Про российское кино и не только
05.02.2024
05.02.2024
Наполеон въезжал в Москву, в первый захваченный им по-настоящему большой и значимый город Российской империи, с чувством поистине вселенской гордости и восторга.
«Вот оно, свершилось», - не без улыбки размышлял император. «Я в сердце России. Без особого труда, боев и потерь. А они мне говорили – Напа, ну куда-то лезешь, это ж русские, там совсем другие порядки и нравы. Расчихвостят твою хваленую армию в хвост и гриву… ага, как же. И кто теперь тут папочка?».
Едва проехав главные ворота, Наполеон, будучи во главе огромной армии, вместе со свитой, остановился. Присмотревшись вдаль перед собой и, не обнаружив никакого движения, император обратился к своему обер-шталмейстеру:
- Молодой человек. Да-да, Вы. Можно Вас на минуточку? Вы не заняты?
Офицер тут же подъехал.
- Будьте добры, если Вас не затруднит, конечно, принесите мой лорнет – я уже не мальчик, зрение не то. Представляете, совершенно не могу наблюдать как московский народ приветствует меня. И делегацию с ключами от города тоже не вижу, так же и промахнуться можно, взять не то, что подсовывают.
- Сир, - замешкался обер-шталмейстер. – Дело не в возрасте и не в зрении. Вы никого не видите, вероятнее всего, потому что никого… как бы это доходчивей преподнести… в общем, никого нет. Никто нас не встречает.
- То есть, как это никого нет?
- Эммм… это как есть, только наоборот, - развел руками офицер.
- Вот как? – удивился Наполеон. – А как же так? Где хваленое русское гостеприимство? Где хлеб-соль…
- Я могу ошибаться, сир, но скорее всего, ничего этого нет, потому что мы как бы оккупанты. Враги по-ихнему.
Наполеон снова изумленно посмотрел на помощника:
- Ну и что? И что теперь, нас не кормить… ну и порядки. А вдруг мы соблаговолим быть голодны… это что нам, самостоятельно теперь магазины искать? А кто нам валюту обменяет? Черти что. Может быть для нас еще и гостиницы не забронированы?
- Боюсь, что так, - пожал плечами француз. – Разведка показала, что в городе нет жителей.
- То есть, как это нет? Вообще полное отсутствие?
- От слова «совсем», сир.
Наполеон спешился с коня и принялся ходить туда-сюда, размышляя вслух:
- Ну что за люди, их завоевываешь, тратишь на них время, силы, опять же, армию вон какую приволок… а они взяли и ушли… по-английски. Чертовы англичане, все из-за них! Ну хорошо, не хотите Вы нас почему-то приветствовать – ладно, но зачем же уходить? Как можно бросить гостей, не оставив ни еды, ни номеров, ни туристического гида… как мы будем достопримечательности смотреть. Скажите… - он снова обратился к обер-шталмейстеру, переходя на вкрадчивый шепот, - а женщины легкого поведения тоже не остались?
- Что Вы говорите, сир?
- Я спрашиваю бабы есть? – процедил сквозь зубы император.
- А, нет, они тоже устранились, - почему-то радостно отрапортовал офицер.
- Ну это совсем свинство, – возмущенно хлопнул по руке Бонапарт. – Я им такие отзывы в Европе оставлю, никто сюда больше в жизни не сунется, будут знать. И вообще, почему мы говорим на русском?
- Видимо, потому что учили его перед нападением. А раз разговаривать здесь не с кем, то что теперь, не пользоваться? Зря что ли память утруждали…
- Логично рассуждаете, мой юный друг, и все же.
Он ходил, взбешенно отчеканивая шаги перед потухшей свитой. Обнаруженное никак не вмещалось в императорское представление о жизни и войне.
- И что, и как теперь править? - плевался Наполеон. – Правление городом без жителей это ж какая-то ахинея, а не правление. Курам на смех! Так не делается. Оставили б хотя бы тысяч 100, а остальные пусть шуруют куда хотят, так бы еще куда ни шло. Кто их учил так жить? Это же не по-джентльменски. Кем я тут править буду? Своей армией? Эка невидаль! Ей я мог править и во Франции, на хера, спрашивается, было тащиться в такую даль. Вот же, сволочи, всю войну мне испортили.
К императору обратился один из свиты:
- Прикажите поворачивать, сир?
- Ты-то куда? – простонал Наполеон. – Надо ж похарчеваться, выспаться, да и вообще покумекать – что делать дальше, как воевать, с кем, зачем…
- Какие чудные слова, Ваше величество, здорово Вы тут наблатыкались.
- Еще бы, - усмехнулся император, - за два месяца сколько мы тут крестьян переловили. Еще полгодика покукуем и никто не отличит нас от простого крепостного, попомни мои слова.
- Не хотелось бы полгодика… может в пару неделек уложимся? – с надеждой спросил человек из свиты.
- Да как мы уложимся, - взбеленился Бонапарт, - ежели никого нет, воевать не с кем. Меня этому в военном деле не учили – как бить неприятеля, не имея такового. Вот русские, ну, засранцы, учудили. Может в этом есть какой-то подвох?
- Может и есть, сир, но, видите ли, прелесть подвоха как раз в том, что он не шибко заметен… шибко… это как я так сказал? Господи, я же князь.
- Да наплевать на тебя, князь, тут сам император просторечием не гнушается. Есть дела поважнее. И вообще где я, к примеру, жить здесь буду?
- В Кремль надо бы. По логике вещей, там должен быть президентский люкс.
- А как туда проехать?
- Да пес его знает.
Они ехали по пустынным улицам, с интересом разглядывая окрестности. Наполеон качал головой:
- Даааа, как изменилась Москва при Кутузове.
Через час возмущений и ворчаний, будучи уже в пустом Кремле, император приказал собрать всю свиту из наиболее доверенных лиц. Когда зал был полон и люди беспомощно смотрели на своего предводителя, Наполеон обратился, преисполненный требуемого обстановке торжества:
- Други мои, братья и сестры, неприятель подсунул нам свинью, лишив положенной по заслугам награды. Он думал, что показал нам Кузькину мать, оставив пустой и неприспособленный город? А вот черта лысого! Впереди зима и вообще как мы вернемся, несолоно хлебавши. А потому французской жизни в Москве быть! От Вас трубется немного – организовать полноценную европейскую жизнь в заброшенном государстве российском. Повелеваю в кратчайшие сроки запустить работу магазинов и парикмахерских, бань и театров, медицинских и образовательных учреждений. Мы настроим здесь быт и счастливую жизнь, с легкостью перезимуем, а по весне двинем на Петербург и там уже окончательно поставим точку в этой нелепой и отнюдь не кровопролитной войне. Мое имя войдет в историю, как самого успешного завоевателя! Македонский от зависти лопнет, представляю его лицо. Россия будет наша! Оставили нам Москву? Пеняйте на себя.
Озвученное вызвало шквал аплодисментов и восторженных выкриков:
- Слава императору! Виват, Наполеон!
Вдоволь искупавшись в положенных овациях, глава Франции, про между прочего, добавил:
- И еще! Французский солдат не должен страдать в устроенной московской жизни. Обратите больше внимания на увеселительные заведения – рестораны, казино и эти… как их… откройте кальянные. Помните, как в Индии мы славно отдыхали?! Эти бульбочки чистый кайф. И женщин достаньте.
- Где же мы их возьмем, Ваше величество?
- У нас что, не осталось сувениров из Индии?
- Да мы про женщин.
- Господи, проедьте по деревням. Эти крепостные клуши в жизни не видали ничего хорошего, так почему бы не приобщиться к прекрасному в компании интеллигентных солдат французского подданства. Париж – законодатель мод и в России давно уже каждый уважающий себя гражданин знает французский. А раз графьям это позволено, то только представьте с каким пиететом обычный люд смотрел им в рот. Пришло время исполнять мечты страждущих. Наполеон – мечты сбываются!
И снова овации, крики, восторг. Наполеон светился, как единственный обладатель оригинального костюма на детском утреннике.
Через месяц все было готово! Французская армия полноценно обжила пустующий город, в который, помимо прочего, стали частями возвращаться местные жители, да, к тому же, не брезговали своим присутствием и гонимые безработицей, вкупе с кризисом среднего возраста, крестьяне из близлежащих деревень. Жизнь в бывшей столице Российской империи налаживалась.
В один из вечеров император решил лично осмотреть увеселительные заведения. Он с удовольствием сыграл пару партий в казино, отужинал в ресторане, а после осел в кальянной. Попыхивая трубкой, он горделиво посматривал на окружающих и, верный своей давней привычке, усиленно размышлял как можно еще улучшить то, что уже имеется.
- Музыки не хватает, - заметил он. – Слушайте, а что если пригласить музыкантов и какую-нибудь певичку… хотя нет, этого и так хватает… - он затянулся и задумался. – Ага, пригласить музыкантов и чтоб любой мог выйти и спеть. Люди ж по-разному поют – одни умеют, другие только думают, что умеют. И вот те другие как раз самые потешные.
Офицер из свиты справедливо заметил:
- Так не все знают слов любимых песен, в итоге, получается черти что.
Император снова затянулся, выпустил облако сизого дыма.
- А пусть тогда музыканты напишут слова известных песен на бумажках и по музыке показывают их – когда какие слова петь надобно. Тогда и путаницы не будет, да и спрос больше будет. Очень удобно.
- Браво, император.
- А то, - подмигнул ему весело Наполеон.
В этот момент в зал вбежал солдат и тут же бросился к императору:
- Сир, там пришел парламентер от Кутузова. Михаил Илларионович приглашает Вас и Вашу армию на Бородинское поле – мол, хотел бы отыграться за прошлый бой, если, конечно, у Вас нет других планов на завтрашний день.
Наполеон вскочил:
- Отыграться? Отыграться?! Я и так в прошлый раз в олл-ин* пошел, а что получил в итоге? Ни нашим, ни вашим. Кто его так воевать учил? Армию его не разгромил, четверть своих потерял, да, к тому же, получил пустую Москву. Стоило ли оно того?
Но тут же Бонапарт взял себе в руки:
- Передайте его сиятельству, что завтра мне недосуг, у меня завтра стрижка, пусть обождет до весны. Только в Москве все убрали, представьте сколько опять с этих осенних полей грязищи притащим. Нет уж, дудки. Как подсохнет, так и пусть отыгрывается, кто ж против. В общем, пусть обождет.
Солдат убежал и только Наполеону сменили кальян, как военный снова вернулся:
- Сил, парламентер говорит, что Кутузов не может ждать, на него император давит - просит, по возможности, тотчас же закончить войну. Петербург переполнен московской лимитой. Столица ропщет.
Тогда уже император не смог сдержаться и снова вскочил:
- Ах, он не хочет? Мы что тут, на рынке, у нас торги или переговоры? Я победил, я молодец, Москва моя! Питер будет моим! Вернуться на Бородинское – кукиш с маслом! Возвращаться плохая примета. Передайте Кутузову мою пантомиму. Вместо слов наклоните парламентера и дайте-ка ему хорошенько под зад. Вот так!
После этих слов, Наполеон в эйфории, демонстративно и весьма задорно рассек ногой воздух, снизу-вверх, но при этом попал по только что смененному кальяну, который не смея противиться высочайшему ускорению, молниеносно отлетел в угол кальянной. Пылающие угли тут же безобразно рассыпались – один на пол, другой на шикарную бархатную штору, которая, уразумев намек Наполеона по-своему, мгновенно празднично вспыхнула, бодро передавая эстафету на утепленный соломой потолок…
Император ахнул:
- Пожарных немедленно!
Офицер из свиты, наглухо перепуганный, попробовал воспротивиться:
- Так ведь нет пожарных…
- Как это нет? – не сразу понял Бонапарт.
- Не учредили-с. Про школы и бани Вы говорили, про казино и бары тоже… а вот про пожарных не было такого распоряжения. Мы еще тогда подумали – как же без пожарных, кто будет котов с деревьев снимать…
- И почему не сказали? – прокричал ошеломленный император.
- Так Вы как-то лихо на баб переключились, мы и запамятовали.
Между тем, огонь, не утруженный препятствиями, под одобрительный гул потрескиваемых досок, весело растекался по кальянной, собирая под теплое крыло все больше сочувствующих.
- Да хрена мы тут припираемся, - негодовал Наполеон, - тащите воду.
- Она вся в чашах для кальянов, а новую еще не привезли, - рыдал начальник заведения.
- Ладно, черт с ним, на улицу, - махнул рукой император, - подумаешь, кальянная. Одной меньше, другой больше, чи ни потеря.
Через два часа половина Москвы беззаботно пылала. И как ни старалась французская армия, как ни бился в припадках Наполеон Бонапарт, как ни пытались залить огонь редкие жители, хаотично черпая запасы Москвы-реки, все более становилось очевидным, что жить здесь больше не получится. Точнее получится, но привычного европейского уюта уже не создать – ни людей, ни провизии, ни оптимистичного настроя на весеннюю военную кампанию в этот обгоревший город уже не загнать. Нужно было уходить…
Наполеон стоял на горе, заложив руки за спину. Одновременно он провожал уходящую из непокоренной Москвы армию и тут же потрясенный любовался как горят его мечты и надежды на спокойную старость.
- Какое ужасное зрелище, - пробормотал он.
Рядом с ним стал один из офицеров свиты:
- А что случилось, сир? Как так вышло? Говорят из-за какого-то кальяна…
Император хмуро посмотрел на него, что-то прикинул и твердо сказал:
- Это они сами! Столько дворцов! Какое невероятное решение! Что за люди! Это скифы!
*олл-ин – момент в покере, когда игрок ставит на кон все имеющиеся фишки.
Возле знакомого дерева с раздвоенным стволом Влад замешкался. В первый раз он здесь пытался в тумане убежать от смерти, в последний — слышал крик Вероники. Но пока ничего не намекало, что местный лес безжалостен к случайным прохожим. Никакой дымки, никаких детских голосов.
В спину грубо ткнули стволом автомата.
— Чё застыл? Забыл куда шёл?
Вся история со мёртвыми детишками из леса напоминала мучительный кошмар, из которого никак не выбраться. Влад с силой покрутил в пластиковой стяжке онемевшим запястьем. По ладоням потекла кровь. Он сделал ещё несколько шагов и притворился, что подвернул ногу. Покачнулся, неловко упал на одно колено. Над ним сразу же навис “космонавт” в балаклаве.
— Ты хуле придумал? Вставай давай.
Влад ещё раз с усилием провернул запястье. Кровь полилась сильнее. Несколько капель упали на землю. Действовал он наугад. Номер телефона детишки не оставили. Да и после прошлого раза в глубине души Влад надеялся, что больше никогда не придётся их увидеть.
Охранник в балаклаве приставил “калаш” к его виску. Владу даже послышался щелчок переводчика огня. Не удивился бы, если “космонавт” на самом снял автомат с предохранителя. Влад таких бычар столько повидал — не сосчитать. Срали такие на всё. А нажмет случайно на спусковой крючок, так и не беда. Влад для них всех давно уже труп. Только ещё ходячий. Одно движение пальца — и станет окончательно мёртвым, а мозги разлетятся по голодной до крови земле.
Потянуло холодом. Где-то вдалеке послышался звук, похожий то ли на вздох, то ли на тихий всхлип. Впереди между деревьями заклубилась белая дымка. Влад зло улыбнулся. А вот и они... Пришли, почуяли кровь… Нажрутся сегодня до отвала — он им много жратвы привёл. Совсем рядом прозвучал детский смех. “Космонавты” вскинулись и заозирались по сторонам в поисках невидимого врага.
— Что это? — резко спросил Страхов.
Влад не ответил. Мужик в балаклаве отвёл автомат и саданул ему прикладом по голове. Перед глазами потемнело. Влад завалился на бок, но сознание не потерял. Сквозь черноту он как издалека услышал голос Страхова. Тот что-то говорил на повышенных тонах. Когда темнота отступила, Влад увидел, что туман окружил их плотным кольцом. Двое охранников тёрлись возле своего босса, третий держал на прицеле пленника.
— Говори, что это, — рявкнул мужик в балаклаве. — Оглох что ли?!
Он в любой момент мог дать очередь и изрешетить Влада на месте, но страх куда-то подевался. Вместо него внутри ворочалось непрошенное сожаление и какое-то разочарование. То ли мир херовый, то ли сам — говно.
— Гости пришли, — тихо прошептал Влад. — Встречайте.
Он не успел договорить, как туман затопил все густым белым киселем. До костей пробрало неестественным холодом. В непроглядной белизне грохнул выстрел — кто-то стрельнул предупредительным. И сразу же раздался истошный вопль. По глазам своего надсмотрщика Влад почуял, что тот его сейчас пристрелит. Замер на ставшей ледяной земле. Не шевелясь, глянул в сторону — поискал девочку-смерть. Где же, ты родная? Как без тебя помирать?
Выстрела не прозвучало. “Космонавта” захлестнуло белой мглой. Его полный боли крик слился с детским смехом. Влад услышал уже знакомые голоса. Говорили одновременно и со всех сторон.
— Мы пришли, мы пришли, мы пришли.
— Поиграем их косточками.
— Много крови! Мы рады.
— Пусть и не твоя.
— Твоя с нами.
Чёртовых детишек заглушил грохот автоматной очереди. Теперь уже никаких предупредительных. Стреляли на поражение. Наугад. Влад машинально съёжился и уткнулся лицом в землю, прикрывая голову руками. Выстрелы быстро стихли. Следом снова раздался крик и оборвался хрипом.
— Это мои косточки!
— Нет, мои!
Влад приподнял голову и осмотрелся. Туман вокруг него слегка поредел. Отступил на пару метров, а дальше всё терялось в молоке. Где-то шипела невидимая рация. С стороны, куда мгла смыла охранника, раздался сдавленный стон. Влад с трудом встал на ноги. Пока валялся на земле из-за проклятого тумана закоченел так, словно на тридцатиградусном морозе полежал в сугробе в одних трусах. Хотя прошло всего несколько минут. Стараясь двигаться бесшумно, Влад осторожно пошёл в дымку. Стоило шагнуть в густой туман, тот сразу расступался, как будто он снова разгонял его своей кровью. Влад машинально глянул на запястья — кровь давно остановилась.
Справа на земле он увидел брошенную рацию в сорванном с плитника подсумке. Пахнуло сырым мясом. Влад сделал ещё несколько осторожных шагов и застыл на месте. На залитой кровью земле лежал один из “космонавтов”. От верхней части туловища остались только багровые кости. От пояса и ниже — всё целое. Как будто ровнёхонько половину трупа хорошенько пролили кислотой. На уцелевшей ноге Влад заметил набедренную кобуру с армейским ножом. Потянулся, чтобы забрать, и дымка тут же ожила голосами.
— Мои косточки!
— Наши! Не трогай!
Туман как морской прибой накатил под ноги, и Влад предупреждающе вскинул руки.
— Я… не претендую, — хрипло произнёс он. — Мне нужен только нож.
— Нож забирай.
— А кровь наша.
— И косточки.
— И ручки с ножками.
— И глазки. Правда, не такие красивые, как у тебя.
Во мгле засмеялись. Влад рвано вдохнул и медленно потянулся к ножу. Чувствовал себя попавшим в безумное зазеркалье или просто в чистилище. Реальность словно развалилась, и её не помогал склеить ни прошлый боевой опыт, ни недолгая работа охотником на нечисть. Влад заставил себя сфокусироваться на простых действиях — забрал с трупа нож вместе с кобурой. Как только он отошёл от тела, туман захлестнул останки — прокатился волной и схлынул, обнажив кости. Влад вздрогнул. Ни одежды, ни ботинок — ничего не осталось. Только обглоданный дочиста скелет. Влад не понимал, как такое возможно, и в глубине души не хотел понимать. Больше всего он жаждал убраться поскорее подальше от мглы, которая в любой момент может оставить от него такие же чистенькие кости. Зажав между коленей нож, Влад перерезал стяжку и, стиснув от боли зубы, растёр онемевшие запястья.
— Ещё, приводи к нам еще!
— Не сейчас, пока мы сыты.
— И у нас много игрушек.
— Даже живых.
От последней фразы Влад снова вздрогнул. Хер их разберёт, о ком они говорили — про него, кого-то из охраны Страхова или самого отца Вероники. Он прислушался. Ему показалось, что он слышит тяжёлое, прерывистое дыхание. Влад несколько раз сжал и разжал ладони, прогоняя неприятное онемение. Взял нож и медленно пошёл на звук. Здравый смысл орал, что надо валить вот прямо сейчас, пока ещё может. Другая часть сознания требовала проверить, что все его недоброжелатели мертвы.
Живой игрушкой оказался боец в балаклаве. Он лежал на земле, раскинув в стороны до локтей объеденные руки. Рядом с ним валялся бесполезный “калаш”. Завидев Влада, он дёрнулся и застонал. Как только не вырубился от болевого шока.
Влад подошёл к нему и рывком стащил балаклаву. Удивленно хмыкнул. Он знал этого мужика. Бывший контрактник. С их единственной встречи в Сирии прошло немало лет, но Влад его вспомнил. Сразу всё сложилось, чего тот и рожу до последнего прикрывал, и всю грязную работу на себя взял.
— Ну надо же, как снова всё обернулось, — с усмешкой произнёс Влад. — Опять валяешься у меня под ногами.
— Если бы… не… — стиснув зубы, прохрипел старый знакомый.
Он выразительно посмотрел на изуродованные руки. Глаза у него покраснели от боли и злости. Понимал, что не жилец.
— Я бы тебя, суку…
— Опять ты за своё. Прошлого раза не хватило?
Влад убрал нож в кобуру, засунул за пояс. Подобрал с земли автомат. Раненый пошевелился в тщетной попытке его остановить, но тут же взвыл от боли.
— Ну давай, сука… Давай… — он впился в него ненавидящим взглядом.
— Да ты мне спасибо должен сказать, — ровно произнёс Влад безо всяких издёвок. — Из леса уже не выйдешь, а помучаешься долго. Особенно, если тебя по кусочку будут доедать.
Он привычным движением вскинул автомат и нажал на спусковой крючок. “Калаш” выплюнул три пули. Контрактник дёрнулся от очереди и затих. Влад вытер балаклавой оружие. Бросил на землю автомат вместе с тряпкой. Посмотрел на мертвеца. Увидел его другим — тоже в крови, но живым. На другой земле, под другим небом. Пересеклись они года четыре назад, ещё до первого освобождения Пальмиры. Да и как пересеклись… Закусились на ровном месте. Влад там уже год землю топтал, а этот только приехал. Сейчас уже не вспомнить, чего они не поделили, но он хорошо запомнил, чем закончилось. Контрактник пообещал накормить песком бойца невидимого фронта прямо на базе наёмников, если тот всё-таки рискнёт выйти один на один. Ну а Владу чего? Взял и вышел. Не первый раз его недооценивали. Он всегда был сухощавым и тонкокостным, поэтому создавал впечатление доходяги, на которого плюнь, он и свалится. Отделал Влад этого мудака от души. Будь на месте контрактника матёрый краповик, пришлось бы попотеть. И далеко не факт, что смог бы выстоять. А этого он быстро вырубил до бессознанки. Но Влада тогда занесло… Задели отчего-то чужие понты. Пока противник валялся в отрубе, он сорвал с башки вояки бандану и затолкал ему в рот. Вместо сирийского песка. Хотел прямо за шкварник выволочь базы, но его свои же тормознули. Сдали беспамятного выскочку сослуживцам в руки. Влад потом слышал, что контрактник с мощным сотрясом отправился в полевой госпиталь, а оттуда ближайшим бортом полетел домой. Вот так какой-то понторез получил внеплановый отпуск, а Влад — мешок с пиздюлями от командования.
Туман густой волной перекатился через тело мёртвого военного. Не обглодал, даже не тронул. Может, и правда нажрался. Хотя в это с трудом верилось. Это же ебучий туман, а не турист, дорвавшийся до сервиса “всë включено”. Влад забрал у мертвеца пистолет, которым тот ему в подвале в голову тыкал. Походил по полянке, где всё началось. Нашёл последнего охранника. Тот тоже целиком скелетировался. Сначала подумал, что Страхов, но крупноват. Отец Вероники был пониже. Он лежал недалеко от своего защитника. Смотрел покрасневшими глазами в небо. На месте живота темнел позвоночник. Влад вспомнил старый-старый фильм, где такие же следы оставались неведомые твари, которых называли зубастиками. В детстве он их до усрачки боялся. Всё казалось, что стоит ночью свесить с кровати руку, и её до костей такая тварина обглодает. Это позже одни страхи сменились на другие, а потом и вовсе как-то размылись среди крови и пороха.
Из белого марева прозвучал женский голос. Хриплый, словно сорванный.
— Вла-а-ад…
Прошибло холодом, но не от сверхъественного тумана, а от узнавания. Мгла медленно расступилась, и Влад неверяще потряс головой. За всё своё военное прошлое он повидал немало трупов. Убитых, казнённых, изуродованных войной или противником, но они оставались мёртвыми. Иногда оживали во сне, но никогда — наяву.
— Вла-ад, — снова прохрипела Вероника.
Она стояла всего в нескольких метрах. Выглядела Ника получше, чем полагалось трупу, пролежавшему месяц в лесу. С поправкой на жару судмедэксперт дал бы ей дня три-четыре. Влад смотрел на неё с оглушающим изумлением. Видел распухшее лицо, почерневшие губы, мутные глаза. Чувствовал запах мертвечины. И всё равно не мог осознать, что такое возможно. Когда-то он сумел поверить в нечисть. Ещё до того, как первый раз увидел её своими глазами. Но поверить в живую, но мёртвую Нику оказалось на удивление тяжело — даже глядя на неё перед собой.
— Ты останешься с нами? — едва слышно прошелестела она и улыбнулась.
Из клубов дымки выползло существо, похожее на обваренный кипятком кусок сырого мяса. Оно проворно перебирало по земле маленькими багровыми ручонками и ногами с месивом из наростов вместо пальцев. На бугристой голове виднелся безгубый рот и слишком большие светло бирюзовые глаза, цветом один в один как те, что Влад каждый день видел в зеркале. Он ошарашенно попятился назад. В голове неприятно зазвенело. Замутило, как много лет назад перед первым серьёзным замесом.
Влад со злой растерянностью смотрел на Веронику и на ползающее возле неё существо. Смотрел и не понимал, как такое возможно. В сознании подала голос раздражённо-тоскливая мысль, что всё это последствия его действий и выбора отдать чужие жизни за свою. И глядя на два живых трупа, Влад вспомнил, что послужило точкой отсчёта.
В конторе Седого ему бы поверили, но послали нахер с охренительным планом, как обдурить лесных детишек. Или вообще закрыли бы в камере, где он бы и подох, когда пришло бы его время. Нет, с конторскими каши не сварить. Действовать в одиночку? Слишком много слабых мест, где что-то может пойти не так. Настолько близких друзей, к кому он мог бы прийти с просьбой помочь угробить двух торчков, в близком доступе не нашлось. После разговора с Грифом Влад долго перебирал в голове все возможные варианты, пока не остался крайне хреновый и единственный. Им оказалась Ника, дочка местного воротилы.
Страхову не повезло с детьми. Младшего сына, по слухам, он отлучил от семьи. Старшая дочь тоже далековато ушла от образца папиной дочки. Путалась с мужиками, которых нормальная женщина обошла бы далеко стороной. У Ники был ярко выраженный комплекс спасительницы. Чем хреновее ей попадался мужик, тем усерднее она старалась его спасти. Работала медсестрой в рехабе, где кандидатов на спасение — каждый первый. Там они и познакомились, когда Влад привёз своего тогда ещё живого, но уже сторчавшегося напарника. Он с ней даже не встречался в нормальном понимании этой стадии человеческих отношений. Время от времени пересекались в баре или у неё на квартире, спали без обязательств.
Когда пришлось просить о помощи, Влад не стал выжимать из себя признания или обещания. Он надавил на комплекс спасительницы. Заставить поверить Нику в далёкую от обычной жизни чертовщину было непросто. Пришлось долго объясняться, что он не сошел с ума, показать пару видосов и убедить, что это не компьютерная графика и не монтаж. Самым сложным было уговорить её пожертвовать двумя торчками ради призрачной возможности выторговать другую жизнь. Влад не рассчитывал, что будет просто. Фактически он предлагал стать соучастником двойного убийства. Будь у него чуть больше времени, Влад никогда бы не пошёл на такой риск, но в обстоятельствах, куда его загнали, приходилось действовать напролом. Откажется Ника или сдаст полиции — один хрен он через день будет трупом. В то, что детишки его прикончат, он верил больше всего.
После того, как она со скрипом согласилась, Влад взял основную работу на себя. Нашёл не засвеченную машину, которую потом придётся сдать обратно тем же барыгам на разборку. Упаковал выбранных Никой торчков и накачал убойной дозой промедола. Отыскал системы для переливания крови. Он уговорил Нику оставить дома телефон и её смарт-часы — на случай, если что-то пойдет не так, и он всё-таки сдохнет. Мол, если что она сможет просто вернуться на его машине и сказать, что попросила внедорожник съездить по делам. Влад не сомневался, что в случае чего отец прикроет дочь от любых проблем. Умолчал он только о том, что, отрезая геолокационный след от Ники, он прикрывал ещё и свою спину.
Перед глазами снова замаячили картинки недавнего прошлого. Когда они приехали в лесу, Ника сильно нервничала, и её можно было понять. Они оба вышли из машины, и она растерянно посмотрела на Влада.
— Может, есть какой-нибудь другой способ? — с надеждой спросила Ника.
Влад пристально на неё посмотрел. Он уже почуял надежду на спасение, и если бы Ника встала в позу, он бы сам закончил всё. Если те двое — цена его жизни, он убъёт их своими руками. Один — героинщик со стажем. Такой откиснет в любой момент от передоза. Второй — нахватал внушительный букет болезней и уже стоял одной ногой в могиле. Тяжёлое молчание Ника восприняла как раздумья.
— Может, мы просто отдадим им твою кровь?
— Способ есть, — жёстко ответил Влад и бросил ей ключи от машины. — Я пойду один, а вы все втроем поедете обратно.
Он старался не думать, что сделает, если Ника на самом деле попробует уехать. Нет, он бы не причинил ей вреда, но последствия были бы куда хуже. На его счастье, Вероника как-то странно на него посмотрела, бросила ключи обратно.
— Когда вернёмся, мне нужно тебе сказать одну важную вещь, — тихо проговорила она и занялась переливанием крови.
План у Влада был простой и топорный — слить из себя максимально допустимый объём крови, чтобы после этого остаться в сознании и на ногах, залить её в двух наркоманов и попытаться скормить лестным детишкам с посылом, что раз в них его кровь, значит, условие выполнено.
Из Влада Ника нацедила крови ещё в городе и запретила ему сразу садиться за руль. Часа через два пути поменялись, когда он по дороге отпоился сладким чаем, и в голове немного просветлело. Полчаса, пока нарики получали порцию здоровой крови, прошли в тишине. Крови, которая их убьёт, даже если их не вести в прожорливый туман. У обоих смертников оказалась несовместимая с Владом группа.
Когда процедура переливания закончилась, Влад потащил их в лес. Ника пошла следом, но он её остановил.
— Нет, жди здесь, как договаривались. Не вернусь через час, уезжай, но ни в коем случае не ходи искать.
Ника молча кивнула, и Влад потащил свой выкуп в лес. В голове то стучалась отчаянная уверенность, что всё получится, то подавала голос обречённость. Он кое-как угомонил разгулявшиеся мысли, ускорил шаг, почти волоча за собой обколотых до невменяемости торчков. Он всё думал, что вот сдохнут такие — никто не будет жалеть. А по дороге в лес волей-неволей задумался, а будет ли кто-то жалеть, если он сгинет? Ответ пришёл такой же неутешительный. Родные, может, вздохнут, немногочисленные друзья стопкой водки помянут. А чтобы скорбеть… Не было таких. Оно и к лучшему, наверное.
Туман появился из ниоткуда, словно его выдохнула иссушённая июльской жарой земля.
— Вернулся.
— Пришёл.
— Ты привёл свою кровь?
Влад почувствовал, как сердце забилось быстрее. Он отпустил нариков и шагнул назад.
— Привёл, забирайте.
Туман заклубился вокруг ничего не соображающих парней. Они были моложе Влада. Выглядели, правда, наоборот, старше, чем он сам — на крепкий сорокет. Кто-нибудь сказал бы, что им ещё жить и жить, но оба давно ушли на верный путь в могилу. Мгла заколыхалась как кипящая вода. Стала совсем непроглядной. Из её нутра раздались нечеловеческие вопли.
— Но они не твои родственники.
— И не ты.
Дымка рассеялась, и Влад с изумлением увидел два окровавленных скелета. Он совладал с недолгим ступором.
— В них обоих моя кровь, значит, уговор выполнен, — сухо сказал Влад.
Мгла подползла к его ногам. Дохнуло холодом.
— Ты нас обманул.
— У них твоя кровь, но и не твоя.
— Но ты нам нравишься.
— Хоть и обманщик.
— Потому что привёл не всю свою кровь.
— Но она пришла сама.
В тумане снова звонко рассмеялись, а Влад обернулся с крайне хреновым предчувствием и увидел бледную как полотно Нику. Туман ринулся к ней и накрыл белой беленой
— Беги отсюда! — крикнул Влад.
Он бросился к Нике, но ему в лицо дохнуло такой ледяной стужей, что он невольно зажмурился и прикрылся руками. Вокруг звучали голоса.
— Ты нам нравишься.
— Приводи ещё людей.
— Мы поможем.
— А твоя кровь останется с нами.
— Уходи, пока можешь.
Холод подступал ближе и ближе, вынуждая идти назад, откуда пришёл. Влад в замешательстве посмотрел на плотную белую пелену. Теперь он понял, почему Ника согласилась ему помочь, и о чём хотела поговорить.
— Уходи-уходи-уходи.
— Иначе тоже умрёшь.
— Твоя кровь хоть и маленькая, но нам нравится.
— Она тоже останется с нами.
Густой туман обжёг ноги. Влад в очередной раз попятился.
— Уходи-уходи-уходи!
В детских голосах теперь звучала звериная злость. Влад почувствовал, как по щеке снова что-то потекло. Глянул на руку — из шрама тоже сочилась кровь.
— Уходи!
Он нехотя развернулся и с тяжелым сердцем пошёл обратно к машине.
— Вла-а-ад, — за спиной пронзительно закричала невидимая Ника. — Вла-а…
Её крик оборвался с булькающим хрипом.
Месяц назад он бросил её в лесу. Залил совесть дорогим виски, засыпал транквилизаторами. Теперь вернулся.
— Вла-ад, — глухо прошептала мёртвая Ника. — Мы ждали тебя.
Существо отлипло от её ног и поползло к Владу. Он в ужасе попятился. Он просто не понимал, как такое возможно. Почему Ника не стала таким же обглоданным скелетом, почему по земле ползала какая-то стрёмная тварь размером больше чем любой новорожденный. Почему вся эта хуйня вообще с ним случилась. Влад сделал шаг назад. Другой, третий. Бросился бежать. Вслед ему снова закричали, а он опять почувствовал себя последней мразью.
По дороге он напоролся на трупы водителей. У обоих не было глаз и губ. Вместо рта — кровавое месиво без единого зуба. Значит, все его недруги пошли на жратву и запчасти для игрушек. Влад обтёр пистолет краем футболки и вложил его в руку парня. Потом протёр рукоять ножа и бросил его рядом. Заставил себя идти дальше. В сознании разгорелась злая решимость. Нет, больше он просто так не свалит. Влад добрался до машин. Дрожащей рукой схватил бутылку с водой. Выпил досуха. Нашёл еще одну, вылил половину на лицо и на голову. Легче не стало. Влад забрал свой телефон из органайзера между сиденьями и заодно — сигареты с зажигалкой.
Открыл багажник машины, в которой ехал Страхов и сразу увидел то, зачем туда полез — канистру с бензином. Он отвинтил крышки бензобаков и облил обе машины. Дым быстро заметят, ну да и хрен с ним. Всё равно найдут, а так надежнее заметать следы. Влад поискал в карманах, вытащил старый чек. Поджёг и бросил на залитый бензином капот. Пламя вспыхнуло мгновенно. Влад отошёл на безопасное расстояние. Зажал в зубах сигарету и прикурил. А ведь до чёртовых детишек он бросил курить.
Внедорожник Страхова взорвался первым. Ощерился высокими клубами пламени. Погода в последний месяц стояла засушливая. Никаких дождей. Сухая трава быстро занялась пламенем. Ветер гнал огонь вглубь леса — в ту сторону, где прятались кровожадные твари и мёртвая Ника. Хотелось верить, что в этом был хоть какой-то смысл, а не злые мысли человека, который слишком близко увидел последствия своих ошибок.
Влад развернулся и побрёл к трассе. Через несколько шагов за спиной грохнул второй взрыв. Семь человек погибло, а он живой. Словно назло всем, как в Чечне или в Сирии. Как всю свою жизнь, смысл которой он так и не постиг. Он долго плёлся по обочине, пока не добрался до заправки. Там он уговорил водилу добросить его поближе к населённому пункту, откуда сможет вызывать такси. Сказал, что с девушкой поцапался, а она его и высадила посреди нихуя. Дело житейское, бывает.
До своего района он добрался уже глубокой ночью. Сначала добрёл до стоянки, где его забрали. Машина оказалась на месте. Ключ по-прежнему торчал в замке зажигания. Даже коробка с новым монитором, ради которого он вчера выбрался из дома, лежала на заднем сиденье. Влад дёрнул уголком губ. И здесь повезло. Отдавалось это, правда, глухим равнодушием. Он вытащил ключ, закрыл машину и пошёл к дому. Возле подъезда стояло такси с включенными фарами. Водитель пытался засунуть сложенную инвалидную коляску на заднее сиденье. Рядом, сжимая в руках пузатую сумку, замерла Катя, соседка по лестничной площадке. Завидев Влада, она повернулась к нему и слегка растерянно улыбнулась.
— В аэропорт? — первым спросил Влад.
Он помнил, что Катя с сыном собирались в Москву показаться очередному доктору, который мог бы снова поставить Даньку на ноги.
— Да, сейчас поедем, — ответила Катя и замолчала, пристально глядя на него. — А ты… У тебя всё хорошо?
— Порядок, — с кривой улыбкой отозвался Влад. — День непростой был, а так нормально.
Порядок у него был написан на лице крупным шрифтом, но Катя, к счастью, не стала расспрашивать, потому что время поджимало. В другой раз он бы так легко не отделался. Катя быстро обернулась на такси. Водитель уже загрузил коляску и сел в машину.
— Можно тебя попросить? Если Джексон вдруг объявится, придержи его, пожалуйста. Я его так и не нашла. Сегодня весь день ходила искала, но ничего. Сосед с первого этажа его видел. Я вроде тут же выбежала, а уже нет. Объявления везде развесила. Мы через три дня вернёмся. Данька так переживает… Больше, чем за себя.
— Я поищу завтра, — пообещал Влад. — Если найду, напишу.
— Спасибо, — Катя слабо улыбнулась и вздохнула, снова глянула на машину. — Нам пора. Увидимся.
— Удачи вам обоим.
Влад проводил взглядом Катю и зашёл в подъезд. Даньку по-человечески было жаль. Пацану всего восемь, а он вместо того, чтобы наслаждаться летом и каникулами, катался по всей стране по врачам в надежде на чудо, в котором ему снова и снова отказывали. С отцом ему тоже не повезло.
Возле двери подъезда смотрела неработающая камера. Удачно совпало, что за месяц так и не отремонтировали. Перед тем, как ввязаться в авантюру с Никой, Влад втихую перерезал провода у камер на всех подъездах. Хотел подстраховаться, а, оказалось, напророчил беду.
Влад поднялся на свой этаж. Мелькнула было мысль, а вдруг его там уже ждут. Мелькнула и утонула всё в том же равнодушии к собственной судьбе. Влад открыл дверь. На пороге почувствовал, что беспощадно устал. Не физически, внутри словно выжгло все эмоции, а на пепелище тихо выло что-то тоскливое, нехорошее. В унылый беззвучный вой растревоженных вклинился кошачий мяв. Влад обернулся и удивленно хмыкнул — на последней ступеньке лестницы на технический этаж стоял здоровенный рыжий мейн-кун.
— Ну здравствуй, хрен мордастый, — усмехнулся Влад. — Где же ты был, когда тебя всем миром искали?
Наверняка какая-нибудь добрая душа забросила в подъезд, а котяра ломанулся на самый верх.
— Чего встал, заходи.
Влад приоткрыл пошире дверь. Джексон неторопливо спустился с лестницы и зашёл в чужую квартиру, как к себе домой. И сразу же потрепал на кухню. Почуял жратву. Влад перед тем, как уехать, бросил в раковину мясо размораживаться. Сейчас уж точно всё оттаяло, если вообще не подтухло, пока он мотался по лесам и туманам. Влад сбросил кроссовки и куртку. Единственное, на что хватило сил — это нарезать оголодавшему коту мяса, стараясь не думать про существо из леса. Поставить на пол тарелку с водой. И выпить две таблетки “Атаракса”, чтобы придавить транквилизатором беспокойные мысли. Не включая свет, Влад зашёл в комнату. Пока его не было, кондей нагнал холода. Влад вырубил кондиционер и открыл окно. С улицы потянуло теплом и свежестью. Уже начинало светать. На востоке небо выцвело, а у самого горизонта окрасилось алым.
По-хорошему надо было сходить в душ и попробовать заснуть, чтобы на свежую голову подумать, как выпутываться дальше. Влад понятия не имел, кто ещё в курсе, что Страхов собирался его грохнуть. Надеялся, что если такие и были, то им хватит мозгов молчать, чтобы не загреметь соучастниками. Завтра, скорее всего, все СМИ загудят про исчезновение местной шишки. А уж если найдут скелеты, то все журналюги возбудятся. Если, конечно, кости не растащили на игрушки.
Влад взял с полки бутылку виски и обессиленно опустился в мягкое кресло. Отвинтил крышку, отхлебнул и тут же закашлялся, вспомнив, что закинулся “колёсами”. Поставил вискарь на стол — рядом с наполовину собранной моделью “кукурузника” и расставленными рядом красками. Вот тебе и сгонял быстренько за монитором, чтобы потом продолжить собирать… Он бросил на стол телефон, откинул голову на спинку и прикрыл глаза. За закрытыми веками мерещился лес. Через пару минут из состояния шаткого покоя его выдернул запрыгнувший на колени мейн-кун.
— Что, брат, херовый у тебя был день? — разглядывая мордатого кота, с усмешкой произнёс Влад.
Потрепал Джексона по рыжей башке. Котяра тут же разлёгся у него на груди. Доверчивый он, добрый.
— Вот и у меня, — Влад тяжело вздохнул, — пиздец какой херовый.
Он дотянулся до мобильника, навёл камеру на кота и отправил фото Кате. Может, теперь на редкость паршивый день хоть для кого-то станет немного лучше.
Продолжение следует
Рассказ написан для Конкурса коротких рассказов
1990 символов с пробелами)
***
В ВК:
«Котя, ты уже придумал имя ребёночка?»
«Ириш, пока совсем некогда»
«Давай, если будет мальчик, то ты выберешь имя, а если девочка, то я?»
« О! отлично, согласен))»
« Ну ты скоро домой? Обещал в 7 уже быть дома, время полседьмого»
« Сейчас, еще одно маленькое дело и сразу домой!»
В дверь постучали. Константин спрятал телефон в карман.
— Входите!
В кабинет вошли пожилые мужчина и женщина.
— Здравствуйте! Присаживайтесь. Меня зовут Фомин Константин Михайлович. Это я проводил реанимационные мероприятия вашему сыну Артёму. Ещё раз примите мои соболезнования, — он сделал паузу, на телефон в кармане пришло уведомление, – Наша бригада сделала всё, что было в наших силах, но, к сожалению, его травмы оказались очень серьёзными...
На этих словах женщина разрыдалась и стала задыхаться, мужчина обнял её. Константин подал ей стакан воды и вернулся на своё место за столом. Незаметно достал телефон и под столом прочитал сообщения:
«Хочешь чтобы я тебя встретила в новом белье?»
«Или без него?»
На его лице промелькнула легкая улыбка. Кажется, это заметил мужчина.
— Подробно я все описал в отчёте, вы потом сможете с ним ознакомиться, но рекомендую сделать это не сегодня.
Женщина закрыла лицо ладонями, мужчина смотрел в пол, Константин незаметно взглянул на экран телефона:
Фото
«Котя, у меня уже видно живот?»
«Нет)) Он появится только месяца через четыре»
Он не заметил, что снова улыбнулся, когда писал ответ. Мысли вернулись к работе и он спрятал своё хорошее настроение.
— Сейчас я попрошу медсестру сделать вам укол, он поможет вам успокоиться. Пойдёмте, я вас провожу.
Пожилой мужчина помог встать своей жене. Она всё повторяла «Артёмка, ну, почему?..».
Константин проводил пару, вернулся в кабинет, пока переодевался всё думал о последней операции: ДТП, молодой парень, открытая ЧМТ, полный живот крови. Несколько раз возвращали его, но безуспешно. Странно, что он не умер не месте ДТП. «Эх, Артёмка, ну, почему?.. Артём, Артём Константинович... Хм, звучит хорошо» Достал телефон.
«Я придумал имя»
Я люблю играть в поиск сокровищ.
Возможно, я так и не выросла. Девочка, которая часами копалась в песочнице, превратилась в женщину, бегающую по секондам и барахолкам.
Моя кожаная куртка. Зимнее пальто. Свитера и джинсы - всё это я заполучила после долгой охоты.
Обожаю открывать новые места. Бродить среди вешалок, щупая ткань и разглядывая бирки. Иногда кажется, день прошёл зря, и можно отправляться домой с пустой сумкой - но вещь сама идёт в руки.
Я так нашла блузку из натурального шёлка в дальнем углу любимого секонда.
Конечно, я знаю все магазины в округе. Поэтому меня привлек тот подвал.
Ещё пару дней назад магазина там не было.
Мы с подругой собирались в кино. Но охотничий дух уже тянул вниз по ступенькам. И я пообещала себе, что просто посмотрю, очень быстро.
Чёрным мелом на белой штукатурке кто-то написал название: «Моргана». И пометку «Секонд-хенд» чуть ниже.
Я толкнула дверь.
В нос не ударил знакомый химический запах.
Подвал был небольшим: в таком не разгуляешься. Ни знакомых вешалок, ни коробок с одеждой. Только столы и ящики.
В том, который у двери, кажется, блестело битое стекло.
Пришлось спуститься на последнюю ступеньку, чтобы понять - это хрусталь. Хрустальные шары. С трещинами и царапинами, помутневшие и потертые - целый ящик.
Никогда такого не видела.
Рядом я заметила стол с картами. Некоторые - в потрёпанных коробках, но большая часть была хаотично рассыпана по черной скатерти.
Девушка с рыжими волосами, собранными в пучок, перебирала изображения башен, колесниц и мечей, пытаясь набрать колоду.
Вдоль стены тянулись книжные полки. А у подвального окна, через которое едва пробивался свет, я заметила метлы.
Рука сама потянулась к ним: убедиться, что это не сон. Секонд-хенд с хрустальными шарами, Таро и мётлами.
За спиной раздалось вежливое покашливание.
- Если вам нужно испытать метлу, - сказала женщина в черной водолазке, скучающая за кассой. - Можете пройти на пустырь, тут, за домом.
Я помотала головой. Телефон завибрировал - подруга теряла терпение.
Пришлось покинуть подвал. Напоследок я сфотографировала вывеску, чтобы запомнить это место. «Моргана».
Я бы хотела посмотреть их книги. Поискать хрустальный шар без сколов. В коробках наверняка было ещё что-то интересное.
Но когда я вернулась к подвалу - надпись со стены уже стёрли.
Дверь была заперта; замок даже проржавел, будто никто годами его не открывал.
Теперь, спеша по делам или неспешно прогуливаясь по улицам Города, я ищу взглядом ту вывеску.
Может, однажды этот секонд покажется мне снова?
132/366
Пишу истории каждый день: для творческой практики и создания контента.
Мы любим добрые и светлые рассказы. Наверное поэтому, редко пишем о мамах детей-инвалидов. Тема грустная, в ней много боли и тяжелого труда, море сложных эмоций. И, как нам всегда казалось, не хватает того, что можно назвать Витаминами для души…
Не правы. Факт. Просим прощения.
Иногда жизнь разрушает заблуждения пинком, иногда легким прикосновением. В этот раз приключился второй вариант…
Не так давно в одной из поездок моими попутчиками оказалась пара, которая изначально вызвала некоторое напряжение. Мама и ее взрослый сын-инвалид. Парень лет двадцати трех, не меньше. Рослый, физически крепкий. И при этом в интеллектуальном плане уступающий тому же Форесту Гампу – намного. Абсолютный ребенок не только по поведению, но и по лексике. Лет пять. Возможно и меньше…
Беда? Горе? Разумеется.
При этом казалось, что Лену инвалидность сына нисколько не мучает. Человек примирился и несет крест не просто с колоссальным достоинством. Поднимайте выше. С любовью и теплом…
Она поначалу тоже поглядывала на меня? Как отнесусь? К такому соседству в купе? Как поведу себя? Буду нервничать? Недовольные взгляды бросать?
Но… Парень выглядел абсолютно добродушным, к тому же слушался маму беспрекословно. И напомнил мне героя любимого фильма. Так что, минута за минутой, напряжение отпустило вашу Шумак и я спокойно занялась делом.
Достала ноутбук.
Села править несчастную серию, которой сильно «везло». Ее под разными углами выкручивали снова и снова, что по моему авторскому мнению не шло на пользу проекту в целом, а главное – перегруженным нервам конкретного драматурга, угодившего в жернова продюсерских хотелок.
Ну… Ладно. Уговаривала я себя. Сталь подчиняется покорно и все такое, в итоге клинок булатный рождается… Надо просто пережить трудный момент. Тут мои мысли споткнулись. И я чуть не застонала вслух. Чья бы корова мычала про перетерпеть, справиться!
Рядом, - руку протяни, в метре от меня пример невероятного скромного служения. Лена с рождения сына в этом процессе. И?
Озлобилась? Нет. И добренькой в худшем значении слова при этом тоже не выглядела. Не подумайте. Образец русской женщины с сильным характером, упрямой, разумной, умеющей преодолевать и при этом делиться сердечным теплом. Уверена, она классно готовит. И с полов в ее доме можно есть – такие они надраенные до скрипа.
От некоторых людей исходит особенное внутреннее сияние чистоты. Встречала подобное у монахинь. Вот и в миру сподобилась ощутить, прикоснуться к подвигу духа.
О себе самой Лена в таких терминах никогда не думала. Она живет одним днем. И в постоянном внимании к сыну. Отвернуться нельзя и на мгновение. Дите обладает изрядной энергией. Парень неугомонный, молод физически, а весит килограммов сто, не меньше. Речь о крепких мышцах.
Вскоре по каким-то оговоркам мамы, отвечающей сыну, я поняла, что он занимается спортом. Раньше понятия не имела о том, что кроме параолимпийских видов, а также футбола для слепых детей, или танцев бальных на колясках, есть и т.н. специальные волейбол, баскетбол, хоккей…
Мне показалось, да простит меня Лена, если ей на глаза попадется эта история, а сравнение покоробит, что парень излучает что-то вроде того, что я чувствовала рядом с большими и мощными, но при этом не зашуганными, не напряженными, добродушными лошадьми…
Моя физическая несостоятельность напрягала в такие моменты и напрягает, я изрядная бояка. Но… Важнейший элемент – счастье и спокойствие гиганта. Если он не нервозный, не злой, то и мои страхи затихают. Сама распространять ореол умиротворения не умею. Не мой талант.
Ваша я совсем наоборот про взволновать, растормошить, разогреть людей и пространство.
А Лена как мастер дзен – создавала вокруг облако любви, в которое погружаешься полностью, ощущая, как расслабляются скрученные нервы. Мне хотелось улыбаться без всякого повода. Ровное теплое чувство безопасности и доверия.
Спортивный крепкий сын был все время занят делом. Чем можно увлечь его в поезде? Просмотром старых советских добрых мультиков? Чтением детских книг вслух? Раскрасками? Да.
И? Вышиванием.
Это меня совершенно очаровало. Парень устроился на нижней полке, скрестив ноги, с пяльцами в руках. И терпеливо воспроизводил по канве полевые цветы крестиком. С перерывами на еду и разглядывание видов за окном поезда. Он отдавался процессу сосредоточенно, пыхтел. И, как я понимаю, собирался результатами порадовать бабушку…
В это время Лена находилась рядом. Что-то смотрела в соцсетях, слушала в одном наушнике музыку. Лицо ее отрешенное и отчасти расслабленное показывала, что мама ценит минуты передышки. И пользуется ими максимально.
Хотите знать, к чему клоню?
Меня всегда восхищали люди, которые умеют преодолеть рамки, поставленные судьбой, неласковыми обстоятельствами, а не существовать в них.
Вдвойне, втройне ценно, когда личность при этом растет духовно, а не входит в противостояние с миром. Не становится агрессивной обиженкой на несправедливость бытия.
Конечно, Лена не носит розовые очки. Не обитает в мире розовых пони. Ей трудно. Она старается изменить что льзя и нельзя. Но не ноет и не пищит. Не та натура.
А ведь характер закалился и трансформировался в испытании последних двадцати с хвостиком лет.
Все же этот текст не классическая история из жизни. Я не приставала к попутчице с расспросами, а она сама не спешила излить душу. Мы соприкоснулись на сутки с небольшим для того, чтобы разойтись по своим орбитам.
Но…
Теперь в моей памяти навсегда остался свет ее глаз.
Держись, Лена, держись, Леночка.
Спасибо, что ты есть, как пример добра, любви и силы.
Авторы: Наталя Шумак и Татьяна Чернецкая
Вот и прошла первая рабочая неделя, настали выходные. Мне нужно разобрать вещи после переезда, но всё никак не находила на это время. Я позавтракала и теперь сижу на балконе, пью крепкий кофе, смотрю на город, и тут мне звонит телефон — это была моя тётя.
— Привет, тётя Таня, — сказала я, опережая её.
— Привет, моя дорогая! Ты совсем забыла обо мне, — ответила тётя с грустью.
— Я не забыла, просто было очень много работы, и мне некогда было позвонить.
Мы поговорили, и я рассказала ей о своём участии в расследованиях. Конечно, о некоторых деталях я предпочла умолчать.
— Всё же мне не очень нравится твоя новая работа, — подтвердила она.
— Почему ты считаешь, что это выглядит подозрительно? — спросила я.
— Я просто беспокоюсь о тебе, не более, но прошу тебя, будь осторожна, — с тревогой ответила тётя.
Я решила пока не говорить о смене имиджа, чтобы не волновать её. Она рассказала, что у неё всё хорошо, и мы попрощались.
Разобрав вещи, я не знала, чем ещё можно себя занять, поэтому решила позвонить Рите.
– Привет, Рита! Как твои дела? – спросила я.
– Привет! Всё хорошо, спасибо. А у тебя? – ответила она.
– Хотела предложить тебе прогуляться по городу, что думаешь? – с надеждой спросила я.
– Отличная идея! Пошли, конечно. Я зайду за тобой в 18:00.
Размышляя о том, что надеть, я остановилась на коротком кремовом платье и бежевых туфлях. Переодевшись, я посмотрела на своё отражение в зеркале и была поражена. Не могу поверить, что стала такой. Я совершенно не похожа на себя прежнюю, и мне нравится мой новый образ и новая жизнь. Ведь я начинаю раскрывать себя в новой для меня сфере, в общении с людьми, становясь более открытой.
Рита пришла, как мы и договаривались, в 18:00, а я уже была собрана. Мы отправились в сквер в соседнем районе, где понаблюдали за утками в пруду и съели по порции сладкой ваты. Затем я предложила пойти поужинать в ресторане.
Прибыв в ресторан «ВиZави», мы были радушно встречены хостес, которая проводила нас к свободному столику у окна с видом на реку. Интерьер заведения оформлен в стиле залов прошлого столетия. Небесно-голубые, ослепительно белые и благородные золотые оттенки гармонично сочетаются, дополненные светильниками в форме свечей и кружевными перегородками. Всё это создаёт атмосферу праздника и романтики.
Посоветовавшись с официантом, мы заказали жареные тигровые креветки в томатном соусе, пасту с курицей и грибами, а также улиток по-бургундски. На десерт я выбрала тирамису и мороженое с фисташками, а Рита — блинчики с начинкой. Из напитков мы предпочли «Каберне Совиньон». Этот знаменитый сорт бордо обладает плотной структурой, свежестью и оттенками чёрной смородины и ежевики. Официант подробно рассказал нам обо всех этих особенностях, и я была настолько впечатлена, что сложно передать словами.
Время за разговором пролетело быстро. Рита рассказала о переезде, образовании и причинах, по которым решила не работать в агентстве на моей должности.
Когда мой взгляд упал на пару за соседним столиком, я увидела своего начальника с высокой блондинкой. Мне стало интересно, кем она ему приходится: женой, любовницей или просто подругой. Он смотрел на неё таким взглядом, что мне стало неприятно, и я не могла понять причину этого чувства. Возможно, это была ревность. Вчера он ужинал со мной, сегодня с ней, а завтра, может быть, будет с третьей? Хотя, наверное, это не моё дело, ведь он всего лишь мой начальник. Или всё же больше?
Мои размышления были прерваны Ритой, я совсем забыла, что не одна здесь.
– Крис, ты чего? Нам пора идти, я угощаю – подмигнула Рита.
Мы отправились домой. Рита что-то говорила, но я не слушала, мои мысли были заняты другим. Он дважды проверял выполнение моих заданий и даже спас меня, поэтому я очень ценю его отношение. Я не заметила, как пришла домой, но мои мысли всё время о нём. Кто был с Александром? Возможно, он выполнял какое-то задание и пытался соблазнить девушку? Они мило беседовали, он делал ей комплименты и обнимал за талию, и я представляла себя на её месте. Почему я думаю об этом? Мне должно быть всё равно.
Дома я решила поискать информацию о той девушке и просмотрела страницы Обухова в социальных сетях. Изучила его друзей, но список оказался довольно скромным, и я не нашла подходящей кандидатуры. Скорее всего, я просто себя накручиваю, и эта встреча связана с работой.
Утром мне позвонил Рома и попросил помочь с работой. Я, конечно, не хотела портить свой выходной, но я только начала работать в агентстве и поэтому могу пойти на такие жертвы. Мы договорились, что он заедет за мной в 11 утра и всё расскажет.
Рома приехал ко мне, и мы отправились на задание. Оказалось, что мои опасения насчёт Обухова были напрасны, потому что это была деловая встреча. Я была рада узнать об этом. Наша задача заключалась в том, чтобы зафиксировать компрометирующие материалы об измене. Поскольку девушка отказалась ехать в корпоративную квартиру, выбор места остаётся за ней, и нам нужно придумать, как осуществить фиксацию.
Мы прибыли к месту встречи Обухова с девушкой. Ожидая пару, Рома принёс кофе и несколько французских пончиков, так как у нас ещё не было нормального обеда. Мы заметили, как Обухов приехал за ней, и начали следовать за ними, держась сзади.
Мы подъехали к отелю, и Рома сразу же вышел и направился к входу, чтобы опередить их перед регистрацией. Его задачей было проследить, в какой номер они заселятся. Через некоторое время он вернулся, и теперь дело за мной. Мне нужно как можно скорее переодеться в униформу сотрудницы отеля и проникнуть в номер, чтобы установить камеры, но это нужно сделать до того, как у них начнётся процесс измены.
Рома остался в автомобиле у монитора, а я пошла в гостиницу. На ресепшене меня встретили и назвали номер, который забронировал Рома. Мой номер находился на одном этаже с номером Обухова. Я надела униформу горничной и направилась в их комнату. Александр предусмотрительно оставил дверь открытой, чтобы я могла легко войти.
Когда я вошла в номер, то увидела, как пара мило беседует. Она сидела у него на коленях, и они целовались. О боже, мне стало очень неприятно видеть это, я немного растерялась, но это сыграло мне на руку, потому что девушка сразу же стала возмущаться, что я нарушаю их личное пространство. Я извинилась за неудобства и сказала, что не успела забрать чистящие средства из ванной комнаты. Александр поддержал меня, попросил девушку не беспокоиться, и вывел её на балкон, чтобы я могла установить камеры. Работа сделана, я вернулась в машину, чтобы продолжить наблюдение.
В автомобиле с Ромой мы увидели, как наша парочка мило беседует. Признаюсь, я впервые наблюдаю за кем-то в такой ситуации. Конечно, трудно устоять перед такой прекрасной девушкой. У неё красивая и притягательная фигура. Роман сказал мне, что я могу идти, но я захотела узнать, что будет дальше, поэтому осталась. В какой-то момент он снял рубашку, и оказалось, что у него очень красивый торс, но мне было неприятно видеть, как он прикасается к ней. Они продолжают страстно целоваться, он бросил ее на кровать, снял с нее всю одежду, и СТОП, зачем, как так, он не останавливается и они начали заниматься сексом, все я больше не могу на это смотреть.
Я вышла из машины, через некоторое время появился Рома. Он объяснил мне, что подобные заказы иногда случаются, а Обухов, будучи профессионалом, всегда успешно их завершает. Эта женщина является женой очень состоятельного и влиятельного клиента, который подписал с ней брачный договор, предусматривающий, что в случае измены одного из супругов другой получает все сбережения и может легко развестись. Важно, чтобы она не узнала об этой провокации, поэтому мы не можем раскрывать свою личность.
Мы прекратили слежку, так как собрали достаточно информации. Рома подвёз меня до дома. Я была расстроена тем, что увидела. Ревность сжигала меня изнутри, и я не могла сдержать своих эмоций.
— Видишь что-нибудь? — спросил Борис Валентинович напарника.
Друзья остановили машину неподалеку от ферм, залезли на капот и пристально всматривались вдаль.
— На правой ферме тишина, — ответил Сережа. — А вот левую плохо видно. Там вроде ворота открыты, но зомбаков не видно из-за травы и кустарников.
Мужчина спрыгнул на землю и, сплюнув, протянул пистолет Сереже.
— Держи, — произнес наставник. — Патроны на заднем сидении. Останешься здесь, а я рискну.
— Чего рискнешь? — в недоумении спросил молодой человек и тоже спрыгнул с капота.
— Прокачусь туда, авось ребята живы, — продолжил мужчина. — Если не повезёт, то меня зовут Гуляев Борис Валентинович, так и напишешь на могилке.
— О нет-нет-нет, — недовольным голосом ответил Сергей и поспешил сесть в машину. — Мы же напарники, забыл? А напарники друг друга не бросают. И потом, что значит «не повезёт»? Борис Валентинович, вы самый везучий человек из тех, что я знаю.
— Вечно везти не может, брат, — улыбнулся мужчина через открытую дверь автомобиля. — Судьба жестоко подшучивает над такими, как я.
— Вы делаете это для меня, а значит, я еду с вами, и точка!
— Не совсем.
— Что, не совсем?
— Не совсем для тебя, — уточнил Борис, сел в УАЗик и захлопнул дверь. — Нет, и для тебя, конечно, но мне попросту нравится, и даже иногда тянет, что сил нет.
— Вы про что?
— Про риск, брат, — Борис снял очки и бросил их на заднее сидение. — Манит меня к себе опасность аж до зуда по всему телу. Так что ты, брат, давай не дури, вылазь, я скоро приеду.
— Едем вместе, я сказал, — Сергей вцепился в пластиковую ручку над дверным проемом.
Мужчина несколько минут смотрел молча в одну точку и после тихо сказал:
— Расклад такой: задние двери запираются изнутри ручкой. Передняя с твоей стороны тоже должна, но не работает, я проверял. С улицы есть замок, и ключ на брелоке висит. Короче, передние двери я запираю снаружи. Зомби не смогут их случайно открыть, но и мы не сможем, если выйдем и двери захлопнутся. Ферштейн?
— Угу, — промычал Сережа.
— Поэтому кто-то всегда должен быть в машине, и этим кто-то будешь ты. Будешь прикрывать меня из пистолета, если придется вылезать. И, ради бога, стреляй только в крайнем случае. Звуки выстрелов могут привлечь еще покойников со всей округи.
Борис глубоко вздохнул и тут же выдохнул, будто собирался нырять в воду, повернул ключ в замке зажигания и завел двигатель. Затем вышел из автомобиля, повернул переключатель на передних колесах, для того чтобы работали все четыре, и, заперев двери снаружи ключом, сел на водительское сидение.
Машина ехала медленно, почти на холостых оборотах. Напарники вглядывались через лобовое стекло, пытаясь рассмотреть ситуацию.
— Живые! — прокричал Сережа и хлопнул на радостях себя ладонью по ноге.
Борис вздрогнул от резкого звука.
— Вижу, не ори так, — тихим голосом ответил мужчина и остановил машину.
Деревянные ворота высотой примерно метра четыре были настежь открыты, и сверху на каждой воротине сидело по близнецу. Снизу стояло несколько десятков зомби. Покойники тянули к братьям руки и противно крякали, рычали и хрипели каждый на свой неподражаемый мотив.
— Что решаем? — спросил Борис вслух самого себя. — А, к черту!
Мужчина включил пониженную передачу на раздатке и резко тронулся вперед. УАЗик приблизился к ферме, и Борис обнаружил, что колея дороги огибает ферму и проходит вокруг нее.
Друзья подъехали как можно ближе и остановились на безопасном расстоянии. Мужчина нажал несколько раз на кнопку сигнала, и громкий звук раздался по всей округе.
Зомби обернулись, и часть из них, стоящая всех дальше от ворот, развернулась и побежала в сторону машины.
— Что теперь? — нервно спросил парень.
— Уводим, — ответил Борис Валентинович.
Машина снова тронулась с места и поехала вокруг фермы. Покойники на сей раз оказались проворней и быстрей ранее встречаемых. Некоторые бежали с большой скоростью, словно занимались спортом при жизни. Борис вел автомобиль уверенно и посматривал в зеркала заднего вида. Некоторые из зомби догнали УАЗик и стучали по кузову руками.
— Сейчас резко подъезжаем к воротам, — произнес Борис. — Пусть прыгают на крышу машины. Если будут тупить, ты высунешься и крикнешь им. Только аккуратно. Понял?
— Понял, только и вы аккуратно, — ответил Сережа. — Если заденете воротину или получится дисбаланс зомби, то она может закрыться и придавить ногу близнецу. Впрочем, и от ветра тоже.
— Подъезжаем! — не дал договорить мужчина.
Борис нажал на педаль газа, «УАЗик» зарычал и сбил передним бампером и решеткой несколько зомбарей. Крыша машины поравнялась с одной из воротин, но на нее никто не спрыгнул.
Водитель не стал ждать. Бегущие мертвецы уже догнали автомобиль и дергали ручки дверей. Борис снова тронулся с места, чтобы сделать еще один круг.
Немного проехав, Сережа открыл дверь, высунулся из авто и как можно громче прокричал:
— Прыгайте на крышу!
— Нам нельзя! — ответил один из братьев. — Без чемоданчика обратной дороги нет!
— Последний шанс, не прыгните — умрете! — заорал во весь голос Сережа и хлопнул дверью.
Борис сделал на машине еще один круг и точно так же подъехал к воротине. Послышался шум ботинок по железной крыше. Водитель подъехал ко второй двери, и снова удар по железу.
— Давай, давай, давай! — заорал Сашка, увидев, как к нему лезет покойник, зацепившись за запасное колесо сзади.
Зомби почти добрался до крыши, но тут же слетел на землю от смачного удара Пашки ботинком по голове.
Борис нажал на педаль, и машина с натягом двинулась вперед, через десятки мертвецов, пытающихся на нее залезть.
***
Девушки сидели за столом на стульях и уплетали за обе щеки куриный суп со звездочками из пакета. Горячий и ароматный, пусть и химозный, но очень вкусный бульон пришелся подружкам по душе. Ю стучала железной ложкой о дно тарелки и громко чавкала.
Закончив есть, девушка с огорчением посмотрела на Марию и, облизнув железную ложку, громко и от всей души рыгнула.
— Что? Нет же никого, — удивленным голосом произнесла Ю, увидев неодобрительное выражение лица подруги. — Суп просто восхитительный, я так давно вкусно не ела.
— Обычная вредная химия, — спокойным голосом ответила Маша. — Вкусно, конечно, особенно после того, как приходится давиться чем попало.
— Смеркается, может, посмотрим последнюю комнату? — спросила Ю и, не дожидаясь ответа, подошла к межкомнатной двери и открыла ее.
Роль стены между комнатой и кухней выполняла печь. Средних размеров, она была пуста и, скорей, выполняла роль спальни. Вдоль окон и стен расположились еще три кровати. Ковер на полу и небольшой стол со свечкой.
Маша привычным движением выдвинула ящик стола и принялась исследовать его. Цветные карандаши, бумага, ластик. Коробочка со скрепками и степлер.
— Большая же тут жила семья, — улыбнулась наконец Мария. — Три кровати тут и две в другой комнате. Плюс на диване мог кто-то спать, он же раскладной. А этими карандашами, наверное, рисовал тот малой на чердаке.
Маша покопалась еще немного и достала фумигатор с целой пачкой пластинок.
— На кой он нам? — поинтересовалась Ю. — Комары, конечно, задолбали, но ведь электричества-то нет.
— Пластинки возьмем, — ответила Маша. — Они вроде как работают от нагрева. Можно на печь класть или вовсе поджечь, чтоб дымили, но это неточно. Смотри-ка, что еще нашла.
Девушка достала тюбик, похожий на зубную пасту, с надписью «От комаров».
— Вот это тема, тут еще спрей какой-то, сейчас прочитаю, — Маша поднесла флакончик поближе к глазам и вслух прочитала:
— Спрей «От клещей».
— Не видела тут ни одного клеща, — сказала Ю и легла на одну из кроватей прямо в обуви. — Может, поменять на что-нибудь удастся. Скажем, на такой же пакет супа.
Девушка мысленно представила, как есть вторую порцию, закатила глаза и облизнулась. Посмотрев на Машу, она заметила ее не одобряющее лицо и тихонько сказала:
— Я не свинья, обувь снимать нельзя. Ее надевать полдня со всеми этими шнурками. Сама же сказала, может настать момент, что в любую минуту выпадет шанс улизнуть.
В окно на кухне постучали...