Есть только одна настоящая ересь в этом сером карточном домике, который вы зовете реальностью. Одна непростительная мутация души. Один грех, от которого воняют даже черти в преисподней. Это отказ от чая.
Вы видите их. Каждый божий день. Ходячие манекены с пустыми глазницами, залитыми черной жижей под названием «эспрессо». Их нервные окончания – оголенные провода под напряжением в тысячу вольт, их движения резки и бессмысленны, как предсмертные конвульсии насекомого. Они вибрируют в ритме вечного дедлайна, их сердца стучат морзянкой панической атаки. Они называют это «бодростью». Я называю это первым кругом ада, где вместо котлов – бумажные стаканчики с кислотой, выжигающей остатки человечности. Кофе – это насилие. Это быстрый, тупой удар под дых цивилизации, требование быть эффективным винтиком в часовом механизме Апокалипсиса, где шестеренки смазаны желчью и страхом.
А есть другие. Опухшие, водянистые призраки, чья реальность размыта дешевым пивом и дорогим виски. Их смех – бульканье утопленника, их откровения – пьяный бред сифилитика. Они ищут истину на дне бутылки и находят там лишь собственное разлагающееся отражение. Алкоголь – это капитуляция. Это белый флаг, выброшенный над руинами личности. Это медленное самоубийство, растянутое на годы вечеринок и похмельных утр.
И есть третьи, самые страшные. Водопроводные души. Те, кто пьет просто воду. Бесцветную, безвкусную, бездушную субстанцию. Просто гидратация. Функциональность. Поддержание жизнедеятельности биомассы. В их венах течет не кровь, а дистиллированный нигилизм. Они – серый шум вселенной, идеальные граждане Матрицы, не требующие от жизни ничего, кроме исправной работы выделительной системы.
А мы… о, а мы держим в руках портал. Керамический Грааль, наполненный жидким золотом, изумрудным туманом, рубиновым закатом. Мы не просто пьем. Мы совершаем таинство.
Заливая кипятком скрученный лист, ты не просто завариваешь напиток. Ты взламываешь код времени. В горячей воде раскручиваются спирали ДНК давно умерших китайских династий, каждый завиток – иероглиф в бесконечной библиотеке смыслов, доступной лишь посвященным. Пар, поднимающийся над чашкой – это не пар. Это дым оракула, в котором можно разглядеть призрачные контуры будущих реальностей и альтернативных жизней, где ты не проебал все полимеры. Каждый глоток – это микродоза чистого, незамутненного космоса.
Это не стимулятор. Это калибратор. Он не заставляет твое сердце биться чаще, он настраивает твое сознание на нужную частоту, отсекая помехи этого обезумевшего мира. Черный – заземляет, он как голос старого блюзмена, рассказывающего о вечности. Зеленый – возносит, это полет над бамбуковой рощей, это ясность ума, острая, как катана. Улун – это лабиринт, где за каждым поворотом вкуса новое откровение. Пуэр – это разговор с самой землей, с ее темной, древней, первобытной силой.
Чай с лимоном, когда мир кажется кислой шуткой. Чай с молоком, когда хочется укутаться в саван спокойствия. Чай в пакетике – быстрый укол истины в вену посреди офисного безумия. Листовой чай – долгая, медитативная литургия, где ты сам себе и жрец, и божество.
Они не понимают. Они смотрят на тебя, когда ты сидишь за своим столом, обхватив ладонями горячую кружку, и видят лишь прокрастинацию. Идиоты. Они не видят, что ты не здесь. Ты путешествуешь по садам Юньнани, беседуешь с призраками английских аристократов, медитируешь в японском монастыре. Твоя кружка – это машина времени и телепорт. Твоя кружка – это грёбаный ковчег в потопе их суетливого дерьма.
Так что пусть они несутся. Пусть вибрируют на своем кофеиновом топливе, пусть тонут в своих алкогольных болотах, пусть ржавеют изнутри от своей безвкусной воды. Их реальность – это дурной трип, от которого нет лекарства.
Пусть их мир горит синим пламенем кофейных горелок и неоновых вывесок баров. У меня есть кружка. И в ней – вечность, заваренная кипятком.
