Natalya.Shumak

Завершение истории о Кузнеце.

1. Когда у тебя все плохо - помоги тому, кому еще хуже
2. Кузнец и его счастье, продолжение истории о Жене, который помогал и помогает трудным подросткам
3. Кузнец и его счастье. Знакомство Жени и Светы

Утром в телефоне пискнула смс от Кузнеца: без всяких вежливых здравствуй или привет. Конкретика: номер телефона, адрес, имя-отчество. И пояснение.
- Звони и договорись о встрече. В таких ситуациях Марина Петровна самая лучшая. Никаких денег ты не должна! У меня с ней свои зачеты. Обнял.

Света перечитала сообщение еще раз. Строчка за строчкой.
Обнял? Он правда написал это? Обнял…
Обнял?

Подбежала к окну. Словно надеялась увидеть внизу крепкую фигуру. Но звонить психологу (а кто же еще эта Марина Петровна) не стала….
Примерно через неделю, увиливающую от общения со специалистом Свету подловила Маша. Та самая, которая летом на празднике собралась замуж. Написала, что ждет внизу у входа в клинику. Света взволновалась.
- Вовка? Что с ним?
Маша ответила мгновенно.
- Вроде все нормально. Я по другому вопросу. Подожду, как вы освободитесь.
Света успокоилась.
- Десять минут.
Рабочий день заканчивался. Спустилась. Встретились.
Маша смотрела спокойно, на заболевшую не походила, но Света спросила.
- Тебя врачу показать? Какому?
Бросила украдкой взгляд на безымянный палец правой руки с тонким серебряным ободком. Самые недорогие кольца – молодежный вариант. Но ведь главное, чтобы чувства были настоящие…
Пробормотала.
- Поздравляю.
Маша улыбнулась. Глаза блестят.
- Спасибо. Светлана Васильевна, а давайте пройдемся? Через парк?

Если детство Светы сломали раз и навсегда, одним эпизодом, - Машу терзали годами. То, что она рассказывала никак не вязалось с уверенным негромким голосом, хорошей осанкой, плавными жестами.
Про мать и отчима, пьющих уродов, говорила без боли и ярости. Как о мусоре, хламе, выброшенном на помойку, а не подонках, мучивших ее в детстве.
Света не знала, как реагировать. По ее мнению, Маша ни капли не напоминала человека, прошедшего через ад.
- Повезло. Хотела вылезти из ямы, руку протянули. Ну и старалась. Даже пресс нельзя накачать за два-три занятия. Приходится попотеть. А самого себя выпрямлять, - Маша вздохнула, - волшебной таблетки пока не придумали.

Если Света, пережив насилие, запретила себе чувствовать, не могла нормально есть, мучили спазмы. Маша - наоборот зажирала душевную боль и беспорядочно занималась сексом. Иногда за деньги, а чаще в попытке понравиться, найти того, кому будет нужна.
- Могу фотки меня в пятнадцать-семнадцать показать. Сто десять кг веса, юбка такая, что трусы наружу.
- Ничего себе.
Вполне стройная, хоть и не худенькая Маша точно не была толстой.
- А сколько тебе лет? Сейчас.
- Двадцать четыре. Я из самых первых кузнечиков. К Жене одноклассник привел. Встретил на трассе. Мне как раз восемнадцать исполнилось. Но школу я раньше бросила. Чесс слово, вы бы меня не узнали. Курила, матом разговаривала.
Маша подмигнула доктору. И завершила беседу то ли просьбой, то ли предложением.
- Марине Петровне позвоните. И это, если надо будет чем помочь, я у вас есть. Спасибо огромное за Вовку. Такой славный стал.
Вдруг обняла.
Она была выше ростом, шире в плечах. И что с того, что моложе? Света почувствовала себя маленькой и глупой.
А засланный казачок – выполнивший миссию, отстранилась. Попрощалась, удалялась широким легким шагом сильного и довольного собой человека: в прошлом которого не было кучи грязи, презрения к себе и человеческой подлости.

Преодолев сопротивление, Света познакомилась с Мариной Петровной. Спокойная пухленькая женщина слегка за шестьдесят на первой же встрече огорошила тем, что у нее рак. Отрезано все, что можно и нельзя. Каковы на вкус страх, боль, отчаяние она понимает по полной программе.
Света нервно кивнула. И позже много раз вспоминала добрые внимательные глаза специалиста, который умеет слушать и слышать. Цель занятий Света для себя сформулировала так: начать жить дальше, без оглядки на прошлое.
Несколько раз встречались в кабинете Марины Петровны, позже перешли на общение по скайпу раз или два в неделю.
Нашей героине казалось, что она приводит в порядок загаженную квартиру. Только уборка ведется в душе, мыслях.

На новый год звали к кузнечикам. Света отказалась. Хотя и жалела втайне от себя самой.
В январе-феврале Маша приводила к ней нескольких Вовкиных ровесников: разобраться, что с ними, как лечить.
Кузнец пропал.

Свете не хватало его голоса, который теперь не пугал, совсем даже наоборот. Но сама звонить и навязываться не хотела.
В конце февраля тренер кузнечиков внезапно явился собственной персоной. Написал днем.
- Можешь сегодня раньше работу закончить?
Ждал на парковке. Пил кофе, зевал. При этом излучал спокойствие, надежность. Выглядел намного моложе паспортного возраста. Подтянутый, сильный.
Света задумалась о происхождении шрама на виске Кузнеца. Он хитро подмигнул.
- Как в первый раз мою рожу увидела. Ладно, налюбуешься еще. Поехали.
- Куда?
- Куда скажешь.
- Не поняла.
- Я тут подумал, что Марина Петровна это хорошо, даже прекрасно. Но я человек дела. И ты, кажется, тоже.

Света вспомнила, как лупила Кузнеца. И после этого почувствовала, что стало легче.
- Хочешь навестить дядю? Со мной?
- Нет.
- Так и будешь шарахаться, если встретишь на улице? Это он должен от тебя драпать.
Света пошла прочь. Кузнец сел в машину и поехал следом. Выглянул.
- Красивое имя. Свет. Тебе подходит.
Она споткнулась. Замерла. Кузнец тормознул. Обошел машину, открыл дверь.
- Садись. Домой подвезу.
Но поехали в деревню. Наша героиня решилась. И оказались на месте через три часа. Кузнец рулил, девушка разглядывала окрестности: появились новые улицы, вырос десяток коттеджей у реки.
Дом бабушки почти не изменился. Но показался раза в два меньше, чем Света его помнила.
- Странно.
- Просто ты выросла.

Жилище дяди заранее наводило тоску.
Из машины вышли вместе.
У забора и калитки толпились люди.
Девушку поначалу не узнали - много лет не появлялась. Перед ней и Кузнецом расступились.
Света шла будто не по снегу в удобных теплых ботинках, а босиком по горячему песку и колючкам. Каждый шаг причинял боль. Пальцы сводило судорогой.

На крыльце обнаружились тетя и бабушка в черных пальто и платках. Старушка сильно сдала. Ей же восемьдесят с лишним натикало: подумала Света. И поздоровалась. Бабушка охнула.
- Света? Внучка…
- Хочу с дядей поговорить.
Тетя сдвинула брови, она была немного пьяна. Икнула.
- Поздновато спохватилась. Девять дней сегодня. Поминаем.
Света задумалась, что теперь? Зря приехали?

Бабушка вдруг размашисто перекрестилась, медленно спустилась с крыльца, подошла.
Маленькая, сутулая, отечное лицо, красные глаза. Как древняя шелудивая крыса, - отстраненно подумала Света.
Бабушка заголосила на весь двор.
- Прости. Помирать боюсь с таким грехом.
Люди оглядывались. Перешептывались, но не перебивали.
Старуха искала взгляд внучки. Бормотала.
- Прости. Нашло на меня. Когда Женя… сделал это.
Света ответила громко.
- Что это? Изнасиловал племянницу? Мне было четырнадцать.

Отшатнулась тетя Наташа. Закрутила головой.

Света наклонилась к бабушке. Сказала громко, четко.
- Дядю никогда не прощу. Пусть горит в аду, тварь!
Посмотрела на тетю.
- Сдох? Хотела в морду плюнуть. Жаль - опоздала.
Старушка сделала неудачную попытку ухватить девушку за край куртки.
Света отстранилась.
- Сейчас не прощаю. Может быть позже смогу.

Женя не давал советов. Шепнул.
- Все? Поехали?
Света кивнула. Пошли мимо расступившихся людей.
Кажется, кто-то утешал рыдающую бабушку. А тетя Наташа что-то кричала в спину.
Ругательства не ранили, отлетали от невидимой сферы, внутри которой шли и держались за руки Света с Кузнецом.

В этот раз у них ничего не было. Наша героиня пробовала, потянулась в машине с поцелуем. Услышала.
- Не гони коней.
Обидеться не успела. Чмокнул в щечку. Высадил у подъезда. И укатил.

Польза от поездки в место страха вместе с Кузнецом?
Стала жить иначе. Словно вдыхала в разы больше воздуха. И сил прибавилось. Развернула спину. Начала делать зарядку по утрам. Просыпалась без будильника почти на час раньше. С легкой головой и приливом энергии. Записалась в бассейн. Тело требовало нагрузки.
Съездила к родителям. Те уже были в курсе кипежа…
Тетя Наташа нажаловалась, что племянница оклеветала покойника перед деревней.

Мама молчала, вздыхала. Отец раз пять повторил, что не верит. Света не спорила, не доказывала. На прощание сказала, что хорошее помнит. А в детстве оно было. И что родители могут к ней обратиться с вопросами по врачебной части.
Попрощалась.
Уже в дверях подбежала мама. На колени не падала. Не крестилась, но выдохнула, что клянется - не знала. И не соображает, как теперь быть.
- А ты подумай. И поймешь.

Света шла домой и удивлялась, что не хочется плакать, что нет особых переживаний. Грустно, ведь родные по крови люди, а душевно – совершенно посторонние.
Женя написал, мол как ты?
Ответила, что поговорила с родителями. И настроение хорошее. Странное, но хорошее. Нет, к Марине Петровне больше не собирается. Хватит. Спасибо за помощь, теперь сама сможет справляться.

Кузнец ввалился внезапно через несколько часов, ближе к ночи. С огромным колючим растением в горшке, похожем на ведро.
Куст в метр высотой, растопыренные ветви с острыми иглами.
- Прости, забыл название. Обещали, что будет роскошно цвести!
Света в халате стояла в дверях, потом шагнула в сторону, впуская в свою жизнь жар, которым веяло от глаз Жени.

Вошел. Пяткой захлопнул дверь. Сбросил зимние кроссовки. Поставил подарок на пол. Сразу же об него укололся.
- Вот зараза.
Сунул палец в рот. Света поняла, что не просто улыбается, а хихикает.

Кузнец тем временем порылся свободной рукой в сумке, вытащил большую тяжелую книгу. Альбом с репродукциями картин Гойи.
- Держи. Я за профессорами ни разу не ухаживал. Научишь, если что не так делаю.
- Мне до профессора - пилить и пилить.
- Какие твои годы, Свет…
Зажмурилась. Слушала его голос и понимала, что нравится: как звучит ее имя. Шагнула. Прижалась. Чувствуя, что пространство заворачивается вокруг них словно кокон, закрывая от лишнего, отсекая ненужное.
Остается стук сердец и прикосновения…

Утром не успела смутиться, начать стесняться. Сверх занятой Кузнец проснулся в шесть, когда Света еще спала. Собрался, сварил кофе, написал в смс, что желает чудесного дня.
Разбудил, чтобы сказать:
- Спи. Дверь захлопну…

Вечером в смс после слова: Обнял… - появилось новое: Целую.

Растение Кузнец перетащил в комнату у окна. Колючий пришелец напоминал узкую елку.
Хотя новый год и остался позади – Света из легкого и веселого состояния души – достала гирлянду и несколько серебристых стеклянных шаров. Украсила подарок.
Огоньки блестели на импровизированной елке. И намекали на то, что у девушки праздничное настроение.

В первую неделю новой весны Света обнаружила, что: холодильник забит продуктами, которые она не покупала, в ванной появился мужской бритвенный станок и зубная щетка, в прихожей материализовались и заняли место под вешалкой синие тапочки сорок четвертого размера.

P.S.
Признавался ли в любви? Нет. Шепнул что-то неразборчиво пару раз. А вот так чтобы наговорить красивых слов? Не было такого.
Как позвал замуж? Буднично. Завтракал, встал, сказал спасибо, поцеловал в щеку, обнял. Буркнул в макушку, мол, Свет мой, давай на неделе заявление подадим. И перевезем тебя с вещами ко мне…
У нашей героини ноги подкосились. Хорошо, что за талию держал, не дал упасть.

Романтики от Кузнеца и сегодня ждать не приходится. Но Свету это не огорчает. Даша плеваться ядом и шипеть перестала? Вот и хорошо. Правда, пару платьев мстительно подрала, ревнивая хвостатая зараза.

С Вовкой дело затягивается. Но одновременно странным образом налаживается. Мать не лишена родительских прав. В последнее время пьет меньше, пытается работать.
Вовка ее жалеет.
Света и Женя продолжают его опекать.
На выходные он живет у них. Говорит, что твердо решил стать врачом. Только не педиатром, он же не девчонка.
Вовке нравятся спасатели, работники МЧС, военные медики.
Выбор большой, интересный.
Вся жизнь у мальчика впереди.

А Кузнец и его Свет, его Счастье – в самом деле нашли друг друга. Она обожает его голос. И просит, закрыв глаза, сосредоточившись на ощущениях.
- Скажи что-нибудь. Приятное…
От того, как он произносит ее имя, Света покрывается мурашками.
Он часто носит ее на руках. Возраст над Кузнецом не властен. Силищи море. Уверяет, что в деда пошел.

Дети у пары появились. Но это совершенно другая история.
И может быть позже, мы вернемся к нашим героям.
...

Авторы: Наталя Шумак & Татьяна Чернецкая

Telegram Натали Шумак

Продолжение истории о Кузнеце.

1. Когда у тебя все плохо - помоги тому, кому еще хуже
2. Кузнец и его счастье, продолжение истории о Жене, который помогал и помогает трудным подросткам

Мужчина близко не подходил, говорил с трех метров, внимательно глядя в глаза.
- Похож на кого-то, да?
И Света снова вздрогнула. Нехотя призналась…
- Не вы. Голос. Внешне ничего общего.
Перед глазами мелькнули стертые картинки прошлого. Света подскочила со стула, зажала рот руками и вылетела из палаты.

Едва успела добежать до туалета и наклониться над «белым приятелем». Рвало долго, мучительно. Умылась, привела себя в порядок. Сколько это будет продолжаться? Когда она перестанет паниковать? Вопросы к себе остались без ответа.

Вскоре в ординаторскую постучались. Настойчивый визитер не умел отступать.
- Все нормально?
Света соврала.
- Да.
- Тогда про Вовкины дела перетрем. Что там с ним в целом, чем лечить дальше.
- А вы ему кто?
- Евгений Кузнецов. Тренер.
Света побледнела, хотя это едва ли было возможно в ее состоянии. И так, как лист альбомный. Но смогла, справилась. Ушла в синеву.
- Евгений?
- Сергеевич. Что такое?
- Ничего. Продолжайте.
Бывший незнакомец, с жутко совпадающим голосом и именем восседал у ее стола, который сейчас Света воспринимала чем-то наподобие щита между собой и опасностью, и объяснял.
- Я вроде опекуна. Присматриваю, как могу и успеваю. У меня этих гавриков три десятка.
Светлана слушала, а сама писала назначение и пометки, что, когда и как. Потом передала листочек Евгению. Руки дрожали. Тренер глянул на бумагу и хмыкнул.
- Расшифруйте, пожалуйста. А то почерк у вас… Прошу прощения.
Начала читать, поясняя каждое слово. И поняла, что мужчина не столько слушает, сколько смотрит на нее. Краска бросилась в лицо, жуть накатила с прежней силой.
Света резко отодвинулась назад к стене вместе со стулом. И жалобно пропищала.
- Пожалуйста. Пожалуйста, уходите.
Он молча встал, большой, но по-своему грациозный, похожий на кого-то вроде медведя. Сгреб листочек с назначениями. Кивнул. Поблагодарил. Вышел.

Света уронила голову на стол и расплакалась.
Так Кузнец встретил свое счастье.
И легких путей на этой дороге, как вы понимаете, не предусматривалось.

Неделя после судьбоносного визита прошла относительно спокойно. Хотя Света и дергалась как припадочная от любого мужского силуэта в коридоре.
На выписку пациента внезапно для отделения заявилась толпа. Семь или восемь подростков обоего пола чуть постарше Вовки.
Плюс парочка юношей лет восемнадцати. И за их спинами – маячил тот самый Тренер.
Света привычно сбежала от него в ординаторскую. Но следом шумно-весело ввалились девочки-кузнечики вручили букет цветов и приглашение на праздник.
- На какой Ильин день?
- О, вам понравится, вот увидите. Там такое будет, такое!
Евгений выдвинул вперед себя выписанного пациента. И толкнул короткую речь.
- Мы с Вовкой за вами заедем в воскресенье в восемь. Скажите адрес.
Света взялась за голову. Кажется, это начинало входить у нее в привычку. А девочки громко засмеялись.
- Евгений Сергеевич, она от нас с вами с ума сойдет.
- Уже.
Жалобно подтвердила Света.
Евгений смотрел внимательно.
- Диктуйте.
Света молчала. Но ситуация вышла из-под контроля, доспехи трещали по швам.
Хорошенькая девочка, похожая на лисичку, приземлилась рядом. Попросила нежно и весело, заглядывая в глаза врачу.
- Ну Светлана Васильевна, пожалуйста. Будет весело.
А Вовка и вовсе по-свойски налег грудью на стол.
- А я буду рядом. Вас никто не обидит.

Кузнечики на такое заявление отреагировали. Обменялись быстрыми улыбками, мол жжет мальчишка, но ехидства или презрения на лицах не мелькало. Скорее читалась радость за мелкого.
Сопротивляться не осталось сил. Светлана назвала улицу, дом, квартиру. И каждое слово падало с лязганьем, точно рушились железные щиты между ней и жизнью.

Света шла домой со смены и глупо улыбалась. Второй раз за долгое-долгое время.
Что касается причины ее хорошего настроения – Кузнец пока не испытывал и намека на любовь, страсть.
Его подхватило и тащило что-то иное. Желание помочь? Недавно на штанину в лесу во время пробежки запрыгнул бельчонок, торопливо вскарабкался на грудь, прижался.
И тут же из кустов вымахнула здоровенная собака. Женя прижал зверька ладонью, чтобы не слетел, а псине прописал предупредительный пинок.
Помогло.
Одно животное с визгом удалилось к хозяину, который уже звал свое сокровище. Второе затихло под рукой.
Женя немного поговорил с малышом, успокаивая. Потом пересадил на дерево, которое показалось подходящим.
И побежал дальше.

Маленький встрепанный бельчонок, бьющееся под ладонью сердце. Что-то такое он почувствовал, когда фигурка в белом халате от звука его голоса шарахнулась прочь. Дернулась так, будто вот-вот сожрут…
В роли защитника выступил внезапно – Вовка. Всем кузнечикам прекрасно известный трус и слабак.

Впрочем, кажется эти черты характера мальчика остались в прошлом, в мгновении до рывка – встать между женщиной и опасностью. Он от Вовки уже перестал ждать перемен к лучшему. И был рад, что ошибся в мальчишке.
А Светлана Васильевна?
Женя был уверен - доктору можно помочь. Чтобы страх, пожирающий эту симпатичную зверюшку, исчез.

Утром у подъезда Кузнец и Вовка ждали минут пять, не больше. Подниматься и звонить в дверь не пришлось. Света увидела их в окно. Спустилась собранная, ледяная статуя, а не живой человек. Белые брюки, белая водолазка, белые кроссовки. Волосы собраны в гладкий кукольный короткий хвостик, перетянуты светлым шнурком.
Вовка от такого зрелища присвистнул с восторгом. Поздоровался и добавил заботливо.
- СветВасильевна, вы че? Изговняетесь же ща по самую макушку.
- Э… Что?
Не поняла приглашенная на веселый праздник Светлана.

Евгений благоразумно решил, что поле, грязь, прочие прелести стоит оставить под завесой тайны до поры до времени. Подал Вовке знак – замолчи. И распахнул переднюю дверь машины.
Фиг вам. Девушка выбрала устроиться на заднем сиденье, а не к нему хорошему поближе. Ну, была бы честь предложена. Огорчаться Женя не собирался. Долетели быстро, по пути подобрав пятерых подростков. В просторный салон с тремя рядами мест они набивались толково, без суеты, с видом опытных ездоков.

Света понимала, что мир накренился. С каждой минутой ситуация делалась все более непривычной, невозможной. Правой рукой гостьи клуба по-хозяйски завладел Вовка. Держал, как ровесницу или подружку. Трепался с остальными кузнечиками. Они заливались смехом, подкалывали друг друга, потом начали петь:
- Здесь птицы не поют, деревья не растут. И только мы плечом к плечу врастаем в землю тут…

Сумасшедший день запомнился Свете отдельными яркими кусками. Вот взрослые девушки из отряда кузнечиков утягивают ее в раздевалку. Выдают «комок» - т.е. пестрый комбинезон и темную футболку под него. Вручают носки и грубые ботинки. Объясняют, как умственно отсталой.
- Мы же в поле идем, Светлана Васильевна.

На обещанный праздник приехало несколько взрослых семейных пар. Судя по всему - друзья Евгения и/или родственники.
До места сбора добрались пешком.
Там уже готовился огромный костер. Вокруг которого стояли складные стулья, лежали туристические коврики.
Через полчаса к общему счастливому визгу неподалеку приземлился мотодельтаплан. И на нем катали лучших из лучших.

Женщины – жены друзей и братьев Евгения, командовали запеканием сосисок на костре, раскладывали овощную нарезку. Было много домашнего печенья, хлеба с сыром и колбасой. Чай в термосах. Яблоки и бананы. Просто, вкусно…
Дети показывали сценки с юмором, понятным только посвященным. Все хохотали взахлеб. Пели песни, водили хоровод.
Поздравляли каких-то отличников. Награждали шоколадными медалями.
Вовка снова оказался рядом, забившись Светлане под бок. Суфлировал и пояснял.
- Дима год не пышет травку, ну бросил. Поэтому ему хлопают.
- Спасибо, поняла.
- Машка замуж собралась. Привела жениха с Кузнецом и нами всеми знакомить.
- Ясно.
Вовка перешел на шепот.
- Потом расскажу про них отдельно, не тут, а то мне тренер ухи оторвет.

Евгений держался в стороне от Светы первую половину праздника. Потом обнаружился по соседству. Но не прикасался. Поглядывал, молчал. Рядом с ним всегда был кто-то из кузнечиков. С тренера буквально не сводили глаз.

Света впервые в жизни увидела, как метают ножи.
Как прыгают с кувырком через ряд лежащих на траве товарищей и, ловко развернувшись, поднимаются.
Как поют частушки на злобу дня, без мата, но с довольно резкими рифмами. Кузнечики веселились грубовато, но от души.

Обещанный торт, оказавшийся несколькими тортами сразу, еще бы – на такую ораву, испекла Елена – жена одного из друзей Евгения.
Свете на картонной тарелочке ее порцию принес сам Кузнец.
Взмахом руки отогнав от себя подопечных, присел рядом. На расстоянии сантиметров сорок. Торт ему самому тоже мгновенно подали.
Улыбнулся.
- Приятного аппетита.

Вскоре Света, которая при посторонних ела с трудом, опасаясь, что стошнит от какого-нибудь взгляда или замечания, поняла, что дожевывает последние крошки лакомства. Что ей тепло и спокойно без всяких почти.

Молчали и смотрели продолжение импровизированного концерта. В финале праздника играли в крокодила, ассоциации.
Потом дружно и быстро наводили порядок. Не только заливая остатки костра водой из ручья, но и собирая мусор до последнего фантика.
Расставались в клубе. Грузились в легковушки гостей и видавший виды пазик.

В машине Кузнеца оказались втроем. Вовка дрых, приоткрыв рот. Света сидела рядом с мальчиком. Кузнец за рулем.
Молчали.
Свернули в какой-то загородный поселок. Женя обернулся и пояснил.
- Мы приехали ко мне. Не паникуй. Можешь в машине остаться. Вовку спать уложу, он у меня часто ночует, сегодня тоже. И вернусь. Довезу тебя до дома. Норм?
Она кивнула.
Спазм в животе, только-только начинающий скручивать внутренности, отступил.
- Вот и ладно. Три минуты.
Не соврал, вернулся через две, не больше.
Дальше опять молчали.
У подъезда Женя вышел сам, обошел машину, открыл дверь для Светланы. Протянул руку.

Света смотрела на мужскую ладонь, как на что-то горячее и опасное. Нет, она постоянно прикасалась к людям на работе. Но сейчас все было иначе. Женя не дождался, руку убрал.
- Ладно. Выбирайся сама, только не навернись со ступеньки.
К подъезду не пошел. Остался у машины. Улыбался и смотрел на нее.

На праздники к Кузнечикам Света больше не ездила. Не потому, что не звали. Боялась.
Женя не настаивал. Время от времени привозил Вовку на осмотр. Взялся за мальчика всерьез. Зубы и прочее привел в порядок.

Как-то вдвоем, уже в начале зимы, Кузнец с Кузнечиком выманили Свету попить чаю с осетинскими пирогами в кафе друзей Жени. Дело было ближе к вечеру.
На обратном пути Кузнец высадил Вовку, тот с ключами побежал к дому, а сам повернулся к Свете и сказал серьезно, негромко.
- Детка, если хочешь, помогу.
- Чем?

Простыми словами Женя заговорил о жутких вещах.
- Думаешь, твое горе какое-то особенно уникальное? Но, знаешь, увы. Каждая вторая из моих подопечных прошла через насилие! Некоторым по десять лет было и меньше, когда…
- Боже. Нет.
- Я не психолог, но немного практик. Надо разобраться с этим и жить дальше.
- И как предлагаешь действовать?
- Пошли.
- Прямо сейчас?
- А что? Я тебя не трону. Мое слово. Вовка подглядывать не будет, предупрежу. Кино ему поставлю с громким звуком.
- Зачем?
- Узнаешь.
И Света решилась. Снова выбралась, игнорируя протянутую руку. Потом впервые переступила порог дома мужчины.

Пусто, относительно чисто. Просторно. Тепло. Первый этаж каменный, второй деревянный.
В прихожей огромное количество тапочек для гостей. Кузнец проследил ее взгляд и улыбнулся.
- Ага. Стараюсь часто у себя не собирать. Но бывает, что толпятся кучей.

Нарисовались Вовка и рядом невозможной красоты черная кошатина. Кузнец познакомил гостью с животным в присущей ему манере.
- Это Света, это Даша. Прошу уважать друг друга. Всем ясно?
Кошка изогнула спину. Облила презрительным взглядом и удалилась как модель по подиуму. Вовка через минуту был выгнан в другую комнату на второй этаж – смотреть кино.

Света по профессиональной привычке вымыла руки после улицы. Вернулась в зал. Кузнец держал в одной руке пульт, включил тревожную музыку с барабанами, показал рукой на диван.
- Садись.
Она послушалась.
- Кратко, в нескольких словах. Кто это был? Давно?
Света попыталась ответить, но захрипела. Горло не слушалось. Кузнец вздохнул. Подошел ближе. Присел на корточки рядом с диваном.
- Ну?
- Дядя… Мне было четырнадцать.
- Рассказывала семье?
- Нет. Никому. Никогда.
Кузнец сказал негромко, что ненавидит таких уродов. Что твари пачкают слово мужчина. И что настоящие мужчины другие. Света в этом однажды обязательно убедится. А сейчас надо… высказать этому упырю все, что накопилось.
- Представь, что я – это он.
- И?
- Не сдерживайся.
Света подпрыгнула, поднялась, чтобы выбежать из комнаты, прекратить дикий абсурд. Но мужской низкий голос догнал ее.
- Давай!
И она запищала, зашипела, не подбирая слова.
Вдруг поняла, что не видит Жени, в глазах потемнело от злости, ярости.

А перед ней возник тот, Другой.
Лупила ладонями и кулаками, подвывая и захлебываясь. Орала, что ненавидит, что желает ему сдохнуть и гореть в аду. Женя молчал, чуть поворачиваясь, чтобы градом летящие удары приходились на спину и плечи.

Света бушевала четверть часа не меньше. Потом поток слов стал затихать. Руки с горящими ладонями опустились. Она шагнула назад, оступилась, упала.

Женя протянул руку, помог подняться. И Света уцепилась за его ладонь. Он посадил гостью на диван, включил спокойную негромкую мелодию, вышел.
Вернулся в другой светлой футболке. Принес полотенце и салфетки. Чай и воду.
Света сморкалась, вытирала лицо. И боялась посмотреть на Кузнеца.
А он молчал. И ждал.
Еще через четверть часа Света смогла прошептать.
- Спасибо.
- Легче?
Она прислушалась к себе.
И не соврала.
- Кажется.
- Чесслово, ты старалась.
Женя встал, отошел на пару шагов. Повернулся. Подтянул вверх почти к затылку футболку. Спина была сплошь покрыта красными следами ударов.
Света охнула. Посмотрела на свои опухшие ноющие ладони.
Женя поправил одежду.
- Скажем так. Первый шаг сделан. Молодец.

Не прикасался, сел на другой край дивана, осторожно, спина явно его беспокоила. Взял чай. Пил и смотрел перед собой.
- Ну?
Света подтянула колени к груди, охватила их руками. Шепнула.
- Мне правда легче.
- Я рад.
И от звука его голоса Света вдруг покрылась мурашками удовольствия. Так приятно было это слышать. А он повторил, будто прочитав мысли.
- Очень рад.

Помолчали, потом Кузнец вызвал такси, зевая и поясняя.
- Без обид. Вырубает. Хочу спать.
Помахал ладонью от ворот.
Света ехала домой и понимала, что жизнь не будет прежней.

...

Продолжение следует...

...

Авторы: Наталя Шумак & Татьяна Чернецкая

Telegram Натали Шумак

Сразу хотели сделать продолжение о том, как Евгений, историю которого мы начали рассказывать создал семью. Но история Светланы, его невесты, оказалась слишком трудной. И мы не решились. Хотя и знали, что все завершится хорошо, что герои обретут большое заслуженное счастье.

Так что возвращаясь к теме сейчас, с некоторой временной дистанции, предупреждаем, что начало истории может показаться жестким... Но не рассказав всего, невозможно объяснить, почему Светлана пряталась от жизни столько лет.
Итак, вы предупреждены. Мы начинаем.

Свете было четырнадцать, когда на даче у бабушки ее изнасиловал дядя: папин младший брат Евгений, живший с семьей по соседству. Глуховатая бабуля днем крепко спала. Больше в доме никого не было.
Шарик не гавкал.

Не ожидая дурного, Света читала, лежа на кровати, когда скрипнула дверь, а через мгновение на девочку навалилась пьяная туша. Она пробовала кричать, но была вдавлена лицом в подушку. Знакомый и прежде родной голос дяди Жени, замечательно поющего на всех праздниках, любимца семьи – жарким шепотом бился в ухо. Бормотал тошнотворные мерзости.
Света потеряла сознание…
Дядя удалился также тихо, как пришел.

Оскверненная, несчастная, очнувшись, Света сползла на пол. Сначала ее вырвало, только потом смогла подняться.
И упала, ноги подкосились.
На шум явилась проснувшаяся бабушка.
- Бабуля я, меня…
Еле вымолвила Света. Горло сжалось. Старушка ситуацию оценила, но выяснять кто злодей не стала. Быстро и шустро начала уничтожать следы случившегося…
Утащила в стирку постельное белье с покрывалом и внучкин длинный светлый сарафан… Содрала с нее буквально, через голову. Принесла ведро с водой и тряпкой – протереть пол.
Обругала Свету дурой…

Это стало последней каплей, внучка собралась с силами, набросила халат и молча поставила греться воду. Хотелось отмыться как можно скорей…
Бабушка от нее больше ни слова не услышала.
Вечером девочка вернулась в город к родителям.
Когда шла на электричку - увидела дядю, он курил на крыльце дома… Глумливо подмигнул и похлопал себя по небольшому брюшку.
Свету снова затошнило, и она ускорила шаг.

Никому ничего не сказала дома.
И больше никогда не ездила к бабушке, как ее ни пытались сначала уговорить, потом заставить.
Обошлось без беременности и болячек, но… сломанное детство повлияло на характер.
Света замкнулась.

Из яркой веселой девочки стала хмурой сутулой молчуньей. Начала носить объемную темную одежду, длинные свитера, спортивные кофты с капюшонами, широкие джинсы.
Пряталась от жизни в скорлупу непривлекательной внешности. Отказывалась общаться с мальчиками. А от пристального взгляда взрослого мужчины, например, ни в чем не виноватого учителя физики – ее начинало тошнить. Несколько раз вывернуло прямо на уроке.
Похудела, стала похожа на собственную серую тень. Время не лечило ее раны.

В кошмарах дядя являлся снова и снова. Его голос бился в уши, шептал гнусное, отвратительное. Света просыпалась с криком, потная, растрепанная, несчастная.
Лето она теперь проводила в городе. И помогать в деревне, ездить к бабушке поработать в саду-огороде отказывалась наотрез, что ссорило ее с родными.
Между дочерью и родителями пролегла трещина, которая ширилась с каждым днем, месяцем. Заполнялась клубящимся мраком молчания Светы, упреками мамы, злыми репликами отца, который надеялся, что дурь дочери пройдет, она будет помогать бабушке.
Света стояла на своем. Нет.
Пару лет спустя отец сказал, что дядя Женя с тетей Наташей приедут к ним в гости, на неделю.
Света молча собрала вещи, взяла паспорт и вышла из дома, не понимая куда направляется.

Но остаться и снова увидеть насильника не могла.
Мама выбежала следом, поймала девушку уже во дворе. Не понимая, что происходит. Она давно решила, что дочь в деревне поссорилась с бабушкой и теткой… Поэтому и дурит. Стала упрашивать, потом выяснять, где психопатка бестолковая собралась ночевать? Света пожала плечами. Хотела спросить пару одноклассниц, близких подруг у нее не было. Вдруг кто пустит. Так и ответила маме.
- Может у Тани или Иры.
Мама махнула рукой. К взбрыкам дочери, как она их называла, относилась сложно, приписывала перемены подростковому возрасту и прорезавшемуся дурному характеру.
Попросила позвонить и сказать, где она реально на эту неделю окажется.

Лето. Каникулы.
К Тане с Ирой попасть не получилось. Первая не брала трубку. У второй разгорелся скандал с мамой, и она просьбы одноклассницы просто не услышала.
Света плелась по городу, который вдруг показался враждебным, чужим, наткнулась на табличку: медицинское училище…
Вошла внутрь.
Прохладный холл подействовал успокаивающе. Портреты на стенах, гулкие коридоры.
Света обнаружила, что идет прием документов. А она как раз закончила девятый.
Съехать от своих в общежитие показалось правильным.

Две ночи перекантовалась на вокзале. Пила воду из крана в туалете. Передвигалась по городу пешком. Еды у нее не было, ни копейки на проезд тоже. Справку по форме сделала в поликлинике легко, за два дня и бесплатно. А вот фотографии для сдачи документов требовали денег. Выручила Ира.
Они встретились на третий день этой эпопеи. Света двигалась как глухой робот и не разу поняла, что за ней бежит Ира и что-то спрашивает. Не рассказывая ничего, Света буркнула, что ей негде жить. Одноклассница не поверила. Расстались странно: Ира оглядывалась, а Света уходила прочь с рюкзаком за спиной и глядя под ноги.

Остаток недели девушка намеревалась также прожить на вокзале, но попалась внимательным полицейским. Короткое разбирательство. Погрузили в газик, повезли домой.
На повороте во двор, от ужаса, что сейчас увидит дядю Женю, от невозможности вынести это, Света застонала и упала на пол в машине.
Потеряла сознание.

Скорую полицейские вызвать не стали – домчали до приемного покоя сами. Так Света попала в больницу.
Повезло.
Навестила внезапно мать Иры. Как и от кого узнала? У нее подружка медсестрой в отделении работала, такая же мама еще одной Светиной одноклассницы. Тетя Люда принесла фрукты. Гладила по голове. Говорила какие-то добрые слова. И предложила чаще заходить к ним в гости.

Вернувшись домой Света узнала, что родственники жили в ее комнате.
Она замерла в дверях, не решаясь войти. Потом заставила себя сделать эти необходимые шаги. Спотыкалась. Ноги плохо слушались. Сняла постельное белье и выбросила в помойку.
Мама отвесила дочери пару пощечин за самоуправство…
На этом конфликт был по мнению родителей исчерпан.

А Света устроила генеральную уборку. Драила ванную и туалет белизной с хлоркой, мыла полы со стиральным порошком, а посуду терла содой в горячей воде.
Совсем сбрендила девка, - удивился отец. Но даже после такой санитарной обработки, Свете было противно находиться в квартире. Все казалась испачканным. Как и она сама, впрочем.

Хорошо, что поступила учиться на бюджет и с конца августа ушла в общежитие. Куратор группы решила помочь отличнице, которая хотя и прописана в городе у родителей. Но мало ли что…
- Пьют?, - предположила она. Странно дернув уголком рта, а потом плотно сжав губы.
Света сказала, что нет. Но кажется ей не поверили. У суровой женщины в белом халате видимо были свои проблемы в детстве, юности, свои скелеты в шкафу.
Она позвонила, попросила, постукивая по столу коротко подстриженными ногтями пухлой руки. Что-то пообещала взамен за услугу. И Света получила место в комнате на трех девушек.
Так началась новая жизнь.

Нырнула в учебу с головой. Неожиданно сблизилась с парой таких же заучек. Девушки решили, что одногруппница, как и они – планирует поступать в мединститут и тоже метит на бюджетное место. А для этого надо быть на голову выше остальных.
Никаких вопросов – все понятно. Зубрили, зубрим, будем зубрить.
Девочек звали, шутка судьбы – Ирой и Таней. Как и тех одноклассниц, с которыми Света более-менее общалась в школе.

Кстати, выручившая ее с фотографиями для поступления Ира, забегала почти каждую неделю в общагу, рассказывала про жизнь, приключения, школу. Света молчала во время этих монологов, думала о своем. Ира решила, что у бывшей одноклассницы ссора с родителями. Ее мама - Люда работала продавщицей, хорошо относилась к Свете потому, что та была скромной и отличницей к тому же. Родная дочь Людмилы еле на тройки тянула, а она почему-то мечтала про умницу, медалистку. И Свету жалела. Мол, такое сокровище родителям жизнь выдала, а они не оценили, дураки какие-то.

Ну ничего, перемелется мука будет.
Людмила передавала с дочкой Ирой разные вещи, важные девчачьи мелочи: средства гигиены, простенькое белье, колготки. Приглашала в гости помыться, постираться. На обратном пути могла сунуть денег на дорогу. Дарила зубные пасты, мыло… Словом – принимала участие, заботилась. Ее Света всегда обнимала: крепко, двумя руками. И говорила большое спасибо.
Тетя Люда чмокала лапочку в щеки и просила не бросать Ирку, дружить с ней. А то остальные ее подружки все жуткие разгильдяйки. Хоть одна из всех может быть приличной и умной? Вот!

Света не просила денег у родителей.
Отец иногда приезжал и привозил продукты, покупал что-то важное. Света благодарила, а обнять и поцеловать не могла. Родитель был внешне сильно похож на дядю. Хорошо, что голос совсем другой…
Папа обижался на дочь, но все равно немного помогал.
К тому же Света подрабатывала в больнице на пол ставки санитаркой, позже медсестрой. Взяли, хотя еще не закончила учебу. Снова куратор выручила.

Нельзя сказать, что Света перенесла задавленный в душе гнев на родных. Скорее папа с самой невольно напоминали о событии, которое хотелось стереть из памяти.
Закончила медучилище с красным дипломом. Из общежития пришлось съехать. Арендовала не комнату, а половину дивана (раньше такое называлось – снять угол) у предприимчивой пожилой алкоголички, которая сдавала проходной зал своей двушки четырем бедным студенткам сразу.
Наша героиня ютилась у скандальной бабы целый год, пока не получила место в общежитии мединститута.
Со второй попытки прорвалась на бюджет.
Сестра куратора работала в приемной комиссии. Была ли Алла Андреевна доброй феей? Для Светы да.
Благодарила ли она ее?
Многократно.

Не могла купить что-то дорогое, это было не по карману. Вышила гладью скатерть. Приобрела льняной однотонный квадрат материи недорого, а нитками поделилась тетя Люда. И, отрывая от сна драгоценные часы, Света несколько месяцев украшала полотно васильками, ромашками, колосьями пшеницы.
Принесла на юбилей. Куратор развернула, охнула. Сгребла отличницу – теперь уже студентку, будущего врача в охапку. Трясла так, что Света думала – голова оторвется.
- Какая красота! Чудо!
Так что, на обратном пути в общежитие, Света поймала себя на мысли, что улыбается. Впервые за много лет…
Вышивать ее учила бабушка.
Настроение испортилось… Туча набежала на едва выглянувшее солнце. Мир стал блеклым, тусклым.
Мысли о родственниках всегда причиняли дискомфорт.

Света работала по ночам в больнице. И снова для всех стала заучкой, отличницей, звездой курса.
Ни с кем не встречалась.
Шарахалась от мужчин, как черт от молитвы святого. Невероятно сильно нравилась многим преподавателям. Но деятельное шефство над талантливой бедной девушкой взяла заведующая кафедрой педиатрии. Суровая жесткая стерва, которую побаивались решительно все, от последней лаборантки до ректора.
Света не поняла, как стала специализироваться в детских болезнях. Когда предложили сразу после окончания учебы заняться научной работой, - с готовностью впряглась. Понемногу, курс за курсом, полюбила медицину. А детей начала горячо обожать.

В двадцать семь лет молодая талантливая кандидат наук трудилась на кафедре, преподавала студентам и подрабатывала в клинике. Дни и ночи были заняты чем угодно, кроме личной жизни.
Тетя Люда по-прежнему обожала Светочку. Норовила: обнять, расцеловать, накормить. Спросить про лекарства.
- Все же есть у меня личный врач, правда?
- Конечно.
Ира успела выйти замуж по залету, вскоре развелась, воспитывала дочь. Тетя Люда привычно, но не злобно ругала свою двоечницу. Внучку обожала и баловала. Дома у них было шумно, но тепло.
Света приходила в гости не часто. Зато с готовностью нянчилась, подлечивала, делала малышке массаж. Вика забавно лепетала, называла теперь уже ее саму - тетей Светой.
Круговорот теть в природе какой-то.

Только что была школьницей, вдруг солидный человек, врач. Живет в собственной ипотечной однушке. В трех шагах от института между прочим.
Вне работы общается только с Ирой, ее малышкой и мамой…
С родной семьей отношения окончательно завяли.
Света просто не могла их видеть.

Жизнь казалось встала на прямые рельсы. Впереди маячили пенсия и одинокая старость. Света стала подумывать про усыновление. Даже не просто подумывать, а изучать вопрос, понемногу готовиться, смотреть законодательство, собирать бумаги. В школу приемных родителей не записалась, но вот-вот и начнет ходить. Все к этому шло.

В клинику привезли мальчишку со сломанной ногой и впечатляющим букетом разных болячек. От глистов до застарелого бронхита. Мать – женщина с пониженной социальной ответственностью, навещать ребенка не спешила. Некрасивый, похожий на растрепанного галчонка резковатый на язык мальчик никому из персонала не нравился.

Не чистил зубы, ковырялся в носу, не имел понятия о гигиене. Света взялась за обучение ребенка, растолковывая каждый шаг. Зачем. Почему надо. Мальчик вредничал, брыкался от ее заботы. Был трусливым и каким-то скользким. Но Света не испытывала неприязни. Наоборот, хотела поддержать, научить.
Через какое-то время ребенок стал спорить не на каждом слове, а через одно. И зубы честно чистил, хотя бы раз в день, и руки после посещения туалета мыл с мылом.
Света волновалась, что надо продолжать лечение после выписки. Пацан бурчал, что и так поправится.
А за время пребывания в больнице, как вы поняли, он съел достаточно нервов нашей героини. Видимо она хотела, чтобы труды не пропали даром. Пришла поговорить о будущем.
Мальчик бубнил.
- Вот увидите СветВасильевна. Чесслово. Не буду больше болеть.
- Володя! Как ты не понимаешь, желудок дело серьезное. Только язвы и не хватает в твоем возрасте!

Света как раз стояла рядом с кроватью мальчика. За спиной прозвучал низкий сильный мужской голос жутко похожий на ее персональный кошмар.
- Доктор, чего там надо для парня? Я все запишу и сделаю.
Окатило волной животного страха. Света замерла.
Голос снова пророкотал по палате.
- Доктор? Здравствуйте.
Света повернулась навстречу опасности, чувствуя, что подкашиваются ноги.

Ребенок угадал ее панику, внезапно для всех с визгом взлетел с постели и дуриком бросился между доктором и появившимся тренером. Раскрыв руки крестом замер.

Оглядываясь на Свету уточнил тоненько.
- СветВасильевна, че? Че теперь?
Света отмерла, смогла начать дышать. Но не ответила мальчику.
Осознала, что вошедший в палату мощный мужчина, чрезвычайно некрасивый внешне и сурового вида – обалдел не меньше ее.
Он переводил внимание со Светы на ребенка. Туда-обратно. Молчал. А Вовка по-прежнему искал взгляд врача.

- СветВасильевна, это ж тренер. Кузнец. Вы чего? Он вас обидел? Да? Он не мог.
- Я?
Кузнец на всякий случай шагнул назад. И спросил, понижая голос.
- Что случилось, доктор?
Света рухнула на стул у тумбочки. Взялась за голову.
- Простите, ради Бога. Показалось.
Потом услышала и увидела неожиданное.
Кузнец пожимал руку мальчику и говорил крайне серьезно.
- Порадовал, чесслово. Все правильно сделал, Володя. Девочек надо защищать! Я тобой горжусь. Думал ты мне горло перегрызешь. Честное слово, напугал!

Услышав про честное слово, Света поняла, где мальчик подхватил выражение. Встала. Поправила ворот халата. Пробормотала.
- Простите. Вы, конечно, ни при чем.
Мужчина близко не подходил, говорил с трех метров, внимательно глядя в глаза.
- Похож на кого-то, да?

...

Скоро продолжение...

...

Авторы: Наталя Шумак & Татьяна Чернецкая

Telegram Натали Шумак