А эти пидоры  мусора в отделе на меня не обратили никакого внимания. Всё внимание было сконцентрировано на Терехове, который нежданно заявился в отдел, и не один, а с большой корзиной, в которой сидел здоровый, цветной и любопытный петух. На птицу припёрлись посмотреть даже девочки из ПДН, не прекращавшие попыток погладить его до тех пор, пока одну из них петушара не клюнул в прокуренный палец. После этого они назвали петуха «петухом» и, надув губы, удалились к себе, исправлять очередного малолетнего наркомана. Или проститутку.

Моё ружьё фурора не произвело, и я сдался, поставив его рядом со столом.

- Я что приехал – говорил Терехов, потягивая кофе, организованный Сырниковым – у меня срочная тема нарисовалась, вон по Валериному материалу.

- Подожди, Иваныч – прервал его Сырников – давай о деле попозже.

И действительно, в кабинете была тьма лишнего народу: Я, Паша, Джамалов, Дымов (единственный занятый в кабинете – он нумеровал карандашом за Виталиковским столом и составлял оглавление  уголовного дела), Курлыга и затесавшийся поглазеть на петуха местный участковый.

- А ну-ка, давайте,  погуляйте все! – гаркнул Алексеич – потом попялитесь.

Алексеич действительно был очень осторожен в этом плане, по обмену информацией. Всё свежее должен был знать только исполнитель, начальник и информатор. Иногда это даже бывало обидно. Но правильно.

Народ начал нехотя расходиться. Первым улетучился Курлыга, пригласивший  участкового на липтон с малиной (мерзейшее пойло, которым Курлыга поил всех подряд). Потом,  важно одевшись, выйдя, потом вернувшись и взяв ключи от личной машины со стола ушёл и Павел (сто пудов воспользуется случаем и сегодня не появиться). Ибрагим поковырялся в своей  куртке, висевшей на вешалке и тоже свалил. Последним, со вздохами и обиженными просьбами ничего не трогать, вышел Дымов, заложив все три тома дела на столе различными предметами в нужных местах.

Я закрыл за ним дверь.

- Ну, вот теперь, Иваныч, рассказывай! – Сырников подтолкнул к  Терехову пепельницу, смастряченную из банки «чибо».

Я подсел к ним поближе, прямо на краешек Пашиного стола.

- В общем мой хороший знакомый…неважно откуда, дал точную наводку на Пустошкинскую бригаду. Помните, вы там ловили по осени и  никого не поймали?

- Да уж – пробурчал я, вспомнив тот бесцельный  выезд.

- Так вот, их  старший, «Кузя», сколотил свою тусовку, и хочет выехать, порубить, пока февраль, снова. Через Черныха, он договорился с Корчевским на заочную продажу пижженого леса последнему. Причём, что характерно, договаривались они при личной встрече, так как им известно, что их телефоны слушают. Полухин, пидар, их проконсультировал, к гадалке не ходи! Кстати, Корчевский и Черных уже симки поменяли, вот номера – Терехов протянул замусоленную бумажку в клеточку, с цифрами.

- Вот ты красава, Иваныч! Как у тебя так получилось? -  восхитился Алексеич

- Да есть у меня подходцы …-  хитро улыбнулся Терехов. Я тоже изобразил понимание.

Я знал, что секретарь Полухина, Нина, была соседкой Терехова. Полухин по-барски её ни во что не ставил, считая своей крепостной (как сейчас всё чаще разные начальнички берут себе за правило) заставлял после работы убираться в кабинете. Вот Терехов и попросил её приносить содержимое корзины Полухина ему. Очень элегантно  и эффективно. Из уборщиц, рабочих и других, кого «эффективные менеджеры» полагают никем, получаются лучшие агенты.

Хотя, конечно, я б и так узнал бы о смене симок, чуть позже. У меня на моих фигурантов было активировано задание в БСТМ, и любые номера, которые, например, Корчевский, использовал в своём пидарском Samsung Giorgio Armani мне ложились на стол дней через пять после их активации. Но своевременность была кстати.

- Так вот, – продолжал Иваныч – через пару дней Кузя планирует заехать в лес на трёхдневную рубку. Рюм будут складывать прямо у дороги, это территория Мирзаяна (лесничего который с потрохами принадлежал  Корчевскому),  а он купленный и закроет глаза. И вот на этот рюм будет приезжать машина Корчевского, а у того водилы все заболели и за рулём будет сам Черных. Понимаете? Он же по итогам деньги передаст бригадиру! Мы сможем всех задокументировать по скупке краденого, как хотели, а  Валерьян!

Вообще-то я предполагал замутить легализацию имущества, полученного преступным путём, совсем другую статью, но не сейчас доказывать это сугубому розыскнику Терехову. Я просто поддакнул:

- Ага, надо будет саму рубку поснимать и погрузки! Зайдём заранее, через вон тот лес. Я тыкнул в карту Мордора, висевшую у меня над столом.

- Кого возьмёшь с собой? -  закуривая очередную, посмотрел на меня Алексеич.

… В середине февраля в лесу уже совершенно не такая темень как в декабре. Лес устоялся, привык к снегу и ждёт весны. Звёзды и луна на ясном небе вообще позволяют иногда обходиться без фонарика.

Мы пробивали себе дорогу по слежавшемуся снегу. Первым шёл я, обливаясь потом под белым камуфлом, пуховиком и горнолыжными штанами, гордо неся на плече свой пятизарядный «Бекас» с коротким стволом. За мной шёл Ибрагим Джамалов, за ним Толик и замыкал процессию Паша, тоже с ружьём. Обоих «пирожковых милиционеров» оружием не нагружали, они тащили по цифровой камере (Арсеньев недавно выделил нам с барского плеча пару цифровых «панасоников» на жёстких дисках, вгоняющих в зависть многих). К этому выходу мы подготовились настолько серьёзно, что все четверо были в широких охотничьих лыжах. Их притащил Алексеич, от каких-то своих друзей, бэушные, но кто ж смотрит в зубы дарёному коню. Тем более настолько облегчающему наши мытарства.

Шли, конечно, неумело, тут нужна практика, но по сравнению с пешими превозмоганиями сугробов это были земля и небо. Ну, Толик пару раз завалился, порвав одно крепление, и теперь ныл,  но это были допустимые потери.

Мы сделали большой круг по лесу, зайдя к удобному  месту, почти посередине между предполагаемой рубкой и предполагаемым рюмом к пяти-шести утра. Здесь мы замаскировали лыжи, оборудовали удобное и скрытое гнездилище и стали ждать. При начале порубки Паша с Толиком шли снимать кино на, собственно, месте повалки деревьев, а я с Джамаловым брали на себя рюм. Сейчас мы сидели рядком, спиной к тёмным зарослям ёлок, пили кофе из термоса и болтали о том, о сём.

Речь шла о теории заговора. Разглагольствовал Паша. Вообще, как я недавно узнал, Павел оказался активным выживальщиком, и готовился к «большому пиздецу» всерьёз и надолго. Семьи у него не было и  он потешал своих тараканов тем, что накапливал тушёнку, боеприпасы и сухие портянки в приобретенном им вскладчину с идеологическим другом доме. Дом принадлежал одному бывшему партийцу и находился в глухом месте на озере. В сорока километрах от атомной станции по прямой, ага.

Однако сейчас он рассказывал двум раскрывшим рот оопазникам об опасности распространения вай-фая.

- Возможность использовать интернет на ноутбуке прямо из кафе это ж верх удобства, не так ли? -саркастическим голосом втирал Павел - Wi-Fi придуман американцами для нас всех, как проект по
проведению экспериментов по изучению коллективного разума. Подумайте о всей информации, которая собирается в одном и том же месте, у группы людей, которые употребляют одну и ту же еду. Сколько её и как она используется?

- Но ведь сейчас не только американцы используют вай-фай? – осторожно спросил Толик – мы же вроде с ними не особо?

- Это только кажется – то ли на полном серьёзе, то ли в шутку, с непроницаемой миной говорил Паша – да и эксперименты вышли из под контроля и их просто захватили корпорации. Вот откуда в кафе где есть Wi-Fi приходит желание купить вторую чашку кофе? Жажда? Конечно же нет!

В тёмном зимнем лесу его слова звучали особо зловеще. Так и казалось, что злобные корпорации подкрадываются к нам с желанием заставить купить сникерс кинг сайз в небывалых количествах.

- А ты что думаешь , Валерьян, ты ж историк?! – Павел часто искал подтверждение своих идей в исторических сюжетах. Правда в основном в тех, где фигурировали русы на мамонтах, космические корабли в Заполярье и ящерики с лазерами.

- Знаешь, Паша,  мне всегда очень нравились и грели душу все эти теории заговора, корпорации и эксперименты государства. Они очень успокаивают.

- Да? И чем же?

- Все они  заставляют меня думать, что, во-первых, кто-то в этом мире чётко понимает, что, блядь, происходит, к чему это ведёт и каким образом выруливать, а второе, что хоть кому-то, правительству там, миллиардерам или инопланетянам всё же на меня, Валерьяна Арнова не насрать. Это приятно  - улыбнулся я и сделал за тайное мировое правительство большой глоток кофе.

Павел вроде надулся, но потом поржал. В милиции без чувства юмора нельзя.

Так мы сидели часа три. В лесу рассвело и потеплело (комфортные февральские минус три). Рубщиками и не пахло. Похоже, опять вхолостую. Через час позвонил как всегда контролирующий «горячую» Алексеич и подтвердил: да, мероприятий не будет. Нас слили. Причём очень необычно, это была не «кукушка» из особо бодрствующих.  По телефону Корчевский прямо говорил Черныху, что там засада и ехать не надо. А Черных перезванивал бригадиру Кузе и оповещал уже его. То есть нас спалили на подъезде. Наверное, местные.

Делать нечего и мы пошли назад. Решили «путём охотника» по своим же следам. Надели лыжи, прошли метров тридцать когда идущий первым Павел резко остановился.

- Чё там?  - заинтересовался из колонны я.

- Иди сюда, охуеешь! – махнул рукой Паша.

Нашу ночную лыжную тропу пересекали многочисленные следы. И это были точно не белочки с хорьками, а полноценная стая псовых. Крупных и уверенных в себе

- С-собаки с деревни? – предположил Ибрагим.

- Ага. Сутулые – Павел снял ружьё – волки это, штук шесть.

Оснований не верить ему на этот раз не было. Паша был лучшим охотником, чем все мы вместе взятые. По следам выходило, что волки заинтересовались нами на полпути сюда, шли следом, а потом, как в кинозале, расселись рядком в тех тёмных ёлочках, что были позади нашей засады и наблюдали за бесплатным лесным концертом. А потом, наверное на рассвете гуськом ушли в чащу. Блин, а я ж туда поссать отходил, метрах в пяти от ельника был!

Такие дела стали основным поводом обсуждений дня и пока мы ехали домой, и уже на месте, в конторе, когда мы делились впечатлениями с Сырниковым и Волковым. Сначала было страшно, а потом весело. Все ржали, окончательно снимая стресс. «История стала легендой, легенда превратилась в фарс…а там и анекдотов всяческих насочиняли».

И только когда мы остались в кабинете вдвоём, Сырников попросил меня выйти в коридор и сообщил:

- Знаешь, я никому не говорил, кроме тебя, но по горячей, когда про вашу засаду рассказывали, Корчевский ебанул фразу «человек в кабинете записал». Нас льют изнутри, понял?! В кабинете пока ничего не пиздим.

Алексеич зло стукнул кулаком по ладони.

Да уж… Здравствуй лошадь, я Буденный!

Кому надо, ссылка на рассказы по эшникам : Начало

Для тех, кому непонятны сокращения: Глоссарий

Я молча встала, заплатила за свой кофе и ушла. Он даже не попытался остановить. Просто смотрел мне в спину.

Теперь главный вопрос: я записала весь этот разговор на диктофон.

Я должна дать эту запись прослушать Лене, чтобы она прозрела, или промолчать и не разрушать ей жизнь?

P.S. Я сейчас сливаю хроники этого пиздеца в режиме реального времени. Скрины и полный кусок разговора с диктофона — в моём дневнике. Ссылка в профиле.

Я сел напротив него и спросил:
- Ты серьёзно?
Он посмотрел мне в глаза и сказал:
- А чего ты хотел? Это бизнес.

Тогда я впервые понял, что моя ошибка была не в нём. Она была во мне. Я не хотел замечать признаки, я закрывал глаза, когда он слишком рвался вперёд, я убеждал себя, что это преданность, хотя это была жадность.

Я доверился, потому что хотел верить, что есть люди, которые разделят со мной этот путь, а оказалось, что у него был свой путь. И я просто оказался ступенькой.

Этот удар был тяжёлым. Не из-за денег даже, а из-за того, что рухнула вера в команду. Пару месяцев я смотрел на каждого сотрудника с подозрением.
И самое неприятное, я начал задавать себе вопрос: «А кто следующий?»

С тех пор я доверяю, но не быстро и не до конца.
И это, наверное, тоже ошибка, но однажды обожжёшься и уже не можешь иначе.

Лидер учится на предательствах, но учёба дорого стоит. Слишком дорого.

Есть ошибки, которые даже больнее предательства. Это те, где ты предаёшь сам себя, сдаваясь раньше времени.

Следующая история о том, как я отпустил, когда нужно было дожать. И пожалел об этом больше, чем о деньгах.

А потом понял, что каждое обсуждение денег превращалось в скрытый торг про то, кто из нас важнее.

Самое неприятное было не в суммах. Разница могла быть смешной - десятки тысяч. Но в голове это превращалось в принцип.

Однажды я услышал от него:
- Ну, раз уж ты получаешь больше, значит, и решаешь больше.

Я замолчал. Потому что это уже было не про деньги. Это было про власть.

Деньги сделали то, чего не смогли бы ни клиенты, ни кризисы. Они превратили нас из партнёров в соперников.

Он считал, что недополучает. Я считал, что он преувеличивает свой вклад. И каждый разговор оставлял осадок.

Тогда я впервые поймал себя на том, что начинаю вести внутреннюю бухгалтерию. Считал встречи, звонки, сделки. Доказывал самому себе: «Я сделал больше, значит, имею право».

И в этот момент я понял, что мы больше не команда. Если начинаешь считать, это начало конца.

Мы пытались решать. Сели за стол, посчитали вклад, распределили роли. Вроде как договорились. Но я уже знал - это временно.

Потому что дело было не в цифрах, а в том, что между нами поселилось недоверие, и деньги лишь вытащили это наружу.

Когда уходил домой после одного из таких разговоров, я вдруг поймал себя на мысли:
«Может быть, он уже думает, как работать без меня?»

Это чувство было хуже любых налоговых проверок. Потому что там у тебя хотя бы есть документы, а здесь только тени и догадки.

Именно тогда я понял: деньги - это не ресурс. Это лакмус - они показывают, кто рядом с тобой на самом деле.

Но ещё тяжелее оказалось дома. Там деньги выглядели не как цифры, а как ресурс для семьи.

Дальше о том, как близкие начинают считать твои успехи своей собственностью, и как звучит фраза: «Ты стал другим».