Разговаривал недавно с другом из Европы, коснулись темы безналичной оплаты в обычной жизни. Он мне говорил, что у них там тоже можно разными сервисами делать оплату. Но потом выяснилось, что в Китае покрытие возможностью заплатить через WeChat/AliPay - стопроцентное! Я ещё раз повторю - стопроцентное. У меня уже почти 100 лет в бумажнике лежат 2 купюры номиналом 100 юаней, и я их и не думаю доставать и где-то тратить, потому как везде телефоном или часами пользуюсь. Везде и всюду, даже попрошайки ходят нацепив на себя табличку не с "Дайте денег на билет/еду..." а с QR кодами на оплату. В провинции также - где бы я не ездил, везде могу обойтись без налички. Это одна из вещей, за которые я люблю Китай. Ведь даже в Восточной Европе попадаются места в глуши, где нету терминалов, и работает только кэш.
Игрушка "Шедеврум" от Яндекса не понимает русского (переводя его на английский для генерации), зато отлично понимает на инглише, хоть и подчеркивает все слова красным для юзверя (пАчИмУ блин??)))., применяет неуместную цензуру к португальскому и отрисовывает по английскому транслиту японского). Понимаю, что это лишь мобильная игрушка, но ожидал большего, черт дери, громкие ИИ))
Так, на слова этой песни "Mama eu quero" вкупе с "daa chupeta" (речь всего лишь о детской соске), это чудо генерит:
.. на куплет про баттерфляй из шуточной песни:
..приложение понимает только "баттерфляй", да и то - в качестве бабочки в переводе с инглиша!
Уточним:
Казалось бы, хоть в каком-то виде, приложение все же реагирует на русский язык? -Нет, оно просто легче ассоциирует butterfly style в butterfly stroke (брассом) на инглише (можно проверить поисковиком).
Дадим задачу посложнее? На японском? Ок:
("медведь белого цвета, белый медведь". Задача из первого класса так сказать. Только вот написана она не прям уж по-японски). Отлично! Проверим дальше? Хорошо:
Удивительно, но понимает "Зелёный" по-японски.
Красный понимает. И почти по-японски)) ... Удивительное приложение, которое почему-то не понимает русского языка;)
Стебусь отчасти, конечно. В качестве развлечения для школьников (не знаю, какой страны, честно) - норм. Мне, как троечнику по русишу тоже норм зашло, но жена чего-то гневается. ... ИИ? )) Гы... Резюмирую, что надо бы на инглише писать в неё ("а еще ем в неё" - строчка из старинного анекдота про боксёра).
Доброго здоровья всем, ребят! Позитива и всего самого-самого наилучшего вам.
22 января 2024 «На станции будут отрабатываться технологии для полетов на Луну или Марс» Главный конструктор проекта РОС Владимир Кожевников — о новых подходах при проектировании орбитального комплекса и его главных задачах Андрей Коршунов
Первые космонавты будут работать на новой Российской орбитальной станции (РОС) уже в 2028 году. Об этом «Известиям» рассказал заместитель генерального конструктора РКК «Энергия» и главный конструктор РОС Владимир Кожевников. К этому времени на орбите уже состыкуют три базовых модуля — научно-энергетический, узловой и шлюзовой. Такая конфигурация позволит эксплуатировать станцию в пилотируемом режиме. Вместе с тем главный конструктор сообщил, какие технологии будут отработаны на РОС для полетов людей на Луну и Марс и смогут ли космические туристы выходить за пределы станции. На станции будет суперкомпьютер — Владимир Евгеньевич, заканчивается создание эскизного проекта РОС. Скажите, когда начнут строить станцию? — Действительно, мы завершили разработку. Объем итогового документа составил более полутора тысяч томов. Такого масштабного проекта в российской космонавтике за последние 30 лет не делали. По объему его можно сравнить с программой «Энергия-Буран», но это была советская история. Эскизный проект прошел экспертизу в головных научных организациях «Роскосмоса» и представлен в госкорпорацию на утверждение. Рассчитываем, что в начале февраля он будет принят.
Макет новой Российской орбитальной станции (РОС) Фото: ИЗВЕСТИЯ/Кристина Кормилицына — А что дальше? — Дальше будут заключены государственные контракты и начнется процесс по созданию станции, наземной инфраструктуры, изготовление необходимых ракет-носителей, подготовка космонавтов и так далее. Основные вехи — это конец 2027 года, когда будет выведен на орбиту первый научно-энергетический модуль, и 2032-й — когда закончится создание станции в базовой конфигурации (шесть главных модулей). В первой половине 2028-го планируется вывести на орбиту узловой и шлюзовой модули. Они будут состыкованы с научно-энергетическим модулем, что позволит прилететь на станцию первым космонавтам. Важно отметить, что РОС — это системный проект, который тянет за собой другие программы и подпрограммы. В целом в создании станции будут задействованы не менее 100 отечественных предприятий и порядка 200 тыс. высококвалифицированных специалистов.
Строительство Российской орбитальной станции Фото: ТАСС/Роскосмос — Почему станцию называют «вечной»? — В основу концепции РОС заложен модульный принцип. Такая схема позволяет бесконечно наращивать станцию, как конструктор, дополняя ее новыми модулями. Причем любые из них, в том числе базовые, по мере выработки ресурса можно будет заменить на новые. Для перестыковки модулей РОС оснастят специальным роботизированным комплексом. Глубокая роботизация внешнего контура — одна из ключевых особенностей станции. Кроме большого манипулятора, РОС будет оснащена системой малых манипуляторов. Они предназначены для выполнения различных операций за бортом станции и будут надежными помощниками при осуществлении космонавтами внекорабельной деятельности. Отмечу, что на МКС российских робототехнических средств нет, не было их и на станции «Мир». Была большая разработка под корабль «Буран», но до конца она по известным причинам доведена не была.
Сборка научно-энергетического модуля, который ляжет в основу новой Российской орбитальной служебной станции Фото: РИА Новости/пресс-служба «Роскосмоса»/РКК «Энергия» — Какие еще ноу-хау нас ожидают? — Начиная с выбранной полярной орбиты, которая обеспечивает видимость всего земного шара, и заканчивая идеологией совместной работы со спутниковыми группировками. Например, рассматривается вариант создания на станции стапеля для обслуживания космических аппаратов. Это нужно, чтобы производить их заправку и ремонт на орбите. Конечно, этого требует изменение философии создания спутниковых группировок. Для печати комплектующих на станции предусматривается 3D-принтер. Ряд запчастей будет прибывать с Земли. Благодаря такому подходу РОС может в разы увеличить срок службы спутниковых группировок, кратно повышая их эффективность. Вместе с тем станция сможет брать на себя исполнение задач тех аппаратов, которые по тем или иным причинам вышли из строя. На их замену иногда может уйти значительное время, однако РОС даст возможность орбитальным группировкам продолжать выполнять свои функции, пока недостающее звено не будет восстановлено. В целом РОС сможет взять на себя роль центра управления группировками спутников. И еще раз подчеркну — РОС не является конкурентом автоматических аппаратов, РОС дает возможность развития и отработки технологий.
Заместитель генерального конструктора РКК «Энергия» и главный конструктор РОС Владимир Кожевников Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев — Хватит ли вычислительных мощностей для этих целей? — Да, планируется иметь высокие вычислительные мощности, так называемый суперкомпьютер. В его задачи, в том числе, будет входить получение сырых данных со спутников, обработка этих данных на борту и передача на Землю. Такой симбиоз повысит эффективность орбитальных группировок как за счет экономии энергии на связь, так и благодаря увеличению объема полезной информации. Также суперкомпьютер РОС сможет предоставлять свои избыточные вычислительные ресурсы бортовым ЭВМ спутников. Отмечу, что для реализации этих идей необходимо ускоренно развивать технологии лазерной связи и квантовой передачи данных — как между объектами в космосе, так и на линии «орбита – Земля».
Фрагмент макета новой Российской орбитальной станции Фото: РИА Новости/Павел Бедняков Новая схема управления группировками спутников — Какие функции РОС может выполнять самостоятельно? — Станция будет обладать высокой энергетикой. Солнечные батареи большой площади предоставят ей 54 кВт мощности. Для сравнения, на российском сегменте МКС сейчас используют всего 6 кВт (это как три включенных электрочайника). Напряжение сети на РОС планируется 120 В, тогда как сейчас на российском сегменте МКС космонавты используют 28 В. Благодаря своим ресурсам станция будет обладать значительно более широкими возможностями по сравнению с любыми малыми космическими объектами. В частности, РОС сможет поддерживать работу оборудования, которое производит дистанционное зондирование Земли сразу во всех частотных диапазонах. Например, оборудование станции позволит одновременно получать картинку в видимом, инфракрасном и рентгеновском диапазонах. Такие детальные данные могут дать мощный толчок наземным отраслям, которые используют эти данные. Например, развитию сельского хозяйства, освоению Северного морского пути.
Фото: Роскосмос — Почему важно, чтобы РОС и спутники работали вместе? — РОС предлагает возможность создания новой схемы управления спутниками. Станция будет взаимодействовать с ними в рамках единой интеллектуальной системы. Причем чем больше аппаратов будет включено в этот контур, тем лучше. Такая схема предоставляет спутникам гораздо больше возможностей. Надеемся, новый подход станет по-настоящему прорывным и позволит отечественной космонавтике перейти на новый технологический уровень.
— Как станция станет ступенькой для освоения дальнего космоса? — Использовать РОС как перевалочную базу для полетов не планируется. Расчеты показывают, что пока дешевле отправлять аппараты напрямую. Однако станция может выступить полигоном для проверки оборудования и отработки технологий для дальних космических полетов. Это связано с тем, что траектория ее полета проходит через радиационные пояса вблизи Северного и Южного полюсов Земли. Там обстановка напоминает условия дальнего космоса. Поэтому на станции будут отрабатываться технологии и оборудование для полетов, например, на Луну или Марс.
Фото: Роскосмос — Как будет осуществляться коммерческое использование станции? Что она даст для экономики России и мира? — Станция предоставляет принципиально новые возможности для проведения научных экспериментов и создания высокотехнологических продуктов в космосе. Например, выращивание сверхчистых кристаллов, 3D-печать в невесомости или создание новых медицинских препаратов. Сейчас к работе на станции приглашаются и российские, и зарубежные участники. Взаимодействие может быть реализовано в виде использования инфраструктуры РОС. Также возможно создание на орбите специализированных модулей — лабораторий, ферм, фабрик и жилых помещений в космосе. Для производителей космической техники будет актуально ее испытание в «боевых» условиях, а РОС может предоставить такую возможность. По сути, на станции новое оборудование может получить летную квалификацию. Это важно, поскольку сейчас создается много нового отечественного оборудования и компонентов элементной базы, которые требуют отработки и испытаний в космосе.
Строительство Российской орбитальной станции Фото: ТАСС/Роскосмос Медиа/Игорь Маринин Космический туризм — Какие космические корабли будут обслуживать РОС? — Рассматривали много вариантов. В том числе знаменитые, много раз летавшие «Союзы». В итоге остановились на новом перспективном корабле ПТК. Да, в процессе разработки корабля несколько раз менялась концепция, но в итоге всё утряслось, и корабль строится. Грузы на станцию будут доставлять модернизированные беспилотные транспортные грузовые корабли «Прогресс». На этапе строительства станции они будут совершать порядка трех-четырех полетов в год. В дальнейшем частота будет зависеть от интенсивности эксплуатации станции. «Прогресс РОС» на начальном этапе планируется использовать с Байконура с последующим переводом на космодром Восточный. Для запуска пилотируемых кораблей к РОС будет использоваться новая российская ракета-носитель «Ангара-А5М», стартующая с космодрома Восточный.
Стартовый комплекс для ракет-носителей семейства «Ангара» на космодроме Восточный Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков — Говорили, что постоянное присутствие космонавтов на РОС не обязательно. Это так? — Да, станция может работать и в автоматическом, и пилотируемом, и в посещаемом режиме. При проектировании было предусмотрено, что ее перевод в беспилотный режим и обратно осуществляется за несколько часов. Для сравнения: на МКС для этого нужно вручную выполнить огромный объем работы, что займет около месяца. — Как на станции будет реализован космический туризм? — По сути, Россия была основоположником этого вида деятельности, и РОС также предоставит такую возможность. Система обеспечения жизнедеятельности самой станции рассчитана на шесть человек, тогда как ее экипаж состоит из трех космонавтов. Получается, остается три свободных места. Также на четырехместном ПТК предусмотрено два места для пассажиров. В дальнейшем, то есть за горизонтом 2032 года, на станции можно оборудовать модули гостиничного типа, которые, в том числе, можно оснастить панорамными иллюминаторами. Такие возможности у российской промышленности есть. Однако подобные путешествия еще долго будут оставаться крайне дорогой услугой.
Космонавт-испытатель Марк Серов на открытии выставки «Российская орбитальная станция: архитектура будущего» Фото: РИА Новости/Сергей Пятаков — Смогут ли космические туристы выходить за пределы станции? — Внекорабельная деятельность — это сложная и рискованная процедура. Поэтому для начала нужно решить вопросы безопасности туристов. Подготовка к выходу — длительная индивидуальная последовательность действий, поэтому прогулки в открытом космосе — это пока далекая перспектива.
Nvidia - одна из ключевых компаний мира прямо сейчас. Существует популярное мнение, что они просто везунчики, которые всегда оказываются с нужным продуктом в нужное время. Однако, если историю развития этой компании, то станет отчетливо видно, что эти ребята умеют мастерски конкурировать, делают полезные выводы из провалов и отлично "ловят волны". Сегодня разберемся, как им это удается.
Главный секрет Nvidia в том, что её основатель ходит с стильной кожанке. Спасибо за внимание. Ладно, шучу, сейчас во всем разберемся.
Nvidia обогнала по стоимости Saudi Aramco, и теперь выше детища Дженсена Хуанга лишь Microsoft да Apple. Microsoft за последние годы ИИ-бума влезли в очень плотную зависимость от чипов Nvidia, из-за чего сейчас экстренно пилят собственную замену. Apple же слез с чипов Nvidia в 2010-х, но, уверен, у Nvidia неплохие шансы пободаться и с этим гигантом.
Возможно, кто-то спросит "Аффтар, почему ты так уверено назвал Nvidia главной компанией нашего будущего?". Отвечу: "Потому что Nvidia продает те самые пресловутые лопаты современным золотоискателям. А это самая надежная и устойчивая бизнес-стратегия независимо от эпохи и контекста".
Ладно, к делу. Изучая материалы про Nvidia, я регулярно сталкивался со следующим лейтмотивом:
"Да просто чуваки каждый раз оказывались вовремя с востребованным продуктом. Они просто крайне везучие".
Так вот, если компания умудряется несколько раз подряд оказаться с востребованным продуктом (причем, самым популярным на рынке, или одним из самых) в нужные моменты времени, то это означает, что у компании офигеть какая мощная стратегия, а СЕО - крутой визионер.
Поэтому, в этом материале я хочу не просто рассказать историю развития компании и основные этапы её развития. Но также понять, как Дженсену и ко. удавалось делать настолько верные и точные стратегические ставки. А еще, по ходу дела расскажу, что же за продукцию такую производит эта Nvidia, что на неё всегда есть устойчивый спрос в самых разных индустриях и сегментах рынка.
Disclaimer. История Nvidia - это большой и яркий путь с россыпью крутых бизнес-решений. Так что, я поделю материал на две части. Сегодня расскажу, как из небольшого перспективного "стартапа из кафешки" Nvidia превратилась в важнейшего производителя железа для современной технологических отраслей. А во второй части (coming soon) мы разберемся, как Nvidia из просто крупной и важного игрока превратилась в главную компанию будущего, которая (очень возможно), скоро станет самой дорогой корпорацией в истории.
Этап первый. Как жизнь Nvidia чуть не закончилась после первого же выпущенного чипа
Думаю, многие из вас слышали историю, как Дженсен Хуанг, Крис Малаховски и Кертис Прэм сели за столик в дешевой кафешке в Сан-Хосе и стали думать, какая технология станет the next big thing в этом мире. Еще ходит байка, что эта забегаловка была в таком суровом районе, что в её стенах зияли дырки от гангстерских пуль.
Последний факт, наверно, должен был символизировать стартаперский дух начинания, но на самом деле все трое фаундеров на тот момент уже были состоявшимися взрослыми спецами. Например, наш главный герой трудился руководителем направления в LSI Logic - довольно крупном производителе интегральных схем, а два других партнера инженерили в Sun Microsystems (эту компанию позже поглотит Oracle). В общем, ребята были весьма матерыми профи, а не какими-то оборванцами, бросившими колледж ради стартапа в гараже.
Приятели сходились во мнении, что компьютерная отрасль только набирает обороты, и что в самое ближайшее время машины будут использоваться для все более широкого спектра вычислительных задач. А значит, центральным процессорам (CPU) явно понадобится помощь. Эта помощь называется аппаратное ускорение вычисления.
В двух словах. CPU - это такой "мозг компьютера". Он обрабатывает сигналы и распределяет вычислительные команды. А теперь представьте, что вам на работе подкинули 10-20 задач одновременно. Что случится с вашим мозгом? Правильно, он "перегреется" и вы поймаете мощный приступ прокрастинации (=зависнете). То же самое и с центральным процессором компьютера, который должен выполнять все больше и больше задач одновременно.
Так вот, элементы аппаратного ускорения - это такие вспомогательные мини-мозги, призванные разгрузить основной мыслительный центр.
Без этих штук мы едва бы смогли параллельно запустить на ноутбуке несколько вкладок браузера, эксель, фотошоп, Телегу, и игру в отдельном окошке.
Кстати, на счет игр. Дженсен, Крис и Кертис не сомневались, что за аппаратным ускорением будущее. Оставалось лишь выбрать направление внутри этого тренда. Решили, что это будет гейминг. Если конкретнее, то их особенно привлекала бурно развивающаяся 3D-графика для этого самого гейминга. Продвинутый графон - это штука энергозатратная, вычислительные мощности она жрет как конь. Так что, друзья решили софкусироваться на графических процессорах (GPU).
В 1995 г. Nvidia выпустила свой первый продукт - мультимедийную видеокарту NV1.
Вот так она выглядела.
NV1 отличалась от аналогов тем, что на одной плате размещалось сразу несколько модулей - блок обработи 2D-графики, ускоритель 3D-графики, звуковая карта и порт для игрового геймпада приставки Sega Saturn. Кстати, в рамках этой карты Nvidia сотрудничала с Sega, что позволило портировать некоторые популярные эксклюзивы для этой консоли на ПК.
Нужно отметить, что Nvidia - это fabless (=fabricless) company, т.е. компания без своего производства. По сути, это просто конструкторское бюро. Очень большое и крутое конструкторское бюро! Они всего лишь (ну, если сравнивать с полноценной сборкой) придумывают и разрабатывают свои технологии и продукты, а непосредственной изготовкой занимаются подрядчики по контракту. Например, первый чип NV1 для Nvidia производила компания SGS Thomson-Microelectronics на своем заводе во Франции. Сейчас, конечно, у Nvidia есть кое-какие собственные производственные мощности, но львиная доля производства все равно происходит на стороне - например, с помощью тайваньских компаний.
В итоге NV1 стал прорывом и принес компании известность... хотелось бы мне написать. Но нет, он провалился! Да-да, история третьей по стоимости компании в мире началась с провала.
Дело в том, что NV1 был больше всего заточен на игровую консоль Sega. А в те годы происходит бум ПК-гейминга. Большинство ПК же работает на операционной системе Microsoft. NV1 вышел в мае 1995, а уже в сентября Microsoft представил свой API под названием DirectX.
Если упрощенно, DirectX - это специальный модуль, позволяющий разработчикам задействовать все мощности железа без написания специального кода под каждый элемент комплектующих.
Помните, большинство игрух на ПК в конце 1990-х и начале 2000-х требовали вместе с установкой самой игры поставить DirectX?
Так вот, принцип ускорения графики у чипсета NV1 принципиально расходился с таковым у DirectX. Следовательно, первый продукт Nvidia оказался принипицально несовместим с подавляющим большинством игр, которые геймеры ставили на ПК!
А учитывая, что в создание NV1 стартап бахнул почти все первые привлеченные инвестиции (первый раунд был 10 миллионов долларов - довольно серьезная сумма по тем временам), это был epic fail. Хуангу даже пришлось сократить половину сотрудников, которых к тому моменту уже успели нанять... Был момент, когда у Nvidia хватало денег всего лишь на один месяц зарплат. Тогда родился негласный девиз компании: "У нас есть всего лишь 30 дней, чтобы продолжать делать бизнес".
Так что, да, в начале своего пути сооснователи получили довольно мощный апперкот от жестоких реалий рыночной экономики.
Впрочем, Nvidia сделала правильные выводы. С пор они редко промахивались с трендами рынка, особенно в сегменте ПК.
Интересный факт. Первые годы у Nvidia не было названия. В рабочих переписках компания называла свои первые продукты "NV" - Next Version. Ну типа, новая версия этих ваших видеокарт. Когда компания развилась до такого масштаба, что без названия уже было сложно, основатели решили открыть словарь и найти что-то прикольное из похожего на NV. В итоге остановились на слове "'invidia"', что на латыни значит... "зависть". Да-да, тот самый дух неуёмной конкурентной борьбы, который позже проявился в схватках с 3dfx, ATI, AMD и другими крутыми компаниями.
Этап второй. Первый большой успех и победа над Voodoo
Есть такой миф, что Nvidia придумала видеокарты. На самом деле, это не так. Первый графический видеоадаптеры с поддержкой 3D-графики еще в бородатом 1982 году запилила IBM. Чуть позже многие другие компании выпустили свои версии. Однако первые версии были очень дорогими и не слишком производительными. В общем, узкоспециализированная история для избранных.
Действительно массовые, доступные, универсальные и широкосовместимые 3D-видеокарты появились во второй половине девяностых. Первый образец выпустила та же IBM в 1995 г., был еще чипсет S3 ViRGE от компании S3 Graphics (сейчас принадлежит тайваньской HTC). Еще было сразу несколько популярных моделей от компании Matrox, да и японцы из Yamaha тоже что-то делали... В общем, хотя океан еще не был алым, он уже стремительно краснел.
В 1996 г. на рынок выбрасывается сразу несколько успешных моделей, но настоящий прорыв происходит, когда компания 3dfx выпускает свой 3D-ускоритель под названием Voodoo Graphics.
3dfx специализировалась на графике для игровых автоматов, и их чип выдавал скорость и качество рендера, близкое к автоматам. Тогда это была вершина крутости. К тому же, их карты хорошо совмещались с ПК-играми.
Справа - графон в Quake 1 на чипсете Voodoo, слева - без оного. Как говорится, почувствуйте разницу.
Короче говоря, это был очень крутой 3D-ускоритель, который быстро завоевал популярность. Сначала среди производителей видеокарт, а позже и среди геймдев-компаний, которые целенаправленно начали оптимизировать графон своих проектов под него.
В 1998 г. 3dfx выпустила чипсет Voodoo2, который был еще производительнее первой версии. И вот с этой штукой Nvidia пришлось конкурировать. Скажу сразу, Nvidia выиграла, а позже вообще выкупила 3dfx, интегрировав к себе их наработки. Как же им это удалось?
Если вычленять самую суть, то более массовый и простой продукт победил более продвинутый. В общем, классика. Voodoo2 показывал исключительную производительность и качество текстур, к которым не могли приблизиться конкуренты. Однако Nvidia выпустил свой новый продукт - NV4, также известный как Riva TNT. Дело в том, что поверх набора ускорителей Voodoo2 нужно было отдельно прикрутить внешнюю видеокарту. А Riva TNT имела изначально встроенную видеокарту внутри своего набора (т.е. предлагала готовое решение под ключ). К тому же, Riva TNT была банально дешевле ("дешевые карты Nvidia" сейчас звучит как плохой анекдот, но тогда реально было так). Так что, Nvidia начал активно отжирать бюджетный и средний сегменты, которые благодаря растущей доступности 3D-игр росли быстрее всего.
Тем не менее, Nvidia и 3dfx активно конкурировали следующие 2-3 года. Но Дженсен Хуанг победил. Во-первых, пока у 3dfx каждый следующий чипсеть был масштабным мегапроектом, Nvidia намеренно минимизировал цикл разработки, научившись быстро выкатывать новые версии на рынок. Это позволяло еще быстрее отжимать бюджетный и средний сегмент. К тому же, Nvidia изначально заложила в конструкцию своих продуктов систему проверки чипов на брак, за счет чего у них была ниже доля неисправной продукции.
Закончилось все тем, что в 2002 г. 3dfx проиграла Дженсену Хуангу патентный спор, что окончательно добило некогда мощного игрока. В итоге Nvidia выкупила своего закадычного конкурента за 70 миллионов долларов. Первый громкий триумф.
В 1999 г. компания выпустила один из своих главных продуктов - GeForce 256, который Nvidia с гордостью называла "первым графическим процессором". На самом деле, это было не совсем так. Хотя GeForce 256 умел создавать более сложные и реалистичные трехмерные объекты за счет наложения структур, был способен обрабатывать солидный объем графических примитивов (примитивы - это простейшие объекты, из которых на экране складывается изображение), и вообще очень резво работал с графикой, он точно не был первым графическим процессором. Более того, он был даже не самым мощным в свое время. Однако, он точно выдавал оптимальную "цену-качество", а еще Nvidia весьма талантливо его пиарила (в хорошем смысле этого слова).
GeForce 256. Как говорится, найдите 10 отличий с фото NV1 выше. Но на самом деле, разница примерно как между Nokia 3310 и пятым (ну ладно, четвертым) Айфоном.
К тому моменту Nvidia уже стала крупным поставщиком графических ускорителей и видеокарт. Её выручка была в районе 200 миллионов в год, капитализация достигала 700 млн долл., а в 1999 г. компания провела IPO на NASDAQ, окончательно перестав быть стартапом.
Этап третий. Новая конкуренция на зрелом рынке
В начале 2000-х на рынке графических процессоров уже миновал этап бешеной конкуренции между кучей стартапов. Сформировались три явных лидера - Nvidia, Intel и ATI. У Nvidia и Intel было примерно по 30% рынка, у ATI - чуть меньше. Однако в 1998 г. Intel выпустил неудачный внешний ускоритель i740, так что, через некоторое время решил забить на рынок дискретных (т.е. внешних) видеокарт, состредоточившись на внутренней графике, а также других направлениях, коих у этого диверсифицированного гиганта было предостаточно.
В итоге в сегменте внешних графических модулей образовалась дуополия - Nvidia против ATI. Тут-то Дженсен Хуанг и попал в свою любимую среду ультраконкуренции. В 2000 г. ATI как раз выпустила свой самый жирный продукт, название которого вы наверняка слышали - это чипсет Radeon (сейчас это флагман компании AMD, но об этом позже).
В общем, две компании начали бодаться за самые жирные сегменты и контракты.
Сначала Nvidia стала поставщиком чипов для консоли Xbox, которую только-только начинал развивать Microsoft. Однако в дальнейшем Microsoft ушел к конкурентам из ATI. Дженсен Хуанг подумал "А чем я хуже?", и пошел к Sony с их PlayStation. Вдобавок, Nvidia стала эксклюзивным поставщиком внешних видеокарт для компов Apple. Кстати, в рамках партнерства с Sony Хуанг поступил очень мудро - Nvidia не просто продавала свои чипы, но и помогала Sony разрабатывать собственную графику для PlayStation 3 и PSP. Конечно, в перспективе Sony мог полностью перейти на свои решения, но глава Nvidia понимал, что рано или поздно это случится в любом случае (так и случилось). Так что, лучше поучаствовать в процессе, выжав из сотрудничества максимум хотя бы до создания японцами своего GPU.
Параллельно, Nvidia начала себя вести как настоящая взрослая корпорация. Она начала скупать перспективные компании и стартапы, диверсифицируя технологическую и продуктовую базу. В частности, прикупили:
Exluna - разработчика оборудования для 3D-рендеров в кино.
MediaQ - производителя чипов, которые оптимизируют работу дисплеев и аккумуляторов мобильных телефонов и прочих "беспроводных устройств".
iReady - разработчика чипов, которые "разгружали мозги" сетевого адаптера (это штука внутри компьютера, с помощью которой он ловит сеть или вайфай).
А еще, что любопытно, в 2005 г. хитрая Nvidia купила некую тайваньскую компанию ULI Electronics (сейчас она называется чуть по-другому), которая была важным поставщиком компонентов для главного конкурента - ATI. Этот удар Хуанга был крайне чувствительным для конкурента.
Второй удар по себе нанесла сама ATI. Компания продалась диверсифицированному производителю микропроцессоров AMD. В итоге ATI стала "графическим юнитом" в составе AMD, при этом лишившись большинства контрактов со своим основным потребителем - Intel (ведь AMD - это уже прямой конкурент Intel, а не какой-то там поставщик графических чипов). Угадайте, кому после этого достались безхозные контракты от Intel?
В итоге получилась очень характерная ситуация. С одной стороны, огромный процессорный холдинг купил главного конкурента Nvidia (а также, соответственно, их главный продукт - чип Radeon). С другой стороны, сама Nvidia активно диверсифицировалась, скупала компании в смежных сегментах и готовилась играть по-крупному. Все это предзнаменовало главное противостояние в сегменте графики, рендеров, процессоров и всего что с этим связано - Nvidia vs AMD ("зеленые" против "красных").
Классическое противостояние, которое идет уже почти 20 лет. Иногда еще сюда добавляют Intel, но Intel - это все же прямой конкурент для AMD. Для Nvidia Intel и конкурент, и партнер и покупатель одновременно.
Кстати, есть версия, что AMD сначала хотели купить Nvidia, но Дженсен Хуанг их послал. Этот хитрый CEO что-то знал уже тогда.
Этап четвертый. Первые ростки в направлении ИИ
Середина 2000-х. Nvidia - уже совсем серьезная корпорация, зарабатывающая по 200-300 миллионов баксов за квартал.
В 2007 г. компания выпускает свой, возможно, самый важный продукт. Очень вероятно, что именно он открыл ей путь к нынешним триллионам. Он назывался CUDA (Compute Unified Device Architecture). CUDA - это GPGPU (General-purpose computing on graphics processing units). И здесь я остановлюсь подробнее.
Дженсен Хуанг понимал, что одними ускорениями графона и рендерами сыт не будешь. Так что, Nvidia выпустил, скажем так, адаптер (ну или прееходник), который позволял задействовать мощности большинства своих графическиих чипов для обработки математических вычислений, алгоритмов и прочих веселых штук, которыми занимаются разработчики самых продвинутых технологий.
Проще говоря, с помощью CUDA разрабы смогли делать запросы на упрощенных диалектах языков C, С++ и Fortran, которые обрабатывались прямо на мощностях чипов Nvidia. Позже прикрутили еще Python, MATLAB и другие популярные языки.
Отдельно выделю крайне удачное решение добавить язык Fortran. С одной стороны, этот язык сложно назвать самым популярным для разработки (видели хоть один войтивайтишный курс про Фортран?). С другой стороны, он считается "высоким языком", на котором программисты-ученые любят вести научные изыскания. В том числе, именно Fortran стал одним из ключевых языков для ранних наработок в области искусственного интеллекта и машинного обучения (есть версия, что это вообще первый язык для ИИ).
Таким образом, помимо очевидного стимулирования спроса на чипы, успешный выпуск CUDA, вероятно, стал фундаментом (или хотя бы первым кирпичиком) для лидерства компания в вычислительных мощностях для искусственного интеллекта.
Интересный факт. В 2012 г. прошел ImageNet Large Scale Visual Recognition Challenge - крупный конкурс, где разработчики соревновались, чья технология круче всех распознает разные картинки. Лучший результат показала нейронная модель AlexNet, которая обучалась через мощности графических чипов Nvidia с помощью CUDA. Тогда окончательно стало ясно, что графические чипы в целом и Nvidia в частности ой как пошумят по мере развития ИИ. Кстати, одним из создателей AlexNet был Илья Сутцкевер, который теперь нам известен как сооснователь OpenAI и один из самых важных людей в мире современных технологий.
Молодые Илья Сутцкевер и Алекс Крижевский, а также уже солидный Джеффри Хинтон (один из самых видных ученых в области deep learning) работают над AlexNet.
Этап пятый. Новые вызовы и работа с рисками
В конце 2000-х Nvidia продолжила усиленную диверсификацию. В частности, был куплен Ageia - разработчик движка PhysX, который позволяет моделировать и разрабатывать симуляции физических явлений. PhysX - крайне важная штука для гейминга, которую активно используют Unreal Engine, Unity и другие игровые движки. Он стал весьма важным продуктом для компании.
Однако, к началу 2010-х перед Nvidia встал серьезный вызов - стремительно набирал обороты сегмент интегрированной (внутренней) графики. Это означало, что диверсифицированный крупняк вроде Intel, Sony, Microsoft, Apple и прочих становились гораздо более самостоятельными в плане работе с графическими задачами. Если в 2007 г. Intel контролировал 30% рынка графики, то к началу 2010-х - уже более половины, и продолжал усиливать свои позиции за счет поглощения целой россыпи мелких производителей.
Позиции основного бизнеса Nvidia (дискретных, т.е. "встраиваемых", решений для графики) оказались под серьезной угрозой. К тому же, в 2008 г. Nvidia выпустила большую партию чипов с дефектами, которые отгрузили Apple, Dell, HP и другим крупным ребятам. В итоге Nvidia получила серьезный репутационный ущерб, а еще пришлось раскошелиться на компенсации.
Нужно было что-то менять. В первую очередь - еще активнее диверсифицироваться, чтобы сделать бизнес-модель прочной и устойчивой.
Действовать решили по всем фронтам:
Радикально усилили чипы и прочие вычислительные продукты для игр на ПК и консоли.
Активно пошли в мобильный сегмент. Еще в 2007 г. Nvidia купила разработчика системных чипов PortalPlayer. В 2010-х на основе технологий PortalPlayer была выпущена серия процессоров (не GPU, а полноценных CPU) для мобильных устройств под названием Tegra (их еще называют "кристаллы"). Правда, на мой взгляд, Nvidia слегка промахнулась с операционной системой, ведь большинство Tegra применялось в смарфтонах и планшетах на Windows. Впрочем, это сейчас мы видим, что мобильные потуги Microsoft оказались провалом, а в начале 2010-х это была весьма перспективная история с неплохой долей рынка. Так что, бизнес Nvidia неплохо на этом вырос. Даже CEO Microsoft Сатья Наделла недавно признавался, что сворачивание мобильного бизнеса Microsoft было главной стратегической ошибкой компании.
Nvidia даже отважилась на нетипичный для себя эксперимент - выпустила собственную портативную игровую консоль Nvidia Shield Portable:
Заряженная тем самым процессором Tegra. Работала на ОС Windows.
Вообще, консоль Shield - это крайне нетипичный продукт для Nvidia. Компания всегда отличалась высокой прагматичностью при выборе конфигурации продуктов и оценке будущего спроса, всегда стараясь сделать относительно доступный продукт, который найдет отклик у массовой аудитории. Но тут получилось с точностью до наоборот. Shield стоила дороже аналогов, а игр для неё было крайне мало (хотя Nvidia даже запилила собственную платформу для разработки). Так что, хотя эксперты и игровые издания хвалили консоль за весьма недурную графику и производительность, особой популярности продукт не сыскал. Что ж, видимо, если умеешь производить чипы и процессоры, то не стоит лезть в истории про платформы и пользовательские девайсы.
Еще Nvidia начал активничать в сегменте автомобильной электроники. В том числе, в области начинки для беспилотного управления.
Но про это я расскажу во второй части. Как и про конкуренцию с AMD, качели из-за криптомайнинга, партнерства с китайцами и, собственно, путь к триллионной капитализации за счет лидерства в ИИ в последние годы. Там много интересных историй. А на сегодня хватит.
Если эта статья круто зайдет, то я быстрее сяду за вторую часть. Так что, если вам понравилось, то можете подкинуть мне дополнительной мотивации в виде плюсов, комментов и репостов статьи друзьям.
Если вам заходит такой контент, то подпишитесь на мои тг-каналы. Мне будет приятно, а вы найдете там еще больше подобного:
На своем основном канале Дизраптор я простым человечьим языком разбираю инновации, технологические продукты и знаковые компании (а еще анонсирую все свои статьи, чтобы вы ничего не пропустили).
А на втором канале под названием Фичизм более точечно пишу про новые фичи и функции продвинутых компаний и сервисов.
«Конфликтных зон между наукой и религией не может быть вообще»
— Сегодня все чаще можно слышать мнение, что чрезвычайно быстрое развитие современной науки вскоре не оставит камня на камне от религиозной картины мира. Действительно ли наука входит в столь острый конфликт с религией?
— Да, входит. Но только в головах у тех, кто не знает или игнорирует границу между научным и религиозным методами познания мира. А вот если мы попробуем разобраться в вопросе, то поймем, что конфликта нет — просто потому, что для него нет реальной почвы. И понимание этого в европейской цивилизации появилось задолго до нынешних времен. Обсуждение того, что может и чего не может охватить научное познание, возникло очень давно — еще в Средние века, а если точнее — в XII веке. И уже тогда, как мне кажется, этот вопрос решили достаточно разумно.
Один из знаменитых мыслителей Шартрской школы Гильберт Порретанский утверждал, что философия (то есть для Средневековья — и наука тоже) от теологии отличается как методом, так и предметом познания, а потому противоречие между ними невозможно. Научное познание, в отличие от теологии, объясняет конкретные явления видимого мира — ни больше, но и ни меньше. Фома Аквинский позже уточняет, что наука может иногда частично пересекаться с теологией по предмету, но не по методу.
И сегодня в свете накопившегося опыта мы можем с ними согласиться: конфликтных зон между наукой и религией не может быть вообще. В принципе. Они говорят о разном и на разных языках.
Но на каком-то уровне начинает работать «принцип дополнительности»: наука и религия вместе создают образ целостного мира. Можно усмотреть общий закон эволюции культуры в том, что из сплошного единства выделяются частные сферы культуры, а потом вновь интегрируются в целостность. «Абсолют есть единство различенного», — говорил Гегель.
Когда-то религиозный культ был оболочкой всех функций культуры, но потом раздал — как король Лир дочерям — все сокровища наукам, искусствам и политике. Сейчас мы видим, что религия не стала от этого беднее или слабее. Напротив — она делает именно свою работу и чужая ей не мешает.
— Однако критики христианства любят вспоминать времена инквизиции, например, XVII век, когда от ее трибунала пострадали некоторые ученые. В эпоху Просвещения, напротив, уже наука ополчается на «учение церковников». Разве это не противоречит Вашим словам, не демонстрирует трагическую конфликтность науки и религии?
— А то не было конфликтов внутри и науки, и религии! «Трагическая конфликтность» — это участь всей культуры во все времена. Создатели новой науки были христианами, и конфликты во времена Галилея не были, собственно, конфликтами науки и религии.
Некоторые историки науки — полушутя-полусерьезно — говорят, что новая наука началась в 1277 году с запрета епископом Парижским аверроистских тезисов, опиравшихся на греко-арабское естествознание. Епископ заявил, что античная наука (а другой тогда не было) не может запретить Богу создать миры в любом количестве и любого качества. Действительно, тем самым допускалась альтернативная наука, хотел этого епископ Тампье или нет. Другое дело — XVIII век. Но там, как Вы верно выразились, была война с Церковью (как правило), а не с религией. И нападала не наука, а идеологи, партия которых не представляла собой все Просвещение.
Наука может и должна объяснить всё, но в рамках своего метода. Каков он? Ученый берет факты, связывает их логической моделью, используя причинно-следственные связи, и на базе этой модели факты объясняет. При этом не принципиально, с чем ученый имеет дело — это может быть и природное явление, и какое-то мистическое видение.
Существует, например, целая научная дисциплина — религиоведение, которая, используя определенную методологию, изучает этот феномен человеческой культуры. То же самое можно сказать и о религии: она вполне может пытаться объяснить любое явление, включив его в свой опыт понимания открытых ей вероучительных истин. Поэтому, повторюсь, никакой конфликтной зоны между наукой и религией нет. После культурных трансформаций XVII–XIX веков стало понятно, что не нужно все — науку, религию, искусство, политику — выстраивать в один отряд, марширующий по пути прогресса. Необходимо размежевать территории, провести границы между этими сферами, чтобы никто со своими уставами в «чужой монастырь» не лез.
Я считаю, что это, наряду с достижениями в области техники, было главным завоеванием Нового времени. Так, религия отделилась от государства. Кому-то это сегодня не нравится, но на самом деле сильнее от этого стали и религия, и государство. Точно так же и наука отделилась от философии и религии, и мы снова видим, что все от этого только выиграли. У каждой сферы человеческой деятельности появились свои прописанные «правила игры», принципы, методы.
При этом нужно сказать, что и во времена «развода» науки и религии, в эпоху Просвещения, ученые совсем не стремились быть атеистами. Могут возразить, что научная общественность в те времена просто боялась открыто говорить о своем атеизме и поэтому оставалась верующей лишь «на бумаге». Но история подтверждений этому не дает. Даже когда уже можно было говорить о своем безверии без какой бы то ни было опасности или карьерных последствий, мы видим, что большинство ученых от веры не открестились, хотя их религиозные взгляды часто были специфическими. И мне кажется, что для человека науки вообще нет ничего конфликтного в вере и знании. Ученый хочет видеть целое и взаимосвязи разных явлений и фактов. И ему вполне естественно и верить, и заниматься наукой, и жить в мире искусства и т. д. Ведь, как было сказано выше, — это совершенно не конфликтующие между собой явления.
«Наша беда в том,что мы разучились правильно задавать вопросы»
— Но тем не менее многие и сегодня утверждают, что наука занимается описанием только материальных объектов.
— Не обязательно. Возьмите, например, социологию: здесь описывается виртуальный мир человеческих интересов, борьбы субъектов. Или психология. То же самое мы видим и в религиоведении. Ученому совершенно неважно, истинно ли то или иное верование или нет. Его задача показать, как была устроена эта религия, какие социальные реалии она создавала, как со временем менялся ее идейный каркас.
Поэтому современная интеллектуальная дисциплина требует, чтобы ученый научился четко понимать, по каким правилам и на каком поле он ведет сейчас игру — для того, чтобы избежать ошибочных интерпретаций. И я, как ученый, никогда не стану рассказывать коллегам о своих мировоззренческих симпатиях. Точно так же и в религиозном поле научные аргументы, по моему убеждению, просто-напросто неуместны (если они не относятся, конечно, к конфессиональным наукам).
— Почему неуместны?
— Давайте приведем пример из другой сферы. Представьте, что нейробиолог попробует с помощью языка науки объяснить какие-то явления в области искусства. Любой поэт или музыкант, ознакомившись с таким исследованием, скажет такому ученому: «Вы пытаетесь объяснить мне творчество с помощью взаимодействия сетей нейронов в моем мозгу? Но поймите, ни мне, ни моему слушателю или читателю это не нужно. Мы из другого мира, где действуют совершенно другие правила». Вот наглядный пример некорректного перехода из одной области в другую. Ученому для своей научной сферы может быть и полезно будет провести такие исследования, но для человека искусства в этом нет никакого смысла.
Можно привести другой пример. Известно, что современные ученые занимаются изучением того, как религиозное мировоззрение влияет на наш мозг. И ясно, что какую-то логическую и биологическую взаимосвязь можно будет найти. Но для самого верующего человека такое исследование ровным счетом ничего не объяснит. И если ученый таким образом попробует его в чем-то убедить, то покажет свою научную некомпетентность. Верующему человеку после того, как он ознакомится с этими данными, совершенно не обязательно, условно говоря, крест с себя снимать.
Ясно, например, что знаменитое мистическое видение математика и философа Блеза Паскаля (точное содержание которого нам неизвестно, хотя свои впечатления от пережитого мыслитель оставил в виде записки «Мемориал») обусловлено тем, что в его мозгу была опухоль. Однако наличие такой болезни у Паскаля никак не компрометирует то, что он видел. Потому что больных много, а Паскаль один. Абсолютно не важно, на каком именно «топливе» работало его сознание. Безусловно, и научные, и психоаналитические, и исторические, и социальные объяснения того или иного явления могут быть очень полезны. Но здесь важно поставить вопрос: что именно мы от этих интерпретаций хотим?
Представьте, что вы пишете на компьютере текст, и в какой-то момент к вам подойдет программист и спросит: «Хотите, я сейчас объясню вам, как устроен этот текст», и потом продемонстрирует, как в компьютере работают определенные электрические связи, создающие текстовую картинку на экране. Что в данном случае лично вам это даст? Ничего. Такая информация пригодится в том случае, если нужно будет компьютер починить, или когда текст, который вы набираете, не будет соответствовать тому, что отображается на экране. Поэтому так важно корректно ставить вопрос и не путать один язык интерпретации с другим.
— Почему в таком случае сегодня постоянно апеллируют к науке как к истине в последней инстанции?
— Такая апелляция, как мне кажется, связана с проблемами в медийно-информационном пространстве. Человек прочитал книгу одного исследователя, но при этом не знает, что таких ученых много, что они разные и у них подчас по одной и той же проблеме позиции расходятся, что они спорят друг с другом. Такому человеку нужно просто объяснить, что, во-первых, всегда существуют сообщества экспертов, которые постоянно друг с другом дискутируют, а во-вторых, напомнить, что следствие нужно объяснять адекватными причинами. Что я имею в виду? Например, текст, что я набираю на компьютере, зависит только от меня, а не от системного блока. А вот то, что мои мысли отображаются в виде текста на экране, зависит уже от компьютера.
Беда современных, даже образованных людей заключается в том, что они плохо формулируют вопрос. А ведь еще в древней Греции знаменитый Сократ весь свой философский метод построил на коррекции задаваемых вопросов. Он просто учил людей правильно их задавать.
Современный человек, формулируя вопрос некорректно, получает на него соответствующий ответ. Конечно, можно пытаться объяснить духовную жизнь психоанализом, социологией или материальным базисом. В этом есть своя польза, но строго научная, которой можно пользоваться исключительно в рамках ее поля. Ни в коем случае нельзя прыгать из одной области в другую.
Самое неприятное в современной культуре заключается в том, что у нее совершенно утрачено чувство границы, при переходе которой ты попадаешь в другую юрисдикцию, где действуют уже другие законы. Между прочим, и у верующих людей в этом вопросе тоже возникают проблемы, когда они начинают подгонять научную истину под религиозный взгляд на мир. Всегда нужно помнить об этих границах и быть осторожным. Это касается и ученых, и верующих.
«Рациональность — это такой же божественный дар, как и свобода»
— А может, когда критики религиозного мировоззрения утверждают, что вера в Бога иррациональна, а потому бессмысленна, происходит просто подмена и на место веры в Бога ставится вера в рацио?
— Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно для начала понять, что такое рациональность. Латинское слово «рацио» — это перевод греческого слова-понятия «логос». Глагол «легейн» означает «связать разорванное». Этот глагол демонстрирует связь элементов языка в высказывании. Но если рацио — это логос, то тут нужно вспомнить, что и христианские богословы называли Второе Лицо Пресвятой Троицы Логосом. Поэтому можно сказать, что христианство — это предельно рациональная религия. Ведь Евангелие как раз рассказывает о том, как в этот мир пришел Логос — Сын Божий.
Рациональность — это не что-то внешнее, к чему мы апеллируем как к какому-то объективно существующему порядку. Нельзя говорить о том, что мир сам по себе существует или устроен рационально. Рациональность — это обязательная связь того, что мы мыслим, с тем, что говорим. И потому можно сказать, что апелляция к рациональному — это защитный скафандр, который помогает человеку не растворяться во внешней и чужой ему среде.
Каждый день на нас сваливаются огромные массивы разной информации, и рациональные модели не позволяют им захламить наше сознание, отсеивая лишнее, оформляя то, что осталось, распределяя данные, как бы расставляя их по полочкам. Это — черновая работа рассудка, но даже ее Гегель называл «Божьей благодатью».
Однако вот вопрос: откуда у нас это право задавать материальному содержанию идеальную форму? Когда у меня на весах в одной чашке материальный продукт, а в другой материальный эталон (гирька), здесь все понятно. Но когда я измеряю числом или фигурой, я привношу в материю власть идеального, которое пришло из другого мира. А это уже не черновая работа, не «рабское» дело, а «царское». И оказывается, что рациональность — весьма мистическая, если угодно, сила. Интересно, что Эйнштейн как-то заметил: самое странное в этом мире то, что он познаваем. Поэтому поставить на место веры в Бога веру в «рацио» не так просто. Схоласты сказали бы: вера притягивает интеллект, а интеллект — веру.
Да, собственно, люди всегда понимали, что рациональность — это такой же божественный дар, как и свобода. Поэтому между религией и научной рациональностью конфликта нет, пока нет посягательств на границы доменов. Хотя это легко сказать: «границы». Кант говорил о своем учении: «Я ограничил знание, чтобы дать место вере». За этим простым тезисом стоит целая эпоха революции в понимании «рацио».
Философы Юм и Кант показали в свое время, что рациональность — это некоторая система идеальных, частично созданных интеллектом инструментов, с помощью которых я познаю этот мир. Оформленная рациональными схемами материя фактов становится объективным знанием. Но не реальностью самой по себе: тут-то и обнаруживаются границы науки. Наука имеет дело с той реальностью, которая, фигурально говоря, согласилась быть измеренной.
Ведь когда вы приходите в магазин, чтобы, например, купить картошку, и говорите продавцу «дайте мне три килограмма», то понимаете, что и вы, и продавец придерживаетесь некоторой общей конвенции, договора, в рамках которого килограмм — это определенный вес. И хотя сам по себе картофель этим свойством не обладает, но для вас лично три килограмма — это нечто объективное. И у вас возникнет вполне понятное негодование, когда обнаружится, что подсунули Вам не три, а два килограмма картошки.
Вся эта очень вещественная и объективная реальность — это часть бытия, подчинившаяся мере («рацио»). То есть рациональные модели — это как бы вспомогательные леса, ни больше и ни меньше. И самой реальности они не принадлежат. Так же, как, например, линейка, которой я что-то измеряю, — только лишь инструмент, которым я пользуюсь, нечто познавая. Сама же исследуемая мною вещь не обладает ни длиной, ни весом. Длина и вес — это те параметры, которыми я наделяю вещь в процессе ее изучения. Они отражают некие ее свойства, но сами по себе являются лишь мысленными конструкциями.
Именно поэтому Кант настаивал на том, что ученый, отыскивая следствия у тех или иных причин, должен понимать, что это лишь некоторая функциональная задача. Он, пользуясь определенными правилами мышления, работает не с самой реальностью, а только лишь с созданным им же конструктом. Ученый не имеет права переносить полученные знания на саму действительность, потому как мир сам по себе для него закрыт. Он, как говорил Кант, есть «вещь в себе». Но для религии, морали, искусства это табу уже не действует (хотя у них есть свои собственные, не менее строгие.)
— Но ведь из истории науки мы знаем, как часто выдвигались теории, которые воспринимались как окончательные и всеобъемлющие…
— Конечно, во все времена страшно хотелось найти одно-единственное и исчерпывающее объяснение мира и человека. Так, в XIX веке небезызвестный в нашей стране философ Карл Маркс попытался объяснить всю историю человечества классовой борьбой. И посягнул не только на политическую историю, но и на историю искусства, религии, морали. И объяснение Маркса получилось, конечно, впечатляющим. Но ошибочным.
Невозможно свести к единому знаменателю все многообразие жизни, человеческих судеб, личных решений. При этом, повторюсь, попытка навязать нам взгляд на мир как на какое-то однородное единство соблазняла многих во все века. И обыватель, у которого критический взгляд на мир не развит, всегда легко поддавался на такие интеллектуальные проекты. Ведь когда тебе на пальцах показывают всю реальность прошлого, настоящего и будущего, апеллируя, например, к рациональному опыту, то разве легко не поддаться искушению принять и усвоить такое простое и вполне доступное объяснение?
Именно поэтому, кстати сказать, обывателю кажется, будто бы наука, экономика или политика заключают в себе единственно нормальную и серьезную человеческую деятельность, а искусство, религия или философия — просто некоторый бонус, такая декоративная вишенка на торте. На самом деле такой подход — обычное невежество.
— Можно ли сказать, что современная наука сокращает количество вопросов? Что она идет по пути прогресса, у которого есть некий позитивный конец?
— Нет, ученые никогда так не скажут. Всегда было понятно, что ответы рождают другие вопросы. Конечно, в некоторых научных сферах иногда возникала иллюзия, что все объяснено и исчерпано. Так, например, наивно полагали ученые, занимающиеся формальной логикой или геометрией. Но уже в XIX веке неожиданно стало понятно, что возможны альтернативная геометрия и логика. И снова все закрутилось.
Известен один такой курьезный случай: мюнхенский профессор Филипп фон Жолли в 1878 сказал своему студенту, что не стоит заниматься физикой — там почти всё уже открыто, и остается лишь заполнить несущественные пробелы. Студентом был Макс Планк, чьи исследования спектра «абсолютно черного тела» в 1900 году привели к появлению квантовой физики, т. е. к новой научной эпохе, к странной и непривычной картине мира, в котором, как и после галилеевой революции, человеку стало не очень уютно.
Здесь, мне кажется, будет не лишней вот эта цитата: «Следует неутомимо и непрестанно продолжать борьбу со скептицизмом и догматизмом, с неверием и суеверием, которую совместно ведут религия и естествознание, а целеуказающий лозунг в этой борьбе всегда гласил и будет гласить: к Богу!» Сказано тем самым Планком.
Конечно, в науке не существует представления о том, что есть какие-то «закрытые» проблемы. Во все времена было совершенно очевидно, что ответы рождают еще больше вопросов. При этом наука не развивается равномерно. В каком-то смысле ее путь довольно приключенческий. Научный процесс может застыть, а потом неожиданно взорваться новыми открытиями, бурными дискуссиями.
Научный мир так устроен, что постоянно генерирует кризисы, которые затем преодолевает, порождая новые. В противном случае он застывает, превращается в некоторое доктринерство, идеологему, а это противоречит самой идее научного познания.
Ученый никогда не может насытиться. Он никогда не скажет «хватит». Он постоянно находится в поиске новых проблем. Это один из важнейших и фундаментальных принципов научного познания. И это, кстати, одна из причин, по которой человеку науки не так уж трудно понять человека веры.
На вопросы отвечал доктор философских наук, ординарный профессор Высшей школы экономики Александр Доброхотов.
Я вот думаю, можно брать какие-то модели из достаточно ранних работ (вернее ещё поделок на то время ) и по их мотивам создавать новые изделия. Однако, стоит обратить внимание на то, что и рынок материалов и инструментов для творчества за эти годы хорошо развился. Сей фактор в наши дни очень ускоряет процесс создания повторяющихся элементов, помогает делать украшения более изящными. Конечно, это не отменяет того, что нужно учиться применять все эти новшества в своей работе.
*серьги выполнены из полимерной глины Сernit с добавлением стеклянных и каменных бусин