Товарищ Сталин в рабстве у коллегии Наркомнаца
В 1912—1913 годах Сталин написал статью «Марксизм и национальный вопрос» и с этого времени считался специалистом по национальным проблемам. После победы Октябрьской революции Сталин вошёл в Совет народных комиссаров (СНК) в качестве народного комиссара по делам национальностей.
Лев Троцкий в свой статье «Сталин в Наркомнаце» пытается подчеркнуть несостоятельность руководителя Наркомнаца, ссылаясь на воспоминания Пестковского (помощника, а затем и заместителя комиссара). Забавно, что в качестве доказательства Троцкий приводит те качества Сталина, которые сам Пестковский выделяет, как положительные:
Руководство ведомством было нелегко. По словам Пестковского "все члены коллегии по национальному вопросу стояли в оппозиции к Сталину, нередко оставляя своего народного комиссара в меньшинстве". <…> "Сталин решил путем упорной работы перевоспитать нас... Здесь он проявил много выдержки и ума". К сожалению, об этой стороне дела Пестковский ничего не пишет. Зато мы узнаем от него, каким своеобразным способом Сталин кончал конфликты со своей коллегией. "Иногда он терял терпение, - рассказывает Пестковский, — но он никогда не обнаруживал этого на собраниях. В тех случаях, когда в результате наших бесконечных дискуссий на совещаниях запас его терпения истощался, он вдруг исчезал. Делал он это чрезвычайно ловко. Сказав: "Я на минутку", он исчезал из комнаты и прятался в одном из закоулков Смольного и Кремля. Найти его было почти невозможно. Сначала мы его ждали, а потом расходились. Я оставался один в нашем общем кабинете, терпеливо дожидаясь его возвращения. Но не тут-то было. Обычно в такие минуты раздавался телефонный звонок: это Владимир Ильич требовал Сталина. Когда я отвечал, что Сталин исчез, он мне говорил неизменно: "Срочно найти". Задача была нелегкая. Я отправлялся в длинную прогулку по бесконечным коридорам Смольного и Кремля в поисках Сталина. Находил я его в самых неожиданных местах. Пару раз я застал его на квартире у матроса т. Воронцова, на кухне, где Сталин лежал на диване, курил трубку и обдумывал свои тезисы".
По мнению Троцкого, это явные свидетельства отсутствия у Сталина авторитета, чему он был очень огорчён, но не мог показать подчинённым и позорно сливался… Надо пояснить, что коллегия Наркомнаца, формально подчинённая народному комиссару, состояла из представителей от разных национальностей, коих на момент создания было 18. Представители не были назначенными, а выдвигались «снизу». Позиция большинства этих выбранных представителей сводилась по словам Пестковского к тому, что «нет никакой необходимости в организации в России национальных республик и автономных областей. Территориальное деление должно идти исключительно по экономическому признаку». Они ставили во главу угла «классовый гнёт», при отсутствии которого, т.е. победе пролетариата, мол никаких разногласий между национальностями быть не может. Эти выбранные представители сами же и старались затереть менталитет, традиции и культуру собственного народа и свести всё к бестолковой конвейерной работе, как показателю образцового труда и развития. Фашистскую Германию не напоминает?* Тем не менее, товарищу Сталину таки удалось извлечь пользу из сложившегося таким образом положения в собственной коллегии и на сколько это возможно вразумить её членов.
Для полной ясности «высот мысли Троцкого» надо привести предваряющий контекст из воспоминаний Петсковского, который Давидович в своей статье почему-то не упоминает:
…Перед Сталиным стала весьма трудная задача: постоянно бороться внутри собственного учреждения с грубыми отклонениями от ленинской линии. Я почти уверен, что будь напр. на месте Сталина Троцкий, который постоянно обвинял и обвиняет Сталина в «диктаторствовании», он в течение трех дней разогнал бы такую оппозиционную коллегию и окружил бы себя «своими» людьми. Но Сталин поступил совершенно иначе: он решил путем упорной работы перевоспитать нас... И здесь он проявил много выдержки и ума.
<…>
Я работал бок-о-бок со Сталиным около 20 месяцев и все это время я принимал участие в разных «оппозициях». Не один раз я на заседаниях коллегии открыто выступал против национальной политики Сталина... Тем не менее Сталин относился ко мне с величайшим терпением и старался, насколько возможно, использовать меня в работе.
Подводя итог своих «изысканий», Троцкий заключает:
Разгадка трудного положения Сталина в своей собственной коллегии в том, что он не пользовался авторитетом. Не только народные массы, но даже широкие круги партии не знали его. Он был бесспорным членом штаба большевистской партии, и в этом было его право на частицу власти.
Действительная разгадка в общем-то лежит на поверхности. Достаточно хоть немного знать биографию товарища Сталина, чтобы убедиться, что он действительно был специалистом по национальному вопросу. И не раз оказывался в положении, когда приходится считаться и интересоваться мнением других людей, а не тупо диктовать свои условия. Конечно же это период тюрем и ссылок в отдалённые губернии. Здесь, чтобы выжить ты волей-неволей должен изучать очень разных людей. Разных по «роду-племени», по воспитанию, по преступлениям, религии и мировоззрению, и по максимуму активировать аналитическое мышление. Это самая, что ни на есть суть этнографии, не теоретическая, а прикладная, жизненная.
Этнографические интересы Сталина Троцкий объяснял так, что мол любил поговорить с дураками, отсталыми народами, там он мог чувствовать себя авторитетом, а здесь в правительстве среди таких возвышенных натур, как Троцкий, авторитетом не пользовался.
Интересный нюанс, что первый в мире миллиардер Джон Рокфеллер, и вообще его семейство, также интересовались этнографией именно такого рода, с практическим уклоном и экспедициями «в поле». Правда, не всегда удачно. Например, Майкл Рокфеллер в возрасте 23 лет был убит папуасами во время одной из его этнографических экспедиций — не смог, очевидно, найти общий язык с «местной оппозицией», с аборигенами.
* Руководствуясь исключительно экономическими соображениями, т.е. сытости, удобства и обилия материальных благ, обещанными предвыборными лозунгами, мелкая буржуазия, средний класс и крупные капиталисты в итоге привели к власти Гитлера. «Промышленники и банкиры, так же, как и аристократические круги, полагали, что Гитлер куплен, считали, что он обычный и при том недалёкий экспрессивный демагог. Если они и читали его книгу, то не придавали ей значения, что не удивительно, так как подобная дикость не могла восприниматься образованными людьми всерьёз. И именно здесь они просчитались. Привыкнув всё измерять деньгами, они не смогли понять, что всё написанное Гитлером говорилось всерьёз» — В. Ш. Сургуладзе. Надо ли ещё упоминать о последующем массовом сожжении фашистами книг и обустройстве на родине Гёте Бухенвальда?
Источники:
