Крокус Сити Холл «Крокус… Девять дней»,
«Мы с тобой — говорила мне мама. Мы с тобой — говорила сестра! И теперь в сердце каждого рана — не смогла, не спасли, не пришла! Что же делать? Я жить хотела, а теперь не могу дышать. И не вижу, совсем не слышу — куда я должна бежать? Мы закрыты — кричали дети! Кто-нибудь, откройте нам дверь! Я не верю, что больше маму никогда не увижу теперь! Люди, братья и сестры наши! Я ведь просто жить хочу, отпустите меня домой к папе, еще раз прижмусь к плечу!» — написано на листе бумаги.
«Крокус… Девять дней», - лаконично подписал фотографию Данила.Козловский
Пост в духе современного российского интернета
ЭВ моменте, от слова совсем... от слова совсем в моменте.. соевик соевый кринж... Ну ты фемка совсем в моменте.От слова совсем. Фемка "Ностальгия по нулевым" . Бла бла бла в моменте... Тупые либералы.. "Автор сам виноват , что тебя в два года отдали а детдом, это был твой осознанный выбор" Мы не пошли туда от слова совсем. Учи матчасть. /Снова виктимблейминг/ Так надо головой думать, а не руками у меня вон знакомый получает 5 миллионов в день. "Мой батя бил меня кирпичом по голове и я человеком вырос"
Их подъезд был особенным...
Каждое утро в лифте появлялось маленькое объявление.
Чаще содержание было таким: "Улыбнись, сегодня особенный день".
Иногда это было напоминание "Обними близких", "Вспомни про тех, о ком забыл".
Люди уже привыкли к этим необъяснимым запискам и каждый раз ждали утро, чтобы узнать напоминание сегодняшнего дня.
Перед Новым годом в подъезде появлялся большой ящик для писем.
Он был не только для детей, но и для взрослых.
Последние стеснялись участвовать в этом представлении, но всё же, поддаваясь соблазну, тоже чирикали пару строк и опускали в ящик.
Они сохраняли анонимность, и это успокаивало их.
Но при этом каждый из этих взрослых людей становился на шаг ближе к тому радостному трепету, который был только в детстве.
Раз в месяц кто-то приносил конфеты.
Ставил на табуретку и писал: "Угощайтесь, сегодня ТОТ САМЫЙ день". Дети спрашивали разрешения у родителей, а те не решались попробовать лакомство.
Но постепенно люди привыкли и перестали во всём видеть обман. Их тревоги улеглись, а чьё-то доброе сердце начало мастерить мостик доверия.
Конечно, им хотелось знать, кто это. Но ни разу не удавалось им поймать доброжелателя.
Потом люди перестали замечать все эти вещи, воспринимали их, как нечто само собой разумеющееся.
Но однажды в лифте не появились заветные строчки.
Как раз прошёл слух, что не стало одного мужчины, над которым многие потешались.
Он зимой и летом ходил в тренировочных штанах, а ещё от него постоянно исходил аромат чеснока. Дети избегали его, а взрослые что-то недовольно бурчали.
В тот день один мальчик пришёл очень расстроенный и сказал отцу: "Папа, я хочу продолжить дело дяди Игоря. Я уже помогал ему развешивать объявления, но теперь... Можно я буду писать их сам?"
Папа предупредил его: "Если люди узнают, то, вероятно, будут смеяться над тобой. Ты же помнишь Чудика?"
На что мальчик серьёзно сказал: "Пусть смеются. Я хочу, чтобы всем было хорошо. А ты говорил, что смех - это здорово. Разве нет?"
Отец взъерошил волосы сына и сказал: "Я помогу тебе. Только скажи, что нужно делать".
Каждый вечер мальчик готовил маленькую записку, которую вешал в лифте с напоминанием о чём-то важном.
Раз в месяц, как раз в тот день, когда ушёл дядя Игорь, он покупал на свои карманные деньги много-много конфет и укладывал их в привычном месте. Как делал это мужчина в день своей пенсии.
На Новый год он мастерил почтовый ящик и давал людям возможность написать письмо, которому суждено остаться без ответа...
Папа всегда помогал ему, как и обещал.
Мальчик знал, что сейчас дядя Игорь где-то смотрит на него и улыбается. Он радуется, что кто-то продолжает его доброе дело.
А если кто-то и смеётся над ним, так это же хорошо... Смех - это здорово!
«Это – никто!.. Служитель культа!»- Это обманщики. Они обманывают за деньги...
В конце 80-х, самом начале 90-х дети на улице спрашивали о людях в подрясниках кто это. И родители уважительно поясняли, что это батюшки.
Сейчас вернулось время, когда дети не знают кто такие священники и как они выглядят. Потому опять слышу на улице от детей (наивно громко) : «Мама, мама, а кто этот дедушка?». И родители опять, кто как, но тихо объясняют. Кто-то священником называет, кто-то батюшкой. Кто-то презрительно говорит, что «поп».
А сегодня я услышал, как ребенок спросил обо мне у матери и та, нарочито громко, сердито заявила: «Это – никто!.. Служитель культа!»
- А что такое «служитель култа»?
- Это обманщики. Они обманывают за деньги.
Тут я приостановился. Скандалить бы я не стал, но хотя бы взглядом хотел ей высказать свое негодование. И вдруг:
- Мама, а папа тоже служитель култа?
- С чего ты взял?
- А дядь Валера говорит, что он всех за деньги обманывывает! - просто выкрикнул малыш.
И тут нерадивая мать невольно на меня посмотрела. Да, други, не скрою, я злорадствовал. Теперь мне стыдно за это. Однако-ж, метит «шельму» Господь!
Архимандрит Алипий (Светличный)
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Детская вера. «Мать моя умерла, когда я была еще совсем маленькой...
У меня была знакомая — по храму св. Николая Чудотворца, что находится на Охте. Старушка имела глубокую детскую веру и была большая молитвенница. Иногда мы шли из храма пешком и разговаривали. Некоторые из ее рассказов я записала. Вот один из них.
«Мать моя умерла, когда я была еще совсем маленькой. Отец женился снова. Его вторая жена оказалась настоящей мачехой. Отец был у нее в полном подчинении. Однажды он взял меня в поле. Доехали на телеге до пашни. Отец выпряг лошадь, приспособил плуг и, пройдя несколько борозд, сказал мне:
— А теперь ты паши. Тебе уже девять лет, ты девочка большая и не должна есть хлеб даром.
И ушел. Я взялась за плуг, пошла за лошадью, а когда дошла до конца поля, то не смогла развернуть плуг. Людей кругом нет, спросить не у кого, помочь мне было некому. Стою и горько плачу: боюсь мачехи, бить будет. Посмотрела на церковь, что виднелась вдали, протянула руки к храму, да как закричу:
— Николай Угодничек, помоги мне! Боюсь мачехи, она будет меня больно бить!
Вдруг вижу: идет старичок. Подошел ко мне и говорит:
— Что ты плачешь? Не можешь справиться с плугом? А ты возьмись за это кольцо,— с этими словами он направил плуг на новую борозду,— и иди за плугом.
Я взялась за кольцо, лошадь пошла, и так легко мне показалось, что я от радости засмеялась.
— Сумеешь? — спрашивает старец.
— Сумею, сумею,— ответила я и обернулась, чтобы поблагодарить дедушку. А его и нет. Поняла я тогда, что помог мне св. Николай Угодничек. Молиться я любила, особенно св. Николаю Чудотворцу».
Л. Н., г. Санкт-Петербург