11 февраля 1944 года соединения 60-й армии генерал-лейтенанта Ивана Черняховского штурмом овладели крупным железнодорожным узлом - городом Шепетовка. И выдвинулись дальше - на рубеж Луцк, Млинов, Изяслав. А в освобожденной Шепетовке в этот же день 11 февраля свой 14-й день рождения отмечал юный партизан Валя Котик. Это был родной город мальчика: здесь он учился в школе, вступал в пионеры, успел окончить пятый класс... Старшие товарищи говорили: "Валя, ты уже сделал всё, что мог, пора же учиться…" Но пока отряд еще не был расформирован, Котик хотел оставаться в строю. И двинулся вместе с отрядом - на Изяслав. 16 февраля 1944 года в бою за город Изяслав партизанский разведчик Валя Котик был смертельно ранен, и на следующий день скончался. Вале в самом деле уже можно было бы и остановиться - к своим 14-ти он уже навоевал немало. Причем начал так, как многие заканчивали: из засады гранатой подорвал автомобиль, ликвидировав начальника полевой жандармерии.
На новые немецкие порядки в оккупированной нацистами Шепетовке пионер ответил своим личным сопротивлением и объявлением войны: собирал листовки, которые сбрасывали советские самолёты, расклеивал их по городу, рисовал и расклеивал карикатуры на гитлеровцев. Скоро его вычислили. К счастью, это были подпольщики, и уже вскоре Валя вместе со своим братом и друзьями начал помогать партизанам. Начинали пионеры с того, что в полях, где проходили бои, искали оставшееся оружие, собирали данные о дислокации вражеских войск, их численности, местонахождении складов, принимали участие в минировании дорог.
К 1943 году Валя Котик стал настоящим партизаном. Наравне со всеми юный пионер участвовал в налётах на склады и гарнизоны фашистов, брал «языков», участвовал в железнодорожных диверсиях. Именно он нашёл телефонный кабель, по которому осуществлялась связь со ставкой Гитлера в Варшаве. За время боёв он был дважды ранен. Осенью 1943-го Валя был в боевом охранении, вовремя заметил врага и застрелил немецкого офицера, подняв тревогу, спас своих товарищей.
Учетная карточка партизана Котика свидетельствует, что только одних вражеских эшелонов с его участием под откос было пущено шесть. А еще было множество операций, за которые он к февралю 1944-го был награжден орденом Отечественной войны I степени и медалью «Партизану Отечественной войны II степени».
А в 1958 году его нашла и другая награда — Валентину Котику было посмертно присвоено Звание Героя Советского Союза.
Валя Котик
Валя Котик стал самым юным Героем Советского Союза в истории. Его именем называли пионерские дружины по всей стране, не было ни одного человека в Союзе, не знавшего о его подвиге. И когда началось перестроечное очернение истории страны, единственным пионером-героем, кого это совсем не коснулось, был именно Валя Котик.
Валя был похоронен в родной Шепетовке, там находился и памятник герою. Новые нацисты его снесли пару лет назад. Да и в наших школьных учебниках имен пионеров-героев сегодня не найти, даже шести школьников - Героев Советского Союза: Лени Голикова, Марата Казея, Вали Котик, Зины Портновой, Шуры Чекалина и Бори Царикова. Не говоря уже о более чем 263 тысячах пионеров и школьников, награжденных в годы Великой Отечественной боевыми орденами и медалями.
Но ладно учебник. Он формирует знания, а память основывается на эмоциях. И здесь не все ладно. Совсем ушли из библиотек и книжных магазинов повести Богомолова "Иван", "Зося", "Сын полка Катаева", "Четвертая высота" Ильиной и многие другие, рассказывающими о жизни и подвигах маленьких героев большой войны.
История – это память. А историческая память – вообще фундамент человеческого существования. Это прошлое. Это настоящее. Но это и будущее. Сохранение исторической памяти – это даже не просто дань уважения или благодарность предыдущим поколениям, это то, что помогает нам оставаться просто - человечными.
95 лет назад родился Валя (Валентин Александрович) Котик - самый юный Герой Советского Союза
История жизни и подвига Виктора Тимофеевича Морозова - это яркий пример того, как тяжелейшие испытания военного времени закаляли характер советских людей. Его имя навечно вписано в историю свердловского локомотивного депо как одного из первых машинистов, удостоенных высших государственных наград - ордена Ленина и ордена Трудового Красного Знамени.
Мемориальный комплекс "С чего начинается Родина" у Дворца культуры железнодорожников в Екатеринбурге хранит память об этом выдающемся человеке. Портрет Виктора Тимофеевича Морозова ап с боевыми орденами занимает достойное место среди других героев труда. Племянница Людмила Григорьевна с особой трепетностью относится к этому памятному месту – регулярно очищает территорию от снега и приносит цветы. Именно благодаря её заботливому отношению сохранились редкие фотографии героя, которые сегодня представляют огромную историческую ценность.
Особенно трогательным является семейный снимок, сделанный через пять лет после окончания войны. На нем запечатлен молодой Виктор Тимофеевич Морозов в форменной одежде вместе со своей маленькой дочерью Таней. Этот период был коротким – всего семь лет мирной жизни после страшных военных лет. В 42 года он покинул этот мир, не выдержав физических и эмоциональных нагрузок военного времени. Несмотря на постоянную угрозу атак фашистской авиации, ему удавалось проводить составы через опасные участки пути, своевременно доставляя фронту необходимые грузы, включая компоненты для легендарных систем залпового огня "Катюша".
Виктор Тимофеевич Морозов, младший из трех братьев-железнодорожников, посвятил всю свою жизнь профессии машиниста. С самого начала трудовой деятельности он начал работать кочегаром, а затем стал машинистом. Все три брата – Фёдор, Григорий и Виктор – выбрали один и тот же путь, связав свою жизнь с железной дорогой. Их преданность делу была безграничной.
Сегодня музею локомотивного депо Свердловск-Пассажирский нужны дополнительные документальные свидетельства и материалы о подвигах Виктора Тимофеевича Морозова и его братьев. Все переданные реликвии найдут достойное место в экспозиции, где молодое поколение железнодорожников может узнать о героическом прошлом своих предшественников. По словам заведующей музеем Валентины Александровны Черёминой, такие материалы имеют огромное значение для воспитания молодых специалистов и рабочей молодежи, которая приходит в музей на практику. Они помогают глубже понять, какой героический вклад внесли железнодорожники в победу над фашизмом и восстановление страны после войны.
Благодаря усилиям родственников, таких как племянница Людмила Григорьевна и дочь Татьяна, удалось сохранить некоторые ценные фотографии и воспоминания о Викторе Тимофеевиче. Эти materials являются бесценными источниками для изучения истории железнодорожного дела в годы Великой Отечественной войны и послевоенного восстановления. Они напоминают нам о тех, кто, рискуя жизнью, обеспечивал бесперебойное функционирование железнодорожного транспорта в самые тяжелые времена.
Савинова, Екатерина Фёдоровна (26 декабря 1926 - 25 апреля 1970 года)
Екатерина Савинова — имя, которое навсегда осталось в истории советского кино. Для многих она — та самая Фрося Бурлакова из фильма «Приходите завтра...», но за этой ролью скрывается трагическая судьба талантливой актрисы, чья жизнь могла бы сложиться иначе, если бы не роковые обстоятельства. Ее история — это история борьбы, мечты, предательства и невероятной силы духа.
Екатерина Савинова в молодости
Екатерина родилась 26 декабря 1926 года в селе Ельцовка на Алтае. Суровый климат и крестьянский быт закалили характер маленькой Кати. Она росла в простой семье, где труд был не просто обязанностью, а образом жизни. Но даже в таких условиях Катя мечтала о большем — о кино. Ее вдохновляли фильмы, которые она видела в редкие поездки в город, и она твердо решила, что станет актрисой.
После школы она отправилась в Москву, чтобы поступить во ВГИК, но судьба распорядилась иначе. Вместо актерского факультета она оказалась в институте землеустройства. Однако уже через полгода поняла, что это не ее путь, и бросила учебу. Затем были курсы актерского мастерства у Василия Ванина, но и там ей сказали, что для кино она «бесперспективна».
Но Екатерина не сдавалась...
Она упорно шла к своей цели и в итоге поступила во ВГИК, пройдя жесткий отбор: из 3000 претендентов выбрали всего 40, а через полгода на курсе осталось лишь 20 человек. Среди них была и Савинова. Она училась вместе с будущими звездами советского кино — Нонной Мордюковой и Вячеславом Тихоновым. В 1950 году она получила диплом, но и он ничего не гарантировал юной Савиновой.
Кадр из фильма «Страницы жизни», 1948 год
Дебют Екатерины в кино состоялся в фильме «Страницы жизни», но ее имя даже не указали в титрах. Настоящим дебютом стала роль Любочки в легендарных «Кубанских казаках» (1949). Фильм, рассказывающий о жизни колхозов в послевоенные годы, стал настоящим событием. Он сочетал в себе и ударный труд, и трогательные любовные линии, которые трогали зрителей до глубины души.
Кадр из фильма «Кубанские казаки», 1949 год
Именно эта картина стала для Савиновой роковой.
Режиссер фильма, Иван Пырьев, был не только талантливым постановщиком, но и человеком с непростыми принципами. Когда Екатерина отвергла его ухаживания и дала пощечину, двери киностудии для нее закрылись. Пырьев, будучи главой «Мосфильма», обладал огромной властью в киномире. Савинову внесли в неофициальный «черный список», и ей перестали предлагать главные роли.
Коллеги видели, что проблема была не в ее таланте. Ее утверждали на роли, а потом внезапно отказывали. Даже приглашение в труппу МХАТа, которое она получила единственной со всего курса, не смогло изменить ее судьбу. Екатерина мечтала только о кино и отказалась от театра.
Фотопробы
В 50-е годы Савинова снималась, но роли были эпизодическими. Она играла официанток, девушек из толпы, второстепенных персонажей. Ее талант оставался невостребованным, но все изменилось в 1963 году, когда на экраны вышла лирическая комедия «Приходите завтра...».
Кадр из фильма «Приходите завтра...», 1963 год
Роль Фроси Бурлаковой стала для Екатерины Савиновой звездным часом. Ее героиня — провинциалка, которая приезжает в Москву, чтобы поступить в консерваторию и стать певицей, — судьба и характер героини были близки актрисе по духу.
Фрося покорила зрителей своей искренностью, простотой и жизнелюбием. Песня, которую исполнила Савинова, стала хитом, а саму роль назвали лучшей женской ролью года.
На мой скромный взгляд, одна из самых запоминающихся сцен в фильме...
Но даже этот успех не смог изменить ее судьбу. Съемки проходили на Одесской киностудии, так как влияние Пырьева все еще было сильным. На площадку приезжали комиссии, которые требовали прекратить съемки, обвиняя актрису в «бездарности». И все-таки фильм вышел в свет, но крупных ролей Савиновой больше не предлагали.
Семейные кадры Екатерины Савиновой, Евгения Ташкова и сына Андрея
Екатерина всю жизнь прожила с Евгением Ташковым, своим однокурсником по ВГИКу. Они поженились через восемь месяцев после окончания учебы, а в 1957 году у них родился сын Андрей, который позже стал актером. Но семейное счастье омрачалось проблемами со здоровьем.
Еще во время съемок «Приходите завтра...» у Савиновой начались серьезные проблемы. Врачи диагностировали бруцеллез — инфекционное заболевание, которое она подхватила из-за любви к парному молоку. Болезнь поразила нервную систему, что привело к развитию шизофрении. Актриса проводила месяцы в больницах, но даже в такие моменты сохраняла ясность ума.
Фотопробы
С каждым годом еще состояние становилось все хуже и хуже.
Трагедия произошла 25 апреля 1970 года Екатерина Савинова ушла из жизни, бросившись под поезд. Ей было всего 43 года. Молодая, красивая, талантливая, все было при ней, но болезнь не щадит никого.
Хотя многие счиатют, что актриса сделала этот шаг осознавая бесперспективность своей жизни, я же считаю, что именно болезнь позволила сделать ей этот шаг в небытие.
Она похоронена в Новосибирске, где и провела последние свои дни.
Могила Екатерины Савиновой на Клещихинском кладбище в Новосибирске
Екатерина Савинова оставила после себя не только яркие роли, но и пример невероятной стойкости. Ее история — это напоминание о том, как сложно бывает пробиться к мечте, особенно когда на пути стоят несправедливость и человеческая зависть. Но даже в самых трудных обстоятельствах она оставалась верной себе и своему призванию.
Фрося Бурлакова навсегда осталась в сердцах зрителей, а сама Екатерина Савинова — символом таланта, который было не сломить никакими преградами.
_______________________________________
Ребят, спасибо, что дочитали до конца. Очень признателен всем тем, кто делится моими статьями, ставит лайки и оставляет комментарии. Я всегда только «ЗА» констурктивную критику или оправданные замечания. Благодаря этому, становлюсь лучше и лучше с каждым разом.
Вы также всегда можете поддержать автора канала (исключительно по вашему желанию и порыву)
Также буду рад, если присоединитесь к нашему уютному сообществу, где мы обсуждаем великих людей прошлого, делимся интересными фактами и эпизодами из их жизни
Кидай фотки ⏬⏬⏬ своих детских воспоминаний. Что видел просыпаясь по утрам или что запомнилось из бабушкиного дома? А может что-то удалось сохранить? Тогда тем более делись тёплыми воспоминаниями из детства.
Если бы в 1990-х годах кто-то решил составить карту криминальной Москвы, Орехово-Борисово заняло бы на ней одно из самых заметных мест. Этот район на юге столицы стал настоящим символом эпохи лихих 90-х. Здесь хозяйничала Ореховская ОПГ, возглавляемая Сергеем «Сильвестром» Тимофеевым — человеком, чье имя до сих пор произносят с опаской.
Ореховские были не просто бандитами — они были хозяевами района. Их разборки с пострелушками стали легендой. Местные жители рассказывают, как по ночам улицы оглашались выстрелами, а утром находили брошенные машины с пулевыми отверстиями. Американские путеводители тех лет прямо предупреждали туристов: «Не соваться в Орехово-Борисово». Район называли «русским Чикаго», и это было не просто красивое сравнение.
Но времена меняются. Сегодня Орехово-Борисово — обычный спальный район с типовыми домами и парками. Уровень преступности здесь не выше, чем в других частях Москвы. Но память о тех временах жива. Старожилы до сих пор вспоминают, как по улицам ходили «братки» в кожанках, а на каждом углу стояли «смотрящие».
Солнцево: бандитская романтика
Солнцево — еще один район, который в 1990-е годы стал синонимом криминала. Здесь правила Солнцевская ОПГ, одна из самых могущественных и безжалостных группировок Москвы. Но, как это часто бывает, у каждой истории есть две стороны.
С одной стороны, Солнцевские были жестокими и беспощадными к чужакам. Их разборки с другими бандами становились легендами. С другой — они играли роль своеобразных «защитников» для своих. Местные жители рассказывают, как бандиты помогали землякам, строили храмы и даже спонсировали школы. Это была странная смесь криминала и патриархальности, которая делала Солнцевских одновременно страшными и уважаемыми.
К началу 2000-х Солнцевская ОПГ практически легализовалась. Многие ее члены стали «серьезными людьми», занявшись бизнесом. Сам район тоже изменился: сюда провели метро, построили новые дома, и сегодня Солнцево считается вполне престижным местом для жизни. Но тени прошлого все еще где-то рядом.
Арбат и Гольяново: улицы контрастов
Арбат
Гольяново
Арбат — это не просто улица, это символ Москвы. Но в 1990-е годы он был далек от своего нынешнего лоска. Тогда это было место, где сходились интуристы, уличные музыканты, торговцы и фарцовщики. Арбат был шумным, грязным и опасным.
Сегодня Арбат выглядит куда более прилично, но криминальная репутация до конца не исчезла. Он по-прежнему входит в список самых опасных районов Москвы. Здесь по-прежнему случаются кражи и грабежи, особенно в вечернее время.
Гольяново, в свою очередь, было известно благодаря Черкизовскому рынку, или просто «Черкизону». Это был настоящий город в городе, где не действовали никакие законы. Здесь можно было купить все — от поддельных джинсов до контрабандного оружия. Рынок притягивал криминал со всей Москвы, и Гольяновская ОПГ стала одной из самых влиятельных группировок столицы.
Сегодня Черкизон закрыт, а Гольяновская ОПГ разгромлена. Но район все еще считается неспокойным. Уровень уличной преступности здесь остается высоким, и местные жители советуют быть осторожными, особенно в темное время суток.
Чертаново, Южный Порт и Люберцы: окраины криминала
Чертаново
Южный порт
Люберецкие гангстеры
Чертаново — еще один район, который в 1990-е годы стал синонимом опасности. Расположенный на отшибе столицы, он притягивал к себе криминальные элементы. Битцевский парк, который сегодня считается местом для прогулок, тогда был настоящим рассадником преступности. Таксисты отказывались ехать в Чертаново, шутя: «Увезу тебя куда угодно, но только не туда».
Авторынок «Южный Порт» был еще одним местом, где кипели криминальные страсти. Здесь шла война между чеченскими и славянскими группировками за контроль над продажей подержанных иномарок. Рынок был местом, где можно было легко потерять не только деньги, но и жизнь.
Люберцы, хоть и не входят в официальные границы Москвы, давно стали ее частью. В 1980-е годы здесь базировались «люберы» — агрессивные качки, которые наводили ужас на столицу. В 1990-е они превратились в Люберецкую ОПГ, одну из самых жестоких группировок Подмосковья.
Сегодня Люберцы — это уже не то место, где правят бандиты. Но криминальная репутация района все еще жива. Сюда продолжают стекаться мигранты, и уровень преступности остается высоким.
Заключение
1990-е годы оставили глубокий след в истории Москвы. Это было время, когда криминал стал частью повседневной жизни. Районы, которые сегодня кажутся обычными, тогда были ареной кровавых разборок. Но времена меняются, и сегодня Москва — это уже не город бандитских группировок, а современный мегаполис. Однако память о тех временах жива, и она напоминает нам о том, как быстро может измениться жизнь.
Матрена Гончарова прошла трудный фронтовой путь от Воронежа до Альп. Она в 18 лет записалась добровольцем в Красную Армию, на передовой проявила храбрость и героизм, была награждена медалью «За отвагу». Расскажем, как сложился ее боевой путь и что больше всего потрясло девушку на фронте.
Ушла на фронт добровольцем
Матрена родилась 18 ноября 1924 года в селе Новая Аленовка под Воронежем. Ее отец работал на авиационном заводе, а мать — в местном колхозе. Матрена окончила среднюю школу и поступила в Воронежский железнодорожный техникум. Летом 1941 года девушка окончила второй курс и вернулась на каникулы в родное село. Вот что она вспоминала о начале Великой Отечественной:
«Помню, просыпаюсь 22 июня: мама хлопочет по хозяйству, а глаза мокрые от слез. Сказала, что началась война. Все разговоры в то время были только о войне. Кто-то говорил, что наша армия сильная и немцев скоро прогонят. Кто-то не мог до конца поверить в происходящее. Многие сразу же ушли на фронт добровольцами».
Матрену вместе с другими подростками оставили в тылу и направили на работы в колхоз «Коммунар». Гончарова собирала урожай и помогала Красной Армии. Она хотела вступить в РККА, но не подходила по возрасту. Обстановка на фронте в начальный период Великой Отечественной была крайне напряженной. Гончарова следила за изменением линии фронта. Если в 1941 году ее родное село располагалось в глубоком тылу, то летом 42-го оно уже попало в прифронтовую полосу. В июле немцы захватили практически весь Воронеж, угроза оккупации нависла и над Новой Алексеевкой. Но советские войска смогли остановить противника на подступах к населенному пункту.
В ноябре 1942 года Гончаровой исполнилось 18 лет. Девушка твердо решила вступить в Красную Армию и вскоре была зачислена в 141-ю стрелковую дивизию связисткой. Свой первый бой она приняла в январе 1943 года во время контрнаступления советских войск под Воронежем. Гончарова участвовала в прорыве со Сторожевского плацдарма. Вот что она вспоминала об этом:
«Немцы стояли на горе, а мы внизу. Наступать было трудно, так как наша линия обороны хорошо просматривалась. Но дивизия с такой яростью лезла на горы, что в итоге немцев выбили, освободив Сторожевое Первое».
Тяжелые воспоминания
Операция прошла успешно, Красная Армия прорвала немецкую оборону, освободила Воронеж и продвинулись вперед на несколько десятков километров. Летом 1943 года Гончарова участвовала в боях на Курской дуге. Девушка так описывала эту битву:
«Нас не покидало ощущение, что горело небо и земля. Помню, как ходили по месту сражения после боя. Везде обгоревшие танки, самолеты, пушки. Все это вперемешку с обожженными, убитыми, ранеными солдатами».
Ее дивизия ценой больших потерь остановила немцев под Курском и вскоре перешла в наступление. Осенью 1943 года Гончарова уже участвовала в освобождении Украинской ССР. Ей особенно запомнились бои под городом Сумы:
«Там я впервые увидела, как немцы издевались над пленными. Помню, однажды мы пошли в наступление и отвоевали какую-то деревню. Но соседний батальон не выдержал темпа и сильно отстал - получился разрыв линии фронта. Этим воспользовался противник. Немцы зашли к нам в тыл, начали бить спереди и сзади. Пришлось отступить, потеряв много бойцов. На следующий день мы все же прорвали оборону и заняли деревню. А в ней увидели страшную картину: кому уши отрезали, кому нос. У одного из груди торчал штык. А кого-то повесили прямо на дверях хат, заминировав входы.
В Сумской области наш батальон попал в ловушку. Мы отбили населенный пункт, за которым немцы вырыли окопы. По приказу комбата расположились в них. А оказалось, что окопы пристреляны, и немцы всю ночь обстреливали нас из минометов. Я уже тогда по звуку могла определить, какая мина упадет левее, какая правее. И так всю ночь вслушивалась. Думала: вот следующая точно моя. Но Бог миловал. Утром увидели, какие потери понесли. Одна из мин попала прямо в окоп комбата».
В 1944 году Гончарова участвовала в освобождении Европы. Победу встретила в Австрии. За свои заслуги была награждена медалями «За отвагу» и «За победу над Германией».
Родился 14 апреля 1913 года в поселке Новая-Маячка.
Начал воевать с 1941 года. Попал в плен во время боя возле Берислава. Сбежал из плена. Воевал в звании рядовой, был артиллеристом противотанковых пушек. 8 апреля 1944 года был ранен.
🏅Имел много наград.
В Тавричанке проживал с 1947 года. Работал заместителем директора совхоза. С 1975 года ушёл на заслуженный отдых.
На фото прапорщик Трищенко В.П. в центре, в летнем головном уборе.
Текст написан мной со слов Трищенко В.П. Моего сослуживца, старшего боевого товарища.
До июля 1984 года, я служил в 177 ОСН (отряд специального назначения). Там я служил заместителем командира группы, в 4-ой роте, с декабря 1983 года по июль 1984 года. Отряд сначала стоял в Гульбахоре, потом в Газни. 13.01.84 года, я участвовал в знаменитом бою под Суруби. На Суруби я получил пулю в левое плечо навылет, осколок в левое бедро и левый лацкан бушлата был прострелен в двух местах. Помню, еще надо мной шутили ребята, по-доброму, насчет бушлата. А в госпиталь мы попали уже 14-го вечером на МИ-8. Раньше не смогли, так что больше суток пришлось ждать. Кстати, справка из центрального Кабульского госпиталя, у меня хранится до сих пор, мало ли что. На осколок я тогда особо не обратил внимания, думал царапина. А зря, ранение оказалось вполне серьезным. Боль в бедре чувствуется иногда до сих пор. Правда, этот осколок я потерял в конце 90-х, он у меня вышел сам, дней за десять.
В феврале я приехал из Кабульского госпиталя уже в Газни. В июле, в отряде изменили штаты. На должность заместителя командира группы, вместо прапорщиков, стали назначать сержантов. А нас переводили в другие подразделения. Так что из 177 отряда я попал в 177 полк.
29-го июля 1984 года, перед обедом, я спрыгнул с БТРа возле 18-го опорного пункта, третьего горнострелкового батальона третьей минометной, батареи. Тогда еще было название ОП (опорный пункт). Не было сторожевых застав и блокпостов, жаргон был чисто армейским. На опорном пункте периодически находилось примерно 6 офицеров и прапорщиков и около 20 солдат, это не считая тех, кто сидел на секретах. Коллектив отличный. Командир батальона − майор Глушко, командир батареи − капитан Казак. Офицеры батареи − лейтенант Липатов и Брянцев Юра, старшина батареи − Петя Балашев, он родом откуда-то с Волги.
Я назначен командиром взвода на автоматические минометы 2Б9 «Василек». Я их не знаю. Знаю простой 2Б14 «Поднос». Хотя, по сути то же самое, только «Василек» не носят на горбу и из него можно стрелять автоматически. Саша Симак, мой заместитель командира взвода. Он из Беларуси, из Бреста. Они с командиром батареи земляки, оба из Беларуси. Капитан Казак представил меня личному составу. Разговариваем, знакомимся.
Подходит время обеда. Обедаем с напитками, но все в меру. Новое место службы мне нравится, самое главное − дружный коллектив. Отношения прямо-таки братские. Хотя, конечно, в дальнейшем конфликты тоже бывали, но мы быстро мирились.
Наш ОП − старая капитальная постройка из камней, которую можно разрушить только гаубицей или попортить из РПГ. В расположении имеются три двери. Левая дверь − вход в офицерскую комнату. Следующая − в солдатскую. Дальше в каптерку − царство старшины. Старшина в Афгане прослужил уже больше трех лет. Полтора года солдатом и уже почти два с половиной года прапором. Все из-за своей хитрости. Как он нам потом сам рассказывал смешную историю.
А история такая. Прослужил старшина Балашев полтора года солдатом. Потом решил раньше уехать из Афгана. Написал заявление в учебку прапорщиков, с расчетом ее не закончить, а постараться, чтобы его выгнали. И в Афган больше не возвращаться. Но ему это сделать не позволили, а предложили на выбор − тюрьма или Афган. Он выбрал Афган.
На следующий день, после моего знакомства с боевым коллективом, приехал командир батальона. Привез убитого с нашего батальона. Он должен был скоро замениться. Поехал на колонне в дукан и погиб. Получил несколько пуль, не повезло. Вот так началась моя служба на новом месте. Еще командир батареи сообщил мне новость, как снег на голову. Комбат Глушко, посылает меня старшим на секрет «Гвоздика». Так что свое 24-летие я встретил на полковом секрете. То, что у меня день рождения я не сказал. Чтобы не подумали что отмазываюсь. Сказал бы, остался бы внизу.
Утром, 1 августа, я поднимаюсь на секрет «Гвоздика». Он располагается между нашим 18-ым и 19-ым опорным пунктом. Примерно посередине. 2 700 метров над уровнем моря или даже выше, по-моему, выше. Подниматься примерно два часа. Одна треть дороги и отдых, потом опять до самого верха без перерыва. Из вооружения у нас ДШК, 82 мм миномет, СВД, автоматы и пулемет Калашникова. Личный состав примерно от 15 до 18 человек. На юг метров 100 от нашего пятачка выносной пост. Там пулемет Калашникова. На «Гвоздике» куча вшей, от них можно избавиться только внизу. Никто не хочет быть командиром на «Гвоздике», лучше внизу. Будни однообразны. Оживление вносит поход за водой вниз. Это если строго следовать инструкциям. Из батальона к подножию горы приходит броня. Нас прикрывают снизу, а иногда и поднимают вместе с нами воду и продукты. Но на «Гвоздике» воду можно набрать и к западу от секрета. Было такое место, его называли, по-моему, стакан. Там можно было набрать воды, но это строго запрещено, место очень опасное. Как-то раз Суфьян солдат из Краснодара, поперся туда за водой, на свой день рождения. Он это, наверное, хорошо помнит до сих пор, я его тогда здорово отругал! Тогда еще с нами на секрете сидели сержант Миронов и снайпер Ширшов. Эти два бойца были из нашего батальона или просто из нашего полка. Суфьян пошел за водой, потому что мы экономили воду уже несколько дней, а крайние сутки сидели совсем без воды. За день до этого, мы хотели набрать воды, как положено, с прикрытием снизу. Спустились до половины, внизу началась стрельба. Мы пошли опять наверх.
Несколько раз приходилось из миномета вести огонь по противнику, при обстрелах наших колонн внизу. Один раз, помню, сильно горел наливник «Татра». Еще иногда бывали обстрелы самого секрета. Такое тоже случается. Здесь, на «Гвоздике», погиб мой предшественник, прапорщик Водолазко. Запомнилась фамилия. От него мне достались автомат и пистолет. Не успели сдать, а тут пришел я.
Вот эти данные и фото были взяты из Всесоюзной книги памяти:
ВОДОЛАЗКО Сергей Петрович, прапорщик, ком-р арт. огн. взвода, род. 03.08.1960 на тер. совхоза «Алтынсерин» Камышинского р-на Кустанайской обл. Казах. ССР. Русский. Работал в колхозе им. Щорса Маловисковского р-на Кировогр, обл. В Вооруж. Силы СССР призван 06.11.79 Маловисковским РВК. В Респ. Афганистан с сент. 1983. Неоднократно принимал участие в рейдовых опер-ях. 12.06.1984 группа, возглавляемая им, при выдвижении на пост боевого охранения была обстреляна пр-ком из засады. В. не растерялся, действовал энергично и смело. Приказал подчиненным совершить маневр и занять господствующую высоту, а сам прикрывал их действия метким огнем из автомата. В ходе боя, управляя огнем группы, был смертельно ранен. За мужество и отвагу нагр. орд. Красной Звезды (посмертно). Похоронен в с. Мануйловка Маловисковского р-на. Там его именем названа улица.
В сентябре меня меняют. Я очень рад. После этого секрета существует негласное правило. Три дня ты отдыхаешь, тебя не трогают командиры. Ты можешь спать, отдыхать и пить! В первый день свободы я напиваюсь, но на ногах. Выхожу из комнаты. На территории проверяющий из полка. Я представляю собой очень экзотическое зрелище у меня борода, но я очень веселый! Я пьян.
− Кто это? – изумляясь, спрашивает проверяющий.
Я представляюсь. Капитан Казак говорит, что я сегодня слез с «Гвоздики», где просидел 36 дней.
– Хорошо, – говорит проверяющий. − Но через три дня, чтобы был как огурчик.
Традиции проверяющий знает и уважает.
Через три дня я сбриваю бороду, трезвею и опять готов приступить к своим обязанностям. Наш батарейный секрет «Заря» находится на юго-востоке километра полтора, два от нас. Его хорошо видно в бинокль, да и невооруженным глазом можно рассмотреть. На «Заре», как и на «Вышке», командиром всегда был кто-то из сержантов. Дубовицкий, Блинковский, Зикратов и другие периодически принимали командование секретами, сменяя друг друга. Позже, «Заря» неофициально стала моим секретом. Я почти всегда ходил на прикрытие, когда менялись смены. Иногда мы занимали позицию справа иногда слева. При одной из очередных смен состава секрета, я с пулеметом занял позицию слева, справа тоже группа прикрытия. Бойцы, которые поднимались на секрет, поднялись до середины и устроили привал. Залегли и отдыхают. Проходит уже много времени, мы их хорошо видим. Они сидят на склоне и, похоже, не собираются продолжать движение. Выхожу на связь, не отвечают. Кто то из наших говорит: «Да шуганите их из пулемета, а то они полдня просидят». Метров на десять ниже их, выпускаю очередь. Крутят головами, сразу появляется связь и движение продолжается.
Как-то ранней весной ходили на прикрытие направо. Зелени еще практически никакой нет. И вдруг я увидел прямо под ногами странное растение. Ножка как у белого гриба, а сверху листья как у пальмы, невысокое, сантиметров десять. Незначительный эпизод, но запомнилось очень хорошо. Мы с удивлением рассматривали это растение. Такой экземпляр афганской флоры, я никогда не встречал раньше, да и впредь не довелось повидать.
Однажды, по осени, с «Зари» по связи передают: «Обстрел, один ранен». Казак посылает меня с группой на помощь. А расчет Симака к бою за «Василек», который у нас смотрел на юго-восток. Первым выскакивает Ешимбетов с пулеметом Калашникова. Ранен его земляк, молодой узбек. Приказываю Ешимбетову остаться внизу, возле «Василька». Ешимбетов дембель, события происходят уже после приказа Министра обороны об увольнении осеннего призыва. Он обиделся. И рвется идти с нами в горы. Пришлось взять. Но я всё-таки оставил его на тропе. Там, какое-то здание было непонятное, метра два на два, с бойницами. Приказываю: «Один выстрел по нам и вали, кого достанешь!» К счастью, как потом оказалось, это наши с секрета стреляли в сторону гор. Пуля срикошетила от скалы и пробила бойцу ступню насквозь. Все нормально. Спускаем вниз раненого.
Как-то раз помню, Гриша Зырянов что-то утворил, по мелочи. Наутро, в наказание, залетчики отправились на «Зарю». Для дальнейшего исправления, на месячишко, поразмыслить на досуге, в горах, о своем поведении. Гриша несет тело ДШК. Ствол тяжелый, но он идет, деваться некуда. Он нормальный парень и все это знают. Позже солдаты сочиняют песню об этом событии. Там есть слова: «Гришка как картинка на «Зарю» гребет…» Так же там есть юмористический куплет про старшего лейтенанта Липатова. Про усы, язык и его панаму. Хорошие парни служили в нашей батарее. И воевать умели, и отдыхать, и шутить.
Начало мая или конец апреля, я должен выехать с 19-го ОП, на прикрытие «Гвоздики». Выдвигаемся на броне. Пулеметчик, я и четыре бойца с 19-го ОП. Два бойца поднимутся на секрет вместе с теми, кто спустится за водой. Между 19-ым и «Гвоздикой», если ехать вниз, слева был какой-то небольшой блокпост. На этом посту несли службу несколько солдат с сержантом. Подъезжаем к посту, останавливаемся. Надо взять приемник «Россия» и передать его на «Гвоздику». Солдаты бегут на пост за приемником. Я сижу на броне в шлемофоне. Тангента между шлемом и рацией постоянно выпадала, рассоединялась. Обматываю свой кусок провода от шлемака за ручку люка изнутри. Сижу как привязанный. Вниз по дороге идет колонна КАМАЗов с авиабомбами ФАБ 500. Колонна почти прошла. Справа маленький дуканчик. Последний КамАЗ останавливается метрах в двух от нашего БТР и водила бежит что-то купить в дукане. Короткий миг и выстрел из РПГ. Граната попадает в укупорку одной из бомб. Она вываливается на дорогу, падает рядом с машиной. Водила резко бежит к своему КамАЗу, запрыгивает в кабину и догоняет колонну. Я хочу прыгнуть в люк, но не могу, привязан! Сам привязался! С поста начинают стрелять на юг, там ущелье. Хочу ослабить фиксатор шлемофона, клинит. Как-то умудряюсь содрать шлем с головы и наконец, прыгаю в люк. Пулеметчик возится с КПВТ, и никак его не может настроить. Я ругаюсь. Стрельбы со стороны духов нет, один выстрел из РПГ и все. Передаю по связи о случившемся на 19-ый. Дальше вниз не едем, эти события занимают всего несколько минут. Ведем огонь в ущелье. К нам на помощь подходит еще один БТР. Немного позже подтягивается наш «Василек» с 19-го. Но ясно, что стрелять бесполезно, дух ушел.
Не знаю даже почему авиабомба не детонировала. На ней такая продольная укупорка, как решетка. Бомба лежит как в клетке. Бомбы были естественно без взрывателей. Как-то раз видел сгоревшие снаряды 122 мм, тоже без взрывателей, ни один не взорвался! Развернулись розочкой и все.
Наступила осень и старшина ждал замену. Было уже темно, мы ужинали. На БТРе приехал комбат или кто-то из офицеров и сообщил. Выше нас возле секрета «Вышка» внизу лежит наш убитый. Это секрет нашего 18-го опорного пункта. Командиром там был кто-то из сержантов. Настроение портится. Выезжаем туда, точно лежит. Естественно без оружия, автомат забрали духи. Разбираемся, история не совсем хорошая, никто не рад. Наутро прочесываем кишлак Калатак. Он всегда был мирным. Командир батареи страшно злится. Ханумки (женщины) бегают в соседний кишлак, он рядом по тропинке на запад. Комбат посылает меня и еще двоих солдат занять высотку над кишлаком. Там и уместится не больше трех-четырех человек. Из полка ждут танк или два для нашей поддержки. А потом… Я как-то в это не верю, но все может быть! В результате танки не приходят, и мы возвращаемся обратно к себе.
Провожаем Петю Балашева. Ему пришел заменщик. Петр счастлив, прослужил три с половиной года в Афгане и ни одной царапины. Перед своей заменой Петя привозит маленького кота в мешке. Купил у афганцев за две банки сгущенки. Кот полосатый коричневый, с кисточками на ушах. Очень ласковый и голодный. Открываем банку тушенки, кот орет и на животе лезет к банке.
− Какое жадное животное! − говорит кто-то из офицеров.
− Конечно, станешь жадным, столько поголодать, надо думать его тушенкой не кормили, − говорю я.
В комнате у нас живет собака овчарка, ее привезли саперы. Кличка собаки Горбачев. Это из-за горбика, который у нее на хохолке. Она тоже очень ласковая и всех любит. У пуштунов я видел собак с длинными мордами и продольными полосками на спине как у тигра.
Дни проходят за днями. За несколько дней до нового 1985 года меня отправляют вместе с командиром батареи капитаном Казаком в Хайратон. Хайратон − приграничный город на севере Афганистана. На берегу реки Аму-Дарья. Цель нашей командировки, получить минометы, 120-тки для батальона. Едем на БТР-70. БТР новый, получили совсем недавно. Состав группы: Капитан Казак, я, пулеметчик, водитель и еще несколько солдат. Один из солдат узбек, родом из Термеза. А это недалеко от Хайратона, рядом на границе, через мост и Термез. Комбат все же свозил солдата домой и сам к нему в гости съездил. А в мае 1985-го, этот солдат погиб. Погиб при спуске с секрета «Заря». Тогда погибли два бойца, и один был ранен.
К Хайратону мы подъехали вечером, а рано утром поехали назад, я, пулеметчик и механик. Километров за 20 от подъема на Саланг закончился бензин. Место опасное. К счастью, не так далеко был опорный пункт. Ребята нормальные. Лейтенант Бекеша написал записку и нас заправили на следующем. Бензина еще немного было, и мы смогли дотянуть. Потом в 1987 году, я встретил этого лейтенанта на Дальнем Востоке. Он меня узнал. Очень хороший парень, негласный лидер всех «афганцев» полка на красной речке. Наверху Саланга были уже почти вечером. Остались ночевать, а утром поехали дальше. Мы были уже можно сказать дома, проехали тоннель и тут начались приключения. Дорога обледенела, и мы чуть не слетели в пропасть справа по ходу движения. Нас развернуло на 180 градусов и нос БЭТэра, опять смотрел в тоннель. Какие то ребята нас опять развернули по ходу движения. Проехали мы еще метров 20. Сдох один из двигателей. Загорелось табло − пожар в двигателе. Но никакого пожара нет. Стояли больше часа. Хорошо место не опасное, рядом с тоннелем. Тоннель стратегически важный объект и поэтому всегда под бдительным наблюдением охраны. Механик сам решил вопрос. Подложил под реле картон, на одном движке и спустились вниз со скоростью километров 10 в час, не больше.
