На протяжении четырех фильмов и примерно десяти часов экранного времени режиссёры Ридли Скотт и Джеймс Кэмерон смогли создать живую и многогранную киновселенную «Чужого». Однако на этом пути были моменты, когда всё могло бы развиваться совсем иначе — как для зрителей, так и для Эллен Рипли и ксеноморфов.

Сегодня я постарался собраться несколько самых знаковых удалённых сцен и отброшенных идей из прошлых и настоящих фильмов о «Чужом», которые действительно могли изменить франшизу.

Секс в космосе

В раннем варианте сценария фильма «Чужой» члены экипажа корабля «Ностромо» регулярно вступали в интимные отношения друг с другом. Задумка заключалась в том, что это должно было стать способом снятия напряжения во время длительных космических путешествий.

Хотя практически все следы этой идеи были удалены из финальной версии фильма, некоторые элементы всё же сохранились. Например, в одной из вырезанных сцен Рипли спрашивает Ламберт, было ли у нее что-то с Эшем. Получив отрицательный ответ, Рипли зарождает у нее подозрение, что он может быть андроидом.

В другой сцене, которая использовалась только во время кинопроб Сигурни Уивер, Рипли говорит Далласу о возможности их дальнейшего интимного сближения.

Хотя эта идея и не оказала существенного влияния на развитие сюжета, она могла бы кардинально изменить общий тон всей франшизы «Чужой», которая редко затрагивала эту тему.

Смерть Ламберт

Во время съёмок фильма «Чужой» у создателей проекта было целых шесть разных вариантов того, как убить беспомощную Джоан Ламберт, сыгранную Вероникой Картрайт.

Некоторые из этих идей были рассмотрены, но позже от них отказались, прежде чем Ридли Скотт остановился на её гибели за кадром. В одной из особенно жестоких версий предполагалось, что ксеноморф отрывает голову персонажа.

Однако самая интересная сцена — это та, в которой тело Ламберт засасывает через небольшое отверстие в корпусе корабля в открытый космос. Эта концепция была настолько удачной, что она в какой-то мере повторилась в фильме «Чужой: Воскрешение».

Первоначально планировалось, что таким образом погибнет генерал Перес. Но в конечном итоге эта судьба досталась новорождённому ксеноморфу из «Рипли 8». Если бы эта сцена была включена в оригинал, Ламберт стала бы гораздо более заметным персонажем франшизы.

Намного более мрачная концовка

Изначально Ридли Скотт задумывал совершенно другую и очень мрачную концовку для фильма «Чужой». В этой версии Рипли убегает с «Ностромо», но сталкивается с ксеноморфом, который проникает на её корабль.

Вместо того чтобы вытолкнуть его из шлюза, как в финальной версии, в этой истории ксеноморф побеждает Рипли и в конце концов откусывает ей голову.

Самым жутким элементом этой отвергнутой версии финала было то, что ксеноморф записывал последнюю запись в дневнике Рипли, имитируя её голос. К счастью, студия наложила вето на эту идею, возможно, осознав потенциал для продолжений.

Каким бы мощным и пугающим ни был этот финал, в конечном итоге решение стало правильным. Иначе фильм «Чужие» мог бы выглядеть совсем иначе или даже вообще не состояться.

Дочь Рипли

В запоминающейся сцене, вырезанной из фильма Джеймса Кэмерона «Чужие», Рипли, только что пробудившаяся от криосна и ожидающая встречи с представителями компании Вейланд-Ютани, узнаёт о местонахождении своей дочери Аманды.

Именно тогда Картер Бёрк сообщает, что Аманда умерла три года назад в возрасте 67 лет. «Я обещала ей, — говорит Рипли, — что вернусь домой на её день рождения. На её одиннадцатый день рождения». Ответ Бёрка говорит сам за себя: «Некоторые обещания просто невозможно сдержать».

По слухам, Сигурни Уивер была в ярости из-за того, что студия вырезала из фильма сцену, которую она считала важной для раскрытия характера Рипли и объясняющей её отношение к Ньют на LV-426.

Смерть Ньют могла изменить "Чужого 3"

В оригинальном сценарии фильма «Чужой 3» Ньют ожидала куда более мрачная судьба, чем в финальной версии. В этой версии именно она, а не Рипли, должна была быть оплодотворена лицехватом во время гиперсна на корабле «Сулако».

По мрачному стечению обстоятельств, когда она начинала тонуть в своей спальной камере после аварийной посадки «Сулако» на планету Фиорина 161, в этой версии сценария была предусмотрена сцена, в которой эмбрион ксеноморфа выбирался из её рта и проникал в Рипли, пытаясь выжить.

К счастью, фанатов избавили от этой крайне мрачной версии событий — эпизод был вырезан из-за опасений, что он слишком запутывает сюжет и отвлекает от поворота, в котором Рипли узнаёт, что "беременна" от ксеноморфа.

Рипли и Клеменс: странная любовная сцена

Хотя Рипли и Клеменс действительно встречаются за кадром в «Чужом 3», в одной из версий фильма Дэвида Финчера между ними была полноценная сексуальная сцена.

Несмотря на то, что она не вошла в монтажную версию фильма, такая сцена добавила бы красок в их отношения и стала бы первой любовной сценой в истории франшизы, не говоря уже о том, что в ней участвовала обычно сдержанная Рипли.

Что ещё важнее, это придало бы большую силу шокирующей смерти Клеменса, произошедшей вскоре после этого, сделав её более неожиданной и, возможно, более эмоциональной.

В текущей версии смерть Клеменса теряется в общем хаосе «Чужого 3», как и многие другие эпизоды и сюжетные линии, чего можно было бы избежать, включив эту сцену.

"Чужой 4" должен был начаться с кошмара

Фильм Жана-Пьера Жене «Чужой 4: Воскрешение», пусть и неидеальный, но забавный, должен был начинаться с яркого сна, в котором женщина и маленькая девочка находились на золотом пшеничном поле.

«Моя мама всегда говорила, что монстров не существует, настоящих монстров не существует, но они есть», — говорит девочка, повторяя фразу, которую ранее произнесла Ньют в фильме «Чужие», прежде чем воздух наполняется стрекотом насекомых, а из-под земли вырывается густое море крови.

Девочку кусает насекомое, и она начинает кричать, но её голос заглушается, когда чёрные насекомые заполняют её горло. Затем камера переключается на Рипли 8, которая оказывается в кошмаре.

Этот эпизод, от которого отказались ещё до начала съёмок, был намёком на события из фильма «Чужие» и подчёркивал спящую человечность Рипли 8, несмотря на её статус клона. К сожалению, он так и не был включён в финальную версию.

Новорождённый ксеноморф

В ранней версии фильма «Чужой 4: Воскрешение» рождение и появление Новорождённого Ксеноморфа описывались совершенно иначе. В этой версии Рипли 8 просыпается в покоях Королевы и обнаруживает, что висит под потолком рядом с обезумевшим учёным Гэдименом.

Затем Королева рождает Новорождённого, который в этой версии больше похож на паука и имеет внутреннюю челюсть, способную высасывать кровь. В этой версии сцены Новорождённый убивает Гэдимена и ещё одного солдата, висящего под потолком, и готовится расправиться с Рипли 8, прежде чем она сбежит.

Эта сцена разрушает идею связи между Рипли 8 и Новорождённым, существовавшую между матерью и сыном. Его внешность больше соответствовала образу, предложенному Джоссом Уидоном в своём оригинальном сценарии к фильму.

Чужие на Земле

Концовка фильма «Чужой 4: Воскрешение» неоднократно менялась во время производства. Например, в одной из версий команда побеждает Новорождённого, но совершает аварийную посадку в постапокалиптическом Париже.

Однако самая интригующая версия, так и не реализованная, предполагала, что Новорождённый переживает аварийную посадку на Землю и вступает в битву с Рипли 8 в заснеженном лесу у края обрыва.

В этой версии Новорождённый окончательно погибает, когда на место событий прибывает Колл на гигантском парящем комбайне, который уничтожает инопланетянина своими турбинами.

Однако из-за бюджетных ограничений от этой концовки пришлось отказаться, и создатели решили, что Новорождённого просто высасывает из небольшого отверстия в корпусе и уносит в космос — идея, уже рассматривавшаяся в трёх предыдущих частях франшизы.

Жертва Инженеров

В фильме Ридли Скотта «Прометей» изначально была более подробная сцена с Инженерами в начале. В оригинальной версии показывали одинокого Инженера, который выпивает смертоносную тёмную жидкость и растворяется в водопаде, чтобы «посеять жизнь» на Земле.

В этой версии Инженер-жертвенник не один. Ему вручают флакон с чёрной слизью, которая мутирует формы жизни, и несколько Инженеров улетают на корабле. Этот более длинный эпизод должен был помочь объяснить роль инопланетян в создании человечества.

Эти кадры были вырезаны из театральной версии фильма, чтобы сохранить загадочность Инженеров. Однако в режиссерской версии эти сцены были восстановлены, и вместе с другими дополнительными эпизодами они дают более полное представление о предназначении Инженеров и роли чёрной жидкости.

Вейланд и Дэвид

Отношения между Дэвидом и его создателем Вейландом, которого сыграл Гай Пирс, должны были получить дальнейшее развитие в сцене, происходящей на Земле. В оригинальном сценарии Дэвид шёл по экзотическому пляжу, а затем прыгал в лодку, чтобы присоединиться к Вейланду на роскошной яхте.

Показано, как Вейланд, будучи молодым человеком в расцвете сил, живёт в роскоши, а красивые женщины кормят его виноградом, в то время как Дэвид наблюдает за происходящим.

Хотя эта сцена так и не была снята, она бы подходила к идее о том, что Вейланд считает себя чем-то вроде живого бога, и Дэвид, очевидно, разделяет это мнение.

Это также стало бы хорошим контрапунктом к фильму «Чужой: Завет», где разочарованный Дэвид вспоминает своего создателя-человека с несколько иной точки зрения.

История Янека

Янек, сыгранный Идрисом Эльбой, является одним из самых ярких персонажей в фильме «Прометей», но его история могла бы быть гораздо интереснее. В сцене, вырезанной из финальной версии фильма, он приходит в каюту Викерс, чтобы помочь ей справиться с разочарованием после провала миссии.

Именно там он вспоминает случай из предыдущей миссии, когда ему и его команде пришлось эвакуироваться после того, как испытание биологического оружия пошло не по плану. Янек вспоминает, как смотрел из иллюминатора спасательного шаттла на учёных, оставшихся умирать, и как беспомощно он себя чувствовал в тот момент.

Эта сцена не только помогает объяснить самопожертвование Янека в финале, но и наводит на мысль — пусть и косвенную — что эта встреча с чёрной жидкостью могла быть не первой для человечества.

Разговор Дэвида и Инженера

«Прометей» пострадал почти так же сильно, как и «Чужой 3», когда дело дошло до монтажа: несколько вырезанных сцен привели к полной путанице. Лучший пример этого — финал фильма, когда старого Вейланда будят, чтобы он встретился с только что очнувшимся Инженером.

Ключевой диалог между Дэвидом и Инженером, вырезанный из фильма, объясняет, почему Вейланд считает себя равным Инженерам, богом среди людей, способным создавать «жизнь» в виде искусственных людей, таких как Дэвид.

По его мнению, он должен обладать таким же долголетием, как и Инженеры.

Однако Инженер с гневом реагирует на предположение о том, что эти два вида находятся на одном уровне, и в ответ на это жестоко расправляется с Вейландом, а Дэвида буквально разрывает на части.

Паразиты. Мелкие, незаметные, неумолимые. Они проникают в тела людей, подчиняют их разум и превращают в покорных рабов. И ты уже не ты. Ты - часть их. Ты - кусок мяса с щупальцами в мозгу. Ты – часть роя. Но кое-кто не сдаётся.

Вымышленная трэш-история похитителей, с вымышленными (почти) персонажами

Начало - Споровик. Глава 1

Неделю спустя после разговора с Андреем, Саша в очередной раз задержался на работе. Оставаться до поздна вошло у него в привычку, или так сказать будет неправильно. Может быть вернее будет сказать вошло в традицию, ведь оставался он дольше других не по своему желанию и выбора у него по большому счёту не было. Он не жаловался и не высказывал неудовольствие, даже внутри себя. В конце концов ему за это доплачивают, и не мало по среднестатистическим меркам. Так что на самом деле грех жаловаться.

Саша потянул за металлическую цепь, висевшую справа от ворот. Белая воротина послушно поднялась вверх и пустила в помещение свежую вечернюю прохладу. Он глубоко вздохнул и понял, что курить ему больше сегодня не захочется, слишком уж хороший воздух на улице. Ему оставалась сделать совсем немного, сегодня он даже уйдёт немного раньше, чем последние несколько дней. Надо подготовить два заказа к отправке и нормально переставить паллеты на улице, чтобы с утра не было заморочек с погрузкой. Он вышел на пандус, выкатив за собой небольшую оранжевую гидравлическую тележку и пошёл в сторону курилки. В первую очередь нужно было освободить себе дорогу и сдвинуть ненужные паллеты со всяким барахлом, ютившиеся на пандусе и переезжавшие с места на место вот уже в течении полугода. Залежалый товар, который, к сожалению, оказался не настолько востребованным, в каком количестве его изготовили.

Рохля сильно грохотала пластмассовыми колёсами по неровной поверхности пандуса, наполняя звуками опустевшую к вечеру промбазу. Стук колёс отталкивался от потрескавшегося бетона, поднимался вверх, разносился в разные стороны отражаясь от стен складов и производств и возвращался назад многоканальным эффектом обрушиваясь на уши. Саша развернулся и напевая под нос незатейливую мелодию, прилипшую к нему после того как в течении дня её несколько раз передали по радио. Он не знал кто её исполнял, но и не особо хотел знать, точнее вообще не думал об этом.

Он довольно глубоко погрузился в процесс насвистывания и перемещения поддонов по пандусу. И когда разворачивал последний раздался громкий металлический лязг, а всю правую половину тела объяла резкая, прорезающая насквозь боль. Саша вскрикнул, почти закричал во весь голос почувствовав, как что-то тёплое, в контраст прохладному вечернему воздуху потекло по его ноге. А боль становилась всё сильнее. Ему казалось, что большое животное впилось ему в ногу. Он понимал, что ещё немного и потеряет сознание от болевого шока и посмотрел в низ, всеми фибрами души надеясь, что просто наступил на гвоздь. Неудачно наступил и ржавый металл попал в какой-то пучок нервов, поэтому так больно. Но ещё до того, как опустил взгляд вниз, понял, что это не гвоздь. Это самый настоящий капкан. Он не знал какие конкретно ставят капканы на медведей, но судя по размеру этого металлического монстра, вцепившегося в ногу ровно посередине между коленом и стопой, мог запросто предназначаться для медведя. Металлические зубья вонзились в плоть и казалось, что постепенно погружались всё глубже в мясо, а может уже добрались до кости. Саша старался не кричать и не паниковать, наблюдая как по светло-коричневой штанине расплывается бесформенное тёмное пятно. И на этот раз это был не пролитый чай или кофе.

Саша медленно опустился на стоявший рядом паллет и постарался осмотреть рану и её причину. Боль немного утихла, и он даже мог начать спокойно соображать и строить теории. Похоже, что зубья капкана действительно не добрались до кости, иначе он скорее всего просто валялся бы без сознания прямо здесь на холодном бетоне в добавок к заражению крови зарабатывая воспаление лёгких. Откуда, чёрт побери, капкан на эстакаде. Только один человек мог оставить здесь эту металлическую штуковину. Это Володя. Только он из всех, кто работал у них ездил на охоту. И ездил на крупную дичь. И вопрос в общем-то один. Специально он это сделал или нет. А можно ли вообще случайно оставить взведённый капкан.

К такому жизнь его точно не готовила и самым разумным ему показалось попытаться разжать капкан. Стараясь не прикасаться к тому месту, где металлические зубы вонзились в плоть, он что что было сил постарался развести в стороны металлические челюсти. Но либо сил было мало, либо капкан был сделан так, что простым усилием из него не выбраться. Тем временем боль накатывала волнами, и каждая волна воспринималась острее предыдущей, а время между ними сокращалось. Саша тяжело выдохнул и решил, что придётся звать на помощь, потому что оба своих телефона он оставил на столе в кабинете перед тем как выйти на эстакаду. Дурацкая привычка. Из-за неё у него столько проблем уже было. Он частенько уходил из кабинета и оставлял телефоны на столе, после чего выслушивал многочисленный претензии о том, что до него невозможно дозвониться. Теперь вот дозвониться не сможет он. За что боролись, на то и напоролись, как говорится.

- Помогите. – Негромко крикнул он, в надежде, что на лавочке в курилке кто-нибудь есть и будет достаточно такой громкости. Он замолчал, прислушиваясь не последует ли ответ, или может кто-то выйдет посмотреть, что случилось. Но никого не было. Саша на несколько секунд завис. Представив, как через несколько дней будет рассказывать на работе об этой ситуации. А Владимир опять пропадёт на пару недель на больничном, как и в случае с Алексеем.

- Твою мать… - Негромко сказал Саша и закричал уже во весь голос, несмотря на то. Что боль усиливалась пропорционально громкости его крика. – Помогитеее!

- Не трать время. – Раздался голос за спиной. – Я усилил пружину, просто так руками его не разжать.

Саша вздрогнул и обернулся. Из темноты материализовался Владимир. Красоту момента портил лишь синий рабочий халат, который Владимир походу не снимает ни при каких обстоятельствах. Если бы не этот халат, появление Владимира запросто могло бы вогнать в шок. Но халат, черт побери, халат всё портил. Как пятно реальности, расплывающееся по сюрреалистичному кошмару, постепенно вытесняя малейшие подозрения на сверхъестественность происходящего своей всесокрушающей обыденностью. Но несмотря на халат, Саша на несколько мгновений всё-таки сумел забыть о том, что металлические зубья количеством никак не менее десятка глубоко впились ему в ногу. Он, потеряв дар речи на несколько секунд, уставившись на технолога. Который судя по всему и подстроил эту ловушку.

Неожиданно ловким движением для своей грузной комплекции, Владимир заклеил рот Александру армированным скотчем. Саша возмущенно потряс головой и попытался что-то сказать, но мгновенно прекратил активность – ибо боль в ноге становилась всё сильнее, и он предпочёл не двигаться, хотя адреналин у него определённо зашкаливал за всякие разумные пределы и требовал предпринять хоть какие-то меры.

- Вижу ты прямо много вопросов хотел бы задать. – Усмехнулся Владимир, пристально посмотрев Саше в глаза. Круглое лицо технолога, изрезанное глубокими морщинами, казалось расцвело от счастья от происходящего. – Ты, наверное, хочешь узнать, как я угадал, что ты именно тут попадёшься.

Признаться, Сашу не слишком беспокоил этот вопрос. Гораздо больше его беспокоило то, что боль постепенно поднималась по ноге. Извиваясь словно змея и постепенно усиливая хватку.

- Ну что сказать. – сказал Владимир и наклонился куда-то к капкану. – Я ведь охотник. Я должен уметь выслеживать и ловить дичь. Я сделал несколько ловушек в одну из них ты и попался. Не переживай, я научился за последнее время заметать следы, и я уберу другие ловушки, никто и не догадается куда ты делся. Никто не найдёт и следа. А мы с тобой продолжим диалог в другом месте, там, где нам точно никто не помешает. А боль пройдёт, я обещаю. Очень скоро ты станешь частью великой истории. Ты забудешь об этой боли, ты даже скажешь мне спасибо. Потому что боль — это наименьшая возможная цена за причастность к грядущему.

Саша плохо понимал, что говорит Владимир. У него перед глазами расплывались цветные круги, и он уже сильно сомневался, что находится на эстакаде. Он не видел Владимира, только большое расплывчатое пятно, которое двигалось вокруг него, и издавало звуки похожие на человеческую речь. Единственное, что его заботило в данный момент это недавнее слова супруги, о том, что следовало бы поставить прививку от столбняка, потому что он работает на травмоопасном производстве, в любой момент может прорезаться напороться на гвоздь, а столбняк или заражение крови штука такая, от неё никто не застрахован. Но почему-то ему казалось, что в данной ситуации прививка от столбняка ему не особо бы помогла. Хорошо, хоть не успел попробовать тот напиток в бордовом пакетике, подумал он и потерял сознание.

-------------------------------------------------

Душно. Жарко. И чем-то воняет. Запах странный - вызывающая рвоту смесь человеческих экскрементов, сырости и гнилого дерева, и что-то ещё, совсем не знакомое. Словно рядом разорвало гранатой деревенский сортир. Вокруг было темно, или же ему завязали глаза, хотя повязки он не чувствовал, как собственно не мог понять открыты у него глаза или нет. Какое странное ощущение, он прежде не испытывал такого, сравнить было не с чем. Саша попробовал пошевелиться, но тело не послушалось. Значит вероятность того, что глаза не слушаются, как и остальной организм достаточно велика. Остаётся слушать. Но и тут ждало разочарование. Как он прислушивался он не мог разобрать ни звука. Но вокруг небыло абсолютной тишины, вокруг что-то происходило. Однако звуки казались далёкими и мало относящимися к его ситуации, а потому не придал им особого значения. Стараясь по жизни мыслить позитивно, Саша нашёл в своём положении один плюс. Он больше не чувствовал металлических зубов капкана, сжимающих ногу выше лодыжки. Не чувствовал он и боли, и это сильно радовало бы, если бы кроме боли чувствовал ещё хоть что-то. Он попытался, что-то сказать, и, о чудо услышал, собственный голос, разрезавший тишину вокруг. Не слова, нечленораздельное мычание, но это уже кое-что. Он прекрасно помнил последнее, что с ним случилось, как появился Владимир и говорил какие-то пафосные вещи, потом заклеил ему скотчем рот, а потом наступила темнота. Не сложно предположить, что сейчас он находится где-то в секретном бункере (заразился пафосом от Владимира) технолога и тот сделает с ним тоже самое, что не так давно сделал с Алексеем и возможно с кем-то ещё. И даже не стоит начинать говорить, что он никому не расскажет о том разговоре с мужиком в курилке, который так не вовремя заметил, что Владимир любуется гусеницами (или это были червяки, Саша сомневался) и они так не вовремя вышли покурить с Андрюхой. Он само собой не поверит. Не поверит Володя и в то, что Саша никому не расскажет о том, что попал в капкан. И ведь самое интересное, что Саша действительно не рассказал бы. Придумал бы историю о том, как поранился на работе о доски или ещё как, сейчас это не важно, но про Володю не рассказал бы. Даже жене. Но он не поверит. Люди так часто не верят в правду, особенно которые много врут.

- Очнулся наконец!

Если бы Саша владел своим телом, он бы вздрогнул от неожиданности. Но внутри у него всё опустилось, и он почувствовал лёгкий холодок пустоты, где-то в районе сердца. Как же любит Владимир неожиданно врываться в его жизнь.

Саша почувствовал, как Владимир делает какие-то манипуляции с его лицом. И через несколько секунд он едва не ослеп от яркого света, ударившего в глаза. А зажмуриться не получалось, как он не старался.

- Ничего скоро привыкнешь. – Спокойно сообщил Владимир. – Здесь на самом деле очень мягкий свет, они так любят. Если поставить обычные лампы накаливания или дневного света, они плохо себя чувствуют. Начинают сохнуть, мне кажется это самое правильное определение. Мне не нравится, когда они сохнут, у меня портится настроение. Но знаешь какое освещение для них лучше всего? Конечно не знаешь. Откуда тебе такое знать, ты ведь ещё не часть нас.

Он похоже в конец ополоумел. Всё происходящее настолько сюрреалистично, насколько не может себе представить даже самый глубоко артхаусный режиссер из самого глубокого андеграунда. Такого не бывает в реальной жизни, так бывает в кино, причём не самом лучшем, так бывает в книгах, так бывает в фантазиях забитых сверстниками школьников. Именно они проигрывают в голове сценарии мести обидчикам, щедро сдобряя их специями пафосных речей, неожиданных появлений и в конце как апофеоз мечты – причитания охотника, который неожиданно для себя в один момент превратился из охотника в дичь. Только сейчас ситуация была другая. И Саша ощущал. Что Вова не ощущает себя обиженным и не хочет мести. Да и глупо было бы делать такие предположения относительно шестидесятилетнего мужика. Он либо сошёл с ума, либо с ума сошёл сам Саша.

Глаза действительно быстро привыкли к свету, и он смог увидеть часть места, где находился совсем маленький кусочек, потому что Владимир огромной горой нависал над ним и загораживал телом ту не большую часть, что мог позволить себе Саша, учитывая, что тело не слушалось его и вертеть головой он не мог. Но и из того, что он увидел, можно было сделать несколько выводов. Они точно больше не на работе, насколько он мог помнить у них нигде не было потолочной плитки, они точно не в машине Владимира, слишком много места, если только они неожиданно не превратились в червяков и сейчас в одном из контейнеров Владимир пытается что-то с ним сделать. Глупость какая-то в голову лезет, когда надо принимать какие-то важные решения, и так всегда, мозг как будто отказывается настраиваться на серьёзный лад. На самом деле же нет никаких громадных червяков, нет ничего сверхъестественного. Просто Владимир еб@нулся, вот просто. Еб@нулся на почве неприятностей на работе, возраста, ещё каких-то травм, о которых Саша не знал. Простое объяснение всегда самое правильное, ну или почти всегда.

Саша старался пошевелить хотя бы кончиком пальца, губами, хоть чем-нибудь, но тело упорно отказывалось подчиняться. Он наблюдал за потолком, на котором наклеена белая потолочная плитка, источник света находился где-то по левую руку, а к запаху он почти привык. Время от времени обзор ему закрывал Владимир, который проявлял необыкновенную активность, какой от него на работе вряд ли можно было дождаться.

Полная атрофия тела не повлияла на слух, и после того как появился Владимир, помещение вокруг наполнилось разными звуками. Он что-то передвигал, лязгал чем-то металлическим, пшикал из пульверизатора издавал звуки, происхождение которых было определить сложнее, при этом он не прекращал едва слышно что-то бормотать, но так тихо, что невозможно было разобрать ни слова. Время от времени его силуэт загораживал свет огромной бесформенной тенью, а потом он опять исчезал и поля зрения и продолжались звуки активности и бормотания.

Саша ни на секунду не останавливался, пытаясь вернуть себе способность двигаться. Чувство полной беспомощности, ранее ему не знакомое, не похожее ни что другое, что он когда-либо чувствовал. Сводило все мышцы, нестерпимо хотелось ощутить хотя бы одну свою конечность, шевельнуть хотя бы пальцем. Но ничего не помогало, как бы он не напрягал мышцы, все одновременно, каждую по отдельности.

- Не напрягайся так. – Владимир вроде бы похлопал его по плечу, но Саша не почувствовал, а скорее догадался. – Скоро всё закончится. Я прекрасно понимаю, что у тебя много вопросов. И я отвечу на них, тебе даже не придётся говорить, и так понятно, что тебя может интересовать в такой ситуации.

Вот честно, Саше было гораздо важнее оказаться опять на эстакаде и двигать паллеты в своё удовольствие, чем лежать парализованному неизвестно где и скорее всего готовиться нужно к худшему. На втором месте его желаний было вернуть тишину, которая была до появления Владимира. С каждой секундой голос, все эти бряканья, что издавал Владимир где-то вне поля его зрения, начинали раздражать с каждой секундой всё сильнее. А вот узнавать, что здесь вообще происходит насколько и в какую сторону съехал мозгами у него желания не было. Как же верно подмечено – меньше знаешь, крепче спишь. Внутренний голос тут же напомнил ему, что ещё недавно, но кажется всё-таки в другой жизни, он, приложив руки к лицу, пытался разглядеть содержимое Володиной «буханки». Так что надо быть честным до конца, он здесь скорее всего из-за того, что проявил любопытство и теперь будет расплачиваться за это. Голос Владимира вырвал Сашу из собственных мыслей.

- Значит смотри, сейчас тебя должна охватить гордость за то, что ты станешь. И хотя тебе не дано понять всю глубину и значимость Имминенсе. – Последнее слово Саша не разобрал. – Ты станешь частью нового мира.

Ты уже говорил. – Саша решил вести диалог с Владимиром, пусть тот и не слышит. В конце концов ему есть, что сказать этому полоумному.

Внезапно его тело пришло в движение, потолочная плитка резко сместилась наверх, а перед глазами возникло круглое, максимально довольное лицо Владимира.

- Как там говорят? - Невинным голосом поинтересовался Владимир. - Узри же величие! Величие Имминенсе!

Он отошёл в сторону и Саше открылась картина, вряд ли заслуживающая такого пафосного "узри же". Не трудно было догадаться, что он оказался в самом обычном гараже, каких по Екатеринбургу можно насчитать тысячи, а то и больше. Неотштукатуренные стены, железные двустворчатые ворота., закрытые на большой металлический засов. Под потолком покачивалась неработающая лампа дневного света, а всё освещение исходило откуда-то со всех сторон.

Но взгляд притягивало не среднестатистическое убранство гаража. Слева от ворот стоял большой стеллаж, высотой практически под потолок. На полках располагались контейнеры из прозрачного пластика. Видимо те самые о которых рассказывал мужик в курилке. Похоже, что Владимир успел за неполные сутки обеспечить своим питомцам новый дом. В контейнерах действительно были черви величиной с маленькую собаку. В каждом по три особи. Они были настоящие, в этом не было никаких сомнений. Они находились в постоянном движении, переваливаясь в тесном для них контейнере друг через друга, утыкались носом в стенку контейнера, разворачивались в обратную сторону. И так бесконечно, по одному им ведомому маршруту.

На несколько секунд Саша испытал страх, а потом довольно быстро пришло чувство бесконечного омерзения. Он живо представил, как эти черви ползают по нему, пытаются забраться под одежду. Представил ощущения от размазанной по телу слизи. Правда. Он не смог представить, как отбивается от них, потому что так и не мог пошевелить ни единым мускулом. Но что-то в этих ощущениях было совсем не так. Как будто он знал, что они не хотят его убивать. Поэтому страх и отступил, предоставив место омерзению. Саша смотрел на контейнеры не отрывая взгляд и спустя некоторое время ему стало казаться, что движение червяков приобретает определённый смысл. Они как будто все выстраивались в шеренгу, мордами, направленными к нему. И ещё он почувствовал, что один его орган атрофирован не до конца. Он мог слышать, как они зовут его. Сначала он и сам не поверил, что слышит, списав это на шок от всего происходящего. Но когда слова в его голове обрели форму, он забыл о том, что связан где-то в гаражном кооперативе и более того обездвижен.

Продолжение следует

(Окончание. Начало здесь: Тапкин и НЛО )

***
С момента той памятной встречи прошло уже несколько лет. Немало, чтобы забыть ее. И не совсем достаточно для того, чтобы иногда не вспоминать ту невероятную историю. И потому Тапкин порой смотрел на небо и все так же мечтательно улыбался. «Где ты там блукаешь, в своих космических просторах, мной неземной друг, - думал Григорий (кстати, именно так зовут нашего героя). – Благополучно ли добрался до своего дома, угостил ли домашних моими огурчиками и помидорами?
Тапкин, к слову, так никому и не рассказал о той фантастической встрече с НЛО – да и кто бы ему поверил? И потому продолжал носить тайну в себе.

Однажды… Ах, уж эти «однажды»! Но разве может без этого наречия, подчеркивающего обстоятельство времени, произойти что-либо значительное в любом рассказе? Так вот, однажды, ровно на том же месте и практически в то же самое время суток, когда Григорий возвращался под вечер с дачи все на том же «Жигуленке, машина его встала на пустынной грунтовке, и ни туда, и ни сюда. Тапкин уже и в мотор лазил, и свечи проверил, и в топлипроводе ковырялся, но все без толку.

Он уже собрался было идти к основной трассе (а это километра три), чтобы просить помощи у проезжающих водителей, как перед ним на дорогу с легким свистом приземлился все тот же неземной аппарат, что и несколько лет назад. И за толстым стеклом иллюминатора все так же светилась расплывшаяся в улыбке зеленая физиономия того же пришельца.

И они пошли друг другу навстречу: Тапкин и НЛО-навт. И остановились полуметре друг от друга, приветливо улыбаясь.
«Ну как ты тут?» - прозуммерило в голове у Тапкина.
- Да нормально, - вслух ответил Григорий. – А сам?
- Вполне удовлетворительно! – пожал узкими плечами НЛО-навт. – Вот, как и обещал, залетел вернуть тебе твои емкости.
- Какие еще емкости? – не понял сначала Тапкин.

Но инопланетянин, вдруг хлопнув себя по зеленой голове трехпалой ладошкой, вприпрыжку устремился к тихо гудевшему на обочине аппарату, скрылся в нем, потом быстро вынырнул и пошел обратно. Но не так быстро, поскольку ведра, которые он нес – одно пластиковое синее, другое оцинкованное, ну такие передал ему тогда Тапкин, были явно тяжелые, чем-то наполненные, и в них что-то шуршало и царапалось о стенки.
- Вот! - Торжественно прозуммерил инопланетянин, поставив разномастные, но накрытые одинаковыми крышками ведра на землю перед Тапкиным. – Как говорят у вас, подарки надо отдаривать, или как там правильно?

***

«Надо же! - хмыкнул про себя Григорий. – Они там что, на планете у себя еще и наши обычаи и традиции изучают? Для чего, интересно?» Но вслух, конечно, сказал совсем другое.
- Да ну, что ты, не стоило! – смущенно пробормотал он, тщетно пытаясь отгадать, что же прибыло на Землю в его дачных ведрах из недр космоса. – Я же тебе тогда так, от всей души! Кстати, как тебе мои огурчики и помидорчики?
- Вполне съедобные, - серьезно ответил инопланетянин. – Я ими неоднократно подкреплялся, пока летел домой.

- А это… - переступил с ноги на ногу Тапкин. – Планета-то ваша далеко от нашей? И как называется?
- Ой, далеко! – сокрушенно прозвучало в голове Григория. – Если исчислять в ваших световых годах или парсеках, то будет… будет…
Инопанетянин на какое-то время задумался, пото махнул трехпалой рукой:
- Далеко, в общем. А называем мы нашу планету У39 – ну, такая она по счету в нашей галактике.
«А че так скучно-то назвали?» - хотел было ляпнуть Тапкин, но не стал – в самом деле, какое ему дело, почему они называют свою планету так, а не иначе. Поэтому внес дельное предложение:
- Слушай, а не пора ли нам познакомиться, а? Я Тапкин, это фамилия у меня такая. А зовут Григорий.

Он протянул руку пришельцу. Тот принял ее в свою трехпалую ладонь, пожал.
- А я – Шуа Мату, - приветливо прозуммерил он. – Если кратко – Шумат.
- Очень приятно, Шумат! – с чувством сказал Тапкин и порозовел от удовольствия. Еще бы – не каждый день ведь ему приходилось знакомиться с инопланетянами!
- Теперь по существу, - деловито протелепатировал Шуа Мату. – Я доставил тебе то, что живет… ну или растет у нас у каждого на участках.

Инопланетянин сдвинул крышку с одного из ведер и вынул из него нечто, похожее на морщинистую серуюую и тощую колбаску длиной сантиметров десять, с несколькими корешкообразными отростками снизу и непонятным розоватым венчиком сверху. Причем и отростки, и венчик шевелились. В принципе, их можно было бы сравнить с нашими гидрами. Но только те совсем крошечные и обитают в воде. А эти куда больше и, по всему, сухопутные. Тапкин чуть было не отшатнулся от отвращения и страха, но сдержал себя и остался на месте.

- Вот когда привезешь их к себе, сделаешь так, - сказал пришелец с планеты У39, и, нагнувшись, приставил колбаску к грунту на обочине дороги. Колбаска тут же зарылась нижними отростками в землю и моментально поймала верхним розовым, оказавшимся зубастым, венцом пролетавшую мимо по своим делам козявку. Козявка исчезла внутри колбаски, сопровождаемая конвульсивными, явно глотательными движениями морщинистой оболочки странного неземного организма.

- Через неделю, когда агарра – так мы называем это животное растение, - станет вдвое толще и выше, да еще и покраснеет, значит она поспела, - увлеченно продолжил свою консультацию Шуа Мату. – Тогда ее можно срезать у основания – ничего страшного, она потом снова отрастет, - и употребить в пищу. Можно отварить или поджарить. Но больше пользы и вкуса, когда ешь агарру сырой. Но только не позже чем через час после того, как срезал. Позже она будет уже просто негодной. Понятно, Григорий?
- Понятно, - сказал Тапкин и поежился. Что-то этот инопланетный гостинец ему не очень нравился, хотя он еще и не пробовал его. То ли дело их земные огурцы и помидоры!

- А по вкусу одновременно напоминают ваши огурцы с помидорами и бекон, - продолжал обольщать Григория инопланетянин. - Любишь бекон?
- Да как сказать, - замялся Тапкин. – Ничего, конечно. Но мне больше по вкусу домашнее сало с чесночком и перцем. Кстати, ты что, уже и бекон пробовал?
- Обижаешь! – заявил Шуа Мату. – Неужели ты думаешь, что я из землян только с тобой общался?

- Даже так? – удивился Тапкин. – Скажи же… эээ… Шумат, если не секрет: а вот на уровне наших правительств… Ну, я имею в виду вашей планеты и какого-нибудь из государств Земли. России там, Америки или Китая… вы не пытаетесь контакты налаживать?

***

- Вот тут ты правильно подметил: «правительство вашей планеты», - тут же вдохновенно подхватил пришелец. – У нас тоже, как у вас, много народов. Но мы едины, мы – одна, как у вас это называется, нация. И наша планета – это наша страна, одна на всех, с одним руководством. И мы, в отличие от вас, не воюем друг с другом. А вот вы, мой друг, образно говоря, зачастую предпочитаете давать волю рукам, то есть драться, воевать, тогда как все вопросы можно решать, просто договариваясь.
***

- Ну да, это мы можем, - вынужден был с горечью согласиться Григорий. – Так может именно поэтому вам и стоило бы пойти на контакт с нашими правителями? Чтобы поделиться своим опытом мирного уживания на одной планете всех народов…
- Э, нет, дорогой мой друг Григорий Тапкин! – назидательно поднял перед собой длинный зеленый палец Шуа Мату. – Вы до всего должны дойти сами, эволюционным путем. А до той поры вы, земляне, остаетесь для нас несовершенными. И мы просто наблюдаем за вами. Ну, иногда с кем-то, из отдельных индивидуумов, можем вступить в контакт. Как вот я с тобой.

- Спасибо за доверие, - разочарованно сказал Тапкин, обиженный тем, что его и всех землян кто-то где-то там, черт знает в какой космической дали, считает недоде…то есть, несовершенными. Хотя и понимал, что этот зеленый нечеловек Шумат, в принципе, прав.
- А за гостинец спасибо! Да только что мне сейчас с ними делать, не знаю. Машина вон, зараза, сломалась! Ни домой теперь, ни обратно на дачу.
- Вот оно что! – озабоченно прозуммерило у Тапкина в голове. – А свечи проверил? Может, с топлипроводом что?
- Да все уже смотрел, - сокрушенно сказал Григорий.

- А давай буксирну тебя! Ну помнишь, как тот раз ты меня? – азартно предложил инопланетянин. – Трос-то у тебя сохранился?
- Да конечно! Я без него никуда не езжу, - оживленно отозвался Тапкин.
Он достал из багажника трос, Шуа Мату влез в свой корабль, слегка воспарил над землей и подлетел поближе к заглохшему жигуленку. Через стекло иллюминатора он жестами показал, чтобы Тапкин цеплял трос. Григорий закрепил его на одной из стоек НЛО, затем угнездился в своей машине, снял ее с ручного тормоза и дал знать, чтобы его новый друг трогал. НЛО плавно потащил легковушку, Тапкин включил зажигание и суетливо заработал переключателем скоростей. Двигатель чихнул пару раз и завелся!

Григорий нажал на клаксон, НЛО остановился и плавно сел.
- Ну что, все в порядке? – заботливо прозвучало в голове у Тапкина.
- Да вроде работает, - сказал Григорий, улыбаясь вышедшему из внеземного аппарата своему новому-старому знакомцу. – Спасибо тебе, Шумат!
- Да не за что! – великодушно ответил тот. И тут они были вынуждены нарушить обмен любезностями, так как до слуха сначала одного, а потом второго донесся птичий шум и гвалт. Это орали вороны и галдели чайки, висящие в воздухе и толпящиеся в том месте, где Шуа Мату и Григорий Тапкин оставили ведра с гостинцами с планеты У39.

Обе емкости были опрокинуты, а около них вороны дрались с чайками за расползающихся в разные стороны агарр. То, что они были страховидные, ничуть не смущало пернатых разбойников. Большую их часть они уже растащили и расклевали, пока землянин и его гость возились с заглохшей машиной. И сейчас свирепо бились за оставшихся пару-тройку инопланетных «гидр» - настолько они им, похоже, пришлись по нутру.
- Ну ёк макарёк! – только и смог вымолвить Тапкин, увидев это разорение, и смущенно посмотрел на своего инопланетного знакомца. А тот весь затрясся и… пожелтел.

Григорий испугался и подумал, что этот, по сути совсем неведомый ему, Шуа Мату изволил разгневаться за свой погубленный глупыми земными птицами подарок, и непонятно, что теперь от него ожидать с его неземными возможностями. А что таковые у пришельца должны быть, Тапкин ничуть не сомневался. Но когда он услышал у себя в голове звуки, похожие на судорожный кашель, сообразил, что Шау Мату просто смеется!

- Да, дела! – наконец смог сообщить он Тапкину. – Эксперимент закончился, так и не начавшись. А на У39 естественных противников у агарр нету, ну кроме нас самих, и они прекрасно дополняют именно наш рацион питания, а не каких-то пернатых разбойников.
- Хочу извиниться перед тобой за наших прожорливых птиц, - сконфуженно сказал Григорий. – Но кто ж мог знать, что так получится.
- Я сам должен был все предусмотреть, - повинился Шуа Мату. Желтизна с его лица сошла, и он вновь был как огурчик. – Ну да ладно, в следующий раз буду предусмотрительней.

- А можно в следующий раз привезти не вот эти вот… агарры, - осмелев попросил Тапкин. - Их же надо будет все время охранять или высаживать в помещения тепличного типа, чтобы те же птицы, а то и грызуны какие, не могли их достать. В общем, хлопотно это. Может у вас тоже есть что-то типа наших помидоров и огурцов? Я имею в виду плодово-овощные растения…
- Конечно есть, - подтвердил инопланетянин. – Просто, понимаешь, я же хотел как лучше! А получилось…
… Как всегда! – хохотнул Тапкин. – Извини, это у нас так говорят. В шутку, конечно.

- Запомню, хорошая шутка, - пообещал Шуа Мату. – Ну что, Григорий, мне пора.
- Понимаю, - закивал головой Тапкин. – Держи пять!
- Тогда ты держи три! – жизнерадостно ответил Шуа Мату, протягивая ему свою трехпалую длань.
И разнопланетные друзья пожали друг другу руки.

***
Спустя несколько минут внеземной корабль, ведомый Шуа Мату, или Шуматом, как он просил себя называть, уже взмыл в небо и, на прощание покачавшись с боку на бок, тут же исчез за облаками.
- Так, а когда же его ждать следующий раз? – спохватился Тапкин.
- Примерно через такое же время, - сквозь шуршание и писк услышал он у себя в голове.
-Ага, понял, буду ждать! - помахал рукой Тапкин вслед скрывшемся за облаками НЛО. И хотел было уже сесть в машину и поехать домой, но вспомнил об опустошенным птичьим десантом ведрах. «Надо бы забрать, - решил он. – Сгодятся еще».

Около валяющихся на обочине ведер уже никого и ничего не было, лишь то там, то тут виднеющиеся в истоптанной траве черные и белые перья напоминали о недавно творящейся здесь вакханалии. Григорий вздохнул и подобрал сначала пластиковое, а потом нагнулся и за эмалированным ведром. И тут его поджидал сюрприз. Оказывается, ведро накрыло естественную выемку в почве, и в ней прятался единственный уцелевший агарр. И он был цел и бодро шевелил всеми своими отростками.- О как! – удивился Петр. – Надо же, выжил! Ну, раз так, поехали на дачу, я тебя пристрою в пустующую тепличку. И не буду я тебя есть. Просто хочу увидеть, что из тебя вырастет, если тебя не трогать. И тогда мы вместе встретим твоего хозяина, а моего внеземного друга Шумата!

Марат Валеев.