«Но вот что больше, чем утешение: у тебя тоже есть оружие».
Франц Кафка, дневники.
Глава 1: Встреча
Однажды я гулял по парку и увидел старый деревянный столб. Я присмотрелся и понял, что это Сиреноголовый. Я не думал, что это существо бывает, и сейчас оно предстало предо мной во всей своей жуткой красе. Он был очень высокий, тонкий и худой и такое как деревянный. И сирены росли у него, где голова обычно есть. И самое страшное, что Сиреноголовый понял, что я понял, что он Сиреноголовый. И он очень страшно заскрипел и зашевелился. А свидетелей вокруг не было, мы были наединении. И Сиреноголовый повернул сирены в мою сторону и стал сиренить прямо в меня. Это было прям жутко.
«ПИИИИ! ПИИИИ! ИУ-ИУ-ИУ!».
И всё это смешивалось с голосами на непонятном языке, и они шли из сирен на теле этого существа. От этих звуков у меня волосы поднялись по всему телу и отпала челюсть. Я понял, что это что-то из ряда вон выходящего. Ужас накатил на меня колючим покрывалом, и какая-то задняя часть ума приказала мне: «Беги!».
Я подорвался с места и побежал. Сиреноголовый, скрипя своими длинными конечностями, погнался за мной. Вой сирены догонял меня и залезал под кожу как будто. Я надеялся, что оторвусь, но у существа ноги были длиннее. Земля немного дрожала под его шагами. На улице, повторяю, никого не было. Я живу в маленьком городке, и люди редко бывают тут на улице. Я бежал, не оглядываясь, но чуял, что тварь приближается. Очень не хотелось вот так бесславно погибнуть.
На бегу мне встретился магазин, и я залетел в дверь и плотно закрыл её за собой. Очень страшно было, и я переводил дух. Сирена вдруг закончилась. Я выглянул в окно магазина и не увидел существо. Оно, наверное, ушло. Это было облегчение для меня.
Выйдя с магазина, я позвонил другу Коле и рассказал про встречу с Сиреноголовым. Он сначала не поверил, но я дал слово пацана, и он поверил. Коля сказал, что это существо уже появлялось в городе, и от него пропали несколько человек. Это было зловеще и подозрительно. И никто ничего не знал и не мог понять. В новостях про эти события не говорили. Нам и нашим одногорожанам угрожала опасность в лице Сиреноголового – хотя у него не было лица, только сирены. Мы решили раскопать эту тайну.
Коля решил искать данные в интернете, а я пошёл в библиотеку, где хранились городские архивы за сотни лет. Мы были полны решимости и страха. Мы знали, что Сиреноголовый появится снова…
Глава 2: Поиск
После встречи с Сиреноголовым я и мой друг Коля решили раскрыть тайну этого существа. Оно уже появлялось тут. Пропали несколько людей. Это тревожило нас. Существо было опасным, и его появлением надо было положить конец. Мы не знали, как его побеждать, но было надо.
Коля ушёл изучать сайты с паранормальными явлениями, а я утром отправился в городскую библиотеку. Это такое одноэтажное серое здание, куда мало кто ходит. Так было и сейчас. В библиотеке было сумрачно и пыльно. За стойкой стояла женщина-библиотекарь. Я подошёл и спросил:
– Здравствуйте. Где у вас архивы города за последние двести лет?
– Здравствуй, мальчик. Зачем тебе наши архивы?
– Мне для доклада по истории надо, – ловко соврал я.
Ложь удалась, и библиотекарь ничего не заподозревнула. Я решил взять ситуацию за рога:
– И ещё одно. Скажите, где искать про пропажи людей у нас.
Библиотекарша странно на меня посмотрела и спросила:
– А ты точно доклад делаешь?
– Да, – не дрогнув мышцами лица, сказал я.
– Ну, хорошо. Пошли, я тебя проведу.
И она пошла в заднюю часть помещения, а я следовал за ней. Женщина подошла к старой деревянной двери, которую как будто не открывали много лет. На двери был навесной амбарный замок. Она достала большой ключ и открыла замок. Потом библиотекарь толкнула дверь, и с неё полетела пыль. Передо мной предстала тёмная каморка с кучей полок и шкафов с книгами и папками. На полу стояли высокие стопки газет. В центре комнаты был мощный деревянный стол с зелёной лампой. Тут спёрто пахло позабытой стариной. Это было прям идеальное место для копания в архивах и спанья за столом.
– Проходи, мальчик. Изучай. Только ничего с собой не бери. Тут хранится вся наша история.
– Спасибо, не буду, – пообещал я и прошёл в каморку.
Глядя на кучу всяких бумаг, я потерялся. Было непонятно, с чего начинать. Библиотекарша оказалась крепкий орешек и не раскололась. Надо было делать всё самому. Я был прямо как частный детектив.
Я включил лампу и просто взял стопку с газетами «N-ский вестник». Она выходила каждую неделю. И я стал смотреть криминальные заметки в каждом номере. Кражи и ограбления не интересовали меня, только убийства и пропажи людей. Но убийства были обычные. Я включил логику и додумался, что Сиреноголовый не ходил по домам и не заказывал людей «в результате конфликта на почве внезапно возникшей неприязни». Это так не работает. Сиреноголовый действует необъяснимо и непостижимо. Он весь был загадкой.
А вот пропажи людей были. Пропали пять штук за последний год. Два случая я забраковал. В первом человек уехал на заработки в большой город и перестал выходить на связь. А во втором работница магазина исчезла вместе с выручкой за неделю. И на неё возбудили уголовное дело.
В трёх других случаях пропали дети.
«Василий П., тринадцати лет. В янввре пошёл играть на улицу и не вернулся».
«Надежда К., восьми лет. Была в гостях у бабушки и пропала по дороге домой».
«Кирилл З., десяти лет. Ушёл с друзьями на поле за городом. Перепуганные ребята сказали, что Кирилл потерялся».
Я смотрел на чёрно-белые фотографии детей. На снимках они улыбались, а теперь были неизвестно где. Возможно, паранормальная погань унесла их и сделала что-то страшное. Это грустнило меня.
И была закономерность. Вася пропал в январе, Надя в апреле, а Кирилл – в июле. В пропажах была какая-то система. И ещё я думал про друзей Кирилла, которые напугались. Видимо, что-то случилось. Друзья мальчика могли что-то знать. Но найти их не представлялось возможным, потому что от фамилии Кирилла была только одна буква. Да, газетчики не облегчили мне работу. Блин.
Но поиски затянули меня. Прошло уже несколько часов, а я даже не заметил. Было в этом что-то успокаивающее. Ковыряешься в истории, дышишь пылью, разгадываешь загадки, чтобы спасти город. Я делал важное дело ради всех и себя. Сиреноголовый появится опять, в этом не было сомнений.
И когда я уже хотел идти домой, чтоб продолжить завтра, я увидел в газете, в детской рубрике, статью. Я прям внутренне возликнул. Статья называлась:
«СИРЕНОГОЛОВЫЙ. НОВЫЙ УЖАС НАШИХ ДЕТЕЙ». Автор: Андрей Б.
В заметке говорилось, что Сиреноголовый был нарисован человеком по имени Тревор Хендерсон. Но как бы существо видели по всему миру, и тому были улики в виде фотографий. Получается, он был на самом деле. Сиреноголового боятся по всему миру, потому что пропадают люди. И тварь имеет причастие к этому. Особенно боятся дети, потому что они ещё не погрязли в науке и рационализме. И дети, кстати, пропадают чаще всего.
Сиреноголовый очень тощий и высокий, высотой порядка двенадцати метров. Вместо головы у него столб с двумя рупорами. Из них раздаётся вой сирен и слышна несвязная речь. Появляется в лесах, полях, городах. Существо очень успешно притворяется столбом или деревом, а в удобный момент нападает. После охоты бесследно исчезает, чтобы появиться в новом месте. Ещё Сиреноголовый очень быстрый и даже может догнать машину, едущую на средней скорости. Это опасный хищник. Но до сих пор непонятно, как он поступает с жертвами, потому что тел не нашли.
Вот такая заметка была в детской рубрике. Я читал и удивлялся очень сильно. Почему взрослые не бьют тревогу? По миру ходит паранормальная хрень и крадёт людей, и как бы это нормально. Я понял, что Сиреноголовый дьявольски коварный. Он убедил всех в том, что его не бывает.
Но у меня на руках уже были какие-то данные. И Коля может что-то нарыть. А самое главное: я уже виделся с Сиреноголовым и остался жив и даже в своём уме. Это вселяло надежду, что я побежду эту тварь. Я чуял, что в ответе за свой город, хотя тут всякие люди есть. Ленка вообще списывать не даёт. Но я не хочу, чтобы её Сиреноголовый забрал.
Но на сегодня хватит. Пора домой, делать уроки и спрашивать, что там выяснил Коля. Я вышел из каморки. Библиотекарша посмотрела и спросила:
– Я ещё приду снова, – со значением сказал я и поправил рюкзак.
Глава 3: Результаты
«Андрюх, ты не поверишь. Позвони срочно».
Такое SMS прислал Коля. Это заинтриговало меня. Но я уже убегал от Сиреноголового и готов был верить во что угодно. Мой будораженный разум был открыт новым осознаваниям.
Доделав домашку, я набрал другу. Он ответил после первого годка.
– Привет, Колян. Ну, что там?
– Йоу, Дрон. Короче, Сиреноголовый существует!
– Здрасте. Я ж сам от него убегал. Вон, ноги до сих пор болят. Это всё?
– Да не, я ещё документальные подтверждения нашёл. Вместе с фотками и рассказами очевидцев!
– А ты слушай! Короче, одна женщина рассказала, что увидела эту тварь. И она из мегафонов на голове говорила что-то типа шифра. Я записал, вот:«ДЕВЯТЬ. ВОСЕМНАДЦАТЬ. ОДИН. РЕБЕНОК. СЕМНАДЦАТЬ. УДАЛИТЬ. ПОДЛЫЙ».Стрёмно, блин!
– Колян, ты молоток! Это может быть ключ. Есть идеи, про что речь?
– Да нет пока. Надо думать. Оно подлых детей удаляет, что ли? И цифры похожи на обратный отсчёт. Может, Сиреноголовый говорил: «Девятнадцать»?
– Может. Эх! Понятно, что ничего не понятно. Но как-то символично.
– Это ещё не всё. Короче, на городском форуме я нашёл старую тему. И там частный врач-психиатр пишет, что три года назад к нему ходил пациент явно двинутый. Мужик жаловался, что его преследует жуткое худое существо. Типа гуманоид, но высокий, как дерево, и с какой-то механической хренью вместо головы. Врачу история понравилась, и он её записал. Вот, я тут выписал:
«Оно за мной охотится, потому что я его видел. Я заметил это в лесу. Оно пряталось среди деревьев. Оно меня тоже заметило. И последовало за мной. Теперь я его встречаю везде. Это любит притворяться. Деревом, фонарным столбом, мачтой. Боюсь выходить из дома. Потерял работу и семью. Оно смотрит без глаз и говорит без рта. Вчера я увидел его из окна квартиры. Люди шли мимо него и не замечали. Но я знал, что оно нашло меня. Мне очень страшно. Оно придёт».
Врач сказал, что пациент еще несколько раз приходил. Ему поставили диагноз, выписали таблетки. Однажды мужик просто не пришёл и пропал из сети. Что с ним стало, врач не знает. Через время он сам уехал из города.
– Ни фига себе. А данные мужика есть?
– Нету, психиатр не написал. Типа, врачебная этика.
– Эх, жаль. Но зато мы четко знаем, что эта паскуда тут давно поселилась. И не только детям является.
– Ага. Только взрослым всё равно не верят. Проще выдать за поехавших. Я и сам тебе сначала не поверил. Прости, братан.
– Ладно, Колян. Спасибо, что нашёл инфу. Завтра опять пойду в библиотеку. Может, что-то пойму.
– Давай, Андрюх. Осторожней на улице.
Я закончил вызов и стал готовиться ко сну. Но сон не шёл. Я лежал в кровати и смотрел за окно. Шумел ветер, и ветки деревьев били по стеклу. А мне казалось, что это Сиреноголовый стучит в окно худыми узловатыми пальцами.
Глава 4: Дрёма
Наутро я вернулся в библиотеку. По пути меня никто не преследовал, но я всё равно тщательно осматривал деревья и столбы.
Библиотекарша просто выдала мне ключ, и я сам прошёл в каморку. Я уже начал привыкать к ней. Пыльно, но спокойно. Располагает к думанию.
И эта атмосфера помогла мне кой-чего осознать. Вчера я нашёл три заметки о пропавших детях и, на удачу, оставил газеты на столе. И ещё я записал слова, надиктованные Колей. Ну, те, что издавал Сиреноголовый своими рупорами.
«ДЕВЯТЬ. ВОСЕМНАДЦАТЬ. ОДИН. РЕБЕНОК. СЕМНАДЦАТЬ. УДАЛИТЬ. ПОДЛЫЙ».
Была одна мысль, и её требовалось проверить.
Меня интересовали даты пропажи двух мальчиков и девочки. Я всё заново изучил...
Вася пропал девятого января, Надя – восемнадцатого апреля, а Кирилл – правильно, семнадцатого июля.
Вот оно! Совпадение. Каждые три месяца в эти дни по порядку, которое озвучило существо, пропадает один человек.
А какой сегодня день? Седьмое октября. Послезавтра может сгинуть ещё один житель. И его никогда не найдут.
Мне стало грустно и отчаянно от этой мысли. У Сиреноголового была какая-то тактика, и он ей следовал. Надо как-то сорвать планы этой гадины. Было понятно, что взрослые не поверят и не возьмутся делать неизвестно что и неизвестно где. Остаёмся мы с Колей. И есть день с лишним, чтобы помешать монстру.
С другой стороны, Коля ещё не встречался с Сиреноголовым. Втягивать друга в эту опасную историю не хотелось. Но я не знал, как бороться со злом в одиночку.
С этими мыслями я покинул библиотеку. Были сумерки, слизавшие с улицы цвета. Только в зданиях кое-где горели окна. Их свет плавился в широких лужах. Мне было неуютно. Стылый осенний ветер лез за шиворот. Чёрные деревья угрожающе возвышались надо мной. Я держался от них подальше. В голове поселился страх, и когда вдалеке завыла сигнализация, я ускорил шаг.
Скоро тёмная улица закончилась, и передо мной раскинулся совсем чёрный пустырь. Обходить его я не мог и не хотел: широкий крюк уводил в лес. Оставалось идти напрямик.
Ни огонька вокруг. Не раз мы играли здесь в прятки, и укрытий тут было предостаточно. Только сейчас, наедине с тишиной, пустырь источал угрозу. Это была могила амбициозной стройки. Всё гнило, ржавело, крошилось. Постепенно превращалось в ничто. Всюду груды лома и кирпичей, широкие котлованы зияют чернотой. Ржавеют опустевшие бытовки. Перевёрнутая туалетная кабинка похожа на гигантский гроб.
Я включил фонарик на дешёвой звонилке и быстро пошагал вперёд. Как же ночь преображает все вещи! Знакомое становится чужим, милое – жутким. А в жидком свете фонарика всё становится бледным, болезненным.
Обходя котлованы, я разглядывал недостроенные стены с корявыми граффити. Сейчас они казались наскальными рисунками из давних времён. Пустырь был давно заброшен, забыт. «И проклят», – пронеслось в голове.
И тут до меня донесся едва различимый шум статики.
Радиошорохи. Где-то впереди и слева. Я направил туда фонарик и сразу увидел его.
Сиреноголовый был метрах в десяти от меня. Исполинское тело лежало на земле в позе эмбриона. Оно было совершенно неподвижно. В иссохших руках Сиреноголовый сжимал какой-то предмет. Я пришёл в ужас, когда понял, что это потрёпанный школьный рюкзак.
В темноте существо было легко спутать с кучей труб, покрышек и чёрт знает чего ещё. Но монстра выдавал шум, идущий из рупоров. «Водопад» сменялся неразборчивой речью. Говорили несколько голосов; я различил мужской и… детский. Это не был диалог: фразы обрывались, накладывались, смпнялись неприятным писком и треском статики. Похоже было, что существо спит и видит сумбурный сон.
Неверный свет мобильника не давал разглядеть Сиреноголового как следует, но я и не хотел рисковать: вдруг оживёт. Я почти пересёк пустырь, поэтому, проклиная себя за глупую удаль, решил обойти чудище по широкой дуге и двигать дальше.
Я выключил звонилку и пошёл прочь от существа, понемногу забирая вперёд. Двигался боком, не сводя с твари глаз. Шум из мегафонов стихал, но это не расслабляло. Успокоюсь, только когда выйду на свет. А ещё лучше – к людям.
Так и шёл. Бочком, как краб, глядя на скрючившееся тело. Продвигался осторожно, стараясь не задевать раскиданный мусор. Едва дыша. Только бы себя не выдать.
Лишь на краю пустыря, когда монстр давно скрылся в чернильной темноте, я позволил себе выдохнуть. Но радоваться было рано. То ли я выдал себя, то ли чудище очнулось, но в тишине капризно взвизгнула сирена. Я оглох от ужаса и бросился вперёд, не разбирая дороги. Не знаю, пустился ли монстр в погоню, и знать не хочу. Но когда я, задыхаясь, остановился у своего подъезда, то никого на улице не увидел.
Родным я ничего не рассказал, да и Коле тоже. После ужина долго не мог уснуть. Смотрел в ночное окно и размышлял. Что же такое этот Сиреноголовый? Есть ли у него сердце? Или у него внутри транзисторы и с конденсаторами, как в приёмнике? Похоже, что он спал. А раз спал, то чьи сны видел? Он проживал жизни своих жертв, подумал я. И сам не заметил, как провалился в дрёму.
Глава 5: Океан
На следующий день я навестил тетю. Она простыла, а родители работали и не могли приехать к ней с лекарствами и гостинцами. Ну, поехал после школы я. Тётя Лена живет в многоэтажке. Лома у неё всегда чисто и приятно пахнет. Окна квартиры выходят на лес. Он всегда как будто разный. Днём деревья красивые, а по вечерам зловещие. Мне нравится этот вид, и тёте тоже. Мы с ней часто разговаривали по душам, глядя в это окно.
Тётя Лена обрадовалась мне. Вид у неё был простуженный, но не умирающий. На болезнь она не жаловалась, хотя я видел красный нос и то, как она в нос говорит. Тётя сама ходила, шутила, интересовалась делами у нас дома. Я приготовил нам чай, и мы сели в большой комнате на кресла друг напротив друга. Мы болтали о всяком, но, наверно, я плохо скрывал всё, что на меня упало за последние дни. Или это потому, что тетя Лена работает психологом и видит людей, как рентген. От неё ничего не спрячешь. Она поставила чай на столик сбоку от кресла и так внимательно на меня посмотрела. И спросила, легко улыбнувшись:
– Андрей, мне кажется, ты чем-то обеспокоен.
– Ты можешь рассказать о чём угодно. Обещаю: это останется между нами, и судить я тебя не буду.
– Да я знаю, теть Лен. Просто...Ну, странные вещи происходят. Со мной и вообще.
– О, я открыта для любых странностей! Давай просто начнём говорить. А там, быть может, вещи не покажутся такими уж странными?
Тётя говорила это с теплотой и улыбкой, но была серьезная. От неё будто шла доверия и понимания. Она всегда общалась со мной как с равным. И меня как прорвало. Я выложил тёте Лене всё. И про встречи с Сиреноголовым, и про наши с Колей поиски, и даже про наши намерения остановить существо. Пока я говорил, у моей собеседницы менялось лицо. Она легко улыбалась, приподнимала брови, кивала, чуть наклонялась в мою сторону. Но ни разу не скривилась, не закатила глаза и не перебила. Просто внимательно слушала, и это помогало мне говорить дальше. И когда я наконец всё сказал и замолчал, она спокойно произнесла:
Услышать это было для меня важнее всего. Я чуть не заплакал, как девчонка.
Тем временем тётя Лена продолжила:
– Скажи, Андрей, что ты сам думаешь об этом? Говори всё, что придёт в голову, отпусти себя.
Я надолго задумался. Потом сказал:
– Ну, это всё очень странно. То есть, по всей логике, это чудовище не может существовать в нашем мире. Невозможно это, так? Но я же его сам видел, своими глазами! И не раз! И другие люди видели и исчезали без следа. А некоторые не видят его вообще и не знают, что этот гад есть. Как всё это объяснить?
Пока всё это говорил, поймал себя на страшной мысли.
Тётя Лена рассмеялась. Увидев страх и непонимание у меня на лице, она поспешила сказать:
– Нет. Ты не сошёл с ума. Глаз видит то, что знает мозг. Ты ведь слышал об этом существе до первой встрече с ним.
– И тот мужчина, который посещал психиатра. Он тоже знал о существе, так?
– Не уверен. Он сказал, что Сиреноголовый стал его преследовать, потому что попался. Этот мужик его заметил.
– То есть, мужчина его увидел?, – тётя сделала ударение на последнем слове.
– Угу. Оно замаскировалось под дерево. И потом этот мужик пропал. И дети…
– Люди порой пропадают, по разным причинам. Так случается, – мягко сказала она. – И порой мы, чтобы как-то объяснить это, придать этому смысл, ищем объяснения. Это помогает справиться, понимаешь? Ну, как такое возможно: был человек, а теперь нету? Разум не терпит пустоты. Ты увидел закономерность в исчезновениях этих ребят, потому что хотел найти её. Но иногда ответов просто нет.
Тётя помолчала, глядя мне в глаза. Потом проговорила:
– Мои слова могут прозвучать странно, но, я уверена, ты поймёшь. Как ты знаешь, на Земле есть мировой океан. Но есть другой океан – невидимый. Он объединяет сознание всех людей. Всех, сколько их есть – и было – на свете. В этом океане плавают рыбы. Это наши общие сказки, образы, фантазии, идеи. Все наши кошмары. Испокон веков люди отправлялись в этот океан в поисках рыбы.
Я внимательно слушал и пытался понять, к чему ведёт тётя Лена. Она продолжала:
– Вот и этот художник из Америки, про которого ты рассказал, отправился рыбачить. И выловил рыбу, которая стала этим существом…
– Сиреноголовым, – подсказал я.
– Да, Сиреноголовым. Но вот в чём секрет. Прежде он был бесплотной рыбой, которая всегда плескалась в этом океане. Идеей. Он был чахлым человеком. Мегафоном. Деревяшкой. В руках художника он обрёл форму и плоть. Он стал пугать, потому что художник так захотел. Ведь людей всегда пугала болезненная худоба, а звук сирены вызывает тревогу. Конечно же, Сиреноголовый внушает страх: он так воплощён, он для этого создан. Не рождён. Он не появился из любви двух сердец. Не згает вкуса материнского молока. Его не учили речи, не читали ему сказки. Отец не брал его на рыбалку и не ругал его. Это создание глубоко несчастно. И оно в ужасе. Оно видит жизнь и не может ощутить её. Может лишь отобрать и лелеять мечты о ней. Оно завидует нам – живым от рождения. Снаружи это могучее чудовище, но там, внутри, трепещет рыбка. И вот что я тебе скажу, Андрей.
Тётя выдержала паузу, всматриваясь в меня. И сказала:
– У тебя тоже есть удочка.
Она наклонилась вперед и взяла меня за руку.
Глава 6: Молчание
Сапоги вязли в каше из грязи и опавших листьев. В глаза лезли ветки. Лес был запелёнут в густой туман, и я видел разве что на десять шагов вперед. В этой раскинувшейся ща городом чаще я бывал сотни раз, но теперь она казалась совершенно незнакомой. Впрочем, я и сам не знал, куда шёл.
Ни человека, ни птицы, ни зверька. Только хмарь и хлябь.
Сегодня девятое октября. Урочный час. День охоты. День, когда ещё одна судьба оборвётся. Я знал, что дата на имеет значения.
Если долго здесь блуждать, то рано или поздно встретишься с ним. Так я говорил себе, углубляясь в лес.
Туман принёс влажность, дышать было сложнее. Тело взмокло под тёплой курткой. Я шёл наугад.
Дома знают, что я ушёл гулять. Коля ждёт моего звонка, но я выключил телефон.Пусть эта история останется для него увлекательным детективом. Друг не должен пострадать, если ничего не получится.
Я шёл сквозь лес, и туман был белый, как молоко. Это был зазеркальный мир, где не поют птицы, деревья выпрыгивают из дымки, а черные корни норовят сбить с ниг и затащить под чавкающую землю. Здесь был тот, кого я искал.
Конечно, мне было страшно. Но ещё меньше хотелось жить в страхе. Мои поиски были глупостью. Это было самоубийством. Но я всецело доверился тёте Лене.
Чёрные замшелые стволы. Я вглядывался в каждое дерево, ловил каждый звук. Но надо мной будто навис купол тишины. Шумы вязли в тумане, как в киселе.
Постепенно темнело. Значит, я здесь уже несколько часов. Ноги устали, а в голову лезли сомнения. Нужно ли продолжать? Не пора ли домой? Я ведь всего лишь ребёнок. И эта странная упёртость. Почему я вовсе решил, что найду его здесь?
Я продолжал идти. Вопроки логике и страху. Меня толкала вперёд внутренняя правда, не терпевшая возражений.
Сначала я краем уха уловил неразборчивое бормотание. Это был голос древнего старика. Скрипучий, зловещий, он шёл сверху и едва пробивался сквозь туман. Мне представился столетний колдун из высокой башни, бредящий о бессмертии. Я, дрогнув, шагнул навстречу голосу и оказался на небольшой поляне.
Сиреноголовый стоял во весь рост, широко расставив узловатые ноги. Его корпус уходил в небо и скрывался в тумане. Пальцы длиннющих рук чуть подрагивали. Он был похож на древнее божество, черпающее силы из леса. Я глядел на него, обмирая от страха. А монстр будто не замечал меня.
– Опята-то уродились нынче...Знаю я пару мест… Да вот завтра и пойду… Жаль, моя старуха не...
Я наконец разобрал слова и всё понял. Монстр вновь забрал кого-то и сейчас кормился. Меня охватила злость. Хватит трястись, хватит ждать. Сейчас или никогда. Или я, или он. Я собрался с духом и крикнул:
Голос предательски сорвался. Я переборол волнение и медленно, чеканы слова, проговорил:
Голос старика умолк на полуслове. Колени Сиреноголового слегка скрипнули. Живая гора пришла в движение. Она склонялась. Из тумана медленно проступили чахоточный торс и изъеленная короедом мачта. Чудище припало на одно колено, вдавив кулак в землю. Нелепую голову оно выставило вперёд, словно копьё. От него пахло прелым деревом и ржой. На молчащих мегафонах выступил конденсат.
Я дрогнул. Монстр был подобен дикому зверю, первобытному охотнику. Изучая добычу, он готовил смертельный рывок. Если существо нападёт, мне не спастись. Это было ясно, как день.
Давид и Голиаф, рыцари и драконы. Малое побеждает большое, если за малым – правда. И я, стараясь скрыть дрожь, прокричал:
– Ты живёшь, забирая чужое. Ты – никто! Я здесь, чтобы забрать у тебя!
Мой голос разорвал туман в клочья. Тело чудища сотряслось. Будто лишённое равновесия, существо опёрлось на землю второй рукой. А потом подняло голову и завопило.
Этот вопль разорвал туман в клочья. Меня накрыла лавина радиошторма. В голову ворвался звон стекла, плач детей и свист бомб. Мегафоны исторгали бесконечный поток боли. Он проник под кожу, резонировал в каждой клетке. Я ощущал всё. То был скорбный вой ледяной бури и гул печи крематория.
Шквал шума оглушил, смёл все мысли. Но посреди этой цепенящей бури разум пронзила единственная догадка. Даже оружие у монстра было краденое. Он изводил меня чужой болью, чужими страхами. А может, он сам боялся и страдал?
Он чувствовал, что становится жертвой? Он был не более, чем творением далёкого художника. А я был не менее, чем ребенком, которому надоело пугаться.
Сиреноголовый словно услышал мои мысли, и шумовой натиск ослаб. Нужно было действовать. Я сунул руку в карман куртки и нащупал увесистый брусок.
Всё утро я проторчал в нашем гараже, мастеря своё оружие. Я выпилил его из толстой доски, покрасил в чёрный цвет и нарисовал на боках жёлтые молнии. Это был самодельный телевизионный пульт с единственной резиновой кнопкой, изображающей перечёркнутый динамик.
Да, чёрт возьми. Я нырнул в океан и выудил оттуда это. С выдумкой нужно бороться выдумкой, говорил я себе. Боялся ли я? Считал ли, что отправляюсь на гибель? Разумеется. Но ещё сильнее я верил победу. В то, что всё закончится.
Я достал пульт из кармана и, покрепче сжав в ладони, вытянул руку перед собой, нацелив прямиком на Сиреноголового. Тот, накренив скрипучую мачту, казалось, с интересом рассматривал букашку перед собой. Его грудная клетка мерно поднималась и опускалась. Длинные пальцы впились в землю. От монстра можно было ожидать чего угодно — но наверняка ничего хорошего.
«Не получится. Он раздавит тебя и не заметит. И заберёт себе твои последние вздохи».
Мотнул головой, отгоняя предательский голосок.
Я вложил в этот крик всю свою отвагу, злость и веру. И нажал на кнопку Mute.
Всё разом стихло. Ни скрипа дерева, ни звонкого стука капли. Я сжимал угловатый брусок пульта, поражённый его силе.
Сиреноголовый оставался в прежней позе. Казалось, его поразила молния. Он замер и, казалось, вовсе не дышал. Вдруг по телу монстра пробежало волнение. Совершенно бесшумно он стал съёживаться, непрерывно содрогаясь. С каждым вздрагиванием чудище уменьшалось, будто сжимаясь.
«Он прячется внутрь себя», — пробежала мысль. — «В самом деле, где ему ещё прятаться?».
Монстр исчезал у меня на глазах и вскоре стал размером со старый чёрно-белый телевизор: такой же деревянный, угловатый и ненужный. С упёртыми в землю ладонями и коленями казалось, что Сиреноголовый стоит в позе покаяния. Но его было ничуть не жаль. Я моргнул — и монстр вовсе исчез.
Кап! — на плечо упала капля росы. Звуки постепенно возвращались. Вот скрипнула ветка ясеня. Робко пискнула лесная птица. С лёгким гулом вышел пар изо рта. Я помотал головой, огляделся и отёр вспотевший лоб. Неужели всё?
Взглянул на пульт в руке: обычная покрашенная деревяшка. И эта штука спасла меня?
«Нет», — ответил внутренний голос. — «Пульт всего лишь инструмент, оружие. Ты сам себя спас. И, может быть, кого-нибудь ещё».
Я медленно двинулся в сторону дома. Туман постепенно таял, впитывался в лесной ковёр. Пахло поздним октябрём; совсем скоро придут морозы.
«Интересно, он нападает зимой?», — спросил я себя и тут же ответил: — «Не знаю. И не хочу знать. Хватит с меня».
Под сапогами чавкало и хлюпало. За воротник бежал холодок. Я вдруг понял, что, скорее всего, простужусь.
«А чего ты хотел? Что с победой над Сиреной встанет солнце, и всё вокруг озарится, станет прекрасным? Чего ты ожидал? Это не главная твоя победа. Ты даже не победил».
Да, подумал я. Не победил. Я прогнал монстра из себя, но он остался где-то ещё. Для многих и многих сверстников, которые о нём знают и боятся его. Один во множестве. И каждому ребёнку придётся дать бой чудищу, — или отдаться кошмару. И разве только Сиреноголовый охотится на нас? Когда тебе десять, все порождения тьмы ведут на тебя охоту, — каждую ночь, каждый одинокий день. Ты знаешь об этом и ускользаешь из скрюченных лап всякий раз: включая свет, накрываясь одеялом, зовя родителей или выбегая на оживлённую улицу, — и так пока не вырастешь. Если вырастешь.
Даже если, допустим, вырастешь. Станешь взрослым. А что взрослые? Они такие же пугливые, как мы. Только страхи другие. Я попытался представить, какие.
Работа. Бедность. Странное слово «ипотека». Как «икота» и «аптека». Старость и то, что за ней.
Ай, к чёрту. Сегодня это так далеко. Сегодня я сразил своего дракона.
«Прямо наповал сразил? А вдруг он спрятался в тебя?», — съязвил внутренний голос.
Я не знал. Поэтому просто велел голосу: «Ты тоже заткнись».
— Успехов нам всем, — вслух сказал я. Улыбнулся и прибавил шаг.
