Тайная Вечеря Христова так таинственна, так глубока, так бесконечно важна, что сердца наши исполняются трепетом. Ибо в эту святую Вечерю Господь Иисус Христос омыл ноги ученикам Своим, установил Таинство Святого Причащения и впервые Сам совершил это Таинство, впервые причастил учеников Своих.

Явил Господь делом Свое величайшее смирение, омыв пыльные ноги учеников, которые были сильно поражены этим: «Как это наш великий Учитель, наш Господь будет омывать нам ноги!» В недоумении они все молчали и, молча, с трепетом повиновались Господу Иисусу Христу. Один только пламенный Петр не стерпел: «Как! Мой Учитель, мой Господь Иисус Христос будет мне омывать ноги! Нет, Господи, не омоешь ног моих». А Господь ответил: «То, что Я делаю, ты не понимаешь теперь, а после поймешь». — «Нет, Господи, вовек не умоешь ног моих». — «Если не омою ног твоих, части не будешь иметь со Мной».

Услышав эти слова, св. Петр содрогнулся. «Господи, Господи! Не только ноги мои, а руки мои омой и голову мою, только не лишай меня части Твоей». А Господь ответил: «Чистому нечего больше омывать как только пыльные ноги его». И окончив это дивное, таинственное и великое деяние Свое, Господь Иисус Христос сказал: «Вот Я, Господь и Учитель ваш, подал вам пример того, как и вам надлежит поступать. Если Я, Господь ваш, омыл ноги ваши, то и вы должны друг другу делать то же». (См. Ин. 13, 4–15).

Как поразительно это деяние Господне! Господь омыл ноги рабам Своим! Было ли до этого что-либо подобное на свете? Но Господь во всем поступал так, как никто из людей не поступает, Господь обо всем говорил так, как никто из людей не говорит. Ко всякому слову Его должны мы прислушиваться с усиленным вниманием и трепетом и старательно вникать в их святой смысл.

Что значат слова, которые Господь сказал св. апостолу Петру: «Если не омою ног твоих, не будешь иметь части со Мной». Почему Господь произнес эти страшные слова? Потому ли, что св. Петр так естественно взволновался и никак не мог дать ног своих для омовения великому Учителю своему? Почему же он не имел бы части со Христом, если бы воспротивился Ему до конца? Потому что он не придал должного значения величию этого дела Господня и, не понимая, посмел противодействовать Ему. Нужно быть во всем глубоко благоговейным по отношению к Господу Иисусу Христу и всякое Его слово принимать со страхом и трепетом, никогда не смея уклоняться от Его Божественной воли.

Он сказал: «Вам, очищенным, омытым, надо только ноги омыть» (См. Ин. 13, 10). Значит, чего-то недоставало им еще. Они были очищены, и души их были освящены трехлетним общением с Господом Иисусом Христом и тем учением, которое восприняли они в сердца свои. Они были чисты. Но если Господь нашел необходимым омыть пыльные ноги их, значит, оставалась еще в них некоторая греховная человеческая немощь; Господь же желал, чтобы они были во всем святы и непорочны пред Богом. Это нам урок. Мы должны всегда помнить о том, сколько в нас нечистоты, даже после того, как мы покаялись и причастились Тела и Крови Господних. И эту нечистоту может омыть только Господь.

Также мы должны всегда помнить и исполнять завет Христов: Если Я, Учитель ваш, омыл ноги вам, то и вы должны омывать ноги друг другу (Ин. 13, 14–15). Что значит омывать ноги друг другу? Это значит, что мы должны глубоко смиряться перед всеми людьми, ни перед кем не превозноситься, всем служить, как служил Господь Иисус Христос. Это значит, что во всем должны мы служить ближним нашим, по слову Господа: Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугой (Мф. 20, 26).

Без всякой брезгливости, без всякого отвращения должны мы омывать, перевязывать и лечить отвратительные зловонные гнойные раны братьев наших — раны телесные. Также с великим смирением и любовью должны мы врачевать и духовные раны братьев наших, сносить немощи немощных, как повелевает ап. Павел; служить им, а не властвовать над ними; никем не повелевать, но быть всем слугой.

Другое, еще более важное дело совершил Господь на Тайной Вечере в тот день, который мы вспоминаем ныне в молитвенном преклонении. В этот день Господь Иисус Христос установил величайшее из Таинств христианских — Таинство Причащения. Он совершил необычайно таинственное и святое дело: Он взял хлеб, благословил его, воззрел на небо, воздал хвалу Богу, преломил хлеб и дал его ученикам Своим с удивительными, совершенно необыкновенными словами, которые слышите вы на каждой святой Литургии: Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов (1 Кор. 11, 24). Потом Господь Иисус Христос благословил чашу с вином и, подавая ученикам, сказал: Пиите от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов. Сие творите в Мое воспоминание (Мф. 26, 28 и Лк. 22, 19). Мы творим это в Его воспоминание каждый день на святой Литургии в Таинстве Евхаристии.

Еще раньше Он говорил: Я — Хлеб жизни… Я — Хлеб живой, сшедший с Небес: ядущий Хлеб сей будет жить вовек. Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира… Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день; ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие; ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6, 48-51, 53-56).

Эти слова были так поразительны, что когда услышали их люди, то многие, даже из учеников Его, отошли от Него, недоумевая, как Он может дать есть Свою Плоть? Как Он может дать пить Свою Кровь? Как Он может называть Себя Хлебом Небесным? Двенадцать же апостолов, которых спросил Господь Иисус Христос: «И вы не хотите ли отойти от Меня?», — ответили Ему устами св. Петра: «Господи, куда нам идти? Ведь Ты имеешь глаголы жизни вечной» (Ин. 6, 67–68).

Апостолы приняли, вместили в сердца свои таинственные слова Господа, поверили в то, что Господь Иисус Христос есть Хлеб жизни, сошедший с небес, и теперь, на тайной Вечере, когда Он под видом хлеба и вина преподал им Плоть и Кровь Свои, они с глубокой верой вспомнили то, что говорил им Христос.

И мы, христиане, должны восприять в сердца свои эти великие святые слова Христовы, должны помнить о том, что говорил нам Сам Христос в Своей удивительной речи о лозе виноградной: Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец, Мой — Виноградарь; всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам. Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Я есмь Лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне и Я в нем, тот приносит много плода, ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет. А такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают (Ин. 15, 1-6).

Если мы ветви Лозы Христовой, то значит, мы питаемся соками этой Лозы, как обыкновенная виноградная лоза питается теми соками, которые получает от своих корней. Мы не можем жить без этого таинственного питания от Лозы Христовой, ветвями которой сподобил нас быть Христос.

Что же это за соки Лозы Христовой? Это Кровь Его, это Плоть Его, которые повелевает Он нам пить и есть. Если же не будем мы питаться Телом Христовым и Кровью Христовой, то, как сказал Господь, не будем иметь в себе жизни, и не будет Он пребывать в нас, и мы в Нем. Вот как важно это Таинство Причащения Тела и Крови Христовых, которое ныне на Тайной Вечере Сам Господь установил и нам повелел в память Его совершать.

Мы должны верить всем сердцем в то, что, причащаясь Тела и Крови Христовых под видом хлеба и вина, мы действительно едим Плоть Христову и пьем Кровь Его. И да не усомнится никто из нас, видя, что хлеб остается хлебом и вино остается вином и что имеют они вкус хлеба и вина. Да не усомнится никто в том, что это не простое вино и не простой хлеб, а подлинные Тело и Кровь Христовы.

Господь не заставляет нас, питающих отвращение к сырому мясу, не могущих пить кровь, есть Плоть Свою и пить Кровь Свою в виде подлинного мяса и подлинной крови. Господь в Таинстве Евхаристии совершает пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, и все вы должны верить в то, что истинно происходит это пресуществление.

Никто не должен думать, уподобляясь протестантам, что Литургия — только образ того, что совершил Господь наш на Тайной Вечере, только формальное подобие ее.

Было много сомневающихся в том, что хлеб и вино действительно пресуществляются в Тело и Кровь Христовы. Много раз Господь чудесно вразумлял их. До нас дошло следующее истинное предание. Некая женщина в Риме пекла просфоры и приносила их свт. Григорию Двоеслову, папе Римскому. Однажды, когда свт. Григорий, причащая ее, вслух произносил молитву, она усмехнулась. Он спросил ее: «Что же ты смеешься?» «Как же мне не смеяться, — отвечала она, — когда я сама своими руками пекла этот хлеб, а ты говоришь, что это подлинное Тело Христово». Святой Григорий возвел очи свои на небо и помолился Богу о том, чтобы Он убедил эту женщину, что она будет причащаться подлинного Тела и подлинной Крови Христовых. И по молитве его женщина увидела вместо хлеба и вина подлинные Плоть и Кровь человеческие и затрепетала от страха. А свт. Григорий опять помолился, и по молитве его Плоть и Кровь опять приобрели вид хлеба и вина.

О том, что в Таинстве Евхаристии на Литургии совершается подлинное величайшее чудо пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, свидетельствовал Господь и другим способом. Ибо мы знаем из жития прп. Сергия Радонежского о том, что когда он совершал Литургию и призывал Духа Святого, когда произносил совершительные слова этого великого Таинства: «Преложив Духом Твоим Святым», — тогда один из святых учеников его увидел, что преподобный весь окружен пламенем и затем это пламя, отойдя от него, свилось в клубок и вошло в чашу со Святыми Дарами.

Мало ли нам этого? Будем ли мы считать это легендой? Пусть неверующие говорят о легенде; а мы верим в то, что это действительно так, и те епископы и священники, которые с величайшим благоговением совершают Таинство Евхаристии, ясно чувствуют, что происходит величайшее Таинство, чувствуют, как Дух Святый нисходит на хлеб и вино.

Протянем же наши грязные руки и ноги Всемилостивейшему Господу Иисусу Христу и будем умолять Его о том, чтобы Он омыл скверны наши. И когда омоет Он их в Таинстве покаяния, тогда приступим к великому Таинству Причащения со страхом и трепетом, с глубокой верой в то, что под видом хлеба и вина мы причащаемся Тела и Крови Христовых, что исполняются на нас слова Христовы: Ядущий Мою плеть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает, и Я в нем. Аминь.

Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий)

3 мая 1945 г.

P.S.

✒️ Я не читаю комментарии к своим постам и соответственно не отвечаю на них здесь. На все ваши вопросы или пожелания, отвечу в Telegram: t.me/Prostets2024

✒️ Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.

✒️ Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках на «Пикабу». Впереди много интересного и познавательного материала.

✒️ Предлагаю Вашему вниманию прежде опубликованный материал:

📃 Серия постов: Семья и дети

📃 Серия постов: Вера и неверие

📃 Серия постов: Наука и религия

📃 Серия постов: Дух, душа и тело

📃 Диалоги неверующего со священником: Диалоги

📃 Пост о “врагах” прогресса: Мракобесие

📃 Пост: О попах, мерседесах на деньги бабушек и прочее...

«Осанна, благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев»

(Иоан. 12, 3).

Во всем христианском мире последнее воскресение перед Пасхой называется Вербным воскресением. В этот день вспоминают верующие, как за шесть дней до своих страданий и смерти Христос вошел в Святой город и встречен был восторженной толпой.

Торжествен был последний вход нашего Спасителя в Иерусалим. Он шествовал, как Царь, сообразно древним пророчествам, седя «на жребяти осли». Безчисленное множество народа, пришедшого на праздник в св. град, услышав о приближении Иисуса, взяли ваии от финик и вышли в сретение Ему. И потом одни предшествовали Ему, другие сопутствовали; одни в восторге снимали с себя одежды и постилали пред Ним, другие резали ветви от дерев и бросали на Его пути, и все не только взрослые, но и самыя дети взывали к Нему: «осанна Сыну Давидову, благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев, осанна в вышних» (Матф. 21, 8–9). Не дивно ли после сего замечание Евангелиста, что Христос, когда приблизился к Иерусалиму, то, «видев град, плакася о нем» (Лук. 19, 41)? Что бы это значило? Отчего, когда все вокруг Спасителя радовалось, Он один плакал? Ужели Ему не угодны были эти ликования иудеев, это живое сочувствие к Нему, эта торжественная встреча?

Иудеи встречали Его, как своего Царя... Но они не разумели Его: их понятия о Мессии-Царе были превратныя, чувственныя. Иудеи думали, что Христос будет их земным царем-завоевателем, что когда Он сядет на престоле Давидовом, то прежде всего освободит их от ига римлян, под которым они тогда находились, а затем победит все народы, так что народ Божий соделается властелином вселенной. Сколько ни старался Господь во дни общественного проповедания своего рассеять этот пагубный предрассудок, все еще предрассудок оставался господствующим между иудеями. И с такими-то суетными надеждами они встречали теперь Христа, как своего Царя, в Иерусалиме! Этого не довольно: в то время, как одни, целыми толпами, встречали Его с радостию и приветствовали, как своего Царя, другие, враги Его, книжники и старейшины иудейские, тайно «негодоваша» и еще более ослеплялись завистью и ненавистью к Нему, еще ревностнее заботились, как бы скорее погубить Его (Матф. 21, 15). И тут не все: Господь предвидел, что даже эти самыя ликующия толпы, оказывающия Ему теперь царския почести, чрез несколько дней совершенно оставят Его и перейдут на сторону Его врагов, что те самые, которые ныне взывают: «осанна Сыну Давидову», Царю Израилеву, чрез несколько дней будут вопиять: «возми, возми, распни его; не имамы Царя, токмо Кесаря» (Иоан. 19, 15).

Но взор Господа простирался еще далее. Он предвидел, как враги иудейского народа, римляне, приидут и обложат св. град Иерусалим со всех сторон своими несметными полчищами, как разрушат его, избиют всех его чад и не оставят в нем камня на камени. За что же? За то, что не уразумел ныне Иерусалим дня посещения Господня, что иудеи не узнали своего истинного Мессию, и чрез несколько дней предадут Его даже на смерть... (Лук. 19, 42–44). Вот почему Господь плакал ныне о св. граде посреди ликующих иудеев. Он видел не одно внешнее, а самыя мысли их, видел не одно то, что совершалось вокруг Него, а и все, что происходило и замышлялось тогда во Иерусалиме, видел не одно настоящее, но и будущее св. града.

И мы, братие, и мы светло празднуем ныне торжественный вход нашего Спасителя в Иерусалим. И мы встречаем Его, как Царя, с ваиями в руках и, нося эти знамения победы, вопием Ему, яко победителю смерти: «осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне!» Что же, нет ли и в нашем праздновании чего-либо неугодного нашему Господу?

Наши понятия о Нем, как о Царе, без сомнения, понятия истинныя. Мы веруем, что Он есть Царь благодатного царства или Церкви, которую Он основал на земле. Мы знаем, что хотя Он входит ныне во Иерусалим для крестных страданий, но что Он постраждет собственно для того, чтобы победить наших враговъ – смерть и ад, чтобы примирить нас с Богом и стяжать нам дары Святого Духа, чтобы ниспослать Святого Духа на своих апостолов и чрез них проповедать Евангелие всей твари и создать в мире из всех людей, не только из иудеев, но и язычников, одно благодатное царство, в котором Он будет царствовать до скончания века. Такия понятия суть те самыя, которыя благовествовал сам Господь, и следовательно празднование наше, проникнутое ими, по крайней мере в этом отношении, не может быть для Него прискорбным. Но не повторяется ли и между нами ныне чего-нибудь подобнаго, что происходило в Иерусалиме, когда входил в него Христос? Нет ли между нами людей, которые, взирая на славу Христа-Царя, на распространение и процветание Его благодатного царства на земле, не только не содействуют успехам св. веры, но даже противодействуют, чем могут, и готовы были бы ее совершенно угасить? Нет ли и таких, которые хотя с радостию приветствуют ныне Христа, входящого со славою в Иерусалим, но чрез несколько дней или даже ныне перейдут на сторону Его врагов? А враги Христовы – это диавол и все, творящие волю его; это еретики и раскольники, раздирающие Церковь и производящие в благодатном царстве Христовом мятежи и междоусобия и погубляющие тысячи слабых душ; это вообще все беззаконники, противящиеся воле Божией. Нет ли между нами сынов погибели, которые, если не будут вскоре вопиять о Христе: «возми, возми, распни Его», то сами «второе распнут» Его духовно своим отпадением от веры, или вообще своею безбожною, не христианскою жизнию? Нет ли несчастных, которые своею нераскаянностию во грехах и ожесточением уготовляют себе еще худшую участь, нежели какая ожидала Иерусалим за неузнание им и распятие Мессии, – уготовляют себе вечныя муки? Пред Господом все это открыто вполне; Он видит не только всю нашу жизнь от начала до конца, но самыя наши сердца. И всякий ли из нас скажет после того, что участие его в настоящем торжестве Церкви приятно Господу?

Братие-христиане! Все мы знаем, что Христос есть Царь благодатного царства или Церкви, все имеем счастие принадлежать к этому царству. Будем же любить своего Царя и Господа, будем исполнять неуклонно Его св. волю и пользоваться всеми средствами, какия подает Он нам для нашего спасения: ибо если Он основал свое царство на земле и царствует в нем, то единственно для нашего же спасения. Тогда не только настоящее, но и все другия наши празднества в честь Его, соделаются для Него истинно-угодными. А между тем вспомним, что кроме Иерусалима земнаго, куда вошел ныне Христос, есть еще Иерусалим небесный, кроме царства благодати есть и другое царство Христово – царство славы. Сам Христос вошел уже туда во всей своей славе, когда вознесся на небеса; но некогда Он введет туда со славою и всех своих истинных последователей. О, если бы и нам удостоиться войти в этот горний Иерусалим! С какою бы радостию мы торжествовали тогда этот торжественный вход, – торжествовали не день какой-либо, а целую вечность! Аминь.

Митрополит Макарий (Булгаков)

P.S.

✒️ Я не читаю комментарии к своим постам и соответственно не отвечаю на них здесь. На все ваши вопросы или пожелания, отвечу в Telegram: t.me/Prostets2024

✒️ Простите, если мои посты неприемлемы вашему восприятию. Для недопустимости таких случаев в дальнейшем, внесите меня пожалуйста в свой игнор-лист.

✒️ Так же, я буду рад видеть Вас в своих подписчиках на «Пикабу». Впереди много интересного и познавательного материала.

✒️ Предлагаю Вашему вниманию прежде опубликованный материал:

📃 Серия постов: Семья и дети

📃 Серия постов: Вера и неверие

📃 Серия постов: Наука и религия

📃 Серия постов: Дух, душа и тело

📃 Диалоги неверующего со священником: Диалоги

📃 Пост о “врагах” прогресса: Мракобесие

📃 Пост: О попах, мерседесах на деньги бабушек и прочее...

Фирменный приём Герберта — соединять множество смыслов в один образ, несколько историй — в один миф, причём так, что этот миф станет невозможно истолковать однозначно. Автор как-то назвал «Дюну» «эшеровской литографией» — по художнику Маурицу Эшеру, создававшему картины-парадоксы, где всё (совсем по-дзен-буддийски) относительно: чёрное переходит в белое, рыбы — в птиц, лестница вверх — в лестницу вниз, и наоборот. Так и с «Дюной»: вроде можно выделить конкретные исторические и литературные параллели, но приглядишься — и они теряют чёткость.

«Дюна» явно больше суммы своих частей. И всё-таки: что, если попытаться разобрать её механизм?..

Потрясённые империи

Достоверно известно, что Герберт в процессе сбора материала прочёл мемуары британца Томаса Эдварда Лоуренса (1888–1935) — того самого Лоуренса Аравийского, который в 1916 году, во время Первой мировой войны, был послан на Аравийский полуостров и подбивал арабов восстать против турок (Османская Империя воевала с Великобританией). В «Семи столпах мудрости» Лоуренс пишет о том, как объединил племена и убедил их атаковать Хиджазскую железную дорогу, чтобы отвлечь турецкую армию, а также участвовал в штурме порта Акаба.

Белый иноземец, представитель технически развитой цивилизации приходит в пустыню, живёт бок о бок с бедуинами, перенимает их культуру, превращает их в армию, дабы сбросить иго империи… Полковника Лоуренса роднит с Полом не только антураж, но и пронзительно голубые глаза. Столь же голубоглазый Питер О’Тул, сыгравший Лоуренса в культовом фильме, выглядит точь-в-точь как Муад’Диб. Правда, с кино это скорее совпало: картина вышла в декабре 1962 года, когда «Дюна» была почти написана.

Другой человек, биографию которого изучал Герберт, формируя образ Пола, — Махди Суданский (1841–1885). Людей, за историю ислама претендовавших на звание Махди, исламского мессии, было много, но на Западе этот Махди известнее всех. Когда суфийский богослов объединил суданцев и направил войско на Османскую империю, британцы прислали в Хартум на переговоры своего героя, генерала Чарльза Джорджа Гордона. Переговоры провалились, Гордон был убит, что потрясло Британскую империю. Правда, обошлось без хеппи-энда: Махди вскоре умер от тифа, а его страну уничтожил через десять лет другой британский генерал — Китченер.

Исламский фактор

Наконец, четыре года назад один поклонник «Дюны» доказал, что Герберт вдохновлялся историческим романом Лесли Бланч «Сабли рая» о борьбе имама Шамиля (1797–1871) против Российской империи. Северо-Кавказский имамат Шамиля продержался три десятка лет, потом империя его одолела, и Шамиль был пленён. Герберт позаимствовал из романа Бланч несколько поговорок («Лоск приходит из города, мудрость — с холмов» превратилось в «Дюне» в «Лоск приходит из городов, мудрость — из пустыни»), слова «кинжал» (kindjal), «чакобса», «канли», а ещё «падишах» и «сиридар» — так Шамиль у Бланч называет царя и губернатора.

Почему эти истории похожи, понятно: в исламском контексте «Дюну» напоминает история любого лидера, поднимающего восстание против империи или организующего джихад. В эту схему укладывается, скажем, Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб (1703–1792): он бежал от убийц в крошечный оазис Эд-Диръия, которым правил эмир Мухаммад ибн Сауд, они заключили союз, и ваххабиты стремительно завоевали Неджд, запад и восток Аравийского полуострова, а после смерти эмира и проповедника — Мекку, Медину и весь Хиджаз. Так появилась Саудовская Аравия, похожая на Арракис хотя бы тем, что располагает крупнейшими запасами нефти.

Можно предположить, что Герберт основывался и на самой главной исламской истории такого рода — истории самого Пророка. Мухаммед (570–632) ведь тоже объединил арабские племена, создал мощную армию и к концу жизни завоевал весь Аравийский полуостров. После его смерти халифат разросся и превратился в самую большую империю мира.

Все перечисленные сюжеты похожи на события жизни Муад’Диба, но не совсем. На этом уровне «Дюна» — совершенный сплав. Культурно-идеологический баланс, делающий узкие толкования «Дюны» невозможными, а исторические параллели ущербными, соблюдён с филигранной точностью.

Но есть ещё внутренняя логика самой «Дюны», и она загадочнее всего.

Иерусалим на Арракисе

Тут мы ступаем в область предположений. Внутренняя логика не раскрыта явно, она, как исходное хокку, остаётся тайной, Герберт никогда никому о ней не говорил — однако оставил на самом видном месте нить, которая выводит читателя к самой сути. Эта нить — третье приложение к роману, «Отчёт о мотивах и целях Бене Гессерит», вкратце описывающий, как сёстры ордена, посвятившие тысячелетия выведению ментата под кодовым именем Квизац Хадерах («сокращающий путь», «тот, кто пребывает сразу во многих местах»), ни с того ни с сего допустили ряд грубых ошибок — и не распознали Квизац Хадераха в Поле Атрейдесе. Последние три абзаца заканчиваются удивительными фразами:

Это было явное указание на то, что вмешался некий фактор с измерениями высшего порядка!

Вывод был очевиден: некая сила высшего порядка берёт контроль над источником спайса, однако Бене Гессерит вообще этого не поняли!

В свете фактов можно прийти к неизбежному заключению: неэффективное поведение Бене Гессерит в этом деле — результат действия на более высоком плане бытия, о котором они не имели ни малейшего понятия!

То есть появился кто-то, кто манипулировал манипуляторами. Что это за сила высшего порядка и более высокий план бытия? В эпопее Герберта она не обозначена нигде и никак. Ясно, что речь не о людях; скорее уж о богах или боге. Кому ещё под силу ослепить Бене Гессерит и откровенно использовать их, чтобы на свет появился мессия?

Тут стоит вспомнить, что хотя понятие мессии/машиаха/махди есть во всех «пустынных» религиях, он пришёл пока только в христианстве, а ислам и иудаизм его только ждут. И ничто не может быть дальше от истории Иисуса, принявшего смерть ради спасения человечества, чем история Пола Атрейдеса, предпринявшего с той же целью джихад и ставшего палачом хуже Гитлера. Однако внутренняя логика «Дюны» строится вокруг истории с Иисусом. Только это как бы другой Иисус — тот, которого ждали иудеи; не проповедник, рассказывающий о любви к ближнему, но воитель и царь, что освобождает народ Израиля, делает Иерусалим центром мира и уничтожает нечестивых язычников.

Именно таков Пол Атрейдес — Богочеловек, но не из Нового Завета, а из Ветхого. Сын не плотника, но герцога — машиах должен происходить из рода царя Давида. Такое происхождение, впрочем, приписывали также историческому Иисусу: в Откровении Иоанна Богослова его называют «лев из рода Иудина, из колена Давидова». Случайно ли трон Падишаха-Императора, который занимает в итоге Муад’Диб, называется троном Золотого Льва?

Какой была бы жизнь такого ветхозаветного Иисуса? Примерно такой, как у Пола в «Дюне». В Иудее (на Арракисе) люди, живущие под гнётом Римской империи (Галактической, не зря ряду её планет Герберт дал римские имена — Салуза Секундус, Гьеди Прим), лелеют пророчества о Спасителе. И вот Мессия рождается — но его пытается убить правящий провинцией (планетой) Ирод Великий (барон Харконнен), устраивающий избиение младенцев (истребление Дома Атрейдес). Однако Богородица (леди Джессика) бежит с сыном в Египет (в пустыню); в Откровении Иоанна Богослова это описано так: «И даны были жене два крыла большого орла, чтобы она летела в пустыню в своё место от лица змия…» (Джессику и Пола везут в пустыню на орнитоптере).

Вдали от Иерусалима (Арракина) Мессия взрослеет и осознаёт себя. Он возглавляет армию иудейских зелотов (фременов) и чудесным образом (благодаря песчаным червям, ясновидению, ошибкам Бене Гессерит, обеспеченному Богом-автором сочетанию обстоятельств, которое делает спайс ключом к Империи, а Пола — ключом к спайсу) уничтожает Ирода (Харконнена), разбивает римскую армию (сардаукаров) и становится правителем не только Иудеи (Арракиса), но и Империи (всего обитаемого космоса).

Отражения героев

Сюжет «Дюны» не совпадает с исламскими историями, но в перевёрнутую с ног на голову евангельскую схему ложится хорошо. Здесь есть параллель с крещением водой — просветление достигается через Воду Жизни, которую фремены пьют во время спайсовых оргий. Есть Иоанн Креститель — Льёт-Кайнз, имперский эколог и секретный вождь фременов, организующий и сопротивление Империи, и терраформирование Арракиса. Он — предтеча Муад’Диба, оттого и погибает довольно рано. Есть предатель Иуда — доктор Веллингтон Юэ. Есть император Тиберий — Шаддам IV.

В книге есть даже аналог римского прокуратора Иудеи Понтия Пилата — самый, пожалуй, загадочный персонаж романа, граф Хасимир Фенринг, единственный друг Шаддама и его эмиссар-убийца. Фенринг, как и его жена, на сюжет особо не влияют, за исключением двух моментов: в начале леди Марго Фенринг запиской предупреждает Джессику об опасности (жена Пилата увидела сон об Иисусе и послала мужу записку с просьбой его не казнить), а в финале Фенринг, отказываясь выполнять приказ императора, не убивает Пола, хотя мог бы (Пилат отказывался предать Иисуса смерти и в итоге «умывает руки»).

Ещё одна параллель есть в черновике, но она не вошла в «Мессию Дюны». Навигатор Эдрик рассказывает о разговоре с Муад’Дибом: «Среди прочего я спросил, говорил ли с ним бог… Он сказал: все люди говорят с богом. И я спросил его, бог он или нет… Он сказал: некоторые так говорят… И я спросил его, говорил он об этом сам. И он сказал: очень мало богов жили среди людей на протяжении истории. Я упрекнул его в том, что он не отвечает на мой вопрос, и он сказал: “Я и не ответил… я и не ответил”». Сцена чуть напоминает допрос Иисуса Пилатом, но Эдрик скорее — первосвященник Каиафа, спросивший Иисуса, сын ли он Бога, на что тот ответил: «Ты сказал».

Кроме того, «Мессию Дюны» автор сначала хотел назвать «C Oracle» — тут игра слов: oracle — оракул, coracle — вид рыбацкой лодки в Уэльсе и Ирландии; Герберта, пишет его сын, занимал образ такой лодки, плывущей в потоке времени. Но рыбацкая лодка отсылает и к апостолам-рыбакам, ставшим «ловцами человеков». Символ Иисуса — рыба; символ Пола — муад’диб, обитающая на Арракисе кенгуровая мышь. Впрочем, позже появятся и рыбы: в «Детях Дюны» сын Пола, Лето II, станет бессмертным песчаным червём после того, как буквально сольётся со стаей песчаной форели.

«Дюна» — очевидный перевёртыш Нового Завета, предлагающий вполне эшеровский переход белого в чёрное. Зачем это понадобилось Герберту? Например, чтобы показать, что любое воинствующее мессианство — тупик, не ведущий ни к чему, кроме массовых убийств. Надо думать, новозаветный мессия с его безразличием к власти у либертарианца Герберта протеста не вызывал — в отличие от Муад’Диба и многих других богов, пророков и вождей, этот бог предпочёл быть убитым, но не убивать. «Дюна» — негатив Евангелия; кем, получается, тогда считать Герберта, если не апостолом?

Победить Империю

Урок «Дюны» может звучать и так: ты побеждаешь Империю, только если не создаёшь взамен собственную. «Дюна» — доказательство от противного. История бога, который, если бы пришёл, построил Империю и проиграл, оттеняет историю бога, который приходил, разрушил Империю и победил, но о котором автор по условиям собственной дзен-буддийской игры в противоположности молчит.

По крайней мере, так дела обстоят в первом романе. Но уже в «Мессии Дюны» Муад’Диб словно пытается вернуться в христианскую колею: осознаёт, что наломал дров в галактическом масштабе, и, ослепнув после покушения, удаляется в пустыню — то есть заканчивает тем, с чего Иисус начал. В «Детях Дюны» выясняется, что в пустыне Пол не покончил с собой, угодив в пасть шаи-хулуда. Отрёкшись от себя, он стал Проповедником — и пошёл на свою Голгофу. Отдал жизнь за то, чтобы Лето II вывел людей на таинственную Золотую тропу, ведь только она позволит человечеству избежать гибели в не менее таинственном Кразилеке, апокалиптическом сражении в конце времён.

С Лето II тоже всё непросто — он действует аналогично, от противного, причём не таясь: установив диктатуру на много тысяч лет, «преподносит человечеству урок, чтобы помнили кости», доводит людей до крайности и, как настоящий бог, планирует собственную гибель. Одновременно Лето II, манипулируя генами на манер Бене Гессерит, дарует людям способность быть невидимыми для тех, кто благодаря спайсу видит будущее. Всё это должно пригодиться, чтобы люди избежали Арафела, «облачной тьмы страшного суда»…

Сгущая краски, усложняя сюжет и доводя до предела концентрацию мистики и политики, Герберт выстраивал романы о Дюне в изящную, по-эшеровски симметричную композицию: трилогия Муад’Диба («Дюна», «Мессия Дюны», «Дети Дюны») — роман о Лето II («Бог-император Дюны») — трилогия Кразилека («Еретики Дюны», «Капитул Дюны» и третий, ненаписанный роман). «Бога-императора» отделяют от событий жизни Пола 3500 лет, трилогию Кразилека — 5000 лет. Масштаб огромен, но пейзаж, как ни странно, остаётся привычным: из-за технологий бессмертия — одни герои живут в чьей-то памяти, других воскрешают в виде клонов-гхол, а сознание Лето II живёт во всех песчаных червях Дюны — вероятность встретить в далёком будущем старых знакомых велика.

Но увы: в результате вмешательства некой силы высшего порядка Фрэнк Герберт умер, не дожив до 66 лет, не дописав седьмой роман и не доведя грандиозную эпопею до финала. Читатели не получили ответов на многие вопросы — и не получат их никогда (при всём уважении к трудам Брайана Герберта и Кевина Андерсона). Возможно, открытый финал — лучший финал для эпопеи о человечестве и боге.

* * *

Остаётся, правда, еще один вопрос. Что, если Фрэнк Герберт просто писал фантастику и не вкладывал в неё глубокие смыслы? Если «Дюна» — результат действия на более высоком плане бытия, о котором её автор не имел ни малейшего понятия?

Но вы ведь не рассчитываете на ответ?

Источник: https://www.mirf.ru/book/dyuna-istoriya-knigi-3/

После полувека провалов коммерческий успех наконец настиг психоделическую вселенную «Дюны», придуманную в середине 1960-х фантастом Фрэнком Гербертом. В 70-х эксцентричный режиссер и новатор Алехандро Ходоровски так и не смог начать производство своего мегапроекта «Дюны», картину в итоге снимал Дэвид Линч. В прокате работа Линча провалилась, что подпортило карьеру режиссера на несколько лет, но все равно стала культовой для индиволны кинематографистов нулевых. Наконец, финансовое проклятье снято.

Наследие Герберта и Ходоровски

«Дюна» Вильнева выходит за рамки привычного для Голливуда коммерческого блокбастера. Это не просто набор спецэффектов, массовых сцен и звуковых трюков, она опирается на наследие Фрэнка Герберта и Алехандро Ходоровски. Роман Герберта – многотомная сага с огромным количеством хитросплетений и веток сюжета, повлиявшая на несколько поколений любителей научной фантастики.

Мир «Дюны» Ходоровски, созданный как постмодернистское сюрреалистическое полотно, легко вобрал в себя и библейские нарративы, и древнегреческий эпос о путешествии Одиссея, и научно-фантастические идеи о жизни продвинутых межзвездных цивилизаций, и психоделический дух 60-х.

Ходоровски удалось собрать удивительную команду художников и иллюстраторов: француза Жана Жиро, именно он разработал раскадровку и почти климтовские образы героев, Руди Гигера, который потом нарисовал чужого для Ридли Скотта и Криса Фосса, создавшего дизайн межпланетных кораблей. В фильме Алехандро должен был участвовать Сальвадор Дали, Мик Джаггер, музыку согласились писать Pink Floyd.

Эти разработки оказались на столе у всех главных студий Голливуда, но студии опасались работать с эксцентричным режиссером, он казался им неуправляемым. Официальной причиной отказа была дороговизна ($15 млн в производстве) и продолжительность, —  фильм должен был идти 3 часа, что слишком долго для Голливуда 70-х. В итоге, фильм так и остался только на бумаге, но при этом то, что придумала команда Ходоровски напрямую повлияло на индустрию научно-популярного кино XX века. Созданная Гербертом фантастическая сага, воспринималась Ходоровски как философское высказывание, он собирался сделать фильм-пророчество, фильм уносящий тебя в психоделический трип.

Вильнев, вооружившись разработками Ходоровски и Линча, успехом первой части, сильной командой, снимает кассу. Наконец, «Дюна» – не убыточный проект очередного гениального, но немного отъехавшего автора, а полноценный блокбастер, полностью оправдавший финансовые надежды студии производителя Legendary Pictures и дистрибьютора Warner Bros. Pictures.

Разговор о мессии и зле

Скроенная по классическим лекалам голливудских блокбастеров, «Дюна» Вильнева, конечно, аттракцион. И все его атрибуты на месте. Визуальные эффекты, помноженные на мастерство оператора Грега Фрейзера, костюмы и грим, над которыми работала команда художников под руководством Патриса Верметта, партнера Вильнева по фильму «Прибытие», и конечно, звук.

Саунддизайн от оскароносного Ханса Циммера, потрясает, и это не фигура речи. Ваше тело физически содрогается под натиском аудиальной картины массовой битвы, или замирает, когда звук становится близким и интимным, таким, чтобы не просто услышать дыхание героя, а физически почувствовать его на себе. В итоге, все три часа просмотра ваше внимание, как песчаная буря, полностью поглощает планета Арракис и происходящая на ней драма.

По сюжету, на планете Арракис добывают галлюциноген «спайс», психоактивное вещество и лучшее топливо во вселенной. За него-то и идет главная борьба. Главный герой, принц Пол, в исполнении Тимати Шаломэ, – в изгнании, он жаждет отомстить за отца. Добычу спайса контролирует империя Харконненов, тоталитарная, бесчеловечная и технологически продвинутая. Но сама планета исторически принадлежит угнетенным местным племенам, фрименам, живущим в пустыне давно.

Герой Шаломэ становится одним из них и ведет сопротивление за собой, в итоге, фримены начинают верить, что он и есть тот самый мессия, о котором написано в пророчествах и который вернет им их планету. Правда, сам Пол не очень верующий, как и его мать, которая планирует захватить власть над планетой. Она в итоге уговаривает сына выпить «воды жизни», яда и мощнейшего психоделика, который должен открыть двери его восприятия и ясновидческие способности, если он конечно не умрет от интоксикации.

Сложносочиненная система отношений внутри романа и хитросплетения сюжета сложно поддавались экранизации и попытке пересказа. Но это получилось у Вильнева, с его простыми на первый взгляд инструментами: конвенциональный голливудский сценарий, сильный актерский состав, ну и опыт режиссера, который в свое время ушел из авторского кино, чтобы создавать sci-fi блокбастеры в Голливуде.

Несмотря на классические сценарные приемы, которыми пользуется последняя «Дюна», такими как битва героя и антигероя, Вильневу удалось сохранить изначальное высказывание, заложенное в романе. По сути, это разговор об ожидании мессии, природе власти и моральном выборе, реализованный у Вильнева, пусть не самым оригинальным, но зато ясно считываемым для зрителя способом.

Хотя жанр фэнтези и научной фантастики предполагает погружение в чудесный сказочный мир, в который можно сбежать от реальности, «Дюна» Вильнева этой опции лишает. Картина наполнена рефренами к актуальной повестке нашего времени. Чего только стоит образ абсолютного зла – Барона Владимира Харконнена

в исполнении Стеллана Йона Скарсгарда. Узнать его в гриме, правда, почти невозможно. Владимир – кровавый диктатор-параноик, буквально пожирающий плоть своих подданных и отдыхающий в нефтяных ваннах. Или романтизированный образ сопротивления в виде пустынных арабоподобных племен, пытающихся вернуть себе свою территорию. Или образ Мессии, от которого ждут спасения и готовности поставить свою жизнь на кон ради свержения зла. Сбежать от реальности не выходит, хрестоматийные сюжеты настолько универсальны, что неизбежно вызывают коннотации с нынешнем временем.

Источник: https://kz.kursiv.media/2024-03-10/ozhidanie-messii-dyuna/

«Меня держала за ноги земля,
Голая тяжелая земля,
Медленно любила пережевывая.
И пылью улетала в облака,
Крыльями метала облака
Долгая дорога бескайфовая...»

Что держит старого человека на земле? Держит желание – желание попасть на Небо (желание умереть, любовь к «смерти»). По сути, человек никогда на Земле не находится. Он всегда вот именно на Небе - в «смерти». Но поскольку «глаз не видит глаза», человеку кажется, что он на Земле, а Небо – некая («временно») недостижимая цель жизни на Земле.

Человек на Земле лишь в мечтах - в сновидении. Поскольку на самом деле человек всегда именно на Небе, то любые усилия человека достигнуть Неба заведомо обречены на провал. Хотя бы потому, что невозможно достичь Неба тому, кто всегда на Небе.

«Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн.
Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него. Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о СВЕТЕ.»

- Был «человек», ПОСЛАННЫЙ от «бога» (=от сновидца) с Неба на Землю (=в сновидение).
Старый человек свидетельствует о том, чего никогда нет на самом деле – о жизни на Земле (=о сновидении - об "этом" СВЕТЕ).

Что держит старого человека на земле?
Держит его ПОСЛАННОСТЬ «богом». Старый человек (=мессИя, машиах) занят исполнением важного поручения «бога». Старый человек - Прометей, который принёс СВЕТ (огонь) "людям" (украл огонь у "бога" для "людей" - для персонажей его сновидения).
Старому человеку необходимо исполнить его миссию. Пока он эту миссию не исполнит (пока не про-СВЕТ-ит людей), он не может вернуться (с пустыми руками) к «богу».

«Иисус сказал им: если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел; ибо Я не Сам от Себя пришел, но Он ПОСЛАЛ Меня.»

Иначе говоря, старому человеку стыдно (совестно) просыпаться из сновидения о жизни на Земле. Ему очень стыдно и страшно предстать пред (светлые) очи божьи. А, значит, старый человек прячется на Земле от «бога» - от правосудия. Старый человек, по сути своей - беглый уголовник (беглый каторжник) – блудный (непутёвый) сын. «В семье не без урода».

«По диким степям забайкалья,
Где золото роют в горах
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах...»

Вот тут иудеи радуются тому что Мухаммед одно из самых популярных имен в Европе, при этом говорят что в Израиле конечно так быть не должно

Вот тут еще один раввин уже прямым текстом говорит. Что беженцы в западном мире это исполнение пророчества, поэтому не нужно думать правильно это или нет, это лишь знак того что мы приближаемся к завершению этого мира.

Эдом, народ библейских времен, враг иудеев. Именно так называют западные христианские народы некоторые раввины. К примеру тут, еще один раввин говорит что машиах придет когда Эдому кранты, что с помощью ислама и будет сделано

А вот тут еще более интересное видео, Любавичи Ребе в 1990 году разговаривает с молодым Нетаньяху про приход мессии, обвиняя Биби в том что он пока сделал мало для прихода короля мира и должен сделать больше чтобы машиах поскорее пришел, видео на русском, ссылка на английский оригинал, напоминаю что Нетаньяху тогда еще не был премьер министром Израиля

Но это еще не все, Около 30 лет назад покойный Любавичский ребе сказал молодому Нетаньяху, что “он, Биньямин Нетаньяху, будет премьер-министром Израиля, который передаст скипетр Мессии”. В то время раввины верили, что Нетаньяху будет последним премьер-министром Израиля и после него наступит царствование обещанного Мессии!. Учитывая что Нетаньяху дважды терял власть и сейчас его третье возвращение, а бог любит троицу, и не забывайте что согласно ветхозаветному пророчеству, мессия придет тогда когда евреи перестанут скитаться в изгнании и вернуться на свою родную землю, что уже и случилось. Тэг "Политика" на всякий случай ставлю.

Ссылка на израильский источник