Думала ли юная Лиза, что добьётся в жизни именно такой «популярности»! Впрочем, её подлинная история до сих пор предмет научных споров. Её история обросла мифами и легендами, но, увы, там достаточно и фактов, которые наводят ужас до сих пор.
Портрет Эржебет Батори XVI века, основанный на оригинале, сделанном, когда ей было около двадцати пяти лет. Неизвестный художник. Wikimedia Commons.
Итак, давайте поговорим о Елизавете, или, по-венгерски, Эржéбет (Er‧zsé‧bet) Батори. Мы идем по пути полной претенциозности и оставляем все ударения в её имени. Это украшает эту историю, вам не кажется?
Эржебет Батори родилась 7 августа 1560 года в родовом поместье, замке Эчед, на территории современной Западной Венгрии. Она была второй из четырех детей Дьёрда и Анны Батори. Да, скорее всего, это был близкородственный брак. Её семья относилась к трансильванской аристократии. Брат отца был воеводой Трансильвании, мама же была дочерью другого воеводы и племянницей короля Польши Стефана Батория. У семьи безусловно были деньги и власть, но родители Эржебет также ценили и образование.
Герб Батори. Любят трансильванцы драконов!
Эржебет была очень умной и мотивированной ученицей. Она умела читать и писать на четырех языках (включая латынь и древнегреческий). Многими знаниями она овладела самостоятельно. В 10 лет родители нашли Эржебет выгодную партию и выдали за её замуж по достижению 15 лет за сына барона Тамаша Надашды — Ференца. На свадьбе присутствовало более 4,5 тысяч гостей.
Эржебет и Ференц поселились в огромных (20 замков) владениях семьи Надашды. Потом мать Ференца подарила чете Чахтицкий замок и 12 деревень, примыкающих к нему. Эржебет оставалась дома и занималась делами благородной жены, управляя всем хозяйством, в то время как Ференц сначала учился в Вене, а потом будучи назначенным главнокомандующим венгерской армии отправился на войну с турками-османами. С войны Ференц принес огромные богатства. У пары родилось пятеро детей (трое из них достигли совершеннолетия). В общем, всё как у типичных представителей их аристократического класса. Они правили своей вотчинной, жили, как это было принято в те времена, практически единоличные правители своих земель. Основной метод — насилие, в что, вероятно, не совсем не круто для достаточно образованных людей.
Всё хорошее рано или поздно заканчивается. Когда Эржебет было около 40 лет, Ференц умер, и жизнь нашей Лизы пошла под откос. Не так низко, как рассказывают легенды, но достаточно глубоко, чтобы понять, что вы НЕ хотите попасть в орбиту внимания тоскующей графини. Пытки, убийства... сначала крестьянских девушек, затем дочерей мелких дворян. Она и пятеро её сообщников совершили порядка 650 убийств в стиле фильмов слэшеров, за что, в конце концов, были арестованы и преданы суду. Впрочем, цифра в 650 жертв была «взята с потолка» из свидетельства некой Сюзанны. История про кровавые ванны и другие бесчинства графини была записана уже после её смерти католическим монахом-иезуитом, для которого кальвинизм, который исповедовала Эржебет был ничем не лучше приписываемых ей убийств и пыток, а, скорее, даже было тождественно.
Так или иначе, трое из её помощников были казнены, одному посчастливилось умереть от инсульта до ареста, ещё один долго сидел в тюрьме. А Эржебет? Её дело не дошло до суда. Дворянство имеет свои привелегии! Её семья заключила сделку и её замуровали в покоях любимого замка. Навсегда. Она умерла через четыре года 21 августа 1614 года.
Жали Дельпи в роли Батори в фильме «Графиня» (2009).
Некоторые историки и биографы считают, что вся эта мрачная история была подстроена королем и жадными родственниками графини. Причина? Главным образом ради богатства и земель. Впрочем, образованная, независимая и баснословно богатая Эржебет так или иначе не вызывала особого восхищения в патриархальном венгерском обществе XVII века. По другой версии, Батори стала жертвой религиозного противостояния католиков, лютеран и кальвинистов, а также агрессивной экспансии династии Габсбургов в регион. Результат — ложный донос, признания её «подельников» после традиционных для того времени пыток (это можно даже назвать иронией) и байки про ванны из крови молодых девушке. Возможно? Возможно! Что думаете? Пишите в комментариях.
В 1922 году в Берлине Лисицкий издает предназначенную для детей книгу «Супрематический сказ про 2 квадрата», которая была задумана еще в 1920 г.. Основную смысловую нагрузку в этой небольшой книге несет не текст, а занимающий почти все пространство листа, составленный из четких геометрических форм – квадратов, кругов и параллелепипедов – конструктивный рисунок, причем все фигуры либо черного, либо красного, либо серого цвета. Рисунки подчеркнуто динамичны, в них преобладают диагональные линии, устремленные из левого нижнего угла в правый верхний угол, они торопят зрителя, возбуждают его любопытство, заставляя перейти к следующей странице. Текст книги, не считая названия, состоит всего из 33 слов, но повествование здесь ведется при помощи визуальных, а не вербальных средств. Это – книга-конструктор, которая требует активного восприятия авторской мысли, она вынуждает зрителя изучать то, что находится перед его глазами. Слово «сказ» в названии книги употреблено недаром: формируя пространство листа, художник пытается воспроизвести устную речь при помощи графических средств, сочетанием вертикальных, горизонтальных и наклонных линий и дуг имитируя свойственные устной речи интонационные переходы и мимику рассказчика.
Помпеи - древнеримский город недалеко от Неаполя, в регионе Кампания, погребённый под слоем вулканического пепла в результате извержения Везувия в 79 году н. э.
Карьера Гнея Помпея уникальна даже по меркам периода гражданских войн в Риме, даже скорее аномальна, чем и выделяется из ряда других персоналий. Ему просто невероятно везло на протяжении всей его карьеры - как будто судьба дала ему максимальный параметр удачи в компенсацию за неудачи отца. И это постоянное везение при игре на грани и сформировало Помпея как политика. Посудите сами.
Везение началось уже с того, что, когда отец нашего героя преставился во время обороны Рима от войск Цинны и Мария, ненавидевший его за неудачный ход осады плебс не выместил своей злобы на сыне. Более того, повезло Помпею и что новые власти не стали наказывать мальчишку, которому было всего 17 лет. Выдвинутое против него обвинение в присвоение добычи из Аускула во время Союзнической войны было скорее способом припугнуть, нежели реальным политическим преследованием из-за его смехотворности: даже если добыча и была незаконно присвоена, то отцом Помпея, а Гнею в тот момент было всего 15 лет и он не мог отвечать за действия своего родителя. Тем не менее суд состоялся, Помпея там позапугивали и отпустили.
Что сделал бы в обычной ситуации другой римлянин? Скорее всего, сбежал бы из города и прятался. Помпей из города и вправду уехал - в родной Пицен, вот только вместо пряток он начал тайком собирать войско из ветеранов отца. Почему? Потому что, как и многие, отлично понимал, что история с Суллой получит продолжение, когда тот закончит с Митридатом. Причем уже в этот момент он похоже что определился на чьей стороне будет - хотя Цинна перед смертью пытался привлечь его на свою сторону, Помпей сразу же по получении новостей о прибытии Суллы в Брундизий, присягнул ему и поднял навербованный им легион на борьбу с законными властями Республики. Все это было очень рискованно - циннанцы превосходили по численности войска Суллы и его союзников примерно вдвое. Но Помпею опять повезло - пока циннанцы сосредоточились на попытках заблокировать продвижение Суллы, он смог спокойно соединиться с Метеллом Пием и потом бить по частям разрозненные отряды противника. Удача и все же имевшийся у Помпея определенный талант позволили ему заработать хорошую репутацию и это всего в 22 года!
Когда Италия оказалась в руках Суллы, тот вынужден был озаботиться подчинением провинций, в том числе Сицилии, куда отступил разбитый и деморализованный консул Карбон с остатками войск. Сулла, похоже, хотел сделать Помпея своим ручным псом - женил его на собственной падчерице и отправил отвоевывать Сицилию. Причем Помпей должен был отлично понимать шаткость своего положения - он не имел никаких прав командовать войсками и тем более провинциями, кроме приказа Суллы. Как только диктатор решит, что Помпей больше не нужен, его карьера на этом и закончится, может, даже вместе с жизнью. Поэтому надо проявлять максимальную лояльность, пока не откроется шанс стать самостоятельной и при этом легальной политической фигурой.
На Сицилии Помпей доказал свою лояльность. Так как наместник Сицилии Перперна (тот самый) предпочтет эвакуировать войска в Африку, нежели сражаться, остров достанется Гнею вообще без боя. Но благодаря удаче Помпей сумел поймать самого Карбона, после чего лично зарезал включенного в список проскрипций консула, помазав себя кровью с Суллой. Оценив это диктатор отправил Помпея в Африку добить окопавшихся там сторонников прежней власти. Там Помпей доказал свою компетентность - всего за 40 дней разбил уже серьезно деморализованных циннанцев. После этого Помпей устроил войну с Нумидийским царем, так как тот встал не на ту сторону в гражданке и тоже довольно быстро победил его.
Но тем временем в Риме Сулла активно срал в штаны Помпею своими реформами: жестко закрепил возрастной ценз для магистратур и запретил занимать их непоследовательно - т.е. попросту вычеркнул Помпея из политической жизни, так как он по этим правилам должен был фактически начинать с нуля, чтобы лет через 10-15 оказаться снова в пропреторах. Можно было бы с таким смириться. Но это же не в стиле Помпея.
Диктатор, видимо считал, что Помпей никаких фокусов не выкинет, когда в середине 81 года до н.э. отправил приказ распустить все войска, кроме одного легиона, и ждать преемника. Вот только Помпей не хотел просто ждать - он хотел получить свой миг славы и легализоваться как часть политической элиты Рима. А для этого он хотел получить триумф, но Сулла ему отказал - ведь никаких триумфов за гражданские войны не положено. И вот тогда, Помпей решился надавить на Суллу! Войска Помпея совершенно внезапно взбунтовались, отказались бросать своего военачальника и тот “не имея возможности их подчинить”, но “желая выполнить приказ Суллы”, решил сопроводить взбунтовавшиеся легионы в Италию! Какова задумка-то!
Безумие? Самоубийственная акция? Неа. На дворе конец 81 года до н.э. (по крайней мере я вслед за Ю.Б. Циркиным предполагаю, что события имели место именно в конце года, так как источники крайне противоречивы), режим Суллы уже устоялся и настоялся и у соратников диктатора начали появляться к нему вопросики. Реформы Суллы - это хорошо, выпиливание популяров тоже, но вот диктатура Суллы и некоторые его действия - это прямо плохо. Скорее всего триггером для тихого недовольства стало демонстративное убийство Суллой своего соратника Квинта Лукреция Офеллы, который вопреки мнению диктатора захотел выдвинуться в консулы при поддержке плебса. Офелла, конечно, тоже был неправ, но как-то все немного напряглись от столь самовластной диктатуры. Это сегодня у тебя с Суллой разногласий нет, а вот если завтра возникнут, то что? Он тоже тебя убьет?
И вполне возможно, что до Помпея отголоски этого недовольства могли дойти. Вполне возможно, что в форме: “Сулла слаб, действуй решительно, мы все за тебя держим кулачки”. Недовольным сулланцам нужно было как-то показать диктатору, что его диктатура это не правление одного, что Сулла лишь выразитель интересов своих сторонников и без них его режим окажется не столь прочным. А для этого лучше всего подходил популярный военачальник, готовый пойти на риск. Не было бы Помпея, то нашли бы другого, кто продемонстрировал бы Сулле пределы его власти. Когда “мятежные легионы” высадились в Италии Сулла внезапно обнаружил, что немалая часть его окружения настроена примирительно в отношении Помпея. Сулла мог, конечно, собрать войска и показательно наказать мальчишку, но это несло риски еще большего углубления кризиса.
Сорвавшегося с поводка цепного пса пришлось погладить по голове, отказав ему в триумфе, но потешив самолюбию, выдав почетное прозвище “Великий”, которое смотрелось сильно лучше бытовавшего среди сенаторов “малыш-мясник”. Удовлетворен ли был Помпей? Да ни разу. Сулла проявил слабость и Гней начал давить на него, что обязательно нужен триумф, в чем Помпея поддержали будущие консулы 79 года до н.э. (т.е. вот прямо совсем ближний круг Суллы) Аппий Клавдий Пульхр и Публий Сервилий Ватия, как считается, связанные с Метеллами. И, видимо, не они одни, так как Сулла в конце концов сдался и разрешил провести Помпею триумф вопреки всем традициям и нормам. Так что первым, кто получил триумф за победу над своими же был Помпей, а не Цезарь.
Таким образом недовольные Суллой сулланцы ради своих собственных мотивов сделали Помпея, который еще не занимал ни одной магистратуры, одной из важнейших фигур в политике Рима. Новоиспеченный “Великий” просто оказался в нужное время в нужном месте в нужном качестве. Если бы он застрял в Африке подольше, то возможно он был бы уже не нужен для давления на Суллу. А так он показал диктатору, что его власть ограничена и его ближайшие же сподвижники готовы действовать вопреки его воле. Ценой этого стало усиление Помпея как самостоятельного игрока - к нему стали тянуться сторонники, которые были не в курсе всех этих закулисных игрищ, но видели какое влияние “Великий” уже приобрел. Сулле, серьезно опасавшемуся, что Помпей продолжит нарушать установленные им правила, пришлось пытаться привязать его к сулланцам покрепче через брак с Метеллами. Вот только сюрприз-сюрприз, Метеллы вообще никак не будут мешать Помпею крушить сулланские порядки. Почему - это отдельный запутанный вопрос, на который ответа у меня нет. Но вот такое вот оно, единство сулланцев.
Сформировавшаяся вокруг Помпея партия была этаким джокером. Сам по себе Помпей не мог продавить какое-нибудь нужное ему решение, но вот привлечение его на свою сторону могло серьезно повлиять на успех начинания. Как, собственно, и случилось с выборами Лепида - если бы не Помпей, то скорее всего Лепида бы сняли с выборов, так как против него резко выступал Сулла. Но Помпей убедил Метеллов не мешать и обеспечил Лепиду поддержку, благодаря чему тот победил и стал консулом 77 года до н.э.
И опять удача - едва ли Помпей предполагал, что Сулла умрет именно в консульство Лепида и спровоцирует этим кризис в ходе которого Лепид решить совершить госпереворот. Заговор Лепида очень удачно позволил Помпею получить в свои руки армию и устроить снова шантаж правительства. В Испании Помпею крайне повезло, что Серторий не стал три раза подряд его добивать. Не меньшее везение было, что именно на него напал Перперна в отчаянной попытке удержать армию от развала. Тем самым человек сбежавший от Помпея на Сицилии 10 лет назад принес ему славу победителя Сертория, совершенно незаслуженную. А по дороге в Рим на него внезапно выскочила орда рабов, давших себя перебить и приписать ещё и славу завершителя восстания Спартака.
И вот теперь, прочитав все это, попробуйте задать себе вопрос: а вы бы были осторожны, зная насколько вам везет по жизни? Или вы бы так же, как Помпей, играли ва-банк и ходили по лезвию бритвы? Если бы не такая удача, то Помпей давно стал бы заштатным политиком второго плана. Я действительно не знаю ни одного римского политика или военачальника, которому вот так бы бессовестно везло, кроме разве что самого Суллы. Это и сделало его аномалией, которой не должно было быть при сулланском режиме в принципе, но из-за стечения обстоятельств она возникла и вот-вот готовилась его сломать.
Пост с навигацией по Коту Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть! Она выйдет завтра, ровно в 18:00 по МСК.
"Ехай в Московию, откуда явилась!" - прошипела старуха-литовка, с ненавистью глядя на Елену. Молодая княгиня остановилась напротив гневливой бабки и, ласково улыбаясь, протянула ей монету. Старуха денежку взяла костлявой рукой, но тут же плюнула вслед благотворительнице.
Полотно художника Петра Топольского.
Елена шла к церкви твердым шагом, но внутри у нее все сжималось от боли. Нищая старуха, настропаленная против русской княгини знатью, и не знала, что Елена не может "ехать в Московию", ведь ее не пускают. А здесь, в Литве, она - ненужная невеста..
19 мая 1476 года во граде Москве били во все колокола. Софья Палеолог, законная супруга Государя и великого князя всея Руси Ивана III Васильевича, подарила своему венценосному супругу прелестное дитя. Несмотря на то, что это была девочка, радовался люд московский, христосовался, хотя Пасха не так давно прошла - в тот год великий праздник был 23 апреля.
Радость да звон колокольный не случайными были - три предыдущих ребенка Софии и Ивана умерли во младенчестве. Тревожно было родителям и на этот раз. Если обыкновенно детей в Московском государстве крестили на сороковой день, то по приказу царя новорожденную окрестили на третий - если уж помрет, то с христианским именем. Назвали девочку Еленой.
Княжна росла в богатых хоромах, которые отец выстроил для ее матери - заморской принцессы, прибывшей в ноябре 1472 года в Москву из далекой и загадочной Византии.
Еленушке довелось появиться на свет в неспокойные, тяжкие времена. В 1480 году, когда девочке исполнилось четыре года, на Москву в очередной раз напали татары - хан Ахмат пожаловал за данью. Софья с детьми, коих к тому времени у княжеской четы было уже трое, отправились в Дмитров, а затем - на Белоозеро (ныне - г. Белозерск, Вологодская область). В случае, если бы Ахмат захватил Москву, князь Иван приказал жене бежать дальше, к северным морям.
Однако Ахмат так и не решился на генеральное сражение: постоял четыре дня напротив русской рати на берегу реки Угры, да и удалился восвояси, так и не решившись на генеральное сражение. Татаро-монгольское иго на Руси окончательно завершилось.
Зимой Софья с детьми воротилась в Москву.
Фёдор Бронников "Встреча царевны Софьи Палеолог".
В 1493 году Елене исполнилось семнадцать лет. Будучи плодом любви русского князя и византийской царевны, княжна отличалась отменной красотою. Иван III давно поговаривал о том, что "засиделась Ленушка в девках", однако, занятый войной с литовцами, откладывал поиск жениха. Как выяснилось, не напрасно.
В 1494 году так называемая "Странная война", продолжавшаяся семь лет с 1487 года, наконец-то завершилась. "Странной" историки назвали этот конфликт, потому что литовцы и русские сражались, не объявляя другу другу войны.
Выходит, войны как бы и не было, однако, мирный договор был заключен, и частью этого договора стало сватовство 33-летнего великого князя литовского Александра Ягеллончика к княжне московской Елене Ивановне.
Ян Матейко "Александр Ягеллончик".
Для Ягеллончика это был очень важный брак: литовскому князю, потерпевшему ряд тяжелых поражений и непопулярному в народе, был необходим мир с Москвой, кроме того, Александр надеялся, что московский владыка, став его тестем, вернет Литве часть утраченных в ходе войны земель. Иван III Васильевич, со своей стороны, породнившись с Ягеллончиком, рассчитывал предотвратить уничтожение в Литве православной митрополии.
При подготовке брака Елены и князя Александра вопросу веры уделялось огромное внимание. Иван Васильевич изъявлял желание, чтобы молодых обвенчал митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси Макарий I. Католик Ягеллончик от этого наотрез отказался. Более того, Александр настаивал, чтобы Елена перешла в католичество. Для переговоров по этому вопросу в Москву был отправлен писарь Великого княжества Литовского Адам Якубович.
В конце концов, стороны сошлись на том, что обряд венчания будет произведен католическим и православным иерархами. Иван III распорядился собирать в Литву невесту, которая ни разу в глаза жениха не видела.
В январе 1495 года 19-летняя Елена со многочисленной свитой выехала из Белокаменной. Отец дал за дочерью невероятное приданное: свадебный поезд невесты растянулся на сотни метров. Вот всего лишь отрывок из огромной "росписи" приданного:
"20 сороков соболей да 20000 белки, да 2000 горностаев; «шелковые рухляди», «бархаты венедицкие», «бархаты бурские», камку, тафту, «розные шелки», драгоценности, среди которых «чепь золота», «запанка золота с яхонты и с лальски зерны новгородскими".
Князь Иван не поскупился, отправил на Запад дары русские, все в надежде на то, что с его дочерью будет соответствующее обращение.
Александр Ягеллончик встретил невесту в Вильно, и был поражен красотою невесты. Ну, и свадебный поезд с дарами, конечно же, произвели на князя огромное впечатление.
А вот литовская католическая знать, состоявшая по большей части в оппозиции к Александру, относилась к московской княжне враждебно. Над Еленой насмехались, называли "ненужной невестой", намекая на то, что с Московским государством Литве нельзя иметь никаких дел.
Н. Дмитриев-Оренбургский "Великий князь литовский Александр встречает невесту свою Елену, дочь Иоанна III в Вильне".
Тем не менее, бракосочетание прошло 15 февраля 1495 года в костеле святого Станислава в Вильно. Венчали молодых виленский епископ Войтех Табор и прибывший вместе с Еленой русский священник Фома.
Александр Ягеллончик в ходе венчания пообещал не неволить Елену к переходу в католическую веру, сохранив за ней "греческий закон", то есть, веру православную. Таким образом, Елена становилась Великой княгиней Литовской православного вероисповедания, что позволяло ей стать заступницей всех единоверцев в княжестве.
Взяв московскую княжну в жены, великий князь сразу же принялся отправлять письма в Москву к тестю с просьбой вернуть часть земель. Иван III отвечал уклончиво, и вскоре стало понятно, что ничего возвращать он не будет - да и не было такой договоренности.
Александр, однако, был крайне недоволен и лишил молодую жену владений, которые положены были великим княгиням литовским.
Елена, впрочем, отнеслась к этому более чем спокойно. Молодая московская княжна проявила при литовском, негативно настроенном к ней, дворе, завидную выдержку, такт и ум. На собственные средства она приобретала имения, оказывала поддержку православном монастырям и церквям.
В те времена литовские католики всячески пытались провести унию, то есть, православные должны были стать католиками. Православное меньшинство всячески этому сопротивлялось.
Католический епископ Войтех Табор лично посещал Елену Московскую дабы убедить ее отказаться от православной веры, стать сторонницей унии. Великая княгиня отвечала уклончиво, говорила, что отец не велит, а ослушаться его она не может.
Папа римский Александр VI, известный в миру как Родриго Борджиа и подозреваемый в противозаконной связи с родной дочерью Лукрецией, был главным гонителем Елены в Европе. Понтифик требовал от Александра Ягеллончика заставить супругу принять унию, ежели же она откажется, развестись с нею, лишить всего имущества и предать церковному суду.
Великий князь литовский, очень привязавшийся к молодой жене, отверг требования Борджиа.
Александр Ягеллончик и Елена Московская.
Для Александра ситуация была по-настоящему тяжелой. На великого князя давили все - знать, духовенство, папа римский. Литовский правитель на все требования отвечал уклончиво, старался защитить жену от нападок.
При дворе больше всего страданий Елене причиняла свекровь, королева Польши Елизавета Габсбург, ярая католичка:
«Мать Александра, королева Елизавета, игнорировала Елену, но вместе с тем понуждала ее перейти в католичество» - Э. Гудавичус.
Елизавета Габсбург.
В 1500 году ряд литовских православных феодалов, недовольных давлением на Елену Ивановну, а также своим собственным положением в княжестве, перешли на московскую службу. Это стало поводом для очередной русско-литовской войны.
Война ожидаемо ухудшила и без того тяжелое положение московской княжны в Литве. Раздавались даже призывы о расправе над великой княгиней, но неизменной защитой для Елены становился ее супруг Александр Ягеллончик.
Война для Литвы складывалась плохо, а насаждение унии, и вовсе, полностью провалилось. Проигрывая, литовцы внезапно увидели в Елене свое преимущество, ведь она могла участвовать в переговорах о мире. Великая княгиня, несмотря на все нанесенные ей обиды и притеснения, всячески содействовала делу мира, в письмах к отцу отстаивала интересы Литовского государства.
Вместе с тем, Елена сообщала о страхе, что после смерти мужа над нею могут учинить насилие.
Страх великой княгини был вполне понятен. В Литве она чувствовала себя заложницей. Помимо мужа, защитой для нее мог стать статус матери наследника престола, но вот беда, родить Елена никак не могла. Дважды она была беременна от Александра, и дважды произвела на свет мертворожденных детей.
19 августа 1506 года случилось то, чего так боялась Елена - ее супруг Александр Ягеллончик скончался в возрасте 45 лет. На смертном одре Великий князь составил завещание, в котором попросил своего преемника сохранить за Еленой ее владения, быть к ней добрым и держать под защитой.
Титулы Великого князя Литовского и короля Польши достались младшему брату Александра, Сигизмунду I.
Сигизмунд I.
Поначалу новый правитель относился к Елене вполне достойно. Сигизмунд даже надеялся использовать вдову для подавления мятежа видных литовских аристократов братьев Глинских, тяготевших к Москве.
После того, как брат Елены, новый Великий князь Московский и Государь всея Руси Василий III дал Глинским убежище в Москве, Сигизмунд полностью разочаровался во вдове своего брата.
Для 30-летней Елены настали мрачные времена. Фактически, она стала заложницей Сигизмунда I для давления на ее брата Василия.
У Елены стали одно за другим отбирать имения, опустошать ее земли. В Вильно молодая вдова чувствовала себя птицей в клетке, и постоянно боялась за свою жизнь.
После смерти мужа ее престиж в Литве упал, и местная знать прекратила с нею считаться, настраивала против Елены простой народ. Между тем, все без исключения иностранки - вдовы литовских монархов ранее покидали страну.
В 1511 году Елена решила последовать примеру своих предшественниц. Ей следовало попросить позволения у Сигизмунда, но женщина прекрасно знала, что государь не разрешит ей покинуть страну.
Тогда Елена решила в буквальном смысле сбежать. План был прост: великая княгиня под предлогом осмотра имений, отправлялась на границу с Русью, а там ее должен был ждать отряд русских ратников.
Василий III поручил исполнение плана князьям Петру Одоевскому и Семену Курбскому.
Увы, случилось предательство. Кто-то сообщил о готовящемся побеге Елены виленскому воеводе Николаю Радзивиллу, а тот сообщил королю. Сигизмунд поручил немедля арестовать Елену.
Арест был постыдным. Великая княгиня молилась в православном храме, когда туда вошли воеводы Сигизмунда. Женщину "взяли за рукава" и вывели их храма, хотя согласно древним обычаям в церкви человек неприкосновенен.
Василию III, разозленному непочтительным обращением с сестрой, Сигизмунд написал, что великую княгиню никто не арестовывал, а ее лишь "убрали" от границы, так как там небезопасно. Василия такой ответ не удовлетворил, в результате чего началась очередная русско-литовская война.
С. Иванов "Поход москвичей против литовцев", 1903 год.
Елену по приказу Сигизмунда отправили в Браслав. Страдания и бесконечный, навязчивый страх, преследовавший женщину после кончины ее супруга, надломили великую княгиню. 20 января 1513 года Елена Ивановна скончалась. Ей было всего-навсего 36 лет.
Огромные владения великой княгини отошли королеве Барбаре Запольи. Сигизмунд I равнодушно отреагировал на известие о смерти той, которую его брат перед смертью завещал беречь. В письме краковскому епископу король заявил, что смерть Елены стала "избавлением от многих забот".
Тем не менее, Сигизмунд позволил похоронить московскую княжну в православном Пречистенском соборе Вильно.
Так сложилась судьба женщины, русской княжны, которая во враждебной обстановке отстаивала свое право исповедовать веру предков, быть самой собой.
(с) Василий Гавриленко (Грусть)
Дорогие читатели, если вам нравятся мои статьи, подпишитесь, пожалуйста на мой Телеграм "Женщины в истории", там немало новых текстов: https://t.me/istoriazhen
