Ветер, пропитанный запахом прелой листвы и сырой земли, трепал полы старого тулупа. Иван, сгорбившись, шел по узкой тропинке, ведущей к затерянной в лесной глуши деревеньке Ханка. Название деревни, как и сама она, казалось, было высечено из древних времен, забытых и полузабытых. Иван не был местным, он приехал сюда из города, привлеченный слухами о странных событиях, происходящих в Ханке. Говорили о пропавших людях, о необъяснимых звуках, доносящихся из леса по ночам, о том, что сама земля здесь будто бы дышит. Иван, журналист по профессии, искал сенсацию, историю, которая всколыхнет его скучную городскую жизнь.
Когда он наконец добрался до деревни, его встретила тишина, густая и давящая. Дома, покосившиеся и обветшалые, казались пустыми, словно их покинули давным-давно. Лишь из одного окна, тускло освещенного керосиновой лампой, доносился слабый свет. Иван направился туда, внутри его встретила старуха, вся в черных лоскутах, с глазами, глубоко запавшими в морщинистом лице. Она сидела у очага, где тлели угли, и что-то тихо бормотала себе под нос.
- Здравствуйте - осторожно произнес Иван.
Старуха подняла голову и ее взгляд, казалось, пронзил его насквозь:
- Иван ... - прошептала она
Он вздрогнул - ведь не называл своего имени:
- Откуда вы знаете? - спросил Иван, чувствуя, как по спине пробегает холодок.
- Здесь все и всё знают - ответила старуха, ее голос был сухим, как осенний лист - земля знает, лес знает ... и Ханка знает.
Иван попытался расспросить ее о пропавших людях, о странных звуках, но старуха лишь качала головой, ее губы шевелились в беззвучной молитве:
- Не ищи того, чего не следует искать, сынок. Ханка не любит чужаков, которые копают там, где им не положено ...
Но Иван был упрям - провел в Ханке несколько дней, пытаясь разговорить немногочисленных оставшихся жителей. Они были замкнуты, пугливы, словно боялись собственной тени, говорили загадками, намеками, но никогда не отвечали прямо. Иван чувствовал, что за этой тишиной скрывается что-то огромное, древнее и возможно, опасное. Однажды ночью Иван услышал глухой, ритмичный стук, исходящий откуда-то из глубины леса - это было похоже на биение огромного сердца. Иван, забыв о страхе, схватил фонарь и отправился на звук, тропинка, по которой он шел, становилась все более заросшей а деревья все более густыми, воздух становился тяжелее, пропитанный странным, сладковатым запахом.
Стук становился громче, настойчивее.
Наконец, он вышел на поляну, в центре которой, освещенная лунным светом, стояла огромная, древняя сосна, ее корни, толстые и узловатые, казалось, впивались в самую сердцевину земли - именно оттуда, из-под земли, исходил этот стук. Иван подошел ближе, его сердце колотилось в груди, опустился на колени, приложив ухо к земли - стук стал еще более отчетливым, мощным, словно кто-то или что-то билось в неистовом ритме под толщей почвы, он почувствовал вибрацию, проходящую сквозь землю, сквозь его тело.
Это было не просто биение сердца, это было дыхание самой земли, ее пульс.
Внезапно стук прекратился и наступила абсолютная, звенящая тишина, Иван поднял голову, оглядываясь по сторонам. Лес вокруг казался живым, наблюдающим, тени деревьев сгустились, приобретая причудливые формы. И тут он увидел, что у основания сосны, там, где корни уходили в землю, появилась трещина - она медленно, словно живая, расширялась, обнажая черную, влажную пустоту а из трещины потянулся тот самый сладковатый запах, только теперь более сильный, почти удушающий. Иван почувствовал, как его ноги прирастают к земле, он хотел бежать, но не мог, его взгляд был прикован к расширяющейся трещине. А из нее начал пробиваться слабый, пульсирующий свет, похожий на светлячков, но гораздо более интенсивный.
Затем, из темноты показалось нечто, что не имело четкой формы, но излучало древнюю, первобытную силу - оно было похоже на переплетение корней, но двигалось, извивалось, словно живое существо и медленно поднимаясь из земли.
Иван с ужасом понял, что это не просто корни - это были жилы, артерии самой Ханки.
Старуха из деревни была права, Ханка не любила чужаков, не любила тех, кто пытался раскопать ее тайны. И сейчас, Иван чувствовал, как сама земля, сама Ханка, решила показать ему, что такое настоящая сенсация - сенсация, которая не всколыхнет городскую жизнь а поглотит его самого.
Он почувствовал, как что-то холодное и влажное обвивает его лодыжку, посмотрел вниз и увидел, как тонкие, но невероятно сильные нити, похожие на корни, оплетают его ноги, они тянулись из трещины, из самой глубины земли. Иван попытался вырваться, но было поздно, нити сжимались, притягивая его к земле, к пульсирующему свету, он крикнул, но его крик утонул в нарастающем гуле, который теперь исходил отовсюду.
Это был не просто гул - это был шепот, тысячи голосов, сливающихся в единый, древний хор.
Он почувствовал, как его тело начинает растворяться, сливаясь с землей, с корнями, с самой сущностью Ханки, его мысли становились туманными, его личность размытой - больше он не был Иваном, журналистом из города а становился еще одним элементом Ханки и ее вечной, темной тайны. Последнее, что он увидел, прежде чем его сознание окончательно померкло, был внезапно появившийся в ночном небе кроваво-красный диск луны, отражающийся в черной, влажной земле, которая теперь была его домом и где то в глубине, он услышал тихий, довольный шепот, который, казалось, исходил от самой деревни:
- Ханка приняла тебя, Иван ...
Иван, вернее, то, что от него осталось, теперь был лишь крупицей этой древней, живой сущности, время потеряло свое значение в этом вечном цикле и дыхании земли, его сознание, некогда острое и жаждущее сенсаций, теперь было размыто, растворено в коллективном разуме Ханки. Он чувствовал приток новых ощущений - тепло земли, влагу корней, шелест листьев, которые теперь были его собственными и ощущал присутствие других, тех, кто тоже был поглощен Ханкой, их страхи, их надежды, их вечное, безмолвное существование. Иногда, когда ветер приносил с собой запах прелой листвы и сырой земли, он чувствовал легкое, почти неуловимое воспоминание о своей прошлой жизни, о городе, о журналистике, но эти воспоминания были как далекие, тусклые звезды, неспособные пробиться сквозь плотную завесу настоящего.
А в деревне жизнь продолжалась своим чередом, хотя и очень медленно. Старуха у очага все так же бормотала себе под нос, ее глаза, глубоко запавшие в морщинистом лице, теперь казались еще более древними, еще более знающими. Жители, замкнутые и пугливые, продолжали жить в своей изоляции, оберегая тайну Ханки от внешнего мира, они знали, что земля помнит, что лес наблюдает и что Ханка всегда найдет способ защитить себя.
Иногда, в особенно тихие ночи, когда луна висела над лесом кроваво-красным диском, из глубины леса доносился слабый, ритмичный стук - это было биение сердца Ханки, ее вечное, неумолимое дыхание. И те, кто жил в деревне, знали, что это не просто звук а напоминание о том, что скрывается под землей, о силе, которая питает их деревню и о цене, которую пришлось заплатить за ее покой.
А Иван стал одним из тех, кто теперь шептал в ветре и наблюдал из теней деревьев, кто чувствовал пульс земли и так продолжалось век за веком, в этой затерянной в лесной глуши деревне, где земля дышала а лес хранил свои древние, темные тайны.
И каждый, кто осмеливался искать то, чего не следует искать, рисковал стать еще одним шепотом в вечном хоре Ханки ...
По вашему желанию вы можете отблагодарить писателя Отто Заубера, если вам понравилось его творчество а так же для дальнейшей возможности писать книги, перечислив любую выбранную вами сумму денег перейдя по этой ссылке: yoomoney.ru/to/410015577025065
