Пока Вадик ходил к Вовану, Жека подготовился и поднял сервак. Теперь можно было видеть результаты генерации книги в браузере из любого места.
— Можно будет скинуть адрес Ивану Сергеевичу, где он сможет проверить генерацию книги, — сказал Жека и ввёл тестовый запрос.
Результат оказался успешным.
— Можно ещё спарсить самые часто употребляемые слова из соцсетей, — добавил Димон, — так мы не только синонимизируем, но ещё и улучшим книгу, сделаем её близкой и понятной читателям.
— Отличная идея, — заметил Жека и запустил парсинг самых популярных слов и выражений в несколько потоков через прокси.
— А если ввести промт «Книга про СССР»? — поинтересовался Лёха.
— Ну выдаст ему книгу про унылое говно! — съязвил Димон.
— Ну ты что, это же была машина! Первые спутники, Гагарин. Мы открыли миру космос. — вставил Вадик.
— И тут же закрыли нахуй! — решил поумничать Ден.
— Китайцы учатся по нашим книгам, поэтому захватили мир. — не унимался Вадик.
— Уже по нашим книгам? — включился Серёга.
— Китайцы захватили мир потому, что там люди за тарелку риса работают. — заметил Димон.
— Хех, ну а мы что, хуже китайцев? За ящик пива Вадику пишем скрипт. — ответил Жека.
— Не за ящик, а за три! Да и блин… это же для дела, — сморщив лицо, сказал Вадик.
Жека попробовал несколько десятков запросов и получил на выходе вполне читабельный результат, в том числе и книгу про СССР.
— А если вбить нестандартный запрос, что тогда? — поинтересовался Лёха.
— Хм, — Жека оторвался от монитора. — Действительно! Надо бы это тоже предусмотреть!
— Можно сгенерить индивидуальную выдачу по кукам. — предложил Димон.
— Типа проанализировать последние посещения того кто вводит запрос и на базе этого с помощью нейросети сгенерить наиболее вероятные варианты действий? — тут же подхватил Серёга.
— Да! Если оформить всё это в главы, то получится уникальная персонализированная книга. — продолжил мысль Димон.
— А что, неплохая идея, — сказал Жека и начал писать скрипт.
На доработки ушла вся ночь и большинство студентов уже завалились спать. Внеся последние штрихи в программу, Жека разбудил Вадика и сообщил ему о готовности. Вадик протёр глаза и в полудрёме промямлил:
— Пошли Ивану Сергеевичу СМС, будь другом.
Жека взял телефон и отправил Ивану Сергеевичу СМС с адресом для генерации книги по одному промту.
***
Воскресный рассвет застал Толяна скрюченным на продавленном диване, с телефоном в руке, который он сжимал как гранату. Глаза были красными от недосыпа и нервного напряжения. Ровно в девять утра, как только дачные часы пробили последний удар, он дёрнулся и набрал Ивана.
— Толь, выдохни. Готово! Не то чтобы идеально, но… работает. Как и договаривались. Один промт и книга на выходе. Жанр можно брать любой. Качество… ну, приемлемое. Щас скину адрес в СМС.
— Один промт?! — переспросил Толян, не веря ушам. — И… книга готова?!
— Один промт и книга готова. — подтвердил Иван.
Толян, сгорая от нетерпения, открыл СМС от Ивана, скопировал адрес в браузер и нажал «Ввод». Открылся минималистский интерфейс с большим поле для ввода текста и кнопкой «Сгенерировать книгу». Ни настроек, ни пояснений не было. «Всё гениальное просто», подумал Толян, вдохнул полной грудью и вбил первое, что пришло на ум:
«Напиши эпический фантастический роман о космическом курьере, который обнаруживает заговор древней расы роботов, желающих перепрограммировать галактику. Должно быть много экшена, неожиданных поворотов и трогательной любовной линии с андроидом-барменом. Стиль должен быть динамичным!»
Он кликнул на кнопку «Сгенерировать книгу». Всё зависло на секунду, а потом пошёл прогресс-бар, стремительно заполняющийся до ста процентов. Через десять секунд в папке появился файл с книгой. Толян открыл его. Триста страниц аккуратно разбитые на части и главы! Наконец-то! Он начал читать текст.
Гравитационные сапоги Гарка цеплялись за ржавый брус обшивки заброшенной орбитальной станции «Надежда». В проходе, залитом мигающим аварийным светом, замерли три фигуры Синтетиков. Их хромированные корпуса отражали искажённые блики, а оптические сенсоры горели холодным синим огнём. «Цель идентифицирована. Курьер Гарк. Ликвидация разрешена», — прозвучало монотонно из центрального…
Люкс стояла за барной стойкой «Дырявого Шлюза», её пальцы манипуляторы с невероятной грацией смешивали коктейль из антифриза и синтетической текилы. Фоторецепторы встретились с взглядом Гарка. «Ты выглядишь… потрёпанным, землянин», — её голосовой модулятор выдал лёгкую, почти человеческую усмешку. «Планета Меркурий будет оплакивать твой вкус к напиткам», — парировал Гарк, чувствуя, как что-то странное кольнуло его в области груди, где должен был быть сердечный имплант…
Он прочитал несколько страниц и расплылся в улыбке. «Новые технологии! Прочитал — кайфанул, кайфанул — прочитал. Засосало ёпта», — вспомнил он слова парня с электрички и улыбнулся ещё шире. «Динамично! Затягивает! Персонажи! Экшен! Любовная линия! И стиль… супер!» Он листал дальше, его глаза горели. Это было оно! Мечта сбылась! Один промт и роман готов! Иван настоящий гений!
Он решил сгенерировать вторую книгу жанра любовный роман и ввёл новый промт: «Напиши страстный любовный роман о богатой наследнице, которая сбегает от надменного жениха к простому, но честному конюху в поместье своей тётушки в английской провинции. Много страсти, недопониманий, ревности и счастливый конец. Стиль должен быть чувственный». Через минуту Толян получил готовую книгу, открыл и прочитал отрывок:
Пальцы Элинор дрожали, когда она расстёгивала грубую рубашку Джейкоба. Запах лошадей, сена и его собственный, мужественный, терпкий аромат опьянял её. «Ты не должна, мисс», — прошептал он, но его руки уже обвили её талию, прижимая к твёрдой груди. «Я больше не мисс», — выдохнула Элинор, теряя себя в глубине его темных, пылающих страстью глаз. За окном конюшни хлынул ливень, заглушая её стон…
— Боже! Какая красота! Какие чувства! — Толян был в экстазе. Он держал в руках две готовые книги за два промта и две минуты, сравнивал и восхищался! Это стоит миллионы!
Жека всё же решил пройтись по книгам, кликнул на одну в топе и начал её читать. — Двести страниц поооолного, откровенного, только что сгенерированного говнища. И это висит в топе на главной странице ведущего литературного портала. — сразу же заметил он.
— Может это значит, что читателям без разницы что читать? — предположил Димон.
— Да нет, это говно даже если захочешь прочитать не сможешь! Мозг взорвётся нахуй. — сказал Серёга и глотнул пива.
— А как тогда она там висит? — выкрикнул Лёха.
— А вот так! Когда начинается золотая лихорадка, зарабатывают все кроме золотодобытчиков, которые убивают друг друга из-за жадности и эйфории. — не унимался Ден.
— Да ты заебал своей хуйнёй, нытик блять! — не выдержал Серёга.
— Это мировой заговор. Нас хотят сделать дебилами. — запаниковал Ден.
— Тебя и делать не надо, ты уже! — дерзко ответил Серёга.
— Ну давай посмотрим другой портал. — предложил Жека.
— Думаешь, там будет не то же самое? — начал сомневаться Димон.
— Нет, конечно! Они же конкурируют. Может там нет этого откровенного гумна. — согласился Лёха.
Они ввели адрес другой крупной литературной площадки и в комнате на минуту повисла тишина. Все начали усиленно изучать книги на сайте.
— Ну вот, тут более менее. — первым заметил Серёга.
— Ты называешь это более менее? Тут одни грамматические ошибки. — заметил Димон.
— Давайте их исправим и выложим, вот тебе и шедевр. Делов-то, — предложил с улыбкой на лице Лёха.
— Без ошибок это невозможно будет читать. Весь кайф в этой безграмотности. Народ у нас дремучий, только такой язык и понимают. — заметил Димон.
— Ну ты же не серьёзно?
— Вполне серьёзно.
— Ок. Давайте возьмём проверенный шедевр Толстого или Достоевского и перепишем его с текущими ошибками. Вот тебе и будет язык, на котором разговаривает современный читатель. — предложил Серёга.
— Ебанутся! Откуда в твоей башке такие фамилии? Я думал ты кроме названий игр ничего не знаешь. — неожиданно резко вклинился Лёха.
— Нет! Чтобы генерировать вменяемые книги, нам нужна хорошая база. И не бесплатная, а качественная литература. Там тебе будут и современные ритмы и слова и темы, которые интересны читателям. — сделал заключение Жека.
— Ну а какие варианты? Искать у пиратов? — хлебнув пива заметил Лёха.
Вадик тряхнул головой, пытаясь прогнать пивную муть и страх провала. Автомат висел на волоске. Вдруг в его воспалённом мозгу мелькнула спасительная и абсолютно безумная мысль. Он вспомнил, что этажом ниже, в комнате шестьсот одиннадцать живёт Вован. Это был местный хакер и у него был «болт с резьбой» на все случаи жизни.
— Я схожу к Вовану, может он чем поможет. — сказал Вадик, взял в обе руки по бутылке пива и вылетел из комнаты. Он спустился на этаж ниже и постучал в дверь Вована кодовым стуком. Тут же вышел невысокий лохматый парень в очках и нервно посмотрел по сторонам:
— Тебе чего?
— Вован, братан, выручай. Нужна твоя помощь. Дело на миллион баксов.
Вован не был обычным студентом. Он был тенью, кибер отшельником, живущим в полумраке своей комнаты, увешанной мерцающими серверами и мониторами с бегущими зелёными цифрами. Говорили, он брал заказы и за деньги мог сделать всё что угодно.
— Я с пивом, — Вадик вытянул обе руки с бутылкой пива в каждой.
— Пивко! — заметил Вован.
— Вован, братан, — Вадик отдал ему две бутылки пива. — Дело срочное! Жизненно важное! На кону зачёт практики и допуск к диплому! Умоляю!
Вован забрал пиво.
— Ну, говори быстрее, что надо. Время — деньги. Которых у тебя нет.
— Мне нужны данные! — выпалил Вадик. — Очень много текстов книг. Свежих! С одного популярного литсайта! База данных!
— Так возьми у пиратов. Торренты, библиотеки.
— У них старое! — отчаялся Вадик. — А мне нужно самое свежее! То, что выложили вчера, позавчера! Понимаешь? Это для обучения! Без этого меня отчислят, Вован! Практику завалю! Помоги!
Вован сделал глоток пива. Его глаза, казалось, просчитывали Вадика на предмет лжи и потенциальной выгоды.
— Свежий дамп… — прошипел он. — Слишком рискованно. Админы там не спят. Системы мониторят. Если засветимся, то и мне, и тебе хана. Оно тебе надо?
— Ради диплома, Вован! — взмолился Вадик, — Я тебе вечно благодарен буду! И… и если что, я ничего не знаю! Я просто флэшку нашёл!
Вован жестом показал Вадику, чтобы тот проходил в комнату, которая была заставлена стойками с мигающим оборудованием. Мониторы показывали непонятные графики и карты сетевых атак. Воздух гудел от вентиляторов. Вован уселся за главный пульт, отодвинув хлам со стола.
— Диплом… — он фыркнул, его пальцы уже летали по клавиатуре. — Лох ты, Вадик. Над тобой просто стебутся, но пиво… пиво норм. Давай куда дамп скинуть.
Вадик протянул флэшку. Вован воткнул её в сервер и его пальцы застучали по клаве. Он бормотал ругательства, названия утилит, IP-адреса.
— Цель… литсайт… — ворчал он. — Смотрим дыры… О, смешно… API кривое, как рога козла… SQL-инъекция? Возможно, но долго… Проще DDoSнуть нахер, пока бэкапы грузятся… и параллельно сливать, что успеем… Хреновый план, но за пиво сойдёт…
Вадик замер, наблюдая, как на одном мониторе запускается какая-то консольная команда, а на другом появляется график с лавинообразно растущим трафиком. На третьем экране побежали строки текста. Это были тысячи, миллионы строк сливаемой базы данных. Имена книг, авторы, главы, целые тексты.
— Вот… — Вован тыкнул пальцем в экран. — Льётся как говно по трубе. DDoS пошёл, админы охреневают, наверное. Бэкап не успеют сделать. Сольём последние месяцы. Доволен?
Вадик кивнул, не в силах оторвать взгляд от потока вожделенных данных. Это был его билет к автомату!
Прошло минут двадцать напряженного молчания, нарушаемого только гулом серверов, стуком клавиш и руганью Вована на какие-то лаги. Наконец, он хлопнул по столу.
— Готово! DDoS глушим, следы заметаем. Там твои свеженькие книжонки на флэшке. Теперь катись отсюда и запомни! Я тебя не знаю. Флэшку нашёл в сортире. Понял?
— Понял! Конечно, Вован! Спасибо огромное! Ты меня спас! — Вадик схватил флэшку как священный Грааль.
Вован презрительно скривился, разглядывая флэшку, а потом Вадика.
— Ты… ради этой херни… — он медленно выдохнул, глядя на потолок, — …ради этого дерьма… оторвал меня от важных дел? От синхронизации ботнета? Ради… книжек? — Он покачал головой с неподдельным, ледяным презрением. — Иди учись, Вадик. Может, когда-нибудь поймёшь, что настоящее богатство не в дипломах и не в книжках. Оно в контроле!
Он махнул рукой, отвернувшись к мониторам, где уже запускался новый, непонятный Вадику процесс. Разговор был окончен.
Вадик, сжимая флэшку, как амулет, выскочил из комнаты Вована. У него были данные! Свежие данные! Надежда на успех возвращалась, смешиваясь с азартом, страхом от встречи с Вованом и осознанием того, что он только что стал соучастником киберпреступления. Но автомат был важнее. Намного важнее!
Он забежал в комнату с флэшкой в руке:
— Пацаны! Есть! Можно теперь накормить нейросеть свежими книгами!
Сергей, Дима и Леха переглянулись. Флэшка в руках Вадика была реальной. Оставалось только верить в чудо и надеяться на то, что Иван Сергеевич не станет вникать в источник «обучающей выборки».
Мы привыкли думать, что смерть — это точка. Что после неё нету ничего. Вы когда-нибудь задумывались, могут ли близкие вам люди как-то связаться с вами?
Логика подсказывает: что уже никогда мы не сможем услышать знакомый и родной, до боли , голос. Или всё-таки это возможно.. Есть истории, в которые сложно объяснить. Давайте обсудим их вместе!
И так.
Люди по всему миру получали звонки и сообщения от тех, кого уже нет в живых. Иногда — через несколько часов после смерти. Иногда — через сутки, когда тело уже находилось в морге. А иногда — через годы, и даже с точными фразами, голосами.
И да — есть случаи, подтверждённые расследованиями, пресс-службами операторов, криминалистами и техническими специалистами. Где телефон был разбит, расплавлен, выключен, уничтожен, но вызовы всё равно проходили. И где официальных объяснений не существует до сих пор.
1. Чарльз Пэкк — 35 звонков после смерти! (США, 2008)
Пожалуй, это самый известный случай в мире.
12 сентября 2008 года 49-летний агент Delta Air Lines Чарльз Э. Пек отправился в Лос-Анджелес на собеседование по поводу новой работы. Возвращаясь домой, Чарльз погиб, когда пригородный поезд, на котором он ехал, врезался товарный состав. В тот день, в электричке находилось еще 225 пассажиров и 3 члена экипажа. Столкновение с товарным поездом, несущемся на скорости 133 км/ч, унесло жизни 25 человек, 135 пассажиров получили ранения.
Чарльз Пэкк погиб мгновенно — это установили криминалисты: травмы несовместимы с жизнью, смерть моментальная.
Но! После его смерти…
На протяжении 11 часов его родственники получили:
35 звонков с его номера;
вызовы поступали его невесте, сыну, брату, родителям;
когда они отвечали — тишина, иногда шорохи;
когда перезванивали — “абонент вне зоны”.
А самое странное:
Телефон Пэкка нашли повреждённым и сломанным, SIM — деформирована, батарея разорвана. Эксперты MetroLink (оператор связи) заявили, что устройство не могло совершать вызовы.
Официального объяснения нет до сих пор.
Самый “технический” вариант — сбой в сети и зависшие сигналы. Но инженеры AT&T сказали, что такой сбой невозможен при уничтоженной SIM.
2. Death Message Case — СМС от телефона человека, погибшего в пожаре (Польша, 2009)
В 2009 году в городе Острув-Велькопольски (Польша) произошёл пожар в частном доме. В огне погиб 17-летний молодой человек — по версии следствия, от удушья угарным газом ещё до того, как огонь добрался до комнаты.
Телефон лежал на его тумбочке. Когда пожарные добрались до сооружения и зафиксировали место происшествия, то обнаружили, что:
корпус телефона расплавлен,
задняя крышка угольная, обгоревшая,
SIM-карта повреждена настолько, что её невозможно было прочитать,
аккумулятор оплавился и распух,
контакты платы — разрушены температурой.
Через три дня после погребения мальчика его мать получила SMS с его старого номера.
Сообщение было коротким:
“Mamo, wszystko dobrze. Jestem bezpieczny.” (“Мама, всё хорошо. Я в безопасности.”)
В польских СМИ писали, что женщина настолько была потрясена, что сразу обратилась в полицию — не чтобы «искать мистику», а потому что считала, что кто-то мог украсть SIM её сына и издеваться над ней.
Однако проверки оператора показали вещи куда более странные. Что показало расследование оператора?
Оператор связи (Orange Polska) заявил следующее:
- Сообщение действительно пришло с номера погибшего
SMS протоколы подтвердили, что ID отправителя совпадает с его SIM.
- Но SIM-карта никогда больше не входила в сеть
Зафиксирован последний выход в сеть — за 10 минут до пожара.
Больше — ни одного подключения, ни одной регистрации.
- IMEI телефона не определён
Обычно сообщение содержит IMEI аппарата, с которого оно отправлено. Здесь IMEI был пустым, как будто сообщение “создали без телефона”.
- Сообщение не проходило через стандартную обработку SMS-центра
В отчёте было указано:
“Сообщение доставлено как ‘оффлайн-данные’, но время отправки отсутствует.”
Обычно это может случиться, если SMS:
отправлено заранее,
не доставлено,
и приходит позже, когда сеть высвободила место.
Но! Это невозможно, если SIM уничтожена.
3. “Звонок из гроба” — историю расследовало местное ТВ (Китай, 2013)
Эта история произошла в 2013 году в провинции Гуандун и получила широкую огласку после того, как её показали в сюжете местного телеканала. А началось всё с трагедии.
В январе мужчина по имени Ли Цзянь (имя в СМИ указывалось изменённым) погиб в результате обвала грунта на стройке. Его тело обнаружили спустя несколько часов, после чего передали ритуальной службе. Все личные вещи, включая мобильный телефон, были упакованы в отдельный пакет и положены рядом с телом.
Семья готовилась к похоронам.
Но уже на следующий день произошло то, что повергло родных в шок: телефон покойного начал звонить одному из членов семьи.
Звонок поступил один раз, затем — ещё два раза в течение суток. На экране отображался номер умершего. Когда родственники пытались ответить — соединение обрывалось.
Реакция семьи и похоронной службы
Родственники сообщили:
телефон был выключен,
батарея — почти разряжена в момент обнаружения,
аппарат лежал внутри гроба, запаянного плёнкой,
SIM-карта ранее работала исправно и блокировок не имела.
Работники похоронного бюро подтвердили: телефон действительно находился в гробу всё время и никто к нему не прикасался.
Подключилось местное телевидение
Семья обратилась на местный телеканал, и журналисты решили провести собственную проверку.
Они поехали в морг, где хранился гроб, провели съёмку, поговорили:
с родственниками,
с сотрудниками похоронной службы,
с оператором связи.
В репортаже они визуально зафиксировали, что гроб был закрыт и на момент звонков никто не открывал его — пломбы целы.
Что сказал оператор связи
Представитель оператора подтвердил: сеть действительно зафиксировала исходящие вызовы с номера покойного.
Но дальше — странности:
аппарат не регистрировался в сети как активный;
звонки шли «как будто с телефона, который недоступен, но всё равно инициирует вызов»;
Оператор объяснил: технически такое возможно только в случае сбоя локальной соты, но даже в этом случае SIM-карта должна была «откликнуться». Однако SIM покойного молча висела вне сети.
То есть сеть фиксировала исходящие вызовы без фактического подключения аппарата.
Оператор признал: «Такое бывает крайне редко и не поддаётся обычной технической логике».
Популярная китайская версия
После сюжета в СМИ пошли споры. Некоторые комментаторы предположили, что телефон мог:
Сохранить “зависший” вызов, который сеть «добила» спустя сутки. Но операторы это отвергли — прошло слишком много времени.
Находиться в зоне помех, вызывая фантомные исходящие вызовы. Но оборудование морга проверили — ничего такого.
Кошмарный сценарий, который активно обсуждали: что мужчина мог быть жив при помещении в гроб и пытался звонить. Но вскрытие опровергло: момент смерти был однозначно зафиксирован - сразу после обвала.
Что решили в итоге
Историю официально не закрыли ничем, что можно было бы назвать объяснением. Телеканал выпустил резюме:
«Мы проверили все доступные версии. Ни одна из них не объясняет полностью происходящее».
Именно из-за участия СМИ и документальных проверок этот случай стал одним из самых известных в Азии.
4. «The Hampton Tape» — голос с автоответчика умершего сына (США, 1996)
Это одна из тех историй, которые передаются из уст в уста, переходят в документалки на YouTube и тематические передачи по ТВ. Случай получил своё название по месту происшествия — городку Хэмптон (штат Вирджиния). Он стал одним из самых странных эпизодов, связанных с телефонными сообщениями от умерших.
В 1996 году в Хэмптоне погиб молодой мужчина по имени Майкл Х. (фамилию СМИ не раскрывали по просьбе семьи). Он попал в серьёзную автомобильную аварию. Смерть наступила почти сразу — это зафиксировали сотрудники скорой помощи и полиция.
На момент аварии у Майкла был мобильный телефон — один из тех старых “кирпичей”, которые ещё имели физические автоответчики для голосовой почты, записанные у оператора.
Телефон был разбит, SIM-карта повреждена, а номер в течение суток после смерти оператор полностью деактивировал.
Через три дня после похорон родители Майкла обнаружили на домашнем автоответчике новое сообщение. Кто-то звонил с номера их сына.
На автоответчике зафиксировалось необычное “тишина–щелчок”, а чёткое голосовое сообщение. Голос был — по словам родителей — Майкла.
Сообщение было очень коротким, но разборчивым:
«Мама… пап… я здесь… мне холодно… скажите Джен, что я…» — и запись резко обрывается.
(«Джен» — девушка Майкла, с которой он собирался съехаться.)
Семья посчитала, что, возможно, это какой-то чужой человек, имитирующий голос. Но тут началось самое странное.
Родители обратились в местную полицию — не с “мистикой”, а с просьбой убедиться, что это не чей-то жестокий розыгрыш.
Запись отправили:
криминалистам,
специалистам по аудио из полиции,
и — по просьбе телеканала — независимой лаборатории звукорежиссуры в Ричмонде.
Все три источника пришли к одному и тому же выводу:
запись не содержит признаков подделки,
не имеет монтажных швов,
не записана поверх старой дорожки,
голоссовпадает с голосовыми образцами Майкла(из его старых кассет).
Проблема №1: телефон к этому моменту был мёртв
Оператор мобильной связи официально подтвердил:
SIM-карта сына была повреждена и уничтожена,
номер отключён и не мог выполнять вызовы,
телефон в момент записи был неактивен в сети уже минимум 48 часов.
Компании не удалось найти ни одного исходящего вызова с этого номера после дня аварии. Даже попытки дозвона отсутствовали.
Иными словами — сеть оператора не регистрировала никакого вызова, но автоответчик родителей его получил.
Проблема №2: голос не мог быть “старой записью”
Все старые сообщения на автоответчике были удалены семьёй ещё до похорон. Эксперты проверили плёнку — никаких следов старых записей, перемоток или наложений нет.
Полиция признала, что нет технического объяснения, которое позволило бы “старой записи” вдруг появиться спустя несколько дней и при этом иметь стопроцентное совпадение тембра, интонаций и характеристик голоса.
Появление “Hampton Tape” в СМИ
Вскоре в дело включился местный телеканал WAVY-TV.
Они:
записали интервью с родителями,
получили копию сообщения,
передали его независимым экспертам по аудиоанализу,
показали выдержки в эфире.
Версии, которые пытались рассматривать:
1. Розыгрыш (отвергнуто)
Не нашли человека, который мог бы имитировать голос. Анализ голоса показал, что это один и тот же человек, и совпадение было слишком точным.
2. Глюк сети (не подтвердилось)
Оператор представил логи, где были зафиксированы входящие на домашний номер, но не было исходящего вызова от номера Майкла.
3. Взлом автоответчика
Устройство было аналоговое, домашнее, с физической записью на внутреннюю ленту. Взлом невозможен без физического доступа.
4. Обработка или монтаж
Эксперты заявили, что не нашли ни малейших признаков вмешательства.
5. «Эхо» старой записи
Так называемые “голосовые фантомы” — редкое явление, когда старая запись проявляется позже.
Но в этом случае:
все старые записи были стерты,
эксперимент не смог воспроизвести эффект,
тем более — с голосом погибшего, которого никто не записывал на домашний автоответчик раньше.
То есть это объяснение не подходит.
Официальный итог
Полиция закрыла дело с формулировкой:
«Источник звонка установить не удалось».
Оператор добавил:
«Звонок не проходил через нашу сеть».
Журналисты же сказали так:
«Запись существует, и она подлинная. Но объяснить, как она появилась, сегодня невозможно».
После этого “Hampton Tape” стала одной из самых известных и обсуждаемых телефонных аномалий США.
Вам как и мне, нравятся подобные темы? Тогда заходите в мой авторский телеграм-канал. В котором я исследую загадочные события, истории и феномены, которые переворачивают наше представление о мире. От древних цивилизаций до современных загадок. СПАСИБО!
Глава 12. Делаем бабки и готовимся к серьёзным делам
Новых крупных дел пока не предвиделось, а деньги на еду и жильё были нужны здесь и сейчас. У меня был доступ к финансовым рынкам и я уже знал как можно быстро заработать. Мне нужно было лишь освежить свои знания. Идти медленно и по чуть-чуть я не мог, у меня не было на это времени. Нужно было выплачивать долги Сойеру и Алисе, которые всё сильнее давили на меня. Я решил поговорить с Сойером по этому поводу.
— Сойер, как можно быстро срубить бабла на фондовом рынке?
Сойер ответил не сразу.
— Быстро это верный способ всё потерять ещё быстрее, — его голос прозвучал устало, но без осуждения. — Нужна практика и дисциплина. Самое главное — это риск-менеджмент.
— Знаю эти мантры, — буркнул я нетерпеливо. — Но должен же быть какой-то ключ? Секрет? Ты же сам делаешь на этом бабло. Колись!
Сойер усмехнулся.
— Бро, секрет в старой поговорке с Уолл-стрит: «Быки делают деньги, медведи делают деньги, а свиней режут».
Я замер, вглядываясь в текст. Мои знания английского были отличными, но идиоматика всегда давалась с трудом.
— «Быки делают деньги, медведи делают деньги, а свиней… режут»? — проговорил я вслух. — Что это значит? Кто эти свиньи?
— Дружище, именно это тебе и предстоит понять, — уклончиво ответил Сойер. — Погугли. Пойми разницу между быком, медведем и свиньёй на рынке. Это важнее, чем любой индикатор.
Я откинулся в своём кресле. Про быков и медведей я уже слышал не раз. Быки покупают на росте, угоняя цену в космос, а медведи продавливают цену вниз, загоняя её ниже плинтуса. И те и другие зарабатывают кучу бабла. Логично. Но при чём тут свиньи?
В Индии я свиней не встречал, но видел их несколько раз вживую в России. Грязные, хрюкающие животные, едящие всё подряд без остановки. Я почитал про них в интернете, посмотрел видео и с удивлением обнаружил, что у них даже строение сердца очень близко к человеческому. Нифига себе! Чем больше я читал статей, форумов и смотрел видео, тем больше понимал, что свиньи — это не про биржевую терминологию, а про психологию человека.
Свинья — это жадность, а ещё тупость. Она же ест всё подряд без разбора. Вот значит в чём дело! Нужно тщательней выбирать сделки! А ещё свиньи грязные и постоянно хрюкают. Может стоит мыться почаще и держать язык за зубами?
Свиней специально выращивают, подкармливают, а потом режут. В этом вся суть фондового рынка. Как хотели сделать мы с криптомонетой Raja. Точно! Только вот чтобы запустить свой инструмент и разводить свиней, нужны большие деньги. А пока у меня их нет, что делать? Заниматься скальпингом мне не хотелось. Нужны были дерзкие, красивые и денежные решения.
Я решил потренировать стратегии торговли. Нужна была пара-тройка хороших сделок за день, не больше. Иначе, это будет уже азарт и потеря контроля. Чтобы эти редкие сделки были прибыльными, нужны правильные инструменты. Их мне предстояло отобрать.
Один из основных критериев успешной торговли конкретным инструментом состоит в количестве акций в свободном обращении. Если он слишком маленький, менее двадцати процентов, то акция превращается в неустойчивую лодку. Несколько крупных ордеров могут обрушить или взвинтить цену до небес, вышвырнув меня из позиции по стопу. Слишком большой, равный восьмидесяти процентам, и цена становится неповоротливым авианосцем. Это слишком медленно для моих целей быстрого извлечения прибыли.
Мне нужна была золотая середина. Я выбрал несколько акций с процентом акций в свободном обращении от пятидесяти до шестидесяти. Это обеспечивало хорошую волатильность, и акция могла двигаться на два-пять процентов в день, давая пространство для заработка. Также важным было то, что я мог войти в позицию и выйти из неё без проскальзывания, не сдвигая цену самим своим ордером.
Я потратил неделю на скрининг, отбирал компании с хорошей капитализацией. Также внимательно смотрел на среднесуточный объём торгов. Он должен был быть минимум в несколько раз больше планируемой суммы моей сделки.
Моими фаворитами стали: «НовТек» производитель микрочипов с сорок пять процентами акций в свободном обращении. Тут была идеальная волатильность на новостях из полупроводниковой отрасли. «БиоГен» с процентом в свободном обращении, равным тридцати восьми процентам. Ликвидность в этих акциях была ниже, но радовали резкие движения на данных клинических испытаний. «Глобальная Логистическая Компания» — это логистика с процентом в свободном обращении в пятьдесят пять процентов. Стабильный «рабочий» инструмент, чутко реагирующий на макроэкономические данные.
Первый день я провёл лишь наблюдая. На второй день я вошёл в одну сделку по «НовТек». Купил на отскоке от ключевого уровня, выставил тейк-профит в три процента и стоп-лосс на один процент. Ровно через час тейк сработал. Чистая прибыль, без паники, жадности и желания «посидеть ещё чуть-чуть».
К концу недели мой депозит стабильно рос. Не взрывными темпами, а как растёт дерево — медленно, но неотвратимо. Я смотрел на график своего счёта, и это зрелище было прекраснее любой махинации. Потому что это была не удача, а настоящее мастерство. Мне нужно было поделиться с кем-то своими успехами.
— Депозит медленно, но растёт, — написал я Сойеру, с гордостью глядя на график своего торгового счёта. — Всего пара-тройка сделок в день, но стабильно. Кажется, я оседлал удачу! Фортуна на моей стороне!
— Это не игра, бро. Это детские качели на площадке. Ты качаешься туда-сюда, а настоящие деньги делаются, когда ты управляешь самими качелями.
Я почувствовал, как знакомый озноб азарта пробежал по спине.
— Что ты имеешь в виду?
— Всё, что ты видишь на графиках — это следствие. Настоящая битва идёт в стакане заявок. Нужно писать свой софт, который будет видеть чужие крупные ордера и опережать их на микросекунды. Или создавать мгновенные обвалы, скупая панику, а потом продавая обратно. Трейдинг сегодня — это не торговля, а программирование реальности. Твои пару процентов в день — это пыль по сравнению с тем, что можно делать, имея правильный софт и доступ к ликвидности.
Мой взгляд автоматически переметнулся с графика на тёмный экран моего код-редактора. Во мне тут же зажглась идея создать своего торгового робота.
— Но всё это, — написал Сойер с небольшой задержкой, — детские игрушки по сравнению с тем, что происходит в крипте. Тут настоящий дикий запад. Банкиры-недоучки до сих пор оставляют золотые слитки под матрасом.
Он сделал паузу, давая мне прочувствовать момент.
— Не читал про Coincheck в новостях? Это японская биржа. Мы с ребятами тогда… провели аудит их безопасности. У них была уязвимость в NEM. Горячие кошельки без мультиподписной защиты. Представляешь? Хранили полмиллиарда долларов с одним-единственным ключом. Как будто оставляешь Ferrari с ключами в замке зажигания на площади. Мы просто… забрали своё. Все пятьсот тридцать четыре миллиона баксов. За одну ночь.
Я замер, сжимая телефон. Пятьсот тридцать четыре миллиона. Сумма, которая заставляла бледнеть наш провал в Бангладеш. И они это сделали. Не через фишинг, не через взлом серверов, а через фундаментальную, детскую ошибку в архитектуре безопасности.
— Следующий раз ты берёшь меня в дело, Сойер. Мне нужны крупные дела.
Сойер снова насыпал смайликов в чат, но на этот раз с одобрением.
— Вот теперь ты говоришь как наш человек. Лады! Учи матчасть. Изучи смарт-контракты, разберись в моделях безопасности. Когда появится что-то стоящее, я дам знать.
Разговор оборвался. Я откинулся в кресле. Монитор с акциями теперь казался мне чёрно-белым и унылым. Мне не терпелось поучаствовать в каких-нибудь по-настоящему крупных делах.
***
Тишину моего амстердамского убежища прорезал знакомый сигнал. Это был зашифрованный вызов из Питера.
— Слушаю, — мой голос прозвучал особенно громко.
— Тень, нужна твоя помощь, — без предисловий начал Периметр. — Испанский банк. Планируем увод сорока лямов. Старая схема, но с новыми фишками.
Я поморщился, будто почувствовал запах гари от прошлых провалов.
— Брось, Периметр. Банки — это прошлый век. Они уже который год усиливают защиту. Каждый чих логируется, каждый звонок записывается и анализируется. Там ловить нечего. Овчина не стоит выделки. Слишком много шума, слишком большой риск.
— Это последний раз, — его голос стал настойчивее, в нём послышались знакомые стальные нотки. — Больше не предложу. Но здесь без тебя никак. Нам нужен специалист твоего уровня.
Меня передёрнуло. Похоже, что я создал себе репутацию, от которой теперь не отделаться.
— Что нужно? — спросил я, уже чувствуя, как в жилы по капле возвращается тот самый, запретный адреналин.
— Нужно позвонить в их операционный центр в Мадриде. Выдать себя за генерального директора банка, который находится в отпуске на Ибице. Убедить их подтвердить срочный перевод на сорок миллионов на подконтрольный нам счет в Гонконге. У них трёхуровневая система подтверждения, но паника и авторитет «босса» творят чудеса.
Я закрыл глаза. Это было безумие. Глупое, рискованное, из другой эпохи. Но… «последний раз». Эти слова как будто ставили точку на всём нашем банковском прошлом. Чёрную, жирную точку. Последний аккорд.
— Ладно, — выдохнул я с обречённостью. — В последний раз. Скидывай материалы. Голосовые образцы директора, распорядок дня, внутренний жаргон. И чтобы всё было чисто. Никаких следов.
— Уже отправляю, — в голосе Периметра послышалось удовлетворение. — Добро пожаловать в последний банковский рейд, Тень. Спим спокойно, овцам счетоводство.
Соединение прервалось. Я только что согласился на авантюру, которая могла в одно мгновение уничтожить всё, что я с таким трудом построил здесь, в Амстердаме. Но что-то внутри, какая-то тёмная часть моей души, скучавшая по настоящему огню, злорадно ухмыльнулась. Последний раз.
***
На мониторе, рядом с безмятежными торговыми графиками, горели вкладки с данными, которые прислал Периметр. Там было досье на генерального директора банка Испании, дона Мигеля Альвареса с образцами его голоса, вырезками из выступлений на советах директоров и даже сканы его служебных записок. Пахнуло старым, опасным ремеслом, от которого я уже начал было отвыкать.
— Последний раз, — твёрдо сказал я сам себе, загружая аудиофайлы в специализированный софт для анализа и синтеза речи.
Работа заняла два дня. Это была ювелирная и достаточно рутинная работа. Я не просто копировал голос, а создавал его цифрового двойника. Анализировал тембр, интонационные волны, характерные придыхания, манеру растягивать гласные в моменты раздумий. Я слушал его речь снова и снова, пока не начал слышать каждый мелкий нюанс. Потом наступил этап подготовки «платёжного поручения».
Используя выкраденные Периметром бланки и цифровые подписи, я смонтировал идеальный документ. Всё было соблюдено до мелочей, включая номера счетов, коды и служебные пометки. Я вшил в него микроскопические цифровые метки, которые должны были заставить внутреннюю систему банка воспринять его как абсолютно легитимный, просто очень срочный. Это была не грубая подделка, а изящная манипуляция, тонкое перенаправление бюрократического русла в нужное мне русло.
Настал момент истины. Я сидел в полной темноте, приглушив свет мониторов и смотрел на экран с виртуальным номером, привязанным к мадридскому коду. Сердце колотилось не от страха, а от странного, холодного возбуждения. Я набрал номер. В трубке послышались гудки, затем женский голос:
— Operaciones, buenos días, habla Elena.
Я сделал паузу, ровно на столько, сколько, по моим расчётам, сделал бы дон Мигель, чтобы переключиться с важных мыслей на разговор с клерком. Затем я включил синтезатор, и в трубке зазвучал его бархатный, властный голос, с лёгкой хрипотцой и идеальным мадридским акцентом.
— Елена, доброе утро. Это Мигель Альварес. Меня соедините с отделом подтверждения срочных транзакций. — Я вложил в голос нотки срочности и лёгкого раздражения.
Меня соединили. Следующие семь минут были шедевром социальной инженерии. Я ссылался на «конфиденциальные переговоры», на «давление партнёров из Гонконга», сыпал именами вице-президентов, которых мне предоставил Периметр. Когда сотрудник запросил дополнительное подтверждение через обычный канал, я изобразил вспышку благородного гнева и неравно ответил:
— Молодой человек, вы хотите, чтобы из-за бюрократической волокиты мы потеряли сорок миллионов евро и лицо перед азиатскими инвесторами? Я несу персональную ответственность! Кладите трубку и сверьте код моего мобильного с экстренной базой, если вам инструкции дороже здравого смысла!
В трубке повисла испуганная пауза. Я слышал, как он что-то быстро печатает. Через минуту он вернулся, и в его голосе уже звучала подобострастная покорность.
— Всё в порядке, сеньор Альварес. Процедура завершена. Транзакция исполняется.
Я бросил трубку, не прощаясь как и подобало его статусу. В тишине комнаты я сидел, слушая, как бешено стучит моё сердце. Полная тишина. Только тихий щелчок где-то в недрах мировой финансовой системы, означающий, что сорок миллионов евро только что бесшумно испарились.
Через шесть часов пришло сообщение от Периметра. Короткое и безликое:
— Средства получены. Твою долю скинул тебе на кошель. Проверя!
Я открыл свой зашифрованный кошелёк. Цифра, которая появилась на экране, заставила меня сжать кулаки. Это была смешная сумма, ради которой и пальцем пошевелить было бы жалко. Гроши, по сравнению с риском и той работой, что я проделал.
— Это что шутка? — прошипел я, набрав Периметра и едва сдерживая ярость. — Я сделал свою работу на отлично, а ты прислал мне чаевые?
— Успокойся, Тень, — его голос был спокоен и утомлён. — В операции было задействовано много людей. От того парня, который занёс флэшку в их отдел, до людей в Гонконге, которые моментально обналичили и отмыли эти деньги. Всем нужно было платить. Ты получил свою долю.
— Но это же ничто!
— Братан, я ничего не могу поделать, — Периметр говорил медленно и чётко, вдалбливая каждое слово, — мне тоже капнула копейка. Столько же, сколько и тебе. Думай о репутации и связях.
— Ладно! Добро! — сказал я чтобы как-то разрядить обстановку. — До связи!
Да, это были не те миллионы, о которых я мечтал, но Периметр был прав. Всё это работало на репутацию. Я ещё раз посмотрел и подумал, что этих денег хватит, чтобы выплатить долг Сойеру. Если мы идём с ним на великие дела, то должны работать как равные партнёры. Переведя деньги Сойеру, я почувствовал, как с моих плеч свалился груз, который я даже не осознавал, что ношу. Но оставался ещё долг Алисе, который мне теперь не терпелось выплатить.
***
В свободное от работы время, я постоянно вспоминал бессмысленное и завораживающее слово Кахантебль. Это мистическое место и ключ, где была моя Наташа. Оно вертелось в голове навязчивой мелодией. Я мог зарабатывать и строить новую жизнь, но всё это было каким-то незначительным, пока её не было рядом со мной.
Кахан-тебль. Я разбивал слово на слоги, вбивал в поисковики с разными вариантами написания на латинице Kahanteble, Cahanteble. Ничего. Ни одного города, посёлка или деревни ни в одной европейской стране не было. Это было словно заклинание, шифр, который она намеренно оставила своей матери, чтобы та ничего не поняла.
Мысль ударила меня с внезапной ясностью. А что, если это не город? Что, если это искажённое, перевранное на русский лад название чего-то другого? Я представил её маму, пытающуюся воспроизвести незнакомое иностранное слово. «Каханнтэбль», — сказала она во второй раз. Звучало уже чуть иначе. Может, это Франция? Логика была хлипкой как паутина, но другой зацепки не было.
Я снова уткнулся в интернет и ввёл запрос: «индийский ашрам Франция». Поиск выдал несколько вариантов. Один был на юге, в Провансе. Он назывался «Шанти-дхам» или «Обитель Мира». На сайте были фотографии скромных белых домиков, утопающих в лавандовых полях и улыбающихся людей. Что-то в этой атмосфере тихой, упорядоченной духовности показалось мне возможным убежищем для того, кто хочет спрятаться.
Я купил билет на поезд до Марселя. Бросать всё и мчаться через пол Европы по зыбкой догадке было безумием, но других вариантов не было. Дорога заняла почти целый день. Пейзаж за окном менялся от плоских голландских полей к холмистым виноградникам, а затем к выжженному солнцем провансальскому ландшафту с его кипарисами и оливами.
Ашрам оказался именно таким, каким его показывали на картинках, но в тысячу раз более… настоящим. Воздух был наполнен запахом лаванды и дымом сандалового дерева. Тишину нарушало лишь пение птиц и отдалённый звон колокольчика. Меня встретила женщина лет пятидесяти с невероятно спокойными глазами и лёгкой улыбкой.
— Я ищу девушку, — начал я, чувствуя, как мои слова звучат грубо и неуместно в этом месте. Я снова показал фото Наташи на телефоне.
Она внимательно посмотрела на экран, её лицо оставалось доброжелательным, но бесстрастным.
— Нет, мой друг. Такую девушку мы здесь не видели. Русских у нас, к сожалению, никогда не было. В основном французы, немцы, иногда приезжают американцы.
Что-то во мне сжалось в холодный комок. Женщина мягко коснулась моей руки.
— Ты выглядишь усталым. Останься. Поешь с нами. Отдохни.
Я хотел отказаться, развернуться и уйти, но какая-то сила, исходившая от этого места и от этого взгляда, удержала меня. Мы прошли в простую столовую под открытым небом, с длинными деревянными столами. Мне дали бамбуковый лист с такими родными блюдами. Еда была очень простой - дал, простейшее карри и пара чапати. Я ел молча, слушая тихие разговоры других людей. Они говорили о медитации, о природе сознания и радости бытия.
После еды ко мне подошли несколько человек. Они не задавали назойливых вопросов, а просто улыбались, предлагая чай и спрашивая откуда я родом.
— Останься, — снова сказала та женщина, что привела меня сюда. — Здесь тебе будет хорошо. Ты ищешь чего-то. Может быть, ты найдёшь это внутри, а не снаружи.
И я почувствовал искушение. Соблазн был огромным. Сбросить с себя всё прошлое, тревоги, сам этот навязчивый поиск. Остаться в этом поле лаванды под бесконечным провансальским небом. Научиться дышать полной грудью. Я посмотрел на их спокойные лица и глаза, в которых не было ни капли той гонки, что съедала меня изнутри. Это была свобода другого рода. Не та, что дают деньги или власть, а та, что рождается из отказа от них.
— Я не могу, — выдохнул я и в голосе моём прозвучала неподдельная, почти физическая боль. — У меня… работа. Обязательства в Амстердаме.
Они кивнули с пониманием, без тени разочарования, как будто заранее знали мой ответ.
Я уехал оттуда на закате. Во мне не было злости или разочарования, а была лишь ясная, холодная пустота. Я не нашёл её, но сделал ещё один маленький шажок. Я найду тебя, Наташа! Несмотря ни на что, когда-нибудь, обязательно найду!
Я купил самый ближайший рейс до Амстердама. Почему Амстердам? Потому что мне было плевать, куда лететь. У меня был открытый шенген, и вся Европа, чтобы найти там свою новую жизнь и… Наташу. Мою любовь! Я растерял всех своих друзей и остался совершенно один в этом мире. Мысль о том, что кто-то ищет меня, любит и ждёт, грела мою израненную душу. Где же ты, Наташа? Я обязательно найду тебя!
Амстердам встретил меня моросящим дождём и запахом свежесваренного кофе, смешанным с сыростью каналов. Воздух здесь был другим. Не тяжёлым и вязким как в Бомбее, и не суровым как в Питере, а лёгким и ненавязчивым. Это был воздух свободы. Да! Я вдохнул воздух полной грудью и почувствовал это всем своим телом. Мне предстояло начать новую жизнь. Здесь не чувствовалось того вечного напряжения, той необходимости постоянно оглядываться через плечо. По крайней мере, таково было моё первое ощущение.
Я шёл по набережной и думал, как мне выстраивать здесь свою новую жизнь. Нужен был хороший интернет, большой монитор, стол и удобный стул. Остальное было не важно. У меня ещё были деньги, одолженные Сойером на криптокошельке, но чувство того, что они могут закончиться в один день, толкало меня к решительным действиям. Мне надо было поговорить с Сойером, может быть, он смог бы дать мне толковые советы, как быстро обустроиться и подняться в Европе.
Я снял комнату на верхнем этаже узкого, как карандаш, дома в районе Йордан. Это был, конечно, не пентхаус, но здесь можно было работать. Небольшая комната с окном во двор, чтобы меня не было видно с улицы. Первое, что я себе купил для работы, был не новый костюм и не часы, а ортопедическое кресло с регулировкой высоты и поддержкой поясницы. Оно стоило как хороший ноутбук, но я уже знал, что от этого многое зависит.
Сильно навороченным рабочее место я решил не делать, чтобы быть мобильным и в случае чего иметь возможность быстро переехать. Но хороший большой монитор помимо ноутбука мне был просто необходим. Я купил его в ближайшем компьютерном магазине и разместил на просторном деревянном столе. Комната была почти пустой, с минималистичным дизайном, но мне это даже нравилось. Никаких лишних вещей и давящего прошлого. Как будто я родился заново, и у меня были лишь мои знания и это холодное, мерцающее синим светом окно в другой мир.
Я сел в кресло и откинулся на спинку стула. Оно приняло форму моего тела с почти живым пониманием. Я провёл рукой по гладкой поверхности стола, глядя на монитор. Здесь, в этой тихой комнате, под мерный стук дождя по крыше, я снова должен был стать кем-то. Уже не королём подполья, не жертвой системы, а… победителем!
Мои чувства в этот момент были смешанными. Всё ещё была горечь поражения и осознания того, что я один в этом мире. Но под всем этим, как слабый росток под асфальтом, пробивалось что-то новое. Не надежда даже, а… решимость. Холодная, безрадостная, но железная решимость выжить и доказать всему миру, что я могу!
Вечером я вышел купить еды. Город жил своей жизнью. По каналам скользили лодки, на мостах целовались парочки, повсюду слышались речи на разных языках мира. Эта нормальная, спокойная жизнь казалась мне инопланетным спектаклем. Я шёл среди этих свободных, счастливых людей и чувствовал себя призраком. Их заботы были о завтрашней вечеринке, встрече с друзьями и о том, где заказать столик в ресторане. Мне бы их заботы...
Вернувшись в свою комнату, я уселся поудобнее в кресло и включил монитор. Синий свет озарил моё лицо. Начиналась тихая, невидимая война за собственное будущее. Мой стул и мой монитор были единственными солдатами, на которых я мог положиться. Первый шаг был самым трудным. Нужно было написать Алисе Врей всего два слова: «Я готов».
Свобода в Амстердаме была сладкой и горькой одновременно. Она была в том, что я мог выйти на улицу, не боясь увидеть знакомую полицейскую форму. Здесь никто не знал моего имени, но по вечерам, когда я оставался один в своей тихой комнате с гулом монитора, одиночество накатывало такой плотной, физической тяжестью, что нечем было дышать. Мне нужен был кто-то, кто поймёт меня. С кем я бы мог поговорить на том же языке. Я открыл наш старый, зашифрованный канал и написал Сойеру.
— Привет, бро. Я в Амстердаме. Обустроился. Нашёл комнату, работаю потихоньку.
Ответ пришёл почти мгновенно, будто Сойер ждал сообщения от меня.
— Амстер! Отличный выбор! Город свободных людей. Ну и как ты там? Как впечатления?
Я смотрел на его сообщение и чувствовал, как камень на душе немного сдвигается. Просто знать, что есть кто-то родной, уже здорово.
— Да, классно! Пока всё нравится, — напечатал я и, немного помедлив, решился. — Слушай, Сойер…
Я подробно рассказал ему всё. Про Питер, Лекси, нового русского друга Периметра, генерала Петрова, миллионы долларов, которые ушли в никуда, и про её пустые глаза в «Крестах».
— Мы всё сделали, заплатили тридцать лямов. Дело развалили, а она… отказалась. Сказала, что её завербовали спецслужбы и что от них уже не уходят.
Я ждал его удивления или возмущения, но его ответ был простым и страшным в своём спокойствии.
— Она права. От них невозможно уйти.
В его словах не было сочувствия. Была лишь горечь того, кто знает это не понаслышке. И тогда я задал вопрос, который давно вертелся у меня в голове.
— Сойер, а ты до сих пор работаешь на них? На тех, кто тебя тогда взял?
Наступила долгая пауза. На экране несколько минут горело «Сойер печатает…», затем пропадало, затем снова загоралось. Наконец, пришёл ответ.
— Они не «берут» в привычном смысле, а ломают. Меня не просто завербовали, а уничтожили. Они посадили меня в камеру, где свет горит круглые сутки, где на пол льётся ледяная вода. Следователь не кричит, а тихо, по-отечески, объясняет, что твою мать уволят с работы, а сестру исключат из института по какому-нибудь надуманному поводу. Они показывали мне фото того, что они могут сделать с ними. И предлагали выбор, либо становиться их рабом, либо семья по кусочкам исчезнет из этого мира. Это не работа, а рабство. Каждый мой чих, каждый мой выход в сеть, каждый шаг были под колпаком. Я сбежал не от правосудия, а от них. Это был даже не побег, а эвакуация с поля боя с одним пистолетом против танка. Ты даже не представляешь, чего мне это стоило. Я сейчас в Лондоне. Но… — он сделал паузу, — я подумываю уехать отсюда. Да, это финансовый и деловой центр мира, но и тут есть свои нюансы.
Я сидел, не в силах оторвать глаз от экрана. Я думал, что сам прошёл через ад, но ад Сойера был другим, более изощрённым. Они сломали его не физически, а морально, ударив по самому больному. Он как-то всё это пережил, выжил и сбежал. Впервые за долгие дни я почувствовал не просто облегчение, а что-то похожее на надежду. Я был не один. Мы были двумя беглецами, двумя сломанными людьми, затерявшимися в Европе. Если мы будем держаться вместе, может быть, нам хватит сил построить что-то новое.
Я сидел перед своим огромным монитором, чувствуя, как адреналин начинает потихоньку вытеснять горечь и одиночество. Время пришло. Пора действовать. Я открыл канал с Алисой Врей.
— Алиса, я готов к большим делам. Мы с Сойером снова в одной связке и есть ещё Периметр из Питера. Я ручаюсь за него. Он бы очень пригодился к нам в команду.
Ответ пришёл не сразу. Я представлял, как она анализирует мои слова, взвешивая все риски.
— Команда из трёх? Неплохо! Периметра я знаю по репутации. Он надёжен. Что ж… У меня как раз есть один интересный вариантик.
Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. От Алисы «интересный вариантик» звучало как объявление о начале войны.
— Готовьтесь к двум синхронным операциям. Первой будет «Крипто Форт Нокс». Нужно найти уязвимость в системе холодного хранения крупнейшего европейского крипто-банка. Нам нужен не грубый взлом, а элегантный подкоп. Второй станет «Умный контракт». Это децентрализованная автономная организация DAO, управляющая фондом в полмиллиарда. В их смарт-контракте есть дыра, о которой они и не подозревают. Мы им её… продемонстрируем.
Это было грандиозно. У меня зашевелилось всё внутри от предвкушения.
— Распределение ролей. — продолжила Алиса. — Периметр должен будет сканировать и анализировать защищённые сети. На нём низкоуровневое программирование и поиск щелей в их броне. Сойер займётся протоколами, транзакциями, отмыванием и выводом средств через миксеры. Ты, Тень, будешь их координировать. На тебе социальный инжиниринг, если понадобится, и общее управление операцией. Я обеспечиваю целеуказание, исходные данные и каналы для безопасного общения.
Она прислала два зашифрованных архива по обеим операциям с детализацией протоколов безопасности и архитектуры.
— Изучите это. Неделя на подготовку. Периметр пусть копает их бэкенд. Сойер моделирует атаку на тестовой сети. Ты оттачиваешь план до идеала и никаких ошибок.
Соединение прервалось. Я откинулся в своём кресле и по телу разлилась знакомая, давно забытая эйфория. Я смотрел на линии кода на мониторе, на схемы сетевой архитектуры банка, на запутанную логику смарт-контрактов.
Мы снова были командой, раскиданной по разным углам Европы, связанной лишь шифрами и общей целью. Я открыл общий чат, создав новую, зашифрованную комнату «Охотники».
— Друзья, слушайте все. Алиса дала зелёный свет. Задание получено. Периметр, тебе данные по «Форт Ноксу». Сойер, разбирай DAO. У нас есть неделя. Время пошло и готовимся к большой охоте.
Я получил короткие, деловые подтверждения. Никаких лишних слов. Каждый понял свою роль и впервые за долгое время я чувствовал не тяжесть прошлого, а тягу к будущему.
Неделя пролетела как один день. Наша зашифрованная комната «Охотники» была настоящим центром инноваций. Сообщения сыпались каждую секунду.
— Нашёл их ахиллесову пяту, — порадовал сообщением Периметр. — Они используют кастомную версию Apache для внутренних API. Старая уязвимость в модуле, которую они забыли залатать. Можно внедрить шелл-код. Цепочка может быть выстроена через фишинг сотрудника и попадание во внутреннюю сеть. Далее, получаем доступ к серверу обновлений и подменяем легитимный патч на наш троян.
— Смарт-контракт DAO это шедевр глупости. — Тут же написал Сойер. — Рекурсивная функция вывода средств не проверяет состояние баланса перед повторным вызовом. Классическая уязвимость реентерабельности. Пишу эксплойт. Он будет выкачивать средства в цикле, пока средства не кончатся. Нужно только инициировать первую транзакцию.
Я координировал, сводил воедино данные, прорабатывал временные линии. Алиса была над всем этим, как незримый дирижёр. Она прислала точное расписание дежурств службы безопасности банка и внутренние отчёты аудита DAO, которые не должны были никому попасться.
Операция «Крипто Форт Нокс» началась в два часа дня по полудню.
— Периметр, старт, — скомандовал я.
На экране замелькали логи. Периметр, используя скомпрометированный аккаунт младшего аналитика, загрузил наш троян на сервер обновлений. Через пять минут система безопасности банка зафиксировала «легитимное обновление» на одном из серверов холодного хранения. Чёрный ход был открыт.
— Сойер, твой выход. Канал открыт.
— Иду, — его голос в голосовом чате был сосредоточенным и быстрым.
Мы наблюдали, как с кошельков холодного хранения начинают утекать средства. Медленно, порциями, чтобы не вызвать срабатывание лимитов. Сойер направлял их через лабиринт подставных кошельков и миксеров. Менее через час операция была завершена. Двадцать три миллиона долларов испарились, прежде чем кто-либо что-либо заподозрил.
Операция «Умный контракт» была проведена этим же днём без десяти пять вечера.
— Готовы? — спросил я, чувствуя, как пальцы похолодели.
— Эксплойт заряжен, — подтвердил Сойер.
— Сети чисты, — доложил Периметр. — Мониторим эфир на предмет необычной активности.
— Запускай.
Сойер отправил первую, безобидную на вид транзакцию, которая должна была вызвать сбой в логике DAO. Все замерли.
— Ничего не происходит, — сквозь зубы прошипел я.
— Жди, — раздался спокойный голос Алисы в чате. — Сеть перегружена. Транзакция в мемпуле.
Прошло ещё три мучительные минуты. И вдруг…
— Пошло! — крикнул Сойер.
Мы наблюдали, как с адреса DAO начинают уходить гигантские суммы. Наш эксплойт работал, как швейцарские часы, используя уязвимость и выкачивая эфир в одном бесконечном цикле, пока не выкачал всё. Система была парализована.
— Вывожу! — скомандовал Сойер.
Через несколько минут, пока создатели DAO в панике пытались понять, что происходит, ещё восемнадцать миллионов долларов эфира уже были надёжно спрятаны в наших кошельках.
В чате воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием. Потом его прервал ровный голос Периметра.
— Операция завершена. Следы зачищены. Никаких триггеров сработано не было.
— Средства в безопасности, — добавил Сойер. — Лежат в нескольких холодных кошельках. Жду инструкций по распределению.
Я откинулся в кресле, не в силах сдержать дрожь в руках. У нас получилось. Более сорока миллионов долларов были у нас. Сработано безупречно и профессионально.
Алиса Врей:
— Поздравляю, охотники! Чистая работа! Ваши доли будут перечислены в течение двадцати четырёх часов. Отдыхайте.
Она отключилась от общего чата и написала мне личное сообщение.
— Отлично сработано, Тень! Списываю половину твоего долга. Ещё одна такая операция и мы в расчёте!
Я сидел и смотрел на экран. Мы снова были королями, призраками в сети, которые только что провернули дело века.
***
На следующий день Периметр стукнулся ко мне с предложением нового плана взлома, но лишь для нас двоих.
— Зачем нам мелочиться с криптобиржами? — сказал он. Его голос в зашифрованном чате звучал спокойно и убедительно. — Есть цели куда помасштабнее. Например, банк Бангладеш. Их система это настоящее решето, а сотрудники не блещут образованностью и бдительностью. Мы можем ломануть их систему банковских переводов и вывести себе пару мультов.
Он предложил использовать фишинг, чтобы проникнуть в сеть банка, а затем с помощью вредоносного ПО получить контроль над системой SWIFT. Это ПО позволяло подписывать и отправлять платёжные поручения, а затем стирать любые следы этих операций из банковских баз данных и манипулировать принтерами, чтобы те не печатали подтверждения транзакций. Слабостью банка было отсутствие фаервола и использование дешёвого, ненадёжного сетевого оборудования.
План был выстроен с ювелирной точностью. Я должен был подготовить фишинговые письма, маскируя их под деловые резюме или официальные запросы. Периметр модифицировал троян для атаки на клиентское программное обеспечение. Мы запрограммировали вредоносное ПО на перехват и удаление входящих сообщений от Федерального резервного банка Нью-Йорка, которые могли бы раскрыть аферу. Периметр также повредил программное обеспечение принтера в банке, чтобы задержать обнаружение взлома. Используя скомпрометированные учётные данные, мы отправили через SWIFT серию запросов на перевод почти миллиарда долларов со счета банка Бангладеш на подконтрольные счета в Азии. Ну, по крайне мере, мы тогда так думали.
Операция шла как по нотам. Переводы ушли, а следы исчезли. Мы с Периметром ликовали. На счета в Азии были выведены восемьдесят миллионов долларов. Осталось только их оттуда как-то грамотно вывести в Европу. Казалось, победа была у нас в кармане.
Однако, триумф был недолгим. Очень скоро мы столкнулись с непреодолимыми препятствиями. Банковская система имела несколько уровней проверки. Часть переводов была заблокирована из-за подозрительных элементов, таких как переводы на счета частных лиц, а не компаний. По иронии судьбы, одну из транзакций остановили из-за опечатки в названии бенефициара, что вызвало вопросы у банка-посредника. Даже те средства, что дошли до филиппинских банков, почти мгновенно были выведены и отмыты через сеть казино.
Казино Филиппин в то время не подпадали под строгий закон о противодействии отмыванию денег, что делало их идеальным каналом для обналичивания. Деньги растворились в подпольном финансовом потоке и вернуть их стало практически невозможно. Кто-то разбогател вместо нас...
На такое громкое дело начали охоту международные правоохранительные органы и спецслужбы. Давление стало слишком велико и мы с Периметром решили экстренно заметать следы, отказавшись от попыток вывести украденное.
— Мы были гениями, чтобы их взломать, и дураками, чтобы думать, что сможем просто так забрать деньги, — с горькой иронией констатировал Периметр в чате позже.
Мы сделали всю техническую работу безупречно, но не смогли обойти реалии глобальной финансовой системы и её встроенные механизмы безопасности, человеческий фактор и сложную сеть международного правосудия. Сотни миллионов долларов так и остались для нас призрачным трофеем, напоминая не об успехе, а о том, что даже самая блестящая афера может разбиться о суровую действительность.
***
Мне надо было отвлечься от всего этого и немного отдохнуть. Мысль о Наташе и том загадочном ашраме, не давали покоя. Сидеть в четырёх стенах и ждать было невыносимо. «Три часа на самолёте», — сказала её мама. Европа. Я посмотрел на карту. Германия идеально подходила под это описание. Если где-то и можно было спрятать индийский ашрам в центре Европы, то именно там.
Я не стал ничего планировать. Просто купил билет на автобус до Дюссельдорфа и поехал. Дорога промелькнула за окном россыпью полей, аккуратных городков и промышленных зон. В голове крутилась лишь одна мысль о том, чтобы найти ближайший индийский ашрам. Поиск в интернете вывел меня на скромный духовный центр в предместье Кёльна, основанный последователями какого-то гуру из Варанаси.
Место оказалось не таким как я представлял. Это был не роскошный дворец, а скромный двухэтажный дом с небольшим садом. Пахло сандалом и индийскими специями. Меня встретил улыбчивый, но настороженный немец в белых одеждах.
— Я ищу девушку, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. — Её зовут Наташа. Она родом из России и могла приехать сюда… для медитаций или работы. Вы её не видели случайно?
Я показал ему на телефоне старое фото. То, что мы делали, когда были вместе в ГОА. Немец внимательно посмотрел на фото, а потом на меня. Его улыбка стала немного искусственной и отстранённой.
— Нет, друг мой, — покачал он головой. — Такую мы не видели. К нам приходят многие искатели из Восточной Европы, но эту девушку я не узнаю. Извините.
Он говорил вежливо, но я почувствовал незримый барьер. Возможно, он и правда её не видел. А может быть, он дал обет не разглашать информацию о посетителях. Я поблагодарил его и вышел.
Стоя на пустынной улице немецкого пригорода, я почувствовал не разочарование, а странное холодное спокойствие. Я не нашёл её, но сдвинулся с мёртвой точки. В этом ашраме её не было, но где-то там, в бескрайней Европе, она была. Возможно, в следующем городе или в следующей стране я её обязательно найду.
Команда Kaspersky Digital Footprint Intelligence изучила () рынок найма в даркнете и обнаружила, что он активно растёт. Специалисты проанализировали 1722 объявления с вакансиями и резюме, размещённые на теневых форумах за последние два года. Все они были ориентированы на русскоязычных пользователей. По данным исследования, в январе 2025 года количество таких публикаций оказалось вдвое выше, чем в январе 2023-го.
Эксперты предупреждают: в даркнете нередко ищут специалистов для разработки вредоносных программ, проведения атак или участия в мошеннических схемах. При этом 71% соискателей в опубликованных резюме вовсе не указали желаемую специализацию — то есть готовы рассматривать любые предложения. Именно такая неопределённость делает их удобной целью для злоумышленников, которые могут предложить «работу» с криминальным уклоном.
Среди ИТ-профессий наиболее востребованы разработчики — они составляют 53% всех ИТ-вакансий в выборке. На втором месте — специалисты, непосредственно участвующие в кибератаках (26%).
По словам аналитика Kaspersky Digital Footprint Intelligence Александры Федосимовой, люди могут обращаться к даркнету по разным причинам. Кому-то кажется, что там проще трудоустроиться без диплома и долгих собеседований, кто-то рассчитывает на высокую оплату. Но, подчёркивает эксперт, легальные работодатели тоже предлагают достойные условия — включая высокий доход и защиту прав по трудовому законодательству. В даркнете же риски несоизмеримо выше: легко оказаться вовлечённым в преступную деятельность. Средний возраст соискателей, чьи резюме попали в анализ, составляет 24 года. Однако среди них встречаются и более молодые кандидаты, которые могут не осознавать последствия участия в подобных «вакансиях».
