ» нагрянули дети. Много детей. Большинство из них родители привели просто посмотреть зубы, но некоторым я вполне успешно полечил кариесы. У одной девочки даже рискнул взяться за пульпит. На деле оказалось не так уж и страшно.
Потом пришла семейная пара. Обоим требовалось заменить буквально весь рот. Я удалил парочку подвижных корней каждому из них, со всем остальным назначил на потом.
И примерно в двенадцать пришла Она. Когда Шевцова Кристина Геннадьевна заглянула в кабинет, день поделился на до и после. Настолько не то что красивых, а идеальных во всех пропорциях девушек я прежде не встречал. Ничего не имею против сельских, правда, но Кристина на фоне прочих действительно смотрелась как роза среди лопухов. Звучит слащаво, аж самому тошно, но именно такое впечатление она произвела на меня, всего лишь скромно спросив: «Можно?».
Я как раз закончил заполнять карту предыдущего пациента, но даже будь иначе, этой девушке было можно всё. Кристина разместилась в кресле, и я имел удовольствие заменить ей сколовшуюся пломбу на зубе четыре пять. Оставшиеся два зуба, которые тоже стоило подлечить, я предложил перенести на другое посещение.
-Да, конечно, - согласилась она. Затем, после короткой паузы, добавила: -Вы просто хотите снова увидеться, не так ли?
На секунду её прямота ввела меня в замешательство. Ответить, как врач или как парень?
-Совмещаю приятное с полезным, - выпалил я и одарил Кристину улыбкой, понадеявшись на взаимность.
Когда мы распрощались, я принялся заполнять карту Кристины, попутно изучая её личные данные. Зарегистрирована в Лосюге, на улице Партизан; место работы – самозанятый (интересно, чем?); перенесённые заболевания – всё отрицает. Веду себя как тринадцатилетний идиот. Ну прямо-таки сюжет романтического аниме: главный герой с какой-нибудь зловещей тайной приезжает в деревню, встречает там девушку мечты, и понеслась - любовь, сопли и всё такое. Проскользнувшая мысль о той самой тайне, которую я вчера сбросил в реку, снова принялась вгрызаться в мозг. Местные едва ли стали бы обсуждать со мной пропажу старушки, но я ждал от них хоть какой-то реакции. Неважно, какой именно. Мне просто хотелось услышать подтверждение случившегося. Расспрашивать самому было категорически нельзя. Любопытство того не стоит. В дверь снова постучали. Эх, до встречи, Кристина. Пойду я дальше пахать на благо общества.
Остаток смены прошёл спокойно. Ни тяжелых случаев, ни странных пациентов. Вернувшись в логово и приготовив на ужин пшёнку, я даже нашёл в себе силы посмотреть сериал. Спать ложился в хорошем настроении, не в последнюю очередь благодаря Кристине, с которой у нас всё равно ни черта не выйдет и увидимся мы от силы ещё два раза. Но вдруг всё реально будет как в аниме?
Во сне я летел. Не знаю куда. Наверное, в безымянный город, который так часто мне снится. Или нет. Это неважно. Я знал, что рано или поздно упаду. Ноги с хрустом переломятся от огромной нагрузки, и впредь я не смогу ни ходить, ни летать. Я наслаждался полётом, стараясь не думать о том, что ждёт впереди. Существовало только «сейчас», и никакие «потом» не лишат меня…
-Семён Петрович! Откройте! Семён Петрович!
Я вскочил с кровати. Прислушался.
-Семён Петрович! Помогите, зубик заболел!
Тот самый голос. Бабкин голос. Должно быть, это просто реалистичный сон. Со мной такое уже бывало. Главное, держать в уме, что всё не взаправду.
В дверь заколотили. Так, будто по ту сторону была не хилая старушка, которой полагалось кормить рыб на дне реки, а Железный, мать его, Арни. Каждый удар сопровождался мерзким хлюпающим звуком. Будто об дверь билось что-то склизкое и массивное. Воображение тут же нарисовало гигантских размеров слизня, до одури колошматящего железную дверь желеобразной башкой с тупо раззявленным беззубым ртом.
Может, это просто кто-то другой? Нет, не неси чепухи, это явно её голос!
Я решил не геройствовать и остался в спальне. Что бы ни было по ту сторону, бабкин близнец или пресловутый слизень, встречаться с ними совершенно не хотелось.
Грохот не прекращался. Нечто снаружи вопило, срывая глотку.
-ПОМОГИТЕ! СЕМЁН ПЕТРОВИЧ!
Из ушей потекло тёплое и липкое. Этот визг буквально разъедал барабанные перепонки. Не в силах больше терпеть, я наконец нарушил молчание и крикнул в ответ:
-Убирайтесь прочь! Смена с девяти утра!
К чему было сказано последнее, сам не знаю. Ни сейчас, ни в девять утра я не желал видеть и тем более лечить обезумевшую тварь, стоящую у меня на пороге. Только бы она уже заткнулась и свалила ко всем чертям.
-Так вы там, Семён Петрович? – проскрежетала гостья. –Вы полечите мне зубик? Давайте я вам его покажу.
Уличная дверь со скрипом приоткрылась. Кто бы за ней не скрывался, теперь меня и ночного гостя разделял лишь длинный коридор.
Почему ничего не происходит? Я невольно задержал дыхание. До боли в лёгких. Казалось, стоит выдохнуть, и существо ворвётся внутрь, как воздух в опустошённые альвеолы. Тишина. Погружённый в полумрак коридор. И на пару сантиметров приоткрытая дверь. Мы словно играли с ней в гляделки. И я проигрывал.
Сколько это может продолжаться?
Открой уже грёбаную дверь!
Мои безмолвные выкрики не достигли цели. Мир сузился, сжатый бледно-зелёными стенами коридора. И в этом мире были лишь двое. Я, и некто с другой стороны.
Брешь нужно было закрыть. Я сделал первый шаг. Продвинулся вперёд на какие-то жалкие пару сантиметров. Потом ещё. И ещё. Проход сужался. Я, влекомый невидимыми волнами, приближался к сердцу мальстрема. Четверть пути. Половина. Ещё один шажок…
С той стороны раздался еле слышимый шум. Я подошёл ближе. Дыхание. Булькающее. Оно становилось тем громче, чем ближе я подходил к двери. Затяжной вдох. Клокочущий выдох. Сквозь узенькую щелочку дверного проёма сочились колыхающиеся щупальца теней. Последний шаг. Снова вдох. Выдох. Стоит протянуть руку, и я коснусь холодной эмалированной поверхности. Снова вдох…
-Я всё-таки покажу вам зубик.
Нечто ввалилось внутрь. Я инстинктивно отскочил назад и, не оглядываясь, бросился обратно в спальню, в надежде выскочить в окно.
-Семён Петрович, посмотрите.
Оно помчалось вдогонку. Хлюп! Хлюп!
Что-то склизкое ухватило меня за лодыжку и сбило с ног. Я сильно ударился лбом об пол и на секунду лишился зрения. Этой секунды хватило, чтобы тварь навалилась сверху. Весила она очень много. Рёбра, позвоночник, внутренние органы – всё во мне готово было лопнуть от напряжения. Затем меня, рванув за плечо, перевернули на спину.
Через множественные раны из обрюзглого тела вытекала густая коричневая жижа. Лицо бабки едва угадывалось в безумном переплетении складок и пузырей. Она открыла рот. Из глотки прямо мне на лицо полились полупереваренные останки рыб и пиявок. Я молотил утопленницу кулаками, от чего пузыри на её теле лопались, обнажая сгнившие мышцы и фасции. Всё без толку. Она так и сидела на мне с открытым ртом.
-Посмотрите на зубик, - и тыкала похожим на сардельку пальцем себе в рот, где от зубов остались лишь полные гноя лунки.
Я наносил удар за ударом, захлёбываясь нечистотами. Лопалась кожа, разрывались мышцы, ломались кости. По всему коридоры летели клочья плоти и брызги гноя и крови. Старуха продолжала показывать свой чёртов зубик, несмотря на всё моё сопротивление. Лишь когда я полностью разнёс чудовищу голову, гигантское тело обмякло.
Вытолкнуть себя из-под этого студня оказалось несложно. Сложнее было не свихнуться, когда адреналиновый угар резко сошёл на нет. Меня вытошнило прямо на изуродованный труп. Стены коридора были сплошь измазаны сотнями оттенков бурого. Что это вообще было, твою мать!? Я чуть ли не бегом припустил в душ. Натирал кожу мочалкой чуть ли не до крови. Надо отмыться. Надо. Отмыться.
Снова шаги. На сей раз неторопливые. Я замер. Нет, не может быть. Хватит!
Всё тише и тише. Оно уходит! Да. Да, да, да, да! Да, твою мать!
Я рванул к распахнутой настежь двери и захлопнул её. На всякий случай, провернул оба вертлюжка, плюс закрыл на ключ. Пускай замки этой твари не были помехой, всё же теперь в квартире было настолько безопасно, насколько это вообще возможно.
Вернувшись в ванную, я закончил мыться, после чего принялся за уборку коридора. Я едва осознавал, что делаю. На автомате елозил тряпкой, на автомате же переводил одно ведро воды за другим. Самое страшное, что я понятия не имел, как быть дальше. Из двух ночей здесь обе были просто кошмарными. И если первая ночь ещё куда ни шло – по крайней мере, у меня есть объяснение всему произошедшему, - то лавкрафтианский монстр у меня дома – это уже слишком. Просто уехать я не мог. Говорить с местными тоже. Садиться в тюрьму по-прежнему не хотелось, а странные вопросы неизбежно приведут к определённым выводам в отношении меня. К горлу подкатил ком. Всё же было отлично до этой командировки! Будь проклята Лосюга, главврач и эта бабка-приведение тоже.
Я вернулся в спальню. Семь сорок. Очень хотелось в кои-то веки отоспаться, но подменить меня было некому. Плюнув на всё, пришёл в амбулаторию раньше времени, чтобы в процессе отвлечься от воспоминаний о ночных приключениях. До начала смены оставался ещё час, а люди уже сидели в коридоре, ожидая своего спасителя.
Я зашёл в кабинет, наскоро подготовил место и объявил:
И понеслась. Удаление за удалением. Получаться стало на раз два. За пять лет в университете я научился меньшему, чем за пару дней в Лосюге. Такими темпами я переквалифицируюсь в хирурга. И, должен признать, мне начинал нравиться рабочий процесс. Самый долгожданный пациент - Кристина Геннадьевна - прибыла к одиннадцати тридцати, как и условились.
-Чем занимаетесь в свободное время? У нас тут не так много развлечений, - поинтересовалась она в ожидании, пока подействует анестезия.
-Коротаю время за гаджетами. Для этой поездки у меня припасено сто гигов сериалов, несколько книг и пара видеоигр, со скуки точно не умру.
И кстати, по ночам я таскаю трупы через поля и дерусь с монстрами. Само собой, последнее предложение я не озвучил.
-Позволите нескромный вопрос, Семён Петрович?
-У вас есть планы на сегодняшний вечер?
-Никаких. А что, есть предложения?
-Вы живёте прямо в этом здании, верно? Я бы могла зайти, если вы не против.
Ситуация разыгралась странная. Два получасовых посещения, и вот пожалуйста, Кристина сама предлагает встретиться. Что бы это ни значило, я не настолько глуп, чтобы отказывать такой роскошной женщине. А с подводными камнями разберёмся на месте.
-Да, конечно, заходите. В какое время?
-Замечательно. Буду ждать с нетерпением.
Кристина снова вознаградила меня улыбкой, а я наконец вспомнил, что помимо ведения светских бесед должен заниматься лечением зубов.
Спустя полчаса мы распрощались, ещё раз оговорив время встречи. Может, хоть эту ночь я проведу с живым человеком.
До конца смены я вкалывал, как проклятый. Окрылённый перспективой завести себе новую подружку, я соглашался на всё. Хотите полечить сразу три зуба? – без проблем. Удалить восьмёрку? – да пожалуйста. Работа была мне даже в радость.
Около четырёх я был дома. Ещё раз проверил, не осталось ли в коридоре следов недавнего побоища. Вроде чисто. До семи было ещё полно времени, поэтому я решил сходить в «Кузьмича», чтобы было чем встретить Кристину. На сет роллов и дорогое вино рассчитывать не приходилось, но пиво, торт и пару стейков я раздобыл. Может, до них и не дойдёт, но перестраховаться стоило. В крайнем случае, съем всё сам. Выложить пришлось кругленькую сумму, но командировочные покроют это с лихвой.
Вернувшись в квартиру, я положил стейки размораживаться, а пиво и торт затолкал в миниатюрный холодильник. Всё отлично, не так ли?
Нет, твою мать, всё как никогда хреново. Я убил человека. Скольких не спасу впредь, так и останусь убийцей. Больше того, труп бабки вернулся за мной. Откуда мне знать, что этой ночью всё будет иначе. Почему я до сих пор не уехал из этой богом забытой деревни? Можно было придумать тысячу причин. При необходимости, даже рассориться с главврачом. Но вместо этого я по-прежнему здесь, и на откровенно сверхъестественные события реагирую, как герой ужастика категории Б. То есть, никак. Ну монстр и монстр, чего бубнить-то? Не знаю, что меня удерживало. Точно не Кристина, несмотря на все перспективы. Не чувство вины, потому что виноватым себя, как ни странно, я не чувствовал вовсе.
-Хватит думать, - сказал я себе. –Что было, то было, а что будет, то будет.
Проговорив эту простенькую мантру, я решил поискать Кристину в соцсетях. Это и отвлечёт от мрачных раздумий, и поможет прощупать почву. Начал с ВК, как с самого очевидного варианта.
Стоило вбить фамилию и имя в поиск, и вуаля, моя Кристина Шевцова тут же нашлась. На аватарке она стояла на фоне закатного моря, опираясь на каменные перила. Простенько, но очень эффектно. Страница закрыта. Ну, ожидаемо. Напрашиваться в друзья я не стал, к этому мы ещё придём.
Дальше – телеграм. Номер Кристины я знал из медкарты – очередной плюс работы в здравоохранении. Здесь помимо той же самой аватарки нашлась ещё пара симпатичных фоток.
Начало положено. До встречи оставалось ещё два часа, которые надо было как-то убить. Не придумав ничего лучше, я завёл будильник и лёг подремать. Морфей забрал меня мгновенно, и в этот раз обошлось без сновидений. Только умиротворяющая темнота.
Продолжение в комментариях
