Сергей Цветаев - пластинка Высоцкого по "Алисе в стране чудес"
https://oper.ru/news/read.php?t=1051627763
Красный Архивариус Сергей Цветаев в Telegram: https://t.me/sami_kak_deti
Всю жизнь буду благодарен учительнице из вечерней школы, что привила мне уважение к советской прозе. Вот имени даже этого педагога я не помню. Но каждый раз стоит найти ещё какой неограненный алмаз в мире русской литературы, так вспоминаю её уроки.
Когда-то я думал, что советская проза - это только и исключительно пролетарская литература, что является своего рода неким таким орудием агитации. Но сколько же там потрясающих вещей! Да даже у Горького, которым зачитывался ещё в детстве. А взять прозу Константина Воробьёва. Согласитесь, его "Вот придёт великан" - это произведение на все времена.
И периодически мне удаётся открывать нечто удивительно и интересное. Например, когда дежурил в школе частенько бегал в городскую библиотеку. Там иногда рублей по 10 можно было купить так называемую списанную литературу. И вот среди этой самой списанки я нашёл вот этот самый сборник.
Честно, это что-то потрясающее. Не раз говорил, и ещё миллион повторюсь, нам, современным литераторам, у этих авторов ещё учиться и учиться. У них было самое бесценное - это багаж знаний, эмоций, впечатлений. Им не нужно было придумывать миры - им и так было О ЧЁМ рассказать. Они не наблюдали за чужой жизнью - они проживали собственную.
Они работали. Понятие труда многим было из них знакомо. Они могли передать о собственных ощущениях, включая пот, мозоли, усталость. Они не смотрели свысока на простых работяг - многие из них ими собственно и были. А уж насколько насыщен их язык был всякими прибасёнками - этому просто поражаешься.
Вот конкретно в этом романе меня, удивил - да даже поразил! - незаметный такой момент. И знаете какой? Писатель вскользь как бы упоминает про форточку в фабричной курилке. Ерунда, казалось бы. Несущественная деталь. Но то по тому КАК рассказывает, я понимаю, что он прикасался к ней, он её видел.
Была экранизация книги. И мне она не понравилась. И расхождение с литературным оригиналом имеются, и, скажем прямо, скучно. Я бы, конечно, хотел бы и другие произведения этого автора найти, может быть подскажите, какие ещё книги Анатолия Фёдоровича Кривоносова были изданы.
Продолжаем знакомиться с книгой Тима Бувери.
Все части выложены в серии.
Коротко для ЛЛ: помощь новоявленные союзнички поприжали, не веря в наш успех. Но войну Финляндии объявили и завоевали Иран за компанию. Ну а потом генерал Мороз задал немцам трёпку под Москвой.
Как уже было сказано, Черчилль предложил помощь Советам уже днём 22 июня. Общественное мнение в целом поддержало его, однако веры в успех Советов было мало: уж очень сильно подрезал Сталин крылья Красной армии своими репрессиями. Лорд Галифакс ответил республиканскому конгрессмену на вопрос, стоит ли снижать долю американской помощи Британии в пользу СССР следующим образом:
Нет. Что бы вы ни дали, Россия вероятно проиграет. Англия сама желает иметь всё то, что вы ей дадите, ещё больше, не жертвуя кому-то ещё… Россия не продержится и шести недель.
Несмотря на подобные соображения, а также на перспективы отдать Восточную Европу в руки Сталина, Рузвельт разморозил 39 миллионов российской собственности и предоставил ещё на 6,5 миллионов военную помощь. Конечно, этому далеко было до 1,75 миллиардов, которые запросил Советский Союз. Его эмиссар на словах обещал помочь на всю катушку, но пока лишь на словах. На деле же в первые месяцы войны Союзу перепало всего 600 истребителей, несколько бомбардировщиков и 20 тысяч тонн каучука. Деспот обвинял Британию в пассивной помощи агрессору, хотя сам несколькими месяцами ранее снабжал его всевозможным сырьём. Он требовал высадки британского экспедиционного корпуса во Франции или на Балканах или отправки тридцати британских дивизий на помощь СССР –больше, чем вся британская армия на тот момент. В ответ на это Черчилль дал отповедь советскому послу в том духе, что Советы сами загнали себя в эту ситуацию, и потому не имеют права упрекать Британию.
И всё же страх, что Сталин сможет снова договориться с Гитлером, сделал его более покладистым. 28 сентября в Москву прибыла англо-американская делегация. Вождь встретил их сердечно и запросил полтысячи танков в месяц и прочее в том же духе. На следующий день его настроение ухудшилось, и он начал упрекать их, что они хотят его поражения. И ещё через день он выразил удовлетворение тем оборудованием, которое предлагали Бивербрук и Гарриман. На банкете 1 октября Бивербрук задал вопрос в Сталину лоб насчёт пакта о ненападении с Германией. Его собеседник, не моргнув глазом, указал на Чемберлена и его политику умиротворения. Советская пресса назвала конференцию триумфом. Вдобавок к материальной помощи, Сталин хотел, чтобы Британия объявила войну Финляндии, которой она совсем недавно собиралась помогать. Ему пошли навстречу, объявив 5 декабря войну сателлитам Германии: Финляндии, Венгрии и Румынии.
Ещё более спорным шагом было советско-британское вторжение в Иран. Шаха подозревали в симпатиях к нацистам. Существовала опасность «иракизации». Так что 16 августа СССР и Великобритания потребовали изгнания всех немцев из страны, а 25 августа начали бомбить иранские города. Три советские армии наступали с Кавказа, а две британские дивизии вошли в страну из Ирака. Несмотря на мобилизацию девяти дивизий, иранцы понимали тщетность сопротивления и сдались без боя. Всё было закончено за четыре дня. Иран разделили на две зоны оккупации.
Степень доверия между странами была не очень велика. Черчилль хоть называл Советы союзниками, в отличие от многих других. СССР тоже демонстрировал подозрительность, недодавая информацию с фронтов. И всё же Британия передала Союзу ряд ключевых технологий оборонного характера, а также разведданные, которые получали с помощью взлома Энигмы. Со стороны Советов тоже были попытки продемонстрировать солидарность. Британскому послу аплодировал весь зал, узнав его в числе зрителей на концерте.
На фронте дела шли неважно. 7 октября, после того, как под Вязьмой и Брянском в окружение попали восемь советских армий, Сталин проинструктировал Берию искать контакты с немцами по поводу возможности заключения мира. Но те шли всё дальше на Москву. Ещё неделей спустя была объявлена эвакуация госорганов в Куйбышев. В столице разразилась паника. Было введено военное положение. Москвичей отправили рыть противотанковые рвы. 26 ноября немцы подошли на расстояние в 21 милю до Москвы. Однако распутица и советские контратаки остановили их. А потом ударил 35-градусный мороз, и 5 декабря Красная армия пошла вперёд, освободив Клин и Калинин. Вспомнив судьбу Наполеона, Гитлер приказал своим войскам стоять насмерть. Этим он предотвратил превращение отступления в бегство. Но Москва была спасена.
Сегодня можно сказать, что контрнаступление под Москвой стало поворотным моментом всей войны, несмотря на события 1942 года. Тогда же уверенности в том, что Советы выстоят, американские и британские эксперты не демонстрировали. Они ждали нового наступления непобедимого вермахта.
О как. Распутица, а только потом «контратаки». В ответ на извечные оправдания успехов советского и российского оружия можно сказать: все воевали в равных условиях, и Гитлер с Наполеоном знали, куда шли. Неверие же в успех Красной армии отразилось и в действиях союзников: они не спешили помогать в первые месяцы и годы своего союзничества.
Автор, конечно, указал на то, что иракская операция британских войск являлась «спорной», но на деле сомнений в том, что это было вторжение в Ирак, быть не должно. В отношении же действий Советского Союза он использует однозначные жёсткие эпитеты и оценки. Предвзятость в сторону своих, конечно, не удивляет, но мы хорошо знаем: никто в этой войне не был белым и пушистым, и наказаны за свои действия оказались основном лишь проигравшие.
Столичный Доктор
Авторы: Алексей Вязовский, Сергей Линник
Серия из 7, пока что, книг.
Внимание: присутствуют СПОЙЛЕРЫ
Вот про докторов Алексей Вязовский пишет гораздо лучше, чем про военных (серии "Сапёр" и "Группа крови"). Видно знание темы, обилие мелких деталек заставляет кричать "Верю!". Врачебные байки, названия инструментов, лекарств, имена великих медиков прошлого (со всеми их делами!) - вот к этому претензий нет вообще.
Хотя, возможно это как раз вклад соавтора, Сергея Линника. Который точно доктор.)
В целом, сюжет примерно как в "15и ножевых", разница в том, что гг попадает в Российскую Империю, так что вместо антисоветчины нас в финале, возможно, ждёт русофобия.))
Гг изобретает, улучшает, оперирует, разъединяет сиамских близнецов, исцеляет сифилис (не шучу), делает детей Великой Княгине, стреляется на дуэлях, изучает ушу.
Далее - твист! Попадает в высочайшую немилость, уезжает в Европу, где всё, конечно, гораздо лучше чем у нас! В Швейцарии ему как лучшему хирургу мира бесплатно суют в карманы халата пачки денег, чтобы он открыл там лучшую во Вселенной клинику, он, конечно же, снисходит и организовывает, и, тадам! - получает Нобелевскую премию по медицине.))) Но уже не простую, как в "15и ножевых", а уникальную - самую первую.)))
Потом - опять твист! Скоро война с Японией, гг возвращается в Россию, ему сразу дают чин Наместника в Порт-Артуре (а кому ещё-то?), он едет туда, при себе у него очень кстати оказываются две подводные лодки и самолёт...
Дальше пока не прочитал.)
Продолжаем знакомиться с книгой Майкла Хадсона.
Предыдущие части выложены в серии.
Коротко для ЛЛ: в 1944 году миру явили новую систему торгово-финансовых отношений, названную по имени одного из американского курортов. По этой системе валюты привязали к доллару, а доллар - к золоту. Также были основаны МВФ и Всемирный банк, которые должны были помогать тем странам привести свои финансы в порядок. Советский Союз участвовать в схеме отказался, но его бы и так вряд ли допустили в условиях Холодной войны.
Соединённые Штаты добились усиления своего влияния как после Первой, так и после Второй мировой войны. Но была разница: во время Второй их экономическое превосходство стало подавляющим. Американские стратеги поняли, что в этот раз открытость экономики не повредит их стране, а наоборот, замкнёт экономическую активность капиталистических стран в рамки сателлитов. Так что они не бойкотировали участие США в международных организациях типа ООН. Наоборот, они видели многосторонние отношения инструментом расширения экономического влияния. Они по-прежнему давали в долг, но обеспечивать его выплату должны были уже новые институты, которые решено было организовать на Бреттон-Вудской конференции: Всемирный Банк и МВФ.
Эти организации были призваны поддерживать стабильность мировых финансов. Разумеется, таким образом, чтобы экономическая активность стран соответствовала нуждам и возможностям Америки. Страны-должники возвращали долги не напрямую США, а пополняли своими средствами фонд для дальнейшего кредитования. На первом этапе своего существования МВФ представлял собой огромный «общак», куда скинулись крупнейшие экономические игроки.
Что же нужно было американцам тогда? Прежде всего, они хотели избежать послевоенной депрессии, вызванной снижением госрасходов. В 1945 году для полной занятости необходимо было иметь 60 миллионов рабочих мест. Безработица неизбежно сыграет на руку левым, так что компенсировать недостаток внутреннего спроса было решено путём наращивания экспорта. А для этого нужен доступ к мировым рынкам. Но кто пустит к себе просто так иностранного производителя? Поэтому, чтобы побудить другие страны принять политику открытых дверей, американские дипломаты продвигали финансовую помощь. Взамен страны Европы и Азии должны были отказаться от пошлин, квот и других мер по ограничению импорта. Послевоенный мир должен был двигаться в направлении фиксированных обменных курсов и открытого доступа иностранцев (прежде всего американцев) на национальные рынки. От концепций самодостаточности предлагалось отказаться, и закрепить этот отказ должно было вступление в соответствующие международные организации, как то Международная Торговая организация, которую впоследствии сменило ГАТТ.
Концепция выглядела красиво: европейцы получали кредиты от США и МВФ, на которые покупали американские товары, при этом не имея ни зависимости от импорта, ни проблем с платежами, ни жалоб на торговый дефицит. Хотя ежегодный профицит американцев во второй половине сороковых составлял около 3,5 миллиардов долларов – крупная сумма по тем временам. Обеспечивалось всё это новой финансовой системой фиксированных курсов мировых валют к доллару.
Система была задумана вместе с британцами ещё во время войны. Тем тоже не хотелось заниматься работой долгового коллектора, а просто принимать платежи. С другой стороны, долг перед МВФ – это не долг перед США. Тоже плюс. В этом смысле брать в долг тоже хорошо бы не в долларах, а в какой-нибудь новой международной валюте. В Бреттон-Вудсе Кейнс продвигал в качестве международной расчётной единицы банкор, который можно было бы, например, приобрести за золото. Но американские переговорщики были категорически настроены против этого нововведения. Только доллар! Который свободно конвертировался в золото по курсу 35 за унцию. Позднее мир вернётся к идее Кейнса, создав СПЗ. Но это будет потом, в других реалиях. А пока Бреттон-Вудская система обеспечивала американский экспорт, перенаправляя недовольство должников в сторону МВФ. Не забываем также и про продвижение свободы торговли, которая способствует поддержанию статуса-кво в торговых отношениях.
МВФ помог европейцам избежать гиперинфляции и прочих подобных «прелестей», которые преследовали их после Первой мировой войны. Британцы, кроме этого, лелеяли надежду сохранить своё военное присутствие в разных регионах мира. Но это имело свою цену: «особые отношения с Соединёнными Штатами». Эти отношения вылились с течением времени в нарастающую зависимость от них.
Пожалуй, важнейшим преимуществом новой системы для американцев было сохранение золотого стандарта. Ведь в 1945 году у них было 59% мировых золотых резервов, а ещё тремя годами спустя – 72%. Кроме этого, они получили экономическую автономию: Всемирный Банк (ВБ) и МВФ управлялись по модели частных акционерных обществ, где голоса распределяются в соответствии с размером вклада. Доля США доходила до 33%, так что у них было право вето в обоих организациях. Цели у них были просты: нарастить свой экспорт на коммерческих условиях через кредитование, сохранить статус-кво в Европе, получить свои средства обратно, а также сохранить золотой стандарт и свою автономию. И всё это – за жалкие 3 миллиарда вклада в МВФ и Всемирный банк!
Однако нельзя было сказать, что новый финансовый порядок обеспечил сбалансированность мировой торговли. Золото продолжало течь в США широкой рекой. Южноамериканские страны рассчитывались им за европейский импорт, а европейцы платили американцам за сельхозпродукцию. Латинская Америка потеряла свои резервы и оказалась в долгах перед ВБ, МВФ и США. Последние получили ресурсы в обмен на продукцию своего печатного пресса и золото. За риторикой «многосторонних отношений» скрывалась англо-американская система ключевых валют, в которую страны вступали, вынужденно соглашаясь с правилами игры. Почему они это делали? Ну, поначалу им было нечего терять. Им нужно было как-то восстанавливаться после войны. Первыми были британцы, за ними последовали страны континентальной Европы, а потом подключились менее развитые страны. Те же, кто не вступал из стремления сохранить свою экономическую автономию, оказывались в изоляции.
По умолчанию предполагалось, что коммерческие нормы долларовой дипломатии будут продвигать благосостояние всех стран. Свобода торговли и инвестиций, по идее, не должна была противоречить свободе выбирать свой путь. Эта модель неплохо работала в послевоенной Европе, а также в пятидесятых годах в странах, получавших экономическую помощь в рамках программы Point Four. Политическая и военная стабильность достигались экономическими средствами. Европа обрела военную самодостаточность, что обеспечило защиту американских зарубежных рынков от советского проникновения.
Как уже говорилось выше, золото продолжало течь в Америку, и такое положение вещей перестало устраивать самих американцев, у которых замаячила опасность инфляции. Для репатриации золота в Европу программы иностранной помощи и инвестиций были переработаны. Процессу этому также способствовала война в Корее. Но европейцы не слишком торопились снова накапливать жёлтый металл, предпочитая наращивать долларовые резервы. Этому соответствовал торговый дефицит Штатов. Но сила их была столь внушительной, что никто тогда не задумывался о том, что этот дефицит станет серьёзным и хроническим. Американцам казалось, что их золото и ресурсы позволят им тратить на военку столько, сколько они захотят.
Экономические санкции против СССР стали логическим продолжением преследования Соединёнными Штатами своей стратегии построения открытой экономики. В рамках этой стратегии строптивцев, которые могут навредить коммерческим интересам США, надлежало изолировать. А ведь либеральная пропаганда вечно пела о том, что Холодная война велась за экономическую и политическую свободу! На самом же деле они опасались потенциальной советской конкуренции.
Но изначально Советы хотели взять в лодку. Им даже назначили внушительную квоту в МВФ размером в 1,2 миллиарда. Обсуждались даже займы на условиях, заметно превосходящих британский. В 1944 году журнал «Большевик» писал о заинтересованности Советского Союза в послевоенном сотрудничестве. Американские стратеги видели стабилизирующую роль в участии СССР в Бреттон-Вудских соглашениях. Советы могли предложить богатые сырьевые ресурсы, а также представляли собой хороший рынок для американского ширпотреба. Одним словом, двери были открыты.
Однако у русских были опасения в связи с американскими планами устройства послевоенного мирового порядка. Им не нравилось господство американской экономики в условиях свободного рынка, что могло угрожать безопасности СССР. Профессор А.Ф.Воскресенский писал об опасности монополизации европейского зернового рынка американцами. Особой проблемой мог быть доступ западных экономик на рынки буферных государств Восточной Европы. Об этом говорил уже лично Молотов. Одним словом, Советский Союз имел страхи, сходные со страхами большинства развивающихся стран того времени: он опасался потерять свою политико-экономическую автономию. Поступаться принципами советское руководство не собиралось. Более того, оно собиралось укреплять советизм у себя и распространять его в «зоны безопасности» в Европе и на Дальнем Востоке. Правда, это не мешало сталинскому режиму участвовать в международной экономической кооперации. Даже в то время, когда Черчиль говорил свою Фултонскую речь, американский стратег Бреттон-Вудса Декстер Уайт ставил больше на сотрудничество с Советами, чем с Великобританией. Правда, тогда уже за ним плотно наблюдало ФБР.
Американцам же не нравилась потеря рынка стран, которые попадали под власть коммунистов. Они решили, что долгосрочная финансовая помощь СССР может затронуть американский проект устройства мировой торговли. Но если нет кредитов – зачем тогда Советскому Союзу вступать в МВФ и другие организации? Москва напрямую не отказывалась, но тянула время. СССР даже самом деле получил 249 миллионов по линии ООН, но это была сумма не того порядка, чтобы влезать в это дело.
Главной проблемой было неверие американских дипломатов в то, что Советы принесут свои долгосрочную стратегию в жертву кратковременной выгоде. Сколь волка ни корми – он всё равно в лес смотрит. Зачем тогда спонсировать своего потенциального соперника? Далее, Советы с их регулируемыми ценами могли составить существенную конкуренцию американским экспортёрам на отдельных рынках. Короче, они боялись и потому представляли свой отказ следствием политики СССР в Восточной Европе. Попытка изоляции Советского Союза была представлена как защита четырёх свобод президента Рузвельта: свободы слова, вероисповедания, от нужды и от страха.
Советскому Союзу и его союзникам отказали в режиме наибольшего благоприятствования. А чтобы ограничить военную угрозу, стали строить сеть из договоров о взаимной безопасности, что со временем стало системой военных союзов. В результате отказ самого СССР участвовать в Бреттон-Вудских соглашениях стал скорее следствием, чем причиной Холодной войны. Всё упёрлось в зоны влияния, которые никто не хотел уступать, а наоборот, расширять. Так что не удивляет, что конкуренты в борьбе за мировое господство были объявлены врагами американских планов, а по факту – врагами демократии. Такое видение ситуации привело американцев к военной стратегии, которая впоследствии подорвёт экономическое превосходство Соединённых Штатов. Попытка предотвратить дестабилизацию системы извне стала причиной дестабилизации изнутри.
Но это будет потом. А пока Штаты не собирались терпеть потенциального конкурента, кем бы он ни был. Не хочешь играть по нашим правилам – мы тебя изолируем, чтобы не угрожал нашим планам. Небольшой шанс на хотя бы частичное приспособление Советов к Бреттон-Вудской системе оказался угроблен близорукостью и узколобостью американских стратегов, которые превратили изначально либеральные идеи в протекционизм и блочное мышление. Америка занялась тем же самым, против чего официально боролась, и чем был занят Советский Союз. Она стремилась к самодостаточности. Свобода же рынка понималась, главным образом, как свобода американского производителя и инвестора за рубежом. Война во Вьетнаме продемонстрировала, что изоляция советского блока не стоила таких денег. Бреттон-Вудская система рухнула. Но это будет потом, всему своё время.
Автор пишет, что помогать другим странам американцев побудила угроза инфляции. Может быть, это и правда, но не вся. Первые послевоенные годы были для европейцев трудным, скорбным временем. И в это время другим помогал, в основном, только Советский Союз. Глядя на это, одна страна за другой стали обращать взоры в сторону коммунистов. Вот это-то и заставило американцев тоже задуматься о помощи европейцам. А до того в отношении к Германии они собирались реализовать так называемый план Моргентау, согласно которому эту страну предполагалось превратить в аграрную, лишив её промышленности.
Как я понял, главную вину в том, что сотрудничество не состоялось, автор возлагает на американцев. Но, на мой взгляд, вина здесь обоюдная. Сталин отказался ратифицировать документы, подписанные советской делегацией в Бреттон-Вудсе, считая МВФ зависимой от мирового капитала организацией. И в этом он был прав: если взглянуть на размер квот, то нетрудно будет убедиться, что Советы оказались бы в явном меньшинстве. Кроме этого, для вступление требовалось раскрытие ключевых экономических показателей, на что советское руководство было на тот момент неготово. Страна была «без штанов» после тяжёлой войны, и потенциальному врагу знать об этом не полагалось. Получилось, как получилось.
Но всё-таки зря они тогда не вступили. Ведь кроме недостатков, были и преимущества, главное из которых – участие в международном разделении труда и доступ к технологиям. Но, как сказал автор, рисковать великой целью ради сиюминутной выгоды никто но хотел. А зря. Ведь зачем нужно было строить социализм и коммунизм? Не ради идеологии, а, в конечном счёте, ради блага человека, ради материального изобилия. Время показало ошибочность тогдашней стратегии. СССР смог жить в изоляции, но в условиях мирового экономического господства американцев соревнование двух систем было для него изначально бесперспективным. На их стороне было больше ресурсов, больше технологий, больше умов. И Америку не догнали, и силы себе подорвали гонкой вооружений.
Деятельность каждого объединения нуждается в глубоком анализе и освещении средствами массовой информации. Избрав для этой книги столь сложную проблему, мы стремились показать, что настала пора повернуться к неформалам лицом.
Обложка книги "Неформалы. Кто есть кто?" А.В. Громов О.С. Кузин
В современном обществе часто и остро встает вопрос о «неформальном поведении» молодежи. Ставя всех под одну гребёнку, некоторые представители идеологической сферы обозначают неформалов как «жертв зарубежной пропаганды», запрещая и подавляя движения, которые считают «чуждыми нашему народу». Однако действительно ли это верный подход? Понятие «неформал» вовсе не ново. Эти группы начали появляться еще в Советском Союзе, а их активное развитие началось во время перестройки. Неужели до сих пор нет решения этой неформальной проблемы? Давайте рассмотрим, как советское общество реагировало на новые молодежные движения и какие меры предлагались. В этом посте я рекомендую книгу А. В. Громова и О. С. Кузина «Неформалы. Кто есть кто?».
Немного о книге
Работа представляет собой легкий и поверхностный анализ наиболее значительных неформальных движений того времени. Авторы сами указывают, что заинтересованы в том, чтобы обрисовать общую картину и помочь простым советским людям разобраться в новой и незнакомой неформальной среде. К сожалению, книга была выпущена почти перед распадом СССР — в 1990 году — и не успела оказать значительное влияние на массы. Тем не менее, я уверен, что это исследование заслуживает внимания, и, несмотря на дату выхода, в нем можно найти много ценного.
Структура книги
Для удобства я выделю три основные части:
Первая часть Кто такие неформалы и какими они бывают?
Главы:
- Первое знакомство
- Непризнанные или непризнающие?
- Счастье — это когда тебя понимают
- Неформальная интеграция
В этой части авторы знакомят читателя с понятием неформалов, рассказывают о самых известных и массовых движениях, таких как нацисты, рокеры, зелёные (защитники экологии) и другие. Они приводят мнения читателей и различных политических деятелей.
Самое важное, что подчеркивают авторы, — это необходимость понимания и принятия большинства новых неформальных групп! По их мнению, партия и государство должны идти им навстречу и поддерживать их развитие, так как все эти движения представляют собой не «заграничную чуму», а культуру, которая нашла отклик в сердцах людей и приобрела уникальный, неповторимый характер в советском союзе.
При этом авторы не бездумно восхваляют все движения, но и критикуют те, которые представляют опасность. Например, фашистские и байкерские объединения, по их мнению, не должны существовать и с ними следует бороться.
Вторая часть Локальные проблемы и конфликты
Главы:
- За что воюют республиканские фронты
- Фронты России
В этой части авторы затрагивают довольно щекотливую для того времени тему — волнения и стремление некоторых республик выйти из состава СССР. Они обсуждают национальные фронты Эстонии и Латвии, общество «Память», выступавшее за возрождение национального самосознания России, Украины и Беларуси. Авторы рассуждают о «нерушимости Союза Советских Социалистических Республик» и о будущем как самих фронтов, так и советского государства.
Третья часть Оппозиция — нужна ли она?
Главы:
- Политическая оппозиция?
- Вместе или вместо?
Как видно из названия, А. В. Громов и О. С. Кузин поднимают вопрос о политической оппозиции, представленном демократами и демократическими союзами. В этих главах авторы обсуждают, что такое демократия, существует ли она в СССР и какое видение предлагают оппоненты власти. Приводится множество справедливых замечаний о деятельности оппозиции и тех ошибках, которые они допустили.
Заключение
Книга получилась объемной и информативной, она помогает понять ситуацию с неформалами в 80-90-х годах. Будучи продуктом перестройки, авторы призывают нас принять новую культуру, сделав её доступной для каждого.
Мой телеграмм канал с другими постами, мемами и пленочной фотографией
Прочитал книгу «Утерянные победы. Воспоминания фельдмаршала» Эриха фон Манштейна, которая в своё время, едва успев выйти, была изъята и занесена в спецхран СССР.
Там есть забавный вопрос, который касается реальной стоимости отдельных обещаний:
Ещё Ильич говорил:
Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов.
Книга интересная, рекомендую к прочтению. В процессе чтения я делал заметки по книге, если интересно, можете глянуть.
Большой отрывок из книги Алексея Алексенко «Секс с учёными: Половое размножение и другие загадки биологии». Мне доставило.
Ангус Бейтман (1919–1996) был английским генетиком, который в прошлом веке занимался половым отбором у плодовой мушки. Он брал группы особей с равным числом самцов и самок и наблюдал, кто с кем спаривается и чье потомство преобладает в следующем поколении. Бейтман заметил, что практически все самки, будь то писаные красавицы-мухи или последние захудалые дурнушки, приносят потомство. Хотя за красавицами самцы ухаживают активнее, численность потомства от этого не зависит. Однако значительная часть самцов лишена привилегии секса – к спариванию допускают лишь самых лучших, и именно они оказываются отцами большинства маленьких мушат. Что не так с самцами? В 1948 году Бейтман сформулировал свой ответ: самки тратят на размножение значительно больше ресурсов (то есть сил, времени, а в конечном итоге пищи и даже собственной жизни), чем самцы. Поэтому они сами становятся ценным ресурсом, за который имеет смысл конкурировать. Сперма, согласно Бейтману, ничего не стоит, и те, кто ее производит, должны просто наделать ее побольше и не пропускать случая использовать, подкатывая ко всем девушкам и ввязываясь в драки из-за них, – потому что девушки производят дорогие и дефицитные яйцеклетки. Отсюда один шаг до умозаключения, что тот, чьи гаметы так дешевы, и сам вполне может себе позволить вести себя как дешевка. «Я мужчина, этого требует от меня биология». https://kniga-online.com/books/nauchnye-i-nauchno-populjarnye-knigi/biologiya/page-26-361416-seks-s-uchenymi-polovoe-razmnozhenie-i-drugie-zagadki.html
. ..примеров, подтверждающих принцип Бейтмана, в природе не счесть: «неразборчивая страсть самцов и разборчивая пассивность самок» (по выражению самого Ангуса Бейтмана) – слишком распространенная ситуация, чтобы просто так взять и сбросить ее со счетов. Однако, когда зоологи чуть пристальнее вглядывались в жизнь популяций, которые, казалось бы, «живут по заветам Бейтмана», неизменно оказывалось, что, как принято выражаться среди начинающих популяризаторов, «на самом деле все гораздо сложнее». А в XXI столетии начали накапливаться молекулярные данные, из которых стало ясно, чьи на самом деле детишки пищат в том или ином гнезде. Гены этих детишек недвусмысленно указывали, что их матери бесконечно далеки от идеалов целомудрия. Тут и там оказывалось, что «пассивная разборчивость самок» – это скорее их тщательно выстроенный имидж, чем подлинная природа, и секс на стороне встречается в этом мире значительно чаще, чем хотелось бы патриархальным самцам...
...Что касается «родительского вклада», то Триверс просто развил принцип Бейтмана: тот пол, который вносит меньший родительский вклад, должен конкурировать за доступ к полу с бóльшим родительским вкладом.
...Докинз исходил из модели, описанной Триверсом. Самка производит дорогие яйцеклетки, поэтому просто вынуждена вносить в потомство большой вклад. Ей выгодно добиться того, чтобы и самец вносил как можно больше. Вот, например, один разумный вариант: пусть изначально в некой популяции самки принимают ухаживание самца, только если он делом (на практике – собственным затраченным на ухаживание временем) продемонстрирует свою верность. Самке это выгодно: так она гарантирует своим детям родительский вклад от отца, и ее собственные усилия не пропадут втуне. Назовем таких самок «принцессами», а самцов, удовлетворяющих их высокому стандарту, «рыцарями». Эти ребята влюбляются сразу до гроба и ни о каком хождении налево не помышляют. Заметим, что за длительное ухаживание «принцесса» тоже платит своим временем: это родительский вклад, выплачиваемый даже теми, у кого никаких детей не получится. Однако в случае успеха затраты вернутся к ней сторицей.
Стабильны ли их стратегии? Увы. В этой компании вдруг появляется «профурсетка», которая без всякого жеманства забирает первого подвернувшегося самца. Она точно не проиграет – мы же договорились, что все самцы «рыцари». «Профурсетка» не потратила времени на ухаживание, но приобрела хорошего отца своим детям: она в эволюционном выигрыше. «Профурсеток» становится все больше. Но теперь открывается интересная вакансия для самцов: оказывается, чтобы завести отношения, совсем не обязательно вести себя по-рыцарски! На сцену являются «Казановы», и их число растет. Заметьте, что наш «Казанова» – это настоящий «самец по Бейтману»: он может не тратить ничего ни на ухаживание, ни на воспитание потомства. Он просто бросает детей, оставляя их на иждивение «профурсетки», и скачет дальше по жизни.
А что делать ей? Бедняжка прячет в шкаф кружевные чулки и идет во двор своей девятиэтажки гулять с коляской, облачившись в мешковатое синее пальто, чтобы было теплее. «Профурсетки» тоже в проигрыше. Зато в мире, где там и тут шныряют «Казановы», выигрышной внезапно снова оказывается стратегия «принцессы»: в худшем случае она со своими капризами просто не найдет никого, но зато и не потеряет свой родительский вклад. А в лучшем – подцепит настоящего рыцаря, хоть они теперь редки. А раз редки, значит, на них есть спрос, и их стратегия опять приносит дивиденды. Число «рыцарей» растет, число «принцесс» растет, и наша популяция – если угодно, социум – возвращается к первоначальному состоянию.
Докинз сперва решил, что здесь начнется колебательный процесс – число «рыцарей» и «Казанов», а также «принцесс» и «профурсеток» будет меняться циклически в соответствии со своего рода социальной модой. Затем он поправился и сказал, что на самом деле установится частотное равновесие. И в этом, если верить поздним изданиям, ошибся: на самом деле самый строгий расчет действительно дает колебания общественной моды от разврата к целомудрию и обратно.
Вот вам и ответ на вопрос – точнее, один из ответов. Классический «самец по Бейтману», ничего не приносящий в семью, кроме спермы, может существовать, и для высоких теоретических целей вполне можно предположить, что с этого по умолчанию начинается история популяции. Однако на такого самца найдется управа, а на управу – другая управа, и так до бесконечности. Или, как в нашем примере, по кругу – или, как в метафоре Красной Королевы, в режиме бега на месте. https://kniga-online.com/books/nauchnye-i-nauchno-populjarnye-knigi/biologiya/page-27-361416-seks-s-uchenymi-polovoe-razmnozhenie-i-drugie-zagadki.html
...а с чего бы вдруг ни с того ни с сего появились первая «профурсетка» и первый «Казанова»? Ответ: с чего угодно. Если мы говорим об эволюции, это может быть мутация в одном из множества генов, определяющих поведение. Но вполне возможно, что это и не мутация, а «идея» – из тех, что возникают в голове и передаются потомкам через воспитание, а сверстникам – через культуру. Например, это могут быть какие-то волшебные стихи или песни о том, как прекрасно развратничать и как скучна семейная жизнь, которые подростки эпохи станут перепощивать в соцсетях. То есть, опять же по Докинзу, или ген, или мем.
...при культурной передаче – то есть, прямо скажем, как у людей – характерные периоды колебаний вполне могут оказаться соразмерными истории и особенно моде. Это бы, наверное, объяснило, почему десятилетие свободной любви сменяется десятилетием унылой карьеры, а развязные девяностые – политкорректными двухтысячными. https://kniga-online.com/books/nauchnye-i-nauchno-populjarnye-knigi/biologiya/page-28-361416-seks-s-uchenymi-polovoe-razmnozhenie-i-drugie-zagadki.html
Вот. А вы любофф, любофф...
Теги ставлю те, что предложил ресурс. Чего спорить-то, им виднее.
