Некоторые пояснения к программе «Союза 24 февраля»
Литературная среда давно представляет собой паноптикум фигур умолчания. Мало кого из писателей это устраивает, однако в опасении потерять и те крохи, которые им перепадают, литераторы ходят зажмурившись. Общее бесправие писателей перед деспотизмом литературного истеблишмента и, по ощущениям многих, сверхкоррумпированного издательско-контролирующего аппарата можно было бы списать на несовершенство мира. Однако, единственной выигрышной стратегией оказывается следование антинациональному дискурсу всё той же крупнейшей отечественной монополии, находящихся в тени агентов мировых глобалистов в российской власти и либерального меньшинства.
Фото: Стоян Васев/ ТАСС
Выигрывает ли при этом читатель? Вопрос риторический. Как только заходит разговор о том, чтобы писателю вернуть его статус, о том, что писатель наконец-то станет социально защищённым, в тот же самый миг появляются голоса с вопросом: «А за чей, собственно, счёт банкет?» Вопрошающие уверены, что это за их. На их кровью и потом выплаченные налоги будут теперь «жировать» писатели. Неужели в государстве решены все проблемы, что можно излишки отдать «бездельникам»!? У государства хватает дыр, которые нужно закрывать!
Вопрос не без резона. И как бы он не был ехиден, в нём есть некий смысл. Итак, откуда деньги? Конечно, не скрою, обычно писательское сообщество в той или иной степени надеется на поддержку из государственного бюджета. Так было принято все последние тридцать лет. Но это не значит, что писатели планируют и далее стоять с протянутой рукой: получать от государства деньги в форме дотации или в форме грантов.
Что же предлагает «Союз 24 февраля»? Что отражено в его программе и в приложениях к этой программе? Как хорошо бы и щедро ни было организовано финансирование книжной отрасли и отечественной литературы, нынешняя ситуация, когда писатели рассчитывают исключительно на премии, а сами писательские гонорары смехотворны, когда читатель не имеет возможности купить книгу без ущерба для бюджета домохозяйства и вынужден предпочитать чтению более дешёвые способы утоления интеллектуального и эмоционального голода, неправильно. Прежде всего надо разобраться в причине вопиюще высокой цены на книги при «скромности» (относительно трудозатрат) писательских гонораров.
Авторская выплата состоит из аванса и «потиражных» (royalty), которые рассчитываются из планируемого тиража. Чем выше тираж, тем больше выплата автору и ниже цена книги в магазине. В советские времена и в самом начале постсоветских тираж в 1 000 экземпляров – это был тираж сигнальный, то есть тираж, который необходим для того, чтобы посмотреть, какой интерес книга вызывает у потенциального читателя, но прежде всего для того, чтобы на книгу обратили внимание критики, а далее уже тираж допечатать. Теперь 1 000 экземпляров – даже не средний тираж, это уже хороший тираж для книги современного автора.
В Российской Федерации 89 регионов, если мы тираж в 1 000 экземпляров разделим на 89, то получим по 11-12 экземпляров на целый регион. Это ничтожная цифра. Такого количества не хватит даже на комплектование малой части региональных библиотек, да хотя бы областных, и мы уже не говорим о библиотеках в районных центрах или о библиотеках в небольших населённых пунктах. Нынешний независимый издатель оказывается перед непростым выбором. Например, можно издать микроскопический тираж, в котором себестоимость одного экземпляра превышает все допустимые соображения, и попытаться его продать уникально малому количеству платежеспособной аудитории, которую еще надо мотивировать сделать такую трату.
Фото: TASS/ dpa/picture-alliance
Хотя в этом случае даже отпускная цена издательства будет велика, а сколь великой окажется цена книги на прилавках, сложно себе представить: 100% накрутят оптовики и 100% – конечные торговые точки. Или второй вариант: издать большим тиражом, тем самым изрядно снизив стоимость одного экземпляра, но оказаться перед риском заполненности складов и невозможности книгу продать. Практически все малые издательства сталкиваются с проблемой распространения, то есть с проблемой сбыта. Есть отдельные небольшие книжные магазины, с которыми издательство обычно работает напрямую. Но основной интерес издательств – это крупные сети. В данный момент абсолютное большинство книжных сетей принадлежит известному монополисту, все тому же холдингу «ЭКСМО-АСТ». Каким образом это допустил антимонопольный комитет – отдельный вопрос. Нас это не интересует, мы смотрим в будущее.
Из сказанного вытекает защищаемый нами тезис о «государственном регулировании» как инструменте для устранения конфликта между коммерческими интересами крупных издательских монополий и задачами поддержки национальной литературы, читательской культуры и культурного суверенитета. Необходимо отталкиваться от двух инфраструктурных принципов. Во-первых, это ограничение рыночного доминирования монополий через антимонопольные меры и поддержку малых игроков. И, во-вторых, стимулирование производства и продвижения культурно значимого контента через целевые программы и нормативные требования.
«Союз 24 февраля» упрекают, что мы в своих публикуемых для широкой общественности документах не говорим о конкретных шагах. Мол, всё общие слова, а где про собственно предлагаемые нами меры? Извольте. Но если станет скучно, просим простить. Мы обычно подобное приводим только в своих аналитических записках и приложениях к документам. Итак, какие меры тут усматриваются? Было бы правильным обязать крупные книжные сети и онлайн-платформы выделять не менее 20-30% полочного/цифрового пространства под книги российских авторов (включая региональных писателей), некоммерческие жанры (поэзия, драматургия, экспериментальная проза), переводы национальной литературы малых народов России и т. п.
Аналогичные квоты на локальный контент в медиа существуют, например, в Канаде и во Франции. Следует провести антимонопольные корректировки. Прежде всего это ограничение вертикальной интеграции: запрет издательским холдингам владеть более 25% розничных сетей (чтобы избежать блокировки конкурирующих авторов). Сюда же – прозрачность рекламных бюджетов, требование публичной отчетности о расходах на продвижение книг, чтобы исключить «договорные» рейтинги в пользу монополий.
Всё это предполагает налоговое и финансовое стимулирование. Как это технически можно сделать? Например, ввести повышенные налоги для коммерческих бестселлеров: ввести прогрессивный налог на прибыль от книг-блокбастеров (детективы, фэнтези), направив эти средства в фонд поддержки нон-фикшена и малых литературных проектов. Выделение субсидий для независимых магазинов, призванных компенсировать часть аренды малым книжным магазинам, которые поддерживают локальных авторов и проводят просветительские мероприятия. И, возможно, самый спорный, но эффективный пункт: создание экспертного совета при (например) Министерстве культуры. Определение списка «социально значимых» книг, которые должны быть доступны во всех регионах (включая обязательные закупки библиотеками).
Электронный читальный зал ООУНБ им. Н.К.Крупской / Википедия
Требование к издательствам выпускать не менее 10% тиражей в категориях «классика», «научная литература», «детская проза». Вернемся к вопросу тиражей. Нужна работающая инфраструктура для продвижения чтения. Тут мерой может стать «национализация» части дистрибуции. Тут, конечно же, речь не о «всё отнять и поделить», а о национализации культурного пространства через создание государственного дистрибьюторского центра для доставки книг в удаленные регионы по фиксированным ценам (об этом чуть дальше). Кроме этого, создание цифровой платформы «Национальная библиотека», осуществляющей бесплатный для читателя доступ к аудио- и электронным версиям книг российских авторов (с компенсацией правообладателям из бюджета).
Кроме того, вновь настало время воспитывать, «растить» читателя. Здесь на помощь отечественной словесности придут государственные образовательные и медийные программы, которые позволят включить в школьные курсы по литературе блоки о современной российской прозе и поэзии. Наверное, имеет смысл подумать о грантах для блогеров и медиа, т. е. о прямом финансировании подкастов и соцсетей, популяризирующих чтение (с условием освещения не менее 70% российских авторов).
Конфликт между монополиями и национальными литературными задачами можно смягчить через жёсткое регулирование ассортимента (квоты, экспертиза), перераспределение финансовых потоков в пользу некоммерческих проектов, инфраструктурную поддержку доступа к книгам. Это создаст условия, при которых рынок работает не только на прибыль, но и на укрепление культурного кода. Предложенные меры требуют значительных изменений в нормативно-правовой базе, так как многие из них противоречат принципам свободного рынка, закрепленным в российском законодательстве. Прежде всего стоит обратить внимание на ст. 8 и 11 ФЗ «О защите конкуренции», которые запрещают ограничивать конкуренцию, включая принудительное регулирование ассортимента.
Помимо этого, ст. 34 Конституции РФ гарантирует свободу предпринимательской деятельности. Что можно и нужно предпринять:
– внести поправки в ФЗ «О защите конкуренции», разрешающие квоты для книжной продукции как исключение в целях «сохранения культурного наследия»;
– принять подзаконный акт (например, постановление правительства), устанавливающий минимальную долю российских авторов в ассортименте сетей;
– необходим и новый ФЗ «О книжной культуре», в котором следует закрепить понятие «национально значимой литературы», механизмы её поддержки и антимонопольные исключения.
Первое издание Большой советской энциклопедии / Википедия
Далее возникает перспектива серьёзных корректировок антимонопольного законодательства. Так, ст. 10 уже упомянутого ФЗ «О защите конкуренции» запрещает злоупотребление доминирующим положением, но не ограничивает вертикальную интеграцию напрямую. Помимо этого, ст. 421 ГК РФ защищает свободу договора, включая право холдингов владеть розничными сетями. Здесь нам видятся следующие необходимые изменения: дополнить ФЗ «О защите конкуренции» нормой, ограничивающей долю владения издательскими холдингами в розничных сетях (например, не более 25%). Ввести обязательную публичную отчетность о рекламных бюджетах через поправки в ФЗ «О рекламе».
Перейдём к налоговому стимулированию. Ст. 246 НК РФ устанавливает общую ставку налога на прибыль (20%) без дифференциации по типам продукции. Вообще, изменения в налоговом законодательстве должны проводиться только после всесторонней экспертной оценки. На первый взгляд, нам видится такой путь: внести в Налоговый кодекс положение о прогрессивной ставке налога на прибыль для издательств: повышенная ставка (например, 25%) для коммерческих бестселлеров и пониженная ставка (5–10%) для социально значимой литературы.
С культурной экспертизой всё тоже непросто. Существующая редакция ФЗ «О культуре» (ст. 4) декларирует поддержку культурного наследия, но не регулирует издательскую деятельность. Соответственно, имеет смысл инициировать принятие отдельного ФЗ «О книжной культуре», закрепляющего понятие «национально значимой литературы», полномочия экспертного совета и обязательные квоты на выпуск классики и научной литературы. Что касается инфраструктурных решений по дистрибуции и цифровой платформе, то 44-ФЗ «О контрактной системе» регулирует госзакупки, включая закупку книг для библиотек. Потому, на наш взгляд, следует создать государственного оператора книжной дистрибуции через отдельный закон (например, «О государственной дистрибьюторской сети»). И, конечно же, включить в ФЗ «О культуре» норму о финансировании цифровой платформы «Национальная библиотека» с компенсациями правообладателям.
По образовательным и медийным программам изменения также необходимы. Например, ФЗ «Об образовании» (ст. 12) позволяет школам самостоятельно формировать учебные планы. Имеет смысл внести в ФГОС (образовательные стандарты) обязательный блок о современной российской литературе. А государственную программу грантов для блогеров учредить через постановление правительства. Мы понимаем, что предложенные меры могут привести к определенным рискам и прежде всего – к конституционным коллизиям. Так, регулирование ассортимента может быть оспорено в судебном порядке как нарушение ст. 34 Конституции (свобода предпринимательства). Однако суды могут признать меры допустимыми, если они обоснованы «защитой культурного суверенитета» (аналогично регулированию алкоголя или табака).
Введение квот и экспертиз на первый взгляд потребует создания новых контролирующих органов. Однако нам кажется правильным передать все эти функции именно Министерству культуры без дублирования полномочий.
Здание Министерства культуры РФ. Москва, Большой Гнездниковский переулок 6 / Википедия
Теперь несколько слов по поводу вызвавшего бурю дискуссий тезиса о введении фиксированной конечной цены на книги, назначаемой издателями. Существует международный опыт. Во Франции принят Закон Ланга (1981), который запрещает продавать книги ниже цены, установленной издателем. Цена индексируется на инфляцию. В Германии действует закон о фиксированной цене на книги (Buchpreisbindung). Что характерно, он действует с 1888 года, допускает отклонения только для электронных книг. На данный момент в России отсутствует прямое регулирование фиксированных розничных цен на книги.
Основные нормы, затрагивающие вопрос: статья 8 ФЗ «О защите конкуренции», которая запрещает соглашения между хозяйствующими субъектами, ограничивающие конкуренцию, включая вертикальные соглашения (например, установление минимальных или фиксированных цен ретейлерами) и статья 14.33 КоАП РФ, запрещающая навязывание контрагенту условий, невыгодных для него (например, фиксированных цен). В плане антимонопольных ограничений фиксированная цена, установленная издательством, может трактоваться как «вертикальное соглашение», что запрещено законом (ч. 1 ст. 11 ФЗ «О защите конкуренции»).
Кроме того, согласно ст. 421 ГК РФ, продавец и покупатель вправе самостоятельно определять условия договора, включая цену. Соответственно, введение фиксированной цены издательствами может быть расценено как нарушение антимонопольного законодательства, если инициатива исходит от издателей, а не от государства. Для реализации идеи фиксированной торговой цены потребуется добавить в ФЗ «О защите конкуренции» исключение для книжной продукции, разрешающее издательствам устанавливать фиксированную розничную цену (по аналогии с законами Франции и Германии). Нужно будет указать, что фиксированная цена не считается ограничением конкуренции, если направлена на сохранение культурного разнообразия и доступности литературы.
Чтобы это заработало, нужно принять подзаконный акт (например, постановление правительства РФ), в котором утвердить механизм расчета фиксированной цены с ежегодной индексацией на уровень инфляции (через коэффициент, привязанный к данным Росстата). В этом же постановлении определить перечень регулируемых категорий книг (детская литература, образовательные издания, малые тиражи). После чего в ст. 14.33 КоАП РФ внести уточнение вида: «Исключить из сферы действия нормы случаи установления фиксированных цен на книги, если это предусмотрено федеральным законом».
Вообще инфляционный коэффициент – это не что-то новое. Формула ежегодного пересмотра цены: Pнов=Pбаз×(1+ИПЦ), где ИПЦ – инфляция за предыдущий год. Можно даже предусмотреть исключения для акций, например, разрешить временное снижение цен (до 10–15% от фиксированной стоимости) в рамках промоакций или ликвидации старых тиражей. Контроль за соблюдением этих норм, мониторинг цен и применение санкций за нарушения возложить также на отдельный департамент Министерства культуры.
Какие нам видятся риски. Прежде всего это формальное снижение конкуренции: мелкие книжные магазины могут потерять преимущество перед крупными сетями, использующими скидки. Ну и, конечно, бюрократизация процесса. Ежегодный пересмотр цен и согласование с госорганами способны замедлить рынок. Этот вопрос требует тщательной проработки и антикоррупционной экспертизы. Все эти изменения возможны только в случае признания книжной отрасли и литературы в целом «стратегически значимыми» для национальной безопасности, что требует политической воли. «Союз 24 февраля» надеется, что государство начнёт работать в этом направлении в сотрудничестве с писателями, переводчиками, библиотечными работниками, критиками, издателями и остальными заинтересованными лицами. Уверены, что будет учтено и мнение основных писательских союзов. Особую надежду мы возлагаем на реформируемый Союз писателей России как крупнейшее писательское объединение с филиалами во всех регионах. Со своей стороны, члены неформальной общественной инициативы «Союза 24 февраля» готовы содействовать по мере сил в разработке мер и принципов по защите культурного суверенитета России.
Автор: Даниэль ОРЛОВ
Эл № ФС 77 — 81206 от 09.06.2021
